Именем Земли (сборник) Лукьяненко Сергей

– Да, конечно. В Теплый Край. Ты лучше ляг и поспи, он не скоро до нас доберется.

Мальчик подполз к неподвижному брату, лег ему на живот. Он действительно хотел спать, он замерз и устал, когда шел за мужчиной. Он много раз окликал его, просил подождать, но тот не слышал… Мальчик закрыл глаза. Далеко внизу пели вертолетные винты.

– У нас получилось куда интереснее, чем на поезде, – сказал мальчик, засыпая.

Мужчина с удивлением посмотрел на него. Потом на ущелье, куда вываливался очередной поезд.

– Да, – согласился он. – Интереснее.

«Магнум», такой большой и тяжелый, казался игрушкой при взгляде на подлетающий вертолет. Но мужчина все-таки держал его в руках.

Так было интереснее.

Фантастика – это в значительной мере уход из реального мира. Развлечение, отдых, релаксация. Человек берет в руки книгу не только для того, чтобы поразмыслить о серьезных вещах, порой ему хочется просто забыть о своих проблемах. Фантастика честно отрабатывает эту роль, иногда – даже слишком честно. И тогда появляются те, для которых книжные миры – ярче реального, а придуманные автором персонажи – более живые, чем люди вокруг.

Большое искушение – уйти в выдуманный мир, даже если тебя ожидает Конец Легенды. Знаю по себе, ведь каждая написанная книга – это маленькое бегство из реальности. И с этим ничего не поделать, каждый писатель, вольно или невольно, становится Проводником Отсюда.

Я лишь хочу, чтобы мои читатели всегда возвращались обратно.

Проводник Отсюда

В этом городе нет ничего достойного ненависти. Я подумал об этом, но мысль вышла вялой и неубедительной. Чушь. При чем здесь достоинство – я ненавижу его.

Последний раз пройдя по квартире, я встал у окна. Ночь. Темнота. Светящееся окно напротив – оно светится всегда. Каждую ночь, блуждая в бетонной однокомнатной клетке, я вижу неяркий свет за плотно задернутыми шторами. И никакого движения. Наверное, там просто живет человек, боящийся темноты.

Я ее не боюсь.

Вещи были собраны еще с утра. Рюкзак – маленький, но тяжелый. И спортивная сумка на ремне, набитая едой, одеждой и тем, что могло понадобиться в первую очередь.

Присев на любимый стул, отреставрированный когда-то в порыве энтузиазма, я оглядел квартиру. Стены, залепленные золотистыми обоями. Бежевый ковер на полу. Маленький телевизор на столике у окна. Кровать, книжные полки, гардероб. Знакомым у меня нравилось.

Говорят, очень уютно…

Я плюнул на пол. Пускай в этих восемнадцати квадратных метрах будет уютно кому-нибудь другому. Молодой семье с парочкой детей, например.

Плевок на полу смотрелся по-идиотски. Я вдруг подумал, что ничего более театрального совершить не мог, и торопливо затер плевок подошвой. Тоже театрально…

Чушь. Что бы я сейчас ни делал, все станет глупым и фальшивым. И кормление рыбок в маленьком аквариуме, и битье посуды на кухне… Рыбок, честно говоря, стоило отдать соседям.

Вытянув ноги, я расположился поудобнее. Ждать можно долго – мне сказали только, что Проводник придет ночью. Точное время в таких случаях не переспрашивают.

Вспоминать, чего стоил мне выход на Проводника, не хотелось. Так не вспоминают процесс получения бесплатной государственной квартиры. Гадко, муторно и тяжко. Но я вынес то, что удается немногим. Я вышел на Проводника. Настоящего, неподдельного Проводника Отсюда.

Вначале было двое фальшивых Проводников. Надо отдать им должное – специалистов высокой квалификации… Увы, лишь в выколачивании денег из клиента. Потом я вышел на самую настоящую цепочку – вернее, на конец ее. Человек, чей родственник воспользовался услугами Проводника, рассказал мне все, что знал. Бесплатно, может, просто из желания лишний раз поведать занятную историю. Многие сочли бы ее бредом. Но я уже научился отличать правду от лжи.

