Тест на безопасность Олехнович Полина

Глава 5

Проникновение

Экспедиция продолжила путь в направлении реки. Лица всех семерых были хмурыми и напряженными. Наученные горьким опытом, они осторожно ступали, то и дело опасливо озираясь и каждую минуту ожидая подвоха от недружелюбной планеты.

– Мы приземлились в восемь утра, сейчас только полдень, – ворчал Роланский, – но за это время, наши жизни несколько раз подвергались смертельной опасности. Если так пойдет дальше…

– Предлагаете вернуться, расторгнуть договор, и вместо обещанного гонорара выплачивать неустойку? – нетерпеливо перебил начальник экспедиции.

– Нет, конечно, нет!

Перед глазами юриста встало сердитое, заплаканное лицо жены. Она трясет счетами, присланными строительной компанией.

– Из-за того, что ты тряпка и лентяй, мы уже десять лет пытаемся достроить дом! Какой ты мужчина, если не можешь обеспечить свою семью!?

После таких обличительных речей Анна обычно хватается за сердце (у нее врожденный порок) и с трагизмом в каждом движении открывает пузырек с таблетками.

Ее нельзя беспокоить. Нельзя беспокоить…

Бледная, темные круги под глазами, бескровные тонкие губы, блеклые волосы с недавно появившимися нитями седины. Неужели она не понимает, что пора бы уже заняться своей внешностью: сходить в парикмахерскую, в салон красоты. В конце концов, можно просто нанести чуть-чуть косметики.

Иногда ему казалось, что таким изможденным, неухоженным видом, жена напоминает окружающим о своей болезни, добиваясь жалости и сочувствия. Она упивается своими страданиями, а его заставляет испытывать вечное чувство вины.

Анна вынудила его согласиться на этот контракт…

Путь преградил завал. Прозрачные грибоподобные деревья, вырванные с корнями, были свалены в кучу, некоторые сломаны пополам. Словно, осколки, сорвавшейся с потолка хрустальной люстры, стволы и шляпки громоздились друг на друге.

Какая сила сделала это?

Стерхов осматривал завал, угрюмо сдвинув брови.

«Что это: ураган или…».

– Что из оружия у тебя осталось? – тихо спросил он чернокожего наемника.

– Пистолет и нож – остальное отобрали на КПП, а автомат…

– Да, кому-то он понадобился. И боюсь, мы скоро узнаем кому.

Обойдя завал, путники, наконец, увидели сверкающую гладь реки. Вода была необычного насыщенного синего цвета.

– Наверное, здесь много меди, – предположила Матвеева, вглядываясь в мутноватую синеву.

– Привал! – рявкнул Стерхов.

Сняли тяжелые рюкзаки, достали из них пищпакеты и небольшие термосы, расселись полукругом. После тщательного анализа воздуха, начальник разрешил снять шлемы.

Все оживились в предвкушении долгожданной трапезы. Без шлемов они выглядели почти как обычные туристы или компания, выбравшаяся на пикник. Каждый положил в свою пластиковую миску несколько кусочков спрессованной, обезвоженной еды. При добавлении кипятка сухие разноцветные кубики быстро разбухли и десятикратно увеличились в размерах.

– Меняю шпинат на свинину! – весело крикнул Роман Саливанов.

– С удовольствием поменяюсь, – сразу откликнулась Яна.

Они улыбнулись друг другу и задержали взгляды на несколько секунд дольше, чем это бывает, когда общаются два малознакомых человека. Саливанов невольно любовался Яной. Казалось, ее полные, красиво очерченные губы живут самостоятельной жизнью: то раскрываются створками раковины, обнажая ровный жемчуг зубов, то собираются в трепетный бутон. Но так ли проста и наивна была эта девушка, как ему показалось сначала. Теперь Роман готов был биться об заклад, что за холодным зеленым стеклом ее кошачьих глаз беснуются вихри страстей.

– Дайка я осмотрю твою руку, Санчес, – предложил после обеда доктор развалившемуся на земле оператору. – Так, что у нас… незначительная гиперемия и отечность.

– Черт, док, почему нельзя выражаться по – человечески! Что еще за гиперемия? – на лице смуглого красавчика отразился испуг.

– У тебя просто царапина. Кстати, почему до сих пор не заклеил перчатку?

– Как-то было не до этого. Сплошные приключения на наши задницы… К тому же, говорят в клее столько канцерогенов…

– Эй, Санчес! – крикнул начальник экспедиции, после еды он прибывал в благодушном настроении. – Сделай-ка пару снимков реки – пригодится для отчета.

– Вот дерьмо! Отдохнуть не дадут, – проворчал латиноамериканец.

– Что ты там бормочешь?

– Я говорю, что уже иду, босс!

Санчес взял камеру и нехотя поплелся к реке. За ним последовали Зорина и Матвеева.

Вдоль кромки воды тянулась длинная белесая трава. Толщина каждой травинки не превышала двух миллиметров.

– Похоже на волосы прекрасной Рапунцель из сказки, – восторженно произнесла Яна.

Пока девушки любовались пейзажем, оператор подошел к самому краю берега, схватился рукой за нависшую над водой шляпку дерева – гриба и стал снимать неторопливую синеву реки.

– Когда вернусь, – крикнул он, – обязательно устрою фотовыставку.

Его лицо озарила мечтательная улыбка.

Себастиан будет в восторге…

Этот мальчик самый талантливый из всей группы.

Идея организовать кружок для детей принадлежала старику Гольдштейну, хозяину галереи. Дополнительный заработок служил неплохим подспорьем для молодых художников и фотографов.

Правда, большинство учеников – лишь посредственности. Родители приводят их в фотостудию для того, чтобы потешить собственное самолюбие, добавить себе респектабельности в глазах знакомых.

Тщеславные, эгоистичные матери-идиотки, лопаясь от гордости рассказывают своим пустым, скучным подругам: «Мой Робби умудряется ходить на музыку, на каратэ, в волейбольную секцию, увлекается фотографией. Теперь мы думаем, а не нанять ли ему еще и репетитора по иностранному языку».

В своем стремлении вырастить сверхчеловека, они забывают прислушаться к потребностям самого ребенка, отбирают драгоценные, неповторимые годы детства. Лишенное свободы выбора детское Я чахнет под бременем родительских ожиданий.

Себастиян… Какого труда стоила вырвать мальчишку из цепких лап скудоумных родителей – мещан.

Себастиян – гений, способный вычленить идеальную композицию из хаоса, увидеть совершенную красоту в несовершенстве окружающего мира. Часы, проведенные с ним сладко-тягучи словно фруктовый сироп.

– Этот цвет достоин, быть переданным без искажения…, – пробормотал Санчес, настраивая яркость. Он так увлекся, что забыл про осторожность. Рука соскользнула с влажной прозрачной коры, и молодой человек с шумом плюхнулся в воду.

К счастью берег был не высок. С помощью девушек Санчес выбрался на сушу.

– Ты в порядке? – спросила Вероника.

– Угу, только…, – красивые тонкие черты оператора исказила гримаса боли. Он начал орать как резанный.

– Что с тобой? Санчес, что происходит? На помощь! – закричали девушки.

Вероника увидела как из разорванной перчатки, непосредственно из самой царапины свисает длинная тонкая нить травы. С каждой секундой ее длина укорачивалась. Миллиметр за миллиметром она вбуравливалась под кожу несчастного оператора.

Санчес вопил так, что закладывало уши. Он размахивал рукой, рвал защитный костюм.

Подбежал Саливанов.

Это какой-то паразит! Держи его за хвост, – приказал он стоящей рядом Матвеевой.

Испуганная девушка намотала конец извивающейся, выскальзывающей нити на пальцы.

– Попробую ввести антигельминтное средство, – крикнул доктор, второпях расстегивая костюм Санчеса. – Скорее всего, тварь движется по сосудам к сердцу, а оттуда в легкие или в мозг!

В это время хвост белого червя выскользнул из рук Вероники и мгновенно полностью исчез в теле оператора.

Санчес вдруг перестал кричать. Все члены экспедиции замерли, с тревогой и ужасом в глазах уставились на него. Глаза молодого человека закатились, рот перекосило, и из него полилась пена. Пузыри лопались на губах. Минуту тело сотрясали судороги.

Доктор все еще пытался что-то сделать: массаж сердца, какие-то уколы, но безрезультатно.

Санчес был мертв.

– Нееееееееет! – истошный крик Вероники увяз в насыщенном влагой воздухе.

Глава 6

Сфера

Саливанов несколько минут водил над телом скончавшего оператора специальным медицинским прибором, реагирующим на изменение плотности.

– Червь в головном мозге, – наконец, констатировал он.

Матвеева зарыдала с новой силой. Ее веки опухли, темно – карие глаза застилала пелена слез.

– Прекратить немедленно! – строго сказал ей начальник экспедиции. – Вы же прошли курс подготовки и должны знать о высокой вероятности летального исхода!

– Одно дело знать, – закричала женщина, – и другое – видеть, как на твоих глазах… У него были планы…. Такой симпатичный, мальчишка еще…

Потоки слез мешали говорить.

Стерхов хорошенько тряхнул ее за плечи, чтобы остановить истерику. Вероника вскрикнула, поперхнулась рвущимися изнутри рыданиями и теперь жалобно всхлипывала.

– Может, тебе лучше вернуться обратно? – безжалостно продолжал Стерхов, – Варить борщи, гладить рубашки?

– Без меня вы не найдете ртутные руды, – огрызнулась девушка.

– Детка, ты думаешь, что незаменима?! Да мне только стоит позвонить в Управление, и они сразу же отправят сюда более стрессоустойчивого специалиста!

Начальник экспедиции криво ухмыльнулся и заорал, обращаясь уже ко всем:

– Эй! Хорэ прохлаждаться, выполняйте свою работу! Роланский! Временно будете исполнять обязанности оператора, хоть какой-то прок от вас будет.

Вероника Матвеева обиженно поджала губы, взяла свой саквояж и, превозмогая себя, подошла к реке.

«Как можно быть таким черствым, таким бессердечным! – думала она, слушая, как Стерхов раздает команды, – «Погиб человек, а ему будто бы все равно. Высокая вероятность летального исхода… И мы должны вести себя так, словно ничего не случилось: одним меньше, одним больше».

Собрав всю волю в кулак, она все же занялась измерениями.

«Так…, ширина реки десять метров. Глубина – на середине двенадцать метров. Не слабо!»

Она уже жалела, что согласилась на этот контракт. Но, что оставалось делать? Не так-то просто одной растить двоих детей. Их отец, владелец крупного автосервиса, присылал только жалкие крохи. Жадный ублюдок! А сколько нужно денег, чтобы у ребенка было все необходимое!? Одежда, обувь, обучение, развлечения, медицинская страховка.

А еще приходилось обеспечивать парализованную бабушку. От матери – алкоголички помощи никакой, только неприятности.

Когда старушка умерла, стало немного легче. Не хорошо, конечно, так говорить о покойниках. Но ведь все легло на плечи Вероники, а она еще молодая женщина, и для себя пожить хочется.

– Жалкие оправдания! – раздался сзади металлический голос. Матвеева обернулась – все участники экспедиции были заняты своими делами: Стерхов докладывал в Управление о случившемся.

– Да! – кричал он, – так и запишите: в результате столкновения с местной флорой… Через сколько? Через три дня? Отлично, будем ждать нового оператора…

Саливанов и Зорина занимались исследованием твари, убившей Санчеса. Он – врач, она – биолог. Кажется, ребята нашли друг друга.

Роланский, пытался разобраться с камерой, наемник Абсент ходил кругами вокруг лагеря, высматривая потенциальных врагов.

Померещилось? Но она так четко слышала леденящие душу, безжалостные слова.

Вероника заметила, что рядом с ней, в воде у самого берега плавает полиэтиленовая пленка.

«Неужели здесь уже были люди? Надо бы сообщить Стерхову о находке».

Но обида еще не прошла – разговаривать с боссом не хотелось.

Вдруг пленка начала расправляться, натягиваться, и, не успев опомниться, девушка оказалась внутри прозрачного шара. Она закричала, но оболочка заглушала звук.

Оставшиеся на берегу были увлечены своими делами и ничего не замечали.

Сфера довольно быстро уносила Веронику на середину реки. Девушка достала нож из кармана в защитном костюме. Но только она замахнулась, намереваясь разрезать пленку, как от внутренней поверхности шара с молниеносной скоростью отпочковался небольшой пузырь и плотно облепил лезвие. Таким образом, Вероника осталась без оружия.

На середине реки, сфера начала стремительно погружаться.

Глава 7

Спасение утопающих…

Вероника кричала, что есть мочи, но наушники безмолвствовали. Она проверила систему связи, стараясь не поддаваться панике. Оказалось, что микрофон отключен.

«Но я его не выключала…», – подумала она удивленно. Однако времени на размышления не было – с каждой секундой прозрачная сфера опускалась все глубже в синюю мутную воду.

Вероника снова нажала на «on», связь заработала.

– Сергей, Сергей! Слышите меня? На помощь! Скорее!

– Матвеева?! Что случилось? Где ты вообще? – раздался хрипловатый голос начальника экспедиции.

– Какая-то хрень тащит меня на дно. Я не могу выбраться!

Вероника подняла глаза. Над ней уже был мощный пласт воды толщиною не меньше трех метров. Размытая окружность солнца таяла как сахар в горячем чае. В ушах зазвенело, казалось, в барабанную перепонку вонзились тонкие иглы.

– Только не психуйте, опишите эту тварь, я должен знать, как действовать, – снова заговорил босс. Он уже вытащил из рюкзака коробку размером с ладонь. В ней лежал компактно сложенный плот-трансформер из гладкого тончайшего материала «дельфинья кожа».

– Сергей, вы издеваетесь?! Какие описания?! Мне нужна помощь! – закричала девушка, возмущенная спокойствием начальника.

– Ты хочешь, чтобы я прыгнул в воду и оказался в таком же положении, как и ты?! Только боюсь, шансы на спасение при таком раскладе сведутся к нулю.

– Ладно, ладно! Я в каком-то прозрачном шаре! Поторопитесь!

– А нож? Попробуй ножом, – прокричал Стерхов, включая микронасос, вмонтированный в крышку коробки. Плот начал быстро надуваться.

– Ножом не получилось…

Прибор на спецкостюме Матвеевой показывал глубину десять метров. В подводном сумраке девушка различила нечто по консистенции похожее на желе, зеленоватое, пульсирующее. Оно покрывало все дно. В студнеобразное вещество были покружены десятки прозрачных пузырей. В некоторых из них лежали кости, большие и поменьше, в других что-то темное, бесформенное.

Сфера, поймавшая Веронику, увязла в зеленоватом студне.

– Матвеева? – тревожно позвал Стерхов, его голос показался таким родным. Только эта неуловимая вибрация частот связывала ее сейчас с поверхностью, с жизнью.

Внезапно ее осенило.

– Босс, есть идея. У меня в кармане – кое-какие химические реагенты для исследований. А что если взять нитроглецирин и…

– Нагреватель есть? – угадал ее мысль начальник.

– Есть. Взрыв получится не настолько сильным, чтобы причинить мне существенный вред, а вот пузырь возможно лопнет.

– Матвеева, ты умница! Только осторожней! Я уже спускаюсь на воду.

Стерхов запустил атомный двигатель размером с грецкий орех, спаянный с «дельфиньей кожей».

К берегу уже спешили Саливанов и Абсент. Была включена общая связь, и все участники экспедиции получили сигнал SOS.

– Что случилось? Что опять стряслось? – кричали они наперебой.

– Матвеева развлекается, – пробурчал Стерхов, запрыгнул на надувной плот, и поплыл, проминая синюю гладь реки. Он тщательно прочесывал толщу воды эхолотом, пытаясь отыскать девушку.

Боковым зрением Вероника уловила какое-то движение. Из желеобразной массы вылезло нечто, напоминающее обрубок гигантской кишки. Огромный зев существа открывался и закрывался, заглатывая воду и пузыри с их содержимым; сморщенное склизкое тело сокращалось.

Из заднего отверстия чудовищного обрубка вылетали прозрачные ошметки. Существо медленно подбиралось к девушке.

Она онемела от ужаса.

– Ника, я над тобой, – услышала она голос Стерхова.

– Здесь такое…! Оно уже близко! – пролепетала она, с трудом ворочая языком.

– Взрывай! – приказал начальник экспедиции.

Девушка положила ампулу с нитроглицерином на дно сферы, подальше от себя, и направила туда луч нагревателя.

В следующий миг она почувствовала удар спереди, фронтальная заслонка шлема звонко треснула и разлетелась мелкими осколками. Лицо словно ошпарили крапивой. Как в замедленной съемке прозрачная сфера разделилась на мельчайшие пузырьки.

Работая изо всех сил мускулистыми ногами и руками, девушка поплыла вверх. За ней, собравшись в стаю, следовали похожие на полиэтилен существа.

Вероника торопилась, опасаясь, что они снова поймают ее. Легкие слиплись от недостатка кислорода. Уши заложило.

С каждой секундой она приближалась к солнечным лучам, запутавшимся в верхних слоях воды. Вот уже отчетливо проявилось темное дно плота. Наконец, девушка вынырнула, кровь стучала в висках, в глазах потемнело. Она жадно глотнула воздух и почувствовала, как сильные руки Стерхова затаскивают ее на плот.

Глава 8

Стремнина

Лицо Вероники было в крови из-за многочисленных мелких порезов.

– Живая? – спросил начальник экспедиции, помогая вынуть из пазов в шлеме осколки лопнувшей при взрыве заслонки.

– Кажется, да, – с трудом произнесла она.

На берегу радостно кричали и махали руками остальные участники экспедиции.

– Значит, так: надевай мой шлем, – приказал Стерхов.

– Но, как же…

– Мы же не можем рисковать таким специалистом как ты, – он подмигнул, отстегнул свой шлем, передал его девушке, а сам взял ее поврежденный.

Но они так и не успели надеть защитные приспособления. Медленно дрейфовавший к берегу плот, неожиданно закрутило и понесло вниз по реке. Стерхов и Матвеева изо всех сил вцепились в выступающую окантовку плота.

Течение искрящейся полосой разделило реку на две половины, унося астронавтов все дальше от лагеря. Стерхов максимально увеличил мощность атомного двигателя, но это не помогло.

Вдоль берега бежали Абсент и Саливанов. Наемник пытался кинуть начальнику веревку с самонаводящимся крюком, но он всякий раз опаздывал на доли секунды и плюхался в воду, не достигнув цели.

Скорость течения росла в геометрической прогрессии. Место привала и оставшиеся на берегу члены команды скрылись из виду. Начались пороги и водовороты. Казавшаяся такой спокойной река оскалилась острыми валунами в безумной усмешке.

Стремнина кидала плот на камни, закручивала и топила, пытаясь сбросить с трудом удерживающихся людей.

Нарастающий с каждой секундой шум заглушал вопли перепуганной Вероники.

«Водопад!» – осенила Стерхова страшная догадка.

– Держись крепче! – закричал он, надрывая связки, но слова поглотил рев падающей воды.

Плот с сумасшедшей скоростью закрутила очередная воронка. Наигравшись через минуту – резко выплюнула. На миг он завис над пропастью, дно которой исчезало в облаке бриллиантовых брызг.

Стерхов глянул вниз, попрощался с жизнью и зажмурился.

Мальчик лет двенадцати, девочка лет восьми бредут по выбеленной солнцем песчаной косе.

– Я хочу купаться! – капризничает малышка с растрепанными завитками волос.

– А мне уже надоело, – лениво отвечает подросток и растягивается на горячем песке.

Краем глаза он видит, как сестра бежит к воде.

«Вот упрямая! – со злостью думает он. Мысли плавно уносятся в скорое будущее, к футбольному матчу. Крики болельщиков сливаются с плеском воды и счастливыми возгласами сестры.

Кажется, он заснул. Поднимается, трет замутневшие со сна глаза и пугается осознанию тишины и одиночества.

– Светка! Где ты? Света! – кричит он, оглядывается, всматривается в слепящую отблесками морскую рябь.

Девочка исчезла.

– Сергей, эй, Сергей, очнитесь! – донесся издалека знакомый голос, – ну и тяжелый же ты…

Вероника Матвеева тащила к берегу потерявшего сознание начальника. Она обхватила одной рукой его мощный торс, а другой пыталась грести. Пальцы ног едва доставали дно. Взвесь брызг от водопада слепила глаза, набивалась в нос.

Из последних сил Вероника выволокла огромное тело Стерхова на берег, застеленный мягким ковром синего мха.

– Босс, ну очнись же…, – пощечины звонко отскакивали от щек мужчины.

И вдруг молниеносным движением начальник экспедиции перехватил руку Вероники.

Девушка вскрикнула от неожиданности и боли, но тут же радостно добавила:

– Ну, наконец-то, очнулся.

– Где это мы? – прохрипел Стерхов, поднимаясь и осматриваясь.

По берегам реки из мягкой синевы мха тянулись к нежно-зеленому небу беспорядочно разбросанные ярко-желтые цилиндры.

Глава 9

Первая ночь

Стерхов и Матвеева с любопытством разглядывали странные цилиндрические образования.

– Похоже на термитники, – задумчиво произнесла Вероника.

– Не хватало нам еще наткнуться на инопланетных букашек, – пробурчал начальник экспедиции, потирая ушибленную голову.

Между тем темнота стремительно опускалась на планету. Раскаленное солнце почти полностью скрылось за горизонтом.

Астронавты, непривыкшие к такому резкому наступлению ночи, почувствовали тревогу. Ситуация усугублялась тем, что связь с Землей и оставшимися в лагере членами экспедиции была потеряна – шлемы со встроенными коммуникаторами унесла стремнина.

Вероника не скрывала своего беспокойства, тогда как Стерхов внешне оставался невозмутимым.

– Что будем делать? – взволнованно спросила девушка, – Еще час, и мы окажемся в кромешной темноте.

– Ну, выбирать особо не из чего. Можно конечно вернуться вдоль берега в лагерь, но ночью по незнакомым планетам разгуливают только дураки или самоубийцы. Хотя, одно другого не исключает.

«Неужели нельзя без этого издевательского тона, без сарказма, – думала Вероника, с трудом сдерживая раздражение, – почему бы просто не сказать: остановимся на ночлег. Всего два слова!»

Однако заявить о своем недовольстве вслух девушка не успела. Один за другим желтые цилиндры начали загораться изнутри, словно электрические светильники, подсвечивая берег реки уютным сиянием.

– Не нравится мне все это, – буркнул Стерхов по-волчьи прищуриваясь, – Давай-ка разведем костер. С огнем как-то спокойнее.

В гнетущем молчании они рвали синий мох и бросали его в кучу. Вероника подумала, что, наверное, первобытные люди чувствовали себя такими же слабыми и беззащитными перед неизведанной, не знающей жалости природой.

Стерхов извлек из кармана кубик сухого спирта и влагонепроницаемую зажигалку. Щелчок – и пламя, сначала робкое, потом настырное побежало по тонким веточкам мха.

«Светильники» разгорались все ярче, издавая звуки, напоминающие стрекотание кузнечика. С каждой минутой стрекот усиливался.

Вдруг один из цилиндров развернулся. Его внутренняя поверхность представляла собой гофрированную перепонку, сужавшеюся книзу. Словно гигантский веер существо складывалось и раскладывалось. У основания этого веера искрился электрическими разрядами круг диаметром около полуметра.

Существо застрекотала и, сделав несколько интенсивных сокращений перепонкой – веером, поднялось вверх. Еще несколько цилиндров развернулись подобно первому и взлетели.

Вскоре в темном небе парили десятки «перепончатокрылых», прочерчивая электрическими кругами на брюхе светящиеся, тающие во мраке полосы.

– Похоже, электричество вырабатывается при трении складок перепонки друг о друга, – предположила завороженная чудесным зрелищем Вероника.