Между Рутиэн Альвдис
Домой!
В мир яви. Хватит мне этой игры теней… только у Скатах понял, насколько я – человек. Мой мир – тот, где светит солнце и воют ветра.
Я сейчас силен настолько, что мог бы, кажется, весь Прайден поднять… но это потом. То есть не Прайден поднимать, а давать волю силе – потом. Сейчас войны нет, я слышу. Время для силы еще не пришло. Сейчас спят курганы темные. Пусть курганы немного поспят. Еще успеем навоеваться.
Сейчас я просто хочу пройтись по земле. Ощущать травы и влажную почву под босыми человечьими ногами. Никакого конского облика. Никакого бега по мирам. Медленно идти, вслушиваясь в запахи, дыша соленым ветром.
Я сын богини. Я вырос в морских волнах. Я бился с Кабаном и победил, я любил Скатах и был одарен могуществом.
И лишь обретя ту мощь, которой позавидуют иные боги, я могу сказать, что это великое счастье – быть человеком.
Выбрать это самому.
Марх с наслаждением пересек пролив, отделяющий земной Скай от берега, – пасынок Манавидана и безо всякого чародейства плавал великолепно.
Вышел на берег, нарыл съедобных корней, поел.
И вслушался в землю – играть в то, что ты обычный человек, было очень приятно, но в Прайдене война, и бренину Аннуина сейчас не время расслабляться.
Война?
Нет.
Всё было мирно. То есть – не всё, что-то не так… но битв нет, это точно.
Значит, можно еще немного отдохнуть по-человечески. Идти пешком, а не скакать по-над мирами.
Он уходил всё дальше в холмы Альбы и уже думал о том, чтобы найти лог посуше и там заночевать, как вдруг увидел внизу костер. И одинокую фигуру подле.
Марх поспешил спуститься.
Шел он почти бесшумно, а человек у костра сидел спиной, и сын Рианнон уже хотел окликнуть его, как вдруг бритт обернулся со словами:
– Здравствуй, король Марх.
Тот остановился:
– Ты меня знаешь?
В голосе незнакомца звучала улыбка:
– Да и ты меня. Последний раз мы виделись в Каэр-Ллуде.
Марх всмотрелся – это было непросто: бритт сидел спиной к огню, отчего темный абрис его тела золотился по самому контуру.
Низкорослый – Марху не более чем по плечо, а сын Рианнон отнюдь не мог похвастаться ростом. Узок в плечах. Если бы не голос и не спокойный, уверенный тон, выдающий мужа, прожившего много лет, – его можно было бы принять за подростка.
Но нет, это не мальчик. Это один из круитни, древнейшего народа Прайдена. При свете наверняка будет видно, что всей одежды на нем – килт, тело покрыто рисунками, нанесенными синей вайдой, и на шее его – золотой торквес вождя.
Марх присел у огня, спросил:
– Ты говоришь: «последний раз»? А где и когда был первый?
Пикт снова улыбнулся:
– Меня зовут Ирб. Не помнишь? Совсем?
Кромка времен: Ирб
Короли Альбы приходят и уходят… они как листья на дереве. То синие от вайды круитни, то рыжие скотты. Мудрые и нет, властные и глупые, жестокие и… гм, жестокие по делу. Без жестокости не останешься королем, а свой король, каким бы он ни был, всегда лучше захватчика.
Век короля недолог, и потому так сладок он.Они торопятся погибнуть в боях. Не помню короля, умершего от старости.
Они как листья на дереве, а я – его ствол.
Я хорошо помню Мейрхиона, рыжего пирата. Из пиратов иногда получаются хорошие, просто превосходные правители.
Во всяком случае, самый верный способ обезопасить себя от пиратов, – это завести своего.
Марх сощурился. Что-то очень дальнее всколыхнулось в его душе. Еще до жизни в море…
Но вслух он сказал:
– Прости, но не помню.
– Зато я помню, – снова улыбнулся Ирб. – Я помню тебя ребенком. Я был советчиком твоего отца.
Он протянул Марху бурдюк:
– Выпей.
Тот отпил:
– Вкуснотища. Откуда? Что это?
– Это вересковый мед. Сам варю. Нравится?
– Еще бы! Никогда не пил ничего подобного.
– Вот уж не удивительно, – Ирб помрачнел. – Из вереска напиток забыт давным-давно…
Марх тоже посерьезнел, вслушался:
– Ирб, ты ждал меня. И не затем, чтобы угостить медом или напомнить мне о светлых годах детства. Зачем ты встречаешь меня?
Круитни вздохнул:
– Ты пей, Марх, пей. Этот мед крепче, чем кажется. Тебе сейчас надо хорошо выпить.
– Говори! – рявкнул бренин Аннуина.
– А ты послушай Прайден.
– Но ведь войны нет, я же знаю!
– Нет, – кивнул Ирб. – Сейчас войны нет.
– Она… была?! За то время, что я провел у Скатах?
– «То время»… Сколько, по-твоему, прошло времени, Марх?
– Месяц… нет? Сколько?
– Три года, – горько вздохнул Ирб. – В Каэр-Ллуде мы виделись три года назад.
Кромка прошлого: Ирб
Пей, Марх, пей. Выслушивать такое без хмеля – слишком жестоко.
Этот равный богам римлянин пришел через год. Войск у него было вчетверо больше против прежнего. И сила его возросла… нечеловеческая сила.
Ты, Марх, рожден богиней. Этот римлянин – людьми. Но божественной силы в нем больше, чем в тебе. Думаю, ты об этом знаешь. Иначе зачем бы ты пошел к Скатах?
Да, конечно, рассказываю дальше.
Касваллаун вышел против него. Войск у нас было не меньше, но наш бренин не рассчитывал на битву. Бритты нападали, удирали, снова нападали… за собой они сжигали всё.
Как римляне смогли прокормить свою армию – я не знаю. Касваллаун не оставлял им ни зернышка. И любой отряд, который римляне высылали вперед, был перебит.
И всё-таки они шли.
Срез прошлого: Касваллаун
Итак, они вышли к Каэр-Ллуду. Вышли, несмотря ни на что. И завтра попробуют захватить броды.
Добраться сюда по воде они не смогли: я недаром приказал вбить колья в дно реки. И корабли римлян как-то слишком удачно на них напоролись… а прилив потопил то, что не доделало острое дерево.
Вран, это ты помог с рекой? Я давно не верю ни в удачу, ни в случай – и если река подле твоего города вдруг топит вражеские корабли, то я почти не сомневаюсь: это была твоя сила. Ты помог не мне, убийце твоего сына. Ты помог Британии.
Я бы на твоем месте сделал то же самое.
Ты мне, разумеется, не ответишь, твоя ли воля заставила реку погубить римские суда. Ты не станешь разговаривать с убийцей сына. И я не стремлюсь говорить с тобой. Мы же не деревенские соседки, чтобы болтать. Мы кровники… кровные враги друг перед другом и почти кровные побратимы перед Британией. Хитрое это слово – «кровник».
…И уж всяко смешалась кровь, которую ты и я пролили за Британию.
Бендигейд Вран, вечный Верховный Король Британии, ответь мне лишь на один вопрос: почему нет Марха?!
Он любит Британию, как я и ты, он обещал мне войско жрецов… ТАК ПОЧЕМУ ЕГО НЕТ?!
Я бы скорее поверил в то, что Манавидан нам поможет, чем в то, что Марх нас предаст!
…Молчишь. Да, ты прав: это неважно. Это уже неважно. Какие бы причины ни задержали Марха – его нет. Он не смог сдержать слова.
Римляне были разбиты рекой, но большая часть их войска прошла по суше.
И завтра они пойдут на штурм бродов.
Всё остальное уже не имеет смысла.
– И что?! – Марх едва ни прожигает Ирба взглядом.
Пикт вздыхает:
– Ты помнишь Андрогея?
– Нет. Кто это?… впрочем, погоди. Он племянник Врана, так?
– Так, – снова вздыхает круитни.
– И что он наделал?!
– В битве за броды он ударил Касваллауну в спину. Нашему бренину пришлось отбиваться с двух сторон.
– Но почему?!
Ирб понял вопрос Марха:
– Потому что Андрогей решил, что ему самое место на троне Верховного короля. И Цезарь обещал сделать его бренином – в уплату за предательство.
– Подлец!
Костер оседает, прогорая. Ирб кладет новую охапку валежника.
Садится у смачно затрещавшего огня, отпивает меда и возвращает бурдюк Марху:
– Касваллаун был разбит. Он отступил к северу, укрепился на холме. И тут Андрогей пошел на новое предательство: он убедил Цезаря захватить Флур.
Кромка сила: Ирб
Ты же знаешь, Марх: наши жены – это не просто женщины. Богини или смертные, они – воплощение нашей силы.
Они словно глоток воды в жаркий день. Они – стрела, в последний миг поразившая врага. Они – неисчерпаемый источник чародейства.
…Да, нам с тобой пока не довелось найти такую супругу. Но речь не о нас.
Касваллаун исчерпал все свои силы, отражая первую высадку Цезаря. Это видел и ты, и я. Откуда было ему взять новые? – для него осталась только она, дочь Мигнаха Горра. Флур.
Без нее Касваллаун был бы равен простому человеку. Он, сын небесного Бели.
И похищение Флур Цезарем было много большим, чем просто оскорблением, которое наносит победитель побежденному. Пока Флур была на свободе, Касваллаун и его войско могли биться с римлянами – без еды и питья, как сражаются боги.
Но Цезарь поспешил увезти Флур в Рим – так спешил, что даже увел из Прайдена все войска и не наложил дань! – и Касваллаун обессилел, как простой человек.
– Договаривай… – мрачно выдохнул Марх.
– Касваллаун помчался освобождать жену.
– И?!
Круитни вздохнул:
– Я мало знаю о том, что произошло за морем. Только главное…
– Касваллаун погиб, – закончил за него Марх.
– Да.
– …один, в чужой стране, лишенный родины, королевской силы и жены. Страшная смерть.
Ирб молчал.
– И меня счел предателем. Я обещал придти на помощь в битве – и не сдержал слова.
Ирб молчал.
– Проклятье! Я ненавидел его, я хотел его убить… я клялся ему в верности и оттого ненавидел сильнее… и я хотел бы его предать!! но по своей воле, а не вот так, случайно.
Ирб нахмурился:
– Ты бы не предал его.
Марх тяжело переводит дыхание:
– Да. Не предал бы никогда и ни за что. Только это уже пустые слова. Я это сделал, и он погиб. Доля моей вины в его смерти – навсегда.
Кромка судеб Прайдена: Ирб
Марх, есть вещи страшнее гибели Касваллауна и твоего невольного предательства. Каким бы ни было прошлое, но настоящее страшнее, и еще ужаснее будущее.
Нет, в мире людей ни твоим землям, ни моим не грозит ничего. И Корнуолл, и горная Альба слишком далеки от Каэр-Ллуда и слишком хорошо защищены самой природой, чтобы стоило опасаться вторжения римлян.
Когда римляне вернутся, им будет нужна Ллогр… только она – земля, беззащитная после того, что с ней некогда учинил Сархад Коварный… это было слишком давно, ты тогда не родился, но я – помню. Он выпил силу Ллогра, как далеко на юге войско способно досуха вычерпать колодец.
…неважно. Не о прошлом речь.
Если мерить меркой людей, мы сейчас ничего не проиграли. Да, нас разбили, ну и что? Римляне даже дань не наложили, просто уплыли назад.
Но ты, Марх, ты бренин Аннуина. И ты понимаешь: наше поражение страшно. Божественный Цезарь победил. И наложил на Прайден дань более тяжкую, чем золото, металлы, меха… что еще люди отбирают у людей?
Сила Прайдена теперь будет питать Рим.
Наши реки мелеют – их жизнь утекает на юг. Наши пашни скудеют – зато всё урожайнее земли Рима. Наши леса сохнут – но сочнее зелень далекого края.
Наша удача умирает – но новыми победами и свершениями гордится Вечный Город.
Мы становимся рабами Рима.
Цезарь – действительно живой бог. Он и не мыслит как человек. Он забыл наложить человеческую дань на Прайден.
Какое дело богу до таких мелочей?
Марх сжал голову:
– Я искал битвы в мире людей… я не увидел главного.
– Поздно, – отвечал Ирб. – Воевать со всем Римом мы не можем, и нам остается ждать только одного.
– Чего?!
– Новой высадки римлян. Новой битвы в мире людей. Сражения, в котором мы сможем победить сразу в двух мирах.
– Ты уверен?
Ирб пожал плечами:
– Не веришь мне, так поговори с Арауном.
Гибнущие бессмертные
Они почувствовали это все. Не только короли и эрлы волшебного мира, не только содрогнувшиеся как от смертельной раны боги, не только друиды – но и самые обычные люди.
Британия была захвачена.
Это произошло не полвека назад, когда Цезарь разбил Касваллауна. Это случилось сейчас. Сегодня.
Это сделал новый император – многократно более могущественный, чем Цезарь… хотя трудно представить, что в теле человека может быть собрана такая сила. Этого так и звали – Божественный.
Август.
Он уже и не мыслил, как человек. Человеку, чтобы захватить дальнюю страну, надо двинуть туда войска… ну или хотя бы наместника прислать, требовать от королей покорности. Август не заботился о таких мелочах. Людям он объявил о своей победе, и отчего бы им и не поверить в очередную, одну из многих викторий императора? Формальности улажены, и Рим ждет плановый триумф: в жертву богам Рима преподносятся очередные трофеи.
Вот только это трофеи Цезаря, а не Августа.
В мире людей такое – то ли подлость, то ли нелепость.
Но Август – не в мире людей.
Одного-единственного ритуала, проведенного там, в далекой Италии, достаточно, чтобы сковать Британию. Выпить силу святилищ. Обратить богов в тени. Помрачить разум друидов.
Август приносит британские трофеи в жертву богам Рима.
Нет, не «богам».
Богу.
Единственному богу Рима. Остальные даже в Пантеоне превращаются в жалкие тени. Им отныне быть только слугами при новом господине. При Едином боге Рима – Императоре.
Августе.
Ему уже сейчас спешат возвести храмы по всей империи. Спешат – не понукаемые консулами, трибунами и кто там еще у них… спешат – потому что чтят Августа выше всех прочих богов.
Его культ – на века.
Марх пристрастился к вересковому меду. Забытья это не давало, но мириться с реальностью было как-то проще.
В Корнуолл возвращаться не хотелось. Там было всё в порядке, Марх это чувствовал. За миром людей Динас присмотрит, можно не сомневаться.
А за волшебным миром он, Марх, недосмотрел…
Король Аннуина блуждал как безумный по кромлехам и каирнам, перехода из одного мира в другой и даже не замечая этого. Ирб, всё понимая, приносил ему мед – и всегда молчал, если Марх не начинал говорить первым.
Сын Рианнон чувствовал себе сейчас оружием, запертым в кладовой, которую охватил пожар. Или калекой, на глазах которого убивают родных. Он мог поднять против римлян сотни, тысячи бойцов – но римлян здесь не было, а чтобы противостоять Августу, не хватит и всей силы Аннуина, Ская, Аваллона, Альбы…
Его родина погибала – и он был бессилен ее защитить.
Кромка поражения: Ирб
Он не знает событий последних лет… и лучше бы ему и не слышать об этом.
Не я буду тем, кто принесет ему такие вести.
Много веков я был советчиком королей, но сейчас мне не придумать ничего мудрее молчания.
Андрогея свергли… гм, пожалуй, это единственная хорошая новость за последний век. Беда лишь в том, что сверг его – Кунобелин.
Трусливая тварь, даром что дальний родич Касваллауна. Побежал в Рим, изъявил покорность Августу, меч от него в подарок получил. И зовется теперь Цимбелин – на римский лад.
И вот это – наш верховный король!
Беда в том, что он действительно бренин. Мы сейчас – рабы Рима, а Цимбелин – наш хозяин по слову Августа.
…Я видел на своем веку десятки, сотни королей – но не могу понять, как у благороднейшего Бендигейда Врана в родичах оказалась такая презренная мелочь, как Андрогей, а у бесстрашного Касваллауна, готового всем и всеми пожертвовать ради свободы Британии, – этот лизоблюд Цимбелин.
Плачь, Британия, годами… ибо сменила ты подлеца на труса!
…Вересковый мед очень помогает. Не всё Марху его пить. Хотя Марху труднее, чем мне.
Одно обнадеживает: Цимбелин – полукровка. И ведет себя совсем по-человечески. И всю свою силу отдал в жертву Августу.
Он умрет как человек… Цимбелин, в смысле.
Хм. А вдруг и Август – не вечен? Вдруг и он умрет как человек?
Неужели этот август кончится – и придет для нас урожайная пора?!
Новость пришла нежданно. Всего полвека правил Британией Цимбелин – и вот он мертв.
А ведь боялись, что век, не меньше, быть ему верховным королем.
Но нет. Слишком многое он отдал Августу. Вот и сдох.
Новое имя летело по Волшебному миру быстрее мысли: Каратак.
Ну и что – что сын Цимбелина! Это достойный внук Касваллауна! Или правнук… неважно. Он же ОТРЕКСЯ – ОТ – РИМА!
Наш человек! То есть, как раз НЕчеловек, но тем более – наш!
А в Риме Август – вы не поверите! – всё-таки умер. И чуть ослабла хватка той незримой руки, что душила Британию.
Это значит: скоро война. Значит, скоро в бою бритты смогут нанести поражение римским богам… потому что их новый император хоть и зовется августом, но назвать ведь и свинью соколом можно, а?
Это значит, Марх, что пришло время сдержать слово, которое ты дал Касваллауну. Время собирать войско жрецов.
– Это здесь, – негромко сказал Ирб.
Перед ним и Мархом темнел узкий лаз. Корнуольцу он был по грудь, приземистый круитни прошел бы, нагнувшись.
Прошел бы. Никакая сила не заставит северянина войти внутрь.
Равно как никакая сила не помешает бренину Аннуина.
Кромка бытия: Ирб
Эти курганы – Марх, они были всегда. Когда я родился – а это было задолго до твоего отца – мы уже тогда гадали, кто и как возвел их.
Одни говорили, что это построили те люди, которых Ху Кадарн привел в Прайден. Другие твердят, что человек не способен сдвинуть с места такие глыбы.
Я не знаю, Марх.
Но однажды я попытался туда войти.
Марх, я сделал только шаг – и ощутил, как меня растягивает, разрывает между двумя мирами. Я был словно мошка – по сравнению с этой силой.
Я – человек лишь по матери, мне доступны тропы Аннуина. Но у меня не достанет духа войти в курганы.
– Хорошо, – кивнул Марх. Кажется, он вообще не слышал Ирба. – Теперь запоминай.
Кромка битвы: Марх
Читать бесплатно другие книги:
