Оскал фортуны Иванович Юрий

Рыцари только и успели переглянуться между собой и с содроганием попрощаться многозначительными кивками. На голову каждому накинули ужасно воняющую тряпку, и они стали дергаться в удушающих конвульсиях.

Выйдя из подвала, Тербон довольно скоро узнал все последние новости и выяснил, кто из власть имущих где находится. Раздумывать долго не приходилось: беспокоить короля, вырывая его из наверняка жарких объятий новой любовницы, явно не стоило. Поэтому преданный династии вояка поспешил в покои вдовствующей королевы. И явился как раз вовремя: совещательное трио поднималось из-за стола, собираясь разойтись для решения текущих дел.

– Как я вовремя! – воскликнул генерал, входя в комнату. – Можете ещё и мне уделить несколько минут?

После жеста Линколы все расселись опять за столом, и она спросила:

– Что-то новенькое?

– Скорей всего. Ты оказался прав. – Он посмотрел на Менгарца, замечая у того явные улучшения во всей фигуре, и довольно улыбнулся. – Кавалерийский резерв и в самом деле этой ночью попытался прорваться, но после первых потерь сразу же отступил. Зато двадцать восемь рыцарских тел так и остались валяться на земле. Трое в тяжёлом состоянии, а вот парочку вполне пригодных для допроса рыцарей я привёз в Радовену. Оказывается, у них определённый кодекс чести, и они ни при каких угрозах или попытке применения силы не станут изменять данной императору присяге.

– Так вед Гранлео уже пошёл на удобрение долины Покоя! – воскликнула Роза.

– Вот и я им так сказал. Но они утверждают, что пока опознаваемое тело не будет им представлено, клятва верности остаётся в силе. Фанатики! Называют себя керрангами. Пришлось отправить к ним четырёх дознавателей…

– Зря, – скривился Виктор. – Во-первых, нам о них уже почти всё известно, а во вторых, они ведь всё-таки военнопленные, рыцари.

– Да ладно тебе, – продолжал ухмыляться Тербон. – Неужели ты меня и в самом деле за садиста принимаешь? Но и так просто делать поблажки этим рыцарям не стоит. Дознаватели знают своё дело: они накрыли головы пленников тряпками с соком гайчени. Пусть хоть немного помучаются из-за своей гордыни.

Все трое слушателей понимающе кивнули. Когда кто-то вдыхал едкий запах, который выделялся соком ядовитых грибов гайчени, то на несколько часов впадал в горячечный сон с кошмарами и неприятными галлюцинациями. Да и потом очень плохо соображал, почти не помнил происшедшее с ним накануне, ощущал сильную ломоту в костях и суставах, приступы мигрени и впадал в то самое состояние, которое бывает после жутчайшего перепоя. Гриб гайчени, вернее его сок, использовался очень редко, и, как правило, в случаях, когда допрашиваемого требовалось сломить морально, но не нанести при этом физических ранений. Особенно подобное средство эффективно действовало на тех людей, кто не знал, что это такое и как надо с ним бороться.

– Но откуда у вас сведения о керрангах? И как это я пропустил такие данные?

– Тебя просто не было, – поведала мать короля. – А нам постоянно подносят последние отчёты прямо сюда. Да и то об этих рыцарях удалось составить целостную картину совсем недавно.

– Гвардейская элита императора? – попытался угадать генерал.

– Отнюдь! – возразил Менгарец. – Керранги – независимое и гордое княжество, расположенное на восточной оконечности Шлема. Конечно, княжество имеет скорей автономию, потому что всё-таки признаёт над собой власть империи Сангремар и в случае войны обязано выставить в поход войско из трёх тысяч рыцарей. Об этом территориальном анклаве даже сами Львы Пустыни знают ничтожно мало, потому что им даже приближаться к княжеству запрещено под угрозой немедленной смерти. Основные сведения мы получили от евнухов и наложниц, те всё-таки намного более вхожи в круг придворных, которые и распространяют слухи. По ним получается, что в Керранги живут очень обособленно, подчиняются только Гранлео и своим пожизненным долгом считают охрану какой-то своей национальной святыни. Сам император раз в год совершает к этой святыне так называемое паломничество и проводит возле неё одну неделю. Причём посещает княжество в гордом одиночестве, без всякой охраны, наложниц или воинского сопровождения. Как правило, весь двор императора на то время остаётся в приграничном городке и там две недели отдыхает, поджидая своего диктатора.

– Хм! Получается, что эти керранги – самые преданные и лояльные слуги Гранлео? – удивился Тербон. – Но так не бывает, какой им смысл оставаться чьей-то автономией, если, убив диктатора, который в одиночку не представляет большой силы, они однозначно бы получили независимость.

– Нам тоже это кажется очень и очень странным, – пожал Менгарец плечами. – Не хватало только, чтобы всё самое ценное для себя покойный император хранил именно там. Ведь в таком случае придётся за этими тайнами переться через весь Шлем.

– Но разве в Шулпе ничего нет?

Роза протянула ему с десяток исписанных листков:

– Есть, генерал, да столько, что не верится! Там показания не только евнухов и наложниц, но и более высшей знати, которую успели допросить сегодня. И как видишь, они практически дублируют и подтверждают показания друг друга.

Пока преданный вояка бегло просматривал листки, Монах Менгарец с сожалением кивнул несколько раз:

– Но всё равно, по поводу княжества придётся узнавать и выпытывать всё до последней детали. Так что надо постараться раскрутить рыцарей, пока они будут под воздействием гайчени. Иначе, если не склоним к добровольному сотрудничеству, придётся применить самые крайние методы.

– Ты ведь говорил…

– И сейчас говорю. Но вот простые разговоры и о чести, и о верности – это одно, а жизненная необходимость – совсем другое.

После этих слов Виктора все трое посмотрели на него не только с удивлением. Тербон явно с укором. Роза с каким-то внутренним и тщательно скрываемым страхом. А мать короля с уважением и пониманием. На некоторое время воцарилось неприятное молчание, которое оборвала вскочившая на ноги принцесса:

– У меня ведь ещё столько дел перед отъездом! Я больше не нужна? Без меня справитесь? Тогда убегаю.

И она действительно чуть ли не бегом покинула личные апартаменты своей бабушки. Все трое, глядя в спину красавицы, вздохнули с разной степенью тяжести и по разным мотивам, но всё-таки остались за столом, вопросительно переглядываясь. Тербон спросил первым:

– А какие ещё подробности стали известны о самих наложницах?

– Ну, их красота тебя не заинтересует, – уверенно изрёк Виктор, – потому что ты примерный семьянин и верный муж. А вот их развратность тебя наверняка удивит. По их же смелым признаниям, покойный Гранлео брал на каждую ночь сразу по три, а то и пять наложниц и довольно интенсивно их обслуживал как мужчина.