Занавес. Последнее дело Пуаро Кристи Агата
– И к какому же выводу вы пришли?
– А вы мне скажете, прав ли я?
– Конечно не скажу.
Я пристально взглянул ему в лицо.
– Я подумал о Нортоне…
Выражение лица Пуаро не изменилось.
– Не то чтобы тут есть за что ухватиться, – продолжал я. – Просто он вызывает меньше подозрений, чем другие. И потом, он… в общем… неприметный. Мне подумалось, что такого рода убийца, за каким мы охотимся, и должен быть неприметным.
– Это верно. Но существует больше способов быть неприметным, чем вам кажется.
– Что вы хотите сказать?
– Допустим, мы возьмем такой гипотетический случай: если незнакомец зловещего вида прибывает на место будущего преступления за несколько недель до убийства, причем без всяких видимых причин, он будет заметен. Было бы лучше – не так ли? – если бы у незнакомца была ничем не примечательная внешность и он бы занимался каким-нибудь безобидным видом спорта вроде рыболовства.
– Или наблюдением за птицами, – согласился я. – Да, но ведь я именно об этом и толкую.
– С другой стороны, – продолжал рассуждать Пуаро, – было бы еще лучше, если бы он был заметной личностью – скажем, мясником. Тут есть еще одно дополнительное преимущество: никто бы не заметил пятна крови на одежде мясника!
– Вы просто шутите. Каждый знал бы о том, что мясник поссорился с булочником.
– Нет, если бы мясник стал мясником только для того, чтобы получить возможность убить булочника. Нужно всегда смотреть на один шаг назад, мой друг.
Я пристально взглянул на него, пытаясь распознать, нет ли в словах Пуаро скрытого намека. Если он имеет в виду что-то определенное, то они, по-видимому, указывают на полковника Латтрелла. Что, если он намеренно открыл пансион для того, чтобы убить одного из постояльцев?
– По моему лицу вы ничего не узнаете, – покачал он головой.
– Вы способны довести до белого каления любого, Пуаро, – сказал я со вздохом. – Впрочем, Нортон – не единственный, кого я подозреваю. Как насчет этого парня, Аллертона?
Пуаро осведомился с бесстрастным выражением лица:
– Он вам не нравится?
– Да, не нравится.
– Вы находите его малоприятной личностью. Не так ли?
– Определенно. Вы так не думаете?
– Конечно нет. Это мужчина, – спокойно проговорил Пуаро, – весьма привлекательный для женщин.
Я презрительно хмыкнул:
– Как могут быть женщины столь глупы? Что они находят в таком субъекте?
– Кто знает? Но так бывает всегда. Mauvais sujet[19] – женщины всегда к нему тянутся.
– Но почему?
Пуаро пожал плечами:
– Возможно, они видят нечто, чего не видим мы.
– Что именно?
– Быть может, опасность… Мой друг, всем нужен пряный привкус опасности в жизни. Некоторые получают ее за чужой счет – например, на корриде. Другие читают о ней. Кое-кто находит ее в кино. Но вот в чем я уверен – слишком уж большая безопасность претит человеческой природе. Мужчины ищут опасность разными способами, а женщины вынуждены искать ее лишь в делах любовных. Наверно, вот почему их привлекает, когда в мужчине есть что-то от хищника, который может в любую минуту выпустить когти или предательски наброситься. А встретив прекрасного парня, из которого получится хороший, добрый муж, они проходят мимо.
Несколько минут я в мрачном молчании размышлял над этими словами. Потом вернулся к своей теме:
– Вы знаете, Пуаро, на самом деле мне довольно легко выяснить, кто X. Нужно лишь выведать у здешних постояльцев, кто из них был знаком со всеми этими людьми. Я имею в виду людей, имевших отношение к тем пяти убийствам, – торжествующим тоном объявил я, но Пуаро бросил на меня снисходительный взгляд.
– Я вызвал вас сюда не для того, Гастингс, чтобы наблюдать, как вы, напрасно затрачивая массу усилий, следуете путем, который я уже прошел. И позвольте вам сказать, что это не так просто, как вам кажется. Четыре из этих преступлений были совершены в этом графстве. Люди, собравшиеся под этой крышей, – это не группа незнакомцев, прибывших сюда независимо друг от друга. И это не совсем обычная гостиница. Латтреллы отсюда родом. У них было туго со средствами, и они купили усадьбу, чтобы попытаться поправить с ее помощью дела. Здешние постояльцы – их друзья или рекомендованы их друзьями. Сэр Уильям уговорил приехать сюда Франклинов. Они, в свою очередь, подали мысль Нортону и, кажется, мисс Коул – и так далее. А это говорит вот о чем: существует очень большая вероятность, что лицо, с которым знаком один из этих людей, известно и всем другим. Да и X тоже не заказано находиться там, где факты хорошо известны. Возьмем дело рабочего Риггза. Деревня, где произошла эта трагедия, недалеко от дома дяди Бойда Каррингтона. Родные миссис Франклин тоже жили неподалеку. Деревенская гостиница очень популярна среди туристов. Некоторые из друзей семьи Франклин обычно в ней останавливались. Сам Франклин жил там. Возможно, Нортон и мисс Коул тоже там останавливались.
Нет-нет, мой друг. Я прошу вас отказаться от этих неуклюжих попыток узнать секрет, который я вам не открою.
– Это чертовски глупо. Как будто я бы его выдал. Послушайте, Пуаро, мне надоели ваши шутки о том, что у меня все «на лице написано». Это не смешно.
Пуаро спокойно сказал:
– Вы уверены, что это единственная причина? Разве вы не понимаете, мой друг, что такая информация может быть опасной? Вам невдомек, что я беспокоюсь о вашей безопасности?
Я уставился на него открыв рот. До сей минуты я и не задумывался об этой стороне дела. Но Пуаро был действительно прав. Если умный и изобретательный убийца, на счету у которого уже пять убийств, вдруг заподозрит, что кто-то пытается его выследить, тому, кто у него на хвосте, грозит серьезная опасность.
– Но тогда вы, – спохватился я, – вы сами в опасности, Пуаро?
Пуаро, насколько позволяло его состояние, сделал жест крайнего пренебрежения.
– Я к этому привык. Я способен себя защитить. И к тому же разве у меня нет преданной собаки, которая меня защитит? Моего замечательного и верного Гастингса!
Глава 6
По-видимому, Пуаро рано ложился. Поэтому я пожелал ему спокойной ночи и направился вниз. По пути я остановился, чтобы перекинуться несколькими словами с его слугой Куртисом.
Он был флегматичен и медленно соображал, но был надежен и компетентен. Куртис служил у Пуаро с тех пор, как тот вернулся из Египта. Как он сказал мне, здоровье его господина было довольно хорошим, но иногда случались сердечные приступы, внушавшие беспокойство. За последние несколько месяцев сердце его ослабло. Как мотор, который постепенно сдает.
О, Пуаро прожил хорошую жизнь. Но тем не менее я горевал при виде старого друга, который так мужественно боролся за каждый шаг на пути, ведущем вниз. Даже теперь, когда он был инвалидом, его несокрушимый дух все еще побуждал его заниматься профессией, в которой он был непревзойденным мастером.
С тяжелым сердцем я спустился в гостиную. Невозможно было представить себе жизнь без Пуаро…
В гостиной как раз заканчивали роббер, мне предложили занять место выбывшего игрока. Подумав, что это могло бы меня отвлечь, я согласился. Бойд Каррингтон выбыл, и я сел за карты вместе с Нортоном, полковником и миссис Латтрелл.
– Ну как, мистер Нортон? – спросила миссис Латтрелл. – Мы с вами сыграем против них двоих? Наше партнерство было успешным.
Нортон любезно улыбнулся, но пробормотал, что, может быть, следует снять колоду, чтобы определить партнеров… не так ли?
Миссис Латтрелл согласилась, хотя, как я заметил, с недовольным видом.
Мы с Нортоном играли против Латтреллов. Миссис Латтрелл это определенно не нравилось. Она кусала губы, от ее приветливости, равно как и ее ирландского акцента, не осталось и следа.
Вскоре я понял, в чем дело. Позже я сыграл с полковником Латтреллом еще немало партий, в которых он показал себя не таким уж плохим игроком. Я бы сказал, что он был средним игроком, правда склонным к забывчивости. Благодаря этому он время от времени совершал грубые ошибки. Однако, играя в паре с женой, он делал одну ошибку за другой. Он явно побаивался ее и поэтому играл раза в три хуже, чем обычно. Миссис Латтрелл действительно была хорошим игроком, однако играть с ней не доставляло удовольствия. Она при любой возможности норовила схитрить, игнорировала правила, если ее противник их не знал, но настаивала на их соблюдении, как только это становилось выгодно для нее. Она также умела чрезвычайно ловко подглядывать в карты противника. Одним словом, она играла для того, чтобы выиграть.
Я вскоре понял, что имел в виду Пуаро, говоря о ее языке «как бритва». За картами выдержка изменяла миссис Латтрелл, и она поносила несчастного мужа за каждую его ошибку. Мы с Нортоном чувствовали себя весьма неловко, и я был рад, когда роббер подошел к концу.
Мы оба отказались сыграть еще одну партию, сославшись на поздний час. Когда мы вышли, Нортон довольно неосторожно дал выход своим чувствам:
– Послушайте, Гастингс, это было просто ужасно. Меня выводит из себя, когда над беднягой так издеваются. Причем он, полковник британской колониальной армии, все это безропотно сносит!
– Тсс! – предостерег я Нортона, который повысил голос: я боялся, что нас может услышать полковник Латтрелл.
– Но ведь это несносно!
Я сочувственно кивнул:
– Не удивлюсь, если он когда-нибудь ее зарежет.
Нортон покачал головой:
– Не зарежет. Он так и будет нести свой крест и твердить: «Да, моя дорогая, нет, моя дорогая, прости, моя дорогая», дергая себя за усы и кротко блея, пока не ляжет в гроб. Он не смог бы постоять за себя, даже если бы попытался.
Я печально покачал головой, поскольку Нортон, по-видимому, был прав.
Мы остановились в холле, и я заметил, что боковая дверь, ведущая в сад, открыта и оттуда дует.
– Следует ли нам ее запереть? – спросил я.
Нортон замялся:
– Ну… э… не думаю, что все уже дома.
Внезапно мне в душу закралось подозрение.
– Кого нет?
– Полагаю, вашей дочери… и… э… Аллертона.
Он старался произнести это небрежным тоном, но, вспомнив свой разговор с Пуаро, я встревожился.
Джудит и Аллертон. Конечно, Джудит, мою умную, рассудительную Джудит вряд ли сможет обмануть мужчина подобного типа. Разумеется, она его насквозь видит.
Я все время повторял это себе, пока раздевался, но какая-то смутная тревога не проходила. Я никак не мог заснуть и ворочался с боку на бок.
Ночные страхи всегда преувеличены. Меня захлестнуло острое чувство потери. Если бы только была жива моя дорогая жена! Я так много лет полагался на ее суждение. Она всегда была мудрой и понимала наших детей.
Без нее я чувствовал себя совершенно беспомощным. Ответственность за их безопасность и счастье легла теперь на меня. Справлюсь ли я с этой задачей? Видит бог, я не очень-то дальновиден. Я совершал ошибки. Если Джудит загубит свою жизнь, если она обречет себя на страдания…
В отчаянии я зажег свет и сел.
Нет, это никуда не годится. Я должен поспать. Встав с постели, я подошел к раковине и с сомнением взглянул на пузырек с таблетками аспирина.
Мне нужно что-нибудь посильнее аспирина. Вероятно, у Пуаро есть какое-нибудь снотворное. Я прошел через коридор к его двери и стоял, не решаясь постучать. Стыдно будить старика.
Вдруг я услышал шаги и оглянулся. По коридору шел Аллертон. Коридор был слабо освещен, и, пока он не подошел поближе, я не видел его лица и гадал, кто бы это мог быть. А когда увидел, то весь напрягся. Потому что он улыбнулся своим мыслям, и мне очень не понравилась эта улыбка.
Тут он взглянул на меня, приподняв брови.
– Привет, Гастингс. Еще не спите?
– Не могу заснуть, – отрывисто ответил я.
– И это все? Я вам помогу. Пойдемте со мной.
Я последовал за Аллертоном в его комнату, которая находилась рядом с моей. Под воздействием каких-то странных чар мне захотелось поближе узнать этого человека.
– Вы сами поздно ложитесь, – заметил я.
– Я никогда рано не ложусь, особенно когда есть чем развлечься. Такие прекрасные вечера жаль тратить на сон.
Аллертон засмеялся – и мне не понравился его смех.
Я последовал за ним в ванную. Открыв маленький шкафчик, он вынул пузырек с таблетками.
– Вот, пожалуйста. Настоящий наркотик. Будете спать как убитый и к тому же видеть приятные сны. Чудесное снадобье сламберил – так оно называется.
Энтузиазм, прозвучавший в его голосе, меня поразил. Значит, он еще и наркотики принимает? Я с сомнением спросил:
– А это… это не опасно?
– Только если примете слишком много. Это один из барбитуратов – его токсичная доза близка к эффективной. – Он улыбнулся, и уголки рта приподнялись, отчего лицо стало неприятным.
– Неужели его дают без рецепта врача? – спросил я.
– Нет, старина, не дают. Во всяком случае, вам не дадут. У меня есть блат.
Полагаю, это было глупо с моей стороны, но мне свойственна импульсивность. Я спросил:
– Думаю, вы знали Этерингтона?
Я сразу же понял, что задел некую струну. Взгляд у Аллертона сделался жестким и настороженным. Тон изменился – стал каким-то фальшиво-непринужденным:
– О да, я знал Этерингтона. Бедняга. – Потом, не дождавшись, что я заговорю, он продолжал: – Этерингтон принимал наркотики, конечно же, но он перестарался. Нужно знать, когда следует остановиться. Он не знал. Скверное дело. Его жене повезло. Если бы симпатии присяжных не были на ее стороне, ее бы повесили.
Он передал мне пару таблеток. Затем спросил небрежным тоном:
– Вы тоже знали Этерингтона?
– Нет. – Я говорил правду.
Он, по-видимому, растерялся, не зная, что еще сказать. Потом отделался легким смешком:
– Забавный малый. Он не отличался особым благонравием, но иногда с ним приятно было провести время.
Поблагодарив Аллертона за таблетки, я вернулся к себе в комнату.
Когда я улегся и выключил свет, то стал размышлять, не сделал ли глупость.
Потому что я почти не сомневался, что Аллертон – X. А я дал ему понять, что подозреваю его.
Глава 7
Мой рассказ о днях, проведенных в Стайлз, должен неизбежно быть несколько бессвязным. На память приходят все больше разговоры – наводящие на размышления слова и фразы, которые врезались в мое сознание.
Прежде всего, и очень скоро, пришло понимание того, как немощен и бессилен Пуаро. Я верил его утверждению, что мозг его сохранил всю прежнюю остроту, но физическая оболочка совсем износилась. Я сразу же понял, что мне придется сыграть гораздо более активную роль, чем обычно. Мне фактически предстояло стать глазами и ушами Пуаро.
Правда, в ясные дни Куртис осторожно спускал своего хозяина вниз – там его ожидало кресло, которое выносили заранее. Потом он катал Пуаро по саду, выбирая место, где не дует. А когда погода была неважная, моего друга спускали в гостиную.
Где бы ни находился Пуаро, кто-нибудь обязательно подсаживался к нему, чтобы побеседовать. Однако прежде было совсем другое дело: тогда он сам мог выбрать себе собеседника. Теперь же ему не удавалось заполучить человека, с которым хотелось бы поговорить.
На следующий день после моего приезда Франклин повел меня в старую мастерскую в глубине сада, которая была наскоро переоборудована для научных исследований.
Позвольте мне сразу же заявить, что у меня нет склонности к наукам. Вероятно, в своем рассказе о работе доктора Франклина я перевру термины, чем вызову презрение людей, сведущих в подобных вопросах.
Насколько смог разобрать я, непрофессионал, Франклин проводил эксперименты с различными алкалоидами семян калабарского боба, Physostigma venerosum. Кое-что большее я уразумел после разговора, который однажды произошел между Франклином и Пуаро. Джудит, пытавшаяся меня просветить, слишком уж увлекалась специальной терминологией, что характерно для серьезной молодежи. Она рассуждала об алкалоидах со знанием дела и засыпала меня такими терминами, как эзерин, физостигмин и генезерин, а потом перешла к совсем уж невозможным названиям – например, простигмин или диметилкарбоновый сложный эфир из 3-гидраксифеил триметил ламмония, и т. д. и т. п., и еще много чего – что, как оказалось, было тем же самым, только полученным другим путем! Во всяком случае, все это представлялось мне галиматьей, и я навлек на себя презрение Джудит, спросив: а какая польза от всего этого человечеству? Ни один вопрос не злит до такой степени истинного ученого. Метнув в меня гневный взгляд, Джудит снова пустилась в пространные заумные объяснения. Как я понял, суть сводилась к тому, что некоторые малоизвестные племена Западной Африки проявили удивительный иммунитет к столь же малоизвестной, хотя и смертельной болезни под названием джорданит – если мне не изменяет память. Открыл это заболевание некий энтузиаст, доктор Джордан. Это была чрезвычайно редкая тропическая болезнь. Пару раз ее подхватили белые люди, и исход был смертельным.
Я рискнул вызвать гнев Джудит, высказав замечание, что было бы разумнее найти лекарство, которое противодействовало бы последствиям кори!
Читать бесплатно другие книги:
