Ты (не) для меня Николаева Ольга
– Пусть кто-то другой заработает. Я не готова.
– Другую не хотят. – Она переминается у двери. Переживает. Черт поймешь, за что больше – за меня или за выручку. У нее премия от этого зависит.
– Блин. Там же Маша сегодня работает! Мы похожи. Пусть купальник наденет и идет за меня. Позови ее – не откажется же!
Мы не раз уже проворачивали такой вариант. Машка меня подменяла, я – ее. Нетрезвые клиенты ничего не замечают, как правило. Им вообще по барабану, кто там задницей дергает. Главное, чтобы не мальчик.
– Не получится. Он тебя видел вблизи. – Я смотрю на нее через зеркало. Сверлю глазами. Чувствую что-то недоброе, но верить в это не хочу.
– И что? Мы же в масках всегда. Не поймет.
– Этот поймет, Лик. – Она нервно кусает губы. И это как-то неправильно.
– С чего ты взяла?
– Ты вчера для него танцевала.
Глава 7
Твою ж налево!
Пришел отдохнуть и расслабиться, твою мать!
Сердце как будто попало в железный кулак, не позволяющий больше биться. Воздух в легких застрял и забыл обратно выйти.
Девчонка летит из-под купола, и даже не пытается за что-то зацепиться… А я, кажется, прямо вместе с ней падаю.
Никогда ничего не боялся, а тут со страха тянет глаза закрыть, но они, как назло, широко распахнуты.
Чертовка зависает в воздухе всего в каком-то метре от земли. Или даже меньше. Держится за тонкую ткань на кончиках босых пальцев….
А потом взлетает. Поднимается вверх. Так же легко и непринужденно, как падала.
Чертовка хренова.
И плевать, что сегодня она уже в белом. Плевать, что костюмы всей группы – намек на ангелов и чистоту. Эта девушка – настоящий демон, сводящий с ума, одним только своим появлением.
И это – точно она. Вчерашняя кошечка. Ее невозможно ни с кем перепутать. Ее движения – теплый мед, стекающий по языку.
Все, что творится вокруг, – декорация. Не замечаю никого больше. Девочек на сцене – много. Тоже, наверное, красивые. И пластичные. И двигаются они вполне…
Но похрен. Не замечаю ни одну.
Она уходит со сцены, теряя на ходу рубашку. Словно случайно, остается в одном купальнике…
От этого легкого, но явно продуманного жеста можно кончить. Или сдохнуть от перенапряжения.
Или подорваться, как умалишенному, и нестись по коридорам. Требовать себе девчонку. Вот прямо сейчас!
– Сегодня нельзя.
– Не понял?!
Это что за нахрен?
Щуплая девочка-администратор держится как может, но голову в плечи вжимает. Мой грозный рык и не таких пугал. А эта-то – совсем молодая, тощая, слабая…
– Вы же видели. У нее был очень сложный номер. Понимаете, нет?
– Видел. А она сюда для чего приходит? Чтобы работать или отдыхать? – Включаю властного босса на автомате. Бешусь от невозможности получить свое прямо здесь и сейчас.
Ну, и еще немного, – по привычке. Когда вижу, что кто-то хреново справляется с обязанностями.
– Вам понравилось? Впечатлились?
– Да я охренел. Чуть прямо в кресле не откинулся!
Глупо скрывать впечатления после того, как сюда примчался. Запыханный, как олень во время гона.
– Ну, вот, видите? Значит, она хорошо поработала. Чем вы недовольны?
Вот тебе и щуплая девочка, бл.. Уделала меня, как мальчика. И не поспоришь – я доволен. Звездец как доволен!
Только мне мало! Мало мне! Еще хочу! Больше! Вот здесь и сейчас, ее всю!
– Мне – недостаточно. Я хочу приватный танец. Это ведь тоже ее работа?
Нависаю над ней, давлю своим внушительным ростом и массой. Еще никто, даже самый смелый, перед такими аргументами не мог устоять.
– Сегодня в ее графике нет приватов. Извините. Приходите в другой раз.
– Плачу в двойном размере от обычной таксы. – Не жалко денег. Вот нисколько! А еще меня захлестывает азарт! Я должен добиться своего, во что бы то ни стало!
– Извините, но это не поможет. Человек не в состоянии сегодня танцевать приват. Вы это понимаете?
– Тройная оплата! – Уже почти прижал администратора к стене, а она не сдается. Смотрит все так же упрямо. – И еще столько же – тебе. Ты же хочешь заработать, не напрягаясь?
– Нет. Сотрудница уже переоделась и отправляется домой. Простите.
– Ладно. Давай по-другому. – Ловлю ее за локоть – девчонка уже решила, что разговор окончен. Развернулась, чтобы уйти.
– Я заплачу тебе. Тебе, понимаешь?
– Я не танцую, простите. Но могу пригласить кого-нибудь еще из нашего коллектива.
– Ты не поняла! Просто скажи мне, где и как ее поймать. И за это получишь деньги.
Глаза у девчонки бегают. Мечутся в панике.
Она таких богатых предложений, наверное, никогда еще не получала. В уме прикидываю сумму – в нашем филиале не все такую зарплату за два месяца получают.
– Хорошие деньги. И тебе ничего делать не нужно. Просто показать, где я могу ее встретить. Все.
Еще немного дожать – и она точно согласится. Главное, не позволить ей окунуться в сомнения.
Полез в карман пиджака за бумажником. Не моя привычка – сорить деньгами без повода и без дела, но этот раз – исключительный. Уровень адреналина в крови – зашкаливающий. Он кипит и шарашит по мозгам, не позволяет ни на секунду задуматься. Я должен поймать эту кошку сумасшедшую! Чего бы это ни стоило!
– Я не имею права давать вам такие сведения. – Администраторша сипит, нервно облизывается, пугливо следит за моими руками… Но не сдается, ты посмотри-ка!
– Трехкратного размера мало? Серьезно?
Когда это меня останавливало? Да я весь этот клуб несчастный выкуплю с потрохами! Но своего добьюсь!
– Назови сама, сколько нужно, чтобы ты перестала сомневаться. Не бойся, говори, что хочешь? – Бумажник уже приоткрыт, банкноты светятся своими хрустящими боками. Они не могут не гипнотизировать…
– Она хочет, чтобы ты ушел отсюда, мужик. – На мое плечо сзади ложится чья-то ладонь. Не очень большая, но весьма ощутимая. Она как будто хочет вдавить меня в землю – всего, целиком.
– А кто тут у нас научился читать мысли?
Раздраженно оборачиваюсь.
Мне здесь не нужен никто лишний. Ежу понятно, что девчонка не пойдет на подкуп в чьем-то присутствии.
– Вам лучше уйти, мужчина. И больше не возвращаться. Сегодня – как минимум.
Высокая. Стройная. Красивая. С шикарнейшей фигурой. На такую смотришь – и слюна во рту сама собой собирается, без всякого на то позволения от хозяина рта. Цаца, конфетка, закачаться можно!
Пока не поймаешь на себе этот взгляд… Как будто насквозь прожигает. И леденит. Так, наверное, кобры своих жертв изучают. И эта – кобра. Пусть и шикарно выглядит.
– А вы, собственно, кто, дамочка?
Она убирает ладошку с моего пиджака и демонстративно вытирает платком. Чем вызывает улыбку: так откровенно меня еще никто не пытался унижать. И так бессмысленно, чего уж там.
– Я, собственно, сейчас попрошу вот этих двух парней, чтобы они показали вам нужную дорогу. Заметьте, совершенно бесплатно!
Она раздвигает свои ярко-красные губы в улыбке, которую проще назвать оскалом. Еще чуть-чуть – и вылезет раздвоенный язык. Но это уже галлюцинации. Или моя буйная фантазия, которую до сих пор волнуют совсем другие картинки. Те, на которых только я и кошечка в белом купальнике. И никого лишнего!
– А с каких это пор в элитных заведениях охранники выставляют клиентов, готовых платить в три раза больше, чем просят? Я бы, на месте хозяина этого борделя, выгнал всех нафиг отсюда. И вас, дамочка, в первую очередь!
Ну, глупо было бы ждать, что эта дамочка сразу так и сдастся. В ней все говорило: будет сражаться. Даже под страхом увольнения.
– Вы, милейший, адрес попутали. У нас – не бордель. И за такие оскорбления можно и по лицу схлопотать.
Охранники за ее спиной не моргнули даже. Но что-то в их рожах подсказывало: не врет мадам.
– Это угроза?
– Это предупреждение. У нас, вы знаете, очень часто клиенты спотыкаются. Падают. И все такие неуклюжие, представьте себе, – все время носы ломают. У вас такое лицо симпатичное, жалко будет, если оно тоже испортится…
– Я вчера заплатил за девочку. Она танцевала. А сегодня вы тут все внезапно сбрендили и застыдились? Нечаянно протрезвели? Может, немного хлебнете, чего-нибудь покрепче, и снова вспомните, чем тут надо заниматься?
– Ты заплатил не за ДЕВОЧКУ, а за ее время. Которое она любезно согласилась потратить на приватный танец. Разницу замечаешь, дядя?
– Я хочу еще один танец. В тройном размере плачу. В чем проблема? У вас инфляция еще жестче? Может, надо в десятикратном?
– Ты вчера эту девочку подставил, нарушив правила. И ее заставил нарушить.
– Это какие же, интересно? – Что-то вспомнилось такое, случайное, на устах кошечки… Она же говорила «нельзя», но я не слушал. Думал, играет…
– У нас запрещены любые физические контакты с танцовщицами. На камерах все было видно. Ты нарушил, наказана – она.
Твою ж мать! Гребаная провинция! Как будто в монастырь попал…
– Поставили в угол, на горох? Или что еще пожестче придумали?
– Нет. Она теперь без зарплаты. И еще месяц будет отрабатывать штраф.
Как обухом по голове долбанула. Мощно так.
– Повтори-ка еще раз? Мне послышалось?
– Нет. У нас все строго. И чтобы никакие скунсы, вроде тебя, не искали здесь проституток, девочки должны вести себя по правилам. Контактов с клиентами быть не должно. – Ее бровь надменно поднимается. Завуч в школе, вот на кого она похожа. И на змею заодно.
– И за контакты вы их оставляете без денег?
В целом, похрен на эти правила. Меня это не касается – если думают, что девочки не шабашат за порогом, то сами дураки. Но, мать твою! Это же я кошечку, выходит, подставил?
– Один такой штраф – и все очень хорошо запоминают, что правила нарушать нельзя. Не только та, которую наказали.
– Сколько она должна?
– Это не ваше дело. Мы разберемся сами.
– Я хочу оплатить. Это был мой косяк. Девочка не виновата.
– Она все равно не будет сегодня танцевать для вас. Можете не напрягаться так.
– Да причем здесь танец? – Злость накатывает. Адреналина уже нисколько не осталось. И возбуждение куда-то пропало тоже. Только злоба. Причем – на самого себя. – Сколько нужно отдать, чтобы она не пострадала больше?
Она называет сумму. Смешную, по моим понятиям.
– Серьезно? Я же больше сегодня предлагал. Могли взять сразу и не париться. Что за цирк, я не понимаю?
– Платите больше. Будем считать, что это компенсация за ее моральный ущерб.
– Она ее получит?
– Обязательно.
– Как я могу проверить?
– Никак.
– Издеваешься, что ли?
Давно себя не ощущал идиотом, да еще и при свидетелях. Эта стерва спецом надо мной измывается, и получает удовольствие от этого. Иначе, откуда взяться противной ухмылке, еле заметной, в уголке ее яркого рта?
– Я вам все объяснила, молодой человек. Дальше сами решайте. Если хотите компенсировать последствия своего поведения – ради Бога, оплачивайте. Если нет – ваше право. Мы со своими сотрудницами разберемся сами.
Психую. Вытряхиваю всю наличку, что есть в бумажнике. Всех мастей, размеров и номинала. Мелочи нет, иначе бы и ее отдал.
– Достаточно?
– Вполне.
Мадам демонстративно перебирает деньги, раскладывая их в каком-то своем порядке. Шепчет, пересчитывая.
– Можете завтра прийти и спросить у нее, все ли передано. – Кивает мне снисходительно, но взгляд ее точно теплеет.
– Приду. Не сомневайтесь даже.
– Главное, чтобы она сама захотела вас видеть.
– Я постараюсь, чтобы захотела.
Хрен знает, как этого добьюсь, но добьюсь, по-любому.
– Вероника, отнеси деньги в кассу, пожалуйста. – Мадам делает вид, что меня здесь больше нет. Демонстративно передает пачку бабла администраторше, та убегает, пряча глаза. – Ребята, вы тоже свободны. Думаю, молодой человек и сам найдет нужную дверь. Если что, я помогу.
Охранники тоже сваливают.
Я не спешу.
Неспроста она решила вот так разогнать всех по сторонам. Чего-то еще хочет, сто процентов.
– Так что, вас проводить? Или своими ножками?
– Вы хотите еще денег?
– Серьезно? Вы хотите мне еще за что-то заплатить?
– Ну, возможно, я должен еще чего-то, о чем не догадываюсь…
– Вы должны попросить прощения у человека, которого без всякого права на то приняли за проститутку.
– Разве я такое говорил?
– А назвать наш клуб борделем – не то же самое? – Только сейчас становится заметно, что она бесится. Ее корежит и бомбит лишь от одного упоминания. Надо же, какая чувствительная…
– Что ж. Прошу прощения. Честно говоря, я был уверен, что у вас – именно такое заведение…
– Так ты же не меня лапал, мил человек. Вот кого обидел – к тому и обращайся за прощением.
Она внезапно улыбается, вполне по-человечески. И становится почти милой. Во всяком случае, хорошеет на глазах.
– И запомни, на всякий случай: не нужно думать, что твой туго набитый кошелек сразу делает тебя сверхчеловеком. Иногда стоит быть просто человеком, а не богатым презервативом.
– Я похож на такого? – Неприятное откровение. Неожиданное, так сказать. Меня вообще никогда не трогало чужое мнение. А это зацепило, внезапно.
– Тебе несколько раз сказали, что женщина не готова сегодня танцевать, не может и не хочет. Было такое?
– Было. – Даже не противлюсь, когда меня аккуратно подталкивают вдоль по коридору.
– Нормальный мужик что бы сделал?
Молчу, задумавшись. Всегда считал себя нормальным. А тут сомнения какие-то…
– Ага. Не знаешь. Открою тебе секрет: нормальный подарил бы цветов букет и ушел в закат. А вернулся чуть позже.
– Ясно. Цветы завтра тоже куплю. Спасибо за совет.
– Лучше вообще не приходи. Не нужны такие моим девочкам. – Она открывает дверь, выталкивая меня в холодный, отрезвляющий ночной воздух. Втягивает всей грудью цветочные ароматы, сладко жмурится.
– Я лучше сам у девочки спрошу. Она может думать иначе. Тебя, кстати, как зовут-то, советчица?
Интересная дама. Я б такую на работу позвал, способная очень.
– Меня зовут Марьяна.
– А мое имя узнать не хочешь?
– Нет. Надеюсь, что не увижу тебя больше!
Дверь захлопывается прямо перед моим носом.
Что ж. Надо будет отправить Борю на разведку – что это за Марьяна, и какое она имеет отношение к моей кошечке. Заодно и про кошечку что-то новое прознает…
Глава 8
А это же круто, оказывается, – вот так прийти пораньше на работу! Увидеть обалделые глаза охранника, получить ключ от кабинета… Налить себе кружку кофе, не опасаясь, что кто-то будет в нее заглядывать. И спокойно заняться своими делами!
В ушах – капельки наушников, дарящих заряд настроения от великолепных звуков.
Черт побери! Да это же кайф! И почему я раньше никогда не пробовала так делать?
И даже сложные параграфы инструкций вполне легко и свободно умещаются в голове. А вчера, среди шума и гама, ничего разобрать не получалось…
Страх, что после бессонной ночи не смогу ничего сделать нормально, уходит. Возвращается легкость и беззаботность, которых так не хватало в последнюю пару недель.
Напеваю мелодию, хотя не знаю ни слова из песни. Какая разница – петь-то хочется, душа требует!
Даже ногой покачиваю, повесив туфлю на пальце. Жизнь хороша, оказывается, если никто не мешает.
Вздрагиваю и застываю. Что-то тихо ползет по спине, щекоча позвоночник страхом. Дыхание сбивается, музыка пропадает – в барабанных перепонках только гул крови.
Роняю ручку, которой вносила заметки в блокнот – чтобы не искать потом самое важное. Звук ее падения – словно гром.
Прикрываю глаза, не в силах выдержать напряжение.
Я – одна во всем огромном офисе. Охранник – один и далеко. Даже если кричать – не услышит. Да и не выйдет – кричать. Спазмом горло стянуто. Могу лишь прерывисто и неглубоко дышать.
Движение по спине продолжается. Пальцы перебираются уже на шею, оглаживают ее… Все. Теперь вообще никак не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сердце готово выскочить из груди от паники.
По движениям воздуха понимаю, что где-то еще есть вторая рука – она сейчас поднимается. Касается моего плеча, легко по нему пробегает… Все ближе к шее.
Если начнет душить – я даже пискнуть не успею!
– Доброе утро героям труда! – С меня снимают наушник и щекотно здороваются, почти касаясь губами мочки.
– Господи…
От облегчения стекаю вниз по креслу, хватаю воздух жадными глотками. Руки и ноги – ватные. И язык не шевелится.
– Лучше зови по привычному – Роман Витальевич. Можно просто – Рома.
Огромным усилием воли заставляю себя подняться. Колени еще подрагивают, отходя от пережитого стресса, но, вроде бы, держат, не падаю, делая первый шаг.
– Ты куда?
Он удивленно играет бровями, но все же двигается в сторону – позволяет выйти из-за стола.
– Воды хочу.
– Сиди. Я принесу.
Надо бы отказаться, сказать, что не нуждаюсь в его помощи… Но я согласно падаю обратно на сиденье.
– Ну, так что? Скажешь мне «здравствуйте», хотя бы? – Осторожно протянул мне стакан с водой, набранной из кулера.
Свежий весь такой, гладко выбритый. В каком-то новом костюме. И плевать ему на то, что я только что была на грани обморока.
– Зачем вы так пугаете? Разве можно так делать?!
– Я несколько раз тебя звал. – Он, совершенно наглым образом, забирает из моих рук стаканчик с остатками воды, делает жадный глоток. – Но ты не слышала. Я тоже слегка струхнул…
Печально смотрю, как последние капли исчезают во рту Романа, как двигается его кадык, как напрягается шея… Это зрелище завораживает почему-то. И снова наводит на какие-то воспоминания, совсем не нужные в этот момент.
– Кхм… – Слова возмущения застревают. Тают. Я уже и не помню, что хотела ему предъявить.
– Но ты извини, пожалуйста, я не планировал тебя пугать.
Хочется ущипнуть себя за руку. Ну, так. Чисто для проверки – не снится ли мне этот разговор? Может, я все еще в своей постели, прослушала будильник, и теперь вот смотрю интересные фантазии?
– Ты будешь со мной говорить, Анжелика? Алло? – Он машет ладонью перед моими глазами, как будто проверяя на адекватность.
– Мне кажется, с вами что-то случилось, Роман Витальевич.
– Да? Забавно… Я то же самое про тебя думаю… Такая тихая тут сидишь, молчаливая. Сначала вообще показалось, что ошибся, и это совсем другая девушка…
Он приседает на краешек стола, руки прячет в карманы брюк. Такой весь из себя дружелюбный, такой компанейский и правильный… И еще более притягательный. Даже если не вспоминать, как он вчера настойчиво ломился в гримерную и предлагал всем очень много денег для покупки. Покупки МЕНЯ!
– А вы – решили извиниться. Очень странно…
– Что ж. Баш на баш. Сегодня ты меня удивила, я – тебя.
– Я могу дальше работать?
Этот взгляд его – внимательный, изучающий, прожигающий насквозь, – выбивает из колеи. Мысли путаются, снова грозит накрыть паника. Я сделала все, чтобы ничего во внешности не напомнило мой вчерашний образ. Надела платье – легкое, летящее, сверху строгий пиджак. Никаких намеков на белоснежный наряд для танца. И волосы в косы собрала. И косметики – ноль.
Но все равно – кажется, что он вот-вот меня узнает. Мысли прочтет. И обвинит меня в чем-то гадком!
– Послушай… – Он снова кладет ладонь на мое запястье. Током, кажется, прошибает обоих.
Я дергаюсь, как от удара, но освободить свою руку никак не выходит.
– Вы не могли бы меня не трогать? Это… как-то…
– Как-то как?
– Неправильно. Нужно дистанцию соблюдать. Вы – начальник. Я – подчиненная.
– Рабочий день еще не начался. Пока еще можно и без дистанции. – Его ноздри хищно раздуваются. Словно у зверя, который чует жертву и готовится напасть.
Сплошные обманы в этом человеке, сплошная опасность. Прикидывается милым мальчиком, но от этого еще более страшно.
– Знаете, вчера, когда вы вели себя нагло и бессовестно… – Запинаюсь. Опять подбираю слова. Пока я думала над пламенной речью, взгляд Романа опустился на мои ноги, да там и застрял.
Он так задумчиво поднимает глаза обратно, так потерянно… Что я тоже теряюсь.
Кондиционер уже давно работает на полную мощность. Но его, почему-то, опять не хватает. Воздух – словно перед грозой, густой, душный, наполненный каким-то загадочным томлением и опасностями.
– Так что вчера? Продолжай?
– Вчера вы вели себя по-настоящему. А сейчас – притворяетесь. И это заметно. И я вам не доверяю. Так что, пожалуйста, не надо. Можете не извиняться, это, все равно, не искренне.
Уффф… Надо же. Смогла. Сказала.
– И можете меня увольнять.
Читать бесплатно другие книги:
