ИГ/РА Килина Диана
Ела я недолго, потому что его рука перехватила моё запястье. Я перевела на него взгляд и поймала озадаченное выражение. Мысли в моей голове начали метаться с бешеной скоростью, потому что только сейчас я поняла, что ем голыми руками, по старой нехорошей привычке.
Не обращая внимание на горячую еду, жир, стекающий по моим пальцам, и вообще присутствие человека рядом.
Игорь медленно отвёл мою руку в сторону и, не сводя с меня взгляда, вытер её полотенцем, которое лежало у него… Ну, вы поняли. Потом он вручил мне вилку и, по-прежнему глядя мне в лицо, коротко кивнул. Я не думаю, что он поступил бы так же, если бы знал, что его кивок запустит цепочку машинальных действий, которые я начала выполнять дальше.
Наверное, я слишком много времени провела на привязи, а потом в обществе людей, которым постоянно отдавали такие же короткие приказы. Я видела, что бывает, если ты не слушаешься. Я, собственно, прочувствовала это на своей шкуре. Так что, я начала есть нормально, правда теперь уставилась глазами в точку перед собой, медленно жуя и так же медленно поднимая и опуская руку.
Один раз мне стало любопытно, как это выглядит со стороны, и я сделала это перед зеркалом. Зрелище пугающее, должна признать. Как будто кукла с неживым лицом и отточенными движениями. На шарнирах.
Я чувствовала кожей, что Лазарь наблюдает за мной, и от этого стало только хуже. Я начала жевать ещё медленнее, так же медленно глотать, ожидая удара. Поняв, в чём дело, он встал и вышел из кухни. Только когда я осознала, что рядом больше никого нет, отложила вилку, глубоко вздохнула и потёрла дрожащие пальцы. Оставшись в одиночестве, я спокойно доела руками, помыла тарелку и ушла в прачечную. Там я переложила постиранное бельё в сушилку, включила её и спустилась на холодный пол, забившись в угол. Под тихое гудение я просидела все полчаса, пока сушилась моя одежда. Лазарев не заходил ко мне, но я видела, как он прошёл мимо и открыл кому-то дверь.
Вытащив сухую и мятую одежду, я надела брюки и свитер. Разгладив складки руками, вышла из прачечной и прислушалась. Из кухни доносились приглушённые мужские голоса и сильный аромат кофе. Я несколько секунд помялась в дверях, а потом неуверенным шагом пошла на звук. В кухонной арке я замерла, не рискуя двигаться дальше.
Мужчина, который пришёл к хозяину дома, вызывал ужас, в буквальном смысле. Он что-то тихо говорил Лазарю, сидящему спиной ко мне, но едва я появилась в поле его видимости, он замолчал. Игорь обернулся и что-то сказал, но я не расслышала.
В висках застучала кровь, и в голове звучало только одно чёткое слово: «Опасность».
Чёрные глаза внимательно скользнули по мне, словно сканируя. Брови, одна из которых была перечерчена глубоким шрамом, сошлись на переносице. Губы – тонкая жёсткая линия на идеально выбритом лице; черты лица такие резкие, что невольно захотелось завопить от ужаса и убежать.
Едва у меня мелькнула такая мысль, обладатель внушительной внешности (и, кстати, габаритов тоже) медленно поднялся со стула. Я посмотрела на его плечо и разглядела под рукавом футболки надпись «Нет права на ошибку» и такую же тонкую арабскую вязь, как и у Лазаря. Мой взгляд переметнулся на другую руку, которая от плеча до запястья тоже была покрыта шрамом, словно её пытались разрезать надвое. Невольно попятившись, я вздрогнула. Он застыл на месте и ухмыльнулся, точь-в-точь как ухмыляется Лазарев.
– Оля? – послышался откуда-то издалека обеспокоенный голос. – Отомри. Это Тимур.
Я кивнула, стараясь сделать это без резких движений. Этот, который Тимур, остался стоять на месте.
– Кофе будешь? – Игорь вырос передо мной так неожиданно, что я вздрогнула. – Он твою машину пригнал.
Услышав слова «твою» и «машину», я ожила. Потом я тряхнула головой, всё ещё косясь на Тимура, который теперь улыбался. Но его улыбка больше была похожа на оскал хищника.
«Опасность», – снова мелькнуло в голове.
– Ключи, – прошептала я.
– Зачем? – Лазарев подошёл ко мне вплотную и приподнял мой подбородок.
– Ключи. Уеду, – коротко ответила я, глядя ему в глаза.
– Держи. – Он порылся в карманах брюк и вложил мне в ладонь мой брелок. – Далеко не уезжай.
Молча я попятилась. Так и шла – спиной вперёд, пока их лица мелькали в арках, разделяющих кухню, холл и прихожую. Нащупав туфли ногой, я, не отрывая взгляда от обоих, обулась и просунула руку за спину, чтобы открыть дверь. На улице быстро рванула к своей машине, которая стояла на подъездной дорожке возле дома.
Не обращая внимания на ноющее колено и дрожащие пальцы, я завела машину и рванула подальше от этого места.
– Н-да, – протянул Тимур, когда дверь захлопнулась.
– Я и сам не понял, что это было.
– Испугалась девчонка, вот что, – вздохнул Тим. – На чём мы остановились?
– Ты что-то говорил о Соколове.
– А-а. – Тимур пошевелился и плюхнулся обратно на стул. – В общем, из всей великолепной четвёрки он покончил с собой первым ровно год назад. Стопроцентное самоубийство. Пистолет держал сам, никаких других пальчиков, волокон, следов – ничего. Если его и убили, то это сделано настолько чисто, что я хотел ы взять пару уроков. – Он отхлебнул полкружки одним глотком.
– Кем он был?
– Начальником службы безопасности Ратмира. Неплохой мужик, скользкий, но сволочью не был… – Он сделал паузу и посмотрел в окно. – Был. Жена с ребёнком остались.
Такое уточнение заставило меня нахмуриться.
– С остальными что?
– А то же самое. Револьвер, пуля в висок. Короткая записка: «Я не могу так жить». – Тим передёрнулся.
– Почерк проверяли? – Я посмотрел в свою кружку и покрутил её за ручку туда-сюда.
– Всё чисто.
– Наркотики?
– Ничего.
– Как же она это провернула? – протянул я.
– Вот и я не знаю. – Тимур вздохнул и стукнул пальцем по столешнице. – Самое удивительное, как она заставила застрелиться Ратмира? Если на остальных ещё можно было как-то надавить… как, – он вскинул руки, – не знаю, но можно. То Ратный… – Тим запнулся и пристально посмотрел на меня. – Ты можешь себе представить, чтобы он решил покончить с собой?
– Исключено. – Я отрицательно покачал головой.
– Вот и я о том же.
– Ладно, с этим понятно, что ничего не понятно, – вздохнул я, отпивая остывающий кофе. – А с девчонкой? Нарыл что-нибудь?
– Нарыл. Родилась первого июня восемьдесят шестого года в Питере. Выросла в детском доме. В восемнадцать пересекла границу с Украиной и пропала. Объявилась в середине две тысячи седьмого, снова на границе, правда с Белоруссией, оттуда отчалила в Прибалтику. Сдала экзамен на гражданство в Эстонской Республике и благополучно стала резидентом. И опять пропала в октябре две тысячи восьмого, но это ты и так знаешь. – Он бросил на меня выразительный взгляд. – Появилась в Таллине полтора года назад с настоящим дипломом и устроилась психологом.
– Социальным работником, – поправил я.
– Одна хрень. Мозгоправ она – Тим поморщился и допил свой кофе. – Короче, мутная баба. Хотя хорошенькая.
Я на него грозно зыркнул, и он ухмыльнулся:
– Шучу, шучу.
– Что со стрелком?
– А ничего. Крыши прошустрили – пусто. Ни гильз, ни сломанных замков. Никаких следов.
– Так не бывает, – вырвалось у меня.
Я встал и, подхватив свою кружку, подошёл к окну. С двором определённо что-то надо делать. Пустота и зелень резко стала гнетущей и напрягающей.
– Тем не менее, – донеслось до меня сзади.
– Следов не оставляют… – Я прервался, чтобы сделать глоток уже остывшего кофе. – …только трупы, Тимур. Значит, будем искать.
– Следы? – с издёвкой уточнил он.
– Либо труп, – задумчиво ответил я.
Глава 5
К полудню моя голова гудела, как Царь-колокол. Я возненавидел своего потенциального клиента, который сидел передо мной и с пеной у рта доказывал мне, что его жена ему изменяет и я просто обязан найти её любовника.
– Мы не оказываем услуги подобного рода, – наверное, в сотый раз за последние полчаса повторил я.
– Нет, вы поймите… – не унимался лысеющий мужчина средних лет.
Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Потом ещё раз. Пристально посмотрел на него и подпёр щёку забинтованной ладонью. Он зыркнул маленькими глазками на мою руку, а потом на меня. И открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но я поднял руку и жестом остановил его.
Вздохнув в третий раз, я потянулся к листам А4, лежащим на столе, и вытащил ручку из кармана. Написав внушительную сумму с пятью нулями и прибавив для смеха запятую и девяносто девять, я перевернул листок и пододвинул его несчастному.
– Что это?
– Это та сумма, за которую я готов взяться за ваше дело, – спокойно ответил я, продолжая подпирать щёку.
– Вы издеваетесь?! – взвизгнул, как недорезанный поросёнок, мой недоделанный клиент.
– Это вы издеваетесь, – без всяких интонаций произнёс я. – Мои люди ищут беглых зеков, подставляются под пули, а вы мне предлагаете – что? Поколесить по городу, чтобы полюбоваться на фитнес-тренера или водителя, который прёт вашу жену, пока вы на работе?
Мужик возмущённо засопел, видимо собираясь снова что-то сказать.
– Наймите частного детектива, – сухо ответил я, поднимаясь с кресла.
– Уже нанимал, – проскулил тот.
– И что?
– Да ничего! – вскинув руками, воскликнул напоминающий борова мужичок.
– Раз ничего – радуйтесь. У вашей жены никого нет. У меня следующая встреча. – Я сцепил руки за спиной и кивнул на дверь. – Всего доброго.
Мужик с тихим ворчаньем поднялся с кресла и побрёл в заданном направлении, даже не попрощавшись. Я устало покачал головой и вышел из конференц-зала.
– Илона, сделай мне кофе, – попросил я свою секретаршу, подходя к кабинету.
– Конечно, Игорь Викторович, – пролепетала девушка, тараща на меня глаза. – Звонил Тимур Маратович, он будет через час, – чуть поморщившись, доложила она.
– Хорошо, пусть сразу заходит.
Войдя в кабинет, я закрыл за собой дверь и рухнул в своё кресло, ослабив галстук, который душил меня с самого утра как удавка, и откинув голову на спинку.
Посмотрев на квадратные плитки подвесного потолка, я вспомнил об одном незаконченном деле, которое нужно было сделать ещё утром. Я почесал запястье под повязкой и набрал номер Ольги, его ещё утром мне сообщил Тимур.
– Алло, – сухо ответила она.
– Добрый день, Сладкая, – прокудахтал я, как заботливая наседка. – Мне хотелось бы попросить тебя не трогать мою временную машину. Надеюсь, ты взрывчатку ещё не подложила?