Перебиты, поломаны крылья Колычев Владимир

– Силой?! Нет, она сама села ко мне в машину, – мотнул он головой. – Я ей сказал, и она села. А он потом появился. К нам шел, но мы раньше уехали... Врет он, не было никакого насилия.

– Значит, вы не отрицаете, что увезли Эльвиру Окулову из дома, в половине одиннадцатого ночи?

– Не отрицаю, – сдался Илья. – Только времени точного не помню. Да, где-то в районе одиннадцати...

– Куда вы ее отвезли?

– Да куда-то за город, к реке, прямо по дороге от их дома. Ехал и ехал, пьяный был, плохо соображал...

– Пьяный?!

– Ну, выпивший... А вы ничего не докажете, – раздосадованный собственной осечкой сказал Илья.

– А что я должен доказывать? – еще пристальней всмотрелся в него следователь.

– То, что я выпившим был.

– Я не из дорожной инспекции, я из уголовного розыска. Но все же меня интересует, как сильно вы были пьяны?

– Ну, грамм пятьдесят выпил, коньяка. Хороший коньяк, французский, настоящий, он голову пьянит, но не мутит. Я хорошо соображал...

На самом деле Илья выпил много больше, но решил не усугублять свое положение.

– Но только что вы сказали, что соображали плохо.

– Это не от коньяка. Это от переизбытка чувств.

– Скажите, пожалуйста! – усмехнулся Перегудов. – И чем вызван был этот переизбыток чувств?

– А любил я Эльвиру, очень любил...

– Любили? А сейчас, значит, не любите?

– Почему не люблю? И сейчас люблю. Но мне почему-то кажется, что это мое личное дело, кого любить, а кого нет... И вообще, я слишком много вам наболтал. Может, вы все-таки скажете, в чем вы меня обвиняете?

– А вы, значит, уверены в том, что вас обвиняют? – многозначительно усмехнулся следователь.

– Нет, но вы же неспроста пришли.

– Неспроста... Вы увезли Эльвиру на машине, что было дальше?

– А что может быть между мужчиной и женщиной, когда они остаются одни? – сказал Илья и вдруг его осенило: – Но я ее не насиловал. Все по взаимному согласию, и если она заявление написала, то говорю вам – это муж ее заставил...

Теперь он знал, кто подал на него заявление в милицию. Антон Окулов – банкир, человек в городе известный и довольно-таки влиятельный, он мог запугать Эльвиру, мог натравить ее на Илью.

– Не ломайте комедию, Теплицын, – скептически усмехнулся Перегудов. – Актер из вас, прямо скажем, никакой.

– Но это не комедия, это правда... Вы пришли ко мне с обыском, что вы хотите найти. Вы должны мне это сказать!

– Должен. И скажу. Мне нужны драгоценности, которые вы забрали у Эльвиры Окуловой.

– Драгоценности?! Которые я забрал?! – похолодел Илья.

Теперь он понял, что его могут обвинить не только в изнасиловании.

@Int-20 = Эльвира долго приходила в себя после бурного изъявления чувств. Наконец она открыла глаза, утомленно потянулась рукой к своему плащу, прикрыла им свою наготу.

– Это было нечто, – в умильном упоении сказала она.

Илья благодарно улыбнулся. Банальная женская лесть, а приятно.

Машина стояла на обрывистом берегу реки, ночь темная – без фар ни зги не видно. Тишина мертвая вокруг. Они лежали в полностью разложенном салоне, на мягкой коже. На часах половина первого ночи. Не так уж и долго они вместе.

– Антон на такое не способен, – продолжала Эльвира.

– Зачем тогда замуж выходила?

– Тебе назло.

– Жалеешь?

– Очень... А ты?

– О том, что у тебя муж?

– Нет, о том, что у тебя жена.

– А я, может, тоже назло тебе женился, – поморщился Илья.

Эльвира наступила на его больную мозоль, и он пока не понял, случайно она это сделала или преднамеренно. Хорошо, если случайно.

– И что мы друг другу доказали? Я со старым козлом, а ты со старой козой... А давай бросим все! – неожиданно предложила она.

– Что – все?

– Да все! Я брошу своего, ты бросишь свою, будем жить вместе... Помнишь, как мы мечтали создать свою семью?

– Помню, – буркнул Илья.

Он очень хорошо помнил, как Эльвира обещала ждать его из армии. А еще лучше помнил, как потрясла его весть об измене любимой девушки. До увольнения в запас оставалось всего ничего, когда он получил письмо от своего друга. Яшка Боков сначала сообщил ему, что Эльвиру видели с Толиком Каланчой, а затем нанес еще более болезненный удар – оказывается, через четыре месяца после того ее видели с надувшимся животом, и не абы где, а в женской консультации. Через недельку-другую после посещения врача живот исчез, а это значило, что Эльвира сделала аборт. Илья не смог простить ей измены и, вернувшись домой, ударился во все тяжкие – пьянки-гулянки, женщины оптом и в розницу. Эльвира пыталась объясниться с ним, но он ее даже не слушал. А когда она вышла замуж за своего Антона, заявился в ресторан, где пела и плясала свадьба, и устроил там самый настоящий дебош, после чего ушел в глубокий запой чуть ли не на целый месяц. Полтора года назад они случайно встретились у общих друзей на каком-то домашнем торжестве, но Эльвира очень спешила домой – потому как ее время вышло, а он все еще не мог простить ее, и снова они тогда разошлись как в море корабли. Зато сегодня, пусть и с досады, но он сам захотел встретиться с ней, и это желание оказалось настолько сильным, что довело его до порога дома, где она жила вместе с мужем. Он не побоялся узнать у общей подруги ее телефон, позвонить ей, пригласить на свидание. А она не испугалась своего мужа, поэтому они здесь, поэтому хоть и ненадолго, но вместе.

– Ты ее создала, – не без упрека сказал он.

Казалось бы, сейчас он должен был гнать от себя прочь прошлые обиды, чтобы не испортить настоящее. Но волна ревности захлестнула сознание, закоротила провода мозговых нервов.

– Ты так и не понял, – с горечью посмотрела на него Эльвира. – Не было у нас ничего с Каланчой.

– А как же больница?.. Ты же сама говорила, что Яшка не врет.

– Он не врал, он просто не так все понял. Толик пытался за мной ухаживать, но это же не значит, что я спала с ним. А больница... Ты же был в отпуске, мы же были вместе.

– Был в отпуске, – ехидно усмехнулся Илья. – За восемь месяцев до того. А тебе четвертый месяц поставили. Четвертый!

Они снова, в который уже раз, возвратились к этому разлучному для них разговору, и вновь в душе поднималась волна возмущения и обиды. Эта волна была уже не столь жгучей, как прежде, но Илья и сейчас испытывал боль. И все потому, что он не верил Эльвире. И не поверит.

– Кто тебе такое сказал, что четвертый? Сколько раз говорить, что не было такого диагноза? Я не знаю, кто это придумал!

– А в больнице ты была?

– Была.

– С животом?

– С животом.

– Я знаю, что ты скажешь дальше. Эмоциональный сдвиг, ложная беременность, – усмехнулся Илья.

– Да, эмоциональный сдвиг. Мы были вместе, я думала, что затяжелела, радовалась этому. А ничего не было. Первое время ничего не было. Я переживала, на этой почве у меня случился живот, но это был самообман, понимаешь? Не было ничего в животе, и врач мог бы это подтвердить...

– И где этот врач?

Врач ничего не мог подтвердить, потому что еще до того, как Илья возвратился из армии, он переехал куда-то в Санкт-Петербург, а новый его адрес и место работы в районной поликлинике никто не знал.

– Не знаю, – обреченно махнула рукой Эльвира. – Даже если бы я его нашла, ты все равно бы ему не поверил...

– А может, я верю тебе.

– Правда? – просветлела она.

– Ну, я читал про ложную беременность, такое случается...

И с Толиком Илья разговаривал. Тот не отрицал, что пытался приударить за Эльвирой, но, если ему верить, ничего такого с ней у него не было. Но вся беда в том, что Илья ему не верил... Зато сейчас он готов поверить и ему, и ей, и своему внутреннему голосу, который с самого начала и всякий раз безуспешно взывал к его благоразумию.

– И с Толиком ты точно не была, – вслух добавил он.

– Ну так почему же ты мне не веришь? – еще больше вознеслась духом Эльвира.

– Верю.

– Тогда почему мы не вместе?

– Вместе.

– Это ненадолго.

– Ну, сегодня расстанемся, завтра снова встретимся...

– Завтра может и не быть. Антон знает, где я, он посадит меня под замок, я не смогу к тебе прийти...

– Ты его боишься?

– Нет.

– Он может тебя ударить?

– Да что ты! Он пылинки с меня сдувает... Но закрыть дома может. Или в Нижний к сестре своей отправить... Давай сбежим от всех, а? – умоляюще посмотрела на Илью Эльвира.

– Куда?

– Не знаю, но все равно.

– Все равно, когда ни кола, ни двора... У тебя есть деньги?

– Нет.

– И у меня тоже.

– Деньги можно заработать.

Илья задумался. Деньги действительно можно было заработать, но как? Он же ничего не умел делать. После школы болтался без дела, после армии пытался работать штукатуром на стройке, смертельно устал уже через неделю и уволился. Месяца два искал работу, наконец, устроился официантом в кафе, продержался целых две недели. Еще полгода поисков работы принесли ему должность курьера в рекламной фирме, тоже долго не задержался. Зато сторожем на оптовом складе проработал целых два месяца... Последним местом его работы был фитнес-клуб, куда он устроился тренером-инструктором. Вот где ему понравилось по-настоящему, но через месяц его едва не уволили со скандалом – за то, что симпатичную дамочку-клиентку соблазнил. Впрочем, через две недели после этого он уволился сам, будущая жена Нила предложила ему работу личного инструктора. Он переехал к ней, она сделала ему предложение – он не отказался.

Илья давно понял, что безделье для него – лучшая работа. Поэтому он готов был и дальше жить с нелюбимой женой, лишь бы бить баклуши. И ехать непонятно куда сломя голову не хотелось. Эльвиру он любил, но думал встречаться с ней втайне от ее мужа и своей жены, миллионы людей так делают – и ничего.

Эльвира требовала от него ответа, и он уже сейчас мог дать его, потому как все для себя решил. Но все же он отделался от нее отговоркой:

– Мне нужно подумать.

– Да, я понимаю...

Она ничего не поняла, подумал Илья, поэтому ее жизнеутверждающий пыл не угас. Но рано или поздно она все поймет и смирится с необходимостью бегать на свидания с ним тайком от мужа. Они оба приспособятся изменять своим половинам так, чтобы те ни о чем не догадывались...

– Я отвезу тебя домой, – сказал он.

Пикантность момента заключалась в том, что муж Эльвиры даже не догадывался, а точно знал, с кем и чем занимается сейчас его жена. Но Илья успокаивал себя тем, что ударить он ее не посмеет – она же сама о том говорила. А раз так, он с легкой душой может расстаться с ней... Но как ни успокаивал он себя, камень на душе оставался. Боялся он за Эльвиру и все же повез ее домой.

– Ты долго будешь думать? – в дороге допытывалась она.

– Нет, – мотнул он головой.

– А когда мы уедем?

– Уедем.

Эльвира сняла со своего пальца золотой перстенек с изумрудом, сняла с руля его правую руку, окольцевала мизинец.

– Зачем это?

– Чтобы ты скорее думал... И чтобы не забывал, – с озорными искорками над темной, тоскливой пустыней во взгляде сказала она.

– Что за глупости, я не смогу тебя забыть... Я тебе завтра позвоню...

– Да, конечно, только не на домашний, а на мобильный... Скажи свой номер.

Из кармана своего плаща она достала сотовый телефон. При этом из кармана вывалился пластиковый прямоугольник. Илья подобрал его, это были ее водительские права.

– В дорогу собралась? – усмехнулся он.

– Да, с тобой, – кивнула она.

– На своей машине?

– Могу взять свою...

Илья задумался. Если ее машина так же хороша, как и его, то, продав их, они запросто могут купить хорошую квартиру с ремонтом и обстановкой где-нибудь в провинциальном городе. Но что дальше?..

– У меня их много, – улыбнулась Эльвира.

– Сколько?

– Две... Только на одной я никогда ездить не буду.

– Почему?

– Потому.

На своем телефоне она набрала номер, который продиктовал ей Илья, и его мобильник, закрепленный на «торпеде» автомобиля, отозвался свадебным маршем Мендельсона, на дисплее высветился нужный ему набор цифр.

– Ух ты! Какая у тебя мелодия! – повеселела она. – Как думаешь, это к лучшему или к худшему?

– Какая же ты глупая! Конечно, к лучшему!..

Илья вывел машину на улицу, где жила Эльвира.

– Здесь останови, – попросила она.

– Так еще же далеко.

– Всего два перекрестка. Я пешком дойду... Не хочу, чтобы Антон видел, что я на машине. Он же не спит, в окно смотрит. А может, по улице ходит...

– Достанется тебе.

– Ничего, переживу. Только ты не тяни с ответом, ладно?

Илья кивнул, обозначая «да», и Эльвира не поняла, что этот знак скорее означает «нет».

@Int-20 = Перегудов заметил замешательство в его глазах. С силой надавил на него взглядом, пытаясь выжать правду изнутри.

– И где драгоценности?

– Нет у меня ничего, – мотнул головой Илья.

– А если хорошо подумать?.. Сознаешься добровольно, избавишь свой прекрасный дом от агрессивного вторжения. Поверь, обыск – это даже хуже монголо-татарского нашествия...

Илья решил, что лучше сознаться. Не так уж хорошо спрятан перстень, чтобы не беспокоиться за него. Если он выдаст его сам, то еще будет шанс выпутаться из силков, которые поставил на него муж Эльвиры. А будет запираться – настроит против себя следователя, тогда на него ополчится вся милиция.

– У меня только перстень, – выжал он из себя.

– Какой перстень? – Губы Перегудова скривила торжествующая полуулыбка.

– С изумрудом... Эльвира мне сама его подарила.

– Где он?

– У меня в комнате.

– Пошли.

Следователь отправился в комнату вслед за ним, дождался, когда Илья достанет из ящика стола и покажет ему перстень. Но в руки его не взял.

– Хорошо. Положи его к себе в карман, – сказал он и тут же достал из куртки мобильник, нажал кнопку вызова, спустя секунды обратился к невидимому абоненту: – Все нормально. Найди людей и давай сюда...

О каких людях он говорил, Илья понял чуть позже, когда в дом пожаловал помощник Перегудова в обществе кухарки и садовника из соседнего дома. Это были не просто люди, это были понятые, в присутствии которых, под протокол, следователь изъял у Ильи злополучный перстень.