Есть в историях о Проводнике детали, которые выделяют их из массы мистической чуши. Вопервых – они не похожи друг на друга. Летающие тарелки никогда не принимают форму кастрюли, снежный человек не забредает на равнины, экстрасенсы важно рассуждают о вампирах и донорах биополя. Каждая устоявшаяся ложь боится нарушить свои рамки. О Проводнике можно было услышать все, что угодно. Имя, внешность, остоятельства прихода, мир, куда он уводил… Вовторых, я никогда не встречал человека, верящего в Проводника. Миллионы лечатся у экстрасенсов, тысячи наблюдают летающие тарелки, сотни ловят йети. Никто из повторяющих истории о Проводнике в него не верил. Говорили о друзьях и знакомых, которые – вот простаки – верили в него. Я искал – но цепочка тянулась все дальше, пока не кончалась на человеке, который, по всеобщему мнению, верил в Проводника – но, вот беда, куда-то уехал.

Но в этот раз я ухватился за цепочку. Выявлял звенья: тех, кто видел уход Отсюда, тех, кто знал окружение Проводника, тех, кто имел с ним связь. И настал миг, когда Последнее Звено цепочки пересчитало купюры и вялым голосом произнесло:

– Проводник придет к вам в ночь с понедельника на вторник. Его любимая ночь, кстати…

– Я могу быть в этом уверен? – спросил я, цепенея от собственной наглости. – Вы отвечаете за… сроки?

Последнее Звено в цепочке подняло на меня мутные глаза. И тихо ответило:

– Можете быть абсолютно уверены. Я повторяю слова Проводника.

В мутных глазах был страх. Не передо мной – удачливым, но не более – клиентом Проводника. Пара каменнолицых громил в соседней комнате гарантировала мою вежливость.

– И что он обещал за обман? – поинтересовался я, чувствуя, что останусь безнаказанным.

– Смерть, – очень спокойно ответило Последнее Звено. – Не беспокойтесь, он придет к вам.

– Как он выглядит? – спросил я, стараясь не замечать появившуюся охрану. Телепатически их вызвали, что ли?

– Как угодно, – без тени иронии ответило Последнее Звено. – Проводите клиента, ребята. Все в порядке.

И я ушел из резиденции Последнего Звена в сопровождении вежливых, воспитанных убийц…

То, каким оказался путь к Проводнику, меня не смущало. Самое темное место – под светильником. Чем больше Храм, тем многочисленнее юродивые у входа. То, что Проводник держит в страхе свое окружение, было куда важнее повадок этого окружения.

Мне оставалось три дня – дни абсолютной свободы. То, кем я был и как вел себя раньше, уже не имело значения. Безликие тени телохранителей Последнего Звена следовали за мной в почтительном отдалении. Я мог пьянствовать и устраивать оргии, делать долги и осквернять могилы. Безликая охрана вытащила бы меня из любой передряги. Я должен был присутствовать в своем доме в ночь с понедельника на вторник. Этого потребовал Проводник – прощающий облепившей его дряни все, кроме прямого обмана.

Я не пустился в загул. Полдня заняло писание прощальных писем – всем, кто оставался мне дорог. Их оказалось на удивление много – вот только рядом почему-то не было никого. Друзья исчезали из моей жизни и моего города так постепенно, что я не смог этого осознать.

Сутки ушли на прощание с девушкой – той, что чаще других бывала в моем доме. Полдня – торопливые, словно срок уже истекал, сборы. А потом я просто валялся на кровати, курил, слушал старые магнитофонные записи… Мне стало не по себе, и я всерьез задумался об отзыве заказа. Это несложно, один телефонный звонок – и окружение Проводника начисто забудет мое имя. Но повторно к ним лучше не обращаться.

Прогулка по городу и короткий просмотр теленовостей привели меня в чувство. Теперь я просто ждал – ждал Проводника, который не мог не явиться…

Темнота за окном сгустилась до предела и замерла, словно остановленная тусклым звездным светом. Сегодня новолуние – случайно или нет? Говорят, Проводник работает ежедневно… еженощно… Значит, на фазы Луны и прочую астрологическую чушь ему… Проводнику… наплевать…

Я дернулся и поднялся со стула. Надо заварить кофе. Окунуть лицо в холодную воду. И ждать дальше.

