Ночная музыка Мойес Джоджо
– Миссис Деланси? Прошу прощения, я только уберу вот это, – сказал он и, поймав ее удивленный взгляд, добавил: – Сюда редко заходят случайные посетители. Вы с вашей дочерью очень похожи.
– О, Китти. Ну конечно, конечно.
– Вы в порядке? – запнувшись, спросил он. – Вы выглядите немного… испуганной.
Она поднесла руку к лицу. Прекрасные бледные руки, отметил про себя Асад. Длинные белые пальцы. Она вся дрожала.
– Скажите… – начала она. – А много ли людей в округе имеют ружья?
– Ружья?
– Мне только что угрожали… Ну, не совсем угрожали… Словом, у меня произошла размолвка с вооруженным человеком на частной, как мне казалось, территории.
– Да уж, тут немудрено испугаться.
– Я испытала легкий стресс. Так как не привыкла наталкиваться на людей с ружьями. По правде говоря, прежде мне вообще не доводилось видеть ружье в такой опасной близости.
– А как он выглядел? – поинтересовался Асад и, получив исчерпывающее описание, сказал: – Похоже на Байрона. Бывшего лесничего мистера Поттисворта. Теперь он выполняет кое-какую работу для Мэтта. Но насколько я знаю, у него помповое ружье.
– Мэтт Маккарти. – Переварив полученную информацию, она, похоже, немного расслабилась.
– Я как раз собирался поставить чайник. Уверен, чашечка горячего сладкого чая прекрасно снимет напряжение. Но сперва позвольте представиться. Меня зовут Асад Сулейман.
Она наградила его печальной, нежной улыбкой, в которой читалась благодарность за приглашение. Что ж, внешность у нее, конечно, не типичная, подумал Асад, но она безусловно очень красивая женщина. И еще у нее потрясающие волосы. Чего нельзя не заметить, поскольку сейчас большинство женщин стригут и красят волосы.
– В таком случае чай наверняка меня успокоит. Но мне даже страшно подумать, что где-то поблизости бродит человек с ружьем. И вообще, все довольно запутанно, – сказала она. – Ведь я точно не знаю, где кончается моя земля и начинаются владения мистера Маккарти.
Дарджилинг. Она похожа на девушку Дарджилинг из аниме. Асад протянул ей чашку чая и задумчиво склонил голову набок:
– Почему вы не попросили вашего поверенного показать вам документы на право собственности?
– А разве он мне покажет?
– Полагаю, что да.
– Большое вам спасибо. К сожалению, я совершенно не разбираюсь в подобных вещах. У меня раньше не было опыта… землевладения.
Они сидели в расслабляющей тишине, потягивая чай. Асад украдкой посматривал в ее сторону, пытаясь запомнить некоторые подробности, которых непременно будет от него требовать Генри. Одета весьма экстравагантно – правда, если не брать в расчет пальто, все в приглушенных коричневато-зеленоватых тонах, которые так любят местные дамы. Бледные тонкие руки. Асад без труда мог представить, как эти руки перебирают струны какого-нибудь волшебного инструмента. Длинные спутанные волосы, стянутые небрежным узлом, – полная противоположность аккуратному каре ее дочери. Глаза, которые она постоянно отводит; их опущенные уголки свидетельствуют о затаенной печали.
– Вот уж не ожидала такого увидеть, – нарушила она молчание.
– Вы о чем?
– О вашем магазине. У вас есть все, что я люблю. Пармская ветчина! Сладкий картофель… Мне казалось, в сельских магазинах, где сплошные ящики с яблоками да резиновый сыр, хозяйничают толстые женщины средних лет. А не высокие… – Она смутилась и замолчала.
– Чернокожие мужчины, – закончил он за нее. – На самом деле я сомалиец.
– А как вы здесь очутились? – Она покраснела, вероятно решив, что совершила бестактность. – Простите. За последнее время я совершенно отвыкла от светских бесед.
– Ничего страшного. Я приехал в Лондон в шестидесятых. Встретил Генри, своего партнера, и, как только появилась такая возможность, мы удрали из города. А здесь тихая, размеренная жизнь… Это очень полезно для моего здоровья. Астма, понимаете ли, – объяснил он.
– Да, здесь безусловно тихо.
– А как вы справляетесь, миссис Деланси? В таком-то огромном доме?
Он пошарил рукой под прилавком, достал жестяную коробку с печеньем и протянул посетительнице. Она не стала отказываться.
– Изабелла. Справляемся понемножку. Правда, медленно. Горячая вода и тепло, – слава богу, хоть это есть. У нас впереди еще столько дел, что голова кругом идет. У меня отложены кое-какие деньги, но я даже не представляла себе, во что мы ввязались. Во что я ввязалась, – поправилась она. – Последний раз, когда я была здесь, дом выглядел совсем по-другому.
Ему хотелось ей все объяснить, предупредить, что ее присутствие может быть неприятно не только местному лесничему и что остерегаться следует в первую очередь вовсе не человека с ружьем. Но она выглядела такой ранимой, такой беззащитной, и он решил не усугублять ее горести. Тем более что утверждать наверняка он ничего не мог.
– А ты так ничего и не заметил.
Мэтт оторвал взгляд от кружки с пивом и заглянул в чуть раскосые зеленые глаза Терезы. Она была так близко, что он чувствовал аромат ее духов, пробивавшийся сквозь запахи кухни и пива.
– Чего именно не заметил?
– Что во мне кое-что изменилось. – Она откинулась назад, положив руки с ярко накрашенными ногтями на стойку бара.
У игрового автомата неподалеку громко вопили двое парней в тренировочных костюмах.
– Ты сделала маникюр?
– Нет! – задорно блеснула она глазами.
На ней был фиолетовый кружевной бюстгальтер, который, когда она наклонялась, виднелся в глубоком декольте.
– Попробуй еще раз, – сказала она, и его взгляд заскользил по ее телу, в чем она, впрочем, и не сомневалась. – Ну что ты на меня пялишься?! – прикинулась она оскорбленной.
– А если мне хочется? – невозмутимо спросил Мэтт.
– Ну, давай же, – не сдавалась Тереза.
Мэтт отлично понимал, что вывел ее из себя. Тереза для него – точно открытая книга. Всегда была.
– Ты похудела.
– Ты мне льстишь.
– Новая губная помада.
– Не-а.
Он залпом осушил кружку:
– Ну, тогда не знаю. Все эти игры не по мне.
Их взгляды встретились. «Ой ли?» – говорили ее зеленые глаза, и он вспомнил, как неделей раньше она извивалась под тяжестью его тела в своей спальне. Мэтт почувствовал некоторое напряжение в паху и бросил взгляд на часы. Он обещал Лоре вернуться к семи тридцати.
– Мэтт!
Резко развернувшись, Мэтт увидел Байрона, взгромоздившегося на соседний табурет.
– Ну, ты как? По пивку? – спросил Мэтт. Байрон кивнул, и Мэтт махнул рукой Терезе. – «Стеллу», пожалуйста.
– Ты что, сдаешься? – надулась Тереза.
– Неужто нельзя дать человеку спокойно попить пива?! – рассердился Мэтт и, отвернувшись от Байрона, добавил: – Ладно, сдаюсь. Если честно, то я, грешным делом, и запамятовал, в чем был вопрос.
– Мои волосы, – объяснила она, оторвав руку от насоса. – Я сделала мелирование. Посмотри. – Тереза поставила кружку на стойку, наклонила голову и взъерошила волосы, показав ему осветленные пряди.
– Мило, – небрежно бросил Мэтт, а когда Тереза отошла, выкатил глаза на Байрона, словно желая посетовать на непредсказуемость женщин. – Все в порядке? – поинтересовался он.
– Неплохо, – сделав глоток пива, отозвался Байрон. – Я опрыскал загоны в низине. Пока не уверен в качестве почвы, но, по-моему, она вполне ничего. Может, это даже к лучшему, что ее не стали распахивать.
– Класс. Для меня это все пустой звук, но Лора будет довольна.
– А еще в лощину между рощей и тропой для наездников повадились олени. Я видел сегодня одного самца, а вчера еще нескольких. Ну, выстрелил пару раз, чтобы их спугнуть, но они непременно вернутся.
– Только этого нам не хватало. Они обглодают саженцы. Приглядывай за ними.
– Ваша новая соседка наорала на меня из-за того, что я, дескать, пугаю животных.
– Да неужели?
– Фактически обвинила меня, что я в нее целился. – Байрон явно чувствовал себя неловко. – Ну, я не знаю, может, она захочет раздуть скандал. Может, надо было ей сказать, что ружье помповое.
Мэтт буквально покатился с хохоту:
– Господи, благослови детей и зверей! А еще горожанок. Небось, хочет спасти всех наших Бэмби, не так ли? Грандиозно! – воскликнул Мэтт и, бросив взгляд в сторону направляющейся к ним Терезы, продолжил: – Когда в следующий раз увидишь ее, скажи, что мы организуем заказник специально для нее. Пусть живет себе на здоровье с кроликами и оленями со всей округи, а мы будем бросать ей птичек – ворон и скворцов, – чтобы не померла с голоду. Станет у нас Белоснежкой в натуре. – (Байрон натянуто улыбнулся, он явно не привык к таким шуткам.) – Я тебе вот что скажу. Мы потом еще обмозгуем условия твоей работы на меня на постоянной основе… Сдается мне, что на будущий год у нас будет куча возни с землей Поттисворта, и лишний работник точно не помешает. Ты, пожалуй, будешь вдвое здоровее моего парня. Понимаю, это дело не совсем для лесничего, но что скажешь?
Байрон покраснел, и Мэтт догадался, что его собеседник обеспокоен отсутствием работы гораздо сильнее, чем хочет показать. А с учетом той темной истории ему, Мэтту, это только на руку, ведь Байрон вряд ли станет загибать цену. Поттисворт наверняка платил ему сущие гроши.
– Это… было бы неплохо, – ответил Байрон.
Поймав взгляд Терезы, Мэтт беспечно подмигнул ей. Что ж, он позвонит Лоре и скажет, что задержится. Не пропадать же такому вечеру! Тем более что настроение у него было отличное.
7
Как вы сами, наверное, видите, здесь необходим косметический ремонт, но вы вкладываете деньги в то, что имеет большой потенциал. Район, насколько вам должно быть известно, становится все более востребованным. – Николас Трент ободряюще улыбнулся стоявшей рядом молодой женщине, которая задумчиво созерцала трещину, словно после разряда молнии, идущую по стене от оконной рамы. – Это можно заштукатурить, – поймав ее взгляд, добавил Николас. – Всего-навсего усадочная деформация. Ничего такого, чего не сможет устранить хороший мастер.
Сверившись с описанием, она что-то пробормотала своему спутнику. А затем спросила:
– А где третья спальня? Мы видели только две.
– Третья спальня. – Николас распахнул дверь и принялся шарить в поисках выключателя.
– И вы называете это спальней? – удивился спутник молодой женщины. – Здесь же нет окон.
Тут Николасу было нечем крыть. В прежние времена это можно было охарактеризовать как большой чулан.
– Совсем крошечная, – удивилась женщина.
– Да, комната экономичного размера, – согласился Николас. Площадь тускло освещенного помещения составляла примерно шесть футов на четыре, не больше. – Но если честно, мисс Блум, в домах этой категории недвижимости не часто встречается третья спальня. Обычно бывают только две. По-моему, очень даже удачный вариант, поскольку здесь можно поставить компьютер или устроить кабинет, где естественное освещение вовсе не обязательно. Ну что, перейдем к осмотру кухни?
Несмотря на скромные размеры квартиры, на показ оставшихся помещений у него ушло целых двадцать минут, в течение которых Николас Трент на все лады превозносил преимущества компактного жилья, хотя внутренний голос твердил ему совершенно обратное. Отвратительная квартира, хотелось сказать ему. Под окнами автомагистраль, внизу, на расстоянии лестничного пролета, – трубопровод, а в обоих концах улицы, где стоит дом, – по наркопритону. Наверняка дом медленно, но верно проседает, по стенам, не оклеенным виниловыми обоями, ползет сырость, и вообще в квартире нет изюминки. Она уродливая, плохо приспособленная для жизни, с отвратительной планировкой и в принципе не стоит даже трети запрашиваемой цены.
И тем не менее вариант отнюдь не безнадежный. Он знал, что уже к концу дня пара сделает встречное предложение, причем, скорее всего, их цена будет не настолько ниже исходной, чтобы сделать переговоры бессмысленными. Вот такие дела. Недвижимость, еще пять лет назад не стоившую ни гроша, теперь расхватывают, как горячие пирожки, люди, готовые брать в долг такие суммы, от которых у него кружилась голова.
Вы что, уже забыли о той трещине? – хотелось ему спросить. Вы разве не знаете, чем для вас чреват кредит под залог такой недвижимости?
– А у вас много желающих посмотреть квартиру? – спросил Николаса спутник молодой женщины.
– Сегодня днем еще двое, – небрежно выдал Николас стандартный ответ.
– Мы с вами свяжемся, – протянул ему руку молодой человек.
Николас пожал ее с чувством не свойственной ему благодарности. В наше время люди не часто обмениваются рукопожатиями, особенно с агентом по недвижимости.
– Не беспокойтесь, – сказал он. – Если эта квартира уйдет, мы подыщем вам что-нибудь получше. – Николас видел, что покупатель ему не верит. Он даже слегка нахмурился, словно пытаясь понять, не является ли это некой профессиональной уловкой. Вот что делает с риелторами наш бизнес, грустно подумал Николас. Превращает нас в подозрительных типов. – Я хочу сказать, что в любом случае решать вам.
– Мы с вами свяжемся, – повторил покупатель.
Николас выпустил молодых людей из квартиры и проводил их глазами. Они шли, опустив голову, явно представляя свою будущую жизнь в новом доме…
– Твоя жена звонила, – сообщила Шарлотта с набитым чем-то похожим на мюсли ртом. – Прости, бывшая жена, – жизнерадостно уточнила она, протягивая ему листок бумаги. – Не хотелось произносить это вслух. Звучит не слишком-то прилично.
Да уж, звучало действительно не слишком прилично. Отнюдь не то слово, которое человеку приятно слышать применительно к себе. Бывший муж. Облажавшийся муж. Человек, который облажался. Николас засунул листок в карман брюк.
В офисе вовсю кипела работа. Дерек, менеджер отдела жилой недвижимости, стоял, прислонившись к своему столу с телефоном в руке. Пол, агент по недвижимости, составлял новые инструкции для отдела продаж. Женщина средних лет, периодически чихая в носовой платок, беседовала с агентом по сдаче внаем. Николас закрыл за собой стеклянную дверь, и уличный шум мгновенно затих.
– Ой, и звонил какой-то Майк – хотел пригласить тебя на обед. Сказал, вы знакомы тысячу лет. Я сообщила про твою жену, так как он был не в курсе, а он велел передать, что ему очень жаль.
Николас сел за стол. На самоклеящемся листке для заметок было написано: «Пожалуйста, позвони миссис Барр. Она не слишком довольна последним отчетом».
– Какой-то Майк?
– Сказал, что живет в Норфолке. Там замечательно.
– А где именно в Норфолке?
– Ну, я не знаю. Везде, полагаю.
Покупатели отказались от Дрю-Хаус, уже готовому к продаже.
П-та, срочно позвони мистеру Хеннеси.
Он закрыл глаза.
Кевин Тирелл хочет перенести показ Арбор-роу, 46. Говорит, не хочет, чтобы посторонние мешали смотреть футбол.
Придется позвонить всем четверым покупателям, встречу с которыми он запланировал на этот вечер. Всем им дать отбой. Ну разве мы можем мешать Кевину смотреть футбол?
– Он говорил, будто был на твоей свадьбе. Звучит грандиозно, Ник. Ты никогда не рассказывал, что бракосочетание проходило в Доддингтон-Маноре.
– Николас, – сказал он. – Меня зовут Николас.
– Николас. Вот уж не знала, что твоя жена из такой богатой семьи. Прости, бывшая жена. Да ты, оказывается, темная лошадка. Наверняка в следующий раз скажешь нам, что живешь на Итон-сквер. – Ее хихиканье прервал телефонный звонок.
Итон-сквер. Когда-то он подумывал о том, чтобы купить там недвижимость. Это было в начале 1980-х, незадолго до последнего бума на рынке недвижимости, когда в Лондоне еще было полным-полно убогих домов, обветшавших за десятилетия сдачи внаем. Словом, мест, созревших для модернизации и роскошного высотного строительства. Он навсегда запомнил ту квартиру, несмотря на множество квартир, которые осмотрел как девелопер, потому что там был бальный зал. Апартаменты на Итон-сквер с настоящим бальным залом. Но тогда он отказался от проекта, поскольку счел его не слишком прибыльным.
Он был одержим воспоминаниями о домах, которые в свое время не купил, о прибылях, которые из-за недостатка смелости упустил.
Он вздохнул. Пора звонить миссис Барр. Вот уж точно несчастный кролик.
– Ник.
На его стол облокотился Дерек, и Николас положил трубку на место. У этого человека никакого понятия о личном пространстве. Он наклоняется к тебе так близко, что по одному запаху можно понять не только то, чем он завтракал, но и то, какой маркой порошка стирает белье. Николас сразу же натянул на лицо маску равнодушной готовности:
– Дерек.
– Звонили из головного офиса. Мы не выполняем план. Мы на двести восемьдесят тысяч фунтов отстаем по комиссионным от «Палмерс энд Грин». Что не есть хорошо. – (Николас ждал.) – Необходимо улучшить наши позиции в рейтинге. Даже «Тоттенхэм ист» нас опережает.
– При всем моем уважении, Дерек, должен заметить, что на этой неделе я заключил уже четыре сделки. – Николас старался говорить сдержанно. – Я бы сказал, что по любым меркам это очень даже неплохо.
– При нынешнем состоянии рынка такие сделки заключил бы даже одноногий слепоглухонемой. Ник, недвижимость уходит буквально из-под носа. Словно ей приделали ноги. Мы должны достичь большего, продавать более качественную недвижимость, увеличивать маржу. И активнее продавать. Ты вроде считаешься тут крупным дилером. Ну и когда ты начнешь оправдывать свою репутацию?
– Дерек, ты не хуже меня знаешь, что сорок процентов недвижимости, которой мы занимаемся, бывшие муниципальные дома. Поэтому и цена, и маржа будут другими.
– Интересно, и кто тогда получит оставшиеся шестьдесят процентов? «Джексонс»? «Тредуэлл Моррисон»? «ХоумCерч»? Вот кто. Мы должны зубами вырывать их долю на рынке, Ник, грести под себя всю эту недвижимость. Мы хотим, чтобы таблички «Харрингтон истейтс» разрастались в этом городе, как чертовы грибы. – Дерек трагически вскинул руки, продемонстрировав взмокшие подмышки. И вот так, с поднятыми руками, он обошел офис, точь-в-точь как воинственный павиан, подумал Николас. Затем Дерек вернулся и положил растопыренные ладони на стол: – Какие встречи у тебя назначены на сегодня?
Николас открыл ежедневник:
– Ну, мне еще надо разобраться с парочкой звонков, но показы Арбор-роу пока отложены.
– Угу. Шарлотта мне уже доложила. Знаешь что, Ник? Тебе не мешает выбраться на улицу. Наскрести новых клиентов.
– Я что-то не совсем тебя понимаю.
Дерек нашарил сзади себя стопку глянцевых бумажек:
– Тогда отправляйся распространять рекламные листовки. На перспективных улицах. Лорел-авеню, Арнольд-роуд, ну и там, возле школы. Я только-только получил их из печати. Посмотрим, может, хоть так удастся что-нибудь наварить. – И с этими словами он шлепнул бумажки на стол Николаса.
Николас увидел краешком глаза, что Пол усмехается в телефонную трубку.
– Ты что, хочешь, чтобы я просовывал листовки людям под дверь?!
– Ну, у Пола и Гэри дел невпроворот. А ты сам говорил, что у тебя на сегодня не назначено никаких встреч. Какой смысл платить какому-нибудь юнцу-стажеру, если он все равно выкинет половину листовок на помойку и преспокойненько свалит себе играть на бильярде? Нет, Ник. – Дерек похлопал Николаса по спине. – Ты человек основательный. И я могу быть уверен, что ты сделаешь работу на совесть. – Он направился было к своему столу, в очередной раз победно вскинув руки, но остановился и небрежно бросил: – Кстати, тебе вовсе не повредит скинуть парочку фунтов. Ты мне потом еще спасибо скажешь.
Если бы не вся эта история с рекламными листовками, оглядываясь назад, думал Николас, он вряд ли принял бы приглашение Майка Тодда на тот субботний обед. После ухода Дианы его светская жизнь практически сошла на нет, отчасти потому, что приглашения принимала Диана – она всегда была более общительной, – но в основном потому, что ему не хотелось рассказывать о своих изменившихся обстоятельствах людям из прошлой жизни. Он научился узнавать этот полный жалости взгляд, когда собеседник в конце концов понимал, как низко пал бедняга Николас. В глазах женщин сквозило нечто вроде сочувствия, они незаметно косились на его поредевшие волосы; в глазах мужчин он видел замешательство, желание поскорее отойти подальше, словно его невезение могло быть заразным.
Николас не хуже других понимал, что за эти четыре года, прошедшие после банкротства, он здорово сдал; многие еще помнили его костюм с Сэвил-роу, навороченную «ауди», удивительное обаяние. Стальной характер. Теперь же перед ними был уже не тот цветущий бизнесмен, привыкший отдыхать на Женевском озере или Мальдивах, а поседевший от стрессов потрепанный мужчина средних лет, который трудился переговорщиком в захудалом агентстве недвижимости в депрессивном районе города.
– Значит, все же решил принять приглашение? – спросила Шарлотта, когда он положил трубку. – Тебе не помешает немного развеяться.
Подбородок у нее был в шоколаде, но Николас сделал вид, что не заметил.
Ну вот, похоже, он сам себя загнал в угол, и теперь придется расплачиваться. Во время обеда он уж точно не сможет отвертеться и избежать вопросов о своей жизни. Ведь не будет ни музыки, ни экрана с движущейся картинкой – словом, ничего такого, что даст возможность просто помолчать. И уже проехав полпути по шоссе М2, он снова задался вопросом, зачем, ради всего святого, он согласился.
Но затем Николас вспомнил вечер четверга, убитый на хождение по загаженным улицам, унылый лязг почтовых ящиков, подозрительное подергивание посеревших тюлевых занавесок, лай рассвирепевших собак, когда он подсовывал под двери листовки. Дождь медленно, но верно пропитывал влагой его когда-то элегантный шерстяной костюм. Вот она, суровая правда о том, кем он стал в свои сорок девять лет и во что превратилась его жизнь. В бесконечную унылую череду разочарований и унижений.
Читать бесплатно другие книги:
