Тёмные лучи Серый Николай

***

Вспоминались измены скандальные

Истерической дрожью с вином,

Но сегодня кольцо обручальное

Уж не мучит на пальце твоём.

Ты не знаешь, что мною изведано,

Я не знаю, что было с тобой…

Откровенность всегда заповедана

Обделённым счастливой судьбой.

Я тебя не измучу правдивостью,

Но правдивым я буду в одном:

Ты была мне единственной милостью

И моим неединственным злом.

И в квартире мы бледные, строгие

Лишь пригубили наше вино…

Мы дурманились в осень тревогою,

Ведь постигнуть судьбу не дано…

(06 апреля 1981 года, Армавир)

Мы по аллее медленно брели,

И под ногами шевелился гравий…

Телега укатала колеи,

Хоть здесь по тропкам разъезжать не вправе.

И тёмно-мутный, низкий небосвод

Не должен быть при нашей встрече грозным… —

Любой, кто любит, лишь лазури ждёт

С укором тучам – клячам водовозным.

И осень в купах захиревших ив

Могла бы нынче стать для нас красивей…

И, прежней чистоты не сохранив,

Ручей для нас не будет говорливей…

Здесь мир не тот, каким он был в мечтах

С дурманом страстной и сладчайшей скорби…

И вот любовь – не музыка в цветах,

А для иллюзий тяжкое надгробье.

Но если вдруг мы воскресим любовь,

Я не хочу особую, святую…

И пусть не обниму я средь цветов,

Но и не буду целовать другую…

(07 апреля 1981 года, Армавир)

В монастыре осеннем и ночном

Был запах леса и озёрной глади.

И Божий мир под лунным серебром

Пригрезился иконою в окладе…

Я трогал ветхий деревянный скит

И крест из камня над могилой старца…

И верил я, что славить Бог велит

Благое зло и схимника-страдальца…

А если б мир избавлен был от мук,

То в чём бы люди обретали счастье?..

И кто б свободу оценил бы вдруг,

Не зная горя от презренной власти?..

И нет добра, коль исчезает зло…

И в лунных бликах постигал я Боже!..

И в небесах мерцание цвело,

И жить хотелось до смертельной дрожи…

И кто б ценил, что он сейчас живёт,

Коль страха б смерти не познал доныне?..

И если бы не чёрный небосвод,

Я не любил бы озаренье сини…

(08 апреля 1981 года, Архыз)

В конце маскарада рассеянный шум,

И душная ночь – в озаренье!..

И пусть ещё нет сожалений и дум,

Но в парке уж нет восхищенья…

В бокалах доселе осталось вино,

И маски ещё не измяты,

Но ссорятся, вижу, она – в домино —

И мальчик в костюме пирата!..

И девушка тихо ко мне подошла

И с лёгкой запинкой спросила:

«А разве была бы я сумрачно зла,

Коль вовсе тебя б не любила?»

А шут маскарадный разбрызгал винцо,

Смеясь над надеждой и сказкой…

И та – в домино – исказила лицо,

И мальчик бормочет с опаской…

Какое обилие жалобных сцен,

И сколько нелепых событий!..

И горько вернулись мы в будничный плен,

С весельем разорваны нити.

А нити Судьбы, словно кукол, всех нас

Опять направляют жестоко…

И сколько здесь много тоскующих глаз

Мелькает в толпе одиноко!..

Но зря с недовольством я думал о зле, —

Во зле зарождается счастье!..

Ведь только жестокость к одним на земле

Другим подарила участье!..

Пусть были глаза маскарадные злы,

А нынче покорны безмерно…

И сколь же они беспокойно-теплы

У этой лисички манерной!..

«Всё это проделки шекспировской Мэб» —

Сказал я, коснувшийся крепа…

Она улыбнулась: «Ты очень нелеп,

Но я совершенно нелепа!..»

(09 апреля 1981 года, Армавир)

***

И вновь песнопений старинных полон,

И в церкви томительны взгляды…

И вновь я неверием в Бога смущён…

И что ж на раденьях мне надо?..

Ведь мне не молиться, не плакать, не ждать!

Ведь Господа нету на небе…

И всё-таки вновь я хочу изнывать

В сладчайше томительной требе.

Опять я себе не могу объяснить,

Зачем пред иконой томленье?

Зачем я обязан не верить и жить,

И всё-таки жаждать моленья?..

(10 апреля 1981 года, Армавир)

Уже рассвет был синевато-жёлт,

И на природу пало многоцветье,

И теннисисты уж пришли на корт,

И на лужайках появились дети.

А ты всё смотришь в тусклое трюмо

В своём вечернем золотистом платье,

И руки всё не бросили письмо,

Возможно, завершившее объятья.

Конец любви?.. наверное, конец…

Но нашу страсть не воскресает мщенье…

При неудачах только тот мудрец,

Кто сам себе выносит обвиненье.

И ты теперь во всём вини себя,

Всех оправданий боль твоя полезней…

Хирург, нисколько хворость не любя,

Быстрей любви избавит от болезни.

В любви к другим живёт любовь к себе…

Отринув себялюбие на время,

Ты больше не прибегнешь к ворожбе

И не вернёшься к бесполезной теме…

(11 апреля 1981 года, Армавир)

Пальцы зовёт фортепьяно,

Клавиши белые, чёрные…

Будто глубокая рана

В мире – аккорды минорные.

Ночь переполнена липами,

Плеском фонтана, наядами…

Зала весенняя – скрипами

И беспокойными взглядами…

Зло и добро ведь – мелодия…

Чёрные, белые клавиши…

Будем ли мы благороднее,

Замыслы мщенья оставивши?..

Будут ли ссоры упорные

Новых улыбок предтечею?..

Клавиши белые, чёрные,