#моя [не]идеальная жизнь Кинселла Софи
В следующее мгновение вертолет начинает пускать в этого мужчину струи воды. Я прыскаю от смеха и прикрываю рукой рот.
– Ясно, – говорит Алекс. – А как насчет этого? – Он щелкает по другой иконке, и из вертолета вырываются шарики.
– Ах! – Мужчина спрыгивает со стула, словно подвергся нападению, и начинает отмахиваться от шариков. Я хохочу до слез. Шарики плывут по всей комнате, и люди убегают от них.
– О’кей, – говорит Алекс. – Думаю, мы достаточно помучили этих славных людей. – Он вынимает из пультика крошечный микрофон на проволочке и подносит ко рту. Затем щелкает выключателем и делает мне знак не шуметь. – Внимание! – объявляет он, подражая манере пилота ВВС Великобритании времен Второй мировой войны. – Повторяю: внимание.
Голос звучит из вертолета, и это мгновенно оказывает воздействие на людей. Все в испуге застывают на месте и приковывают взгляд к вертолету.
– Приношу извинения за причиненные неудобства, – продолжает Алекс тоном пилота ВВС. – Нормальное обслуживание скоро будет восстановлено. Боже, храни королеву…
Я просто ушам своим не верю: он поет национальный гимн.
– Встать! – вдруг рявкает Алекс в микрофон, и двое людей, сидевших у стола, приподнимаются, затем снова садятся со смущенным видом.
– Благодарю вас, – заключает Алекс. – Большое вам спасибо.
Он ловко выводит вертолет из комнаты и опускает так, чтобы не было видно. Все сотрудники сгрудились у окна, чтобы посмотреть, куда он делся, и указывают в разные стороны. Алекс тянет меня за низкую бетонную стену. Через несколько минут вертолет с выключенными огнями тихо опускается у нас за спиной. Никто из людей в комнате не имеет ни малейшего представления о том, куда он исчез. Минуты через две-три они возвращаются к столу. Я встречаюсь с Алексом взглядом и качаю головой:
– Не могу поверить, что вы это сделали.
– Это скрасило их день, – замечает он. – Теперь им будет что рассказать на званом обеде. – Он берет в руки вертолет и рассматривает. – Итак, что мы об этом думаем?
– Он наводит страх, – отвечаю я.
– Согласен. – Алекс кивает. – Наводит страх. – Он берется за следующую коробку и перерезает веревку. – Вы только посмотрите! Специальные сапоги с пружинами для прыжков!
– О боже! – Я смотрю на них, открыв рот. – Это безопасно?
– А здесь у нас… – Он открывает еще одну коробку. – Теннисные ракетки с неоновой подсветкой. Это занятно.
– Это будет лучший проект, – говорю я с энтузиазмом.
– Может быть, – хмурится он. – Мы раньше уже сотрудничали с «Сидни Смит» и не очень-то ладили. Так что нам нужно хорошенько подумать, прежде чем связываться со всем этим. – Он с рассеянным видом щелкает пальцами, потом выходит из задумчивости. – Но это действительно превосходные вещи, не правда ли? – Глаза Алекса загораются, когда он, вынув ракетку, нажимает на кнопку и смотрит на желтое неоновое мерцание. – Похоже, я в них влюбился.
– Значит, сердце не согласно с головой. – Я невольно улыбаюсь его восторженности.
– Вот именно. Эти чертовы головы и сердца – они вечно живут в разладе, правда?
Он принимается расхаживать по крыше, размахивая ракеткой. Я украдкой смотрю на часы. Черт! Я здесь уже почти двадцать пять минут и так замерзла, что даже руки онемели.
– Вообще-то, мне нужно идти, – смущенно говорю я. – У меня полно работы…
– Конечно. Простите, что задержал. Я побуду здесь еще несколько минут, проверю остальные коробки. – Он снова одаряет меня ослепительной белозубой улыбкой. – Извините, я просто идиот, не могу вспомнить ваше имя. Меня зовут Алекс.
– Я Кейти… – Я останавливаюсь. – Кэт, – поправляюсь я, покраснев.
– Хорошо. – Он немного озадачен. – Ну что же, приятно было с вами тут потусоваться, Кейти-Кэт. Спасибо за помощь.
– Извините, но я Кэт, – уточняю я, очень сильно смутившись. – Просто Кэт.
– Понял. Увидимся, Просто Кэт. Передайте привет Деметре.
– О’кей. Обязательно передам. До встречи.
Я направляюсь к двери на лестницу, но вдруг останавливаюсь. С этим парнем так легко беседовать, а мне очень нужно с кем-нибудь посоветоваться…
– Вы сказали, что занимаетесь всем понемногу, – начинаю я. – А вы… вы когда-нибудь работали с Деметрой? Она когда-нибудь была вашим боссом?
Алекс выключает ракетку и долго, с интересом смотрит на меня.
– Да, – отвечает он. – Вообще-то была.
– Просто я пытаюсь показать ей мои идеи, а она никогда их не замечает, и…
– Идеи?
– Просто кое-какие эскизы, наброски, концепции, – объясняю я, ощущая легкое смущение. – Ну знаете, все, что я делаю в свободное время…
– Понятно. – Он с минуту размышляет. – Вот мой совет: не показывайте Деметре случайные идеи в случайное время. Подкиньте ей стоящую идею именно тогда, когда она нужна самой Деметре. Когда на совещании у вас появляется блестящая идея, высказывайте ее. И постарайтесь, чтобы ваш голос был услышан.
– Но… – Мои щеки пылают. – Я не присутствую на совещаниях. У меня слишком скромная должность.
– Вот как. – Он доброжелательно смотрит на меня. – Тогда придите на какое-нибудь совещание.
– Я не могу! Деметра никогда мне не позволит…
– Конечно, позволит! – Он смеется. – У Деметры есть одна хорошая черта: она защищает младших членов своей команды и продвигает их.
Он шутит? Перед моим мысленным взором вдруг возникает картинка: Деметра наступает на пальцы Розы своими острыми каблуками от «Миу Миу». Но я не стану с ним спорить: ведь он хочет мне помочь.
– Просто попросите, – советует Алекс. Его уверенность заразительна.
– Хорошо, – киваю я. – Непременно. Спасибо!
– Не за что. Увидимся, Кэт. Или Кейти. По-моему, Кейти вам больше идет, – добавляет он, подбрасывая ракетку в воздух. – Хотите верьте, хотите нет.
Я не знаю, что ответить, поэтому неловко киваю и иду к лестнице. Я и так уже слишком задержалась.
К тому времени, как я возвращаюсь в кабинет Деметры, она уже сполоснула волосы и теперь лихорадочно стучит по клавишам компьютера.
– Простите, я задержалась, – говорю я, стоя в дверях. – Я только заберу свой ноутбук…
Она рассеянно кивает:
– О’кей.
Я захожу в кабинет, беру свои вещи – и останавливаюсь. Мой выход.
– Деметра, можно мне завтра прийти на совещание? – спрашиваю я, стараясь говорить как можно убедительнее. – Думаю, это было бы мне полезно. А с работой я наверстаю, – поспешно добавляю я. – Я пробуду всего час.
Деметра поднимает голову и смотрит на меня долю секунды. Затем кивает:
– Прекрасно. – И снова принимается печатать. – Хорошая идея.
Я застываю как столб. Не может быть! Хорошая идея? Вот так просто? Хорошая идея?
– Что-нибудь еще? – Деметра поднимает голову, и теперь она слегка хмурится.
– Нет. Я имею в виду… спасибо! Ах да, я избавилась от этого… Алекса, – добавляю я, чувствуя, что мои щеки порозовели. – Избавилась не в прямом смысле. Я не сбросила его с крыши! – Я тоненько хихикаю и сразу же делаю вид, будто просто кашлянула.
(Себе на заметку: не смеяться в присутствии Деметры. Деметра никогда не смеется. Умеет ли Деметра смеяться?)
– Да, я поняла, – говорит Деметра. – Спасибо.
Теперь на ее лице так отчетливо написано: пожалуйста, уходи, назойливый младший сотрудник, что я сразу же вылетаю из кабинета. А то она еще передумает насчет заседания или вообще выгонит с работы.
Я иду к своему столу, и мне хочется кричать от радости. Я поймала свою волну! И я готова обработать миллион анкет, если почувствую, что чего-то добилась.
Проверяю почту (не то чтобы мне присылали такие уж волнующие имейлы) и удивленно моргаю. Прибыл имейл с темой «Привет от Алекса».
«Привет, очень рад нашему знакомству. Вы свободны завтра в обеденный перерыв? Не хотите снова встретиться и побеседовать о брендах / о смысле жизни / о чем угодно?
Алекс».
Мне хочется прыгать от радости. День становится все лучше и лучше.
«Конечно! С удовольствием. Где? Между прочим, Деметра разрешила прийти на совещание!
Кэт».
Я отсылаю письмо – и через минуту приходит ответ.
«Молодец! Оперативно!
Давайте встретимся на рождественской ярмарке на Тэрнхем-Грин. Скажем, в час дня? И что-нибудь перехватим.
Алекс».
Перехватим. Что-нибудь перехватим.
Я перечитываю эти слова снова и снова, и во мне теплится робкая надежда. Что-нибудь перехватим. Это означает…
О’кей, это ничего такого не означает, но…
Он мог бы сказать: «Посидим в “Олд-Кент-Роуд”». (Все комнаты для заседаний в «Купер Клеммоу» носят имена лондонских площадей из «Монополии», потому что «Монополия» была первым брендом, над которым работал Адриан.) Это было бы нормально. Но он предложил вместе перекусить. Значит, это что-то вроде свидания. По крайней мере, смахивает на свидание.
Он назначил мне свидание! Настоящий крутой, привлекательный парень назначил мне свидание!
Мое сердце поет от радости. Я вспоминаю его проницательные глаза, беспокойные худые руки, заразительный смех. Его ослепительную улыбку. Каштановые волосы, которые растрепал ветер на крыше. Он мне действительно нравится, признаюсь я себе. И я ему, наверно, тоже нравлюсь – а иначе зачем ему было сразу же присылать мне имейл?
Разве что…
Радостный ход моих мыслей прерывается. А что, если он пригласил много других людей? Я вдруг явственно вижу: они сидят вокруг стола с напитками и смеются, обмениваясь шутками, понятными только им.
Ну что же, я все равно ничего не узнаю, пока мы не увидимся, не так ли?
– Что случилось? – спрашивает Флора, проходя мимо со своей кружкой чая. И тут до меня доходит, что на моем лице расплылась глупая блаженная улыбка.
– Ничего, – поспешно отвечаю я. Мне нравится Флора, но она последняя, с кем я стала бы делиться секретами. Она расскажет всем и будет меня поддразнивать, и тогда все будет испорчено. – Иду на завтрашнее совещание, – говорю я вместо этого. – Деметра разрешила. Это будет действительно интересно.
– Круто! – Флора бросает взгляд на мой стол. – Как продвигается это ужасное исследование? Я все еще не могу поверить, что Деметра попросила тебя заняться этими анкетами. Вот зараза!
– Да все в порядке. – Сейчас ничто не может омрачить моей радости, даже полная коробка анкет.
– Ну что же, хорошо, – говорит Флора.
Но едва она успевает отойти от моего стола, как я добавляю:
– Да, я только что встретила парня по имени Алекс. Я так и не поняла, чем он занимается. Ты его знаешь?
– Алекс? – Она круто поворачивается ко мне. – Алекс Эсталис?
И тут я сознаю, что даже не взглянула на его фамилию в имейле.
– Может быть. Высокий, темноволосый…
– Алекс Эсталис. – Флора внезапно фыркает от смеха. – Ты встретила Алекса Эсталиса и «так и не поняла, чем он занимается»? Он партнер.
– Кто? – Я потрясена.
– Алекс Эсталис! – повторяет она, словно пытаясь освежить мою память. – Ты же знаешь.
– Никогда о нем не слышала, – возражаю я. – Никто о нем не упоминал.
– Он работает за границей, так что, полагаю… – Она пристально смотрит на меня. – Но ты же должна была слышать фамилию Эсталис.
– Это не?.. – нерешительно произношу я.
– Ну да. Эрон Эсталис – его отец.
– Понятно. – Я в шоке, потому что Эсталис – это такое же громкое имя, как Гувер или Биро. Оно означает: одно из самых влиятельных рекламных агентств в мире. Что касается Эрона Эсталиса, то это невероятно богатый парень, который изменил лицо рекламы в 1980-х и в прошлом году крутил роман с той супермоделью. – Вау! – слабым голосом произношу я. – Как же ее зовут?
– Оленька.
– Точно.
Флора мгновенно поняла, что я имею в виду супермодель, и это мне нравится.
– Значит, Алекс – его сын и наш босс. Короче, один из них. Он в ранге Адриана.
Я беру свою бутылку с водой и делаю глоток, стараясь сохранять спокойствие. Но мне хочется кричать от восторга. Это действительно случилось? Я действительно встречусь за ланчем с крутым красавчиком, который к тому же босс? Мне кажется, что я нахожусь в каком-то нереальном мире. Словно Жизнь подошла, взглянула на мои коробки с анкетами и сказала: «О, я ошиблась. Прости, что изводила тебя этой гадостью. Вот утешительный приз».
– Но он же так молод! – вырывается у меня.
– А, это… – Флора пренебрежительно кивает. – Видишь ли, он гений. Даже не потрудился окончить университет. Много лет назад, когда ему было около двадцати, он работал под началом Деметры. Но не прошло и пяти минут, как ушел и начал работать самостоятельно. Ты знаешь, что он создал «Венти»? Логотип и все остальное.
– Да ну?!
У меня отвисла челюсть. «Венти» – это та кредитная карточка, которая появилась ниоткуда и сразу же заняла доминирующее положение на рынке. Она прославилась как самый успешный проект бренда.
– А потом Адриан пригласил его в «Купер Клеммоу». Но Алекс много работает за границей. Он один из этих… ну, ты знаешь. – Она презрительно морщит нос.
– Из каких?
– Считает себя умнее всех, и потому ему ни до кого нет дела.
– Да? – удивляюсь я. Это не похоже на того Алекса, с которым я познакомилась.
– Однажды он пришел на вечеринку в доме моих родителей, – продолжает Флора тем же тоном, – и практически ни словом со мной не перемолвился.
– О! – Я старательно изображаю возмущение. – Это… ужасно!
– Кончилось тем, что он проговорил весь вечер с каким-то стариком. Об астрофизике или о чем-то таком. – Она снова морщит нос.
– Какой ужас! – говорю я.
– А почему ты им интересуешься? – Флора смотрит на меня более внимательно.
– Просто так, – поспешно отвечаю я. – Не знала, кто он такой. Вот и все.
Глава 4
Ничто не может испортить мне настроение, когда я еду вечером домой. Даже дождь, который начался днем и все усиливается. Даже автобус, проехавший по луже и окативший меня с головы до ног. Даже компания мальчишек, насмехавшихся надо мной, когда я выжимала юбку.
Открывая дверь своей квартиры, напеваю про себя. Я иду на свидание! Я иду на совещание! Все складывается так хорошо…
– Ой! – вскрикиваю я, ободрав обо что-то голень.
По одну сторону холла выстроился ряд коричневых картонок, и я едва протискиваюсь мимо них. Холл напоминает пакгауз. Что это? Я наклоняюсь и, прочитав на ярлыке имя Алана Росситера, глубоко вздыхаю. Как это на него похоже!
Алан – один из моих соседей по квартире. Он веб-дизайнер и фитнес-блогер. Алан постоянно сообщает разные факты, которые мне не хотелось бы знать: о наращивании мускулов, о плотности костей, а однажды – даже о функционировании кишечника.
– Алан! – Я стучу в его дверь. – Что там такое в холле?
Минуту спустя дверь Алана распахивается, и он смотрит на меня. (Алан очень высокий, но при этом у него очень большая голова, так что он не выглядит таким уж рослым. На самом деле, у него какой-то странный вид.) На нем черная майка и шорты, в ухе – наушник, в котором звучит что-то вдохновляющее типа «Владеть своим телом значит владеть всем миром». Один раз он уговаривал меня это послушать.
– Что? – спрашивает он с отсутствующим видом.
– Коробки! – Я указываю на забитый коробками холл. – Они твои? Из-за них может случиться пожар!
– Это вей. Протеин без консервантов. – Он достает из открытой коробки полиэтиленовый мешочек и протягивает мне. На нем надпись: «Вей: ваниль».
– А, вей. – Я бросаю взгляд на картонки. – Зачем тебе столько?
– Бизнес. Пришлось купить оптом. Это крутой бизнес. – Он машет кулаком в воздухе, и я вздрагиваю. У Алана агрессивная манера вести беседу – наверное, он считает это «мотивацией». Иногда я слышу, как он восклицает, поднимая штангу: «Черт бы тебя подрал, Алан! Сделай же это, дурья башка!»
Дурья башка? И это мотивация?
– Какой бизнес? – осведомляюсь я. – Ты же веб-дизайнер.
– И распространитель вея. Сейчас это мое побочное занятие, но это будет серьезный бизнес.
Это будет серьезный бизнес. Сколько раз я слышала эту фразу от своего папы? Его сидр обещал быть серьезным бизнесом, но продержался всего полгода. Потом были трости ручной выделки. Но на их изготовление требовалось столько времени, что папа так и не получил никакой прибыли. Потом он собирался нажить состояние на продаже мышеловок какого-то нового типа, которые дешево купил у своего друга Дейва Ярнета. (Они занимали очень много места. В любом случае, я предпочитаю сидр мышеловкам.)
В результате у меня выработалась интуиция. И сейчас моя интуиция говорит, что у Алана с этим веем не выйдет ничего хорошего.
– Итак, ты собираешься куда-нибудь убрать эти коробки? – спрашиваю я Алана. – Как скоро?
Может быть, мне не следует быть такой категоричной, говорю я себе. Может быть, к нему выстроилась очередь из покупателей и все это исчезнет к завтрашнему дню.
– Я их продам. – Он отводит взгляд. – Устанавливаю контакты.
Так я и знала.
– Алан, ты же не можешь держать все это здесь! – Я машу на коробки.
– У меня в комнате нет места, – отвечает он, пожимая плечами. – Там моя скамья под штангу. Ну, пока.
И не успеваю я вымолвить ни слова, он исчезает за дверью. Мне хочется кричать, но вместо этого я направляюсь к комнате Аниты и осторожно стучу в дверь.
Анита – суперличность. Она стройная и сдержанная. Работает в инвестиционном банке. Мы с ней ровесницы. Когда я пеерехала в эту квартиру, то была полна радостных надежд. Я думала: «Моя новая лучшая подруга! Это будет так круто!» В первый вечер я слонялась в маленькой кухне, переставляя свои пакеты с едой и посматривая на дверь. Я поджидала Аниту, чтобы сразу же начать тесное общение.
Но когда Анита вошла в кухню, чтобы заварить себе мятный чай, она смерила меня холодным взглядом и сказала: «Без обид, но я решила не заводить друзей, пока мне не исполнится тридцать. О’кей?»
Я так смутилась, что не нашла что ответить. И конечно, с тех пор никогда с ней не заговаривала. Жизнь Аниты состоит из работы и разговоров по телефону с ее семьей в Ковентри. Она вежлива и иногда присылает нам с Аланом имейлы насчет сбора мусора. И это все. Однажды я спросила, почему она живет в такой дешевой квартире, если может позволить себе что-нибудь получше. Она только пожала плечами и ответила: «Я делаю накопления. Тридцать одна тысяча фунтов».
Сейчас она открывает дверь, и я вижу, что она говорит по телефону.
– О, привет! – говорю я. – Прости, что помешала. Но… Ты видела коробки? Ты что-нибудь сказала Алану?
Анита прикрывает трубку рукой и говорит своим бесстрастным тоном:
– Меня посылают на три месяца в Париж.
– О!
– Вот так.
Следует пауза, и до меня с некоторым опозданием доходит смысл ее слов: «Мне наплевать на эти коробки. Я уезжаю в Париж».
– Ладно, – говорю я. – Хорошо. Желаю хорошо провести время.
Кивнув, Анита закрывает дверь, и я с минуту молча смотрю на эту дверь. Жизнь в лондонской квартире оказалась вовсе не такой, как мне мечталось. Я думала, что будет бурное веселье, заводные друзья, забавные истории на фоне пабов и лондонских достопримечательностей, а также костюмированные балы. Но все вышло иначе. Не могу себе даже представить Аниту в маскарадном костюме.
Честно говоря, я неплохо провела несколько вечеров в компании девушек с моей прежней работы. Но на самом деле мы только пили просекко и болтали. А после я натерпелась такого страху с превышением своего кредита в банке, что поклялась себе пока что не выходить в свет. А в «Купер Клеммоу», по-видимому, никто не ведет светскую жизнь – если только не считать светской жизнью работу допоздна.
Я решительно отворачиваюсь от двери Аниты и думаю: «Какая разница? Ведь у меня завтра ланч с Алексом Эсталисом!» И у меня сразу же улучшается настроение. Все хорошо. Сейчас поужинаю, а потом зайду в инстаграм…
Что такое?
Я в ужасе останавливаюсь на пороге кухни. Тут сплошное море коробок. Ими покрыт весь пол, они стоят в два слоя. Коробки заблокировали подход к кухонным шкафам. И к холодильнику. И к плите.
– Алан! – ору я в ярости и, вернувшись к его двери, колочу в нее кулаками. – Что происходит в кухне?
– Что? – Алан открывает дверь. Вид у него воинственный. – Они не поместились в холле. Это временно, пока я их не продам.
– Но…
– Это мой бизнес, понятно? Ты можешь поддержать меня?
Он закрывает дверь у меня перед носом, и я злобно смотрю на нее. Нет, от него ничего не добиться. К тому же я умираю с голоду.
Возвращаюсь в кухню и осторожно залезаю на верхний слой коробок. Они такие высокие, что я почти достаю головой до потолка. Я чувствую себя Алисой в этой чертовой Стране чудес. Несомненно, из-за этих картонок легко может возникнуть пожар.
Рискованно покачиваясь на картонке, ухитряюсь открыть холодильник, достать два яйца и положить их на полку, которая на уровне моих колен. В эту минуту мне приходит сообщение в инстаграме от Фай, моей лучшей подруги университетских времен. Теперь я общаюсь с Фай только в инстаграме. Наверно, она забыла, что существуют другие способы общения.
Привет! Как дела? В Центральном парке светит солнышко. Господи, как я люблю это место! Оно великолепно даже зимой. Пьем латте с Дайаной и Джеком, я тебе о них говорила? Они такие ВЕСЕЛЫЕ! Ты должна приехать в гости!
Она прицепила селфи, вероятно, из Центрального парка (я никогда не бывала в Нью-Йорке). Небо ярко-голубое, а нос у Фай розовый. И она смеется над чем-то, что не вошло в кадр. Невольно чувствую легкую зависть.
Фай всегда стремилась жить в Нью-Йорке, как я – в Лондоне. В университете это стало предметом наших постоянных шуток: мы пытались переубедить друг друга. Однажды я подарила ей на Рождество снежный шар с Биг-Беном, а она мне – надувную статую Свободы. Это была игра.
Но сейчас это реальность. После окончания университета я окольными путями попала в Лондон, а Фай отправилась в Нью-Йорк на стажировку. И так и не вернулась. Она по уши влюблена в этот город, и у нее действительно есть компания заводных друзей, которые живут в Вест-Виллидж. Каждый уик-энд они катаются на роликах и посещают блошиные рынки. Фай все время посылает мне фотографии. Теперь она даже пишет по-американски.
Я хочу сказать, что рада за нее. На самом деле рада. Но иногда я представляю себе, как все было бы, если бы она поехала не в Нью-Йорк, а в Лондон. Мы могли бы вместе снять квартиру… все было бы по-другому… Но нет смысла грустить. Я быстро отсылаю сообщение:
У меня все хорошо! Только что поболтала с Аланом и Анитой, мы так хохотали! Жизнь в Лондоне – это безумное веселье!!!
Я наклоняюсь, чтобы помешать яйца, чуть не потянув при этом спину. И как раз когда я собираюсь добавить кайенского перца…
– Ааай!
Я слышу свой крик, еще не осознав случившееся. Коробка подо мной треснула – и я по колено в пакетах с веем. Некоторые из них, должно быть, порвались, потому что по кухне витает белый порошок с отвратительным запахом ванили.
– Что случилось? – Наверное, Алан услышал мой вопль, потому что он с грозным видом стоит на пороге кухни. – Ты угробила мой вей?
– Нет, это вей угробил меня!
Кажется, я действительно подвернула ногу. И я вдруг замечаю, что облако порошка вей окутало мою яичницу. Это ужасно, тем более что я не могу приготовить ничего другого. Вся моя еда заблокирована в холодильнике, а я так проголодалась!
Я пытаюсь освободиться от картонки, но чувствую, что каблук зацепился за другой пакетик и разорвал его. (Ой, может быть, не стоит говорить об этом Алану?) Из коробки поднимается еще одно облако порошка, но оно не белое, а бежевое. И пахнет иначе – вкуснее.
– Алан, – говорю я. – Предполагается, что все это – вей с ванилью?
– Это и есть вей с ванилью.
– Нет. – Я достаю из коробки пакетик, который только что разорвала. – Это… – Я смотрю на ярлык. – Порошковый куриный бульон.
– Что? – Я передаю Алану мешочек, и он недоверчиво смотрит на него. – Ну и ну! Какого черта? – Он открывает другую коробку и ныряет в нее. Вытаскивает два полиэтиленовых пакетика и в недоумении на них смотрит. – Куриный бульон? – Алан принимается лихорадочно вытаскивать мешочки из коробок и читать ярлыки. – Вей… бульон… еще бульон… О господи! – Он закрывает лицо руками. – Нет! – У него голос как у гориллы, у которой сильно болит голова. – Не-е-е-е-ет!
Честно говоря, это всего лишь вей. Или не вей. Только и всего.
– Наверно, они перепутали, – предполагаю я. – Позови их – и пусть заменят те, что с бульоном.
– Все не так-то просто! – кричит Алан. – Я брал их у… у…
Он останавливается на середине фразы, и я умолкаю. Я не собираюсь в это вникать, потому что: 1) тут явно что-то подозрительное; 2) это не моя проблема; 3) я не хочу, чтобы это стало моей проблемой.
Алан снова напомнил мне моего папу – а уж мне ли не знать своего папу! Он втягивает тебя в свои проблемы. Заставляет почувствовать, что ты не можешь просто повернуться и уйти. И не успеешь оглянуться, как будешь сидеть на телефоне, пытаясь продать пакеты с куриным бульоном.
– Ну что же, надеюсь, тебе удастся все уладить, – говорю я. – Извини.
Каким-то образом мне удается вытащить ногу и осторожно проползти по картонкам к двери кухни с тарелкой яичницы в руке. Мне кажется, что я – в дурацком шоу с игрой на выживание и сейчас с потолка спустятся пауки.
– Тебе не нужно немного куриного бульона? – спрашивает Алан. – Я тебе продам. Это первоклассный товар, превосходного качества…
Он это серьезно?
– Нет, спасибо. Мне ни к чему столько куриного бульона.
– Ладно. – Алан открывает следующую коробку, заглядывает внутрь и стонет. У него такой несчастный вид, что я невольно глажу его по плечу.
– Не расстраивайся, – говорю я. – Ты разберешься с этим.
– Эй! – Он поднимает глаза, и в них загорается надежда. – Кэт.
– Да?
– А как насчет того, чтобы приласкать?
– Что? – Я смотрю на него, ничего не понимая. – Что ты имеешь в виду?
Алан указывает на себя, словно это очевидно.
– Тебе же меня жаль, не так ли?
– Э-э… Немного, – осторожно произношу я.
Читать бесплатно другие книги:
