Клеймо смерти Джеймс Питер

23

Пятница, 12 декабря

Рой Грейс остановился возле Чешам-Гейт, пристроившись позади белого фургона экспертно-криминалистической службы, патрульной полицейской машины и двух полицейских машин без опознавательных знаков. Неподалеку серебристый фургон разыскного отдела перебирался через бордюр, чтобы не блокировать узкую улицу. Чуть в стороне собралась горстка любопытных, и какой-то паренек фотографировал происходящее на телефон.

По пути сюда из Лагуны в голову пришла одна мысль относительно речи, короткой, но очень эмоциональной, которую ему предстояло произнести в понедельник, на похоронах Беллы. Теперь Грейс записал ее и лишь потом выбрался из машины под холодный порывистый ветер.

На входе в подземный гараж трепетала оградительная лента. Перед открытыми воротами стояла с планшетом в руке женщина-постовой. Увидев Грейса, она кивком указала на фургон. Суперинтендент перекинулся парой шуток с двумя сотрудниками поисковой бригады, опытным сержантом Лорной Деннисон-Уилкинс и недавно пополнившим ее команду новичком, Скоттом, которые устроили себе перерыв на кофе.

Второй раз за утро облачаясь в защитный балахон, Грейс поинтересовался у Лорны, что происходит и где эксперт-криминалист Джон Морган.

– Жильцы недовольны, сэр. Не могут выехать. А еще есть такие, кто не может въехать. Если хотите, можете поговорить с ними. Джон Морган сегодня не в самом хорошем настроении, так что дипломат из него никакой.

Со своей работой Морган справлялся хорошо, но тактичностью никогда не отличался. Охрана места преступления крайне важна для недопущения его контаминации, но нередко доставляет неудобства гражданам, и тогда, как в данном случае, нужен человек, который сумел бы деликатно объяснить необходимость принимаемых мер. Большинство людей понимают и помогают, но нередко находятся и такие, кто ненавидит полицию, или думают только о себе, или просто упираются и стоят на своем.

Грейс расписался в журнале регистрации и, неловко ступая в неуклюжем синем балахоне и защитных ботах, сошел по съезду в гараж. В боксах было полно машин, в том числе и накрытых чехлами. В воздухе висел резкий сухой запах машинного масла, краски и пыли. Несколько полицейских ползли плечом к плечу на четвереньках внутри оцепленной зоны. Чуть дальше другой сотрудник проверял электропроводку.

Из-за угла появился Джон Морган.

– Доброе утро, – угрюмо, но вежливо буркнул он.

– Что у тебя, Джон?

Криминалист покачал головой:

– Из такого, что может быть интересно, отпечаток обуви на пролитом машинном масле. – Он провел суперинтендента к пустой стоянке с небольшим черным масляным пятном на земле. – Судя по размеру, оставил мужчина. Есть еще несколько отпечатков послабее – ведут к дальнему концу парковки, и больше ничего. – Морган показал на камеру видеонаблюдения. – Если бы она работала, у нас было бы куда больше того, что есть.

В сопровождении Моргана Грейс обошел весь гараж, взяв на заметку пожарные выходы, лифт и главную лестницу рядом с ним. Проникнуть сюда незамеченным, если только исключить камеры, не составляло труда. Потом смотритель отвел его в квартиру, которую снимала пара и где Грейс прошлым вечером разговаривал с Джейми Боллом. Морган сказал, что лэптоп Логан Сомервиль и ее мобильный телефон уже отправили в отдел высоких технологий для срочного изучения. Особое внимание уделят последним звонкам, почтовым отправлениям и сайтам социальных сетей – возможно, удастся найти какие-то ключи к ее исчезновению.

В час дня Джейми Болл должен был появиться с Грейсом в местных новостях, а пока специалисты просматривали записи с полицейских камер наблюдения по всему городу – искали Логан Сомервиль или подходящий под описание универсал.

Хорошая новость заключалась в том, что большинство значившихся пропавшими объявились в последние дни и, каждый по-своему, объяснили причины отсутствия.

Появится ли и Логан Сомервиль в ближайшее время со своей ладно склеенной историей? У него было плохое предчувствие в отношении именно этой молодой женщины. Крик, который слышал ее бойфренд. Автомобиль, вылетевший из гаража примерно в то же время. Несмотря на наличие у Джейми Болла алиби, что, казалось бы, освобождало его от подозрения, Рой Грейс не мог избавиться от неясных сомнений. Впрочем, на данной стадии стопроцентного алиби не было ни у кого. Что же касается бойфренда, то после телеэфира его допросят в полицейском управлении и тогда ситуация прояснится. Какими будут его слезы, настоящими или крокодиловыми?

Грейс посмотрел на фотографию пары в велосипедных костюмах, потом на другую, ту, где они лежали на пляже. Молодая, симпатичная, счастливая пара, похожая на тысячи других, абсолютно беззаботная. Вот только, цинично подумал детектив, в мире не так-то много людей, которые могут искренне сказать, что им совершенно не о чем беспокоиться. Проблемы, которые так или иначе приходится решать, есть у всех.

Зазвонил телефон. Он посмотрел на дисплей и ответил:

– Рой Грейс.

Звонил Гленн Брэнсон. Пробивавшийся через помехи голос звучал взволнованно.

– Эй, босс, ты там не сильно завяз? На полчасика вырваться можешь? Мы в морге. Тебе надо кое-что увидеть.

Грейс посмотрел время – без пяти двенадцать. В полдень ему надлежало быть на совещании с помощником главного констебля Кэссианом Пью – доложить о ходе расследования по делу Логан Сомервиль. К совещанию требуется подготовиться, проверить, все ли сделано по протоколу, не пропущена ли какая-то процедурная деталь, чтобы Пью не к чему было придраться. А еще он хотел посмотреть, как пройдет интервью с женихом Логан. Впрочем, посмотреть, если он опоздает, можно и в записи.

– Ты сейчас там?

– В пяти минутах езды.

– Буду, как только закончу здесь.

24

Пятница, 12 декабря

Джейкоб Ван Дам и его пациент смотрели друг на друга через разделявшую их, как казалось психиатру, пропасть тьмы.

– Я могу проверить вашу историю о моей племяннице?

– Пожалуйста. При условии, что я смогу видеть, что вы делаете.

Психиатр повернул экран компьютера так, чтобы его видел и Харрисон Хантер.

– «Аргус», вы сказали?

Хантер кивнул.

Ван Дам открыл Гугл и впечатал в строку поиска Аргус онлайн.

Секундой позже на экране открылась домашняя страница «Аргуса», и доктор увидел заголовок.

ПРОПАВШАЯ ЖЕНЩИНА – ПОХИЩЕНИЕ?

Мужчины молча прочитали заметку.

Логан Сомервиль – 24 года, Чешам-Гейт, Кемптаун – пропала после того, как уехала из клиники «Хиропрактик лайф» на Портленд-Роуд, в Хоуве, где работает, вчера в 5:15 пополудни. Ее жених, Джейми Болл, 28 лет, менеджер по маркетингу, сообщил в полицию, что она позвонила ему вчера в 5:43 из-за незнакомого мужчины на подземной парковке многоквартирного дома, где они живут. После этого от нее ничего больше не было. Ее машину обнаружили позднее на парковке.

Представитель полиции сказал, что исчезновение Логан Сомервиль квалифицируется как возможное похищение, и расследование в рамках операции «Воз сена» ведет детектив-суперинтендент Рой Грейс из отдела тяжких преступлений Суррея и Суссекса. Телевизионное интервью с ее женихом намечено на 13 часов сегодня, после чего пройдет брифинг, на котором будет представлена дополнительная информация.

Полиция обращается ко всем, кто, возможно, видел что-то подозрительное или автомобиль-универсал темного цвета, предположительно старой модели «вольво», проезжавший примерно в то же время на высокой скорости. За рулем мог быть мужчина средних лет, чисто выбритый, в очках.

Отвернувшись от экрана и заметно дрожа, психиатр посмотрел на пациента:

– Вы знаете, где она?

– Я не сказал, что знаю, где она. Сказал, что я, возможно, единственный, кто еще может спасти ей жизнь.

– Что вам нужно? – твердо спросил Ван Дам. – Деньги? Сколько?

– Вопрос не в деньгах.

– Тогда в чем?

Харрисон Хантер внезапно поднялся:

– Мне нужно идти.

– Подождите! Вы не можете вот так взять и уйти. Ради бога, скажите мне, где она, что с ней случилось. С кем она? Ей ничего не сделали?

Но пациент был уже у двери. Открыв ее, он повернулся:

– Не обращайтесь в полицию. Если обратитесь, никогда больше ее не увидите. Я могу помочь, и вы должны довериться мне.

– Как именно вы мне поможете, доктор Хантер?

– Для этого вы поможете мне.

Дверь за ним закрылась.

– Подождите! – Ван Дам поспешил к двери, но, когда открыл ее, Харрисон Хантер прошел мимо секретарши и выходил через дальнюю дверь. Психиатр устремился за ним, но с лестницы уже донеслись удаляющиеся шаги. – Пожалуйста, подождите! – крикнул доктор.

Внизу хлопнула дверь.

Тяжело отдуваясь, Ван Дам вернулся в кабинет и первым делом посмотрел номер телефона в сопроводительном письме. Набрав номер, он услышал гудки, а затем бодрый, записанный голос произнес:

– Здравствуйте, вы позвонили в приемную доктора Криспа. Пожалуйста, оставьте ваш номер, и я перезвоню вам, как только смогу. Пока-пока!

25

Пятница, 12 декабря

В глубокой задумчивости Рой Грейс ехал по круговой Льюис-Роуд. Время близилось к четверти двенадцатого, и с момента исчезновения Логан Сомервиль прошло около восемнадцати часов. Если она не скрылась по собственной воле, а была похищена, как он предполагал, то шансы найти ее живой таяли с каждым часом. Грейс знал это по собственному печальному опыту. Интересно только, зачем он вдруг так срочно понадобился Гленну Брэнсону.

Грейс свернул налево, проехал мимо кованых ворот между двумя кирпичными колоннами с дощечкой, которая, золотыми буквами по черному фону, сообщала: «ГОРОДСКОЙ МОРГ». В силу специфики работы он часто сталкивался со смертью, и если места преступлений и захоронений нередко подбрасывали важнейшие для следствия улики, то морг – вместе с лабораториями ДНК и патологии – стал во многих отношениях кристаллизатором расследований самых тяжких преступлений.

Вообще-то Грейс предпочитал не задумываться о собственной смерти, но это место само по себе наводило на мысли о бренности бытия. Немного найдется людей, кроме разве что самоубийц, которые по доброй воле пожелали бы закончить жизненный путь здесь. Да кому захочется провести ночь в холодильнике, а не в своей кровати. За годы службы ему не раз доводилось беседовать с людьми, оставшимися в живых после попытки самоубийства, и многие из них говорили ему, да и коллегам, что благодарны судьбе, отвернувшей в последние секунды смерть и сохранившей им жизнь.

Он вспомнил недавний разговор с сержантом полиции, женщиной, бывшей постоянным членом команды полицейского вертолета. Помимо прочего, в их обязанности входил еженедельный маршрут с пролетом над подножием мыса Бичи-Хед. Это красивое место, меловая скала в нескольких милях к востоку от Брайтона, имело и свою темную сторону. Высокая – 531 фут, – отвесная, нависающая над каменистым берегом Пролива, скала приобрела печальную известность из-за того, что ее облюбовали самоубийцы. Список жертв пополнялся едва ли не каждую неделю, благодаря чему Бичи-Хед соперничал с калифорнийским мостом Золотые Ворота и японским лесом Аокигахара за сомнительное право называться самым популярным местом самоубийц. Здесь даже устроен постоянно действующий пост, и дежурящие на нем капелланы всячески стараются отговорить отчаявшихся от рокового шага.

Сержант рассказала, что у многих жертв под ногтями обнаруживают мел – признак того, что в последний момент, уже на пути к смерти, несчастные пытаются спастись.

Для Роя Грейса ни одна внезапная смерть, будь то несчастный случай, суицид или убийство, не проходила бесследно. Для подавляющего большинства людей смерть есть нечто такое, что случается с кем-то еще, с другими – неудачливыми, невезучими. Немногие намерены стать жертвами, и это учреждение неизменно ассоциировалось с печалью и унынием.

У них с Сэнди детей не было. Если бы он умер в то время, она прекрасно обошлась бы без него. Сэнди была сильной женщиной. Клио, если с ним что-то случится, тоже справится: у нее обеспеченные родители, да и деньги по его страховке достанутся ей и Ною – он об этом позаботился. Но все же рождение сына направило его мысли о смерти в другое русло. Клио всегда будет прекрасной матерью, но, как женщина молодая и красивая, она почти наверняка снова выйдет замуж, и тогда кто-то другой станет отцом Ноя.

Чужак.

Может быть, и странно, но, сделавшись отцом, он и жизнь стал ценить намного больше, чем раньше. Он хотел быть рядом с сыном. Хотел быть хорошим отцом, таким, каким был для него его отец, Джек Грейс. Хотел подготовить сына для взрослой жизни, для вступления в мир, большой и прекрасный, но постоянно попадающий в тень зла.

Хотя с моргом у Грейса было связано много хороших воспоминаний – именно там он познакомился с Клио, – но все равно это место действовало на него угнетающе, как и на большинство приходящих сюда людей, включая и полицейских. Открыто заведение было круглосуточно и работало без выходных, всегда готовое принять как свежих покойников, так и, как в случае с найденными в Лагуне останками неопознанной женщины, умерших давно.

Рой Грейс всегда чувствовал, что сдержанность экстерьера здания, которое напоминало пригородное бунгало, странным образом контрастирует с теми задачами, которые решаются внутри его. Вытянутое в длину, одноэтажное строение, облицованное серой штукатуркой с каменной крошкой, пряталось за соседними домами; в его крытом боковом подъезде вполне могла поместиться «скорая помощь» или фургон. С другой стороны имелось большое матовое окно и маленькая, по-домашнему выглядящая дверь.

Грейс проехал мимо припаркованных у тыльной каменной стены автомобилей и завернул на гостевую стоянку. Пройдя к передней двери, он нажал кнопку звонка. Встречать суперинтендента вышел Даррен Уоллес, исполнявший в отсутствие Клио обязанности главного специалиста по анатомической патологии. Молодой, немногим за двадцать, с торчащими во все стороны темными волосами, в синем халате и брюках, зеленом фартуке и белых бахилах. Бодро поздоровавшись с Грейсом, он провел его в раздевалку.

Переодеваясь, Рой наморщил нос – запах здесь представлял собой смесь моющего средства «Джейз», дезинфектанта «Трайджин» и разлагающихся человеческих тел. И даже уйдя из морга, ты уносил этот запах с собой, и он еще долго не покидал тебя. Как и ощущение зябкости от постоянно царящей здесь прохлады. Закончив, суперинтендент прошел в прозекторскую, где и запахи, и холод ощущались еще сильнее.

Открытый арочный проход делил помещение на две рабочие зоны с выложенными белой кафельной плиткой стенами и ярким верхним светом. У одной из стен находился высокий длинный холодильник с пронумерованными дверцами, за каждой из которых помещался бокс на четыре вертикально расположенных места. На дверцах боксов имелись металлические рамки, в которые вставлялись заполненные от руки таблички. Все здесь подчинялось одним требованиям: четкости и функциональности. Был ли ты при жизни миллионером или бездомным, здесь это не имело значения. Каждый получал свое место за стальной дверцей, где и пребывал до тех пор, пока коронер не принимал решения выдать покойника. Грейс поежился и постарался отогнать непрошеные мысли. Какая тебе разница, если ты умер? Ты освободил свое тело, и теперь оно лишь пустая скорлупа, шелуха.

Разве не так?

По крайней мере, так он думал много лет назад, когда смотрел на тело своего отца в зале похоронного бюро.

Центральное место в двух рабочих зонах занимали шесть стальных столов для вскрытия, с настенными весами над каждым и белыми досками над ними, разделенными на следующие графы: ИМЯ. МОЗГ. ЛЕГКИЕ. СЕРДЦЕ. ПЕЧЕНЬ. ПОЧКИ. СЕЛЕЗЕНКА. Сюда, в эти графы, вписывался в ходе вскрытия вес каждого органа. Исключение составляли те редкие случаи, как сегодня, когда от этих самых органов ничего не осталось.

Три сияющих чистотой стальных стола в данный момент пустовали. На двух других лежали тела под белыми пластиковыми простынями. Из-под одной выглядывала стопа с биркой на большом пальце. Проходя мимо, Грейс из любопытства прочитал имя – Боб Таннер. Какую историю оставил после себя он?

Грейс кивком поприветствовал собравшихся у другого стола, на котором лежал скелет. Некоторые его части удерживались вместе ссохшимися сухожилиями, другие лежали по отдельности, как детали незаконченного пазла.

Его внимание привлек череп. Маленький, с полным набором прекрасно сохранившихся зубов, нуждавшихся разве что в отбеливании. Поперек левой скуловой части лежала белая линейка; стоявший рядом с черепом Джеймс Гартрел щелкал фотоаппаратом. За его спиной Филип Ки наговаривал что-то в диктофон, а Гленн Брэнсон беседовал с лаборанткой Деборой Моррисон. Чуть в стороне от них Люси Сайбен рассматривала кости ноги и делала какие-то пометки в блокноте.

Склонившись над скелетом, Надюшка Де Санча осторожно ощупывала его каким-то тонким стальным инструментом. Поразительной красоты женщина пятидесяти с небольшим лет, с высокими скулами и ясными зелеными глазами, которые могли быть серьезными в одну секунду и искриться юмором в следующую, под пламенно-рыжими волосами, в данный момент аккуратно убранными под шапочку. Она отличалась аристократической осанкой, вполне подобающей, как поговаривали, дочери русского князя, и всегда носила небольшие, в тяжелой оправе очки, придававшие ей вид человека науки. Повернувшись, она приветствовала Грейса дружелюбной улыбкой.

– Спасибо, что заглянули, Рой. Гленн посчитал, что вам нужно увидеть кое-что. – Она взяла пинцет с подноса с инструментами, подошла к черепу и несколько секунд внимательно смотрела на него. Потом наклонилась, захватила что-то почти невидимое и подняла пинцет над черепом.

Проследив за ее движением и присмотревшись, Грейс увидел тонкий волосок примерно восемнадцати дюймов длиной.

– Может быть, это поможет в установлении личности. На черепе сохранилось лишь несколько волосков каштанового цвета, но, судя по их длине, можно сказать, что на момент смерти у нее была пышная прическа.

Глядя на волосок, Грейс вспомнил фотографии Логан Сомервиль, у которой были похожие волосы, каштановые, длинные. Как и у Эммы Джонсон, исчезнувшей из своего дома в Уэртинге, появившейся через некоторое время в Гастингсе и снова исчезнувшей. Может быть, здесь есть какая-то связь? Не похоже, но возможно, пусть даже ниточка и протянулась через десятилетия. В любом расследовании важно принимать во внимание все факты. Отбросить что-то как случайное совпадение легко, но, поступив так, можно пропустить важный ключ, который потом тюкнет тебя сзади.

Грейс повернулся к судебному археологу:

– Люси, вчера вечером вы сказали, что женщине на момент смерти было около двадцати?

Она посмотрела на него и кивнула:

– Да, все указывает на это. И умерла она, на мой взгляд, около тридцати лет назад. Я хочу провести анализ семян растений, найденных на останках, и вот этой пряди волос. Мне представляется, что они не могли появиться в песчаной почве, которая характерна для окрестностей Лагуны. На них заметны глинистые отложения, свойственные более удаленным от моря районам, например сельскохозяйственным и лесным угодьям Суррея. Этот факт еще более утверждает меня во мнении, что преступление произошло не в Лагуне, где жертву лишь закопали через какое-то время. Результаты будут через несколько дней, возможно через неделю-другую.

Грейс нахмурился.

– Но зачем переносить останки из первоначального захоронения в Лагуну, на место, которое более на виду?

– Может быть, босс, они знали, что в этом месте будет прокладываться дорожка, – вступил Гленн Брэнсон. – И рассчитывали, что здесь их никогда не найдут.

Грейс задумчиво уставился на останки.

– И как насчет того, – продолжал инспектор, – что преступник был членом прокладывавшей дорожку строительной бригады?

Грейс кивнул:

– Ты так считаешь? Да, возможно. – Он посмотрел на часы – не опоздать бы к Пью. – Что-нибудь еще?

Брэнсон криво усмехнулся.

– Да, кое-что есть. – Он заговорщически переглянулся с Надюшкой Де Санча и ткнул пальцем в лобную часть черепа.

Судмедэксперт отошла к рабочему столику у большого, с непрозрачным стеклом окна, взяла лупу и вернулась:

– Посмотри внимательнее, Рой.

Приглядевшись невооруженным глазом, Грейс обнаружил на лобной кости некую отметину примерно в два дюйма шириной и в полдюйма глубиной. Он взял лупу, посмотрел через увеличительное стекло и разобрал едва различимые буквы.

ТЫ МЕРТВА[6].

Суперинтендент повернулся к Надюшке Де Санча:

– Странная татуировка. Может, она была готом или как там это тогда называлось?

Она покачала головой:

– Это не тату, Рой.

– Нет? Тогда что же?

– Думаю, это выжгли. Должно быть, неким маркировочным устройством.

26

Пятница, 12 декабря

Детство Логан прошло на небольшой ферме около Райпа, в Восточном Суссексе. Ее родители были арендаторами в третьем поколении, но по мере введения правил и норм ЕЭС их доходы постепенно падали. Приходилось экономить, а единственным резервом экономии были работники. С двумя рассчитались раньше, а через несколько месяцев пришел черед пастуха, работавшего на ферме тридцать лет. С одиннадцати лет Логан, чередуясь с родителями, вставала в пять утра – доить коров. И так каждый день, семь дней в неделю, круглый год. Коровы не признавали таких вещей, как, например, Рождество. Они просто хотели, чтобы их подоили.

Ее отец, убежденный сторонник «зеленых», не верил в современные удобства. Круглый год дом обогревался стоявшей в кухне и работавшей на угле отопительной печью «Эссе»; другая печь, топившаяся дровами, стояла в холле, но в летние месяцы ею не пользовались. Даже спустя годы, уже живя в Брайтоне, в квартире с центральным отоплением, она просыпалась иногда по ночам от запаха горящего угля.

Логан чувствовала его и сейчас. Резкий, едкий. Или у нее галлюцинации?

Она открыла глаза и поняла, что нет, не галлюцинации – запах ощущался явственно. Горящий уголь. В носу защипало. Вверху, над ней, возникло мутное, рассеянное красное мерцание. И дальше, за ним, точки зеленого света.

Снова уже знакомый скользящий звук. Коснувшийся лица воздух отдавал затхлостью. Красное свечение приблизилось и сделалось резче.

Кто-то стоял над ней. И этот кто-то держал в руках что-то, ярко мерцающее красным.

– Кто ты? – дрожащим от страха голосом спросила Логан. – Кто ты?

Рука в перчатке сжала вдруг горло, принуждая ее опуститься на жесткий пол. Красное мерцание опустилось, и в следующее мгновение правое бедро вдруг обожгло что-то раскаленное. Логан взвыла от убийственной боли, зажмурилась и завертелась, пытаясь отстраниться, отодвинуться, но незнакомец держал ее крепко. А потом она услышала шипение горящей плоти.

Ее плоти.

– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!

Словно осиный рой впился в бедро. Она снова закричала.

– Ш-ш-ш, – произнес глухой голос. – Ш-ш-ш-ш! Все хорошо, беби!

Она завертелась, насколько позволяло пространство, от боли. Жгучей, острой, страшной боли. Попыталась укусить руку в перчатке. Боль не утихала – наоборот. Такое невозможно терпеть.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! У-у-у-у-у-у-у-у-у!

Что-то холодное, успокаивающее на секунду коснулось бедра. Но уже в следующее мгновение боль вернулась с прежней силой.

Логан снова увидела над собой красное мерцание. Рука в перчатке больше не сдавливала горло. Она хватала ртом воздух. Боль… невыносимая боль…

Ее вырвало.

Немного погодя рот ей вытерли тряпкой, влажной и воняющей каким-то дезинфицирующим средством. Боль, словно разъедающая кислота, проникала все глубже, к самой кости.

И опять глухой голос:

– Все будет хорошо. Боль уйдет. Тебе не сделали ничего плохого. Все будет хорошо.

– Что ты сделал, тварь? Ты от этого кайф получаешь?

Скользящий звук над головой. Тишина. Обливаясь слезами, Логан дрожала от ужаса.

27

Пятница, 12 декабря

В четыре часа пополудни Рой Грейс сидел в своем кабинете на втором этаже Управления уголовных расследований с видом на противоположную сторону улицы. На переднем плане в слабеющем свете дня блестел мокрый серый камень гипермаркета «Холлингбери Асда», за ним открывался дождливый ландшафт города. Суперинтендент включил компьютер и вставил в дископриемник только что полученный DVD с записью утреннего интервью с Джейми Боллом.

Плотный молодой человек в сером костюме, рубашке с галстуком и черных туфлях определенно чувствовал себя не в своей тарелке, сидя на одном из трех красных стульев в тесной комнате для опроса свидетелей. Вместе с ним в комнате были два детектива – сержант Гай Батчелор в спортивном пиджаке и черных брюках и констебль Лиз Сьюард, невысокая изящная женщина с короткими колючими блондинистыми волосами, в белой рубашке и темных брюках. Сверху, со стены, на них смотрела видеокамера.

Интервью началось с формальностей: объявления даты и времени и подтверждения со стороны Болла, что ему известно о том, что все происходящее записывается. Потом Батчелор попросил Болла вкратце изложить обстоятельства исчезновения его невесты, Логан Сомервиль.

Болл повторил ровным счетом все то, что говорил накануне вечером самому Грейсу, и именно это показалось суперинтенденту немного странным. Отрепетированная версия?

– Как вы охарактеризовали бы ваши отношения с мисс Сомервиль? – спросила констебль Сьюард.

Грейс сосредоточил внимание на Джейми Болле. Молодой человек отвечал спокойно, но выглядел при этом далеко не безмятежно.

– Мы любили друг друга и планировали пожениться. Я думал, у нас все идет как надо.

– Уверены? – продолжил ту же линию Гай Батчелор. – И она разделяла ваши чувства и планы?

– Я думал, что да.

Вопросы детективов еще больше разволновали Болла. Несколько секунд он смотрел в камеру на стене, потер правое ухо и поправил узел на галстуке.

– Вам знакомо такое имя – Луиза Брайс? – спросила Сьюард.

– Да. Хорошо знакомо.

– Как бы охарактеризовали ее отношения с вашей невестой?

– Она лучшая подруга Логан. Они еще в детский сад вместе ходили и сейчас очень близки.

– На ваш взгляд, насколько близки?

– Они все время разговаривают или шлют друг дружке эсэмэски. По нескольку раз в день.

– То есть Луиза Брайс, по всей видимости, в курсе ее дел, так?

Болл замялся, и Грейс заметил, как он переменился в лице.

– Да, так.

– Дело в том, Джейми, что одна из моих коллег разговаривала с Луизой Брайс сегодня утром. У меня здесь запись этого разговора. – Констебль посмотрела на лежащую перед ней распечатку. – Она рассказала то же, что и репортеру газеты «Аргус», которая связывалась с ней чуть раньше. По словам Луизы, Логан разорвала вашу помолвку. Можете как-то прокомментировать это ее заявление?

Болл снова смутился.

– Мы любили друг друга, – заговорил он с ноткой вызова. – Но в последнее время возникли некоторые трения – у Логан появились сомнения.

– Как по-вашему, для чего Луиза Брайс, лучшая подруга Логан, сказала так репортеру? – спросила Лиз Сьюард.