Боги Египта Павлищева Наталья

– Что? – не понял Менес.

– Сфинкс должен не стоять, а лежать! – Нармер перевернулся на живот и добавил, глядя горящими глазами на скульптора: – Почему у нас величия не получается? Потому, что Сфинкс неспокоен. Скучающий лев, лев напряженный, лев гневный… А он должен быть величаво спокоен.

Менес немедленно добавил в руки глины и принялся что-то лепить.

– Менес, нет, не на боку или спине, пусть лежит на животе, вот так! – Нармер попытался изобразить довольно нелепую позу для льва.

– Львы так не лежат!

– Но он же не просто лев, он Сфинкс.

– Животные в такой позе униженно подползают, если чувствуют себя виноватыми.

– А ты сумей сделать так, чтобы Сфинкс оглядывал свои земли или ждал появляющуюся ладью Ра.

Менес снова взялся за глину.

Через некоторое время на столике перед ним лежал лев, но только без морды. Его тело едва заметно напряжено, словно Сфинкс действительно чего-то ждал.

Нармер в очередной раз крутнулся на ложе, и схенти сползло с бедер юноши. Менес невольно залюбовался сильным, красивым телом. Боги не пожалели для сына Гора ничего…

А юноша, не обращая внимания на отсутствие одежды, присел перед столиком, взял ком глины, старательно размял и принялся лепить лицо Сфинкса. Человек редко узнает свое изображение, но Менес не ошибся – лицо Сфинкса не было его копией.

– Кто это?

Нармер пожал плечами:

– Не знаю, привиделось. Я его во сне видел несколько раз. Надо у Тота спросить.

– Угу, – согласился Менес, откидывая голову на сцепленные кисти рук и с удовольствием любуясь получившейся скульптурой. Она стоила таких мучений – человеколев действительно был властно спокоен и уверен в себе. Он чего-то ждал, но ожидание не тревожное, словно точно знал, что ожидаемое наступит. Удивительно пропорциональное лицо было совершенно. Менес подумал, что это скорее лицо бога, чем человека.

Утром пришедший к своим подопечным Тот сначала восхищенно ахнул, увидев скульптуру, потом напрягся и поинтересовался:

– Что за лицо?

Юноша повторил то, что сказал Менесу:

– Я видел его во сне. Запомнилось. Менес не хочет, чтобы мы делали Сфинкса с него.

Бог мудрости повел себя странно, он смочил руку и решительно смазал большую часть лица:

– Потом решите, чье оно будет. Пока пусть так.

Скульптор и его ученик не возражали.

Поработать у самой скалы не удалось – Город накрыла песчаная буря.

Маясь от безделья, Менес попробовал лепить хоть что-то. Это «что-то» выходило очень похожим на Незер, не в сладострастной позе – просто стоящую девушку. Нармер, увидев плод стараний мастера, не удержался:

– Не можешь забыть?

– Не могу.

– Менес, она тебя обманула, обворовала, из-за нее ты чуть не попал на каменоломни. Сколько можно думать об этой дряни? Она воровка, и все!

– Нармер, ты мудр не по годам, но ничего не понимаешь в любви.

– Любовь! Придумали себе это, чтоб объяснить неумение справиться с собой. За что любить ту, что тебя предала?

– Любят не за что-то, а иногда даже вопреки, – вздохнул Менес.

– Вот ты ее вопреки здравому смыслу и полюбил! Менес, очнись, эта воровка не стоит и твоего мизинца. Да, она красива, судя по твоим фигуркам, возможно, опытная любовница, но ведь она обманщица!

Но чем больше и горячей убеждал Нармер, тем больше Менесу хотелось еще хоть раз прикоснуться к нежной коже Незер, запустить пальцы в рыжий водопад ее волос, уловить ее аромат…

– Знаешь, она не может быть просто обманщицей. Если хотела украсть и сбежать, зачем писать записку?

– Совестливая дрянь! – фыркнул Нармер.

– Нет, у нее что-то не так. В ней какой-то надлом.

И снова Нармер возражал:

– Все у нее не так. Красивые девушки не бродят по Египту сами по себе. Где ее родители? Где семья?

– А где твоя?

Менес вовсе не хотел обидеть Нармера и едва не начал извиняться, увидев, как тот замер, глядя в пространство. Но сказать ничего не успел, Нармер со вздохом заявил:

– Я не помню свою мать. Совсем не помню, понимаешь. А отец точно Гор. Помню только Тота, он хороший, хотя иногда слишком требовательный.

– Нармер, я не это хотел сказать. Я тоже плохо помню своих родных, меня воспитал мой учитель. Нам с тобой повезло – попали к хорошим людям, получили от них многое. А если ей нет? Я не знаю ни откуда она, ни чем вообще занимается. Но не воровством. И в ее жизни какая-то трагедия. Вот куда она исчезла? Мне не нужно золото, которое Незер забрала, я хочу знать, куда она уехала и зачем ей столько золота.

– Менес, ты не сможешь сделать спокойного и величавого Сфинкса, если твое Ка будет грезить этой девушкой. Но готов ли ты узнать о ней что-то дурное?

Менес задумался, потом кивнул:

– Даже это готов. Лучше тяжелая правда, чем никакой.

– Так узнай и успокойся, наконец!

Пока мела песчаная буря. Менес воспользовался советом своего юного мудрого ученика и отправился к Сену. Если кто-то и знал о Незер, так это он.

Но Сену если и знал, говорить ничего не стал, пожал плечами:

– Я ее не видел с того дня, как и ты.

Пришлось уйти ни с чем. Но через две улицы от старого дома, где собирались люди Сену, Менеса догнал мальчишка:

– Менес, я Хеку. Сену сказал догнать тебя и тайно рассказать о том, что я видел.

– А что ты видел? – Честно говоря, тон мальчишки насторожил скульптора.

– Не ищи Незер, она связана с Сетом.

– Почему ты так говоришь?

– Я дважды видел ее у дома жреца Сета. Этот дом справа от храма бога тьмы.

– Когда ты ее видел? – спросил, чтобы что-то спросить. Менес еще не успел осознать услышанное.

– В тот день, когда исчезла, и за два дня до него.

Менес возвращался в мастерскую совершенно потерянным. Все складывалось в неприглядную картину.

Если девушка и впрямь связана со жрецом Сета, то она и анх могла украсть нарочно. Но тогда зачем понесла его Шеду? А потом снова украла и отдала самому Менесу? Что-то в этом не складывалось.

К тому же сердце подсказывало, что Незер не поклонница бога тьмы.

Вспомнил, какой потерянной она выглядела, когда поняла, что украла анх у самого Гора. Как потом рисковала жизнью, чтобы вернуть. Да, Незер украла и у него, но кто знает, что именно заставило девушку так поступить?

Нармер встретил его настороженно:

– Узнал, где твоя красавица?

– Нет, но зато понял, кто это знает.

Он достал из-за ложа еще один мешочек с шетитами и собрался уходить.

– Скажи хоть, куда ты, а то окажешься на каменоломнях раньше, чем я успею тебя вытащить.

– К жрецу Сета.

– Куда?! Твоя красотка еще и служит Сету?

– Нармер, – присел на табурет Менес, – подумай, если бы это было так, разве она понесла анх Шеду? Нет, отдала бы этому Сетмету.

Юноша вздохнул:

– Ты прав, но она мне все равно не нравится. Что-то не то в ее красоте. Ненавижу таких женщин!

– За что? – изумился скульптор.

– За то, что сбивают с толку таких мужчин, как ты! Не задерживайся, чтобы мне не пришлось звать Гора на помощь.

– Не придется! – твердо обещал Менес, шагая за порог мастерской.

Храм Сета невелик, хотя Город – его владения. И дом жреца Сетмета мал, зато огромен сад при доме.

Только глянув на состояние деревьев, дорожек, кустов и цветов, Менес понял, кто наслал на Город песчаную бурю – в саду Сетмета не было ни единой лишней песчинки, ветер словно обходил его стороной.

Вечер еще не наступил, но приходить без приглашения к такому человеку не стоило и днем. Однако Менес решительно направился к воротам и постучал.

Открыли тут же, слуга молча разглядывал нежданного гостя.

– Передай хозяину, что мне нужно с ним поговорить. Немедленно. Я скульптор Менес.

– Я знаю, – кивнул слуга и сделал приглашающий жест.

Хозяин дома был высок, худощав и очень похож богомола – одни жилы. Кустистые брови настолько густы, что глаза под ними разглядеть просто невозможно. На худых руках браслеты с символами Сета и красными камнями, по подолу схенти и передника тоже красная полоса. Голова гладко выбрита, на затылке татуировка знака Сета.

– Что привело тебя ко мне?

Менес решил не тянуть, наверняка этот черно-красный паук давно все понял.

– Меня интересует девушка – Незер. Она исчезла…

– Украв у тебя что-то? – голос у Сетмета чуть скрипуч, словно ветер шевелил старый папирус.

– Я хочу всего лишь узнать, кто она. И что за тайну скрывает.

Сетмет усмехнулся:

– Любая тайна стоит золота.

– Скажи, сколько ты хочешь, и я заплачу.

Жрец запросил с Менеса столько же, сколько с Незер, но скульптор не торговался, просто швырнул Сетмету мешочек с шетитами, не считая, хотя там было больше запрошенного. Жрец поймал золото, по весу понял, что не прогадал, и потребовал:

– Ты никому в Городе не расскажешь то, что услышишь от меня. Хотя бы в ближайшие дни не расскажешь.

– Говори! – приказал скульптор. Он вовсе не собирался ничего обещать этому скорпиону в обличье жреца.

– Незер совсем ничего не говорила о себе?

– Если бы рассказала, стал бы я тебя спрашивать? Говори!

– Я просто хотел понять, что тебе уже известно. Она была жрицей в храме Хатхор в Дандаре.

У Менеса внутри все сжалось, вот откуда у девушки такой опыт в любви! Значит, чувство его не подвело, Незер и впрямь познала немало мужчин. Но жрец возразил на невысказанную боль Менеса:

– Нет, она не успела послужить, родила от первого же очень дорогого богине гостя.

Час от часу не легче!

– У Незер есть ребенок?!

– Да, сын. Но малыша забрали у матери еще младенцем, так поступают всегда в храмах. Ей сказали, что малыш умер, но строптивая девчонка не поверила и отказалась служить Хатхор, пока не узнает все подробно.

Менес почувствовал некоторое облегчение. Незер все же заслуживала уважения.

Внимательно глядя на скульптора, жрец продолжил выдавать тайны красавицы:

– Конечно, в храме ничего не сказали, но нашлись те, кто шепнул, что правду знаю я. Тогда эта девчонка сбежала из храма и явилась сюда, чтобы…

– Это тебе она отдала деньги, которые получила за анх!

Менес невольно запнулся, сообразив, что выдал Незер, его душила досада. Скажи Незер о своей тайне, не пришлось бы ничего красть, этого черного паука вполне можно купить за золото.

– И что же за тайну ты знал? На мгновение Сетмет усомнился, не запросить ли еще золота, но бросил взгляд на сильные руки скульптора и решил не рисковать без необходимости.

– Я знаю, где ее сын.

– Где? Не тяни! – у Менеса сжались кулаки.

– У Сета.

– Где?!

– У бога Сета. Незер отправилась в Верхний Египет, чтобы на правом берегу попасть во дворец Сета. Два дня назад из Шедета вышел караван…

– Ты лжешь! – поморщился Менес. – Всем известно, что город Сета – Нубт, а он на левом берегу.

– Нет… У Сета не один город, на правом берегу в горах у него зеленая земля и роскошный дворец, а Нубт… это только скромный походный стан.

– Но легче доплыть по реке, чем идти караваном через пустыню, откуда люди бегут к нам.

Жрец довольно рассмеялся, смех был неприятным, у Менеса просто руки чесались стиснуть его горло, чтобы захлебнулся этим смехом.

– Открою еще одну тайну Незер, так и быть… Она не умеет плавать и страшно боится воды. Потому отправилась с караваном вокруг.

Менес все же схватил паука за шею, тот захрипел, задергался, понимая, что каждый миг может стать последним.

– Я не лгу, не лгу! Я сам помог ей устроиться в караван и договорился о помощи в пути. На это и пошло ее золото.

Менес уже отпустил жреца, но тот на всякий случай продолжил:

– Она дойдет до Джаути, а там ее встретят и провезут до дворца Сета…

– Замолчи.

– Хорошо, как скажешь. Но если ты захочешь ее догнать, то поспеши. Незер будет в Дандаре через три луны. По реке можно успеть туда.

– Нет, не хочу! – отрезал Менес.

Глядя вслед скульптору, Сетмет довольно улыбнулся:

– Этот глупец не спросил главного.

Стоило Менесу удалиться, как из тени соседней комнаты к Сетмету выступил человек, которого отличал угрюмый взгляд, отменно выбритая голова и сильные руки. Обычное схенти, минимум украшений с красными камнями… Это был его помощник Хетт.

Не глядя на вошедшего, Сетмет проронил:

– Если он не пойдет, то пойдешь ты и сделаешь все, чтобы она не дошла.

– Убить?

Похоже, поручение не слишком угнетало спрашивавшего, Хетт явно привык к таким заданиям.

– Нет, но осложнишь путь настолько, чтобы не выдержала, остановилась, повернула обратно…

– Зачем тебе это?

Глаза из-под густых седых бровей сверкнули в ответ, словно уголья в пепле костра, если на них вдруг дунуть.

– Иди и не задавай глупых вопросов!

Вот теперь Хетт смутился, он попытался отвлечь жреца от предыдущего вопроса несколько неловким следующим:

– А если она не повернет и не передумает?

– Сделаешь так, чтобы опоздала. Я надеялся, что всего этого не понадобится, и ее схватит стража, как только скульптор обнаружит пропажу. Но он отдал почти все свое золото, только чтобы узнать правду о своей красавице. Жаль, все так хорошо начиналось… Украла анх – и Гору плохо, и ее могли наказать, но эти два слизняка бросились помогать.

Хетт подумал, что Менес и особенно молодой Нармер мало похожи на слизняков, но предпочел промолчать, и без того сегодня позволил лишнее. Сетмет не терпит вопросов и никогда не объясняет своих поступков или заданий. А дело Хетта – выполнять.

И зачем девчонка Сетмету? А если мешает, то удавить, и все. Но если сказано – осторожно, он так и сделает.

– Я все понял и выполню.

– Иди.

Глядя вслед своему мяснику, Сетмет поморщился:

– Я бы и сам убил ее с удовольствием. Мне не нужны соперницы, власть не любит дележа, даже неравного.

Но за поручение Сетмет был спокоен, Хетт опытный убийца, он сумеет ослабить подпругу у верблюда, подбросить скорпиона… да мало ли что! Жрец никогда не интересовался тем, как Хетт убьет, условие одно – все должно выглядеть естественно. Пока получалось, убийца прекрасно знал, что если не справится, то умрет сам, причем мучительно, а потому предпочитал убивать других.

Сетмет редко отдавал приказ так обтекаемо, но сейчас не рискнул говорить прямо. Испугался скульптора? С чего бы – удивился Хетт, но это не его дело, он поспешил выполнять. Хетт не поверил, что девчонку нужно всего лишь задержать в пути, а потому решил утопить ее при переправе через Хапи. Не так сложно утопить ту, которая страшно боится воды. А крокодилов в Хапи немало и возле Дардана тоже…

Сетмет ненавидел всех женщин вообще, но особенно тех, кто мог иметь хоть какую-то власть над мужчинами. Женщины обладали тысячью одним недостатком, среди которых глупость или неверность были не самыми страшными. Они лживы, болтливы, слабы и спесивы! Женщины легкомысленны, себялюбивы, расчетливы и ленивы!..

Жрец мог перечислять качества женщин, за которые их следовало немедленно, нет, не предать казни, но запереть под замок, не выпуская на улицу, укутать в много слоев ткани и держать в комнатах без света, зажигая светильники только тогда, когда приходил владеющий женщиной мужчина. Только ему женщина может показывать свое тело и лицо, только ее хозяин может делать с ее телом все, что пожелает. О том, что у женщин есть душа и двойник Ка, жрец не желал даже слышать!

Женщине дано тело и лоно, чтобы ублажать мужчину, но эти распутные твари умудрились научиться соблазнять, а потом требовать себе какие-то права! Пользуются мужским желанием и превращают сильных людей в настоящие тряпки, делают их безвольными.

Особенно Сетмет ненавидел Незер. Она была очень соблазнительна, жрец всегда подолгу приходил в себя после беседы с зеленоглазой красоткой, свое желание обладать ею заглушал тем, что в закрытой комнате терзал тела других красавиц. Ненависть к девушке у Сетмета основывалась еще и на невозможности обладать ею.