Третья девушка Кристи Агата

– В любой семье не без урода…

– Эта миссис Рестарик еще достаточно молодая женщина. Полагаю, это не та женщина, с которой он когда-то сбежал из семьи?

– О нет, там у них все довольно быстро распалось. Она по всем меркам была достаточно скверная баба, к тому же еще и сущая фурия, мегера. Дурак он был, что вообще с нею связался! – Мистер Гоби закрыл свою записную книжку и вопросительно посмотрел на Пуаро. – Что еще вы хотели бы, чтобы я выяснил?

– Да, я хотел бы выяснить еще кое-что о покойной миссис Эндрю Рестарик. Она была больна, часто лежала в больницах. Что это были за частные клиники? Психиатрические лечебницы?

– Я вас понял, мистер Пуаро.

– И еще возможные случаи душевных болезней в обеих семьях, если таковые имели место.

– Я это выясню, мистер Пуаро. – Мистер Гоби поднялся на ноги. – В таком случае я прощаюсь с вами, сэр. Спокойной ночи.

После того как он ушел, Пуаро некоторое время пребывал в размышлениях, то поднимая, то опуская брови. И думал, усиленно думал.

После чего позвонил миссис Оливер.

– Я уже говорил вам, – сказал он ей, – чтобы вы соблюдали осторожность. Повторяю еще раз: будьте очень осторожны!

– И чего мне остерегаться? – осведомилась миссис Оливер.

– Самой себя. Я думаю, что это опасное дело. Опасное для любого, кто сует нос в такие дела, где его вмешательство нежелательно. В воздухе здорово пахнет убийством, и я не желаю, чтобы это стало вашим убийством.

– Вы получили информацию, про которую говорили мне, что можете ее получить?

– Да, – ответил Пуаро. – Я получил кое-какую информацию. По большей части это слухи и сплетни, но, как представляется, в «Бородин мэншнз» что-то произошло.

– Какого рода это что-то?

– Следы крови во дворе.

– Да неужели! – воскликнула миссис Оливер. – Это же прямо-таки заглавие для какого-нибудь детектива в старинном духе! «Кровавое пятно на лестнице». Я хочу сказать, что в нынешние времена книгам дают другие названия, типа «Она сама напросилась».

– Возможно, во дворе вовсе не было никакой крови. Возможно, это лишь то, что вообразил себе швейцар-ирландец с богатым воображением.

– Вероятно, там просто кто-то пролил молоко, – сказала миссис Оливер. – Ночью ведь плохо видно. А что на самом деле там случилось?

Пуаро ответил не напрямую:

– Девушка решила, что она, «возможно, совершила убийство». Интересно, она именно это убийство имела в виду?

– Вы хотите сказать, она действительно кого-то застрелила?

– Мы вполне можем предположить, что она действительно в кого-то стреляла, но на самом деле ни в кого не попала. Подумаешь, несколько капель крови… Больше-то ничего не было. Никакого трупа.

– Ох, боже мой! – сказала миссис Оливер. – Так все запутано! Ведь если этот некто все же убежал оттуда, со двора, то вряд ли можно было подумать, что его убили, не правда ли?

– C’est difficile[25], – ответил Пуаро и повесил трубку.

– Я здорово беспокоюсь, – заявила Клодия Рис-Холланд.

Она налила себе еще кофе из кофейника. Фрэнсис Кэри выдала чудовищный зевок. Девушки завтракали в маленькой кухне своей квартиры. Клодия была уже одета и готова отправиться на работу. Фрэнсис же была еще в халате поверх пижамы. Черные волосы падали ей на лоб, закрывая один глаз.

– Я беспокоюсь насчет Нормы, – продолжала Клодия.

Фрэнсис зевнула:

– Я бы на твоем месте не стала беспокоиться.

Рано или поздно она сама позвонит или объявится. Я так думаю.

– Ты думаешь? Знаешь, Фрэн, я не могу не думать…

– Не вижу причин, – заявила Фрэнсис, подлив себе еще кофе и отпивая глоток. – Я что хочу сказать – Норма ведь совсем не наше дело, не так ли? Мы же не обязаны за ней присматривать, кормить ее с ложечки или делать еще что-то такое. Она просто делит с нами квартиру. Так откуда все эти материнские инстинкты и прочее сочувствие? Я бы уж точно не стала беспокоиться.

– Не сомневаюсь, что не стала бы. Ты вообще никогда ни о чем не беспокоишься. Ты относишься ко всему не так, как я.

– И почему это не так? Ты что, хочешь сказать, что это ты ответственная квартиросъемщица, или что? – Ну можно сказать, что я в несколько особом положении.

Фрэнсис снова выдала чудовищный зевок.

– Вчера очень поздно легла, – пояснила она. – Была на вечеринке у Бэзила. Чувствую себя просто ужасно! Ну ладно, будем надеяться, что черный кофе поможет. Ты еще будешь, а то я все выпью?.. Бэзил хотел заставить нас попробовать какие-то новые «колеса» – «Изумрудные мечты» называются. Не думаю, что действительно стоит пробовать все эти идиотские штучки!

– Ты опоздаешь в свою галерею, – напомнила ей Клодия.

– Ой, да ладно, не думаю, что это так уж важно. Никто не заметит, да и дела до этого никому нет. Я вчера вечером видела Дэвида, – добавила она. – Он так разоделся, так здорово выглядел, просто прекрасно!

– Только теперь не заявляй, что и ты на него запала, Фрэн! На самом деле он просто ужасен!

– Ох, я знаю, что ты так считаешь. Ты слишком обычная и приличная, Клодия, вся в традиционном стиле.

– Да вовсе нет! Но не могу сказать, что мне нравятся все эти типчики из мира искусств. Пробуют все эти наркотики и отключаются… Или затевают бешеную драку.

Фрэнсис выглядела вполне довольной – ее это явно забавляло.

– Я отнюдь не наркоманка, моя дорогая. Просто люблю попробовать и самой разобраться, на что это похоже. А некоторые из этих типчиков – вполне приличные ребята. Дэвид, к примеру, хорошо рисует, когда захочет, ты же сама знаешь.

– У Дэвида не слишком часто возникает подобное желание, тебе не кажется?

– Ты всегда готова всадить ему нож в спину, Клодия!.. Ты ненавидишь его, потому что он ходит сюда к Норме. И, кстати, о ножах…

– Ну что? Что о ножах?

– Я вот тут все думала, – медленно произнесла Фрэнсис, – говорить тебе или нет…

Клодия глянула на свои наручные часы.

– Сейчас у меня уже не осталось времени, – сказала она. – Можешь рассказать мне это вечером, если все же захочешь рассказать. В любом случае сейчас у меня не то настроение. Ох, боже мой, – она вздохнула, – если бы я только знала, что нужно делать!

– Ты насчет Нормы?

– Да. Я не знаю, надо ли сообщать ее родителям, что нам неизвестно, куда она подевалась…

– Это будет очень неспортивно с нашей стороны. Бедная Норма, и почему ей было не смыться отсюда самой по себе, если уж ей так этого хотелось?

– Ну Норма ведь не совсем… – Клодия вдруг замолчала.

– Да-да, именно так, не правда ли? Non compos mentis[26]. Ты ведь это хотела сказать? Ты звонила в эту ужасную контору, где она работает? «Хоумбёрдз», «Домашние птички» – так, что ли, она называется? Да, конечно, звонила. Я вспомнила.

– Так куда же она подевалась? – воскликнула Клодия. – Тебе Дэвид вчера ничего не говорил?

– Дэвид, кажется, ничего не знает. Нет, Клодия, в самом деле, я не понимаю, какое это имеет значение. – Это имеет значение для меня, – ответила Клодия, – потому что мой босс – ее папаша. И если с ней что-то такое случилось, меня рано или поздно спросят, почему я никому не сообщила, что она пропала и не появляется дома.

– Да, думаю, они вполне могут на тебя наброситься. Но ведь нету же никакого смысла в том, чтобы Норма докладывалась нам всякий раз, когда уезжает куда-то на пару дней или даже ночей, не так ли? Я хочу сказать, что она же не в пансионе живет или в каком-то подобном заведении. И ты за нее не отвечаешь! – Да, это так, но мистер Рестарик сказал однажды мимоходом, как он рад тому, что она сняла здесь комнату вместе с нами.

– И это дает тебе право ходить повсюду и разносить о ней сплетни и слухи всякий раз, когда она «уходит в самоволку»? По всей вероятности, она просто потеряла голову из-за какого-нибудь нового мужика. – Она потеряла голову из-за Дэвида, – заявила Клодия. – Ты уверена, что она не запряталась в его квартире?

– Ну не думаю. Она ему не очень-то и нужна, знаешь ли!

– Это тебе хочется так думать, что не нужна, – заметила Клодия. – Ты ж сама к нему неровно дышишь, к Дэвиду.

– Вот уж нет! – резко бросила Фрэнсис. – Ничего подобного!

– Дэвид на самом деле очень ее любит, – заявила Клодия. – Если нет, то зачем он приходил сюда намедни и разыскивал ее?

– И ты его быстренько отсюда спровадила, – сказала Фрэнсис. – А вот я полагаю, – добавила она, вставая и глядя на себя в достаточно не склонное к лести кухонное зеркало, – я полагаю, что он, вполне возможно, на самом деле приходил ко мне.

– Да ты полная идиотка! Он приходил сюда, чтобы увидеться с Нормой!

– Она ненормальная, – сказала Фрэнсис.

– Я иной раз и сама так думаю!

– Ну я-то знаю, что так оно и есть. Послушай, Клодия, я тебе кое-то скажу прямо сейчас. Ты должна это знать. У меня тут недавно сломалась застежка лифчика, а мне надо было срочно убегать. Я знаю, ты не любишь, когда кто-то роется в твоих вещах…

– Безусловно, не люблю! – подтвердила Клодия.

– … а вот Норме это безразлично. Или она просто ничего не замечает. Как бы то ни было, я зашла к ней в комнату и порылась в ее ящике. И… ну нашла там кое-что. Нож.

– Нож! – удивленно вскричала Клодия. – И что за нож?

– Помнишь, у нас во дворе тогда была свалка и суматоха? Приперлась к нам сюда банда битников, тинейджеры, и они устроили тут драку со своими выкидными ножами и все прочее? А Норма вернулась домой сразу после этого.

– Да-да, я помню.

– Один из этих парней был ранен ножом, так мне сказал репортер, и сумел убежать. Ну так вот, нож в ящике у Нормы как раз и был такой «выкидушкой». И на нем было пятно – оно выглядело как засохшая кровь.

– Фрэнсис! Ты что-то очень драматизируешь ситуацию и доводишь дело до абсурда.

– Возможно. Только я уверена, что так оно и было. И какого черта, хотела бы я знать, делал этот ножик в ящике у Нормы? Зачем она его туда спрятала?

– Ну можно предположить, что она его просто нашла и подобрала.

– Зачем? В качестве сувенира? И спрятала его, а нам ничего не сказала?

– И что ты с ним сделала?

– Положила на место, – медленно ответила Фрэнсис. – Я… я просто не знала, что еще можно сделать… И не могла решить, сказать тебе про это или нет. А потом, вчера, я заглянула туда, и его там не было! Исчез, словно его там вообще не бывало!

– И ты полагаешь, что она прислала Дэвида сюда, чтобы тот его забрал?

– Ну… она могла… Говорю тебе, Клодия, я теперь обязательно буду дверь на ночь запирать.