Золотая клетка для синей птицы Леонтьев Антон

Мальчик ничего не ответил. Раздался сигнал селекторной связи, Деканозов взял трубку.

– Да, сейчас, подожди, – коротко бросил он и снова обратился к сыну: – Дима, ты ведь хотел попасть в наш компьютерный центр. Я скажу, чтобы тебя проводили. А позже присоединюсь к тебе. И, если не возражаешь, мы поедем с тобой куда-нибудь поужинать.

Он нажал кнопку, явился телохранитель, который почтительно держал дверь, пока Дима в кресле проезжал мимо него.

– До встречи, папа, я тебя жду! – произнес он на пороге и улыбнулся. Деканозов в который раз испытал суеверный страх. Улыбка мальчика напоминала материнскую. Но нет, она, виновница ужасной трагедии, осталась навсегда в прошлом. Дима никогда не узнает о ней и никогда ее не увидит.

Закончив телефонный разговор, Деканозов положил трубку и, сцепив руки в замок, в задумчивости посмотрел в окно. Дима прав, вид действительно необыкновенный, однако у него никогда не было времени насладиться живописной панорамой города. Год завершался. Завершалась и длинная череда неудач. Владимир Стаховский мертв. Деканозов, разъяренный деятельностью медиамагната, давно строил планы его обуздания, даже с применением физической силы. Когда же до него дошли слухи, что предатель Барабаш собирается продать Стаховскому информацию по проекту «Фарма-Стикс», Деканозов испугался. Такое происходило с ним крайне редко. Это была реальная опасность для его концерна.

Деканозов снова включил телевизор. Все та же суета вокруг гибели Стаховского. Ну что ж, собаке собачья смерть. Нечего думать о нем, надо сосредоточиться на чем-то приятном, например, на поездке вместе с сыном в Нью-Йорк…

– Света, я так рада тебя видеть, – Кристина Стаховская первой протянула гостье руку. Вдова медиа-магната, затянутая в черный шелк, осунулась. Светлана Ухтомина могла поспорить, что Кристина очень страдала, однако лицо ее было бесстрастным. Только рука слегка дрожала.

– Кристина, прими мои самые искренние соболезнования, – произнесла Светлана. Она всегда терялась, когда требовалось утешить кого-то в горе. Разве слова могут выразить всю боль утраты и помочь тому, кто только что потерял любимого человека.

Звонок от Кристины поступил неожиданно. Светлана была в редакции еженедельника «В зеркале власти», где вторые сутки шло заседание кризисного штаба. Весть о гибели Владимира Стаховского стала неопровержимой реальностью, к ней начинали привыкать. О причинах катастрофы все еще не известно ничего достоверного, в спешном порядке была сформирована правительственная комиссия. Светлана знала Кристину, как, впрочем, и Владимира Стаховского, однако это знакомство не выходило за рамки отношений либерального работодателя и чрезвычайно удачливого работника. Кристина, как и ее супруг, работала в холдинге «ВластЪ», писала статьи для газет и была редактором нескольких телевизионных программ.

– Проходи, – произнесла Кристина, закрывая за Светланой тяжелую дверь. Они были одни в большой прихожей квартиры Стаховских. Здесь сразу чувствовался стиль и наличие денег. На ярко-белом фоне стен Кристина, облаченная во все черное, выглядела маленькой девочкой, растерянной и испуганной, которая не по своей воле попала в водоворот страшных событий. – Я рада, что ты согласилась навестить меня, – продолжала Стаховская. – Почему-то все думают, что мне хочется остаться наедине с мыслями и воспоминаниями, но это не так. Я боюсь одиночества, не представляю себя без Володи…

Она оборвала фразу на полуслове, взгляд ее потух.

– Ну ладно, оставим это… Проходи, прошу тебя. Ты что будешь пить, кофе или чай? Или, может быть, сок?

– Черный кофе, – ответила Светлана.

Она прошла в овальную гостиную, доминантами в которой был свет, простор и стекло. Легкая лестница, словно парящая в воздухе, уводила на второй этаж. Похоже, в квартире, кроме них, никого не было. Светлане бросилась в глаза большая фотография Стаховского, перевязанная черной лентой.

