Семь чудес и гробница теней Леранжис Питер
За нашей спиной из джунглей донеслись чьи-то голоса. Прищурившись, я всмотрелся в ту сторону, но, кроме небольшого пятна вокруг нас, освещенного луной и старым тусклым фонарем, ничего не было видно. Торквин повернулся и отдал мне фонарик:
– Пха! Масса. Я их отвлеку. Продолжай. Найди дверь. Пароль «СВИРЕПЫЕ».
– Но… – Он ушел, прежде чем я успел произнести еще хотя бы слово.
Я уставился на массу сгнившей еды перед собой, и меня едва не вырвало. Но голоса приближались, и радости в них слышно не было.
В одном месте мусор выглядел посвежее, чем во всей горе. Оставалось надеяться, что я угадал, а не наткнулся на столовую диких зверей. Задержав дыхание, я сунул руку в трудно определимую массу, липкую и холодную на ощупь. Пальцы коснулись чего-то отвратительно скользкого. Из глубин кучи выскочил какой-то грызун, едва не пробежав мне по кроссовкам.
«Не останавливайся…»
Я погрузил руки уже по запястья. По ним струилась какая-то жидкость. Каждое движение высвобождало новое облако выворачивающей наизнанку вони.
Нашел!
Мои пальцы ткнулись во что-то твердое. Подсвечивая себе фонариком, я разбросал объедки и увидел что-то вроде люка:
ВЫКУСИТЕ, ТУПЫЕ БАРАНЫ!
Глава 9. Выкусите
– Джек… что ты делаешь?! – закричала Эли, бросаясь ко мне из джипа. – Торквид разбирается с Бассой. Сделай что-дибудь!
Я указал на грязный экран.
– Торквин сказал, что пароль – «свирепые».
– Очедь да дего похоже, – сказала Эли. – Побдишь, как бы продикли в центр управледия через идедтификатор пальца Торквида? В его приветствии тоже было про «пудыстых и свирепых». До при чеб тут «выгузите»? Ты же еще даже дичего де вводил! С чего ты «тупой баран»? И зачем тут жидкокристаллический экрад?
– Не знаю я! – огрызнулся я. – Может, тут какой-то шифр. Ты же у нас специалист!
Голоса приближались. Среди них явно выделялся громовой рев Торквина.
– Если есть пароль, – сказала Эли, – здачит, его дуждо как-то ввести. Через клавиатуру или падель.
Клавиатура. Цифровая панель.
Я внимательно посмотрел на сообщение.
– Буквы в клетках, – сказал я. – Похоже на клавиатуру.
– До это де ода. – Эли нервно оглянулась через плечо. – Это сообщедие! Отодвидься. Дай бде посботреть…
Вдвоем мы уставились на эту дурацкую оскорбительную штуку. Я отрешился от смысла слов и сосредоточился на буквах. Они крутились у меня в голове, переставляясь и соединяясь в новые слова. Что-то в этом было…
Я коснулся пальцем «С» в слове «Выкусите». Жидкокристаллический экран замерцал:
С
ВЫКУСИТЕ, ТУПЫЕ БАРАНЫ!
– Что ты сейчас сделал? – поразилась Эли.
– Свирепые… – пробормотал я, набирая это слово по буквам – «В» как первая из «Выкусите», «И» как предпредпоследняя из «Выкусите», «Р» как третья из «Бараны» и так далее. Я просто нажимаю на буквы из слова.
– Это слишкоб просто! – возразила Эли.
СВИРЕПЫЕ
ВЫКУСИТЕ, ТУПЫЕ БАРАНЫ!
Дверца пискнула. Я отпрыгнул назад.
– Это клавиатура!
Эли с трудом сглотнула.
– Идогда, – сказала она, – простота открывает двери…
Я что было сил уперся в дверцу, но она даже не сдвинулась.
– Дужно далечь всеб телоб! – посоветовала Эли.
– Вот ты и попробуй!
– Ди за что! – дала задний ход Эли.
Я нажал еще раз. Голоса определенно становились громче. Обернувшись, мы с Эли увидели Торквина, спорящего о чем-то с тремя наемниками Масса. Я поспешил выключить фонарик, отклонился назад и с силой впечатал плечо в дверь.
Под ударом толстый слой затвердевшего сгнившего мусора отвалился, явив дверную ручку в форме рычага. Я схватился за него мокрой от пота рукой и дернул вниз. Дверь распахнулась, но, к моему удивлению, наружу. Я посветил внутрь фонариком. Помещение оказалось куда просторнее и глубже, чем я ожидал, примерно фута четыре на четыре. Я просунул в дверной проем голову, чтобы осмотреть все пространство. И почти сразу увидел слева два брезентовых мешка, тяжелых, круглых и точно нужного нам размера. Их горловины были стянуты веревками. Один был оливкового цвета, другой – коричневого. Оба были изрядно потрепаны и в дырках. Видимо, Бегад очень торопился, когда прятал их здесь.
Я поспешно раскрыл оливковый мешок, и мне в лицо ударило беловатое свечение летающего локулуса. Улыбнувшись, я вновь затянул веревку на горловине и открыл второй. Хотя я и не мог видеть локулус невидимости, я знал, что это был он.
– Есть! Они у меня! – Убедившись, что горловины мешков крепко стянуты, я вытащил их наружу и, приготовившись бежать, повернулся к Эли. В лицо мне ударил слепящий луч света.
– Эли, ты не могла бы опустить эту штуку?
В ответ раздался горловой бас:
– Не вопрос.
Я невольно отпрыгнул, когда луч фонарика скользнул вниз, а передо мной оказался мужчина, лицо которого было скрыто капюшоном монашеской сутаны. В нескольких футах за его спиной в скудном свете фонаря я разглядел Эли. Торквин тоже был там. У обоих лица были пепельно-белые, а руки подняты над головой. За ними стояли трое наемников.
– Что за удача встретить вас здесь, – сказал брат Димитриос, откидывая капюшон. – Ваше исчезновение в Египте ужасно нас огорчило. Но как прекрасно, что вы решили вернуться и даже нашли для нас эти локули.
Глава 10. Остались только мы
Брат Димитриос вытянул перед собой руку ладонью вверх. Позади него стояли двое его верных головорезов. Брат Йоргос – темнокожий и лысеющий, с круглым лицом и бессменной жутковатой улыбочкой. У Ставроса, напротив, были пышные курчавые волосы, толстые и вечно нахмуренные, сросшиеся на переносице брови и подстриженная черная бородка.
Они оба целились из ружей в Эли и Торквина.
– Мне не доставляют никакого удовольствия подобные грубые методы, – сказал брат Димитриос, – но, уверен, все дело в недопонимании, которое в скором времени разрешится. Вы так резко оставили нас в Гизе.
– Вы нас похитили! – напомнил я.
Брат Димитриос хмыкнул:
– Мы освободили вас от людей, забравших вас из ваших семей. Разве это не означает действие, прямо противоположное похищению? Я бы даже сказал, это было спасение. – Не опуская руки, он медленно приближался. – Мы сделали вам предложение. Протянули вам руку помощи. Предоставили шанс избежать смерти. А вы сбежали к своим похитителям! И что, сильно вам это помогло?
Я сделал шаг назад.
– Вы уничтожили Вавилон! Запудрили мозги Марко! Превратили его в какого-то монстра! Пообещали ему, что он станет королем! Как прикажете вам доверять?!
– Но ведь мы единственные, кто говорит правду, Джек, – сказал брат Димитриос. – Мы хорошие парни.
– Вы разрушили Институт Караи! – крикнул я.
– А они бы разрушили нас, если бы у них была такая возможность, – возразил брат Димитриос. – Они всегда собирались это сделать. Но сейчас все это уже не важно. «ИК» больше не существует. Остались только мы. Как и должно быть. Не сомневаюсь, со временем мы завоюем твое доверие, Джек. А пока нужно лишь, чтобы ты отдал нам локули. Это будет самым разумным твоим поступком. Как для тебя самого, так и для всего мира.
Он потянулся к обоим мешкам, и Эли громко выдохнула:
– Нет!
Я крепко сжал пальцы и попятился. Брат Димитриос вновь хмыкнул:
– Какие мы стеснительные. А ведь именно ты столь щедрым образом указал нам путь на этот остров, который мы искали десятилетия.
«Стоило нам покинуть защищенную область вокруг острова, как Масса смогла вновь поймать сигнал», – вспыхнули в моей голове слова Эли.
– Вы установили в тот телефон жучок! – возмутилась Эли.
Брат Димитриос вскинул бровь:
– Ты о телефоне, который вы украли?
Я не мог ничего прочесть по его лицу. Он издевался над нами? Или это мама обвела нас вокруг пальца?
Я перебрал в памяти все, что она сделала – оставила нам изображение собственного глаза в высоком разрешении, благодаря чему мы смогли использовать его в сканере сетчатки. Так мы добрались до локули, после чего смогли сбежать. Она рисковала своим положением, чтобы помочь мне. Помочь нам.
Во всяком случае, я так думал.
Димитриос хрипло засмеялся:
– Знаете, лучшего времени и выбрать было нельзя! Мы как раз искали новое место для штаба после того, как вы сдали старое своим друзьям из Института Караи. А теперь вы предоставили нам возможность избавиться от конкурентов. – Он оглянулся с довольной улыбкой на лице. – Не говоря уж о столь прекрасном местечке.
Раздавшийся в отдалении взрыв заставил меня вздрогнуть. «ИК» продолжали уничтожать прямо в эту секунду. Страшная реальность стиснула меня словно в кулаке. Последователи Караи сотни лет проводили исследования и изыскания на острове, который никто не мог найти. А теперь все это – лаборатории, исцеляющий водопад, гептакиклос, трещина в пространстве и времени – находится во власти нового хозяина. И все потому, что массовцы нашли того единственного идиота, который позволил за собой проследить. Меня.
– Как вы слышите, мы в процессе… капитального ремонта, – продолжил брат Димитриос. – Мы все здесь перестроим, с величием и размахом, которых вы и представить себе не сможете. Если ты оставишь локули у себя, ты погибнешь, Джек. Но ты можешь отдать их нам. И спасти жизнь вам всем.
Я закрыл глаза и глубоко задышал, пытаясь придумать хоть какой-то план, хоть что-то, что могло нам помочь. Я повторял про себя девиз семьи Маккинли, всегда помогавший мне в трудные времена: «У любой проблемы есть решение, нужно всего лишь его найти».
Всю свою жизнь я считал девизы глупой выдумкой. Пустыми словами.
Открыв глаза, я посмотрел на два брезентовых мешка.
Решение было лишь одно.
– Ладно, – сказал я, переместив ладони под мешки. – Ты победил. Забирай.
Глава 11. Месить Масса
– Джек, нет! – закричала Эли.
Торквин взревел. Развернувшись, он оторвал брата Йоргоса от земли, как какого-то игрушечного солдатика, но грохот выстрела заставил его замереть.
Брат Ставрос стоял, задрав руку с зажатым в ней револьвером. Из дула поднималась тоненькая струйка дыма. Другой рукой он сжимал шею Эли.
– Не усложняйте себе жизнь, – прорычал он.
Торквин уронил Йоргоса на землю.
– Ставрос, это не кино, – сказал брат Димитриос. – Отпусти девочку.
Эли вывернулась из захвата. Йоргос, морщась, поднялся на ноги. Теперь все они стояли ко мне боком. В тусклом освещении их лица были размыты, но все же я различил решительное выражение Эли и Торквина. Я совсем не хотел, чтобы они пострадали.
Я приподнял мешки. Шершавая ткань была вся порвана, и мои пальцы заскользили по ней в поисках дырок.
Нашел.
Я быстро просунул ладонь внутрь коричневого мешка и ощутил исходящее от локулуса невидимости тепло. Вот и все. Мне только и нужно было, что дотронуться до него.
Уже по одному лицу брата Димитриоса я понял, что исчез. На нем появилось выражение крайнего удивления.
Он прыгнул вперед. Я же отскочил в сторону и крутанулся на месте, уходя вправо. Развязав горловину, я вытащил локулус, прижал его локтем к боку и вцепился пальцами во второй мешок.
Брат Ставрос подхватил с земли выроненное ружье.
«Чего бы или кого бы ты ни коснулся – все станет невидимым».
Я схватил Эли за форму. Ухмыльнувшись, она повернулась к Ставросу:
– Эй, отбивная башка, я здесь!
Монах завертел головой, явно не понимая, откуда доносится голос, – и тем более не видя направленного себе в челюсть крепко сжатого кулака Эли. Он рухнул на землю без сознания, а Эли схватилась за пояс Торквина:
– Твоя очередь!
– Пора месить Масса! – прогудел он.
Вместе мы подобрались к брату Димитриосу, держась его бока. Он стоял, дрожа всем телом, и смотрел в том направлении, где видел нас в последний раз.
– Это самая большая ошибка, которую вы могли совершить. Уверяю вас. И еще: бить человека, пока ты невидим, не по-джентльменски.
– Левее, – подсказал Торквин.
Брат Димитриос дернулся, и в этот момент рыжебородый гигант со всей силы врезал ему по челюсти. Ноги монаха оторвались от земли, он врезался в брата Йоргоса, и их совместный полет завершился ударом о дерево.
Трое мужчин без сознания лежали на земле. Торквин сжимал и разжимал кулаки. Я почти видел струйки пара из его ушей.
– Хорошего дня, джентльмены, – буркнул он.
Я достал из кармана мамин телефон. Он предал нас. Именно из-за него они обнаружили остров. Я не мог позволить им и дальше использовать меня. Я широко размахнулся и закинул телефон куда-то в джунгли.
– Давайте уберемся отсюда, пока не подоспели другие! – предложила Эли. – Мы получили что нам нужно.
– Всегда пожалуйста, – сказал я.
Эли робко улыбнулась и, обняв меня, потерлась лбом о мое плечо:
– Джек, ты лучше всех!
– Чепуха, – заметил Торквин.
Я вытащил из мешка летающий локулус. Воспользовавшись сразу двумя сферами, мы сможем добраться до пляжа быстро, легко и незаметно.
Но все мои мысли были о телефоне. И его владельце.
Полет назад к пляжу я не запомнил.
Но я помню, как смотрел с высоты на блестящую обшивку Шустрика. И как расплылось в улыбке облегчения лицо Фидла, когда я выпустил руки остальных во время приземления, делая их вновь видимыми.
– Где Джек? – бросившись к нам, закричал он.
Эли толкнула меня в бок. Я опустил локулус на песок, и Фидл от неожиданности отпрыгнул:
– А-а! Не пугай меня так!
– Простите, это локулус невидимости, – объяснил я. – Он делает человека невидимым. Что очень кстати, когда ты летишь над вражеской территорией.
Он кивнул:
– Вы достали оба – отлично! Касс, Бегад и доктор Бредли уже на борту. Мы готовы к взлету.
Я сунул локулус невидимости в мешок, схватил его и второй за горловины и побежал вслед за остальными к самолету.
– Как профессор? – спросила Эли.
– Доктор Бредли делает все возможное. Они в конце салона. Нам удалось перенести немало оборудования из госпиталя – для него и для вас. – Фидл запнулся. – Доктор Бредли еще какое-то время сможет проводить нужные вам процедуры. Если вы умрете, нашей мечте придет конец. От «ИК» останется лишь горстка пепла.
– Простите, что не обеспечили вас шампанским, – буркнула Эли.
Фидл покраснел:
– Кроме того, я беспокоюсь о вас! Серьезно. Мы все беспокоимся. Бежим скорее. Они вот-вот нас обнаружат. Пока вас не было, в лагерь прилетели еще из Масса. Большие шишки, как я понял. На большом самолете.
Мы были уже в нескольких ярдах от самолета, когда из люка на трап шагнул Касс.
– Юувтстевирп! – сказал он. – Надеюсь, вы впечатлены тем фактом, что я смог это произнести.
Эли скачками взлетела по трапу:
– Я так рада, что тебе… э-э… шелуч?
Касс поморщился:
– Думаю, ты хотела сказать «ешчул».
Фидл положил руку мне на плечо:
– Удачи, тигр. Спасибо, что прикрыли мой зад. Отдаю вас в руки нашего гиганта Арлекино.
– Вы не летите с нами? – удивился я.
– В джунглях я встретился кое с кем из наших, – ответил он. – Их немного, и почти все ранены и напуганы. Даже не представляю, как они выбрались. Но они да плюс те, что сбежали из общежития, – это уже костяк, и кто знает, скольких еще мы разыщем. Я хочу остаться с ними здесь. Дать отпор, если будет возможно.
– Масса сотрет вас в порошок, – испугался я.
Фидл криво усмехнулся:
– Лучшие умы против накачанных мускулов. На кого поставишь?
– Я начинаю сочувствовать Масса, – сказал я.
Я крепко обнял Фидла и взбежал по трапу. Стоило мне занять место рядом с Эли и Кассом, как Торквин протиснулся в кабинку пилота. Из конца салона послышался слабый голос профессора Бегада:
– Дети… Эли… Джек… Касс… Марко…
Он лежал у самой переборки на нескольких подушках. Доктору Бредли удалось закрепить его ремнями, и теперь она устанавливала капельницу.
– Все здесь, – мягко ответил я. – Мы все трое здесь. Марко… больше нет с нами, профессор. Вы помните?
Секунду старик выглядел недоумевающим.
– Да, – сказал он наконец, – разумеется…
Взревел двигатель.
– Ремни! – приказал Торквин.
Я застегнул свой. Сквозь самолетный гул до моих ушей донесся крик. Я решил, что это чайка. Пока мои глаза не заметили движение на границе джунглей. Люди.
Я посветил в иллюминатор фонариком. По песку в нашу сторону, размахивая руками, бежали две фигуры. Одна из них двигалась заметно быстрее – это был кто-то широкоплечий, слегка кривоногий и с пышной коричневой шевелюрой.
– Марко? – сказала Эли.
Но мой взгляд был прикован ко второму человеку – женщине постарше с банданой на голове.
– Останови самолет! – заорал Касс. – Давай проверим!
– Слишком поздно! – отозвался Торквин.
Самолет тронулся. Я схватил с пола бинокль и навел на них. Женщина и Марко остановились, встав плечом к плечу, и смотрели прямо на нас. Мотнув головой, женщина стянула бандану и уронила ее на песок.
У меня перехватило дыхание. Самолет на поплавках уходил все дальше в океан, удаляясь от берега. Струйки дыма на фоне луны казались заплутавшими призраками.
– Джек, что ты увидел? – спросила Эли.
Бинокль выскользнул у меня из пальцев.
– Мою маму.
Глава 12. Монголия
– Почему ты так уверен? – Эли подобрала бинокль и попыталась рассмотреть берег, но было слишком темно.
Меня всего трясло.
– Походка. То, как она наклонила голову, когда сняла бандану. Ее глаза…
– Ты все это видел? – удивилась Эли.
– Я увидел достаточно, – ответил я.
Эли тяжело вздохнула:
– Значит, это правда. То фото настоящее.
– Но это же хорошо, Джек, – вмешался Касс. – Пусть ты сейчас так не думаешь, но ты должен верить, что когда-нибудь вы встретитесь. Что все наладится.
– Мать, которая инсценировала собственную смерть. – Клокоча от ярости, которой сам от себя не ожидал, я резко повернулся к нему. – Которой плевать на свою семью, раз она не связывалась с ней шесть лет. Которая входит в банду убийц и лжецов. Как ты полагаешь, что может наладиться?
– Мать жива, хотя ты думал иначе, – мягко сказал Касс.
Я откинулся на спинку кресла и сделал глубокий вдох. Я видел фото родителей Касса в газетной заметке, которую Касс хранил в своем рюкзаке. Заголовок гласил: «Убийства в Мотипаке! Шальная парочка арестована!» На размытых снимках были запечатлены двое сердитых людей с высокомерными злыми лицами.
– Ты все еще продолжаешь верить? – спросил я. – Ты… Ты когда-нибудь пытался связаться с твоими родителями?
Касс кивнул:
– Я звонил в тюрьму пару лет назад. Странный вышел разговор. Мама все никак не могла поверить, что это я. Я много болтал, а она – совсем чуть-чуть. Просто слушала. Когда время вышло, я услышал, что она плачет. Она сказала: «Я люблю тебя, Кассий», а потом – би-ип!
– Кассий? – не поняла Эли.
– Это из Шекспира. Кассий из трагедии «Юлий Цезарь», тот, у которого «постный и голодный взгляд». Видимо, они назвали меня в его честь. Разве могут они быть настолько плохими, если читали Шекспира?
– «Ромео и Джульетта», – проворчал Торквин. – Очень грустно.
Касс подался вперед:
– Я не отказываюсь от них, виновны они или нет, – я, кстати говоря, считаю, что первое. И ты, Джек, не сможешь просто взять и отказаться от своей мамы – теперь, когда знаешь, что она жива. Тебе придется верить в лучшее. Может, ей промыли мозги. Или она пытается сбежать. Или она тайный шпион правительства. Вдруг она крадет информацию, чтобы спасти нас и подставить Масса?
– Ты никогда не думал о том, чтобы стать писателем? – спросила Эли. – У тебя богатая фантазия.
Касс пожал плечами:
– Спроси меня еще раз, когда нам перевалит за четырнадцать.
Для пессимиста Касс говорил весьма оптимистично. Я отвернулся к окну, пытаясь переварить его слова. Мне тоже хотелось надеяться на лучшее. Но остров исчез за облаками, и у меня возникло такое чувство, что там осталось и мое сердце.
– Мне нужно рассказать обо всем папе, – пробормотал я. – Он должен узнать о маме. Он уверен, что она мертва.
– Джек, ты прекрасно знаешь, что нам нельзя связываться ни с кем из внешнего мира, – напомнила Эли. – Мы говорили об этом миллион раз. Твой папа отправит людей, чтобы найти нас. Это слишком опасно.
– Это было опасно, – возразил я, – пока мы не хотели, чтобы кто-либо обнаружил остров. Но теперь слишком поздно. «ИК» уничтожен.
– Он не уничтожен, – отозвался Торквин. – Фидл все еще там. И остальные.
– Отряд повстанцев, – добавила Эли.
– Группа раненых технарей в пещере, – уточнил я.
– Эй, зато они знают местность как свои пять пальцев, – сказал Касс. – А Масса – нет. Для тех, кто оказался там впервые, это огромный запутанный остров. И у Масса нет Касса, который обеспечил бы их высококлассной йеицагиван.
Я откинулся на спинку сиденья. В словах Касса был резон. Может, Масса и захватила лагерь, но до власти над всем островом ей было еще далеко. У нас оставался шанс вернуться туда с локули. Если, конечно, профессору Бегаду и доктору Бредли удастся поддерживать нас в живых достаточно долго.
– Ладно, предположим, повстанцы сейчас прячутся, а как быть нам? – спросил я. – Нам негде скрыться. На земле никакой поддержки. А она нам нужна. Я могу поклясться, что папа сохранит все в тайне. Он помогает руководить компаниями, знает кучу народу, и он невероятно умен. И потом…
Я осекся. Незачем было упоминать, что я скучал по нему. Пусть даже это было правдой.
– Джек дело говорит, – поддержал меня Касс. – Куда еще нам лететь?
– Может, в мир Диснея? – буркнул Торквин.
– А если твой папа ударится в панику? – спросила Эли. – Если мои родители обо всем узнают, они не успокоятся, пока не вернут меня домой. Их не остановит, что тем самым они подпишут мне смертный приговор. Они просто в это не поверят.
– Не думаю… разумно… не доверяет… – послышался прерывающийся от натуги хриплый голос Бегада, – твой отец… мне…
– Папа ничего не скажет другим родителям, – сказал я. – Вы об этом беспокоитесь, профессор? Я обещаю. Все останется между нами. Только между нами. Пока наше путешествие не закончится. Я могу это гарантировать.