По-другому Евдо Анна

От автора

Добро пожаловать в цикл под общим названием «Второе дыхание». Все истории в нём отдельные, но связанные основным посылом и тэгом «второе дыхание»: когда кажется, что сил и надежды не осталось – поверить, что это только кажется. Поверить самому, внутри себя.

Я хочу жить! Что мне то «вечно»?!

Жить и любить, здесь и сейчас.

На велик – педали крутить бесконечно,

И Фредди подпеть во весь голос хоть раз!

Корнями гордиться, сорняки вырывая.

То к солнцу тянуться, то в тени отдыхать.

Обид не держать, все долги забывая.

Свой саженец рядом в вольный рост отпускать.

Поверить, что крылья мои не подбиты.

Расправить, почистить – и в ясный рассвет!

Мне можно летать, ведь оковы разбиты,

И обещать себе много новых побед.

Пусть дождь благодатно весною прольётся.

Я буду смеяться и лицо подставлять.

Желание тайное мечтою проснётся:

Услышать, увидеть, удивиться, узнать!

Порою нам кажется, силы все на исходе…

Застыну на миг и себя отпущу.

Незримо, вера в стойку, на взводе:

Не бойся, я рядом, всегда поддержу.

Пусть мир чёрно-белый цветам не подвластен.

Он чётче, острее, красив в простоте.

К истокам и танцу природы причастен.

Я светлое с тёмным кружу в фуэте.

Пролог

'Cause I wonder where you are

And I wonder what you do

Are you somewhere feeling lonely, or is someone loving you

Tell me how to win your heart

For I haven't got a clue

But let me start by saying, I love you

Я не знаю, где ты сейчас

И чем занимаешься.

Может быть, тебе одиноко, или кто-то дарит тебе свою любовь.

Скажи, как мне завоевать твоё сердце?

Я абсолютно не знаю.

Но можно я начну словами «Я тебя люблю»?

«Hello» (исп. Lionel Richie)

Скоро, через два месяца и три недели, мне исполнится двадцать пять лет. Я в прямом смысле ощущаю, что вся жизнь впереди. Я полна задумок, желаний, целей, веры в то, что у меня всё получится.

Два месяца назад Марк сделал мне предложение. В начале ноября мы улетели на неделю погреться в тёплом море. Катались на яхте. Он встал на одно колено. Очень символично и романтично. Я смеялась. Не плакала от счастья, а обнимала его за шею и смеялась в солнечное голубое небо и бурливый белый хвост на воде.

Мы и познакомились за городом, на причале. Правда, лодочном. Отмечали большущей компанией получение дипломов. Марк на год старше. Он привёз тогда своих друзей. А обратно, в итоге, увёз меня. Остановился напротив моего подъезда. Посмотрел на приборную панель. Наклонился через подлокотник и поцеловал. Верхнюю губу, нижнюю и дезориентировал переходом на более смелый поцелуй. Я ответила. С тех пор мы вместе.

Съехались через две недели. Наверное, получилось бы и раньше, но Марк улетел в командировку. Я встретила его сюрпризом в аэропорту. Оттуда мы поехали к нему. После я просто доперевезла свои вещи. Хозяйка квартиры, которую я снимала, посокрушалась. Я уверена, что искренне. Я жила в её квартире все пять лет обучения. Однажды три месяца не могла платить за квартал, и она пошла мне навстречу с помесячной оплатой, но с той же скидкой, как за больший срок. Мы мирно расстались. И она вернула мне задаток за два месяца, оставив себе лишь за один – на поиски такой же адекватной жилички. Мы до сих пор созваниваемся по праздникам. Она время от времени напоминает, что жизнь может повернуть по-всякому, и просит не забывать, что с крышей над головой мне есть кому помочь. Милая женщина, моя настоящая старшая приятельница.

С Марком как закрутилось всё смерчем, так и продолжается. Мы без притирок окунулись в совместное проживание. Хотя до него я ни разу ни с кем не жила. Подружка оставалась несколько раз с ночевой, но это не считается как опыт пребывания на одной жилплощади. А родная младшая сестра всегда была как некая данность, с которой мы спорили до обид и криков, отвоёвывая и защищая свои полки в единственном шкафу и замеряя линейкой точное разделение столешницы письменного стола, одного на двоих.

Сразу по окончании университета меня приняли на постоянную работу в фирму, где на четвертом и пятом курсах подряд я проходила практику. Мне официально зачли обязательный испытательный срок, благодаря тому, что я показала себя ответственным работником, и должность «специалист отдела по связям с общественностью» звучала для меня песней. Спустя год это словосочетание увеличилось еще на одно слово – «ведущий» – что стимулирует двигаться дальше и достичь следующего повышения до «главного». Да, я достаточно амбициозна и уверена в том, что мне по силам. Тем более, я действительно люблю свою работу, и даже периодическое нервное нахождение в цейтноте при подготовке очередного мероприятия меня лишь активизирует и дополнительно мотивирует.

При всей моей увлечённости Марком и работой я успеваю выбираться с подружками на девичьи посиделки. Немного жаль, что по отдельности, так как эти две дурочки ревнуют меня друг к другу. Необоснованно, но в голову к ним мне не залезть. Я дружу с обеими и стараюсь не сталкивать их лбами.

С Маринкой мы дружим со школы. Обмен косметикой и нарядами – это про нас. Она не поступила сразу, поэтому целый год мы общались по телефону, видеосвязи, мотаясь друг к другу иногда в выходные и встречаясь на каникулах. Благо, ехать не так далеко и расписание электричек обычно не сбоит. Чуть больше часа – и я окунаюсь в привычную атмосферу своего детства, или Маришка жадно ловит все прелести шумного большого города. Она поступила на заочное, устроилась флористом в цветочный салон, и наши встречи наездами продолжаются.

С Аликой мы познакомились на первом курсе и быстро сдружились. Она местная. Первое время мне было волнительно бывать у неё в гостях, в большой городской квартире или ещё более просторном загородном доме. Её отец – бизнесмен, который постоянно в разъездах. Мама же занимается своей жизнью, посещает различные показы и выставки, с дочерью ведёт себя действительно как подружка. При этом, Алика оставалась ночевать у меня, ни разу не фыркнув на крохотные размеры кухни или ванной комнаты съёмной квартиры и балдея от ощущения самостоятельности, которым я тоже упивалась, особенно остро первое время после переезда в крупный город из родного мелкого городишки.

По прошествии почти семи лет с моего отъезда из дома, сказать, что я тоскую по семье означает слукавить. Я люблю родителей и свою младшую вредину Еву. Скучаю и искренне рада их навещать. Но, как оказалось, мне всегда было тесно в рамках, хотя на привязи меня никто не держал и жёстких запретов не делал. Только сейчас, живя отдельно, своей собственной жизнью, я сама стала лучше в такой независимости. Сумбурно, но что-то подобное и трудно объяснимое я и испытываю.

Папа всегда отличался непоколебимым спокойствием и был уверен, что я не пропаду. Мама, напротив, шумная и голосистая, любит внимание и чтобы её слушали. Родители явно нашли друг друга по закону баланса, смеюсь над ними периодически, но так и есть. Евка же привыкла быть младшей. По-другому не скажешь. Ей удобно. И мы все, неразумно, ей в этом потакаем. В любой спорной ситуации она включала не взрослого, как любят делать многие подростки, а сразу уходила в режим ребёнка. Что продолжает умело применять, хотя ей уже двадцать, и таким поведением она меня иногда сильно подбешивает.

Ах да, меня зовут Лиза. В общем, это моя жизнь. Я её люблю. И мне скоро двадцать пять!

Глава 1 (Майя)

Время новогодних праздников, наполненное бесконечным общением с друзьями, родственниками, выездами на каток и горки, походами в кино и клубы, сменяет не менее бурная рабочая полоса. Я принимаю активное участие в составлении плана мероприятий на лето и осень – до нашей фирмы добрались страшные звери апгрейда1 и ребрендинга2 под строгим контролем головного офиса. Всех встряхнуло и, надеюсь, отсеет зёрна от плевел. Я – молодой сотрудник. Нас, таких горящих, добрая половина штата. Но кто-то откровенно сидит на одном месте ровно, а кто-то фонтанирует идеями и производительностью. Посмотрим.

У Марка полным ходом разворачивается новый проект, на который он делает большие ставки. Мы оба пропадаем на работе все дни, включая субботы. Пересекаемся на кухне и в спальне, крадём поцелуи и ласки, делимся новостями, когда один принимает душ, а второй рядом чистит зубы. В воскресенье же устраиваем лежачий день. Спим до самопросыпания, валяемся, занимаемся любовью, досыпаем. Чтобы не зарасти грязью, договариваемся два часа после завтрака-обеда тратить на уборку и бытовые дела. Надо отдать должное Марку, он участвует во всех процессах нашего общежития. Даже если просто стоит рядом, пока я загружаю вещи в стиральную машинку. Если серьёзно, то у нас не было ни одной стычки на фоне бытовых вопросов. Он больше ленится, чем я, и мне приходится иногда напоминать ему почистить обувь или выхлопать входной коврик, но меня это не напрягает, потому что он всё делает, хотя порой и в сопровождении нытья и вселенского плача. После физического труда на благо дома, мы снова заваливаемся на кровать и смотрим какое-нибудь кино. Вечером выбираемся прогуляться, зайти в магазин и просто побродить пешком, размять ноги в преддверии недельного сидячего положения.

В таком режиме я не особо замечаю, как пролетает январь и февраль. Март наступает настоящим приходом весны. Голубая высота неба раскидывает собиравшиеся с вечера мутные снеговые тучи. Солнце распускает стрелки лучей, светит ярко и греет ласково. По карнизу на невидимых звонких клавишах играет капель. И щебечут птицы. Я замираю у окна, открываю створку и пью весеннее приветствие. Марк обнимает меня сзади и щипает за грудь. Я смеюсь и шутливо бью его по руке.

На улице люди ворчат, перепрыгивая лужицы и балансируя, чтобы не расскользнуться на островках ледышек. А я шагаю в своих утеплённых красных резиновых сапогах и растопыриваю пальцы рук, ловя ластящийся ветерок.

В офисе начинается ажиотаж подготовки к Восьмому марта. Парни шепчутся в курилке, носят что-то в закрытых коробках и просят женщин не задерживаться по вечерам. Весна приносит мне свободное время. Марк, мало того, что занят проектом, так он тоже мужчина и явно будет вовлечён в восьмимартовский переполох.

На работе я общаюсь со многими. С кем-то исключительно по рабочим вопросам, с кем-то можем посидеть за чашкой чая и поболтать на отвлечённые темы. Я не набиваюсь никому в друзья, но общаться люблю. Вот такой я человек.

Перед Новым годом в отдел рекламы начальником пришла новая девушка. Майя. Нежное имя, которое составляет подходящую пару её решительному характеру. Мы иногда вместе ходим на обед и раз в неделю, по очереди, по средам, балуем друг друга кофе на вынос из кофейни напротив офиса. Она всегда деятельна, что мне очень импонирует, на всё имеет своё мнение и высказывается довольно прямолинейно по любому вопросу, чем ограничивает количество людей, желающих с ней сблизиться и которых Майя сама подпускает к себе. Мне приятно, что меня подпустила.

Мы с лёгкой душой пользуемся возможностью уходить в восемнадцать ноль-ноль в эти предпраздничные дни. Приятное разнообразие после полного загруза предыдущих месяцев и передышка перед предстоящей защитой подготовленных материалов. Остаётся подправить несколько обоснований и ждать замечания для доработки. Но мне жутко интересно.

Я не спешу сразу домой. Мы с Майей заглядываем в магазины и покупаем себе новые платья. Посещаем вместе маникюрный салон, где нам зеркально наносят одинаковые прозрачные капли на безымянные пальцы: мне на левой руке, Майе – на правой. Мы болтаем, смеёмся, выбираем себе объект из посетителей в любимой кофейне и сочиняем про него истории. В общем, ведём себя как заразившееся весной юные девчонки, щедро разделяя чудесное настроение. Эти дни нас очень сближают.

Всю неделю я готовлю простые, но самодельные блюда, чему радуется Марк, хотя и не всегда их сразу пробует, потому что приходит поздно и его хватает только на душ. Я ловлю себя на мысли, что мне самой очень нравятся ароматы домашней еды в нашей квартире. Они дарят уют и пахнут заботой. Обещаю себе не отлынивать и чаще готовить. В июне мы с Марком поженимся, а запахи тушёного рагу и румяных блинов точно можно назвать семейно-вдохновляющими.

Женский праздник проходит весело. Настроение взлетает еще и от того, что он выпадает на пятницу, и сегодняшний четверг дополнительно воспринимается как кусочек отпуска. Мужчины изображают вышколенных дворецких, встречают нас тюльпанами, устраивают небольшой концерт, показывают видеоролик, в котором нарезками сменяются кадры поэтических поздравлений и подловленных моментов из офисной жизни каждой сотрудницы. Затем нас приглашают на фуршет. У всех дам именные бокалы с привязанными к ним конвертиками с приятнейшими сертификатами, которые всегда беспроигрышно приходятся к душе.

Я смеюсь в компании Майи и её старшего коллеги по отделу, который сообщает нам о своих планах заявиться домой в костюме мажордома и представляет реакцию своей жены, если сам сможет не расхохотаться с порога и остаться в образе чуть дольше. Вдруг мою поясницу и ягодицы обжигает так, что я захлёбываюсь собственным смехом. Откашливаюсь. Майя подаёт мне стакан воды. Я освежаю горло и украдкой осматриваюсь, опасаясь, что меня нечаянно облили кипятком для чая. Хотя ощущения другие. Обожгло как будто изнутри. Я оглаживаю подол платья. Жжение отступает, оставляя тёплый зуд.

Диана, секретарь директора, буквально пару минут назад снявшая вечную маску вежливой сдержанности, надевает её снова, что-то тихо говорит нашему финансисту и подходит к нам.

– Майя Александровна, пройдите в кабинет директора, пожалуйста.

Майя вопросительно хмурится и отставляет бокал на столик-стойку.

– Что случилось? – уточняет она.

– Прибыло высокое руководство из головной компании. Собрание.

Диана уже ищет глазами начальника юридической службы и отходит от нас.

– Неужели сам Ярослав Валентинович пожаловали? – подмигивает мне Майя. – Не жди меня, если я задержусь. Надеюсь, в планах у начальства не числится завалить меня работой именно сегодня.

Я ободряюще ей улыбаюсь. Сама я всего пару раз видела нашего учредителя. Издалека. Больше помню его дорогой костюм и тёмные, средней длины волосы. Он редко бывает в нашем офисе. С другой стороны, в свете наметившегося капитального ремонта по всем направлениям и того, что этим филиалом занялись вплотную, его приезд не удивляет. Единственно, я, как и Майя, надеюсь, что её не задержат и мы попадём на дневной сеанс в кино в честь праздника и нерабочего дня для женщин. Хотя для Майи он снова стал рабочим.

На фильм мы всё-таки успеваем – руководство не оказалось противным монстром, даже поздравило присутствующих на совещании женщин.

– Видный мужик, – констатирует Майя, – и по делу. Без воды, чётко и, главное, понятно. Даже юрист не пустился в пространные рассуждения, – она многозначительно смотрит на меня, и мы обе прыскаем со смеху, памятуя, как удлиняют утренние летучки его разглагольствования.

– Последнее по работе и больше к ней сегодня не возвращаемся, – добавляет Майя. – На следующей неделе я тружусь в главном офисе. Ты скучаешь по мне и готовишь развёрнутые пояснения по всем своим пунктам общего плана, а через неделю я представлю тебя самому небожителю.

Я непонимающе смотрю на неё. Она подхватывает меня под руку и направляет к выходу.

– Он будет лично принимать защиту по отделам на утверждение. И, – она смотрит мне в глаза, – ты сама представишь свои наработки, даже если твой начальник вдруг надумает выйти с больничного. Всю работу проделала ты. Не сомневайся, что я вставлю своё веское слово, если понадобится.

Я благодарно сжимаю ладонь Майи. Такая поддержка дорогого стоит. Для меня подобное выступление – реальный шанс проявить себя.

Глава 2 (Ник)

Утром в пятницу поспать не удается. Мы встаём по будильнику в восемь утра, чтобы успеть позавтракать, собраться и прибыть к офису компании, где работает Марк, к десяти часам. Нас ожидает большой корпоративный выезд на базу отдыха с ближайшими партнёрами. Сотрудники берут свои вторые половины. Я, безусловно, с удовольствием присоединяюсь. Я уже посещала с Марком совместную игру в боулинг и новогоднее мероприятие, знакома с парой его коллег и их девушками и жёнами. Да и вообще, побыть на природе кажется лучшим вариантом насладиться этим весенним днём.

Открыв глаза, я вижу на комоде букет жёлтых тюльпанов с удлинёнными головками. Их высокие стебли наклонились, развалившись в стороны, поэтому цветы напоминают колокольчики. Мне всегда нравились жёлтые цветы. Они солнечные. Однако, сегодня первыми в моей голове начинают звучать строчки из песенки о том, что именно жёлтые тюльпаны – вестники разлуки3. Я зажмуриваюсь, сильно трясу головой и поворачиваюсь к заспанному Марку. Тянусь к нему, целую в щёку и шепчу «доброе утро! спасибо за цветы» Он обнимает меня и резко подминает под себя.

Из-за Марка, соскучившегося по мне за последние дни, когда он отключался после душа, мы остаёмся в постели гораздо дольше, лишаясь завтрака. В ускоренном режиме бодрим себя прохладным душем, одеваемся и мчимся к месту встречи.

Народа гораздо больше, чем я представляла. Шумно и азартно. Все настроены активно отдыхать. Мы здороваемся с кучей лиц, которые сливаются в бесконечный поток улыбок, шуток и поздравлений. Нас делят на команды и дают план прохождения испытаний. Первое место принесет денежный приз всем участникам команды, второе получает оплачиваемый отгул, третье – сокращенный на один час любой понедельник марта. Также будут разыграны поощрительные призы на самого быстрого, самого ловкого, самого оригинального и ещё каких-то самых-самых игроков. Мы держимся с Марком за руки, улыбка не сходит с моего лица. Я приветствую Наташу, жену одного из коллег Марка. Мы в одной команде и отвешиваем друг другу комплименты, заворачиваясь в огромные фирменные футболки, которые без проблем надеваются поверх курток.

Меня цепко подхватывают под локоть чьи-то жёсткие пальцы.

– Милые дамы, с праздником! – слышится из-за моего плеча.

Я оглядываюсь, выдёргивая руку из захвата, и встречаюсь с прищуренными мужскими глазами. Николай, представитель компании-партнёра. Предпочитает, чтобы к нему обращались исключительно Ник. Сам он тоже называет людей сокращенными именами, на иностранный манер. Смазливый и знает об этом, чем меня совершенно не привлекает. Даже отталкивает. Не люблю настолько самодовольных парней.

– Привет, Лиз! – он легко отпускает мою руку и кивает остальным. – Мы в одной команде.

– Ник, – Марк хлопает его по плечу.

Я поправляю ворот свободной футболки и встаю рядом с Наташей, оставляя мужчин общаться друг с другом.

Команды получаются многочисленными, и на каждое задание мы выбираем добровольцев, стараясь чередовать желающих. Муж Наташи обладает завидным врожденным чутьём и лидерскими качествами. Я ни на секунду не жалею, что именно его выбрали капитаном нашей сборной солянки.

Ник часто оказывается рядом со мной и Марком. Вернее, рядом с Марком и со мной. Его ладонь ложится мне на поясницу, пропуская вперёд. Только я начинаю думать, что она задерживается там дольше, чем нужно, как он её убирает. Ник просит передать ему бутылку с водой, обхватывает её вместе с моими пальцами и неторопливо скользит по ним, хотя в это же время всё его внимание сосредоточено на участниках очередного испытания. Я отнимаю руку и обхожу Марка с другой стороны, чтобы увеличить расстояние между собой и Ником. Стряхиваю возникшее напряжение вместе с неуместными мыслями. Просто я не люблю такое близкое взаимодействие с чужими людьми, а здесь мы проводим бок о бок много времени и постоянно касаемся рядом стоящих. Ник ловит меня за талию, когда я спрыгиваю вниз после прохождения канатной трассы. На мой ищущий Марка взгляд отвечает, что он играет в настольный теннис и предлагает проводить к нему. Я напоминаю себе не придумывать лишнее. Ник с Марком приятели. Да и я могла неудачно приземлиться без его помощи.

Мы занимаем второе место и радуемся, громко визжа, прыгая и обнимаясь сразу со всеми. Я повисаю на шее у Марка, он кружит меня. Я смеюсь и звонко целую его в губы. Неожиданно мои зубы врезаются в его, потому что сзади в меня кто-то вжимается и заключает нас в общие объятия.

– Кто молодцы? Мы молодцы! – выкрикивает Ник прямо мне в ухо.

Я ёжусь и сдвигаюсь в сторону. Ловлю сверкающий взгляд Марка, улыбаюсь и прошу поставить меня на землю. Высвобождаюсь из сплетения родных и чужих рук. Ко мне подбегает Наташа и хохочет, что нашим мужчинам придётся сильно расстараться, чтобы мы великодушно передали им своё право на заслуженный отгул. Я рада её появлению и спрашиваю, что планируется дальше. Она пожимает плечами.

– Полагаю, застолье.

Мужчины продолжают обсуждать результаты. Наташа задевает меня за плечо и предлагает прогуляться.

– Лиза, давай сбежим отсюда глотнуть тишины. Что скажешь?

Я выдыхаю и с воодушевлением соглашаюсь. Мы берёмся за руки, чтобы не потеряться и пробираемся через столпившихся у пьедестала людей.

– Мужчин не будем предупреждать? – говорю я в спину Наташи.

– Мы же ненадолго, – она отрицательно качает высоким светлым хвостом.

Мои собственные волосы заплетены в тугую косу и скручены на затылке, чтобы не мешать.

Не сговариваясь, мы направляемся к речке. Небольшая, всё ещё скованная льдом, в обрамлении тёмных после зимы сосен, она дарит нам настоящий отдых от суеты последних часов. На её берегу нет никаких ограждений. На небольшом расстоянии от края вдоль русла проходит облагороженная дорожка, с редкими лавочками и урнами. Мы медленно идём по ней и следим за бликующими то тут, то там солнечными зайчиками. Молчим, наслаждаясь природой и тишиной.

– Вот вы где, девчонки, – я резко оборачиваюсь и вижу догоняющего нас Ника. С трудом сдерживаюсь, чтобы не поморщиться от досады. – Нат, тебя там муж потерял.

Приятельница закатывает глаза, одними губами шепчет мне «ох, уж эти мужчины, прости!» и торопится в обратную сторону.

Мой первый порыв – кинуться следом за Натальей. Глупо и откровенно по-детски. Я стискиваю зубы и смотрю на дорожку, петляющую между деревьев, надеясь, что кто-то ещё захочет здесь погулять перед обедом. Замечаю, как Ник засовывает руки в карманы джинсов и покачивается с пятки на носок, не пытаясь снова нарушить моё личное пространство. Бесшумно выдыхаю с явным облегчением. Да что со мной сегодня такое?

– Если пройти чуть дальше, можно увидеть излом реки. Красивое место. Показать, раз уж мы всё равно рядом? – его приглашение звучит по-дружески.

На территории куча людей. К тому же, я хочу убедить себя в беспочвенности своих подозрений на его счёт. Если я сейчас побегу к Марку и заявлю, что мне кажется, будто его приятель ко мне пристаёт, то просто испорчу их отношения без причин и выставлю себя истеричкой или глупой фантазёркой. Ведь все предыдущие касания Ника можно легко списать на случайность и эффект толпы. Впредь, в будущем, я не буду пренебрегать сигналами собственной интуиции. Только это будет позже, а пока я игнорирую чувство дискомфорта и соглашаюсь:

– Покажи.

Мы идём на приличном расстоянии. Проходим не чуть, а значительно дальше, сойдя с дорожки на невысокий береговой холмик. Я следую за Ником, который неспешно продвигается по протоптанной тропинке и рассказывает, как впервые обнаружил это место.

Будучи предупреждённой, я всё равно зачарованно останавливаюсь при виде резкого поворота ленты реки. Завораживающий вид! Слева от меня вскидывается рука и указывает на противоположный берег, густо покрытый кустами и деревьями.

– Если присмотреться, на ветках можно разглядеть гнёзда. – Ник подходит ближе.

Я сосредоточенно разглядываю птиц и их стремительные вылеты из и влёты в гущу голых веток, смешанных с хвойными лапами. Поднятая рука Ника продолжает указывать на что-то ещё, в то время как опущенная внезапно приходит в движение и проскальзывает вдоль моего позвоночника к ягодицам. Я отшатываюсь и разворачиваюсь к нему лицом.

Глава 3 (Марк)

Ник остаётся на месте, разводит руки в стороны и криво ухмыляется.

– Что происходит? – я смотрю ему в глаза, всё ещё по-идиотски цепляясь за ничтожную вероятность, что мне показалось.

– А что по-твоему происходит, Лиз? – возвращает мне мой же вопрос.

– Ты распускаешь руки, и далеко не в первый раз за сегодня, – я напряжённо всматриваюсь в его лицо. Что я хочу увидеть? Опровержение или раскаяние? Но вижу лишь ещё шире расплывающуюся ухмылку.

– И ты решила только сейчас сделать мне замечание, плохая хорошая девушка Лиза?

Он словно ударил меня по лицу этими словами.

– Не смей судить меня по себе, – отвечаю тихо, но чётко. – Не все люди такие испорченные.

Ник хлопает в ладоши.

– Наивная и восторженная! – он смеётся. – Я приметил тебя ещё тогда, на боулинге. Думал, ты искусно притворяешься. Оказалось, что нет. У тебя всё хорошо настолько, насколько ты сама веришь. И веришь искренне, без оглядки, – его смех обрывается. – Это чертовски заводит.

У меня так натянута каждая мышца тела, что кажется я могу лопнуть в любой момент. Позади слышатся шаги. Ник спокойно смотрит поверх моего плеча. Я поворачиваюсь и вижу приближающегося Марка. Я устремляюсь к нему навстречу. Он обнимает меня за талию, ловит мой взгляд и переводит глаза на Ника. Тот проходит мимо нас и отрывисто бросает:

– Похоже твой договор требует дополнительного согласования.

Рука на моей талии напрягается. И я отступаю от Марка, разрывая наш контакт. Восторженная и наивная, я ищу объяснение, теперь в своём женихе. Я достаточно хорошо знаю его черты и замечаю, как нервно дёргается кадык, заостряются скулы, сжимаются губы и подрагивает кончик носа. На меня давит его молчание. Я вижу, что он подбирает слова, и начинаю говорить первой. Голос звучит сипло, повторяя уже заданный Нику вопрос:

– Что происходит?

Марк просовывает кончики пальцев в карманы штанов, вытаскивает их и постукивает себя по бёдрам.

– Лиз…

Меня передёргивает.

– Не называй меня так.

Он кивает.

– Лиза, ты в курсе, что я почти год готовлю запуск нового проекта. Это моя идея и я уже вложил в неё кучу времени и сил. С нуля.

Марк делает паузу.

– Я знаю и горжусь твоей настойчивостью и стремлением достичь поставленных целей, – вставляю я, чтобы молчание между нами не затянулось и не раздавило меня нелепыми догадками, которые упорно лезут в голову. – Я всегда поддерживала тебя и никогда не сомневалась, что, при твоём упорстве, всё получится.

Марк наконец смотрит мне в глаза и его взгляд вспыхивает.

– Именно! С твоей поддержкой я в шаге от начала настоящей реализации наработанного. Как только я заключу договор с инвестором, мы с тобой будем в шоколаде с любой начинкой, которую пожелаешь.

Он обхватывает меня за плечи и держит на вытянутых руках, расписывая самые невероятные перспективы. Я заражаюсь его энтузиазмом и неуверенно улыбаюсь. Марк улыбается в ответ.

– Пожалуйста, Лиза, поддержи меня на этом последнем шаге. – Он слегка приседает, не выпуская меня, его лицо становится серьёзным, а взгляд очень внимательным. – За Ником решающее слово – и мы подпишем договор. Польсти его самолюбию, поощри его внимание. Подпусти. Оттолкни. Подразни.

Я застываю. Если слова Ника были пощёчиной, то Марк меня размазывает, не оставляя ни одного живого места. Я не могу вдохнуть, сглотнуть, моргнуть, просто пошевелиться. А он продолжает, набирая темп и увеличивая силу давления пальцев:

– Он зациклился на тебе. Я даже успел приревновать тебя к нему. Но я знаю, что ты моя, а флирт и заигрывания ничего не значат. Зато мы обеспечим себе будущее.

Я отмираю. Сбрасываю руки Марка с себя.

– И тебе плевать какой ценой?

Марк распрямляется.

– Давай не будем драматизировать. Мы взрослые люди. В этой жизни ничего никому не даётся просто так. Смотри на это, как на новый уровень доверия между нами.

Я сжимаю кулаки. Мне хочется разбить эти губы, которые я любила целовать.

– Это не уровень доверия, – я не узнаю собственный голос, сухой и тусклый. – Это уровень неуверенности и трусости. Как вы себе всё представляете? Ты отвозишь меня к нему и ждёшь в соседней комнате? Или он приезжает к нам, а ты задерживаешься на работе?

Марк раздражённо взмахивает рукой.

– Я не прошу тебя с ним спать. Просто прояви немного благосклонности или хотя бы закрой глаза на…

– Боже! – перебиваю я Марка. – Он лапал меня всё утро с твоего согласия, а я – наивная и восторженная, – выплёвываю два эпитета, как самые страшные оскорбления, – пыталась убедить себя, что это всего лишь случайность.

Мне не хватает воздуха, внутри растекается горечь.

– Спасибо, – я прижимаю ладонь к груди и отвешиваю полупоклон, – что не просишь напрямую переспать с ним. Благородный жест с твоей стороны. Только мы же взрослые люди, как ты сам говоришь. Полагаю, ты понимаешь, что половозрелому мужику мало просто погладить попу или потереться боком о привлекающую его женщину, тем более, если она его поощряет?

Марк морщится, словно я заставляю его разжевать целый лимон.

– Это вклад в наше будущее. Дальше жизнь станет лучше и пойдёт своим чередом. И вообще, ты не ханжа и открыта экспериментам.

– Не путай открытость экспериментам с пошлостью и распущенностью, – меня начинает тошнить.

– А ты не строй из себя недотрогу, – Марк злится и больше не выбирает выражения. – Я же у тебя не первый. Что, закатить тебе по этому поводу истерику и допрос с пристрастием?

Я сжимаюсь внутренне. До Марка у меня был один парень. Мы с ним встречались на втором курсе. Он был очень основательным, что меня сначала подкупило, и очень скучным, что в итоге свело наши отношения на нет. А потом случился Марк, человек-фейерверк, в чьих взрывах я сейчас сгораю.

– Ты мог бы стать последним, – нам больше не о чем разговаривать, и я спускаюсь обратно на дорожку.

– Так я им и стану, – выпаливает Марк, пытаясь преградить мне путь.

Я обхожу его. Если он затронет меня, я его ударю. Он не предпринимает попытки меня коснуться. Видимо, думает, что разумнее всего дать мне время остыть. Он никогда ничего не решает в приступе гнева. Поэтому мы не ссорились и не ругались. При любой вспышке он предлагал разойтись, успокоиться и поговорить на холодную голову.

Я иду к выезду с территории. Телефон и ключи в кармане куртки. На ходу сдираю с себя дурацкую футболку-балахон и оставляю её на первой попавшейся скамейке. Я намеренно обхожу базу по дальнему кругу. Никого не хочу сейчас видеть. Сталкиваюсь с незнакомой парочкой, проскальзываю мимо и ускоряю шаг. Выхожу за ворота, углубляюсь в лес по подъездной грунтовке и через приложение вызываю такси. Связь скачет, но заказ принимается.

Я захожу за широкую сосну, прислоняюсь спиной к стволу и поднимаю голову вверх. Стою, скрытая деревом, и смотрю в высокое голубое небо через пушистую хвою. Слюна всё такая же горькая, но я хотя бы могу дышать. Стоит перевести взгляд вниз, как подкатывает нестерпимая тошнота. Через некоторое время затекает шея. Я растираю её, медленно отлипаю от сосны. Ноги желейные. Хочется лечь прямо здесь, закрыть глаза и отключиться.

Я заставляю себя выйти обратно на дорогу. Запоздало оглядываюсь проверить, не едет ли машина или не идёт ли кто-нибудь за мной. Пусто с обеих сторон. Я иду к трассе и неотрывно смотрю в телефон, где с задержкой обновляется продвижение назначенного по моему заказу автомобиля. Даже если сигнал потеряется, мы с водителем увидим друг друга.

Я начинаю различать мелькающие впереди силуэты машин на шоссе, когда белый автомобиль с фирменной символикой сворачивает в мою сторону. Я машу водителю. Он останавливается. Я сажусь боком на заднем сиденье такси, подтягиваю колени к груди, удерживая внутри разрастающийся шар, который меня душит и не даёт пролиться ни единой слезинке, от чего першит в горле и печёт в глазах. Как только я перестаю двигаться, мне становится совсем плохо. Физически я чувствую себя испачканной, а в душе… Душу как раз изнасиловали, лишив пресловутой наивности и разбив в мелкие острые осколки никчёмную восторженность.

Я смотрю невидящим взглядом в окно и, как заведённая, прогоняю одну и ту же мысль на повторе: «Насмешка судьбы – на природе мы встретились, решили пожениться и расстались. Круг замкнулся». Я вытесняю ею другие мысли, иначе они заставят шар в груди лопнуть и тогда от меня совсем ничего не останется.

Глава 4 (Ангелина)

Я начала подрабатывать сразу с первого курса. Выполняла контрольные работы, раздавала листовки, летом устраивалась официанткой. И потихоньку откладывала деньги. Хранила их на вкладах в банке, постоянно отслеживая условия и процентные ставки. Пусть понемногу, но даже так пассивно, моё состояние увеличивалось. Устроившись на постоянную работу, я продолжила пополнять копилку. Я не разбалована деньгами. Родители помогали первое время после переезда, но как только я начала справляться самостоятельно, финансовые переводы от них закончились. Теперь уже я, иногда, подкидываю на карманные расходы взбалмошной Еве.

У меня много желаний. Я хочу свою квартиру, машину, посещать салон красоты и бассейн, путешествовать, покупать книги и духи, да просто любимый сорт неслипающихся спагетти, в конце концов. Как известно, на всё это требуются финансы. Конечно, можно сделать маникюр самостоятельно и сварить кофе у себя на кухне, а поездку за город представить вылазкой в другой мир. Я всё это проходила и умею делать. Но если я могу позволить себе профессиональный уход, я предпочту его, а поездку туда, куда удобнее добраться на самолёте, и окунуться там в абсолютно новые ощущения, считаю не бессмысленной тратой или снобскими замашками, а вложением в собственное развитие и эмоциональное оздоровление.

Сейчас же выбор определён.

Я плохо помню, как доехала и поднялась к квартире. Марка. Это его квартира. Которую я уже привыкла считать нашей. Даже своей. Я стою на площадке в подъезде и держу ключ, вставленный в замок. В голове проясняется. От шара в груди всё так же тесно, но мой мозг вдруг встаёт на мою сторону и ставит передо мной задачи по одной за раз, требуя на её решение все внутренние ресурсы. Разум – мой друг. Он не сомневается, что тело и без него будет дышать, гонять кровь и заниматься своими процессами без вспомогательного участия. Зато он прогоняет память, закрывает двери перед болью, отсекает всё лишнее и отвлекающее, вернее, уничтожающее, меня в данный момент. С какой-то успокаивающей математической точностью я понимаю, что моих сбережений должно хватить на первый взнос и оформление документов на скромную квартирку. Я не собираюсь гнаться за статусным районом или замахиваться на новостройку. Мне нужно своё жильё. Надеюсь, я подберу приличный вариант с приемлемым ремонтом и минимумом необходимой мебели. В том, что мне одобрят ипотеку, нисколько не сомневаюсь. Приятное разнообразие – быть уверенной в чём-то – когда рушится то, во что я верила.

Спасибо Ангелине, мой бывшей квартирной хозяйке. Я звоню ей, как только прохожу в квартиру. Она слушает мой механический голос, сообщающий, что я буду ей очень признательна, если она поможет мне найти хотя бы съёмную комнату, только прямо сегодня. Ангелина ничего не спрашивает и говорит собирать вещи и приезжать к ней немедленно.

– Дальше разберёмся по ситуации, – добавляет она и отключается.

Я крепко сжимаю телефон, замерев у вешалки в коридоре. Принимаю новый сигнал от разума к действию и начинаю снимать с плечиков и крючков уже приготовленные на тёплую дневную погоду плащ и ветровку, забираю из выдвижного ящика расчёску, обувной рожок, блеск для губ. Составляю на полу всю свою обувь, которая находится здесь. Рядом складываю собранные вещи. Оставляю эту кучку и захожу в ванную. Она следующая по пути.

Прореживаю шкафчик. Оказывается, две полки заставлены исключительно моими принадлежностями. Вытряхиваю корзину для грязного белья прямо на коврик, который купила совсем недавно. Он такой пушистый. Моргаю. Я куплю себе другой. Отбираю свои вещи и сваливаю их к чистым, оставляя одежду Марка валяться возле унитаза. Смотрю на прозрачную шторку и вижу наши мокрые силуэты в ней. Сильно трясу головой. Забираюсь на край ванны и сдёргиваю её с креплений. Я не собираюсь забирать это воспоминание с собой, но и оставить частичку себя в ней Марку не могу. Так начинает образовываться ещё одна куча на полу – на выброс.

Подобным образом я опустошаю кухню, спальню и гостиную. Меня никто и ничто не отвлекает. Телефон я намеренно ставлю на беззвучный режим и отключаю домофон. Кручу в руках свою любимую фарфоровую кофейную чашку. Марк подарил нам две пары на день Святого Валентина год назад. У него тёмно-синяя с белым тонким узором по ободку, у меня – белоснежная с синей вязью. Бросить бы её об пол. На плитке она разлетится на сотни кусочков. Но я не хочу оставлять Марку ничего, связанного с собой. Даже специально устроенный беспорядок. Чашка присоединяется к шторке.

Несколько часов спустя я выношу два объёмных мусорных пакета к контейнерам. По тому, как холодит влажную спину на улице, осознаю, что так и не снимала куртку всё это время. Не важно. Следующая задача – впихнуть моё добро в минимальное количество сумок. Как бы не хотелось покидать все вещи как попало, я заставляю себя сворачивать и скатывать каждую отдельно максимально компактно. Заполняю свой чемодан, спортивную сумку, рюкзак, а вещей остаётся всё ещё много. При том, что я не стала брать ни постельное, купленное уже при Марке, ни полотенца, ни вазы, которыми он сам никогда не пользуется. Здесь только мои вещи. От него мне не нужно ничего. Я разматываю рулон больших мусорных мешков и набиваю их оставшимися предметами. Готово.

Берусь за ручку входной двери, отпускаю её и прохожу в спальню. Вытаскиваю из воды раскрывшиеся жёлтые тюльпаны и швыряю их на постель. Две головки отламываются. Смотрю, как влага со стеблей впитывается в покрывало. Я снимаю помолвочное кольцо, кладу его рядом с опустевшей вазой. Замечаю, как сильно дрожат пальцы. В голове звенит. Оказывается, мечты разбиваются очень громко. Шар в груди блокирует и слёзные протоки, закупоривает их, не позволяя облегчить иссушающий огонь в глазах. Теперь всё. Закрыть дверь, оставить ключи у соседа. Они с Марком иногда вместе играют в футбол. Он ему передаст. Спуститься вниз и вызвать такси.

Прибывший водитель безостановочно ворчит, но помогает утрамбовать все мои пакеты и мешки в багажник и на заднее сиденье. Я еду к Ангелине. Странно, но я не подумала позвонить Алике, а ведь она моя подруга. Мы созваниваемся с ней вечером, после того, как я заставляю половину гостиной Ангелины своими вещами. Алика ругает меня за то, что я не обратилась к ней. Я обещаю приехать на выходные и воспользоваться её жилеткой.

Ангелина определяет меня на диван в своей гостиной, строго заявляет, что каждое утро я варю ей кофе и выгуливаю её двортерьера Джекки, мы по очереди чистим санузел, и, если я возьму на себя ежедневную, ненавистную ей, обязанность пылесосить полы, то она сама будет доплачивать мне за проживание. Я извиняюсь за то, что так внезапно её стесняю, благодарю и обещаю как можно быстрее найти жильё.

Марк звонит мне поздно вечером. Видимо, вернулся домой и обнаружил мой уход. Я несколько раз сбрасываю вызов. Затем от него начинают приходить сообщения. Я их не читаю, но на главном экране высвечиваются уведомления, и я всё равно вижу первые слова: «ЛИЗА!!!… Давай поговорим… Где ты?.. Напиши, когда усп…» По-мазохистски, я не открываю сообщения от Марка, но проверяю, не пришло ли новое. Нужно ли мне его раскаяние и извинения? Наверное, да. Я не смогу быть с ним. Быть и не доверять, и постоянно сомневаться и искать подвох во всем? Точно нет. Но знать, что в нашем «вместе» было что-то хорошее и настоящее, мне будто жизненно необходимо. Если ему хотя бы немного стыдно за свое согласие сделать меня пунктом их договора, то я сама не безнадёжна, и не полностью слепа, поверхностна и глупа, как ощущаю себя сейчас. Самообман и попытка оправдать того, кого хочется оправдать?.. Боже, выпить что ли снотворное и забыться хотя бы на несколько часов…

Ангелина, мой добрый ангел-хранитель, все выходные не лезет ко мне с расспросами. Терпеливо не заходит на кухню, где я застываю над кружкой с чаем и, не замечая, роняю в неё слёзы. Она молча заменяет её на новую, горячую и исходящую ароматным паром, или подсылает ко мне Джекки, который начинает усердно лупить меня хвостом по ноге, требуя внимания и ласки.

С понедельника я с головой ухожу в работу, предлагая помощь всем коллегам, кому хоть как-то могу быть полезна. Малодушно радуюсь тому, что Майю перевели на эту неделю в головной офис. Прямо сейчас я бы не вынесла её ничего не скрывающий взгляд. По вечерам же я борюсь с одолевающими меня мыслями или сдаюсь апатии. Усаживаюсь и пялюсь невидящим взглядом в одну точку или делаю вид, что сплю. У меня никогда не было проблем со сном. А сейчас с ним полная катастрофа. Мне кажется, я вообще не засыпаю глубоко с момента приезда к Ангелине. Дрейфую на грани дрёмы. Даже если не плачу, встаю утром с краснющими глазами и тёмными кругами под ними. Лёд и консиллер, конечно выручают, но ослабить поселившийся в груди шар бессильны.

Глава 5 (Ангелина)

Пока я стараюсь собраться и взять себя в руки, слабовольно съезжая на попытки понять, почему же так произошло и неужели я как-то дала Марку повод повести себя со мной так несправедливо и мерзко, Ангелина поднимает весь обширный круг своих знакомых, и в грядущую субботу мы собираемся на осмотр целых четырёх вариантов вторичных однушек. Она категорично отметает рассмотрение комнат в коммуналках и студий, заявляя, что своё жильё должно, в первую очередь, дарить чувство защищённости и пребывания по-своему, без лишних вмешательств посторонних звуков, разделения ванны с соседями или пространства с другими комнатами.

Если Ангелина даёт мне время прийти в себя, то мама засыпает расспросами, на которые мне пока просто не хочется отвечать. Я не могу сказать ей правду, но и выдумывать другую историю нет никаких сил. К тому же, мне достаточно своих переживаний, чтобы нагружать ими родителей и в итоге переживать ещё и за них. Пусть считают, что мы просто охладели друг к другу с Марком и решили разойтись.

Маринка строчит мне сообщения, но и ей мне пока тоже не хочется открывать истинную причину нашего с Марком разрыва. К тому же, она может случайно проговориться моей маме, и тогда причитаниям не будет конца очень и очень долго. Маришка начнёт жалеть меня, а я этого не хочу. Она задаст новую кучу вопросов «как, что и почему», но я не готова обсуждать их в таких подробностях. Наверное, со мной что-то не так, раз я упорно отнекиваюсь от поддержки и утаиваю неприятную изнанку от самых близких людей. Сворачиваю разговоры с мамой, перевожу тему на Маринкины дела, оттягиваю встречу с Аликой. Зато мозолю глаза своей кислой миной Ангелине и с чрезмерным рвением выгуливаю Джекки и утром, и вечером.

Спустя три дня с моего переезда, я как раз захожу после работы в магазин за творогом, когда приходит сообщение от Марка. Я стою в молочном отделе и смотрю на светящееся на экране имя. Осознаю, что так и не удалила его из адресной книги. Почему? Неужели подспудно надеюсь вернуть того Марка, которого, как я думала, я знала в наши полтора года… Нет, того придуманного Марка не было и нет. А настоящий Марк мне точно не нужен. Я борюсь с собой удалить ли сообщение без прочтения, но успеваю выхватить его начало: «Лиза, ты забрала мой…» – и открываю его.

«Лиза, ты забрала мой СНИЛС и зарядку от телефона. Где и когда можем встретиться и обменять их?»

Зарядку я уже купила новую. Мне и в голову не пришло встречаться с ним, чтобы заменить такую мелочь. Но удостоверение – другое дело. Я вспоминаю, что оно находится в файле вместе с моими документами, которые я недавно сканировала и копировала у себя на работе. Я кладу пачку творога обратно в холодильный контейнер, выхожу из магазина, сверяю адрес на уличном указателе и быстро печатаю его в ответном сообщении, сухо и по делу, как и вопрос Марка. Добавляю «через час» и тороплюсь в квартиру к Ангелине.

Её нет дома. Меня встречает радостный собачий лай. Я получаю подтверждение от Марка, что он подъедет, переодеваюсь в мягкий удобный спортивный костюм, нахожу требуемую заламинированную карточку, прицепляю поводок на ошейник возбуждённого Джекки и иду с ним обратно к магазину.

Я разрешаю пёсику побегать под деревьями и справить все свои дела на противоположной стороне от магазина. За пять минут до обозначенного времени на парковочный карман заворачивает машина Марка. Я укорачиваю поводок и перехожу дорогу. Марк замечает меня и неловко улыбается.

– Привет! – его взгляд бегает по мне и останавливается на Джекки, который настороженно смотрит на незнакомого человека.

Я не здороваюсь. В горле ком. Просто достаю из кармана документ и провод и протягиваю Марку. Хочется кинуть их ему под ноги, развернуться и уйти. Но я этого не делаю. Обойдусь без пафосных истерических жестов.

– Лл-ии-зз-аа… – звучит с задвоением.

Я не сразу понимаю, что ко мне обращаются два человека. Марк смотрит за меня, и я тоже оборачиваюсь. Ко мне подходит вышедшая из магазина Ангелина.

– Хорошо, что ты выгуляла Джекки, – она наклоняется и треплет рванувшего к ней пса по голове. – Идём домой?

Марк сглатывает и неуверенно произносит:

– Вообще-то мы не закончили.

Ангелина распрямляется, вручает мне один из объёмных пакетов, который я машинально принимаю, и смотрит на Марка.

– А я уверена, что закончили. Вам лучше уйти, а то вы слишком сильно раздражаете мою собаку.