Свидание в Хэллоуин Солнцева Наталья
Тот расцвел от удовольствия. Наконец сосед разговорился, а то молчит и молчит, будто воды в рот набрал.
– Как не знать? Наша, камышинская девица! Имя у ей заковыристое… Лиза… Элиза… запамятовал я! Девка – загляденье! А энта змея порчу на ее навела, чтобы та, значить, всех мужиков отшивала. Кто к ей не подкатывался, всем, значить, от ворот поворот! Ну а потом она вовсе того… пропала. Ни у немки нету, ни дома. А где ж она могёт быть? Ясно, замордовали девку. Насмерть…
– Родственники у нее есть?
– Есть… бабка больная и сестра. Мать у ей померла год или два назад, от сердца.
– А отец где?
Прохор развел руками.
– Может, спился или на заработки куды уехал, да и сгинул.
– Далеко они живут?
– Далече! Тебе-то зачем?
– Повидаться хочу, – усмехнулся Матвей. – Из первых уст басню услышать!
– Выходит, не веришь, – обиделся старик. – Зря тебя мамка Фомой не нарекла! В самый раз было бы.
– Верю, не верю… какая разница? Адрес давай – улица, дом.
Но Прохор не помнил ни названия улицы, ни номера дома, только фамилию: Коржавины.
– Я расскажу, как идтить, – предложил он. И пустился в путаные объяснения.
Матвей переспрашивал, уточнял, чем вывел деда из себя.
– Тьфу на тебя, ей-богу! – вспылил тот и начал сооружать новую самокрутку. – С виду умный, а простых слов не понимаешь.
– Ладно, не злись, – улыбнулся Матвей. – Идем, пропустим по стопочке.
Он угостил старика водкой, яичницей с салом и квашеными помидорами. Тот разомлел, расчувствовался. Ему было жаль, что Матвей уезжает, прощался чуть ли не со слезами на глазах.
– Вдруг не увидимся боле?
Матвей проводил гостя, прибрал в доме, вымыл посуду, сложил сумку – приготовил все на завтра. Первый автобус отправлялся в семь тридцать утра. Не проспать бы!
Он вышел во двор, потом вернулся обратно в горницу, сел… душа была не на месте. Сходить, что ли, на Озерную улицу, навестить Астру? Узнать, все ли в порядке? Хотя… с какой стати? Что с ней может случиться? Она его, пожалуй, на смех поднимет… и поделом.
Карелин все же оделся, запер дверь и пошел прогуляться. Листья шуршали под ногами, смеркалось. Шел он, шел и оказался у того самого дома с флюгером на крыше, про который говорил дед Прохор, – грубо вырезанный из жести флажок указывал направление ветра.
Забор у дома покосился, калитка не закрывалась. Во дворе к Матвею подбежал рыжий пес с обвислыми ушами, на его лай вышла на крыльцо сгорбленная старуха в телогрейке и сером шерстяном платке. Она была глуховата.
Старуха провела его через запущенную веранду с битыми стеклами в сумрачную комнату, где стоял запах дыма и теста.
– Зойка! Зойка! – позвала она, и в дверях появилась тоненькая беленькая девушка лет шестнадцати, в свитере и брюках.
– Бабушка плохо слышит, – объяснила она. – Говорите со мной. Только в школу я все равно ходить не буду! Не заставите!
– А как на это смотрят твои родители? – осторожно прощупывал почву Матвей.
– Я сирота! – девчушка вызывающе задрала острый подбородок. – Отца не помню, а мама… умерла. У нее было больное сердце. Разве вам не сказали?
Ее голосок дрогнул, и Матвею стало неловко. Зря он сюда пришел. Но не отступать же теперь?
– Собственно, я не по поводу школы. Я по поводу твоей старшей сестры.
– Мы в полицию не заявляли! – ощетинилась девушка.
«Раз она приняла меня за сотрудника полиции, пусть так и думает, – решил он. – Там видно будет».
– Другие заявили, – неопределенно выразился он и замолчал, ожидая ее реакции.
По сути дела, он даже не знал, какие вопросы задавать. И вообще, какого черта он явился сюда беспокоить этих людей? Что ему от них нужно?
Он не извинился за непрошенное вторжение и не ушел, а стоял, глядя то на бабку, то на внучку. Старуха напряженно прислушивалась, теребила натруженными руками края фартука. Пауза затягивалась.
– Кто заявил? – не выдержала Зойка. – Баронесса, что ли? Эльза к ней в пожизненное рабство не нанималась! Хотела – работала, не захотела – ушла. У нас свобода, между прочим. Я так и сказала этому Тихону, садовнику!
– К вам приходил Тихон?
– Ну да! Немка его присылала два раза. Где, мол, Эльза? Почему не выходит на работу? Не хочет и не выходит! Не обязана!
– Могу я поговорить с твоей сестрой? – мягко спросил Матвей. – Желательно, чтобы она сама прояснила ситуацию.
– Какую еще ситуацию? Что этой буржуйке от нас надо? – взорвалась девушка. По ее бледному личику пошли красные пятна. – Небось придумала, будто Эльза ее обокрала? Они все так делают. Человек на них работает, спину гнет, а когда приходит время платить деньги, они от жадности удавиться готовы!
– Баронесса задолжала вашей сестре?
Зойка смутилась, отвела светло-голубые глаза. При всей неуклюжести, угловатости и худобе в ней уже угадывалась будущая красавица. Можно догадаться, что и Эльза весьма недурна собой.
– Нет! – с неохотой признала она. – Это я так, от злости. Платила она исправно, сестра не жаловалась.
– Может быть, у Эльзы есть какие-нибудь претензии к бывшей хозяйке?
– Никаких, – слишком поспешно ответила Зойка. – Только пусть оставит нас в покое.
Старуха, как заведенная, кивала головой, будто понимала, о чем идет речь. Ее глаза ничего не выражали, а изуродованные подагрой пальцы перебирали и перебирали края фартука. «Вряд ли она способна соображать здраво, – подумал Матвей. – Выходит, Зойка – пока единственный источник информации. Но что я хочу узнать у нее? Жива ли ее сестра? Судя по всему, нет причин считать ее мертвой. Значит, и Астре ничего не грозит. Я могу с чистой совестью уезжать в Москву».
Но что-то продолжало его удерживать.
– Баронесса каким-либо образом докучает вам?
– Не очень, – пожала тощими плечиками Зойка, и старуха опять кивнула, как бы подтверждая ее слова. – Просто нам надоело, что все лезут в нашу жизнь! То учителя ходят, то Тихон… теперь вы явились… из полиции. Этого еще не хватало! Мы не преступники.
– Конечно, нет, – примирительно улыбнулся Матвей. – Я хочу кое-что уточнить у твоей сестры Эльзы, вот и все.
– Разговор окончен. До свидания! А лучше – прощайте! – Зойка демонстративно отвернулась и скрылась в другой комнате.
Старуха кивнула, повела гостя к выходу, постояла на крыльце, пока он не вышел за калитку.
Уже шагая по улице мимо дома с флюгером, Матвей боковым зрением заметил в окне Зойкино лицо. Она провожала его недобрым взглядом…
Москва
Господин Ельцов прошел мимо секретарши не поздоровавшись, черный, как туча. Хлопнула дверь в кабинет. Шеф явно не в духе. С женой поругался? Или возникли проблемы с бизнесом?
Глория – секретарша Ельцова – регулярно прикладывалась к бутылочке с валериановыми каплями. Она разводилась с мужем, который мучил ее своей ревностью. Как многие женщины в ее положении, она обижалась на судьбу и считала свою жизнь разбитой. Вдребезги! После такого разочарования она уже не сможет довериться ни одному мужчине и тем более жить с ним под одной крышей. Законный брак не принес ей того, о чем она мечтала. Любовь обернулась настоящей пыткой! Ревнивый супруг не только ограничивал Глорию на каждом шагу, но и поднимал на нее руку. Потом он, разумеется, каялся, умолял простить его, клятвенно заверял, что больше такого себе не позволит… и недели две, иногда месяц держался – до очередного скандала.
– Не бьет, значит, не любит! – говорила свекровь, оправдывая поведение своего сына.
– Потерпи, дочка, – советовала мама. – С возрастом он остепенится, успокоится. Сейчас молодежь вся такая. Твой хоть не пьет и хорошие деньги в дом приносит. А у других и того нету! Погляди вокруг, на подружек своих, на соседок. С мямлей жизнь тоже не сахар.
Глория начинала с университетского конкурса красоты, легко победила, попытала удачи в модельных агентствах, правда, подиум не принес ей ни денег, ни славы. Защитив диплом, она долго искала работу, пока не устроилась в страховую компанию «Юстина», возглавляемую Ельцовым.
Новая сотрудница грамотно и быстро печатала, отлично разбиралась в компьютере, знала английский и обладала уникальной памятью на лица. Стоило ей один раз увидеть клиента, и она запоминала его внешность, имя и фамилию. К тому же девушка была хороша собой, умела вести светскую беседу, готовить крепкий кофе, сервировать стол… в общем, господин Ельцов остался доволен. В его привычки не входило ухаживать за молодыми сотрудницами, так что отношения у них складывались деловые, основанные на взаимной симпатии.
И тут Глорию угораздило выйти замуж. Именно угораздило, иного слова она подобрать не могла. С будущим мужем Вадимом они совершенно случайно познакомились в одном из модных московских клубов. Позапрошлой осенью фирма «Юстина» в качестве поощрения закупила для некоторых сотрудников билеты на ночное развлечение – нечто вроде костюмированного бала в духе заграничного Хэллоуина. Как раз тридцать первого октября. Глория взяла напрокат костюм летучей мыши и отправилась получать острые ощущения.
Вадим, облаченный в одеяние средневекового чернокнижника, сразу обратил на нее внимание. Они вместе хихикали над многочисленными Фредди Крюгерами, утопленницами и Дракулами, пили водку с томатным соком, красное вино, танцевали и до утра бродили по улицам, пугая редких прохожих. На следующий день Вадим позвонил и предложил встретиться – так завязался их скоротечный роман. Глория не успела рассмотреть в женихе отчаянного ревнивца: молодые люди, увлеченные друг другом, не склонны замечать недостатки, отдавая предпочтение достоинствам.
Вадим обладал изощренной фантазией, умудряясь приревновать жену чуть ли не к каждому водителю троллейбуса, в котором та ехала на работу. Он подозревал ее в заигрывании с любым мужчиной, кем бы тот ни был – от официанта до сантехника, не говоря уже о друзьях и соседях. А уж в том, что жена уступает сексуальным домогательствам своего шефа господина Ельцова, он был уверен. И эту его уверенность не могли поколебать никакие оправдания и доводы.
Вадим начинал закипать с самого утра, глядя, как Глория причесывается, одевается, накладывает макияж…
– Куда ты так выряжаешься? – раздувая ноздри, спрашивал он. – Секретарша не должна выглядеть шлюхой! Я не понимаю, чем ты там занимаешься?
Она плакала, уверяла мужа в своей любви и верности, пока не убедилась, что слова бесполезны. Вадим ничего не желал слушать. Он требовал, чтобы она немедленно уволилась с работы и посвятила себя домашнему хозяйству. С каждым днем он становился все агрессивнее.
– Все, что я хочу, – это иметь жену, которая спит только со мной! – вопил он. – Я достаточно зарабатываю, а женщина должна вить гнездышко, заботиться о домашнем очаге, а не вертеть хвостом и строить глазки другим мужчинам! Разве я в чем-нибудь тебе отказываю? Тебе чего-нибудь не хватает? Так скажи! Давай обсудим твои проблемы.
«Мне не надо было выходить за тебя замуж», – хотела сказать Глория. Но не решалась.
Наконец ее терпение лопнуло, и она подала на развод. Из квартиры Вадима пришлось уйти, временно поселиться у подруги.
– Босс у себя? – спросил главный менеджер, отвлекая секретаршу от грустных мыслей.
Все в офисе знали о предстоящей свадьбе Астры Ельцовой и Захара Иваницына, поэтому он на правах будущего зятя пользовался всяческими привилегиями. Например, входить к Юрию Тимофеевичу в любое время и без доклада.
Как ни была расстроена Глория, женское любопытство взяло верх – красавчик Иваницын, явно не в себе, пулей влетел к шефу… и оттуда раздались взволнованные голоса. Мужчины разговаривали на повышенных тонах, с чего бы это? Она соскользнула с кресла и прильнула ухом к двери в кабинет.
Невеста сбежала – это единственное, что ей удалось расслышать…
Глава 9
Камышин
Астра на удивление быстро осваивала новую роль. С бытовой техникой она управлялась умело: у них в доме было полно такой же. Стиральная и посудомоечная машины, пылесос, кухонный комбайн, тостер, микроволновка – ничего сложного. Больше всего ее пугала кулинария, но и это получалось без особых усилий. Не боги горшки обжигают! В еде хозяйка была неприхотлива, стерильной чистоты не требовала, не придиралась по пустякам, не приставала с разговорами и поучениями.
Астра виделась с ней за завтраком, полдником, обедом и ужином, остальное время баронесса проводила либо у себя в комнате, либо в библиотеке, либо на открытой террасе мансардного этажа, сидя в кресле и любуясь осенним садом. Ида Вильгельмовна не тяготилась уединением, а скорее искала его. Они присматривались друг к другу – госпожа Гримм и ее компаньонка.
Баронесса, с ее пышной высокой прической, маленькими черными глазками-угольками и носом с горбинкой, напоминала злую волшебницу. На шее она носила странный кулон в виде ключа. Вечерами хозяйка грелась у камина, и багровые отблески пламени делали ее лицо страшным.
– Составьте мне компанию, – просила она, когда молодая женщина приносила в каминный зал поднос с кофе и печеньем. – Люблю огонь. Он великолепен в своей ненасытности! Но вместе с тем ему не жаль своего тепла. Он щедр… и щедр бескорыстно.
Уже третью ночь Астру мучила бессонница: в голову лезли самые невероятные мысли насчет госпожи Гримм и ее образа жизни. Что заставило ее поселиться в глухом Камышине? Она ничего не делает… и в то же время в ее существовании заключен какой-то скрытый смысл. Она словно ждет чего-то, прислушивается… пытается уловить не то какой-нибудь намек, не то чьи-нибудь шаги. Она изображает спокойствие, хотя сама натянута как струна.
Ночью две женщины оставались в коттедже одни. Тихон спал в летней кухне, иногда уходил ночевать в поселок, в свою «избушку», как он называл дом, доставшийся ему от родителей. Собаки во дворе не было – хозяйка не выносила лая.
– Здесь тихо, – объяснила она Астре. – На нашей улице ни разу не было случая, чтобы кого-то обокрали. Соседи – приличные люди. Если завести пса, он будет гавкать на каждую кошку, пробегающую мимо забора. Хватит того, что соседские собаки поднимают шум по любому поводу! У меня чуткий сон – я просыпаюсь от ветра, который гудит в дымоходе, и наутро встаю уставшая, измученная. Никаких собак!
Хотя дверь казалась надежной, а на окнах стояли решетки, Астра по ночам вздрагивала от малейшего шороха. Однажды она не выдержала, встала и отправилась посмотреть, откуда раздается заунывный скрип – будто приоткрывается и закрывается дверь на несмазанных петлях. В спальне баронессы горел свет. Астра на цыпочках проскользнула мимо… остановилась и вернулась. За дверью кто-то разговаривал женским голосом. Ида Вильгельмовна? Она бормочет во сне? Но какой же сон при включенном свете?
Осторожно, стараясь не дышать, компаньонка взялась за ручку двери и потянула на себя. В образовавшуюся узкую щель она увидела баронессу в шелковом пеньюаре, та сидела перед зеркалом и с кем-то беседовала. Астра поспешно закрыла дверь, боясь, что ее заметят. Тогда увольнения не избежать! Подсматривать и подслушивать – последнее дело. Ее воспитывали интеллигентные люди, сумевшие привить уважение к чужим секретам.
«Собственно, чему удивляться? – подумала она, направляясь дальше по коридору к источнику подозрительных звуков. – Хозяйка никуда не ходит, и к ней гости не заглядывают. Во всяком случае, она меня предупредила, что визиты ей наносят крайне редко. С кем же ей разговаривать, как не самой с собой?»
Астра добралась до кухни и выяснила, что неприятный скрип издает дверь в кладовую, которую забыли плотно прикрыть, – по дому гуляли сквозняки.
«Надо сказать Тихону, чтобы смазал петли и проверил, откуда дует», – отметила она про себя.
Возвращаясь обратно в свою комнату, Астра увидела, что в спальне хозяйки все еще горит свет, правда, на сей раз за дверью было тихо.
Новая компаньонка улеглась на свой диван, укуталась одеялом и закрыла глаза. Сон не шел. В голове роились мысли о тайнике, обнаруженном ею в стене комнаты. Интересно, знала о нем Ида Вильгельмовна или нет? Если дом строили для нее, то, скорее всего, знала.
К большому разочарованию Астры, тайник оказался пуст: в нем ничего не было, кроме какого-то засохшего корня, завернутого в красный шелковый лоскуток, и флэшек с весьма странным содержанием.
Она решила поговорить с Тихоном – возможно, тот что-нибудь видел или слышал.
Сторож с утра до вечера возился во дворе и в саду, мастерил что-нибудь или помогал по хозяйству. Астра заметила, что он любит выпить. На эту его страстишку и можно сделать ставку.
Вечером, когда баронесса удалилась к себе, она пригласила сторожа поужинать. Накрыла стол, достала из хозяйских запасов бутылку водки.
Тихон расцвел от удовольствия. Эльза его не жаловала, ужином не угощала, а новая стряпуха не брезгует простым работягой, сама наливает, чокается. Зря он ее невзлюбил поначалу! Это все из-за Эльзы: та вела себя надменно, будто барыня. А сама-то – голь перекатная! Разговоры с хозяйкой ее испортили: возомнила себя чуть ли не ровней госпоже Гримм, стала на всех свысока поглядывать да усмехаться презрительно. Забыла, как бегала без порток, гусей пасла…
После третьей рюмки Тихон порозовел, обмяк и созрел для задушевной беседы.
– Вкусно готовишь! – похвалил он Астру. – И не гордая. Ох, и не люблю я гордых! Гордыня-то до добра не доводит.
– Мне еще учиться и учиться, – скромно потупилась она. – Прежняя кухарка, наверное, баловала вас разными французскими блюдами?
– Какое там, – махнул рукой Тихон. – У Эльзы сначала все подгорало, только продукты переводила. А сколько она всего переломала! То машину стиральную порешила, то комбайн угробила! Пылесос я два раза в починку возил. И как хозяйка ее терпела, ума не приложу? С другой стороны, понять можно: в прислуги никто не рвется, все норовят сами господами заделаться. Едут, кто в Москву, кто за границу… вроде там их сразу директорами возьмут! Та же прислуга, только подальше от знакомых глаз, чтобы люди не обсуждали. Поэтому госпожа Гримм и не выгоняла Эльзу. Пойди найди другую-то! Сколько я бумажек этих расклеивал на заборах, не перечесть, а, кроме тебя, никто не откликнулся. Ты, видать, не здешняя?
– Я издалека приехала, – кивнула Астра, не вдаваясь в подробности.
– То-то! – Тихон поднял вверх указательный палец, черный от постоянной возни в земле. – Потому и не стыдно тебе, что друзья твои и родня ведать не ведают, чем ты занимаешься.
– Значит, Эльза сама уволилась? Не хотела быть в услужении?
Тихон открыл было рот, замешкался… и потянулся к бутылке.
– Не в том дело… – пробормотал он.
Продолжения не последовало. Астра не рискнула повторить вопрос и перешла на другую тему:
– Хороший дом! Чувствуется основательность, оригинальный вкус.
– Это первый хозяин постарался, Крымов, – радостно подхватил сторож. – Правильный мужик! Охоту любил, рыбалку…
– Он что, умер?
– Спаси боже! У него здоровья на троих хватит. Жена у него болела, а здесь какие врачи? И больница плохонькая. Поэтому они дом продали, а сами перебрались поближе к городу. Ну, если в случае чего… чтобы медицина была под боком, клиники разные, в которых за деньги лечат.
– Значит, Ида Вильгельмовна – вторая владелица? – уточнила Астра.
– Ага!
– А в моей комнате кто жил? Эльза?
– Что ты заладила?! – рассердился Тихон. – Пойду я! Спасибо за ужин… за разговор. Мне пора, скоро фильм по телику начнется. Заболтался я с тобой!
Он ушел. Астра убирала со стола, складывала посуду в машину и думала: почему сторож не захотел говорить об Эльзе?
Москва
Юрий Тимофеевич доверял своему начальнику охраны. Борисов работал с ним не первый год и зарекомендовал себя как отличный профессионал и порядочный человек, на которого можно положиться. Поиски дочери Ельцов мог поручить только ему.
– Поаккуратней, Коля, – попросил он. – Сам понимаешь, мне лишний шум ни к чему. Не люблю я сор из избы выносить! И Астру позорить не хочу. Пойдет худая слава, не отмоешься. Женщине, особенно молодой, следует беречь репутацию, ведь вся жизнь впереди. Люди как-то умеют вопросы решать спокойно, без скандальной огласки. Ну, зачем ей было из дому уходить? Жена день и ночь слезы льет, опухла вся, вчера сердечный приступ был, пришлось врача привозить. Куда это годится?
– Выходит, свадьба отменяется?
Господин Ельцов забористо выругался, что он позволял себе крайне редко.
– Если бы я знал?! Отменяется, не отменяется… Разве можно ставить нас с Лёлей в такое дурацкое положение? Половине гостей уже разослали приглашения… Что теперь прикажешь делать, давать отбой? А вдруг дочь явится как ни в чем не бывало и закатит истерику? Где, мол, белое платье, где жених, где свадебное угощение? По сути, Астра нам не сказала, что передумала выходить замуж. Она просто… решила перед венчанием побыть в уединении, внутренне приготовиться к семейной жизни.
Последнюю фразу Юрий Тимофеевич произнес с нескрываемым сарказмом.
– А что жених говорит? – спросил Борисов. – Его она тоже не поставила в известность, куда уезжает, на сколько, когда вернется?
– Представь себе, нет. Во всяком случае, Захар так утверждает. Пусть он со своей стороны ищет, а мы со своей.
– Вы уверены, что Иваницын – подходящая партия для вашей дочери?
– Раньше сомневался, но не вмешивался в их отношения. А теперь не знаю! Ты посмотри, что моя дочурка вытворяет? Ни один уважающий себя мужик таких выкрутасов терпеть не станет. А Захар будет помалкивать, потому что целиком и полностью от меня зависит. Я его босс, я плачу ему деньги, и, став мужем Астры, в будущем он унаследует мой бизнес… или то, что от него останется. Жизнь порой преподносит такие сюрпризы, что диву даешься! Но со мной у Захара есть шанс, а без меня… увы, ему ничего не светит, кроме карьеры вечного менеджера. Парень он неглупый, исполнительный, но нет у него коммерческой жилки, огонька, без которого капитал не сколотишь.
– Да, странно, – вздохнул начальник охраны. – Астра с Захаром со школьной скамьи встречаются, должны бы привыкнуть друг к другу. Между ними ничего не произошло? Может, поссорились, разругались? Она и вспылила, решила проучить жениха, чтобы впредь неповадно было.
– Он все отрицает, а ее я спросить не могу! – сокрушенно развел руками Ельцов. – Мы с Лёлей на тебя надеемся, Николай Семеныч. Отыщи нашу блудную дочь и доставь домой. Если придется применить силу, я даю добро. Только чтобы все было шито-крыто.
Борисов начал поиски с ближайшего окружения Астры – ее закадычных подружек: Лены Бровкиной и Марины Степновой. У Бровкиной от жгучего любопытства даже дыхание перехватило: она сама была не прочь выудить у посетителя какую-нибудь «клубничку». Разве Астра не готовится к свадьбе?
– Я думала, она так занята, что даже трубку не берет! – раскраснелась Лена. – Я звонила ей несколько раз и на домашний, и на мобильный, – замирая от предвкушения скандала, тараторила подруга. – Лилиана Сергеевна все время отвечает, что Астра то в магазин уехала, то в косметический салон, то мебель выбирать для новой квартиры. Сотовый вообще молчит! Я решила, Астра номер поменяла.
– Она ни разу не обмолвилась, куда собирается ехать? – спросил Борисов. – Не называла адрес? Не говорила о каком-нибудь монастыре, например? Ну, что хочет покаяться, душу очистить?
– Нет… Монастырь? Это на нее не похоже. Она не настолько верующая, чтобы… хотя не знаю. Все может быть. Одна моя знакомая перед свадьбой в Индию отправилась, за благословением какого-то гуру. В буддизм ударилась, во всякие восточные практики. Сейчас чего только не услышишь! Знаменитые артисты, известные люди в секты уходят, в религию, в разные тайные общества. Это модно.
Разумеется, Лена дала слово помалкивать об этом разговоре. Она все понимает!
Марину Степнову Борисов дома не застал и поехал к ней на работу, в стоматологический центр «Классик», но оказалось, что и там Марины нет.
– Она взяла отпуск за свой счет, – объяснила девушка в регистратуре. – На несколько дней, по семейным обстоятельствам.
Борисов насторожился. Астры нет, Марины тоже нет – существует ли связь между двумя этими фактами? Нужно выяснить без промедления.
Поколебавшись, он отважился нарушить закон – проникнуть в частное жилище без разрешения хозяйки. Возможно, там обнаружатся какие-нибудь записи на автоответчике, в блокноте Марины, наконец, письмо или записка от Астры, которые помогут догадаться, где она скрывается.
Ему было известно, что Степнова проживает в квартире одна, и, дождавшись удобного момента, он снова пришел к ее двери: сигнализации нет, замки без всяких хитростей. Борисов позвонил раз, другой – тишина. Тогда он воспользовался превосходным набором отмычек и через минуту оказался в тесной прихожей, оклеенной полосатыми обоями.
Хозяйка, вопреки ожиданиям, находилась дома. Ее мертвое тело лежало в ванной комнате в интересной позе: ноги и нижняя часть туловища – на полу, а голова опущена вниз, в воду. Как будто Марина встала на колени, сильно перегнулась через край ванны, и… захлебнулась? Бывает и такое – внезапный сердечный приступ, например, или глубокий обморок. Если на судьбе написано, утонуть можно и в луже.
Вода в ванне набралась сантиметров на тридцать-сорок, кран был закрыт, шторка небрежно скручена. Что здесь произошло?
Борисов, осторожно прикасаясь к трупу, внимательно осмотрел его, хмыкнул, отправился в гостиную, служившую одновременно и спальней. Повсюду царил полнейший разгром.
– Господи! – прошептал он. – Этого еще мне не хватало!
Теперь его пребывание в квартире Степновой могло стать источником крупных неприятностей. Однако, раз уж он здесь, следует делать то, за чем пришел.
Борисов наскоро обыскал квартиру – никаких следов Астры или намеков, где она может быть. Зря он сюда полез! Но ему и в голову не приходило, что Марина мертва. Зато он наткнулся на кое-что другое…
– Интересная картина получается!
Находка заставила Борисова задуматься. Перед уходом он тщательно протер все, к чему прикасался, и не только. Затем, приняв меры предосторожности, выскользнул из квартиры. Вот так поворот! Надо срочно доложить боссу.
Юрий Тимофеевич выслушал начальника охраны молча, побагровел, покрылся потом и вытащил носовой платок – промокнуть лицо.
– Она сама умерла или ее…
– Убита. Висок проломлен тяжелым предметом, предположительно мраморным подсвечником, который валяется в комнате на ковре. На лице есть синяк, но он, полагаю, появился до гибели Марины. Ее сначала ударили, а потом убили. Уже бездыханное тело поволокли в ванную и опустили головой в воду.
– Зачем?
– Трудно сказать. Возможно, убийца был не уверен в смерти жертвы и решил утопить ее, чтобы не ожила. Я все осмотрел мельком: меня другое интересовало, поэтому больше ничего добавить не могу.
– Когда это произошло?
– Дня два-три назад. Я не эксперт.
– Кто же ее так?
Борисов пожал плечами:
– Не мешало бы в полицию сообщить, анонимно.
– Не смей этого делать! – нервно возразил Ельцов. – Вдруг ее смерть имеет какое-то отношение к Астре?
– Рано или поздно тело обнаружат и начнется расследование.
– Пусть соседи сообщают или родственники. Кто-то же должен спохватиться? Кажется, Марина не ладила с матерью, они почти перестали общаться. Но, наверное, они все-таки созванивались.
– Я навел справки. Мать Степновой второй раз вышла замуж, Марина невзлюбила отчима, они постоянно ссорились, пришлось разъехаться. Трехкомнатную квартиру обменяли на две однокомнатные с доплатой. С тех пор мать и дочь стали чужими, видеть друг друга не могли.
– Оперативно! – пробормотал Ельцов, поглощенный какой-то мыслью. – Вижу, ты времени даром не терял.
– Стараюсь. Дело-то серьезное.
– Ты… что? Ты… Астру подозреваешь?
Начальник охраны отвел глаза.
– Я – нет, а вот ребята из убойного отдела могут заподозрить. И то, что ваша дочь в бегах, только укрепит их подозрения.
– В каких бегах? Что ты несешь?
Ему стало нехорошо. Борисов высказал то, о чем он сам подумал, холодея от ужасной догадки.
– Вот это я нашел в квартире Марины, – добавил тот, выкладывая на стол фотографию Степновой в обнимку с Иваницыным. – Завалилась между книгами. Там все перевернуто вверх дном! Убийца что-то искал.
– Что именно?
– Откуда мне знать? Может, деньги или ценности. Хотя на ограбление не похоже. На трупе остались серьги золотые, цепочка, кольцо… Дверь преступнику открыла сама хозяйка: следов взлома нет. И вот еще что: кто-то, уходя, закрыл дверь на ключ. Там стоят замки, которые не захлопываются, а дверь была заперта. Либо убийца имел свои ключи от квартиры Степновой, либо воспользовался ее ключами после того, как расправился с ней. Я бы остановился на втором варианте.
– Почему?
– Сумочку убитой выпотрошили: ее содержимое рассыпано по полу, ключей нет.
Читать бесплатно другие книги:
