Новая любовь Розамунды Смолл Бертрис
– Тем не менее будет лучше, если нас вообще никто не задержит!
– Вряд ли это кому-то удастся, – уверенно заявил капитан. – Эти англичане – никудышные моряки. Но их король, как мне говорили, строит большой флот, так что со временем все может измениться. Но на сегодня им хватает храбрости удить рыбку только возле самого берега, чтобы успеть вернуться, если ветер дунет посильнее. Нам ничто не угрожает.
Граф кивнул и спросил:
– Когда мы выходим?
– Вы еще успеете как следует поужинать, милорд, а затем милости прошу на борт. Я пришлю юнгу за вами и вашими спутниками, – добавил капитан и, раскланявшись, вышел, прихватив свою накидку.
– Я умираю от голода! – воскликнула Розамунда. – Мы ехали целый день по жуткому холоду!
– Дермид, найди хозяина и закажи ужин. Не высовывайся и постарайся не показываться на глаза тем, кто мог бы тебя узнать. Свой плед и кокарду оставь здесь, приятель, – наставлял граф слугу.
– Слушаюсь, милорд, – сказал Дермид и вышел.
– Почему ты дал Дермиду такие строгие наставления? – удивилась Розамунда.
– Потому что Лейт – большой порт. А в порту всегда полно соглядатаев, собирающих всякого рода сведения, которые можно продать. Если Дермид появится в пледе с цветами клана Лесли, кое у кого могут возникнуть подозрения. Вот почему я предпочитаю остаться если не незамеченным, то хотя бы неузнанным, – пояснил граф.
– А как же хозяин таверны? Как нам удалось пробраться в эту комнату так скрытно? И чем мы за это заплатим? – продолжала любопытствовать Розамунда.
– Хозяин «Русалки» давно состоит на жалованье у короля – он собирает сведения для Якова Стюарта. Нынче он получил приказ держать эту комнату наготове для капитана Дюмьера и его друзей. Ему достаточно хорошо заплатили за то, чтобы он держал язык за зубами, – объяснил граф.
– Я определенно попала в мир, о существовании которого даже не подозревала! – воскликнула Розамунда.
– А с какой стати тебе было знать о нем, дорогая? – резонно заметил Патрик. – Ты же леди Фрайарсгейт, хозяйка процветающего поместья на границе Англии. Заговоры и интриги не должны были интересовать тебя вовсе, но ты вскоре обучишься этому искусству, потому что едешь со мной. Я взвалил на себя практически безнадежное поручение, но король считает своим долгом предпринять все, что в его силах, ради мира между Шотландией и Англией. Жаль, что ваш король не может похвастаться такой же осторожностью.
– У Генриха Тюдора слишком преувеличенное мнение о собственной персоне, – заметила Розамунда. – Если он считает, что прав, то идет до конца. Ну а Богу, конечно, ничего не остается, как занять его сторону! – закончила она с улыбкой.
Граф громко рассмеялся.
– Сдается мне, дорогая, – проговорил он сквозь смех, – что из тебя получится хорошая помощница в моем нелегком деле. У тебя острый глаз.
– Я не стану действовать во вред Англии, Патрик, – гордо заявила Розамунда. – Я не предательница.
– Ну что ты, милая, – успокоил ее Патрик. – Мы вовсе не действуем во вред Англии, но согласись, что король Шотландии старше, опытнее и мудрее Генриха Тюдора. И не забывай о том, что королева Шотландии – сестра английского короля. Но мы стараемся предотвратить войну, чтобы наш король мог не предавать старого союзника, отстаивая свои интересы, хотя его вынуждает к этому ваш король. Причем делает это весьма недостойным образом, Розамунда!
– Знаю, – вздохнула леди Фрайарсгейт. – Мег всегда говорила, что ее младший брат ужасный задира. А теперь он еще и король Англии.
– И завидует тому, что между королем Яковом и его святейшеством сложились такие хорошие отношения. Он делает все, чтобы разрушить их ради собственной выгоды, – заметил граф.
– Он не из тех, кто может смириться с поражением или хотя бы удовольствоваться вторым местом, – добавила Розамунда. – Патрик, расскажи мне точно, что тебе предстоит сделать?
– Только когда мы поднимемся на борт «Маленькой королевы»! – ответил граф.
– Ты мне не доверяешь? – обиженно спросила Розамунда.
– Я доверяю тебе, любимая, – заверил граф и ласково прижал Розамунду к себе, – но как я могу знать, кто слушает нас за дверью? Ты понимаешь меня?
Розамунда согласно кивнула.
Через секунду дверь распахнулась, и в комнату вошел Дермид, а следом за ним слуга с полным подносом еды. Он поставил поднос на стол, но покинул комнату лишь после того, как оглядел ее быстрым взглядом. Ничего необычного: все так, как сказал хозяин. Любовники бегут на край света. Никто не захочет платить за такую новость, разве что парочка окажется какими-то важными персонами. Но на мужчине не было ни пледа, ни кокарды, так что нельзя было понять, из какого он клана. Лакей изобразил на лице явное разочарование и вышел.
– Что-то слишком уж он любопытный! – сердито заметила Энни.
– Все равно он ничего не высмотрел, – ответил с улыбкой Дермид.
Энни и Дермид накрыли ужин для своих хозяев и получили приглашение поужинать вместе с ними. Им подали холодный ростбиф, жирного каплуна с яблоками и свежее масло. Особенно вкусными оказались морские мидии, вываренные в белом вине. Хозяин не позабыл также о головке сыра и кувшине с густым октябрьским элем. Как только ужин закончился, в дверь негромко постучали и на пороге появился молоденький юнга.
– Мадам и мсье прошу идти за мной, – сказал он.
Энни едва успела накинуть на плечи хозяйке подбитую мехом теплую накидку. Рассовав по карманам своей накидки яблоки и груши, она поспешила следом за остальными. Они покинули таверну, пройдя тем же длинным, узким коридором и выйдя через заднюю дверь. Мальчик-проводник быстро пересек двор и нырнул в узкий переулок, ведущий к длинному широкому причалу, у которого было пришвартовано небольшое судно. Поднявшись по трапу на корабль, юнга провел гостей в кормовую надстройку.
– Вот это будет ваша каюта, – сказал он и вышел.
Розамунда осмотрелась вокруг и решила, что эта каморка слишком тесна для четверых.
– Еще не поздно вернуться, – сказал граф, заметив выражение ее лица.
– Нет, – решительно отказалась Розамунда.
В каюте были две койки – верхняя и нижняя.
– Вы с Энни будете спать внизу, – продолжил граф. – А нам с Дермидом все равно придется спать по очереди, чтобы не пропустить вахту.
– Здесь холодно, – заметила Розамунда и зябко поежилась.
– Нам придется терпеть холод еще не одну неделю, – сказал граф. – Зимнее путешествие никогда не бывает приятным, но мы справимся. Вы с Энни сразу ложитесь в постель, пока не успели замерзнуть. Не раздевайся, сними только башмаки, любовь моя.
Женщины забрались в широкую нижнюю койку и поспешили закутаться в теплые одеяла.
– Здесь гораздо лучше, – с довольной улыбкой сообщила Розамунда.
– Ты можешь спокойно спать. Мы с Дермидом постоянно будем дежурить, – поспешил успокоить ее граф.
– По-моему, я так вымоталась, что даже заснуть не смогу, – пожаловалась Розамунда, но уже через несколько минут сладко спала.
– Ты пока отдыхай. Я возьму себе первую вахту, – сказал граф Дермиду, и слуга полез наверх. Патрик пристроился на узком сиденье под окном. Он слышал, как корабль отдает швартовы, затем ощутил, как началась легкая качка, когда «Маленькая королева» отошла от пирса и вместе с отливом двинулась к горловине залива Ферт-оф-Форт. Он увидел королевский флот, над которым возвышались мачты «Великого Михаила», – предмет гордости и любви короля Якова. Ночь была спокойной и ясной, и по мере того как судно удалялось от берега и приближалось к выходу из Ферт-оф-Форта, на небе все ярче проступали звезды.
Патрик вспомнил, как в последний раз отплывал в Сан-Лоренцо. Его дочери Жанет было тогда не больше десяти лет, а Адаму шесть. Граф Гленкирк был окружен почетом как первый официальный посол, назначенный королем Яковом в Сан-Лоренцо. Он не хотел быть послом, не хотел покидать Гленкирк, но долг звал его на Средиземноморское побережье, к тому же король заверил, что он проведет вдали от родины два-три года, не больше. Когда же Патрик снова вернулся в Шотландию, дочь была утрачена для него навсегда. Они с сыном и Мэри Маккей, бабушкой Жанет по материнской линии, вернулись к себе в горную глушь. Мэри скончалась через несколько лет в той самой хижине, где когда-то увидела свет его дочь. Жан. Жанет Мэри Лесли. Что с нею стало? Жива ли она?
И вот теперь Патрик снова покинул родину и взял себе в спутницы женщину моложе своей дочери. Каждый раз при мысли об этом он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Такого счастья ему не доводилось испытывать никогда прежде. Патрик мысленно поблагодарил судьбу за то, что ему была дарована встреча с Розамундой. Ее безоглядная любовь казалась удивительной и невероятной. Предстоявшее им вдвоем путешествие вряд ли можно было назвать романтичным. Тесная каюта на грузовом корабле должна была стать их прибежищем на пути во Францию, а потом им и вовсе придется скакать верхом не одну сотню миль. Наверное, он был не в себе, когда предложил Розамунде поехать вместе. Он был не в себе уже тогда, когда вообще согласился поехать в Сан-Лоренцо. Король дал ему глупое и безнадежное поручение, но Яков Стюарт считает долгом чести предпринять все возможное для предотвращения войны с Англией.
Погода стояла спокойная и ясная все дни, когда корабль плыл на юг вдоль английского побережья. Ровный и сильный ветер уверенно гнал судно вперед. И наконец, когда однажды утром Энни с Розамундой вышли прогуляться на палубу, к ним подошел капитан Дюмьер и сказал, показывая рукой куда-то вдаль:
– Франция, мадам. Мы пересекли пролив перед самым рассветом. Поскольку погода нам благоприятствует, я доставлю вас в Гавр. Если повезет, мы будет там уже завтра.
– Это очень хорошая новость, капитан! Лорд Лесли уже знает? – спросила Розамунда.
– Да, мадам. Он-то и попросил меня подойти и сказать вам об этом. Он и сейчас не хочет покинуть штурвал. Взгляните! – указал капитан куда-то в сторону.
Розамунда перевела взгляд и увидела, что Патрик правит судном. Она смеясь помахала ему рукой и крикнула:
– Смотрите в оба, милорд, не то, не ровен час, завезете нас обратно в Англию!
На следующее утро «Маленькая королева» вошла в гавань Гавра и пришвартовалась к пирсу. К великому удивлению Розамунды, их лошадей вывели из грузового отсека и отвели на берег.
– Я совсем позабыла о них с той минуты, как мы оставили их в «Русалке»! – воскликнула она.
– Так гораздо удобнее. Мы бы привлекли к себе лишнее внимание, разыскивая в порту лошадей. Чем меньше людей будет иметь с нами дело, тем меньше вспомнит о том, что мы здесь были. Все большие порты, не говоря уже о тавернах и гостиницах, давно стали настоящими рассадниками интриг. Новости об иностранцах здесь самый ходовой товар, за который все стараются получить самую высокую цену, – заметил граф Гленкирк и, обратившись к капитану, поблагодарил его за спокойное плавание.
– Это вы не меня благодарите, а Господа Бога, милорд! – ответил тот. – Вы и сами отлично знаете, что выбрали не лучшее время для морского путешествия из Шотландии на континент. Нам очень и очень повезло. Определенно Господь благоволит вам в ваших делах, – заключил капитан и, пожав графу руку, откланялся.
Розамунда, Энни и Дермид уже сидели верхом, когда Патрик подошел к ним.
– Нам предстоит целый день пути, так что давайте поскорее покинем порт, чтобы не попадаться лишний раз на глаза здешним соглядатаям, – сказал он и легко взлетел в седло своей лошади.
Несколько дней они провели в седле. Граф вел свой маленький отряд через самые глухие провинции и даже там старался избегать оживленных трактов. И Розамунда, и Энни нарядились в мужское платье, и любой встречный принял бы их за молодых джентльменов. Розамунда с тоской вспоминала свои переезды к английскому двору. Теперь они казались ей верхом комфорта по сравнению с этой бесконечной скачкой. В Англии им на пути постоянно попадались то мужские, то женские монастыри, пускавшие на ночлег путешественников. Во Франции же приходилось довольствоваться любым убежищем, которое удавалось найти. Правда, учитывая то, что в их отряде есть две женщины, граф старался выбрать для ночлега зажиточные фермы с добротными амбарами. Обычно хозяин фермы без возражений пускал их туда, получив небольшую плату за свое гостеприимство. И почти всегда жена фермера угощала их свежим хлебом, который они принимали с искренней благодарностью. Провизию путешественники покупали по пути, на небольших сельских рынках в придорожных деревнях.
Погода испортилась. Теперь все время то лил дождь, то мел мокрый снег. Но по мере продвижения группы к юго-востоку становилось заметно теплее. Путники и сами не заметили, как вдруг началась весна и солнце стало пригревать сильнее. Наконец, по прошествии многих дней, граф сообщил:
– Завтра мы пересечем границу Сан-Лоренцо.
– Прежде всего я хочу искупаться в ванне! – с чувством воскликнула Розамунда, в этот момент устраивавшаяся на ночлег на сеновале.
– Обещаю, что мы не нанесем герцогу визит вежливости, пока не помоемся и не переоденемся в приличную одежду, – проговорил граф, нежно обняв Розамунду за плечи.
– Меня представят герцогу Сан-Лоренцо? – удивилась она, а потом встрепенулась и добавила: – А почему бы и нет? Это только укрепит окружающих во мнении, что мы двое влюбленных, сбежавших на край света.
– Милая, ты не только моя возлюбленная, но еще и верный товарищ в пути! – заметил граф. – А герцог вполне современный человек. Я с удовольствием возобновлю наше знакомство, хотя это означает, что мне придется встречаться с его сыном и невесткой.
– Это с тем юношей, за которого должна была выйти твоя дочь? – спросила Розамунда.
– Да, – тихо произнес граф. – Мне всегда казалось подозрительным, что он так скоро женился на принцессе Тулузской. Иногда я вообще сомневаюсь, любил ли он мою Жан…
– Не стоит бередить прошлое, милорд, – ласково проговорила Розамунда. – От того, что ты позволишь горю и отчаянию снова овладеть тобой, ничего не изменится. Ты явился сюда с тайным поручением от самого короля. Так выполни свой долг, и пусть тревоги прошлого останутся не более чем смутным воспоминанием. Ты здесь не для того, чтобы налаживать отношения с Сан-Лоренцо, а скорее для переговоров с Венецией и Священной Римской империей.
– Ты мудро рассуждаешь, женщина, – одобрительно заметил граф. – И где только молодая девушка из Камбрии могла набраться такой мудрости?
– Наверное, от Хью Кэбота, моего второго мужа. Он научил меня ни от кого не зависеть и самой заботиться о Фрайарсгейте. А еще, наверное, мне на пользу пошли годы службы при дворе короля Генриха Седьмого. По большей части я находилась в свите королевы-матери. Она была чрезвычайно мудрой женщиной.
– Ты явно оказалась способной ученицей, Розамунда! – похвалил возлюбленную граф.
– Давай-ка лучше спать, милорд, – предложила Розамунда. – Завтра нам предстоит нелегкий день. Я буду рада снова спать в постели, каждый день принимать ванну и носить красивые платья. Мне уже надоело быть мальчишкой. – Она наклонилась и легонько поцеловала Патрика в губы. – Доброй ночи, мой ненаглядный возлюбленный!
– А я буду рад снова увидеть тебя в постели так, как мне хочется, – прошептал он ей на ушко и нежно прикусил розовую мочку. – Я ужасно соскучился по тебе!
– И я тоже, – прошептала в ответ Розамунда. – Если герцог не пожалеет для нас большой ванны, мы могли бы выкупаться вместе! – многозначительно добавила она.
– Если нам это удастся, ты знаешь, к чему это приведет!
– И я жду этого с нетерпением! – игриво улыбнувшись, ответила Розамунда. – Ну а теперь давай спать, Патрик! Завтра тебе вряд ли удастся выспаться!
Граф рассмеялся, привлек Розамунду к себе и положил руку ей на грудь.
– И тебе тоже, милая! И тебе тоже!
Глава 5
Главный город герцогства Сан-Лоренцо лежал перед ними как на ладони. Путники смотрели на него с высоты, стоя на горной дороге.
– Я никогда не видела, чтобы дома были такие разноцветные! – воскликнула Розамунда. – У нас они из дикого камня или просто выбелены!
– Этот город называется Аркобалено. На итальянском это означает «радуга», – пояснил Патрик. – Поскольку герцогство Сан-Лоренцо расположено между Италией и Францией, люди здесь свободно владеют обоими языками.
– Я немного говорю по-французски, – сообщила Розамунда. – Хотя понимаю гораздо лучше, чем говорю. Пожалуй, для начала это даже лучше. Волей-неволей придется учиться, чтобы изжить свое невежество, – добавила она с улыбкой.
– Вряд ли кто-то упрекнет тебя в невежестве, моя милая! – смеясь, заметил Патрик.
Все четверо двинулись вниз по склону, в Аркобалено. Горы уже покрылись молодой зеленью, разбуженной февральским солнцем. Укрытое в лощине поле зеленело новыми всходами пшеницы. На южных склонах гор раскинулись виноградники. Сам город живописными уступами спускался к берегу лазурного моря. Каждый дом вдоль узких мощеных улочек был выкрашен в свой цвет, и Розамунда поразилась: как много, оказывается, оттенков у семи цветов радуги!
– А это что такое? – спросила она у графа, показывая на целый комплекс построек, возвышавшихся над городом.
– Герцогский дворец, – ответил Патрик. – А видишь вон ту виллу из розового мрамора прямо над морем? Это резиденция шотландского посла. Первым делом мы заглянем туда. Скоро все в городе будут знать о моем появлении, потому что здесь шпионов не меньше, чем во всех других городах. Но пока это возможно, я бы хотел сохранять свой визит в тайне. Герцогу Сан-Лоренцо не следует официально вмешиваться в мою миссию ради своей безопасности и безопасности Сан-Лоренцо.
– Посол будет нас ждать? – спросила Розамунда.
– Нет, – усмехнулся граф. – Мы свалимся ему как снег на голову. Но у меня с собой есть письмо от короля, так что можешь не сомневаться в теплом приеме.
Они не спеша миновали герцогский дворец. Возле распахнутых ворот стояли рослые гвардейцы в небесно-синих мундирах с золотым позументом. Розамунда не удержалась и украдкой заглянула в ворота. Каково же было ее удивление, когда она увидела там знакомого джентльмена. Она пристально разглядывала мужчину, только что соскочившего с лошади.
– Скажи, у Англии тоже есть здесь свой посол? – спросила Розамунда у Патрика встревоженным голосом.
– Да, он появился совсем недавно. А в чем дело?
– Пока мы ехали мимо дворца, я заметила джентльмена, которого встречала раньше при английском дворе, – пояснила она.
– Он может узнать тебя, милая? – встревожился в свою очередь граф.
– Не знаю, Патрик. Мы не были представлены друг другу и никогда не разговаривали, но я знаю, кто он такой. Это один из Ховардов. Не очень большая шишка, всего лишь кузен главы рода.
– Но он явно получил это назначение в угоду своей влиятельной родне, – заметил Гленкирк. – Нужно особенно позаботиться о том, чтобы он не совал нос в наши дела. Вряд ли Генрих Тюдор обрадуется, если узнает о наших попытках ослабить союз, создаваемый папой.
Четверка ехала вниз по улице, приближаясь к розовой вилле, служившей резиденцией шотландского посла. Патрик почувствовал, как теплее становится на душе при воспоминании о том времени, когда он сам был хозяином на этой вилле. Он уже и не думал, что когда-то снова увидит это место – как, впрочем, и самого Сан-Лоренцо. Они едва успели въехать через ворота во двор, как их окружили слуги, а навстречу гостям вышел дворецкий – довольно пожилой мужчина. Узнав Патрика, он радостно воскликнул:
– Милорд Лесли! Добро пожаловать! Добро пожаловать снова в Сан-Лоренцо!
– Пьетро! Как я рад видеть, что ты по-прежнему здесь служишь! – так же радостно отвечал граф Гленкирк, пожимая руку старику. – Твой хозяин на месте? Я привез ему письмо от короля!
– Входите, милорд! Входите! – засуетился Пьетро и поспешил увести гостей с залитого солнцем двора. – Я сейчас же доложу хозяину, что вы здесь! Мы не ждали никого с визитом!
Пьетро проводил гостей в большую гостиную, из которой открывался великолепный вид в сад.
– Соблаговолите подождать здесь, милорд. В графине вино, если пожелаете освежиться, – добавил старик и поспешил к хозяину со всем проворством, на которое был способен в свои годы.
– Он был дворецким в те времена, когда я еще служил королю, – пояснил Патрик.
– Он явно тебя любит, – заметила Розамунда.
– И его дочка тоже, – с интригующей улыбкой добавил граф. – У нее роскошные темные волосы, черные глаза и золотистая кожа.
– Смею предположить, что к данному времени она расплылась и стала солидной матроной. А может, даже и бабушкой, – пропела Розамунда сладеньким голоском.
– Неужели ты ревнуешь, милая? – удивленно спросил Патрик, но при этом чувствовалось, что ему нравится поддразнивать ее таким образом.
– И почему все мужчины такие распутники? – спросила Розамунда, изобразив на лице возмущение.
– Ох! – театрально воскликнул Патрик, хватаясь за грудь. – За те недели, что ты провела в пути, моя милая Розамунда, твои коготки стали острее бритвы! – Он добродушно ухмыльнулся.
– Миледи! Вы только гляньте, что творится у них в саду! На дворе февраль, а там везде цветы! – восторженно воскликнула Энни. – И солнышко так славно пригревает, а ведь зима еще не кончилась!
– Зима почти не заглядывает в Сан-Лоренцо, Энни, – пояснил Патрик. – А если это и случается, то редко и ненадолго.
– Вы хотите сказать, что такая теплынь стоит здесь все время? – спросила Энни, не веря своим ушам. – Милорд! Вы и впрямь привезли нас в райский сад!
– Когда-то я тоже так думал, – ответил Патрик.
В этот момент двери широко распахнулись и в гостиную вошел высокий седеющий джентльмен.
– Милорд граф! – приветствовал он Патрика с низким поклоном.
– Лорд Макдафф! – с почтением отвечал Патрик. – Мы могли бы поговорить наедине? Если вас не затруднит проводить миледи и ее камеристку в более удобную комнату… мы побеседовали бы без помех. Дермид, ступай с Энни и леди Розамундой. – В голосе графа Гленкирка послышались непривычные для Розамунды повелительные нотки.
– Конечно, милорд, – ответил посол. – Пьетро!
– Милорд? – моментально подскочил на зов дворецкий.
– Покажи миледи наши комнаты для гостей да присмотри за тем, чтобы ни она, ни граф ни в чем не нуждались. Идемте со мной, милорд.
Лорд Макдафф и Патрик покинули гостиную.
– Я говорю по-английски, но совсем немного, миледи, – обратился Пьетро к Розамунде, почтительно поклонившись.
– А я немного говорю по-французски, – проговорила Розамунда с милой улыбкой.
Дворецкий просиял в ответ.
– Соблаговолите пройти за мной!
Из светлой, полной воздуха гостиной они попали в круглый с мраморным полом и по широкой лестнице поднялись наверх. На третьем этаже дворецкий распахнул перед гостями двустворчатые двери из резного ореха и провел их в роскошно обставленные апартаменты.
– Что прикажете подать, миледи? – спросил он у Розамунды.
– Пьетро, мы провели в дороге очень много дней. И я бы с большим удовольствием приняла ванну, – ответила она.
– Сию минуту, миледи. – Старик торопливо зашаркал к двери.
– И что же вы наденете после того, как скинете с себя эти вонючие лохмотья и сожжете их в печке? – ворчливым тоном поинтересовалась Энни.
– У меня осталась хотя бы одна чистая нижняя сорочка или ночная рубашка? – в свою очередь спросила Розамунда.
– Ну, вряд ли вас правильно поймут, если вы покажетесь на людях в одной нижней сорочке! – все тем же ворчливым тоном заметила Энни.
– Ну что ж, тогда остается одно: сразу после ванны пригласить сюда портниху, – ответила Розамунда. – Граф обещал, что приобретет для меня новый гардероб. И ты тоже получишь новое платье, Энни.
– Я была бы не прочь тоже залезть в ванну да переодеться в чистое, – призналась Энни со вздохом. – От меня так разит конским потом, что вряд ли я когда-нибудь от него отмоюсь!
– Давай обойдем эти апартаменты и посмотрим, что у них тут есть, пока нам готовят ванну, – предложила Розамунда.
Они оглядели гостиную, куда и привел их Пьетро, две смежные большие спальни и две комнатки поменьше, в которых помещались лишь кровать, комод и маленький столик.
– У тебя будет своя комната, – сказала Энни Розамунда, – и у Дермида тоже. Выберите, какая кому больше нравится, и перенесите свои вещи. Дермид, я не спрашивала тебя раньше, но ты уже служил у графа, когда он был в Сан-Лоренцо прошлый раз?
– Нет, с ним был мой дядя, – отвечал Дермид. – Я только на свет появился, когда милорд вернулся домой. Дядя выбрал меня в слуги милорду, когда его вызвал к себе король. У него же нет своих сыновей, только дочки. Дядя сказал, что уже слишком стар для путешествий, да и хозяин наш тоже. Но коли король приказал, он, как верный человек, подчиняется и без слуги ему никак не обойтись. Дядя все равно готовил меня на свое место. То-то он удивится, когда узнает, куда меня занесло!
– Если у тебя будет случай ему рассказать, – задумчиво произнесла Розамунда.
– Это верно, миледи, – согласился Дермид. – Кто знает, что с нами будет?
– Ох, миледи, гляньте! – Энни распахнула застекленные двери в гостиной. Через них можно было попасть на балкон, который тянулся вдоль всего здания. Под балконом крутой обрыв спускался прямо в море. – Красота-то какая! – восхищенно воскликнула служанка.
– Да, верно, – согласилась Розамунда. – Я и не думала, что на свете могут быть места такие же красивые, как окрестности нашего Фрайарсгейта.
– За столько недель вы первый раз заговорили о доме, – заметила Энни. – Я уж думала, не забыли ли вы его совсем?
– Нет. Фрайарсгейт – моя первая любовь, Энни, и я никогда не перестану его любить. Рано или поздно мы непременно вернемся домой, но это так поразительно. Я никогда не думала, что мне доведется увидеть такое место, как Сан-Лоренцо, или хотя бы обойтись зимой без обмороженных пальцев. Когда-то меня совсем не тянуло за пределы Фрайарсгейта, и однажды я снова почувствую эту тягу к родине. Но не сейчас. Не сегодня.
Дверь в гостиную открылась, и вошла вереница слуг под командованием Пьетро. Он махнул рукой Дермиду:
– А ну-ка, приятель, помоги мне!
Старик вошел в спальню, нажал на скрытый в ореховой панели на стене рычаг, и панель отодвинулась. За нею оказалась большая ванна. Пьетро с Дермидом вытащили ее на середину спальни.
– Где прикажете ее поставить, миледи? – спросил дворецкий.
Розамунда в нерешительности огляделась и, заметив дверь, ведущую на террасу, сказала:
– Вынесите ее туда, Пьетро!
Дворецкий широко улыбнулся:
– У мадам романтичный характер!
– По-моему, для нее там самое место, – слегка смутившись, проговорила Розамунда.
Как только ванна была установлена, лакеи стали наполнять ее водой, поднимаясь по приставной лесенке с ведрами наверх. Ванна была сделана из дубовых досок, стянутых обручами из полированной меди. Наполнили ее водой довольно быстро.
– Мне понадобятся услуги портнихи, Пьетро, – сказала Розамунда. – И граф, и я добирались сюда верхом в страшной спешке от самых берегов Франции. У нас нет приличного платья, чтобы явиться ко двору герцога. Его следует сшить как можно быстрее.
– Я пошлю за портнихой сию же минуту, мадам, – ответил Пьетро и низко поклонился. – Моя дочь по праву считается самой искусной портнихой в Аркобалено.
– Уж не та ли это женщина, что когда-то была любовницей графа? – подозрительно прищурившись, спросила Розамунда.
– Она самая, мадам! – ответил Пьетро и хитро подмигнул. – Вряд ли милорд ее узнает сейчас. Она заметно округлилась за те годы, что была замужем, рожала детей и вела хозяйство, живя в сытости и достатке.
Пьетро почтительно поклонился и направился к двери.
– Пусть приходит сегодня после полудня! – произнесла Розамунда ему вдогонку.
– После сиесты, конечно, мадам. И она прихватит с собой образцы тканей, – ответил дворецкий и вышел.
– Мейбл ни за что не понравилась бы такая неприличная откровенность, миледи! Лупите меня хоть целый день, но это истинная правда! – не удержалась от замечаний Энни.
– Энни, я здесь не на королевском приеме, и мне известно, что у лорда Лесли прежде была любовница в Сан-Лоренцо. Я предпочту обойтись без ненужных сюрпризов, – смеясь, ответила Розамунда, а затем, посерьезнев, добавила: – А теперь хватит болтать, лучше помоги мне поскорее раздеться и залезть в эту чудесную ванну!
– Вы появитесь нагишом на террасе, миледи? – ужаснулась Энни.
– Под нами только море. Кто меня увидит? – беспечно произнесла Розамунда и стала снимать с себя башмаки и чулки. – Фу, какая вонь! – воскликнула она. – Избавься от этого всего, Энни. Это уже не отстираешь!
Энни кивнула и стала помогать хозяйке раздеваться.
– Я придержала одну чистую нижнюю сорочку про запас, миледи, – сообщила она. – Можете надеть ее, когда вымоетесь. Дермид, ступай и принеси наши сумки, – велела она лакею графа.
Дермид по-свойски подмигнул девушке и вышел.
– Бесстыжий шотландский дьявол, – буркнула себе под нос Энни.
– Он к тебе неравнодушен, – заметила Розамунда.
– Ну да, и я к нему неравнодушна, да только что с того проку? – недовольно спросила Энни.
– Почему ты так говоришь? – удивилась Розамунда.
– Да потому, что вы никогда не оставите свой Фрайарсгейт, а я никогда не оставлю вас! – заявила Энни.
– Ну что ты, Энни, если ты полюбишь его, а он тебя, никто не помешает вам пожениться и ехать туда, где вам больше нравится. Я не хочу, чтобы ты из-за меня отказалась от собственного счастья, – отвечала Розамунда.
– Ну, коли у нас пока до любви дело не дошло, так нечего и голову ломать прежде времени, верно, миледи? – заключила Энни.
– Рано или поздно это непременно случится, и тогда я бы советовала тебе прислушаться к своему сердцу, Энни. Я поступила именно так, и думаю, что если этот соус подошел для одной гусыни, то он подойдет и для другой, – шутя заметила Розамунда.
– Ох, миледи, вечно вы шутите! – хихикнула Энни, затем сняла с кровати покрывало и укутала им госпожу. – Не дело вам ходить в чем мать родила, миледи, – ворчливо проговорила она.
Придерживая на себе покрывало, Розамунда вышла на террасу.
– Все равно мне придется его снять, – сказала она и, вскарабкавшись по лесенке, скинула с себя плотную ткань, а затем погрузилась в теплую воду. – Ах! – вырвался у нее из груди восхищенный вздох. – Это чудесно!
Распустив волосы, Розамунда стала намыливать их ароматным мылом.
Энни тоже влезла по лестнице с ведром и стала промывать ей волосы, зачерпывая воду прямо из ванны. Энни делала это с таким усердием, что под конец Розамунда приказала ей остановиться.
– Подай мне полотенце, чтобы завернуть в него волосы, пока я буду мыться сама, – сказала она. Энни принесла полотенце, и Розамунда ловко соорудила из него подобие тюрбана. Закончив мыться, Розамунда вылезла из ванны и, обращаясь к Энни произнесла: – Теперь давай ты, девочка! Вряд ли у тебя появится другая возможность.
Энни, тут же позабыв о том, что ванна стоит на открытой террасе, скинула с себя грязную одежду и опустилась во все еще теплую воду. Розамунда села на мраморную скамью тут же, на террасе, завернувшись в большое банное полотенце, и не спеша стала расчесывать волосы. Щетка для волос с рукояткой из розового дерева была единственным предметом роскоши, привезенным ею из Шотландии. Жаркое солнце и теплый воздух моментально высушили густые тяжелые волосы. Когда Энни вымылась, Розамунда подала ей полотенце.
– Ах, миледи, спасибо, – поблагодарила камеристка и довольно улыбнулась. – После долгого пути ванна – самое милое дело!
– Но теперь, Энни, у нас другая проблема. В чем мы будем ходить? – рассмеялась Розамунда.
– Я и себе припасла нижнюю сорочку, миледи, но больше у меня ничего нет! Только и надежды на то, что этот Пьетро раздобудет для меня какую-никакую юбку да кофту. Вот Дермид вернется, я и отправлю его, чтобы спросил. – Энни закуталась в полотенце и села рядом с хозяйкой на теплую скамью.
– Высуши волосы, – посоветовала Розамунда, протягивая ей свою щетку.
– Ох, да разве можно мне пользоваться вашей щеткой! – возразила Энни.
– Иначе твои волосы высохнут и превратятся в колтун, Энни, – заметила Розамунда.
– А пальцы на что? – не сдавалась Энни. – Как я, по-вашему, до сих пор обходилась?
Пока Энни сушила волосы, Дермид успел принести со двора седельные сумки. Увидев женщин, завернутых лишь в банные полотенца, он покраснел от смущения.
– Я принес ваши сумки, миледи, – пробормотал юноша, старательно отводя глаза от Розамунды. – Пойду погляжу, не осталось ли чего во дворе! – Он бросил сумку на кровать и опрометью выскочил из комнаты.
Энни не удержалась от смеха:
– И куда только подевалась его храбрость?
– Ступай и надень свою сорочку, – приказала Розамунда. – Я тоже надену что есть, а потом прилягу вздремнуть. Да и тебе советую сделать то же самое, милая. Пока не явится портниха, нам все равно нечего делать.
Едва опустившись на кровать, Розамунда почувствовала себя настолько усталой, что не смогла даже надеть нижнюю сорочку.
– Я обязательно должна поспать, хотя бы немного, – проговорила она тихо и закрыла глаза.
– А я все-таки пошлю Дермида за этим Пьетро. Не могу же я разгуливать в одном исподнем! – сказала Энни и, надев сорочку, отправилась на поиски слуги.
Патрик пришел в отведенные им комнаты и застал Розамунду спящей. Вольно раскинувшаяся во сне, завернутая лишь в банное полотенце, она показалась ему невероятно соблазнительной. Но тут он заметил ванну, оставленную на террасе. Скинув с себя дорожное платье, он залез в воду.
Читать бесплатно другие книги:
