Зона прокаженных Захаров Дмитрий

Человек открыл глаза. Со всех сторон царила сплошная чернота. Сверху, снизу, сбоку, чернота обволакивала, баюкала, ее бархатные ладони властно, по хозяйски обнимали человека. Несколько минут он лежал неподвижно, чувствуя неприятный зуд во всем теле. Прошло еще немного времени. Зуд усилился, каждую молекулу кожи будто пронизывали крохотные иголки. Он провел пальцами по груди, и наткнулся на горячую липкую слизь. Он попытался встать на ноги, но клейкая масса накрепко спеленала мышцы. Слизь впивалась в кожу, она вела себя как живое существо, скользила по обнаженным бедрам, нырнула в ложбинку на животе, уверенно накрыла торс. Мужчина набрал полную грудь воздуха и закричал, слизь быстро потекла по ключицам к открытому рту. Крик захлебнулся. В поры кожи вонзались крохотные невидимые челюсти, они жадно вгрызались в капилляры, терзали мясо, захлебываясь от жадности, глотали терпкую кровь. Мозг слал отчаянные сигналы.

«Вставай! Беги! Стряхни с себя эту мерзость! Ты – сильный…»

Мужчина собрал всю волю в кулак, сконцентрировался на своих мускулах.

«Вспомни, как тебя учили!» – взывал мозг. – «Сначала напрячь ноги – там самая мощная группа мышц. У хорошего атлета пятьдесят процентов мускульной массы сосредоточена в ногах и ягодицах. Главное – перевернуться на живот, лежа на спине ты – уязвим».

С неимоверным усилием он подтянул локти к груди, слизь впилась в плечо жадным ртом, казалось, с него живьем снимают кожу. Получилось! Человек поджал колени к прессу, и на мгновение застыл в позе эмбриона. Отлично!

«Теперь тебе предстоит самое трудное!» – мозг распоряжался помимо воли своего хозяина. – « Напряги бедра, и перевернись на живот».

Мужчина сгруппировался как перед кувырком, и в следующее мгновение стоял на четвереньках, опираясь на колени и локти.

«Как дешевая шлюха!» – промелькнула неуместная мысль. Промелькнула и исчезла. Слизь образно говоря, яростно взревела, хотя повсюду царил мрак, и непроницаемая тишина. Жадными щупальцами она впилась в спину и живот жертвы.

«Ноги!!!» – отчаянно кричал мозг. – «Напрягай ноги!»

Человек медленно оторвал локти от земли, и с неимоверным трудом, словно на плечах была штанга весом в пятьсот кило, поднялся на ноги. Нормально… На соревнованиях по пауэрлифтингу, хороший «лифтер» тяжеловес выжимает ногами до полу тонны! Слизь цеплялась за кожу, она впивалась в эпителий едкими присосками, но мужчина рвал лохмотья отвратительной липкой гадости, сбрасывал ее на землю, она тотчас съеживалась, как рулон горящий бумаги, теряя влагу, и рассыпалась на сухое крошево. Он содрал остатки плаценты с лица, шагнул вперед, и в глаза ударил яркий солнечный свет…

Некоторое время властвовало ничто. Серое пустое безвременье. Ничто не напоминало потерю сознания при нокауте. Даже на дне глубинной черноты, в которое погружается сознание, сохраняются крохотные частицы души. Осколки личности. Ничто вбирает в себя личность целиком. Оно властное и беспощадное как чистилище. Оно не оставляет крупицы жизни. В нем нет света, нет мглы, оно лишено времени и пространства. Абсолютное небытие. Ничто.

Затем возник крохотный лучик света, который робко разорвал бездонную серую взвесь пустой материи, и появилось солнце. И тогда лицо человека обожгли яркие лучи. Он громко выдохнул, изо рта вырвался тягучий стон, и открыл глаза.

Огромный белый диск висел высоко в небе. Небосклон был чистым, вплоть до горизонта не единого облачка, лишь над черными верхушками гладких гор, клубился синий туман. Человек поднялся на ноги, и чуть не упал навзничь, его шатало как пьяного. Голубые низкорослые деревья протягивали ветви к небу, на пушистых листьях набухала розовая пена. Человек ощутил сильную жажду, скорее повинуясь властному инстинкту, он тронул кончиками пальцев пенящуюся жидкость, листва вздрогнула, как робкое животное, отпрянула и оросила пальцы свежей влагой. Мужчина поднес руку к губам и облизал пальцы. Вкус был потрясающим! Ничего подобного он не пробовал в своей жизни. Нечто отдаленно напоминающее смесь плодов киви, арбуза и березового сока. Впрочем, нет! Сравнение казалось оскорбительным для экзотического аромата сладкой розовой жидкости. Божественная амброзия! В животе требовательно заурчало. Пренебрегая осторожностью, человек прильнул губами к листве, и рот наполнился прохладной пеной. Язык покалывали острые иголки, словно испарялись невидимые газы. В голове зашумело, розовая жидкость вероятно, содержала алкалоиды. Вместе с легким опьянением пришло четкое осознание реальности, идентификации личности. Он – Виктор Чернышев, русский, бывший офицер, и а нынче безработный искатель приключений на свой накаченный зад. Рост сто восемьдесят семь сантиметров, вес девяносто шесть килограммов, мастер спорта по боксу, кандидат в мастера по боевому самбо и дзюдо, прошу любить и жаловать! А нынче, он принимает участие в некоем загадочном эксперименте. Накануне вечером он встречался с симпатичным толстяком профессором, однофамильцем известного австрийского композитора, тот вручил ему конверт с десятью тысячами долларов. Штраус. Профессора звали Михаил Семенович, накануне эксперимента он постоянно растирал грудную клетку, и морщился. У смешного гения было больное, щедрое сердце. Мужчина ощутил плотный желвак подмышкой. «Желудочный сок растворит ампулу за тридцать минут, перед этим ее следует раскусить. Возможно, у вас не будет иного выхода…» Все именно так. Деньги нужны были Насте, голубоглазое чудо… Она любила запускать тонкие пальцы в его волосы. «Иногда мне хочется тебя съесть…»

Виктор с трудом оторвал губы от сладкой листвы. Желудок отяжелел, его неумолимо клонило в сон. Он ощупал свои обнаженные плечи. Следы клейкой плаценты, обвисали сухими лохмотьями, как прелая, выгоревшая на солнце листва. Он с отвращением стряхнул с груди шуршащие ошметки, они медленно опустились на землю, как сигаретный пепел, и рассыпались в невесомое крошево, растворились в жарком воздухе. Спустя несколько секунд от жирной слизи не осталось следа. В воздухе плыл едва ощутимый запах гари. Чернышев дернул резиновые присоски на запястьях, и те отпали со смешным хлюпом, упали в траву, и растаяли, едва коснувшись мягких стеблей.

«Две мышки исчезли…»

«Что значит – исчезли?!»

«На их месте была пустота…»

Виктор зевнул так, что едва не вывихнул челюсть. Помимо воли он опустился на землю, трава бережно окутала нагое тело мягким ковром. Деревья монотонно урчали, словно компания сытых домашних котов. Мысли текли медленно, вязко, тело налилось сладкой истомой. Прежде чем погрузиться в глубокое забытье, Чернышев собрал в кулак остатки воли, и прижал пальцы к желваку подмышкой. Быть может, он уже принял пилюлю профессора Штрауса? Пытаясь избавиться от чудовищной боли, когда горячая слизь заживо поедала плоть?! И сладкий дурман – действие яда. Пальцы нащупали твердый желвак под кожей, рука бессильно упала на землю. Деревья пели восхитительную музыку, мужчина закрыл глаза, и погрузился в волшебную страну диковинных химер, грез и иллюзий…

***

– Он – огромный!

– У него белое лицо, словно у леших, но шерсть на голове, как у Единорога.

– Единорог тоже голый, так говорят люди. Хотя это может статься ошибка. Никто не видел Единорога в сознании. У чужака шерсть на голове, такая же как у леших на спине! Это говорю я – Рак.

– Рак глуп. Он видит только то, что движется! Молва идет про Единорога, что у него на голове шерсть.

– Сом глуп. Рак умеет видеть, когда вы все засыпаете при встрече опасностями. И Рак никогда не видел Единорога, никто его не видел, а только слышал рев…

– Смелость – глупое качество! Смерть наяву ужасна, Рак глупец, если он готов встретить страдания в сознании.

– Рак не слушает Олу. Ола жалеет уродов. Ола даже пожалела лешего, однажды…

– Леший был маленький, он никому еще не причинил вреда. Солнце жгло его кожу, он смеялся так, что деревья плакали.

– Деревья часто плачут, что из того?!

– Люди, слушайте Сома! Сом видел многое, он старше остальных. Сом понял причину. Незнакомец выпил много сока голубого дерева, и заснул. И не следует поминать имя Единорога всуе!

– Он глупый… – растерянно протянул Ола. – Даже детям известно, что сок голубого дерева можно кушать только на рассвете.

– А когда он проснется? – бесцеремонно встрял Рак – Ола хочет себе такого мужа?

Люди сдержано захлопали в ладоши, оценив шутку Рака. Голос девушки дрогнул.

– Рак глуп! Он на голову выше, чем Кар втрое шире любого из нас!

– Зато, поглядите люди, какой у незнакомца большой перст! – заявил Рак.

Люди еще громче хлопали в ладоши.

– Рак глуп, и Сом глуп, и Низа тоже глупая. Вы все – глупцы! Как может нравиться девушке перст такого размера. С ним можно будет спариваться только во сне, чтобы избежать боли.

– Спариваться во сне глупо. Это говорю я – Низа. Я спаривалась множество раз с разными мужчинами, и Ола еще ни разу. Ола даже не знает, насколько это приятно!

Люди вновь аплодировали.

– Низа умная! – уверенно сказал Сом. – Сом спаривался с Низой. Было приятно, и никто не собирался спать.

– Чужак просыпается! – тоненьким голосом закричала Ола.

– Может быть, заснуть, на всякий случай? – задумчиво спросил Сом.

– Сом глупый… Незнакомец не внушает опасности. Он не похож на леших, хотя они тоже высокие, но худые, как стволы погибших деревьев. Он не похож на вспыльчивого вепря, и на слепых кошек тоже не похож. А насчет Единорога, я согласен с Сомом. Не следует лишний раз поминать всуе его имя. Незнакомец хорошо пахнет, он может оказаться полезен.

Люди одобрительно захлопали в ладоши.

– А Кар оказывается не только длинный, но и умный! – заметила Низа. – Низа хочет спариться с Каром.

Она взяла его за руку, и повела в сторону густых зарослей высокой травы. Рак раздраженно хлопнул себя по гладкому бедру.

– Успеет Низа. Стой! Он просыпается…

Люди испуганно попятились. Все, кроме Олы прижались к стволам деревьев, несколько человек, с тихими стонами попадали на землю. Сом неуверенно топтался на месте.

– Ола глупая… – он покачал блестящей головой, и шагнул назад. Девушка опустилась на корточки, и подалась вперед всем телом. Маленькие золотые груди напряглись, она шумно втянула носом воздух.

– Незнакомец хорошо пахнет! – тихо прошептала девушка. – Оле приятно… – она вытянула губы в трубочку, прижала их к уху спящего человека, и тихо запела.

– Ола глупая! – согласился Рак. – Ола поет для чужака.

Виктор открыл глаза. В нескольких сантиметрах от него маячило круглое лицо. Гладкий череп цвета червонного золота, тонкий прямой нос, пухлые алые губы, и огромные, в пол – лица голубые глаза, обрамленные черными, густыми, загибающимися ресницами. Девушка моргнула, ресницы порхнули вниз и вверх, как крылья колибри, она улыбнулась, обнажив ряд мелких белых зубов, подернутых слюдянистой влагой.

– Я – Ола! – тихо и торжественно произнесла она.

– Привет… – брякнул мужчина первое, что пришло в голову. Он быстро поднялся на ноги, голова запылала жаром, боль пульсировала в висках, его чуть не вытошнило.

– Ты пил сок голубого дерева? – еще шире улыбнулась девушка. На высоких скулах обозначились глубокие ямочки. Она едва доставала мужчине до плеча, а потому смотрела на него снизу вверх, как добросовестная ученица на строгого педагога.

– Черт его знает?! Вроде да… – он ошалело крутил раскалывающейся головой по сторонам. Люди осторожно выглядывали из – за стволов деревьев. Стройные, миниатюрные, пропорционально сложенные, обнаженные золотые торсы горели на солнце, как начищенная медь, идеально ровным черепам мог бы позавидовать сам Брюс Уиллис. На них не было никакой одежды, на первый взгляд они походили друг на друга как дюжина однояйцевых близнецов. Хотя мужские особи несомненно отличались от женских. Люди напоминали совершенную пародию на обычных земных граждан, только тоньше, изящнее и красивее.

– Чужак глупый. Всем известно, что сок голубого дерева можно пить только на рассвете! – Ола захлопала в ладоши, ее поддержали остальные золотые малыши. Некоторые поднимались с земли, словно очнувшись от глубокого сна, подходили к незнакомцу, без стеснения его разглядывали.

– Какой большой перст любви! – Низа бесцеремонно ткнула пальчиком в пах мужчине. – Быть может, Низе спариться с чужаком? – она грациозно изогнулась, давая возможность незнакомцу внимательно оглядеть ее торчащие грудки, и лощенные золотые ягодицы.

– Низа глупая! – Ола встала между соперницей и мужчиной. – Чужак пил сок голубого дерева, он больной…

– Пусть Ола лечит чужака, Низа потом с ним спариться! – решила распутная девица, потеряв интерес к пришельцу, взяла за руку Кара, и удалилась с ним прочь. Она отчаянно виляла изящными бедрами, и к своему удивлению, Виктор ощутил сильное влечение.

«Вот тебе раз! Стоило попасть к инопланетянам, первым делом нажрался как свинья, и едва не трахнул туземку! Первый контакт с внеземным разумом по-русски, называется! Черт возьми! Но откуда я понимаю их речь?! Я даже английский знаю с грехом пополам…»

– Надо тебя вылечить! – решительно сказала Ола. – Садись.

Мужчина послушно опустился на землю. Голова гудела, как растревоженные пчелиный улей, любое движение вызывало приступ выматывающей тошноты, он стиснул зубы, с трудом подавив позыв рвоты. Такого лютого похмелья ему не приходилось испытывать в жизни! Будто бабкиного скипидара напился, в глотке наждаком скребет! Девушка положила ладони ему на глаза, они были сухими, теплыми и горячими. Она прижалась грудью к лицу человека, и тихо замурлыкала на ухо чудную мелодию. От ее тела исходил прелестный запах цветущих роз, кожа источала нежную влагу, Чернышев вдруг ощутил, как боль уходит, и естество наполняется свежестью и силой. Ола запела громче. И вместе с диковинной мелодией в него вливался покой и безмятежная радость, которой он не знал ранее. Нечто в этой песне было знакомо, как безмолвная генетическая память предков, истинные знания, дающиеся людям от природы. Словно давно забытый звук церковных колоколов из детства, и ласковый аромат елея и мирры облекают душу, как неземная гармония небесной музыки.

– Ола хорошо поет! – одобрительно заметил Сом.

Девушка замолчала. Она отошла в сторону, и с улыбкой наблюдала за незнакомцем.

– Хорошо?

– Очень хорошо! – Виктор покрутил головой, и радостно рассмеялся.

– Но как я понимаю вашу речь?!

– Какую речь? – нахмурилась Ола.

– Ну, ваш язык… то, как вы разговариваете! – он растерялся и замолчал. Золотые люди удивленно разглядывали чужака. Как он сможет им объяснить, откуда прибыл?! Он и сам толком не может этого понять! Это ведь не космический полет! Он всего лишь шагнул в загадочную зону, которую восемь лет кряду ловил по всему белому свету гениальный чудак Штраус. Черт возьми! Сколько времени он уже здесь находится? Часа три, четыре… или больше?! Он долгое время проспал… Виктор внимательно посмотрел на солнце. Оно висело на том же месте, когда он выбрался из объятий кровожадной слизи. Собака пробыла в зоне шесть минут, и вернулась в образе дьявольского монстра. Он здесь уже как минимум полдня! Ты крепко влип, капитан! Люди настороженно смотрели на пришельца, одна женщина, на всякий случай упала в обморок.

– Тебе еще плохо? Ола может продолжить песню… – девушка растерянно хлопала пушистыми ресницами.

– Спасибо, Ола! Все хорошо. Я глупый! – обратился он к золотым людям. Они тотчас облегченно заулыбались, и хлопали в ладоши.

«Они боятся трудностей. Дети цветов, спариваются в кустах, будто наши хиппи!»

– Чужак неплохо пошутил! – одобрительно кивнул Сом.

– Мы даже не знаем, как его зовут… – сунулся Рак.

– Капитан Чернышев! – он смутился. Проклятье! Ведь это первый контакт в истории человечества! А он представился, как на военном параде… а что он еще должен был им сказать?! Вик, Витька или Черныш, как его звали в школе?!

– Это долго и сложно… Чершыноф! Чермышов… – неуверенно покачал головой Сом. – Кап!

– Точно! Хорошее имя – Кап! – захлопала в ладоши Ола. Она подбежала к мужчине, и прижалась к нему всем телом. – Ты ведь теперь останешься с нами, Кап?!

– Ты нас понимаешь потому, что Ола спела тебе! – авторитетно объяснил Сом. – Изрекла всего пару нот, когда ты был во сне, Кап…

Чернышев мучительно прикрыл глаза. О Господи! Откуда у него к этой карлице такое вожделение? Он голый, и все сейчас увидят…

– Конечно, конечно Ола! – он осторожно высвободился из ее объятий. Когда же наконец, Штраус вернет его назад?! И как вообще это делается? Мышей запросто извлекли из зоны через пару минут? Он даже не удосужился спросить, насколько был увлечен ролью героя. Там у них что – то сломалось, нарушилась гравитация, или какая другая хреновина?! Он вспомнил вертлявую брюнетку, оживленно сплетничающую с клоном Мерлин Монро. «Сбой гравитации в пределах верхней погрешности…» Отличная память, господин капитан! Теперь он Кап?! Тоже неплохо… а если действительно машина сломалась? Чернышев сглотнул сухой ком. Несмотря на подробные рассказы Штрауса, он был уверен, что с ним ничего случиться не может. Именно так. Всю жизнь искренне верил в собственное бессмертие. В Чечне, в Анголе в Ливии… товарищи удивлялись его смелости, а он попросту говоря, не допускал мысли о том, что может погибнуть! И эта вера в собственное бессмертие хранила его надежней самой тугоплавкой брони!

Из зарослей травы выбежал запыхавшийся Кар, за ним семенила красотка Низа.

– Кошки! – кричал он. – Там слепые кошки!!! – Кар протягивал руку в сторону нагромождения серых валунов. На расстоянии камни выглядели, как кучка высохшего помета, на фоне изумрудной листвы и бирюзовых деревьев. Вначале Виктор ничего не разглядел, лишь трепетали макушки деревьев, и издаваемый ими стон становился громче и тревожнее.

– Деревья учуяли слепых кошек! – выпалила Низа, и упала на землю, как подкошенная.

– Надо бежать… – тихо прошептала Ола. – От слепых кошек не спрятаться, они услышат, они разыщут! Бедная Ола, бедная… – ее ресницы дрогнули, золотая кожа покрылась гнилостным бурым налетом, девушка вцепилась слабеющими руками в плечо мужчины. Сом кинулся под сень деревьев, Рак побежал за ним следом. Некоторые люди разбегались в разные стороны, другие падали без чувств на землю. Из зарослей травы раздался утробный низкий рев. Деревья закричали как испуганные дети, и покрыли стволы пушистой листвой. Маленький золотой человечек наугад мчался прямо на этот рев, остановился, хотел было рухнуть без сознания, как остальные люди, но не успел. Из кустов, со свирепым рыком выпрыгнуло чудовище размером с немецкую овчарку. Оно было голым, отдаленно походило на кошку породы сфинкс. Большие торчащие в стороны уши пронизаны сетью тонких вен, худые кривые ноги, и короткий обрубок хвоста. Раскосые глаза хищника затянуты белесой пеленой, отчего монстр походил на зомби из фильма ужасов. Во рту торчат короткие острые зубы, по скошенной акульей морде стекает коричневая слюна. Кот на мгновение остановился, уши напряглись как локаторы, в розовой, как младенческие ладошки раковине, дрожали тонкие седые волоски. Золотой человек в ужасе закрыл ладонями лицо, кот безошибочно развернулся, прыгнул, сбил несчастного с ног, и вонзил острые зубы в тонкую шею.

– Бедная Ола, бедная, слепые кошки не пощадят, и сон не поможет… Ола погибнет! – девушка дрожала всем телом, прижавшись к мужчине. Виктор не успел осознать, как знакомая с юности кровавая пелена бешенства окутала разум. Остатки здравого смысла пытались увещевать человека, что он не имеет права вмешиваться, по воле безумного профессора оказавшись в этом диковинном мире. Мозг взывал к благоразумию. Сотни, тысячи чужих миров оказались сконцентрированы в микроскопической точке Вселенной, именуемой городом Сестрорецк. И он – капитан Чернышев, один из шести с половиной миллиардов жителей земли проживает чужую жизнь в этой безмерно малой точке. А земля – одна миллиардная, если не триллионная частица планет и миров, хаотично разбросанных в бесконечной вселенной! Виноградные гроздья… сколько этих виноградин нанизано на ветвь времени?! Отчего – то вспомнился рассказ Бредбери. Путешественник во времени раздавил бабочку, и изменил ход мировой истории. Вы где находитесь, капитан Чернышев? В другом времени, в чужом пространстве, или в курортном городке Сестрорецке?! Ответ простой. Он мужчина, из древнего времени защищает самку от хищников. Минули тысячелетия, но ничего не изменилось. Он – голый и безоружный закрывает грудью свою женщину. И в сердце бушует такой же пожар ярости, что горел десятки тысяч лет назад у его древнего предка! И погасить это разбушевавшееся пламя, может только кровь убитого врага.

Будто со стороны Виктор услышал свой крик, и прыгнул на чудовище. Хищник угадал движение за долю секунды. Он бросил распластанную на земле жертву, и совсем по – кошачьи выгнул спину. Миндалевидные незрячие глаза смотрели в пустоту, большие уши, словно локаторы чутко реагировали на малейшее движение противника. Мужчина вцепился коту в шею, пальцы погрузились в губчатую упругую плоть. Зверь извернулся, и полоснул человека когтями по шее, но Виктор не разжимал смертельную хватку, хищник зашипел, перевернулся на спину, отчаянно болтая в воздухе задними лапами, пытался высвободиться из тисков. Блеклые глаза налились алой краской, кот задыхался. Из кустов донеслось зловещее рычание. Человек обернулся, прямо на него бежал еще один слепой кот. Он неестественно выворачивал голову на бок, глаза смотрели в черное ничто. Кот молниеносно определил местоположение врага, и вцепился Чернышеву в щиколотку. Не обращая внимания на сильную боль, Виктор издал свирепый крик, навалился всей массой на задыхающегося противника, и с лютой радостью услышал хруст ломающихся шейных позвонков. Он нанес сильный удар коту по голове, тот вздрогнул, но не отпустил ногу. Мужчина схватил хищника за ухо, и сильно дернул его на себя. Кот отчаянно завизжал, и отскочил в сторону. Виктор вскочил на ноги, в руке он машинально сжимал кусок кровоточащей плоти. Лишенное уха животное растерянно топталось на месте, человек издал победный вопль, и услышал за спиной многоголосое зловещее урчание.

– Слепые кошки всегда нападают стаями! – неожиданно ясно и отчетливо произнесла Ола. Девушка прижалась спиной к дереву, и огромными глазами наблюдала за тем, как разворачивается кровавая драма.

– Почему ты не потеряла сознание… ну не отключилась?! – выдохнул мужчина. Он лихорадочно соображал, что делать дальше. Нужно оружие. Любая дубина, или камень. Каждый из котов весит около сорока кило, острые зубы, длинные когти, вон как сочится кровь из ноги! Один мертв, другой покалечен, а из кустов надвигается еще полдюжины. Необходимо оружие, иначе они разорвут его заживо. И тогда к мертвым мышками прибавиться труп здорового мужика! Десять тысяч долларов на дороге не валяются, дорогой капитан!

– Почему ты не впала в анабиоз? Ну, черт возьми, не заснула?! Почему?! – не сводя глаз со стелящихся проваленными животами по земле уродцев, он нащупал босой ступней корявую сучковатую дубину. Подойдет!

– Ола не хотела оставлять тебя одного… – просто ответила девушка.

– Умница! – мужчина быстро нагнулся, схватил дубину, и отвел руку для удара. И тут яркая вспышка поглотила солнечный диск, сильный удар в спину опрокинул человека на землю, и наступила тишина. Так быстро, словно невидимая рука обесточила солнце на этой сказочной планете…

– У вас удивительная нервная система! Такое впервые встречается в моей практике. Вы умудрились задремать накануне опасного эксперимента! Однако, какие редкие показатели энцефалограммы! Просто чудо! На быстрый сон не похоже, такое впечатление, что вы бредили наяву. Очень высокая электрическая активность мозга, господин Чернышев! Вы не употребляли накануне психотропные препараты? – увеличенные линзами очков, глаза доктора Евтушенко выражали искреннюю заботу и недоумение. Она быстро пролистала склеенную по старинке карту. – Хотя нет… Отличные показатели крови, остаточные следы алкоголя… Тест на наркотики отрицательный. Да вы и не похожи на наркомана! – бледные губы тронула улыбка. – Думаю, все будет хорошо. Кровяное давление, сердце, иммунный статус – выше всяких похвал. Люда, можно заканчивать! – доктор отошла в сторону, продолжая листать странички.

Над распростертым мужчиной склонилась рыжеволосая девушка. Непокорная прядь ласково коснулась обнаженной груди человека. Она неловко отлепляла присоски от груди, ног, бедер. Веснушчатое лицо алело как у школьницы при первом поцелуе.

– Я думала, что прибор сломается! – она укоризненно покачала головой. – Стрелки зашкалило…

– Черт побери! – хриплым голосом прошептал Виктор. – Что случилось?!

– Вы лежали на скамье, мы с Верой Павловной снимали показатели энцефалограммы, потом вы задремали, буквально на секунду, и вдруг, чрезвычайно сильный всплеск мозговой активности! В такие мгновения люди совершают великие открытия! – она сгорбилась над большим конторским журналом, и быстро чертила какие – то каракули. Кончик языка девушка высунула наружу, как прилежная ученица. Нелепо было видеть обычную бумагу и ручку в эпоху компьютерных технологий. Девушка перехватила его взгляд, и виновато улыбнулась.

– Наше руководство требует вести бумажную документацию. Причин не объясняют. Но вы не волнуйтесь, вся информация хранится на сервере организации.

– Что сейчас было?! – повторил мужчина.

– Крепкий сон – залог отличного здоровья! – улыбнулась доктор Евтушенко. Она сжимала в руке пневматический шприц. Казенное лицо без следов косметики обнимали очки с толстыми линзами. Огромные голубые глаза под линзами превращали обычного человека в сказочного персонажа. Ничего не изменилось. Лицо стареющей феи.

– Присядьте, пожалуйста!

Виктор послушно сел, скамья неприятно холодила обнаженные ягодицы.

– Вы – доктор Евтушенко, родственница знаменитого поэта?

– Всего лишь однофамилица. Можете звать меня Вера Павловна. – она усмехнулась – А вы – шутник, голубчик… Поднимите руку наверх, пожалуйста!

Послушно, как манекен, он завел кисть за голову.

– Что здесь происходит?!

– Обычная инъекция… – подмышку пронзила острая боль, под кожей тотчас образовался плотный желвак.

– Это уже все было! – прошептал человек. Он изумленно смотрел на обеих женщин. Рыжая Люда принесла голубой халат.

– Оденьте это…

Виктор автоматически продел руки в широкие рукава.

– Эксперимент… он разве еще не состоялся?!

Евтушенко коротко на него взглянула поверх очков, достала из кармана халата две красные таблетки, с глубокой риской посредине.

– Это не рекомендуется, но я понимаю ваше состояние. Не каждый день люди стоят на пороге величайшего открытия. Примите, только не выдавайте меня, хорошо? – она позволила себе подмигнуть, и стала немного похожа на живую женщину.

Чернышев отрицательно помотал головой. Он порывисто встал на ноги, прошелся по сверкающему белизной кабинету, подошел к чудо-машине, провел пальцами по проводам, трубам и присоскам. Внимательно ощупал холодный металл.

– Да, да… все было именно так, конечно! Виноградная лоза! Пространства, нанизанные на ветку времени! Штраус говорил об изменении времени, только я слушал его вполуха! Где профессор?!

– Сейчас придет! – ответила доктор. Она обменялась с лаборанткой многозначительным взглядом.

– Именно так! Конечно, у Михаила Семеновича болело сердце. Но в прошлый раз все было немного иначе! Ну по другому, понимаете? Другие слова, события… – Виктор возбужденно носился по комнате. – Значит, я вернулся в точку времени предшествующую эксперименту, это ясно?!

– Не понимаю, о чем вы сейчас говорите, но профессору давно следует начать лечить гипертонию и ишемическую болезнь сердца. Может быть, вы уговорите его начать принимать лекарства? А как врач, я бы не рекомендовала бы вам в таком состоянии входить в зону! – она раздраженно сунула таблетки в карман халата, и вышла наружу. За ней следовала верная Люда, девушка кинула затравленный взгляд на мужчину, скрылась за дверью, держа подмышкой верный журнал. Виктор опустился на скамью.

– В прошлый раз я не знал имени лаборантки и врача… – он грустно усмехнулся. Ужасно хотелось курить. Раздавленная бабочка привела к изменению языка, страны, политической власти. Вместо гуманиста к власти пришел новоявленный фашист. Даже фамилия у персонажа рассказа была Дейчер. В переводе – «немецкий». Наивная ассоциация с Гитлером. Рассказ назывался «И грянул гром…»

– И грянул гром… – повторил Чернышев вслух. Распахнулась дверь, вошел профессор Штраус. Он болезненно морщился, растирая ладонью грудную клетку.

– Ну, как вы себя чувствуете? – присел на кресло, и неуклюже похлопал мужчину по коленке. Он все делал неловко, этот честный профессор, в коротких отутюженных брюках.

– Рассказ Рея Бредбери назывался «И грянул гром…» Наверняка читали?

– Неоднократно! Герой охотился на динозавра, сошел с тропы, раздавил бабочку, и это повлекло за собой цепь измененных событий. Красивая сказка. Мы с вами беседовали на эту тему, машину времени создать невозможно даже теоретически.

– А как же зона?

– Зона – не более чем одно из вероятных пространств. Я уверен, что мы сумеем про нее узнать больше после вашего, ну, скажем так, вашего визита в зону. Мы возлагаем на этот эксперимент большие надежды.

– Благодарю за оказанную честь! – усмехнулся Виктор. – А как же опыты с мышами, собаками, кроликами и котами?

– В зоне постоянно находятся десяток мышей, ничего особенного с ними не случилось.

– И никто из них не погиб, не провалился в тар-тартары, не обратился в чудовище с рогами и третьим глазом на лбу?!

– Упаси Бог! Конечно, эксперимент небезопасен, я вчера об этом говорил. У мышей меняется поведение после кратковременного пребывания в зоне, но с точки зрения физических кондиций, они выглядят здоровее своих собратьев!

– Они становятся агрессивнее?

– Пожалуй… – осторожно ответил Штраус.

– И кошки никуда не исчезли?

– Не понимаю, о чем вы говорите… «Жук» теряет стабильность, мы боимся, что зона ускользнет, иначе бы я не предложил вам туда отправиться немедленно. Мы рассчитывали провести еще серию опытов, но спонсоры давят… – мягкие черты лица исказила недовольная гримаса.

– А что вы скажете, Михаил Семенович, если я вам отвечу, что уже проделал это?! Ну то есть, уже побывал в зоне.

– Что значит… это шутка такая?! – круглые очки поползли наверх по лбу Штрауса, словно дужки были привязаны невидимыми ниточками.

– Что показал зонд? Страшный и удивительный мир, не правда ли?! Только запись не сохранилась, вернее сказать она изменилась спустя полчаса.

– Какой зонд… Вы хорошо себя чувствуете?!

– Доктор Евтушенко в восторге от моего здоровья. Вы проводили съемки в зоне?

– Конечно! Несколько камер работают круглые сутки без перерыва!

– И что они показывают?

Профессор поерзал на месте, снял очки, и нервно протер стекла носовым платком.

– Вы мне не нравитесь, Виктор, ей Богу! Давайте, я сейчас позвоню господину Рослову, и мы отменим эксперимент.

– Рослов?! Димка Рослов?!

– Дмитрий Алексеевич, ну да… Он представитель заказчика моего проекта. От военного ведомства. Кстати сказать, он хотел с вами встретиться. Вы ведь кажется бывшие сослуживцы?

– Вроде того, был грех… – Чернышев поднялся со скамьи, нахмурил лоб. – А если я откажусь от участия в эксперименте?!

– Не скрою, вы нас сильно подведете, но мы не можем насильно принудить испытателя отправиться в зону. Однако, вознаграждение можно получить лишь после выполнения миссии, таково условие договора. Вы сами его давеча подписали.

Виктор закрыл лицо ладонями, и громко рассмеялся. Профессор смотрел на него выпученными глазами, полное лицо покрыли красные пятна, он поглаживал грудную клетку, и ждал, пока странный собеседник насмеется всласть.

– Ну да, конечно! – Чернышев вытирал слезы, и не мог остановиться. – Заключение серьезного договора, выглядит как покупка джинсов у спекулянта! Скажите пожалуйста, ваша фамилия Штраус?