Завеса Баух Эфраим

– … правее, капитан! – раздраженно прозвучал в шлемофоне голос командора. Капитан повернул голову в бронешлеме, и увидел сквозь защитные очки его злые глаза. – Теперь левее! Там что-то темнеет… Еще левее…

Капитан посмотрел на экран – на гребне бархана, действительно лежало что-то темное, неподвижное. У него едва заметно дернулась щека, перечеркнутая давним шрамом. Он сразу понял, что это такое, видел не раз. Внешне капитан остался все таким же спокойным, но в душе царила тревога. Командор оказался упорным и мстительным человеком. Он и в погоню вылетел сам, никому не доверив операцию. Словно что-то почувствовал. План рушился.

– Капитан, правее! – зло процедил сквозь сжатые зубы командор. Рука капитана привычно подала штурвал, и мощная машина устремилась к цели. Командор криво усмехнулся, палец лег на гашетку…

К комиссару бежал юнга; еще издали, увидел хмурое лицо командира и перешел на медленный шаг, размышляя, что же произошло и почему он так мрачен. Подошел на уставное расстояние, приложил руку к бескозырке, проговорил виновато:

– Комиссар, его нигде нет, словно сквозь землю провалился! – последние слова юнга проговорил с запинкой и зло. Глаза подростка горели охотничьим азартом.

Комиссар не ответил, медленно повернул голову, окидывая местность хмурым взглядом. Цепь черных фигур в бескозырках медленно двигалась, прочесывая заросший густым кустарником берег неширокой речушки. Люди были измотаны многодневной погоней. Они выполнили задачу. Отряд противника уничтожен, остался один, последний, но самый опасный враг, и он скоро будет найден! И на его жизни бойцы отряда революционных моряков поставят, наконец, свинцовую точку. Но теперь, когда все близилось к завершению, он не ощущал, ни сладостного чувства мести, ни удовлетворения. Комиссар устал. Очень устал…

Воспаленными глазами посмотрел на стоящего перед ним юнгу, молча выслушал доклад и кивком, ничего не сказав, отпустил. Тот облегченно вздохнул и побежал назад. Выражение глаз комиссара пугало. Таким он видел своего кумира впервые: тоска и безысходность читались во взоре несгибаемого комиссара. А комиссар сожалением смотрел в след бегущего юноши. «И его опьянил запах крови! Сегодня это кровь офицера, а завтра чья? Слишком много смертей! Когда же кончится время мести!»

С берега донесся ликующий крик. Загонщики обнаружили жертву…

* * *

Резкий звонок телефона вернул к действительности. Мужчина отвел занемевшую руку с зажатым в ладони пистолетом от виска. Несколько секунд сидел неподвижно, приходя постепенно в ужас от задуманного, не слыша настойчивых, режущих слух, трелей. Кожу на виске саднило, видимо внезапно оживший телефон заставил руку с зажатым оружием дрогнуть. И тут же презрение к себе заставило его сжать зубы. Отчаянным движением вскинул ствол к голове, палец лег на курок, человек закрыл глаза, но надавить так и не смог. Мешал оживший телефон. Рука стала уставать. Он судорожно вздохнул, медленно отвел руку с оружием в сторону, осторожно положил пистолет на стол, нашел глазами не умолкающий телефон, потянулся к нему и жадным, дарующим короткий миг жизни, движением схватил трубку. Долго не мог поверить в то, что ему говорили. Запоздалый ужас сжал сердце, еще мгновение и он совершил бы непоправимое! В трубке уже звучал сигнал отбоя, а он все прижимал ее к уху. Изумленными глазами отыскал часы на камине, – до встречи оставалось два часа. Медленным движением положил трубку в гнездо. И тут он поверил!..

Машина стремительно уносила мужчину от Города. Душа пела, он жаждал этой встречи! Жаждал долгие годы, и она, наконец, состоится! Его ждали! И нога все жала и жала на педаль газа.

Слегка запорошенная снегом лента шоссе казалась бесконечной, она убаюкивала монотонностью, и чем дальше уходила машина, тем все больше тускнела радость предстоящей встречи, словно растворяясь на долгом пути. Вновь ожило сомнение. Вернулось мрачное настроение. Руль дрогнул в неуверенных руках. Он уже не знал, куда и зачем едет, куда ведет эта дорога, и как он оказался тут. Уныние и безысходность вновь брали его в свои тиски.

Пальцы судорожно сжали руль, нога все чаще давила на тормоз. Терзаемый сомнениями мужчина не заметил, как сгустились, похожие на снеговые, облака, как стали стремительно опускаться на дорогу. Какое-то время он еще вел машину вперед, но он уже сдался. Человек понял это и в тот же миг рок судьбы настиг его…

Глава 1

Корабль натолкнулся на не видимую вязкую преграду. Она обволокла его цепкими путами, затормозила движение. Он забился в ней как муха в клейкой паутине, но упорно стремился вперед и вперед, надеясь прорваться и обрести свободу, но преграда оказалась слишком прочной для него. Она сдавливала все сильнее и сильнее, и сверхпрочная оболочка корабля не выдержала, стала медленно деформироваться под нарастающей перегрузкой и разрушаться.

Первым вышло из строя навигационное оборудование, потом отказала система управления. Прочнейшие переборки вибрировали, словно тонкие листы пластика, пошли трещинами, с глухим звуком рассыпались на куски. Двигатели обречено взвыли и взорвались. Корабль превратился в огненное облако, которое стремительно разрасталось, но разрасталось странно, как бы размазавшись на невидимой преграде. И когда можно было подумать, что с кораблем и его экипажем все кончено, из облака в направлении обратном движению корабля выпорхнула серебристая точка спасательной капсулы. Порвав с раскаленным облаком, она устремилась по параболе к планете. Резко снизила скорость и почти достигла атмосферы, но опять неведомо возникшая преграда поймала серебристую точку, и та завязла в ней, как до того корабль. Защита маленькой капсулы сопротивлялась не долго. Таща за собой пылающий шлейф, она все еще пыталась прорваться к планете, но та не желала принимать чужака, и тогда за мгновение до взрыва от нее отсоединились ложементы двух космонавтов. Некоторое время они беспорядочно кувыркались в разряженном воздухе, но как только чуткая автоматика, замеряющая плотность атмосферы пришла к выводу, что пора, тут же, в негостеприимном небе планеты расцвели два огромных ярких цветка. Система сброса освободила купола парашютов от массивных кресел, и упругий воздух мягко подхватил космонавтов, стал медленно опускать на планету, которая так жестоко обошлась с ними.

Глава 2

Вадим, преодолевая сильнейшую боль в плече, потянул стропу, это помогло, его немного развернуло, и он увидел в метрах восьмидесяти от себя под ярким куполом Поля. Тот делал какие-то знаки. Вадим свободной рукой нащупал кнопку аварийной связи и нажал, но в наушниках было тихо, рация не работала. Он в замешательстве смотрел на приближающееся плотное облако. Очень болело плечо. В момент отстрела капсулы от корабля он получил травму руки и легкую контузию. Управлять спуском в таком состоянии он не мог. Перед глазами все плыло, вспыхивали красные круги. Боль не давала сосредоточиться, и он не мог сообразить, чего же хочет сообщить Поль. А товарищ уже скрылся в темной толще облака. Приняло оно и Вадима, равнодушно поглотило в полном безмолвии. Через некоторое время облако также равнодушно вытолкало его из себя, и передало Планете, но Планета решила испытать их до конца. Она выбрала для их приема абсолютно мертвое, без единого намека на растительность, небольшое каменистое плато, зажатое со всех сторон невысокими, сильно разрушенными скалами. Когда до плато оставалось метров триста люди попали в воздушный горизонтальный поток, который стал сносить их в сторону от плато, на гряду скал. Поль схватился за стропы, и его увело от опасных вершин. Но Вадим, с поврежденной, рукой даже не стал пытаться, повторить тот же маневр; первая попытка так утомила его, что он закрыл глаза и отдался на волю стихии.

Он не видел, как товарищ, поняв, что Вадим беспомощен, опять взялся за стропы парашюта, и они стали сближаться. Не видел Вадим и людей, появившихся на плато, и матово блестящую извилистую поверхность реки, рассекающую плато на две части и что-то странное, было в этом потоке. Скалы стремительно приближались, он почувствовал сильный удар, жгучая боль пронзила тело, глаза застила темнота и на какое-то время Вадим потерял сознание. Когда пришел в себя, то первое, что заметил, это метрах в двухстах ниже, почти под собою, группу людей.

Они стояли и о чем-то спорили. Вадим видел, как одни указывали на него, другие в противоположную сторону. Он осмотрелся, насколько это было возможным в его положении: парашют зацепился за выступ скалы, поверхность, которой, была вся в оспинах оторвавшихся монолитов, и глубоких трещинах. Он висел над пропастью.

Люди тем временем разделились на две группы: одна, в которой Вадим насчитал семь человек, быстрым шагом направилась к странной реке, которую он видел при спуске. На берегу, среди нагромождения валунов рассмотрел яркое пятно парашюта Поля, а через мгновение появился и он. Взобравшись на валун, землянин рассматривал приближающихся к нему людей. Вели они себя странно: не доходя до землянина шагов пятьдесят, рассыпались в редкую цепь, и шли медленным осторожным шагом, словно ожидая чего-то неожиданного от пришельца, спустившегося с неба, но в тоже время в их действиях чувствовалась уверенность и агрессивность.

Цепь замедлила движение и остановилась в метрах двадцати от Поля. Люди что-то кричали землянину и призывно махали, но тот не сдвинулся с места. Вадим не видел на таком расстоянии лица товарища, но вся его поза выражала напряженность, и тревогу. Вероятно, его что-то насторожило, и он старался держать в поле зрения всю семерку. А те, постояв немного, по команде одного из них сделали еще несколько коротких шагов в сторону Поля. Сделали откровенно неохотно и остановились, слившись с бурыми камнями. Поль отступил немного назад, у него за спиной оставалось всего несколько метров камня, а дальше была странная река, и мерцающая, уходящая ввысь, пелена над нею. Люди тревожно закричали, испуганно замахали руками, но Поль не отреагировал, и тогда один из них шагнул к нему, что-то выставив перед собой. Землянин оглянулся, и, пятясь, сделал последние шаги, оказавшись на краю скалистого берега странного потока. Человек, что шагнул к Полю, опять что-то прокричал и в этом возгласе слышались одновременно и просьба, и угроза. Землянин не сдвинулся с места и тогда он как-то странно согнулся на правое плечо. Что он делал, Вадим не видел, так как тот стоял к нему спиной. Потом человек смешно дернулся, и до слуха Вадима донеслась приглушенная дробь, а перед Полем взметнулась пыльная строчка. Сердце Вадима сжалось в тревожном предчувствии. Он понял, что значит эта строчка, в его товарища стреляли! Поль не шелохнулся, лишь вытянул вперед руку, и человек с оружием, испугавшись этого движения, стал стрелять, – стрелять в Поля! От удара пуль тот пошатнулся, но удержался на ногах, а пули все впивались и впивались в землянина и сделали свое дело. Силы оставили Поля, его ноги подогнулись, он не удержал равновесия и стал падать навзничь – в поток. Люди испуганно закричали, а солдат все стрелял и стрелял. Стрелял в уже падающего землянина. Поль упал, и поток равнодушно, без всплеска принял его, мгновенно втянул в себя, словно растворил, и его поверхность стала как прежде спокойной и гладкой. И не понятно было – движется ли он или нет.

Поль исчез. Исчез сразу, ни разу не всплыв, не показавшись на поверхности. Это был конец. Отчаяние придало Вадиму силы. Он сбросил не нужный теперь полетный шлем и тот полетел вниз. Превозмогая боль, он раскачался на стропах, и, зацепившись за выступ, втиснул ногу в трещину в скале. В глазах потемнело от боли, он замер, на несколько минут, приходя в себя. Потом поднялся еще на метр, вверх. Отдыхая, посмотрел вниз: вторая группа, – человек пять, торопливо лезли к нему, вернее к подножью скалы, на которой он завис. Они очень спешили. Вадим уже различал отдельные детали их пятнистой формы, слышал позвякивание амуниции, скрежет камушков под тяжелыми башмаками. Они не стреляли, понимая бесполезность этого. Солнце светило им прямо в глаза, а до тени, которую отбрасывала скала, было около десятка метров противной, мелкой, но довольно крутой осыпи. Вадим не стал дожидаться, когда они ее преодолеют, отстегнулся от строп и полез вверх. К счастью подъем продолжался недолго, на большее у него просто не хватило бы сил.

Преодолев около пяти метров почти отвесной скалы, вылез на небольшую площадку, и упал в изнеможении, лишившись последних сил. Теперь он мог позволить себе недолгий отдых. Его не было видно с плато, но до слуха доносилось нарастающее громыхание – осыпь пришла в движение. Солдаты пытались форсировать каменную реку. Насколько успешно это получилось у них, землянин не видел, но понимал, что его не оставят в покое и времени у него очень мало.

Вадим вытащил из пенала аптечки упаковку регенератина и проглотил несколько таблеток. Подумал и добавил капсулу стимулятора, выглянул из укрытия. Преследователи успешно форсировали осыпь и были прямо под ним, метрах в сорока. Они тоже заметили чужака, вскинули оружие, разноголосо закричали.

Вадим решил действовать наверняка, ошибиться и повторить попытку ему просто не дали бы. Тщательно осмотрел скалы над собой. Они выглядели сильно разрушенными, но не от эрозии или землетрясений. Впечатление было такое, словно по ним ударяли огромным молотом. Но исполинский молот не снес их, и не превратил в груду щебня, нет, этому молоту что-то помешало завершить свою разрушительную работу, и он успел лишь расщепить их на несколько острых шипов, но оставил эти шипы в своих гнездах. Так они и стояли теперь, ощетинившись многочисленными вершинами.

Ощутив, как начинает проходить боль, и проясняется в голове, Вадим не стал терять времени. Он одним рывком поднялся, и, подпрыгнув, уцепился за выступ скалы. Подтянулся, и, всунув ногу в щель, закрепился. Пока все получалось, это начало сказываться действие препаратов, тело обрело привычную гибкость, мышцы наполнились силой, вернулась координация движений. Он мгновенно наметил путь и уверенно полез вверх. Метров через семь добрался до довольно широкой щели, в которой укрылся, а сзади послышалась запоздалая дробь выстрелов, спину осыпала каменная крошка. Погоня шла по пятам. Вадим, не задерживаясь, полез по щели, и она вывела его на другую сторону гряды.

В низу, примерно в метрах восьмидесяти, начиналось ущелье. Ущелье мрачное безжизненное, хотя еще освещенное солнцем. Лишь вдали виднелась полоска чего-то зеленеющего. Вадим прислушался. Выстрелы прекратились, неслышно было и попыток повторить его весьма рискованный путь.

Он уселся на теплый валун и стал намечать путь спуска. Вскоре маршрут определился и довольно простой. Должны помочь трещины, которые в изобилии покрывали скалы и на этой стороне склона. Мимо прокатился маленький камешек. Вадим вздрогнул, рука дернулась к излучателю, но тут буквально из-под ног скользнула маленькая зверушка и исчезла среди камней. Он облегченно вздохнут. Погоня отстала. Подумал и скинул полетный костюм, сейчас он казался для него слишком тяжелым. Переложил в карманы летной куртки аптечку, аварийный запас питания и излучатель. С тоской посмотрел вниз и, тяжело вздохнув, начал спуск.

Спуск занял около часа. Солнце уже цеплялось за острые вершины отрога, громоздящегося справа. Быстро темнело. Стало холодно и неуютно. Вадим оглянулся назад, преследования не было, и он стал присматривать место для ночлега.

Ущелье по-прежнему было безжизненным: ни травинки, ни мелкого зверья, ни птиц, ни насекомых, – ничего, и это тревожило. Достал индивидуальный индикатор, экран высветил несколько цифр – опасности не было, и он решил продолжить спуск. Старательно выбирая путь в наступивших сумерках, прошел по ущелью около километра и вскоре набрел на давно заброшенную, временами трудно различимую тропинку. Это обрадовало его, вот только темнота опускалась слишком быстро, а лун все не было. Да они и не успели узнать, были ли спутники у этой планеты. Правда стояли странные серые сумерки, и темнота, достигнув какого-то предела, гуще не становилась. Непонятный, сильно рассеянный матовый свет лился откуда-то справа, но по мере того, как ущелье уводило его влево, становилось темнее, и вскоре идти пришлось почти вслепую. К тому же резко увеличилась крутизна склона. Действие стимулятора кончалось, и истерзанное тело переставало слушаться, снова заныла рука.

Вадим брел из последних сил. Под ноги то и дело попадались камни, покрытые чем-то липким, он скользил на них, часто падал. Сил не оставалось. Ему требовался немедленный отдых, мутным от усталости взглядом он искал место ночлега и не находил. Тропинка то исчезала в свежих осыпях, то опасно приближалась к крутым сбросам. Приходилось останавливаться и искать путь, и только стойкое слабое свечение позволяло хоть что-то рассмотреть и продолжить движение.

Вадим чувствовал себя все хуже и хуже. В голове тяжелыми толчками пульсировала кровь, холодный пот заливал глаза, в которых плыли темные круги, веки воспалились, и приходилось превозмогать острую резь, чтобы что-то рассмотреть впереди.

Неожиданно за очередным поворотом он увидел размазанные сумраком силуэты каких-то строений. Ошибиться было трудно, слишком отличался профиль этих сооружений, созданных человеком от силуэта громоздящихся скал. Вадим остановился лишь на секунду, чтобы перевести дыхание. Мысль о гибели Поля мелькнула и ушла из уставшего мозга, и он потащился из последних сил, уже ни о чем не думая. Ему было все равно, что там, впереди, ждет его, хотя сразу же ощутил какое-то беспокойство. Но усталость не дала развиться чувству опасности, и он все шел, и шел. Только подойдя к строениям, вплотную понял, что его тревожило – ни один огонек не светился в этом странном то ли, поселке то ли городке. И тишина. Стояла мертвая тишина. У Вадима не было ни сил, ни желания анализировать ситуацию, и он побрел к ближайшему строению. Обойдя его с одной стороны и завернув за угол, сразу же увидел черный прямоугольник проема. Двери не было. Его это насторожило. Он постоял, некоторое время, всматриваясь во тьму. Рассмотреть ничего не удалось. Тогда он медленно, предельно осторожно, стараясь не шуметь, вошел внутрь, – и едва не упал, споткнувшись о сорванную с петель дверь. Внутри было тихо и пахло чем-то застарелым, нежилым. Постоял немного, прислушиваясь. Царила мертвая тишина.

Дом был покинут. Вернее, теперь это стало ясным, был брошен весь поселок. В одной из комнат он нашел стул и с наслаждением сел. Стул коротко скрипнул, Вадим вздрогнул от неожиданности, но ничего больше не произошло. Присмотревшись, он увидел в углу что-то вроде дивана. Поднялся из последних сил со стула и бросил обессиленное тело на это ложе, подняв облако густой пыли и тут же забылся тяжелым болезненным сном.

За окном сверкнула ярчайшая молния, по ущелью прокатился оглушающий громовой раскат, но он не проснулся. Не разбудило его и странное красное свечение, проникающее через оконные проемы с улицы, где мерцал странный пирамидальный камень… А еще дальше, в соседнем ущелье, словно приняв эстафету, засиял рубиновым светом еще один…

Вадим спал беспокойным сном, изнуренный встречей с негостеприимной планетой.

Глава 3

Проснулся Вадим очень рано, было темно. Солнце еще не спустилось в ущелье, и только странные серые сумерки продолжали равномерно подсвечивать небо тоскливым мутным светом. Чувствовал он себя скверно, сон не принес ни облегчения, ни отдыха. Скорее только расслабил тело и разум, и лишил воли. Вадим долго не поднимался с пыльного ложа, равнодушно глядя в серый квадрат окна. За окном было тихо.

Лежать на продавленном полуистлевшем диване было неудобно, кровь в поврежденной руке пульсировала болезненными толчками, отдаваясь в голове. Это и заставило его действовать. Превозмогая слабость, с трудом поднялся и сел на заскрипевший изношенными пружинами диван. Взметнулось тяжелое облако пыли, запорошило глаза, попала в нос, и он несколько раз громко чихнул. Напряжение сказалось: в глазах потемнело, огненные тиски сдавили голову, и он едва не упал. Встать не было ни сил, ни желания, и чем дольше он сидел, тем отчетливее осознавал, что надо искать людей. Один погибнет, вероятно, он болен. От местной инфекции не спасла и аптечка. Гибель Поля вселяла мало надежд на благополучный контакт, но и выбора не было. Надо идти, но идти не хотелось. Он совершенно обессилил, мысли путались в раскалывавшейся от боли голове, им овладело равнодушие. Хотелось лечь на этот пыльный диван и больше не вставать. Будь, что будет, но дальше он не пойдет, не сдвинется с места. И вдруг по глазам что-то ударило – солнце! Его лучи, наконец, добрались до ущелья. Оживили безжизненный поселок, и Вадим встрепенулся: вместе с солнцем в него вселилась надежда. Не все потеряно, еще можно что-то сделать! Он заставил мрачные мысли уйти, хотя бы на время оставить его в покое. Не мешать. Головная боль тоже отступила и затаилась до поры. Землянин с трудом проглотил таблетку стимулятора, и заставил себя сгрызть питательный брикет из аварийного запаса. Осторожно, стараясь, не потревожить пыльное ложе, поднялся. Внимательно прислушиваясь к звукам снаружи, вышел на улицу.

Солнце уже заполнило ущелье, высветило оба склона. Он оглядел ближайшие строения. Его опасения подтвердились, – поселок был брошен. Трудно определить, как давно это произошло, но вероятно, с тех пор прошло несколько лет. И ничего живого вокруг: ни птиц, ни насекомых, абсолютно мертвое ущелье.

Вадим брел от одного дома к другому и везде видел следы поспешного бегства, вандализма, вызванного бессилием перед неведомой угрозой. И в домах, и на улице валялись потерявшие свой первоначальный вид вещи, выломанные оконные рамы, сорванные двери. Владельцы поспешно, схватив самое необходимое, в панике бежали. В одном доме он увидел то, чего так, не хотел бы увидеть: в кресле-качалке лежали останки человека. Прядь седых редких волос еще прикрывала череп, но остального уже не было. Судя по седине волос, валяющейся рядом трости и остаткам пледа, повисшим на подлокотниках кресла, это был пожилой больной человек. Вадим неловко зацепил кресло. Оно качнулось, развернулось, и он увидел, что старик был убит выстрелом в голову. Стало жутко. Он осторожно обошел страшное кресло и вышел на улицу; сразу же ощутил опасность.

Медленно обернулся, но ничего не заметил, внешне все спокойно, но ощущение опасности не проходило. Опасность исходила отовсюду и усиливалась с каждым шагом, но отступать было некуда, и Вадим, не торопясь, продолжил путь вниз по ущелью, мимо обветшалых домов по замусоренной брошенными вещами улице. Везде следы торопливых сборов, неразберихи, паники.

Впереди, ниже по ущелью, узкую улицу перегородил черный неуклюжий грузовик. Вадим остановился. От грузовика исходила опасность. Он мрачной черной уродливой глыбой завалился набок, упершись тупорылым капотом в один из домов. Вадим сделал несколько осторожных шагов и понял, почему он черный – грузовик горел, горел давно, но и сейчас густая жирная копоть, не смытая дождями и ветром, покрывала его металлическую кабину и кузов. Борта кузова и дверца кабины испещрены пулевыми пробоинами, покорежены огнем.

Вадим обошел грузовик и сразу же увидел их. Они стояли облаченные в пятнистые комбинезоны, на головах странного вида шлемы, с опущенными забралами из затемненного пластика, с оружием наизготовку. Солдаты настороженно наблюдали за ним, но, и, поняв, что он их заметил, не сдвинулись с места и ждали его приближения. Вадим насчитал пять человек. Пять молчаливо замерших зловещих фигур. Сделав по инерции несколько шагов, он становился, ощущая за спиной чье-то присутствие. Вадим стоял посреди улицы, и скрыться было не куда, да ему и не дали бы этого сделать. Правда, это и не входило в его планы. Несколько минут они стояли, изучая друг друга. Вадим не торопил события, сейчас главное пережить первый, самый опасный момент, потом будет легче.

С верховья ущелья потянуло ветерком и запахло не выветрившейся гарью и еще чем-то противным, гниющим. Наконец одна фигура сдвинулась с места, медленно приближалась, направив оружие на землянина. Блеск затемненного пластика вместо лица не вызывал оптимизма, но Вадим терпеливо ждал. Стоял, не шевелясь, боясь спровоцировать странных аборигенов, он помнил судьбу Поля. Главное сейчас, вступить в контакт, потом будет проще…

Солдат остановился в метрах двух, и, не сводя ствола оружия с землянина, протянул левую руку в его сторону, в которой был зажат цилиндрического вида прибор. Обошел вокруг Вадима, делая какие-то замеры, потом ткнул землянина стволом в спину, стволом же указал направление движения. Вадим не возражал, и они пошли по улице. По пути к ним присоединились остальные, и Вадим оказался в окружении. Он стал пленником, может и не пленником, но задержанным уж точно…

Так они прошли метров тридцать, когда один из аборигенов, тот, у кого на правой стороне груди висел какой-то значок, отдал короткую команду, и двое из солдат в одно мгновение заломили землянину руки за спину, защелкнули наручники. От резкой боли в руке Вадим вскрикнул, но солдаты не обратили на это внимания. Быстро, но тщательно обыскали, вытащили аптечку, индикатор, аварийный запас и излучатель. Командир торопливо засунул отобранные предметы в нагрудные карманы, и маленький отряд спешно пошел вниз по ущелью, тревожно оглядываясь назад. Вадим тоже попытался оглянуться, узнать, что же так испугало конвоиров, но его больно ткнули в спину тонким стволом, и он лишь успел заметить что-то светящееся розовым светом около дома, в котором заночевал. А группа почти бежала, и никто уже не оглядывался.

Минут через сорок порядком измотавшись, они вышли на узкое, плохо укатанное, шоссе. Дорожное полотно было все в ямах, рытвинах, вероятно давно не ремонтировалось, и выглядело заброшенным. Невдалеке на обочине стояла приземистая пятнисто окрашенная машина. Тяжело дышащие солдаты подвели Вадима к ней, и присели на землю рядом, подняли защитные забрала. Землянин обрадовался: на него смотрели обычные человеческие лица, и когда солдаты стали в полголоса переговариваться, то его не очень-то удивило, что он понимает их речь. На таком языке на земле говорили и сейчас. Конечно, отличия есть, но это был, несомненно, земной язык; и перед ним находились обычные люди. Это вселяло надежду и несколько успокоило землянина. Тревожило другое, – он лишился излучателя и аптечки. Хотя мощнейшее оружие и было настроено только на него, и воспользоваться им мог только он, все же лучше было бы его уничтожить, в крайнем случае, разрядить, как этого требовала инструкция.

Командир тем временем знаком приказал солдатам оставаться на местах, то есть караулить пленника, а сам залез в кабину машины. Снял шлем, нацепил на голову громоздкие наушники, взял в руки микрофон. Долго и нудно повторял позывные, но передатчик молчал, связи не было, правда, по выражению лиц солдат, Вадим понял, что это их вполне устраивало. Они заметно повеселели, улыбались и перешептывались, продолжая, однако, держать под контролем своего пленника. Раздраженный командир спрыгнул на землю. Водрузил на голову шлем и задумчиво смотрел на Вадима. Этот взгляд не понравился землянину, чем-то мертвенным повеяло от этих серых застывших глаз, и от пальцев руки, которые ритмично щелкали застежкой кобуры пистолета, висевшей на поясе. Размышления офицера заняли некоторое время, потом приняв решение, он привычно поправил поднятое забрало на шлеме и приказал:

– Грузится! Живо! С задержанного глаз не спускать! – поднес бинокль к глазам и долго осматривал верховье ущелья, откуда они только что пришли. Солдаты тем временем бесцеремонно затолкали Вадима в кузов, под натянутый пятнистый тент, и залезли сами. Хлопнула дверца, двигатель загудел монотонно и мощно, машина резко дернулась, колеса заскрипели щебнем. Из кабины донесся раздраженный голос командира:

– Сколько раз напоминать, что б так не трогался! Сколько раз!

– Да ладно, знаю! Дорога-то, какая! – оправдывался негромко водитель.

– Вот доложу капитану, узнаешь! – стращал командир.

– Да ладно, капрал, подумаешь, дернул разок! Дорога-то, какая! Лучше угости сигаретой. Душа истомилась…

Машина снова дернулась и медленно покатилась по разбитому шоссе. Ее бросало из стороны в сторону. Она ревела двигателем, визжала тормозами и тогда Вадим, у которого руки были скованны за спиной, летел к кабине, натыкался на солдат, а те равнодушно, словно это был какой-то мешок, отталкивали его ботинками на жесткой рубчатой подошве, и он опять летел в конец кузова. К счастью минут через двадцать его мучения кончились. Грузовик остановился. Хлопнула дверца, и донесся бодрый голос капрала:

– Выгружайся! Не расходиться! Ждать команды! Готовность три! Штурм-рядовой Кромм! Доставить задержанного штурм-капитану! – командовал он простуженным голосом.

Солдаты быстро выгрузились и стянули на землю Вадима. Сняли тяжелые шлемы и лихо надвинули на макушки стриженых голов пятнистые кепки с длинными козырьками.

– Слушаюсь, господин штурм-капрал! – на этот раз по-уставному проорал водитель, и, подойдя к Вадиму, пихнул в спину: – Следовать за господином капралом! Не оглядываться! Не разговаривать! Резких движений не делать!

Вадим решил не скрывать, что понимает язык аборигенов, и без понуждения пошел за капралом. Но поглощенный своими мыслями рядовой Кромм не обратил на это внимание, а может быть все задержанные, с которыми ему довелось иметь дело, знали именно этот язык, и только этот и потому в этом не было для него ничего удивительного. А может быть, им часто попадались пришельцы с других планет, так часто, что они привыкли к тому, что те говорят на их языке, но додумать ему не дали. Подвели к небольшому покосившемуся на спущенном колесе фургону, тоже расписанному кляксами камуфляжа, с пучком антенн на крыше. Капрал поднялся по металлической лесенке в четыре ступени и скрылся в фургоне. Через минуту выглянул из узкого дверного проема:

– Ввести задержанного!

Вадим с помощью рядового Кромма с трудом поднялся по вертикальной лесенке. Капрал принял его и втолкнул в следующее отделение тесного вагончика. Оно оказалось больше, чем можно было предполагать, рассматривая фургон снаружи. Кроме откидного стола, двух стульев, радиостанции и сейфа в помещении больше ничего из мебели не было. И еще было очень жарко. За столом сидел сухопарый офицер с усталым лицом. Коротко стриженые волосы кое-где серебрились ранней сединой. Серые глаза равнодушно смотрели на Вадима.

– Докладывайте, капрал Джефф, что там у вас! – офицер откинулся на спинку стула.

– Господин штурм-капитан, сегодня в 4—15 в патрулируемом квадрате 37 в районе активного «маяка» №26бис был замечен неизвестный схожий с описанием, полученным от группы, патрулирующей в квадрате 36. Он двигался по улице поселка Верхний вниз по ущелью. У сгоревшего грузовика были проведены мероприятия по задержанию. Сопротивления не оказал, – привычно докладывал капрал, – был обыскан. Обнаружены вот эти предметы, – Джефф указал на трофеи, изъятые у Вадима и теперь разложенные на столе перед офицером. Землянин с трудом сдержал изумление: контрольный глазок зарядки излучателя не светился! Излучатель самопроизвольно разрядился! Сам! Хотя им мог воспользоваться только он, Вадим! Но … куда и когда произошел выброс энергии? Вадим стал припоминать события вчерашнего дня: возможно, когда он был на грани потери сознания, набрал код уничтожения? А энергия?

Офицер, уловив волнение землянина, отложил излучатель в сторону, отрывисто произнес:

– Кто вы? Понимаете, вопрос? Отвечайте!

Вадим колебался, размышляя, что сказать этому офицеру, чтобы тот поверил. Если поверит, то он, Вадим, сможет, используя их средства связи, дать о себе знать Земле!? «А Поль? Почему его убили?» – тут же засомневался Вадим, но офицер ждал, и землянину пришлось отвечать. Он говорил медленно, тщательно выговаривая слова, надеясь, что так капитану будет легче понимать его:

– Я с планеты Земля, судя по всему, ваши предки тоже с этой планеты…

Капитан сидел, все так же откинувшись на спинку стула. Слова землянина на него впечатления не произвели. В глазах ни удивления, ни любопытства. Однако наметанный профессиональный взгляд офицера отметил тренированное тело задержанного, но особенно привлекло лицо стоящего перед ним человека: ни малейшего следа испуга или смятения, уверенный спокойный взгляд карих глаз, и какая-то не привычная для этого мира доброта исходила от этого странного человека.

– …Наш экспериментальный корабль «Поиск-2», проводил исследования планеты Хион. Закончив исследования, мы, с моим напарником стартовали с планеты, – Вадим опустил подробности миссии на Хион, – но по неизвестной причине наш десантный бот был, втянут в гравитационный туннель, и мы оказались у вашей планеты… Бот потерпел катастрофу. Спустились на парашютах, потом… Я спасся, а мой товарищ погиб… Его убили ваши солдаты… Почему? – голос Вадима дрогнул. Картина гибели Поля живо предстала перед глазами. Чудом, оставшись в живых на Хионе, он погиб здесь, на этой планете! И опять их врагами были не объективные опасности безграничного космоса, а обыкновенные люди, когда-то бежавшие с Земли. – Я прошу разрешить мне использовать ваш узел связи, не этот конечно, а более мощный и передать сообщение о себе…

– А что это за планета, Земля? – равнодушно произнес капитан, внешне ничем не проявив удивления. – А Хион? Где это?

– Как? Вы не знаете о Земле? Но вы же, выходцы, – начал, было, Вадим, но остановился, лихорадочно роясь в памяти. – Судя по всему, ваше переселение произошло не более трехсот лет назад! Вы должны знать это!

– Почему же я должен это знать? – в голосе капитана все же слышалось некоторое удивление. – Капрал! Вы слышали что-нибудь о планете Земля?

– Ни как нет, господин штурм-капитан, ничего не слышал! – отрапортовал без колебаний капрал.

Капитан оценивающе смотрел на Вадима. В его взгляде землянин все же уловил и хорошо скрываемое любопытство, и что-то еще, чего землянин не смог понять… Капитан слегка покосился на капрала:

– Я жду от вас правды! Только правды! Что вы делали у «маяка» №26бис? – выдержал положенную паузу, продолжил с легкой угрозой в голосе: – Ваше положение очень… сложное! Очень!

– Но мне нечего скрывать! – с недоумением возразил Вадим. – Я не знаю никакого «маяка»! Ни №26, никакого другого! Просто шел,… искал помощи… Мне нужна связь… Я должен…

– Просто шел, «маяка» не видел, и нужна связь. Знаем с кем! – капитан улыбнулся привычной холодной улыбкой. – Значит, вы настаиваете на этом?

Вадим понял, что ничего хорошего от этой улыбки ждать не стоит, и устало произнес:

– Ничего другого сказать не могу, просто не знаю. Я говорю правду!

Капитан как-то сожалеюще посмотрел на землянина, поднялся. Открыл сейф, и, осторожно положив изъятые у землянина предметы внутрь, перед тем как закрыть спросил, указав на излучатель:

– А это что, вы можете объяснить? Оружие? – закрыл дверцу, повернул ключ.

– Было оружием, – подтвердил Вадим, пожав плечами.

– Было? – непонимающе вскинул брови капитан, вонзая холодный взгляд в землянина. – Было? А теперь? Поясните?

– Ну да, было. А теперь это уже не оружие, произошло самоуничтожение…

– Почему? – быстро спросил капитан, и цепким профессиональным взглядом впился в землянина, и тот на секунду замешкался. – Точно я не могу сказать, почему это произошло. После приземления, я очень плохо чувствовал себя, был ранен, временами терял сознание, и, возможно, ввел код ликвидации… Точно, не знаю. Не помню…

– Вот почему вы не применили оружия! – понимающе хмыкнул офицер с каким-то облегчением.

Вадим с недоумением посмотрел на него, потом на капрала:

– Нет, я и не думал об этом! Это недопустимо! В тот момент… Я не владел информацией… Мне ничего не угрожало!

– А теперь владеете, и вам угрожают?! – капитан ядовито усмехнулся, посмотрел на часы. – Цель вашего задания? Зачем и куда шли? Что должны делать у нас? – в заученном порядке сыпал он стандартными вопросами. В голосе звучал металл и одновременно равнодушие.

– Нет у меня никакого задания! – устало произнес Вадим. Он уже понял бессмысленность разговора. Понял, что на помощь надеяться не стоит. На помощь, по крайней мере, этого офицера.

– Вы не правильно оцениваете свое положение! – голос офицера наполнился ненавистью. – Оно очень серьезное! Вас задержали у «маяка», он долгое время находился в режиме ожидания, а теперь перешел в активный режим! Вероятно, нарушено равновесие! И это сделали вы! – он подался к задержанному, глаза офицера светились холодной яростью. – Да за это вас…

– Не знаю я никакого вашего «маяка», ни активного, никакого другого! И равновесия не нарушал, да и не знаю, что это такое! – слабо возмутился Вадим. Ему стало плохо, голову ожгла боль, и он проговорил с трудом: – Поймите, я такой же человек, как и вы! И я не хочу и не могу нанести вам вред! Я могу только помочь вам! Мы, земляне, многого достигли за эти столетия, и многое можем! И если мне удастся связаться с Землей, то это поможет решить ваши проблемы, а они у вас, судя по всему, есть. И немалые…

– Ну вот, – удовлетворенно констатировал капитан. – Многое знаете, а молчите! – Офицер как-то быстро успокоился, сел по удобнее, и приготовился писать. Вскинул холодные глаза: – И так, с каким заданием вы…

– Да нет у меня никакого задания! – вскипел Вадим, борясь с нарастающей болью. – И не шел я ни куда! И не знаю я никакого «маяка»…

– Но вы были у «маяка»! – глаза офицера недобро сверкнули. – До вас он был в режиме ожидания! Тогда почему вы, в таком случае, живы, если такой же человек, как и мы? – закончил капитан удовлетворенно, считая, что загнал землянина в угол. – Почему?

Вадим от возмущения подался вперед, но сильная рука капрала легла за плечо, прижала к стулу. Офицер привычным движением схватился за пистолет, и одновременно торопливо проверил, закрыл ли он дверцу сейфа на ключ, где лежали предметы, отобранные у землянина.

– Вот так-то! А то человек! Знаем кто вы такой! Доставим куда надо, там быстро разберутся, что к чему! – он повернулся к капралу:

– Вызовете лейтенанта, капрал! А этого вывести! И глаз не спускать! Повторите! – в голосе звучал металл. Этот задержанный очень не нравился офицеру.

– Вызвать лейтенанта, усилить охрану задержанного! – добросовестно повторил Джефф. По тону офицера он понял, что это не просто формальность, и капитан чем-то очень озабочен.

– И еще! – офицер не спускал глаз с землянина. – Радиста тоже ко мне! Выполняйте!

Джефф проникся ответственностью момента, торопливо ощупал наручники, сковывающие руки землянина и грубо вытолкал его из раскаленного фургона.

На улице было немного прохладнее. Солдаты, увидев капрала, оживились, поднялись в ожидании приказа, но особого рвения не проявили.

– Рядовые Кромм, Тротт! – заорал басом капрал и побагровел от усердия. – Быстро ко мне!

Двое солдат сорвались с мест и подбежали к ним. Капрал кивнул на землянина и повторил приказ штурм-капитана. Потом позвал еще одного и приказал вызвать лейтенанта и радиста. Солдат убежал по пыльной дороге к соседнему фургону, стоящему метрах в ста ниже по ущелью. Через несколько минут мимо торопливо прошли совсем молодой лейтенант в темных очках и радист, в звании капрала. Капитан не любил медлительных подчиненных.

Перед тем как войти лейтенант поправил ремень, снял темные очки, одернул новенький, пятнистый комбинезон и только тогда поднялся в фургон. Радист полез следом. Они пробыли там долго, минут тридцать и все это время капрал был рядом, и не спускал с землянина настороженных глаз. Рядовые, Кромм и Тротт поняв, что перед ними необычный задержанный, также усердно следили за малейшими движениями Вадима, и только изредка в полголоса о чем-то переговаривались.

Было душно. Облака набирали влагу и темнели на глазах. Воздух наэлектризовался. Вдалеке, пока еще бесшумно рассекали темное небо молнии, но на ущелье стремительно надвигалась гроза…

Из фургона вышел лейтенант. Как-то особенно поглядел на землянина, и этот взгляд не понравился Вадиму. «Что же ему такого наговорил про меня капитан?» – подумал он, в свою очередь, рассматривая молодого офицера.

– Капрал Джефф! Рядовой Кромм! – лейтенант ждал, что они подойдут, но подбежал только капрал. Кромм остался на месте. Лейтенант покраснел от такого нарушения субординации, и открыл, было, рот, но вмешался Джефф.

– Рядовой Кромм выполняет приказ господина штурм-капитана, господин лейтенант! – негромко разъяснил он и опять прорычал басом. – Рядовой Ролл! Заменить, на посту рядового Кромма! Исполнять!

– Капрал Джефф, рядовой Кромм! Вы поступаете в мое распоряжение! – лейтенант торжественно оглядел подчиненных, поправил ремень, ощупал новенькую кобуру. – Приказ: доставить задержанного в Город! Отправляемся через десять минут на дозорной машине! – сделал многозначительную паузу. – Капрал, вы ведете машину, проследите, чтобы все было в порядке… Рядовой Кромм, вы вместе со мною охраняете задержанного! – Помолчал, мгновение, придирчиво осматривая подчиненных. – Вопросы есть?

– Господин лейтенант, – пробасил капрал. – Сопровождать это, конечно хорошо, – многоопытный Джефф как бы размышлял вслух, – но гроза надвигается, господин лейтенант. А в горах, да еще перед подвижкой, господин лейтенант…

– Капрал! – с сарказмом произнес лейтенант. – Вы где находитесь, в кабаке!? Я ясно сказал – это приказ! Приказ господина штурм-капитана! А приказ, как известно…

– Так точно, господин лейтенант, приказы не обсуждаются, а выполняются! – угрюмо согласился капрал. – Однако, гроза, господин лейтенант! – продолжал все же упорствовать он. Его не радовала даже перспектива поездки в Город. – Лучше бы вызвать спецконвой с их машиной. И так, сколько времени возимся с ним,… неизвестно чем все это кончится? Под камень его, вот и все проблемы…

– Нельзя меня под камень, – не согласился с ним Вадим, опередив готового вскипеть молодого офицера. – Вам, капрал Джефф, что приказал штурм-капитан? – он уже разобрался в званиях, а стоять столбом на жаре он устал, тем более выслушивать такое. – Извольте выполнять! К тому же находиться в такой духоте мне уже надоело, и, как вы изволили заметить, гроза надвигается, пора в путь…

Лейтенант, капрал и рядовой Кромм, а также охраняющие его Ролл и Тротт от такого нарушения субординации потеряли дар речи. Тротт первым пришел в себя и ткнул его в бок кулаком. Ткнул, не сильно и почему-то щелкнул каблуками, но щелкнул неудачно, – жестким рантом ботинка зацепил ногу рядового Ролла, и тот от боли тихо чертыхнулся. Лейтенант услышал и понял по-своему:

– Прекратить разговоры, задержанный! – закричал он краснея. – Капрал, проверить машину! Рядовой Кромм! Принять задержанного! – Он хотел еще что-то добавить, но тут из фургона вышел радист. Подошел к нему, протянул толстый опечатанный пакет и полоску бумаги:

– Господин штурм-капитан приказали доставить вместе с задержанным. Распишитесь!

Лейтенант расписался в получении пакета, и радист опять поднялся в вагончик. Вадим понял, что находится в пакете, плотная бумага не могла скрыть конфигурацию вложенных в него предметов.

– Как связь? – спросил офицер вдогонку капрала.

– Пока не удается, гроза мешает, – тихо ответил радист, косясь на Вадима.

– Ясно. Доставим, в сохранности! – веско заверил лейтенант.

Глава 4

Чем дальше они отъезжали от блокпоста, тем дорога становилась лучше, хотя на встречу за это время не проехала ни одна машина, и не встретился ни один человек. Не было и постов военных. Лейтенант успокоился и позволил себе несколько расслабиться.

– Капрал, что будете делать в Городе?

– Доехать еще надо, господин лейтенант, гроза за нами гонится, – озабоченно произнес капрал, хмуро поглядывая в зеркало. – Очень уж мощная гроза, давно такой не было… И, возможна, подвижка к тому же еще…

– Бросьте паниковать, капрал! Через четыре часа будем в Городе, – мечтательно произнес молодой офицер. – Так что вы будете делать? А?

Джефф довольно хмыкнул, видимо перспектива неожиданного отдыха дошла, наконец, и до его озабоченного проблемами сознания, отодвинув в сторону грозу и непонятную Вадиму, но так беспокоящих аборигенов, подвижку.

– Что буду делать? – заинтересованно произнес он. – Деньги есть, цивильную одежду захватил, куда же еще идти как не в кабак! – он глянул в зеркало и подмигнул, сидящему рядом с Вадимом, Кромму. Рядовой довольно заулыбался, дернул левой рукой, звякнули наручники, которыми к нему был прикован землянин.

– А в какой, Джефф? – лейтенант проявлял явный интерес, он по молодости был малосведущ в таких заведениях.

– Ну, мне-то только и можно, что «Верный друг»…

– А еще «Пирамида», господин капрал. Мне говорили, что там есть такой, – влез в интересный разговор Кромм.

– Есть-то, есть, верно, да только нам не рекомендуется туда соваться. Нас господин штурм-капитан всегда инструктирует, когда мы, ну это самое, – капрал замялся.

– Что так? – не понял лейтенант.

– Сброд там всякий собирается, эти, как их…

– Интернированные? – подсказал Кромм.

– Да, они самые, и еще боевики! Ну и уголовники конечно… Место там для прочесывания не удобное, почти окраина…

– Давно с капитаном служите, капрал? – переменил тему лейтенант.

– Три года уже, – посчитав в уме, ответил капрал.

– И как?

– Служба как служба, господин лейтенант, – уклонился от откровенности капрал. На лицо вернулось уставное выражение.

– Да нет, я просто спросил. Сюда ведь добровольно никто не идет, и на второй срок редко кто остается, обычно за провинность, какую-нибудь. А так звание получат очередное и сразу…

– Нет, наш капитан сам попросился, после того как подвижка произошла, и наш блок почти весь погиб, только он, я и еще трое рядовых остались в живых… Вот капитан и поклялся, что пока не, – голос капрала дрогнул, и он замолчал. Расспрашивать дальше лейтенант не решился и разговор иссяк.

По крыше и ветровому стеклу вначале редкими ударами, а потом сплошной дробью застучали крупные капли. Потоки воды залили стекло, «дворники» не справлялись, и капрал вел машину с предельным вниманием. Сделалось совсем темно, и он включил фары, но это мало помогло. Нарастали раскаты грома, сильный ветер хлестал потоками воды, гремел камнями. Видимость стала почти нулевой, а дорога, как нарочно, делала резкие повороты, ныряла в пробитые в скалах короткие туннели, жалась к защитным бетонным стенам, и тогда машина скрежетала металлом корпуса. По днищу стучали мелкие камешки, несомые потоками воды. Сгустившуюся тьму пронизывали мощные, нескончаемые молнии, после которых глаза слепли на несколько секунд. Казалось, что разряды сверкали рядом, так низко опустились облака.

Они двигалась ощупью, еле-еле. Изредка капрал останавливал машину и пристально всматривался во тьму, пытаясь, хоть что-то рассмотреть, но света мощных фар хватало от силы метров на пять, а дальше вновь царила тьма. После очередного ослепительного разряда молнии капрал остановил машину, и тогда все ощутили, как она колеблется под порывами водяного шквала. Вдруг сильно тряхнуло, и она, под напором водного потока, цепляясь днищем о камни, поползла прямо к обрыву. Капрал судорожно жал на педаль тормоза, но скрежет только усилился, а машину потащило еще быстрее. Все напряглись. Джефф лихорадочно крутил руль, но все было напрасно, машина не слушалась. Тогда капрал открыл дверцу и, не выпуская руля, опустил стекло, высунулся из машины, пытаясь рассмотреть дорогу. Внутрь ворвался водяной вихрь. Они сразу промокли. Ветер больно хлестал по лицам, Вадим, прикованный к двум своим соседям, не мог прикрыться, и ему пришлось наклониться, чтобы спрятаться за спинкой сидения. В этот момент яркий шар ворвался в салон, оглушительно взорвался, ярко вспыхнув невыносимо белым светом, опалил людей жаром, и Вадим потерял сознание.

Без сознания был не долго, так как в салоне все еще ощущался резкий неприятный запах оплавившейся пластмассы. Все так же внутрь машины врывались потоки воды, ее сильно качало. Но она за что-то зацепилась днищем и уже не двигалась к обрыву. Ревел шквальный ветер, оглушительно грохотал гром. Но чувствовалось, что гроза уже исчерпала свою силу и пошла на убыль.

Вадим быстро пришел в себя, осмотрелся: двигатель не работал, обмякшее тело капрала Джеффа висело на рулевой колонке. Голова уткнулась в панель управления, но следов крови не было. Лейтенант и рядовой Кромм безжизненно откинулись на сидении, глаза закрыты, мертвенная белизна залила их лица. Вадим подтянул к себе тело Кромма, дотянулся рукой до кисти лейтенанта, нащупал на мокрой руке слабый пульс, рядовой тоже был жив. Успокоившись за жизнь конвоиров, Вадим проверил карманы офицерской куртки. В одном из них нашел ключ и освободился от наручников. Вытащил из планшетки офицера карту и пакет, не вскрыв, сунул себе в карман. Перелез на свободное переднее сидение, откинул обмякшее тело капрала на спинку сидения, проверил пульс – его не было. Вадим торопливо вытащил из кармана пакет, разорвал плотную бумагу, и ему на колени, как он и ожидал, вывалились знакомые вещи: индикатор, излучатель, аварийный запас и особенно необходимая в данный момент аптечка. Достал шприц со стимулятором и ввел капралу в предплечье двойную дозу. Через несколько секунд с удовлетворением услышал глубокий вздох. Джефф ожил, открыл глаза, что-то силился сказать. Вадим сунул ему в рот капсулу и заставил проглотить. Все, пора уходить, он сделал, что было в его силах. Вылез из машины и оказался по колено в бурлящей воде.

Облегченная машина снова поползла к пропасти, до края которой оставалось не более двух метров. Землянин уперся в борт, тонкий металл с хрустом прогнулся, под его руками, но движение прекратилось. Тогда он стал выталкивать ее на возвышенное место, и через несколько минут колеса прочно зацепились рубчатыми протекторами за камни. Вадим для надежности подложил под них по большому булыжнику, проверил устойчивость машины, остался доволен. Заглянул в салон, прислушался к дыханию лейтенанта, еще раз проверил пульс Кромма, встретился с взглядом капрала, тот обессиленный лежал на сидении, но дышал глубоко и ритмично. На лице проступил легкий румянец. Вадим на прощание ободряюще тронул его за руку и захлопнул дверцу. Теперь надо было подумать о своем недалеком будущем. Он открыл багажник автомобиля, достал сумку, которую капрал положил перед отправлением и нашел в ней, как тот и говорил, пакет с гражданской одеждой. Вадим взял пакет, захлопнул багажник, и пошел вниз по ущелью. Буря, начавшаяся так неожиданно, теряя силу, быстро уходила на юг.

Глава 5

В Город Вадим предполагал проникнуть на рассвете, когда он начнет оживать, и можно будет смешаться с аборигенами. Что он будет там делать, Вадим не представлял, просто надо было что-то делать и все. И еще там жили люди…

На всем пути сюда он не встретил ни патрулей, ни застав, и ни одна машина не прошла в направлении Города или из него. Либо известие о его побеге еще не дошло до капитана, либо ночной ураган сбил преследователей со следа, а может быть, они просто не ожидали, что он направиться в Город, и патрули перекрыли горные тропинки и подходы к перевалам, ожидая его там.

Землянин вышел к окраине Города поздней ночью. Готовилась взойти утренняя заря, и уже можно было что-что различить. Вадим развернул карту, изъятую у офицера. Она оказалась подробной и очень помогла землянину в поисках дороги к Городу, но только до него. Самого Города на ней не было, обозначена лишь его окраина, на этом везение кончалось.

Город начинался сразу за ущельем, которое расширялось, и переходило в просторную долину. Все обозримое пространство заполнили бруски невысоких серых однообразных домов с темными в этот ранний час окнами. Бруски стояли плотно друг к другу, без какого-либо порядка, по крайней мере, Вадим не уловил в этом хаосе какой-либо системы. За полчаса наблюдений из-за большого валуна, за которым он укрылся, Вадим несколько раз видел медленно проезжающие патрульные машины с солдатами в уже знакомой ему пятнистой форме. С чем была связана такая активность военных на этой планете в столь ранний час, он пока не представлял, однако опыт, приобретенный на планете Хион, кое-чему научил, – научил быть осторожным, с подобными себе. Там же он убедился, что люди, обычные люди могут хотеть убить его, что неоднократно и пытались сделать. Особенно досталось Полю, который лишь чудом остался в живых, там ему повезло, а здесь… Едва стартовав с Хиона, они, еще не придя в себя после страшной ночи, оказались на этой столь же негостеприимной планете. В этом была главная загадка, – как они оказались на этой планете, немыслимо удаленной и от Земли, и от Хиона… Кому и зачем потребовалось перехватывать крохотный десантный бот землян, на пути от Хиона к ожидающему на орбите кораблю «Поиск-2», и в одно мгновение перебросить сюда, к этой планете, через ни мыслимые дали космоса, закончившейся катастрофой, и гибелью Поля… Он остался совсем один… На планете, где происходило что-то чрезвычайное. «Из огня да в полымя», – усмехнулся невесело Вадим, вспомнив древнюю поговорку. Судя по тому, как с ними тут обошлись и как допрашивали, можно было предположить, что на планете шла война, или дело шло к войне, но против кого? Почему и кто сбил их бот, а затем безжалостно уничтожил и спасательную капсулу? Конечно, десантный бот сбили не эти, – другие, это очевидно. Эти не смогли бы уничтожить даже самолет, но тогда почему те, которые сбили бот, обладая такими возможностями, не уничтожат этих? Очень уж велик разрыв в уровне техники… И из-за чего же тогда конфликт? Откуда исходит опасность? Из космоса? Не может быть! Это полный бред! Он даже предположить не мог, что обладатели столь мощного источника энергии стали на путь уничтожения разумной жизни на этой планете. Вадим понимал, что логика здесь бессильна, слишком мало он знает о том, что здесь происходит, хотя, там, на Хионе, с ними обошлись тоже совсем не так, как предписывала теория контакта… За всем этим крылась загадка, и от успешного решения этой тайны зависит его жизнь…

Вадим отогнал невеселые мысли. Прежде всего, необходимо выяснить возможности этой цивилизации в установлении дальней связи, и если она есть, то срочно подать весточку на Землю о себе. Произойдет это на добровольной основе или нет, ситуация скоро покажет, хотя теперь, после побега, официальный контакт маловероятен. Судьба Поля и его личный опыт с офицерами особых иллюзий на этот счет не оставляли… Поэтому, хорошо все обдумав, он решил проникнуть в Город и попытаться самому разобраться в ситуации. Затем найти пункты связи и изучить их возможности с точки зрения установления контакта с Землей… Вадим понимал все сложность задачи. Незнание обычаев, привычек, особенностей жизни аборигенов ставили его в сложное положение. Его могли разоблачить впервые же часы появления в Городе, но и выбора не было. Придется пойти на риск. А то, что риск большой показала гибель Поля и допрос его, Вадима. Размышляя, он продолжал внимательно наблюдать за происходящим на окраине Города.

Патрульные машины появлялись с определенным интервалом. Прохожие еще не появились на улицах Города, но ночь уже отступала, и ждать оставалось недолго. Вадим вскрыл пакет с одеждой, взятый из сумки капрала и, сбросив свою, слишком приметную, оделся в трофейную. Все оказалось почти впору. Джефф был полнее и чуть пониже ростом. Вытащил из карманов своего форменного комбинезона аптечку, индикатор, аварийный запас. Рассовал по карманам новой одежды. Достал излучатель, – и, не поверил, своим глазам! Излучатель был заряжен! Вадим внимательно осмотрел мощное оружие, нет, все в порядке, оружие было исправно. Это выглядело очень странно, так не могло быть! Сначала по непонятной причине излучатель разрядился, а теперь также без причины зарядился. Тут было над чем, задуматься, но только не сейчас, позже, когда решится главная задача – связь с Землей.

В это время из Города выехала небольшая колонна военных машин и пронеслась мимо него, в ту сторону, откуда он пришел около часа назад. Машины были полны солдат. Вадим и не подозревал, что причиной ночного переполоха был он. Связь после сильнейшей грозы восстановилась, и сообщение о его побеге наконец-то дошло до Города…

В недоумении землянин вертел в руках излучатель, глядя в след удаляющимся грузовикам. Однако время не ждало. Вадим с сожалением набрал свой личный код, и через минуту явственно почувствовал нарастающую теплоту, излучаемую оружием. Осторожно положил на землю, сверху прикрыл уже ненужной одеждой и придавил большим камнем. Придирчиво осмотрел место, – через час следов его пребывания здесь не найти, все сплавиться в сплошной монолит: и песок, и камень, и его единственное оружие…

Вадим продолжил наблюдение за дорогой и окраиной Города. Когда очередная патрульная машина скрылась в глубине улицы, он поднялся, и бросился к сереющим домам. Бежать, по его прикидкам, было, минут пять, не более, так что времени должно хватить с запасом. Но рокот двигателя патрульной машины возник за спиной неожиданно близко, и тусклый луч фар шел по пятам, подгоняя землянина, и загнал в тупик. Почему-то эта машина появилась раньше, чем должна была появиться.

Вадим не знал, что произошла смена патрулей, и на маршрут вышла новая мобильная группа.

Землянин уперся в стену перегораживающую улицу. Правее, в мрачном монолите здания тускло светлело пятно арки, но оно уже озарялось приближающимся светом фар. В отраженном свете Вадим разглядел перед собой высокий забор, сложенный из природного камня, и, не раздумывая, полез. Лезть было неудобно, мешали тяжелые десантные ботинки, и пришлось идти практически на руках. Он опередил патруль на доли секунды. Вцепившись в камень кончиками пальцев, Вадим висел по другую сторону стены, боясь спрыгнуть и нашуметь, и тем самым привлечь внимание патруля.

Он пытался рассмотреть, где оказался. Небольшой, замкнутый с трех сторон забором двор, отсекало от улицы одноэтажное строение, немногочисленные окна которого, еще не светились. У запертых на тяжелый засов ворот стоял потрепанный грузовик груженый ящиками. Ящики заполняли практически всю площадь двора.

Патрульная машина проурчала за забором, и землянин, стараясь не шуметь, сполз на штабель ящиков. Запустил руку внутрь одного ящика, другого, они оказались пустыми. На четвереньках полез по ним, нащупывая путь рукой. Лезть было неудобно. Плохо уложенные в штабеля ящики под тяжестью тела шатались, скрежетали ржавыми скобами, противно скрипели, и Вадиму приходилось застывать в неудобной позе, прислушиваясь к доносившимся из-за забора и из просыпающегося дома звукам. Он добрался до края и тут ему помог спуститься с груды ящиков грузовик, который задним бортом стоял вплотную к ним. Вадим обошел машину, осторожно заглянул через стекло в кабину, там никого не оказалось, но открывать дверцу не стал. С грузовиком он справился бы; пока его везли военные, он видел, как управлял машиной капрал и во всем разобрался. Обошел свободное от ящиков пространство двора и внимательно осмотрел. Нашел место, где можно укрыться – между стеной дома и штабелем ящиков образовалась щель. Вадим втиснулся туда, и закрылся ящиком, поставленным на ребро.

Через не плотно подогнанные доски ящика он мог видеть весь двор, окна и дверь дома. Тишина убаюкала, он согрелся и разрешил себе немного поспать, но спал чутко, готовый в любую секунду к действию.

Примерно через час во дворе началось движение. Из дома, скрипнув дверью, вышел пожилой мужчина в застиранном комбинезоне, огляделся по сторонам и, насвистывая какую-то мелодию, направился к грузовику, залез в кабину. Двигатель завелся с трудом, долго и неритмично тарахтел, стреляя густым едким дымом. Машина визгливо просигналила, из дома показалась пожилая женщина. Она подошла к запертым воротам, долго возилась с засовом, прежде чем тяжелые створки со скрипом распахнулись. Машина с грохотом, таща шлейф черного дыма, выкатила со двора, а женщина, сомкнув створки ворот и не задвинув засов, ушла в дом. Вадим еще раз осмотрел свой костюм, снял куртку, подвернул рукава рубашки, все как у водителя грузовика, выждал момент, и, выставив ящик, вылез из убежища.

Почистился от пыли и прилипшего мусора. Чуть приоткрыл створку ворот и выскользнул на улицу.

На улице царило оживление: сновали нещадно дымящие машины, спешили люди, мигали на перекрестке светофоры. Город проснулся, наполнился шумом, людьми и начал жить своей, пока не понятной землянину, жизнью.

Вадим сориентировался по вершинам гор, обступивших Город со всех сторон, и направился туда, где, по его мнению, должен быть центр этого хаотического нагромождения домов. Идя по улицам, внимательно присматривался к поведению людей, их одежде, разговорам и к зданиям, которые обступали с обеих сторон узкие, без признаков зелени, улицы. Бетон, асфальт, камень, – вот из чего состоял Город, и еще много чадящих едким дымом машин. Присматривался он и к некоторым зданиям, фасады которых, были оплетены множеством проводов, но нужного для себя не находил, и оптимизм его стал угасать. Все было слишком примитивным, и до связи с космосом недотягивало. И чем глубже он погружался в это чудовищное нагромождение домов, называемое Городом, тем отчетливее понимал, что весь его замысел является авантюрой, обреченной с самого начала на неудачу. Слишком, чуждый мир его окружал.

В одном из переулков, в который он свернул, стоял стойкий аромат пищи, и ему страшно, до спазма в желудке, захотелось есть. Почти сутки он держался на стимуляторах и брикетах аварийного запаса. Он невольно ускорил шаг. Особенно сильный аромат шел из открытых окон одного из домов, мимо которого он проходил; там гулко и ритмично ухал какой-то инструмент, ему тонко вторило, что-то напоминающее флейту. Вадим замедлил шаг, не торопясь прошелся мимо заведения. Туда входили и выходили люди. Ничего особенного он в них не усмотрел: ни в одежде, ни в поведении. Остановился, как бы размышляя, зайти или нет, и повернул назад. Вместе с несколькими спешащими посетителями поднялся по ступеням и вошел в небольшой зал с низким потолком. Было душно. Вадим невольно сглотнул, настолько густой запах пищи наполнял помещение. Он, как и вошедшие с ним посетители сели за свободные столики. К ним быстрой походкой подошел малыш лет восьми. Он нес большой битый поднос, заставленный керамическими мисками, наполненными чем-то белым, горячим и очень ароматным. На голове надвинутый по самые глаза большой, белый, явно не его колпак.

Мальчик ловко сбрасывал миски на стол, и они, скользя по гладкой поверхности останавливаясь точно перед клиентом. Юный официант, окончив раздачу, так же проворно собирал опорожненную посуду и протирал столы.

Перед Вадимом остановилась миска полная аппетитной пищи. Он взял ложку, воткнутую в белую ноздреватую, слегка посыпанную чем-то зеленым массу, и с задумчивым видом, и стал перемешивать, а сам исподволь следил за соседом, напротив. Тот сразу набросился на пищу, и не оторвал голову от миски до тех пор, пока ложка не застучала о дно. Довольно вздохнул, отодвинул посуду, вытер темным платком потное лицо, порылся в кармане куртки и бросил на стол монетку. Поднялся и ушел. Освободившееся место тут же занял другой посетитель. Вадим сомневался недолго, тем более на него стали обращать внимание. Он осторожно попробовал белой массы и остался доволен. Скоро ложка заскребла по дну, и он с сожалением отодвинул, оказавшуюся не такой уж и глубокой миску. Мальчик-официант, сновавший между столиками, проворно собирал оставленные монетки. Вадим тяжело вздохнул, видя, как тот приближается к их столу. Мальчик взял оставленные соседом деньги, вопросительно посмотрел на землянина. Тот виновато улыбнулся, покопался для вида в карманах, хотя и так знал, там ничего нет. Молча развел руками. Мальчик перевел испуганные глаза на нового соседа по столу, и тот, не переставая жевать, выгреб из кармана несколько монет, бросил одну. Мальчик ловко подхватил ее на лету и опять посмотрел на Вадима. Землянин отрицательно покачал головой. Сосед, грузный мужчина закончил, есть, но уходить не спешил. Он хмуро наблюдал за Вадимом и мальчиком, а малыш беспомощно озирался по сторонам.

– Не издевайся, видишь ему и так нехорошо! – произнес мужчина, поняв затруднения малыша.

– Я не издеваюсь, – старательно произнес фразу Вадим, и, судя по тому, что это не вызвало удивления, значит он говорил правильно, торопливо добавил. – Понимаете…

– Понимаю, – усмехнулся мужчина, изучающе разглядывая странного человека. – Нет у тебя, я так понял?

– Нет, уныло согласился землянин, – Вадим чувствовал себя отвратительно. Он избегал смотреть в испуганные глаза малыша.

– Оттуда? – тихо проговорил мужчина озираясь.

– Откуда? – искренне и тоже отчего-то шепотом произнес Вадим, но тот принял это за шутку.

– Откуда, откуда! Оттуда!.. Что Подвижка началась? – он напряженно ждал ответа.

– Ну, честно, не понимаю! – Вадим решил говорить правду. Внешность мужчины располагала откровенности.

– Ну, ну! Честно так честно, кто же не верит, – с иронией произнес тот и взглянул на странного человека и, видимо, что-то убедило его в том, что Вадим говорит правду, да и мало ли что происходит там. – Странный ты человек… Странный… – Он поднялся. Достал еще монетку и, не глядя, бросил малышу, тот поблагодарил искренней улыбкой и бросился на зов женщины, которая визгливым голосом звала его, высунувшись по пояс из узкого окна раздачи.

– А как же ты дальше будешь, непонимающий? А? – Вадим молча пожал плечами, потом тоже поднялся. – Ладно, пойдем, есть куда идти? – произнес мужчина вопросительно.

– В общем-то, я, – начал разрабатывать землянин на ходу версию, но запнулся, совершенно не зная, что говорить. Ему почему-то не хотелось обманывать этого человека.

– Ясно. В Город удалось пробраться, а идти не к кому, и жить не на что… Значит, подвижка все же была, а нам ничего не сообщили, – констатировал мужчина. – А сам думаешь до Столицы добраться? – в голосе звучала грустная ирония.

– В Столицу! – искренне согласился Вадим, и подумал, что если здесь не найдет подходящего узла связи, то просто необходимо будет идти в Столицу, возможно хоть там повезет, – все же Столица!

Мужчина тронул его за плечо, и направился к выходу. Вадим пошел следом. На улице мужчина сказал убежденно:

– Не дойдешь. Не дойдешь до Столицы. Не ты первый… Да и не известно где лучше. И тут пропадешь, хотя держишься неплохо, вот только без денег все равно не протянешь долго. И акцент подведет. – Вадим молча согласился. – И пойдешь в лучшем случае обратно… Жутко там?.. – спутник Вадима испытующе посмотрел на землянина и продолжил. – Ну, когда это… начинается?

Вадим неопределенно пожал плечами. Он ничего не понимал, а лгать этому, проявившему участие человеку не мог. Мужчина обиженно замолчал, но шел рядом. Потом произнес с горечью:

– Я ведь просто так, меня бояться не надо… Ладно, вот держи, на день-два хватит, а там как повезет, – он сунул Вадиму несколько монеток. – И не смотри ты такими правдивыми глазами… Э, да что там, долго ты не протянешь! Какой-то ты не такой! Все на лице написано! Но все равно, удачи тебе! Прощай! – Он резко свернул в переулок и скрылся в толпе куда-то спешащих горожан, а Вадим продолжил свои поиски.

Он обошел практически весь Город, но так ничего подходящего не нашел. Либо технология этого общества еще не доросла до полетов в космос, либо искать надо не в Городе, к чему он больше склонялся. Из путаного диалога с утренним горожанином и из увиденного в панически покинутом аборигенами поселке в горах он понял, что здесь происходит что-то экстремальное, близкое к катастрофе и это объясняло присутствие многочисленных военных на улицах Города.

Несколько раз с воем сирен по улице пронеслись ярко раскрашенные машины каких-то служб. Под вечер все чаще стали попадаться патрули, впрочем, вели они себя достаточно корректно, и пока ограничивались наблюдением за порядком на улицах.

К концу дня он так устал, что едва передвигал ноги, и очень захотелось есть. Он стал посматривать по сторонам в поисках соответствующего заведения, чтобы поужинать, а заодно поразмышлять над ситуацией в спокойной обстановке.

На этот раз искать пришлось долго, уже зажглись редкие тусклые огни наружного освещения улиц, когда он вначале ощутил слабый запах пищи, а уж потом увидел мерцающую розовым цветом, занимающую весь фасад здания надпись – «Харчевня Пирамида». Тут же в памяти всплыл разговор лейтенанта с капралом. Вспомнил все, что ему было известно об этом, с сомнительной репутацией, заведении, и, после некоторого колебания вошел в харчевню. В помещении было сильно накурено, и стоял многоголосый гул. Тускло освещенный большой зал был тесно набит посетителями, но в отличие от утренних, спешащих куда-то жителей, эти, вечерние, никуда не торопились.

Вадим пробрался к замеченному им свободному месту, и втиснулся между сидящими. Соседи сразу же обратили на него внимание, и разговор за столом смолк. Землянин почувствовал себя неловко, опять он сделал что-то не так.

– Простите, я не знал, что у вас занято, – пробормотал он, стараясь приглушить акцент, и поднялся.

– Дай закурить! – требовательно произнес мужчина с невыразительной внешностью простуженным голосом.

– Что? – не сразу понял Вадим. – Что дать?

– За-ку-рить! – раздельно повторил, с угрозой в голосе, простуженный.

– За-ку-рить? – старательно повторил Вадим, лихорадочно соображая, и вспомнил. – Простите… У меня все… выкурились…

За столом стало тихо. Вадим насторожился еще больше. Он явно сказал не то, но еще не понял, чем это может ему грозить, и приготовился к худшему, но тут простуженный миролюбиво засмеялся хриплым смехом. Вадим ощутил, как разительно изменилась обстановка, напряжение сидящих людей ослабло. Они заулыбались, с настороженным интересом смотрели на землянина.