Звякнуло.

Обернувшись – сон исчез мгновенно, – я уставился в окно. Стекло перечеркивала змеистая трещина. Со двора бросили камнем – несильно, но прицельно.

Открывая окно, я чувствовал, как взмокли и похолодели ладони. Смешно… Никогда не считал себя неврастеником.

Он стоял во дворе – на асфальтовом пятачке между черными квадратами домов. Темный силуэт, запрокинувший голову, вглядывающийся в меня сквозь ночь.

– Спускайся, – негромко сказал Проводник. В тишине голос был отчетлив и равнодушен. И не вызывал никаких сомнений. Только Проводник мог прийти в эту ночь.

– Сейчас, – так же тихо ответил я. – Минутку…

– Спускайся, – повторил Проводник. – Вниз. Никаких лестниц. Можешь найти веревку. Даю тебе восемь минут.

Вот теперь мне стало страшно. Я понял, чего он хотел. Об этом говорилось во всех историях – правдивых и лживых, без разницы. Преодолеть страх, доказать, что действительно должен уйти… А ято думал, что моим испытанием станет ночь. Я не боюсь темноты! Не боюсь призрачных теней, тень – это просто изнанка света.

Боюсь высоты.

– Спускайся, – равнодушно сказал Проводник. – Семь минут.

Веревка была скользкой и не могла быть иной. Нейлон. У меня не нашлось времени навязывать на ней узлы… Я болтался на уровне второго этажа, вцепившись в ненадежную раскачивающуюся нить. Второй этаж, чушь… Кто не прыгал в детстве с балкона второго этажа, доказывая свою смелость друзьям и себе самому?

Я, например, не прыгал…

Пальцы ослабли, и я заскользил вниз, обжигая ладони, тщетно пытаясь затормозить. Асфальт радостно ударил по ногам, я присел, не выпуская предательской веревки.

– Одна минута, – сказал Проводник. – Успел. Теперь успокойся, все в порядке. Больше испытаний не будет.

Рюкзак оттягивал плечи, сумка валялась рядом. Хорошо, что я перелил коньяк в солдатскую фляжку. Как чувствовал. Подняв сумку, я перекинул ее через плечо. И посмотрел на Проводника – благо он стоял рядом.

Наверное, неподготовленный мог сойти с ума от этого зрелища. Проводник менялся. Его лицо колебалось, словно лист под порывами ветра. Он становился то выше, то ниже; одежда его за несколько секунд проскакивала все цвета радуги и превращалась в зыбкую тень. Конечно, Проводник не был человеком, я знал это. Но таких реальных доказательств не ожидал.

– Ты очень странный, – сказал Проводник. – Сам не понимаешь, что тебе нужно. Закрой глаза и успокойся.

– Ты исчезнешь, – прошептал я. – Боюсь.

– Не исчезну, – почти ласково, голосом, пришедшим из детства, ответил Проводник. – Ты ведь выдержал… почему-то. Закрой глаза.

Опустившись на колени, я закрыл глаза. Хорошо, Проводник. Как прикажешь. Я слишком долго шел к тебе. Слишком долго учился верить в тебя. Я ненавижу свой город. В нем нет никого, кого можно любить. Если ты исчезнешь… я просто умру, наверное. В уюте бетонной квартиры. В окружении любимых вещей – они не люди, они не могут любить в ответ. Пойми меня, Проводник, даже если я сам себя не понимаю. Подскажи, что мне нужно. Найди дорогу Отсюда… Ты можешь, я знаю. Я верю. Больше, чем Господу Богу, больше, чем господину президенту. Больше, чем друзьям, которые слишком далеко. Ты моя боль и радость, ты моя надежда и безверие. Я шел к тебе через презрение и насмешки, вежливых подонков и злых неудачников. Меня не пьянил спирт и не отрезвлял кофе. Я смеялся и плакал, был плохим и хорошим. Я читал книги о потустороннем мире и разноцветные сборнички фантастики.

Я шел к тебе, Проводник. Приди же и ты ко мне.

– Вставай, – тихо произнес Проводник. – Все в порядке.

Я открыл глаза. Он не исчез, он сидел передо мной. Почти молодой, коротко подстриженный, с усталым, измученным лицом. Мой двойник. Я сам.

Проводник…

– Лучший облик, который я смог использовать, – спокойно разъяснил он. – Ты не веришь никому, разве что самому себе. Такие, как ты, обычно находят дорогу сами.

– Я не настолько находчив, – ответил я, глядя в мутное зеркало его лица. – Мне нужна помощь.

Проводник кивнул. И посмотрел на снаряжение – рюкзак и сумку.

– Один человек – один груз, – с ноткой сочувствия сказал он. – Выбирай, что тебе важнее.

– Я переложу…

– Нет.

Я молча смотрел на туго набитый рюкзак. Потом спросил:

– Ты знаешь, что там?

Проводник кивнул.

– Что мне выбрать? Что оставить?

Ответа не было. Проводник поднялся и медленно пошел по улице. Странно – ни машин, ни припозднившихся компний. Пустая улица, темные окна…

Подхватив сумку, я побежал следом. Рюкзак остался лежать на асфальте – ценности, способные пригодиться в любом мире, справочники и семена растений, маленькая пачка фотографий. Кому-то повезет.

Проводник шел по улице – моей собственной расхлябанной походкой, в моей собственной одежде – комбинезоне защитного цвета, таком нелепом среди серого городского бетона. Я семенил за ним, как наказанный ребенок за строгим отцом, не решаясь отвести взгляд от болтающейся на плече Проводника спортивной сумки. Ее не было раньше. А есть ли она на самом деле? И реален ли Проводник?

– Вполне реален, – ответил моим мыслям Проводник. – Можешь потрогать. Если хочешь, я даже дам тебе подзатыльник.

Он обернулся, улыбаясь моей улыбкой. И рассмеялся – как неприятно звучит собственный смех, услышанный со стороны.

– Кто ты?

– Проводник.

– Я не о том. Это твоя роль – а кто ты на деле?

– Не знаю. Я был всегда. Для тех, кто хочет уйти, для тех, кто не может ждать. Сотни, тысячи лет. Богом, ангелом, дьяволом, магом, шаманом, инопланетным пришельцем, существом из параллельного мира. Тем, в кого верили. Я появлялся, когда чувствовал потребность в себе. Я провожал людей в любой мир. Видел рай и ад, марсианские каналы и обратную сторону Луны. Мне все равно, куда провожать. Это не просто роль, это моя сущность.

– И ты всем это говорил?

– Всем, кто спрашивал. Были молчаливые, не задающие вопросов, встречались болтуны, не нуждавшиеся в ответах. Были легковерные и дотошные. Почти все знали, что им нужно. Некоторые, как и ты, не могли решиться на что-то одно.

– И куда же ты меня ведешь?

– Не веду – провожаю. Ты решаешь сам.

Дальше мы шли молча. Я постепенно успокаивался. Медленно, словно отогреваясь под осенним солнцем после холодной воды «бархатного сезона». С Проводником было очень легко – не приходилось замедлять или ускорять шаги, подстраиваться под его ритм. Он был мной.

– Город как мертвый, – сказал я, когда молчание переросло в тишину.

– Он мертв.

– Это ты так сделал?

– Нет. Ведешь ты, а не я. Эти улицы могли быть заполнены людьми. Если бы ты умел их ненавидеть… или любить.

– Я умел.

– Знаю. Когда-то умел. Помнишь этот дом?

Я вздрогнул и остановился. Старый дом в центре, на углу улиц, столько лет уже носящих другие названия. Третий этаж, крошечный балкон…

– Она давно не живет здесь, – со странной, неожиданной злостью ответил я.

– Неправда. Пока ты со мной – она здесь.

Окно на третьем этаже засветилось. Слабым светом настольной лампы в абажуре из зеленого стекла. Я посмотрел на эмалированную табличку на стене – номер был прежним. И название улицы прежним. А где-то неподалеку застучал на рельсах спешащий в парк трамвай.

– Ты можешь подняться, – сказал Проводник. Голос был вкрадчив и ласков, скользок и холоден, как змеиная шкура. – Она там. И снова будет тот год. Все можно повторить, все переиграть. Входи в подъезд…

Я сделал шаг – как загипнотизированный, как приговоренный. Темный провал подъезда. Выщербленные ступеньки.

Черный кот на диване, старый телефон на столе… Кофе из чайных кружек. Коньяк за четырнадцать пятьдесят… Будет теплая осень.

И холодный декабрь.

Стук трамвая затих. Окно медленно угасло. Буквы на табличке задергались, складываясь в чужое слово.

– Пошли, Проводник. Ты слишком легко хочешь отделаться. Я не играю в проигранные игры.

– Просто ты нашел меня слишком поздно, – неожиданно возразил Проводник. – Пару лет назад…

– Значит, я не хотел тебя найти пару лет назад. Идем.

Мы шли, и улицы бесплотными тенями скользили вокруг. Проводник повесил сумку на другое плечо. И сказал – то ли жалуясь, то ли просто обижаясь:

– С тобой очень трудно. Ты никак не решишь.

– Это твоя сущность – провожать, – злорадно ответил я. – Терпи.

– Может быть, тебе помочь? – Проводник обернулся. И я вдруг понял – его лицо уже не похоже на мое. Кто-то изменился. Он или я?

– Помоги.

– Хочешь Верну? Счастливую Верну, где все так, как должно быть? Очень просто – ты отдашь мне все деньги, всю мелочь из карманов, а я вручу билет…

– Там слишком хорошо для меня, Проводник.

– Понимаю. Тогда настоящий мир – Земля лишь его тень…

– Та самая, которую обычно зовут Отражением?

– Да. Интересный мир, красочный и волнующий. Разнообразный…

На Проводнике теперь был плащ – черный с серебристым, заколотый серебряной розой. На поясе – тяжелая шпага. Лицо осталось молодым, но глаза оказались старыми, тускло-зелеными, пронзительными.

– Извини, Корвин, – сказал я. Мне действительно было жаль – нестерпимо, до дрожи в руках – отказываться. – Для меня слишком реальна Земля, твой мир окажется ее тенью.

– Уверен?

Над городом поплыли светящиеся лиловые облака.

Асфальт под ногами превратился в утоптанную землю. В дощатую мостовую. В полотно голубых искр.

Мимо проскакал всадник на угольно-черной лошади.

– Уверен, – ответил я. – Чуть раньше – не знаю. Уверен.

– Жаль…

Черное с серебром упало с его плеч. Облака угасли. Вновь подступила ночь.

Проводник словно съежился, стал меньше ростом. Теперь это был просто мальчишка лет двенадцати. Я улыбнулся, и он опустил глаза. Но все же спросил, виновато и с робкой надеждой:

– Может, ты тоскуешь по детству? Хочешь, я отведу тебя? К поезду до станции «Мост»… Или…

– Нет. Слишком поздно. Я не нуждаюсь в защите – и не умею защищать. К тому же я боюсь высоты. Извини.

Проводник не стал выше ростом. Но и мальчишкой он больше не был. Так… не взрослый и не ребенок… полурослик.

– Есть вещи куда страшнее высоты, – хмуро сказал он. – Пещеры Мории…

Я присел перед хоббитом на колени. И ласково сказал:

– Знаешь, я очень тебя любил. И твой мир всегда был для меня настоящим.

Проводник расслабился:

– Пойдем, это совсем близко. Я хорошо знаю дорогу.

– В этом-то вся и беда, Проводник. Ты уже слишком многих туда увел. Я боюсь, что мне не хватит места… и уж точно не найдется еще одного Кольца.

Он снова стал мной – Проводник Отсюда. Только еще более усталый, чем раньше.

– Тогда думай сам. Я не стану больше перебирать варианты. Решай – у тебя целая ночь.

– Она скоро кончится, – сказал я. Мне стало страшно.

– Не волнуйся. Со мной ночь может длиться вечно.

– А ты не боишься провожать меня целую вечность?

– Для меня нет времени. Оно существует для тебя – ты устанешь и захочешь остановиться. Захочешь спать, в конце концов.

– Идем.

Улицы вновь кружили вокруг. Словно мы перебирали ногами, а дома торопливо ползли мимо.

– Мы идем к вокзалу, – вдруг понял я. – Все-таки хочешь усадить меня на поезд?

– Нет. Это ты хочешь туда прийти. Тебе нужен символ, этикетка, образ дороги.

– Я просто хочу выпить кофе, – хмуро возразил я.

Буфет был пуст. Грязный пол, залитые чем-то столики. Проводник подошел к стойке – мне показалось, что на мгновение за ней возникла бесформенная тень буфетчицы, – и вернулся с двумя гранеными стаканами.

– Я заплатил, – мимоходом сказал он. – Кофе натуральный, молотый.

Я недоверчиво принюхался. Кофе, настоящий. В вокзальном буфете. Хотя чему удивляться, идя с Проводником?

– А нормальные чашечки нельзя было взять?

Проводник пожал плечами:

– Мы же не в ресторане… Достать через Тени?

– Не надо. – Я глотнул кофе, в меру горячий и слегка сладкий. Как положено. – Не трави душу, Проводник. Я хотел бы туда уйти, но не могу. Будем считать, что янтарь – не мой камень.

– Эмбер… – тихо прошептал Проводник. – Я часто провожал туда… последнее время.

Он явно не собирался пить свой кофе. Я молча забрал у него стакан, выпил залпом, как водку, как горькое лекарство.

– Это ненадолго тебя взбодрит, – с жалостью сказал Проводник. – Решай быстрее. Ищи.

– Пойдем, Проводник. Поищем вместе.

Город давно уже кончился, а ночь все длилась. Мы шли по горной дороге, извилистой и крутой. За спиной упавшим на землю сгустком тьмы притаился город.

– Я показал все, что знал, – прошептал Проводник. Теперь он шел следом, понурившийся и жалкий, утративший всякое сходство со мной. – Ты видел счастливые миры, ты видел страшные. Тебе нравилось… иногда. Остановись, сделай выбор.

Ноги болели. Я боялся даже подумать, сколько километров мы прошли за ночь. Боялся взглянуть на часы и узнать, сколько уже длится ночь.

– Тебе хочется спать, – сказал Проводник. Голос был неожиданно тонким, и я обернулся. За мной брела девушка в потрепанных джинсах и мятой клетчатой рубашке. Со светлыми волосами, разбросанными по плечам. С моей сумкой в руке.

– А это еще зачем? – устало спросил я.

Проводник лениво махнула рукой:

– Какая разница? Давай отдохнем.

Мы уселись прямо на дороге, на теплом шершавом бетоне. Я достал сигареты, не спрашивая, раскурил пару, протянул одну Проводнику. И замер, разглядывая ее лицо в тусклом свете зажигалки. Язычок пламени дрожал между нами, бросаясь от ее лица к моему и обратно. То ли в такт дыханию, то ли в пересечении взглядов.

– Всегда хотел встретиться с такой девушкой, верно? – спросила Проводник. – Она будет ждать тебя. Здесь или в другом городе. Где захочешь.

Я любовался ею. Молча, сосредоточенно. Нет, не было в ее лице идеальности. Не каждый обернулся бы вслед. Эту девушку должен был любить я.

– Очень надеялся, что у тебя хватит ума не предлагать это, – сказал я. И понял, что голос дрожит. – Есть то, чего нельзя просить или искать. Можно лишь ждать… Зря ты это сделал… Зачем?

Я снова сидел лицом к лицу со своим отражением. Проводник вздохнул:

– Мне было жалко тебя… Но я предложу еще. Хочешь стать таким же, как я? Проводником. Вечным Проводником Отсюда?

– Нет. По-моему, ты уже понял, чего я хочу.

Проводник кивнул. Положил на колени сумку. И печально сказал:

– Да, понял. Сразу. Но тебе понадобилась ночь – очень долгая ночь, чтобы понять самому.

– Да! – Я засмеялся, понимая, как не нужен сейчас смех. – Мне нужна очень долгая ночь, Проводник. Вечный покой. Тишина. Ты пришел слишком поздно, чтобы привести меня куда-то. Я способен лишь уйти.

– Но не всем для этого нужен проводник.

– Они верят в покой и тишину. А я боюсь, что их может не оказаться там.

– Я помогу тебе, – сказал он. – Сейчас… Это несложно.

Он опять изменился. Неуловимо для глаз – да и слишком темно было вокруг. Но я знал, кем он теперь стал.

– Это всего лишь оболочка, – прошептал я, потому что теперь мне стало совсем грустно. – И все равно – не смей!

– Тебе не будет больно, – сказал Проводник. А может – и не он сам. Желтая змейка скользнула с его тонкого запястья и заструилась ко мне по асфальту. Малыш с волосами цвета спелой пшеницы смотрел на меня глазами Проводника. – Я знаю, все случится очень быстро. Она унесет тебя дальше, чем смог бы увести я…

– Какой из тебя, к чертовой матери, Маленький Принц, – прошипел я. И ударил каблуком по змейке, чей укус убивает в полминуты. Наверное, она непривычно чувствовала себя на дороге. Ей нужен был мягкий песок пустыни – для быстрого рывка, для маскировки. – Мы пришли к началу конца, Проводник. Сбрасывай этот облик! Не смей в нем оставаться!

Встав лицом друг к другу, мы положили руки на сумки. Одинаковым движением раздернули «молнии» застежек. Сдвинули мягкую шерсть свитеров. И взялись за теплый металл.

– Ты знаешь, чего я хочу, Проводник. И знаешь свой долг – вести меня до конца.

Я рассмеялся:

– Провожай меня в никуда, Проводник! В долгую ночь, в вечный покой. Я подарю тебе отдых – ты заслужил его за тысячи лет. Провожай!

– Но почему? – Его голос охрип, как у меня при страхе и волнении. – Зачем тебе я? За что?

– А ты не понимаешь?

Он знал. Проводник понимал все – он снова был мной. Но я говорил – для самого себя:

– За что? За все, Проводник. За то, что ты есть. За слухи и разговоры. За веру в то, что можно уйти Отсюда. За всех, кого ты увел. За всех, чьи маски надел, за всех, чьи мысли украл. За меня.

Он пятился, а я шел, отжимая его к обочине, к обрыву, под которым лежал мертвый город. Пистолет был в моей руке, но это не играло никакой роли. Проводника не убьет падение или пуля. Его нельзя убить – он не человек. Его можно лишь увести в никуда. Он должен сопровождать, он не вправе отказаться. Это сущность, а не роль – быть Проводником.

– Мы слишком верили в тебя, чтобы любить и ненавидеть. Ты научил нас бегству, Проводник. Ты научил нас прятаться от мира, который мог измениться. Ты увел нас в волшебные сказки, в яркие сны. Ты заставил верить в чужие мечты и повторять не свои слова. Ты сделал фантазии реальностями – лишив их наш мир. Ты наркотик – Проводник Отсюда.

– Ты не понимаешь, чем это будет – такой уход. – Проводник вдруг улыбнулся. Он стоял на краю обрыва, отступать дальше было некуда. – Это не вечный покой и беспамятство – ты же не веришь в смерть. Это будет бесконечной темнотой… – Он сделал паузу. – … и вечным падением. В никуда, как ты хочешь. В бесконечность.

Я вдруг почувствовал, какой здесь ветер. На обочине дороги, на краю обрыва. Сколько метров – десять, двадцать? Ерунда. Падать бесконечно – как это? На что похоже? На вечный страх? Можно ли к нему привыкнуть? Ведь привыкают же к боли.

– Падать вместе с тобой? – спросил я.

Проводник кивнул. Страх его был настоящим. Таким же, как мой.

– Пойдем, Проводник. И не надо предлагать альтернатив. Не поможет.

– Знал, – вдруг проговорил он. – Всегда знал, что однажды так случится. Что придется провожать в вечность, в никуда.

– Это твоя суть.

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

Книга посвящена исследованию направлений развития банковского сектора России. В ней проанализированы...
Пауль Тиллих (1886–1965) – немецко-американский христианский мыслитель, теолог, философ культуры. Гл...
В исследовании рассматриваются русско-греческие отношения последней трети XVIII – первой трети XIX в...
У Боба Беквита, преуспевающего профессора престижного института, замечательная семья: любимая жена Ш...
Смертоносный вирус стремительно распространяется среди населения африканской страны. Эпидемиолог Арт...
В книге изложены теоретические и экспериментальные основания психодинамического подхода в исследован...