Ты (не) для меня Николаева Ольга
Едва успел увернуться от двери, которой Анжелика хотела прищемить мне нос.
Она уехала разъяренная и фыркающая, зато мое настроение внезапно поднялось. И даже тот факт, что сейчас опять придется возвращаться в душную контору, нисколько не могло его испортить.
Двери скрипят немазаными петлями – еще одна примета «хорошего» хозяина.
Народ почему-то – не в своих кабинетах, а бродит по коридорам, торчит у порога директорской приемной.
«Явление Христа народу» – примерно такая реакция мою весьма скромную персону. Хотя, ошибаюсь: так себя ведут тараканы, когда на кухне включается свет…
– Ой, Роман Витальевич! Как вы сходили в кафе? Вам понравилась кухня в нашем городе? – Дама, которая должна была принести мне отчет, но заставила это сделать Анжелику, – единственная, кто не сбежал, а идет мне навстречу.
И скалится так, словно хочет меня съесть. Вот прямо здесь, не сходя с места.
– А как документы? Готовы? Или вы снова кого-то другого напрягли?
Отодвигаю ее с дороги, чтобы не путалась под ногами. Чем-то неуловимым она мне не нравится, чем-то ужасно напрягает.
Ощущение, что где-то за спиной раздается шипение и шуршание змеи.
– Роман Витальевич, вы в чем-то испачкали рубашку! Давайте, я вам ее вытру?
Не успеваю увернуться, а она уже тянет руки к моей груди.
– А давайте, вы пойдете туда, куда шли?
Как-то я совсем забыл, что испачкалась не только Анжелика… Мысль о девочке заставляет улыбнуться. И тут же слегка пожалеть: ей в этом змеином царстве, наверняка, приходится очень сложно.
И не факт, что мое решение упростит ей жизнь…
Но, если справится, ей все дороги впереди будут открыты. Характер есть, должна потянуть…
– А где же Анжелика?
Настырности этой дамы стоит найти другое применение. Заходит вместе со мной в кабинет к своему шефу – и даже ни капли не смущается. Это, кстати, очень любопытное явление… Что у него за панибратство здесь такое?
– А вам какое дело? – Демонстративно разглядываю бейджик на ее груди. Плоской, между прочим, и ничем не выделяющейся, кроме приколотого белого пластика.. – Вам больше нечем заняться, Наталья Ивановна?
– Это моя подчиненная. Должна работать на своем месте, а она где-то бродит…
– Она больше вам не подчиненная. Так что расслабьтесь.
Наслаждаюсь произведенным эффектом: мадам расширяет глаза в притворном ужасе, и даже Боря Аркадьевич поднимает голову от компьютера. До того он активно притворялся, что чем-то занят, а тут – не смог, оторвался.
– Вы что? Ее уволили, да? Поэтому она не пришла, Роман Витальевич?
Затаенная радость и ехидство плохо спрятаны под притворным сочувствием. Неужели она так завидует вниманию, оказанному молодой сотруднике? Или здесь что-то большее?
– Нет. Она просто не работает в вашем отделе.
– А куда ты ее отправил, Роман Витальевич? – Борюсик не выдержал, даже выскочил из-за стола, с трудом застегивая пиджак на толстом пузе.
– Переодеваться поехала. Вернется – будем издавать приказ о повышении.
Немая пауза. Прям как в пьесе. Когда там сообщают, что приехал ревизор.
И это они еще не в курсе, что тем самым ревизором Анжелика и будет назначена. Пускай ненавидят и дальше, но точно – будут бояться и ходить на цыпочках.
– Повышении? Она же… Она же совсем зеленая! – Та, которая змея, аж задыхается. Как ее зацепило-то, любо-дорого смотреть!
– Это отличное качество для данной должности. Чем меньше она знает внутреннюю кухню, тем чище будет взгляд и восприятие.
На самом деле, херня это все. Я только что сам придумал обоснование. Главное – она честная, не лебезит и не гнется.
Ну, и еще нравится мне немного. И хочется ей помочь.
– Роман Витальевич, а что за должность? Мы потянем по деньгам-то? – Борюсик перестал бороться с пуговицей, зачесал затылок. До него начали доходить возможные сложности.
– Потянете.
– У нас же экономия ФОТ теперь? Вы сами утром сказали? – Ему и утром разговор не понравился, но этот нравится еще меньше.
– Ну… порежешь себе премию немного. И вот этой девушке – за то, что не умеет все делать с первого раза. Глядишь, и хватит на зарплату Анжелике. А если не хватит – уволишь кого-нибудь лишнего!
Я бы тут половину бездельников разогнал, от них и так никакого толку. С такими убытками нет больше нигде ни одного филиала. И ревизор мне здесь точно будет нужен.
– Идите, Наталья Ивановна, готовьте приказ. Нужно в кадровое расписание внести ставку ревизора.
– Какую ставку?
– Ту самую. Вы прекрасно все услышали.
– А что она будет делать-то? У нас таких раньше не было…
У Бори скоро случится инфаркт. Грымза зеленеет. Можно физически ощущать, как растет ее ненависть к Анжелике… Еще чуть-чуть и ее разорвет. Было бы весело…
– Я сам объясню и научу ее всему, что войдет в обязанности. Она подчиняться будет напрямую мне. Так что, вам в это можно и не вникать.
Они еще и туповатые все. Не могут быстро реагировать: смотрят на меня, как на столб, глазами хлопают и скрипят зубами. И молчат.
Что ж… У меня как раз будет время сгонять на парковку и забрать там чистую рубашку. Ходить обляпанным – не очень хорошо. Даже такому наглому и неприятному человеку.
А эти товарищи успеют отвиснуть. Или умереть от расстройства. К ним, отчего-то, никакой жалости…
– Да что ж такое-то! – Задумался по дороге, прописывая в уме обязанности для своей новой протеже.
Чуть лбом не врезался. Прямо в нее, в ту самую…
– Ого. Уже успела вернуться?
– Почему вы все время в меня врезаетесь? – Она опять сердится и губы поджимает.
А потом довольно расплывается в улыбке, когда я ее оглядываю.
Коза какая! Послушалась – колготки не стала надевать. Вместо них ноги спрятаны под белыми льняными брюками!
Глава 6
Надо было плюнуть на все и остаться дома. И черт бы с ней, с этой работой!
Все равно – долго не задержусь на ней. Если Роман Витальевич не доведет до греха, и не заставит надеть себе на голову что-то тяжелое, значит, Грымза Ивановна постарается.
Для нее – дело чести затравить кого-нибудь, посмевшего перейти дорогу. А я, похоже, эту дорогу несколько раз перебежала, да еще и под самым носом начальницы.
И проще не тратить нервы, сразу послать всех нафиг… И не появляться здесь больше!
Но вместо мудрого, логичного, адекватного поступка, я лихорадочно вываливаю из шкафа все содержимое – ищу, во что бы переодеться.
Я просто обязана Романа Витальевича обломать!
И видеть его лицо, растянутое в изумлении, – бесценно. Хотелось бы держать покерфейс, прикинуться, что вообще не помню его наставлений… Но выходит слабо.
– Значит, послушалась, да? – Он подходит настолько близко, что мы почти упираемся носами друг в друга.
Он вкусно пахнет. И пышет жаром. Не удивительно – на улице настоящее пекло. Я сама плавлюсь. И это никак не связано с близостью мужчины… Да! Никак не связано!
Нужно просто быстрее спрятаться в офис, под легкий бриз кондиционеров. И тогда все станет стразу же нормально!
– Да. Спасибо вам огромное за совет, Роман Витальевич! – Не могу не улыбаться язвительно. Мне так нравится ставить его на место, хотя бы такими вот смешными мелочами!
Он хмурится, не понимая. Не сводит с меня глаз – ждет пояснений.
– Я сама ни за что бы не догадалась, что в такую жару удобнее всего ходить в брюках. Кожа ничем не стеснена, дышит, ветерком обдувает…
На последней фразе осекаюсь. Ляпнула лишнего – это видно по его потемневшим глазам. Что подумал Роман, одному лишь Богу известно… Но моя фантазия уже много всего ненужного нарисовала.
– В следующий раз посоветую тебе ходить без белья. Поверь, ты будешь еще более благодарна!
– Думаете, мне для этого нужны советы? Это и без вас известно…
Хожу по краю. Нарываюсь. С этого типа станется и проверить, так ли все обстоит, как я намекаю…
Очень жарко. Нечем дышать. И плевать уже на температуру воздуха. У меня внутри от волнения такое пекло, что могла бы и пару сугробов среди зимы растопить.
Роман Витальевич довольно скалится. Ему, однозначно, нравится эта идея и мой ответ… Но он лишь молча открывает дверь и, наконец-то, пропускает меня вперед. В желанную тень и прохладу.
Но легче, отчего-то, совсем не становится. Наверное, от того, что он без всякого стеснения берет меня под локоток, а затем – вообще приобнимает.
– Осторожнее, здесь ступенька. Не хватало тебе опять свалиться и испачкать великолепный костюм. Я буду грустить, если снова придется отправить тебя домой, Анжелика.
– Я могу уйти насовсем. Не переживайте.
Ну, а что? Костюм выгулян. Лицо Романа Витальевича уже несколько раз переменилось. Больше мне ничего не нужно. Пора поступать взвешенно и мудро…
– Я переживаю, что не все твои новые коллеги успеют поздравить тебя с повышением. Я хочу видеть, как это случится.
– С повышением? – Ноги сами прирастают к полу, а он все тянет и тянет вперед. А мне – страшно. А я – не хочу. Я точно знаю, что из этого ничего хорошего не выйдет!
– Да. Я обещал – я сделал. Разве были поводы, чтобы ты начала сомневаться в моих словах?
Осталось только вздохнуть и согласиться.
– А куда вы денете Грымзу Ивановну, ой… Наталью Ивановну?
– Хорошая оговорочка. Мне нравится. Тоже буду ее так называть. А куда я должен ее подевать?
– Ну, чтобы меня повысить, нужно освободить ее место. Вы ее уволили уже?
Ерунда. Быть такого не может. Борис Аркадьевич ни за что не даст в обиду свою близкую родственницу.
– А ты ее сама уволишь, я думаю. Только чуть позже.
Запутал еще больше. Пришлось мучиться сомнениями всю дорогу до кабинета директора.
А там начался полный звездец. Глаза начальницы, одновременно испуганные и злые, – обещание, что скоро меня сожрут и не подавятся. И ее заискивающее сюсюканье, от которого тошнит.
– А что она будет делать, Роман Витальевич? И перед кем отчитываться? – Борюсик даже под ледяным кондеем обливается потом, бесконечно трет лысину и вздыхает. Ему, отчего-то, совсем не нравится мое назначение ревизором.
Оно никому не нравится, кроме Романа. И мне – тоже.
Только шикарная цифра напротив слова «оклад» со всем смиряет и вдохновляет.
В принципе, ради нее можно и немного пострадать. И с особым удовольствием искать косяки в работе Грымзы и Боречки.
– Я сам ей все расскажу и научу.
– Она не сможет так быстро все освоить! – Наталья Ивановна тоже циферку посмотрела. И ей тоже такую хочется. И теперь она лебезит и заискивает – в надежде, что сможет заменить мою кандидатуру.
– Вы не верите в мои способности, уважаемая? – Он так мило улыбается. Так ласково. Как удав кролику. Даже я застываю и леденею от этого тона.
– Что вы, верю, конечно же, верю! – Моя уже бывшая начальница тоже что-то начинает понимать. И быстро уносит ноги.
У Бориса Аркадьевича находятся срочные дела вне офиса.
И я опять остаюсь наедине с Романом. Это наказание какое-то!
А он, как ни в чем ни бывало, заваливает мой кипящий ум информацией.. Водит пальцами по пунктам инструкций, что-то разъясняет, даже рисует на бумаге. Делом занят человек, настоящим. И как будто забыл, как вел себя совсем недавно.
– Садись вот сюда. Сейчас на ноутбуке покажу, так быстрее будет! – Нависает над моим плечом, обдает дыханием и парфюмом… В глазах темнеет, сознание не слушается…
– Я ничего не понимаю! Извините! Зря вы это все придумали! – Пытаюсь выскочить из-за стула и убежать. Куда угодно, только подальше от него!
– Так вечер уже. Ты устала. Нужно отдохнуть, а завтра, со свежими силами, во всем разберешься…
Смотрю на часы… Ужас! Я уже должна быть очень далеко отсюда – по дороге в клуб.
Там мне никто опозданий не простит!
– Пойдем, поужинаем? Составишь мне компанию, Анжелика? – У него все так просто и легко. Всего лишь составить компанию. Человеку, который приехал в командировку. Ведь ему одиноко и скучно…
– Нет. – Звучит резче и злее, чем надо было бы.
– А если я приглашу тебя на свидание? Пойдешь?
Господи. Вот зачем его сюда принесло, в нашу убогую провинцию? Одни проблемы, смущения и соблазны от этого невозможного человека!
– Нет. – Ощущение – что я партизанка на допросе. И от каждого неверного слова зависит жизнь.
Так хочется согласиться! Пойти с ним вместе куда-то. Ходить по краю лезвия, боясь оступиться, задыхаться от адреналина… И ощущать, что я живу и дышу полной грудью. Наконец-то!
Но соглашаться не буду. Инстинкт самосохранения орет: нельзя. Нельзя к нему приближаться. Сгорю, как мотылек. А я не хочу сгорать. Мне пока рано…
– У тебя какие-то планы на этот вечер?
Роман Витальевич озадачен. Похоже, облом на него свалился нежданно-негаданно. В его представлениях, простая девочка, да еще и получившая хорошую должность из его рук, должна бежать и спотыкаться. И подвизгивать от удовольствия!
– У меня нет никаких планов.
– Хм…
– Но с вами никуда не пойду. И вообще, до свидания!
Свобода казалась такой близкой. Такой достижимой… Всего-то и надо – сделать пару шагов до двери, а потом быстро-быстро отсюда убежать. И не оглядываться, чтобы не свалиться под силой этих огненных взглядов!
Роман опережает меня всего на секунду, берется за дверную ручку – я только-только успеваю отдернуть пальцы, чтобы не коснуться его…
– Как его зовут? Он симпатичный, молодой?
Открываю рот в изумлении. Наверное, выгляжу идиоткой… Но не могу понять, чего он хочет.
– Кого?
– Ну, того. Из-за кого ты так спешишь убежать отсюда?
– Крапивин. Роман Витальевич. – И это даже не дерзость. Это – истинная правда. Ну его к черту, с такими замашками! – А все остальное можете сами узнать – в зеркале или в паспорте.
– Ладно. Иди. Но завтра, имей в виду, вечер у тебя занят.
– В инструкции ничего не было о том, что я должна работать сверхурочно. Не стоит вгонять меня в рабство с первого же дня.
Внутри все дрожит – от собственной смелости и от его наглости.
– Я тебе дам отгул потом. Но вечер мне будет нужен. И это уже не обсуждается, Анжелика! Все. Теперь – свободна.
Обдает меня таким ледяным холодом, что леденеют ладони. Передергиваю плечами в попытке хоть как-то прийти в себя, но это не помогает.
– До свидания.
Дверь хлопает сильнее, чем должна была бы. Вылетаю пулей и не оглядываюсь. Только охаю, заметив стрелки на настенных часах…
Мне Марьяна за опоздание такую выволочку устроит… На ее фоне и Крапивин, и Борюсик, и Грымза Ивановна – настоящие божии агнцы. То, как Марьяна строит нас с девчонками, никому из этой конторы не виделось и в кошмарах!
– Лика. Ты где опять бродишь?
Мне сегодня везет, как никогда: такси нашлось поблизости и принесло меня в клуб какими-то огородами, минуя пробки и светофоры. Несколько минут задержки – ерунда. Это не считается вовсе!
– Я уже бегу в гримерку!
Марьяна ловит меня за руку. На бегу. Заставляет развернуться на каблуках и замереть, глядя прямо в ее высокую грудь.
– Погоди. Пара слов.
– Зачем ты носишь все время эти платформы? Я не могу так разговаривать, ты – как колокольня, Марьян!
Крайне неудобно общаться с тренером, высоко задирая голову. Ощущаю себя снова маленькой, глупенькой и смешной. И кажется, что сейчас она снова заставит меня отжиматься и бесконечно отрабатывать самое сложное па. И не зря кажется – она и сейчас на такое способна!
– Не уходи от темы. – Конечно же, с ней не прокатывают никакие отмазки. Это не женщина, а настоящий таран – всегда добивается, чего хочет. – Ко мне в кабинет, хочу пообщаться.
Что же за день сегодня такой? Одни сплошные серьезные разговоры…
Кабинет Марьяны – точно такая же гримерка, что и у всех остальных танцовщиц. Просто побольше размером, и рассчитанная только на нее.
А еще там есть душевая и место для сна. Порой кажется, что эта сумасшедшая женщина вообще отсюда не вылезает. Во всяком случае, за пределами клуба я никогда ее не встречала, с тех пор, как она ушла из танцевальной студии, а нас за собою привела.
– Можешь пока здесь краситься. Чтобы время не терять.
Ого.
Это что-то совсем выходящее за грани!
– Я лучше за своей косметичкой сгоняю. Не нужно, Марьян…
– Держи. И не рыпайся. – Мне в руки ложится набор кистей, еще не вскрытый, и коробочка с гримом.
– А что случилось-то?
Я не настолько сильно опоздала, чтобы вот так серьезно готовиться к трепке. А это будет трепка, однозначно. Явно не для добрых наставлений меня сюда привели!
– Что у тебя случилось во время привата?
Блин!
Рука дернулась, стрелка уехала куда-то к виску.
– Да не очкуй ты. Сиди спокойно. Дай, сама тебя нарисую.
Уверенным движением она стирает с моего лица все лишнее, и широкими, уверенными мазками делает мне новую физиономию. Каждый раз замираю, глядя на эту магию. Вместо одной Анжелики появляется совсем другая…
– Так почему ты вчера сбежала, как ошпаренная? Даже деньги свои не взяла?
Хорошо, что можно потянуть с ответом. Она рисует мне губы – делает их пухлее, ярче, слаще, чем мои родные…
– Слушай, тебе надо работать визажистом, Марьян. Это же какой талант пропадает!
И нисколько не кривлю душой: ее грим – настоящее произведение искусства. Никто еще не смог сделать так же круто, как она.
– Не переводи стрелки. Я задала вопрос. Отвечай.
Сглатываю. Глаза бегают. Ей врать нельзя – не имею права. Да и без толку: эта женщина всех видит насквозь. Даже моя мама так хорошо не знает свою дочь, как Марьяна.
– Устала. Очень. Хотелось быстрее домой.
И ведь правду же говорю. Абсолютную. С ног валилась. Они просто меня не держали…
– Другому кому соврешь. А мне – не надо. Я видела запись с камер.
Черт!
– Анжелика. – Она совсем случайно, конечно же, задела пальцем мой нос. И почти так же случайно за него дернула. – Ты понимаешь, чем все это может закончиться?
– Ничем.
– Лика! – Она так же грозно рявкала, когда я ленилась на тренировках или боялась выполнить новое сальто – сложное, хитро сделанное и опасное. Я вздрагивала, хмурилась, а потом шла и делала. С первого раза!
– Не надо так со мной разговаривать, Марьян. Я – не маленькая девочка больше. И прекрасно знаю, когда нужно остановиться!
– Ты позволила клиенту тебя лапать. И целовать. – Суровая женщина придавливает меня к стулу, держит за плечи, не давая вскочить и убежать. – Забыла, что это запрещено?
Наш клуб – элитный. У нас только танцы. Очень откровенные порой, но очень красивые, сложные и потрясающие воображение. Они возбуждают. Притягивают. Сводят с ума зрителей…
Но все удовольствие – только для глаз смотрящих. Все. Ничего лишнего. Никаких рук. Никогда. Ни за какие деньги.
– Забыла. Можешь выкатить штраф. Забери все, что все вчера заработано.
Жалко. Очень жалко – там была приличная сумма. У нас приваты стоят очень хороших денег. Я уже почти прибавила их к той «кубышке», что собирала на квартиру.
Что ж.. Обидно, конечно, да только они – не последние. Заработаю еще. Главное, чтобы Марьяна меня не выгнала отсюда!
– Ты дура, Лик?
– Не зарывайся, Марьян. – Вскочила со стула. Грим закончен, я – роковая красотка. Разговор, кажется, тоже подошел к концу. – То, что с тобой случилась беда, не повод теперь всех грести под одну гребенку!
– Я тебе добра желаю. И не хочу, чтобы ты за мной повторила…
Отворачивается. Прячет глаза.
Такая вся сильная, успешная, такая властная… И такая несчастная, в то же время…
– Прости меня. Правда, прости. – Обнимаю сзади. Знаю, что это ничего уже не изменит. И она не будет плакать на моем плече, выпуская свое застаревшее горе. Оно так и живет в Марьяне, не позволяет ей стать другой – прошлой, веселой, яркой и жизнерадостной. А мы еще это помним – все, кто уже давно работает с этим тренером.
– Дурочка. Я же за всех вас, как за своих детей, переживаю…
– Послушай, мы все можем наделать глупостей. И для этого не обязательно спать с клиентами клуба. Можно влюбиться в соседа, в попутчика на маршрутке, да даже – в начальника на другой работе! Всех не убережешь. Не бери на себя больше, чем надо…
– У тебя пять минут. – Голос Марьяны сухой и жесткий. Она как будто не слышала ничего. Но это совсем не так, я знаю. – Сегодня в белом выступаете.
Самый сложный, самый опасный номер.
И самый любимый. В нашей общей с девчонками гримерной шумно и весело, как всегда. Меня встречают шутками и ненужными вопросами. Все заметили, конечно же, как я вчера убегала.
И никак не угомонятся, даже встречая мое молчание. Мне плевать – нужно быстро сменить одежду и сосредоточиться. И бежать к выходу на сцену. Всего секунда – последний взгляд в зеркало, и я лечу.
Музыка обволакивает, оглушает басами. Выбивает все лишние мысли. Теперь остаюсь только я, мелодия и ленты, на которых взлетаю под самый потолок. Это минута моего личного торжества. Предвкушаю короткий приглушенный вздох публики… Звук вырубается на секунду… Лечу, падаю… От удара о сцену – какие-то несколько метров и мои босые пальцы, держащиеся за ленту…
Девочки внизу оживают, начинают двигаться, раздеваться… Но я точно знаю: сейчас все смотрят только на меня. И не дышат. А я раскачиваюсь на лентах… Ничего круче в моей жизни не было, нет и не будет никогда.
Буря аплодисментов, а я спокойно поднимаюсь вверх, закрепляюсь, растянутая в шпагате…
Дальше все проще и легче, кажется. Но мне расслабляться нельзя: любое неверное движение – и случится катастрофа.
Выдыхаю, лишь когда ноги плотно становятся на сцену. Я справилась. Опять. И завтра сделаю это снова. И еще много раз, пока не выгонят отсюда. Самой – никогда не надоест.
Нарочито легким, небрежным движением сбрасываю свободную рубашку, доходящую до колена. Это – единственный акт обнажения за весь танец. Остаюсь все так же одетой – в белоснежном спортивном купальнике. Ничего лишнего нигде не выглядывает… Но зал просто сходит с ума. Улюлюкает, свистит, стучит ногами, что-то выкрикивает… Знаю, что официанты сейчас носятся, ломая каблуки, собирают заказы и чаевые.
Отправляю короткий воздушный поцелуй и скрываюсь.
Вымоталась. Каждый такой танец – как будто огромный кусок жизни. Хочется лечь и вытянуть ноги. И чтобы никто не мешал.
– Лик… – Едва успела прикрыть глаза, откинувшись в кресле перед зеркалом.
– Что случилось?
Все знают, что мне нужен отдых. И дают эту возможность прийти в себя. Но только не сегодня.
– Там приват заказали.
– Нет.
– Лика, надо! – Менеджер по работе с клиентами, Вероничка, обычно умеет сглаживать углы. И в таких ситуациях – всегда справляется.
Читать бесплатно другие книги:
