Клеймо смерти Джеймс Питер

12

Четверг, 11 декабря

Голова гудела. Логан лежала на спине, совершенно дезориентированная, не имея ни малейшего представления, где она, и дрожа от холода. Ощущение было такое, словно ее погрузили на лодку. И еще очень хотелось писать. Просто отчаянно. Логан держалась. В нос бил отвратительный запах – плесени и чего-то более крепкого. Прошлым летом, возвратившись с Джейми домой после двухнедельного отдыха на греческом острове Спецес, они обнаружили, что главный предохранитель в квартире сгорел и холодильник с морозильником отключились в самый разгар августовской жары. Там был такой же запах.

Открыв дверцу морозильника, они увидели два стейка с копошащимися червями и ярко-зеленого, чуть ли не светящегося цыпленка. Вонь от разлагающейся плоти была такая, что их едва не вырвало. Несколько дней они держали окна открытыми, жгли ароматические свечи и постоянно опрыскивали квартиру освежителями воздуха, чтобы избавиться от смрада.

Кошмарный сон?

Но глаза-то открыты. Логан видела чахлое зеленоватое мерцание. Она лежала в некоем контейнере, сжатая с обеих сторон так, что не могла пошевелить даже локтями. Перед глазами все расплывалось, как будто в них закапали какие-то капли. Голову словно набили ватой. Логан попыталась сесть, и что-то жесткое больно, едва не задушив, сдавило шею.

Она вскрикнула.

Что за черт?

Где она?

Память возвращалась. И вместе с памятью накрыл ужас. В груди зашевелилось темное чувство страха.

Логан вспомнила, как въехала на подземную парковку. Неясная фигура в тени. И вдруг – кто-то у окна машины. Он распахивает дверцу…

Шипение газа.

Резь в глазах.

И потом – ничего.

13

Четверг, 11 декабря

– Мне для столовой нравятся вот эти обои, от «Фэрроу энд Болл», – сказала Клио. – А ты что думаешь?

Вопрос жены вернул Роя Грейса в те времена, когда они с Сэнди, почти двадцать лет назад, купили свой дом. Только вот разница – он понял это лишь теперь – заключалась в том, что Сэнди все делала сама, ничего с ним не обсуждая и не спрашивая его мнения.

Домой Рой заскочил по пути в Чешам-Гейт – поделиться с Клио новостями. Глядя на разложенные на софе образцы с серо-белыми зигзагами, он думал, что Сэнди выбрала бы что-то совершенно противоположное. Ей нравились минимализм и простота.

– Да, – немного рассеянно отозвался он.

На полу и кофейном столике валялись кусочки тканей и альбомы с образцами. Хамфри, вместо того чтобы посидеть спокойно, постоянно расхаживал по комнате и, словно чувствуя приближающуюся перемену, нигде не мог найти себе место.

Сейчас бы выпить. Водки с мартини или большой бокал холодного белого вина. Но, будучи при исполнении да еще и принимая во внимание последние события, Рой не мог этого позволить. Часы показывали двадцать минут девятого. Чуть раньше ему позвонил Паникер Энейкин. Сообщил, что новостей нет и что его дежурство заканчивается. Он уже ввел сменщика в курс дела, и они договорились, что Рой встретится с новым дежурным на парковке Чешам-Гейт через двадцать минут.

Элегантные, подумал он, разглядывая образец обоев.

– А тебе не кажется, что они слишком строгие?

– Я хотела бы сделать бордюр на уровне пояса, чтобы выше все белое, а цвета добавить шторами и… – Клио не договорила – зазвонил его рабочий телефон.

Рой извинился и, достав мобильник, поднес его к правому уху.

– Рой Грейс, – сказал он нейтральным тоном.

Звонил заступивший на двенадцатичасовую смену Гольф-99, инспектор Джозеф Уэббон.

– Сэр, я в курсе, что мы встречаемся через двадцать минут, но ситуация с пропавшей, Логан Сомервиль, выглядит не очень хорошо. Никаких сообщений от нее не поступало. Мы проверили систему автоматического определения номера, и камера засекла машину Болла в нескольких местах, совпадающих с маршрутом, которым он, по его словам, возвращался с работы, из Кройдона в Брайтон.

Несколько секунд Грейс молчал, обдумывая новость и взвешивая варианты. Когда человек пропадает, чаще всего к этому бывает причастен кто-то из знакомых, обычно партнер. Случается, люди бегут от нестерпимых отношений, срываются с любовником или любовницей, попадают в происшествия или даже совершают самоубийство. Нередко полиция тратит впустую время, разыскивая пропавшего, который, как потом выясняется, сидит в соседнем доме и смотрит с другом телевизор. Но данный случай, похоже, из другой категории.

Паникер Энейкин почти сразу решил, что речь идет о похищении. Возможно, инспектор и не ошибся, хотя Грейс надеялся на иной исход событий. Не пропустил ли он чего-то, что указывало бы на жениха? Похоже что нет.

– Значит, Болла из подозреваемых исключаем? По крайней мере, на данном этапе?

В голосе Уэббона прозвучало сомнение.

– Патрульные обнаружили в квартире кровь – немного, но довольно свежей. Болл объяснил, что женщина, вставая с постели, споткнулась и поранила палец на ноге о дверь в ванную. Должна была отправиться в больницу. Мы проверили – в отделении экстренной медицинской помощи ее этим утром не видели.

– Домашнее насилие?

– Да, в управлении такую возможность допускают. Но есть кое-что еще. Новые данные. Мы обошли все квартиры в доме, спрашивали, был ли кто-нибудь на парковке в то время, когда она позвонила жениху. Нашли одну леди. Говорит, что при въезде в гараж ей пришлось резко затормозить, чтобы не столкнуться с универсалом с затемненными стеклами, который выезжал на большой скорости.

– Она запомнила регистрационный номер? Рассмотрела водителя?

– К сожалению, не очень хорошо. Говорит, испугалась. Он был в шляпе, глубоко надвинутой на глаза. Белый, среднего возраста, чисто выбрит, лицо круглое, в очках. В моделях автомобилей она плохо разбирается. Говорит, машина среднего размера, темного цвета. Возможно, старый «вольво». Синий или темно-серый.

– Описание передали в диспетчерскую?

– Да, сэр, они там уже работают.

– Как зовут свидетельницу?

– Шэрон Павони.

– Возможно, ничего и не получится, но нам нужно как можно скорее провести с ней когнитивное интервью. Посмотреть, что еще она может вспомнить.

Когнитивное интервью свидетеля – совершенно особый метод, применяемый специально обученными экспертами, которые могут извлечь из памяти свидетеля информацию, о существовании которой он даже не догадывается. Грейс посмотрел на часы. Пожалуй, сегодня организовать это уже нереально – слишком поздно.

– Займемся этим завтра, с утра пораньше, если, конечно, Логан Сомервиль не объявится к тому времени. Мне нужна ее контактная информация. Ее и этого парня… жениха. Я хочу, чтобы пригласили обоих.

Уэббон продиктовал номера телефонов, Грейс их записал.

– Нужно опечатать подземную парковку, никого не впускать и не выпускать. Полагаю, это уже сделано. «Фиат» мисс Сомервиль доставить для осмотра, но сначала вызовите эксперта разыскного отдела с командой – пусть поищут отпечатки. Будем считать, что мы имеем дело с преступлением.

Специалисты из разыскного прочешут территорию частым гребнем; если там что-то есть – пятнышко крови или окурок, – они найдут.

Закончив разговор с Уэббоном, Рой Грейс позвонил сначала Неву Кемпу и дежурному центра кризисных ситуаций Тингли и лишь затем своему новому боссу и бывшему противнику, помощнику главного констебля, Кэссиану Пью. Протокол требовал уведомлять обоих начальников о каждом крупном расследовании, чтобы они не узнали об этом от какого-нибудь репортера и не попали в неловкую ситуацию.

Пью ответил сразу же.

– Рой, рад тебя слышать, – произнес слащавый голос. – Как дела?

Где-то на заднем фоне громко звучала оперная музыка, торжественная, похоронная.

Полтора года назад Пью, временно направленный в Брайтон лондонской полицией, на несколько недель превратил жизнь Грейса в сущий ад. Он даже распорядился перекопать его сад, в котором надеялся обнаружить останки Сэнди. Между двумя офицерами вспыхнула жестокая вражда, в разгар которой Грейс сначала спас противнику жизнь после драматической автомобильной погони, а потом обвинил его в фальсификации улик. Униженный, поджав хвост, Пью попросил перевести его в столицу, что и было сделано.

Чего Рой Грейс не знал тогда – и до сих пор, – так это того, что много лет назад у Пью случился недолгий роман с Сэнди.

И вот теперь, к полному ужасу Грейса, Пью вернулся в суссекскую полицию в качестве помощника главного констебля, став его непосредственным начальником. Уходивший в отставку главный констебль Том Мартинсон постарался убедить Грейса, что Пью не питает к нему враждебных чувств. Пока, по крайней мере, все шло хорошо, но Грейс понимал, что за притворной доброжелательностью помощника главного констебля Кэссиана Пью скрывается неутоленная жажда мести и давний враг только поджидает удобного случая. Грейсу приходилось соблюдать величайшую осторожность, чтобы не проколоться.

Доложив о пропавшей женщине и сообщив имеющуюся на данный момент информацию, он отчитался о предпринимаемых действиях и, отдельно, рассказал о находке в Лагуне.

Уже заканчивая, он услышал, как наверху заплакал Ной. Клио знаком показала, что все в порядке, и поспешила подняться.

С минуту Грейс стоял на месте, обдумывая ситуацию. В считаные часы судьба подбросила ему два совершенно разных дела. Скелет в Лагуне и потенциальное похищение. Заниматься сразу обоими он не мог, а значит, одно следовало передать другому детективу. Останки в Лагуне пролежали под землей по меньшей мере двадцать лет, так что особой срочности там не требовалось. Главным были сейчас, несомненно, поиски Логан Сомервиль.

Он позвонил Гленну Брэнсону и, рассказав о последних новостях, назначил его старшим следователем по делу в Лагуне. Полицейский компьютер, перебрав знаменитые картины, присвоил расследованию кодовое название – операция «Мона Лиза». Брэнсону надлежало обеспечить изъятие останков под наблюдением судебного археолога и доставку их в морг. Потом он связался с детективом-сержантом Гаем Батчелором и попросил собрать следственную группу для операции «Воз сена» – так теперь называлось расследование исчезновения Логан Сомервиль.

И не такое уж дурацкое название. Поиски пропавшего сродни поискам иголки в стогу сена, но только с одной оговоркой. Сначала надо отыскать этот самый стог.

14

Четверг, 11 декабря

Кап… кап… кап… Вода капала где-то рядом, где-то близко. Где она? И что это – дождь снаружи или протечка?

Кап… кап… кап… Каждая капля отдавалась громким эхом, как будто земля, на которую она падала, сделалась натянутой на барабан кожей. Чтобы чем-то занять себя, сосредоточиться, отвлечься от ужаса и холода, Логан мысленно считала промежутки между каплями. Сто один… сто два… сто три…

Кап.

Пятнадцать секунд.

Горло пересохло, отчаянно хотелось пить. Ее била нервная дрожь, а рождающееся глубоко внутри ощущение беспокойства распространялось из живота вверх по телу, как бывало всегда, когда в крови понижался уровень сахара. Сейчас он понизился очень сильно. И по-прежнему хотелось писать.

Глаза как будто опухли, и Логан видела перед собой только зеленую дымку. Словно ей надели чужие очки, очки человека с очень слабым зрением. Но ведь она никогда не носила никаких очков? Адски чесался нос, но руки были скованы, и она ничего не могла с этим поделать. Логан понимала, что скоро отключится. Держаться помогала только злость.

Злость и страх.

– Эй! – крикнула она.

Голос прозвучал глухо, словно ушел в вату.

– Эй! – позвала она громче.

Должно быть, это сон. Кошмар. Осознанное сновидение. Да, именно так, осознанное сновидение. Она читала о таком. Ты спишь, видишь сон и сознаешь, что все происходит с тобой во сне.

Надо заставить себя проснуться.

Она попыталась, но ничего не вышло.

А потом вдруг свет. Зеленая дымка вспыхнула ярким, пронзительным белым светом, до боли режущим глаза, слепящим, как паяльная лампа.

– Эй! Джейми? Это ты, Джейми? Пожалуйста, давай поговорим. Пожалуйста. Знаю, ты расстроился из-за того, что я разорвала помолвку, но, пожалуйста, хватит. Пожалуйста. Пожалуйста.

Тишина. Потом скользящий звук. Как будто что-то сдвигалось. В лицо дохнуло холодным воздухом.

Кто-то стоял над ней. По коже побежали мурашки.

– Джейми! – крикнула она. – Что тебе надо? Какого черта ты делаешь? Отпусти меня! И, ради бога, дай мне сахара, шоколадку – у меня начинается гипогликемия. Джейми. Джейми. Джейми. Это ты, Джейми? Ты же знаешь, что случится, если сахар упадет слишком низко. Пожалуйста, срочно дай мне сахара. Пожалуйста! Джейми-и-и-и-и-и!

Снова тот же скользящий звук. Она больше не чувствовала холодного воздуха.

Возможно ли, что это Джейми? Что он так разозлился из-за того, что она отменила свадьбу? Неужели она пропустила какую-то черточку в его характере? Неужели это все подстроил он?

Яркий свет померк, удалился под аккомпанемент едва слышных шагов. Закрылась дверь. Где-то поблизости что-то щелкнуло, и через секунду Логан услышала мучительный женский крик:

– Помогите!

Ужас моментально заполнил все клеточки ее тела.

– Помогите! – услышала она снова. И еще один крик – низкий, вырванный болью. – Нет! Нет, пожалуйста! Не-е-е-е-е-ет!

И еще один – пронзительный, жалобный.

Она не могла больше контролировать себя и стыдливо выпустила все, что держала так долго. Она ждала, что почувствует теплую струю между ног, но что-то неким образом впитало в себя мочу.

Теперь Логан знала точно – это не сон.

15

Четверг, 11 декабря

В двадцать минут одиннадцатого в квартире зазвонил входной звонок. Понимая, что немного пьян, Джейми вскочил, бросился к передней двери и увидел на черно-белом экране мужское лицо над поднятым воротником.

– Да?

– Мистер Болл?

– Да, – нервно выпалил он.

– Детектив-суперинтендент Грейс. Я могу поговорить с вами?

– Пожалуйста, поднимайтесь. Девятый этаж.

Через две минуты Джейми открыл переднюю дверь и увидел перед собой приятного на вид мужчину лет сорока, с суровым лицом, коротко подстриженными, уложенными с гелем волосами, носом, выглядящим так, словно его ломали, и, возможно, не раз, и пронзительными голубыми глазами. Гость показал удостоверение и представился:

– Детектив-суперинтендент Рой Грейс, отдел тяжких преступлений полиции Суррея и Суссекса. Есть что-то от вашей невесты?

– Нет. Ничего. Ни слова. Пожалуйста, проходите. И спасибо, что пришли. Бокал вина?

– Нет, спасибо, не беспокойтесь.

Грейс уже уловил идущий от молодого человека запах спиртного и заметил, что держится тот немного неуверенно. Плотный, бородатый, с фигурой регбиста и современной – волосы как будто стоят дыбом – прической. Одет в кардиган с V-образным вырезом поверх белой футболки и джинсы, на ногах – серые носки.

Они прошли в гостиную, частично отделенную от кухонной зоны барной стойкой, на которой стояло несколько пустых банок из-под пива и стакан. Джейми предложил детективу садиться, указав на две маленьких софы по обе стороны кофейного столика с лежащими на нем газетой «Брайтон энд Хоув индепендент» и журналом «Лейтест».

Сидевшая на другой софе Сьюзи Холидей поднялась и приветствовала Грейса уважительным «Добрый вечер, сэр».

Суперинтендент снял пальто, аккуратно его сложил и положил рядом с собой.

– Пожалуйста, мистер Болл, назовите ваше полное имя.

– Джейми Гордон Болл.

Внимательно глядя на молодого человека, Грейс спросил:

– Когда вы в последний раз видели Логан?

– Сегодня утром, около семи часов. Она, когда вставала, споткнулась и до крови разбила палец о дверь в ванную. Я бы сам отвез ее в больницу, но на сегодня у меня была назначена важная рабочая встреча.

Грейс записал его ответ, но комментировать никак не стал.

– Она не говорила, что собирается после работы куда-то отправиться?

– Нет, ничего такого. Мы планировали взять что-нибудь в китайской закусочной – заведение здесь недалеко, и они доставляют заказы, так что мы часто так и делаем – и посмотреть пару серий «Во все тяжкие».

– Отличный сериал, – заметил Грейс.

– Да, мы оба крепко на него подсели.

– Где работает ваша невеста?

– В Хоуве. Она хиропрактик и работает в клинике на Портленд-Роуд.

Пока что язык тела молодого человека указывал на то, что он говорит правду.

– Как бы вы охарактеризовали ваши нынешние отношения?

Болл немного помолчал, потом сказал:

– Мы любим друг друга.

Впервые за время разговора Грейс заметил признаки того, что собеседник, возможно, врет.

– Вы уже определились с датой свадьбы? – продолжал он.

Болл явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Да… То есть не совсем.

– Не совсем?

– Ну, мы как бы… обсуждали это.

– Как бы?

– Да. – Он замялся и неловко пожал плечами.

Теперь Грейс наблюдал за ним еще внимательнее.

– У Логан бывало такое раньше? Чтобы не возвращалась домой?

– Нет, никогда. Послушайте… я слышал, как она вскрикнула. Не знаю, спускались ли вы на стоянку, но место, если честно, жутковатое. Там уже и машины взламывали, и кражи случались. Управляющей компании на все наплевать. Она позвонила мне и сказала, что видела кого-то, когда заезжала. А потом вскрикнула. И тогда я…

Джейми закрыл лицо ладонями.

Грейс смотрел на него. Болл не играл, его горе было искренним. И в то же время, характеризуя свои отношения с невестой, он испытывал, похоже, некоторое неудобство. Что-то было неправдой.

– Послушайте, детектив… суперинтендент… Послушайте, с ней что-то случилось. Это совершенно не в ее характере. Что-то случилось. Логан – сильная девушка. Я никогда не слышал, чтобы она кричала от испуга. Страх… в ее голосе был страх.

– Что, по-вашему, с ней могло случиться?

Джейми решительно покачал головой:

– Не знаю. Но думаю, что ее похитили. Забрали.

– Вы ведь смотрите «Во все тяжкие»?

– Да.

– Много смотрите полицейских сериалов?

– Да, довольно много.

– Уверены, что они на вас не повлияли? Вы на сто процентов уверены, что ее похитили, что она не ушла куда-то по собственной воле?

– Да, уверен. – Он твердо посмотрел Грейсу в глаза.

Минут через десять суперинтендент вышел из квартиры, не уверенный ни в чем, кроме одного. Логан Сомервиль пропала.

Данные системы видеорегистрации вроде бы исключали Джейми Болла из числа подозреваемых. И в то же время язык его тела говорил, что он как будто бы виновен. В чем-то.

Так в чем же он врет?

Отъезжая от дома, Грейс сделал мысленную пометку: утром первым делом дать задание кому-нибудь из отдела по связям с семьей – может быть, специалист сумеет пролить больше света на отношения этой пары.

16

Четверг, 11 декабря

Для каждого проекта у меня есть отдельная кабинка в помещении, которое я называю коррекционной камерой. Кабинки подключены к канализационной системе, проекты обеспечены одноразовыми подгузниками для взрослых. Чистота важна для поддержания морального состояния. Я забочусь об их здоровье, снабжаю витаминами, нутриентами, электролитами. Я хочу, чтобы они прожили по возможности дольше. И чтобы, когда придет время проститься, у меня была возможность выбирать. Все сводится к власти. Власть – это так возбуждает.

Я не люблю называть их жертвами. Предпочитаю этот термин – проекты.

Я не жестокий человек, нет. Однажды, в детстве, убил воробья выстрелом из рогатки. До сих пор помню, как птичка падала, кружась и кружась, словно вертолет. У меня и в мыслях ничего такого не было – просто выстрелил, ради забавы. Воробей упал на землю, и я подобрал его. У пташки были такие мягкие перышки и такое теплое тельце, что я расплакался и попытался вернуть ее к жизни своим дыханием через ее крошечный клюв.

Потом я выкопал для него ямку, положил воробышка на дно, попросил прощения, присыпал землей и прочитал молитву.

Несколько дней после этого я чувствовал себя препаршиво. Но тогда же внутри меня что-то проснулось. Каждый раз, когда смотрел потом на какую-нибудь птичку, я думал о той силе, которую открыл в себе.

Силе смерти.

Убивая, я чувствую себя сильным. Кто-то скажет, что это зло.

В том-то и дело: а существует ли зло? Да, конечно, если только веришь в Бога. В противном случае ты веришь в выживание наиболее приспособленного. А это значит, что я выживаю, а другие, те, кого я выбираю, чтобы убить, – нет.

Сегодня я решил убить. Я ждал этого момента много дней, нет, недель!

Но тебе, конечно, не дано понять, какое удовольствие я при этом получаю.

17

Четверг, 11 декабря

Последний час вода постепенно наполняла резервуар. Зажимы на шее, запястьях, животе, бедрах и лодыжках удерживали ее на дне резервуара и не давали пошевелиться. Вода уже подступила к подбородку. Еще несколько минут, и она накроет рот. А потом и нос.

Он смотрел на нее через очки ночного видения и в монохромном зеленом свете наблюдал ужас на ее лице. Свет в коррекционной камере включался редко – ему нравилось держать свои проекты в темноте, чтобы они не видели друг друга. Держать во мраке. Ему нравилось это выражение.

Каштановые волосы колыхались на воде, обрамляя ее лицо. Зрелище было красивое, и он сфотографировал ее в инфракрасном свете. Она смотрела на него, и казалось, вот-вот закричит. Некоторые проекты кричали так, что его пронзала волна желания. Эта – нет. У этой крик был ужасно уродливый. Странно, что такая красивая женщина, с такими очаровательными губами производила столь омерзительный звук.

Он поднес палец к губам, наклонился и поцеловал ее, крепко, словно запечатывая, прижавшись губами. А потом поднял руку в хирургической перчатке и двумя пальцами сжал ноздри. Он не отрывался от ее губ и, пока она сопротивлялась и билась, высасывал, высасывал, высасывал из нее последнее дыхание, чувствуя, как вода поднимается к его лицу, но не отрываясь. Потом он разжал пальцы, отпустил ее губы и выпрямился, наблюдая за поднимающимися пузырьками. Их было совсем не много.

Он забрал у нее последнее дыхание.

Теперь она принадлежала ему. Навечно.

Скоро, пока она еще теплая, он займется с ней любовью.

И она не сможет ему отказать!

18

Пятница, 12 декабря

Утро не принесло никаких новостей относительно Логан Сомервиль, и сознание этого давило на Роя Грейса, только что вернувшегося с совещания в оперативном штабе, тяжкой ношей.

Дождь прекратился ночью, и небо в прогалинах между проносившимися над Лагуной обрывками туч сверкало чистой, холодной голубизной. Место обнаружения останков окружали два кордона бело-голубой ленты, каждый из которых охранял постовой. За внешним кордоном собралась небольшая кучка зевак; некоторые щелкали камерами телефонов. Установленные за внутренним кордоном четыре синие палатки экспертно-криминалистической службы дрожали и потрескивали под сильным соленым ветром, дующим прямо с Пролива; оттяжки напрягались, стараясь вырвать из земли колышки.

С прошлого вечера, когда Грейс был здесь с Брэнсоном, ситуация изменилась: казалось, сюда нагрянула целая армия. Кружащий над всем этим полицейский вертолет НПАС-15, с борта которого производилась фотосъемка местности, усиливал впечатление проводимой военной операции. Неподалеку стояло несколько автомобилей, фургонов и легкий экскаватор. Один фургон принадлежал отделу тяжких преступлений, другой – строительной компании, а среди частных машин Рой Грейс с облегчением заметил желтый СААБ судмедэксперта министерства внутренних дел Надюшки Де Санча.

Из двух обслуживающих район специалистов-патологоанатомов, вызываемых для расследования случаев предполагаемого убийства, все следователи в Суррее и Суссексе предпочитали приятную яркую Надюшку ее коллеге, педантичному и высокомерному доктору Фрейзеру Теобальду. И дело было не только в том, что она была хорошим специалистом, но и работала быстро и легко.

Полицейский художник наносил на бумагу детальный план места, другой эксперт, как и все прочие, в защитном облачении, перчатках, маске, шапочке и бахилах, обследовал прилегающую территорию с помощью георадара – рядом с одним телом могли находиться и другие.

Возле фургона строительной компании собралась группа рабочих в водоотталкивающих куртках; некоторые пили чай или кофе, а один пытался, вопреки треплющему страницы ветру, читать «Сан». Фотограф-криминалист Джеймс Гартрел – Рой Грейс встречался с ним много раз – фотографировал место происшествия и вел цифровую съемку.

Пройдя вместе с Гленном Брэнсоном мимо стайки зевак и повернув к потирающему руки от холода постовому, Грейс взглянул на часы. Чайки, словно буйки, подпрыгивали на волнах неспокойной лагуны, а чуть дальше какой-то виндсерфер в гидрокостюме, стоя на доске, пытался поднять упавший в воду парус. Они уже расписались в регистрационном журнале, когда Грейс услышал за спиной женский голос:

– Детектив-суперинтендент!

Обернувшись, оба детектива увидели спешащую к ним молодую симпатичную блондинку в ярко-красном макинтоше. Шивон Шелдрейк, недавнее прибавление в репортерской команде «Аргуса», сменила прежнего ведущего криминальной рубрики Кевина Спинеллу, долгие годы бывшего для Роя Грейса настоящим проклятием.

Отношения с прессой – жизненно важный аспект в работе полиции. Прессе нужны сенсационные истории, что неизбежно влечет за собой необходимость разностороннего общения с полицией. С другой стороны, при проведении крупномасштабных расследований пресса может сыграть важную роль, когда требуется публично обратиться к населению с просьбой откликнуться тех, кто стал свидетелем происшествия. Грейс надеялся установить с новым репортером лучшие, чем с прежним, отношения.

– Доброе утро! – любезно сказал он, повысив голос на фоне громкого шума, производимого лопастями вертолета. – Вы уже знакомы с моим коллегой, детективом-инспектором Брэнсоном?

– Да! – прокричала она, едва ли не лукаво улыбнувшись Гленну. – Приятно снова видеть вас, инспектор.

– И мне вас тоже, Шивон, – отозвался Брэнсон. – Как дела?

– Ну, знаете, слухом земля полнится. Вы, джентльмены, определенно явились на детскую площадку не на качелях покачаться и не на карусели покружиться. И, судя по одежде, уроки виндсерфинга вас тоже не интересуют!

Гленн чуть заметно склонил голову набок, а Грейс заметил, что между этими двумя явно проскочила искорка.

– Какое тонкое наблюдение, – сказал Брэнсон. – Вам бы детективом быть.

Шивон улыбнулась:

– Так как, мне подождать брифинга, чтобы узнать, что здесь происходит, или можно выдать материал про тело, выкопанное прошлым вечером рабочими?

– На данный момент, – ответил Рой Грейс, – вы, похоже, знаете не меньше нас.

– Женщина или мужчина? Вы уже определили возраст? Долго оно здесь пролежало? – Шивон кивнула в сторону большой палатки. – У вас здесь криминалистическая бригада едва ли не в полном составе и судмедэксперт из Хоум-офиса. Я так понимаю, что и судебный археолог тоже здесь. Получается, вы тратите серьезные деньги при общем сокращении бюджетных расходов на полицию, а значит, наткнулись на что-то, заслуживающее расследования. То есть это не исторические останки?

Умна, подумал Грейс, с трудом удерживаясь, чтобы не улыбнуться в ответ на ее усмешку. Она была не только красива, но улыбалась так заразительно.

Гленн Брэнсон ткнул пальцем в своего коллегу и лучшего друга:

– Надеюсь, ваш комментарий не относится к этой развалине? – Он ухмыльнулся. – Извини, старичок.

– Очень остроумно, – проворчал Грейс.

Шивон улыбнулась:

– Об этом я писать не буду.

Она обладала способностью сразу расположить к себе. Казалась намного более искренней, чем большинство журналистов, сталкиваться с которыми доводилось Грейсу. Хорошо информирована. И, черт возьми, не поленилась приехать пораньше. Такое усердие достойно награды.