– Твой кофе. – Кристина появилась из кухни, держа в руке изящную фарфоровую чашечку. Светлана подумала, что со стороны кажется, будто одна подруга пригласила к себе другую по пустяковому поводу. А на самом деле поводом была смерть.

Они опустились на белоснежную кожаную софу. Кристина, помолчав, произнесла:

– Ты наверняка удивлена, почему я попросила тебя прийти… Скажи честно, это так?

– Да, – ответила Ухтомина. Она в самом деле не понимала, почему Кристина позвонила именно ей. Они никогда не были особенно близки. Светлана являлась одной из лучших журналисток еженедельника, который принадлежал ее мужу, не более того. Возможно, Кристина ищет поддержки в минуты отчаяния. Однако Стаховская не производила впечатления отчаявшегося человека.

– Я не буду ходить вокруг да около, – Кристина зябко повела плечами. – Я прошу тебя помочь мне, Света, и рассчитываю на твою поддержку.

Ухтомина произнесла:

– Кристина, чем я могу помочь тебе, скажи, и я постараюсь сделать все, что в моих силах. Я очень многим обязана Владимиру, ты это знаешь…

– Спасибо тебе за поддержку, – Кристина вздохнула. – Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что его нет.

– Такая нелепая катастрофа, – Светлана отпила немного кофе. – Говорят, что у каждого своя судьба…

– Нелепая катастрофа! – воскликнула Кристина. – Светлана, если бы ты знала… Впрочем, ты должна знать! Власти заявляют, что причина пока не установлена, но на самом деле это не так. Все выяснилось в день гибели Владимира, но об этом не сообщают широкой общественности. В самолет моего мужа кто-то подложил взрывное устройство, которое сдетонировало при взлете. Это и стало причиной первого взрыва, а когда самолет упал на взлетно-посадочную полосу, взорвались баки с горючим.

Светлана слушала Кристину и поражалась ее самообладанию. Та говорила о страшных вещах будничным голосом, лишенным всяких эмоций, но Ухтомина понимала, что она на самом деле страдает.

– В ближайшие дни об этом сообщат, но пока никто не хочет будоражить общественность. Впрочем, смерть Владимира многим на руку. Блестящий журналист, владелец независимого холдинга и целого телевизионного канала…

– Кто бы это мог быть? – произнесла Светлана. – У Владимира было много врагов, своей деятельностью он настроил против себя множество влиятельных лиц.

– Это так, – согласилась Кристина. – Но ведь ты не знаешь, кто находился с Владимиром в самолете. И вообще, эта история непонятная и запутанная. Накануне Владимир сказал мне, что мы летим в Киев. Я собиралась отправиться вместе с ним, в Киеве живет моя сестра, и я хотела навестить ее. В день гибели я была в гостях у Эльвиры Долимбаровой, она остановилась в отеле «Балчуг-Кемпинский». Там меня и застал звонок от Владимира, он сказал, что хочет лететь без меня, так как в самолете намеревается взять интервью у своего таинственного гостя. Я что-то заподозрила, даже не могу сказать, что именно, поэтому и отправилась во Внуково. Однако прибыла туда слишком поздно, самолет уже стартовал. А затем, всего несколько секунд спустя…

Она замолкла. Светлана отвела глаза. На долю Кристины выпало самое страшное: она стала свидетельницей смерти любимого человека.

– …раздался взрыв, – продолжала Стаховская. – Это походило на фильм ужасов. Я все стояла и пыталась сообразить, что же происходит. От взрывной волны лопнули стекла, тысячи осколков разлетелись по всему зданию аэропорта. У меня мелькнула мысль о террористах, я все еще никак не понимала, что взорвался самолет с Владимиром…

Она снова замолчала и, опустив голову, тяжело вздохнула. Светлана осмотрелась вокруг. Здесь когда-то жил Владимир Стаховский, а теперь он мертв. Кристина, что же будет с ней дальше?

– Володя был не один в самолете, – сказала Стаховская. – Теперь я точно знаю, с кем он летел в Киев. Таинственным спутником Владимира, это уже многим известно, был Анатолий Барабаш, тебе это имя о многом говорит, не так ли?

Светлана вздрогнула. Еще бы, всего два дня назад она ссылалась на Барабаша в своей статье, посвященной разоблачениям махинаций в концерне «Парацельс».

– Бывшая правая рука Деканозова, – сказала Светлана. – Но почему он оказался в самолете?

– Я этого не знаю, – с горечью ответила Кристина. – Я всегда думала, что Володя доверяет мне, он никогда не скрывал, каким расследованием занимается в данный момент. Я ему во многом помогала… Но о том, что в Киев летит с Анатолием Барабашем, он мне не сказал. Теперь, реконструируя в памяти дни накануне катастрофы, я припоминаю – Владимир пытался отговорить меня от поездки, заявлял, что мне лучше навестить сестру позднее, но я упрямо стояла на своем. Наверняка он хотел встретиться с Барабашем наедине, чтобы взять у него интервью. Тот, насколько мне известно, обладал взрывной информацией о Константине Деканозове. Я выяснила, что интервью в воздухе должны были заснять на пленку. Скорее всего, Владимир считал, что Барабашу не понравится мое присутствие, поэтому он и принял решение лететь без меня. Поэтому и позвонил в отель. Мое опоздание спасло мне жизнь!

Стаховская замолчала. Светлана подумала, что вряд ли сама могла бы так хорошо и с достоинством держаться в подобной ситуации. Без сомнения, Кристина сильная личность. И у нее есть большие шансы возглавить после смерти… после убийства Владимира холдинг «ВластЪ». В конце концов, Кристина имеет журналистское образование и, кроме этого, уникальное чутье на сенсации.

– Я все время думаю о том, что, если бы не звонок Владимира, который сбил меня с толку, я бы успела в аэропорт и оказалась бы в самолете. И погибла бы вместе с ним.

– Слава богу, этого не произошло, – сказала Светлана. – Но знает ли о том, что ты рассказала, следствие, Кристина? Я не думаю, что имеет смысл утаивать что-то от комиссии…

– О, не беспокойся! – воскликнула Стаховская. – Все, кому надо, в курсе, меня заверили, что органы приложат все усилия для того, чтобы найти виновных в катастрофе. Но ты сама понимаешь, это все только слова. Владимир был журналистом и бизнесменом, а кто именно является у нас в стране жертвами заказных убийств? Бизнесмены и журналисты… Следствие, как заявил мне один высокий чин, пока не видит никакой связи между взрывом и присутствием на борту Анатолия Барабаша. Не сомневаюсь, что они этой связи так и не установят. Убийство Владимира, скорее всего, останется нераскрытым. Очередная гибель очередного журналиста… Но, Света, я уверена, что на самом деле покушались не только на моего мужа, но и на Барабаша. Ты ведь занимаешься именно концерном «Парацельс», что тебе известно о нем?

Подумав, Светлана ответила:

– Анатолий Степанович Барабаш, выпускник Ленинградского горно-химического института… В свое время считался одним из самых блестящих стратегов империи Константина Деканозова. Однако в середине этого года, после рейда в концерн «Парацельс» Генеральной прокуратуры и налоговой полиции, был обвинен в некомпетентности, неверной финансовой политике, злоупотреблениях служебным положением и уволен в одночасье. На самом деле за всем этим стоят его давнишние противоречия с Деканозовым.

– Как ты думаешь, Света, обладал ли Барабаш сведениями, которые были смертельно опасны для Деканозова? – спросила Кристина.

Светлана, практически не задумываясь, воскликнула:

– Конечно! Когда Деканозов уволил его, то все ждали разоблачительной пресс-конференции, никто не думал, что бывший заместитель фармацевтического короля оставит без внимания нетактичное, мягко говоря, поведение своего шефа. Но Барабаш затаился, избегал журналистов и только один раз, когда его поймали около машины, был вынужден сказать, что ничего не знает и ему нечего выносить на суд общественности. Ему мало кто поверил – Барабаш, без сомнения, был в курсе махинаций в концерне Деканозова, которые происходили при нем в последние семь лет. И если он согласился побеседовать с Владимиром, то могу практически утверждать, что собирался сообщить какую-то компрометирующую информацию на своего бывшего хозяина.

– Я тоже так думаю, – сказала Кристина. – Поэтому я и позвонила тебе. Ты считаешься самой лучшей журналисткой в еженедельнике «В зеркале власти», Владимир часто упоминал твое имя с гордостью. Он говорил, что ты чем-то напоминаешь ему самого себя: такая же напористая, дерзкая и жаждущая истины…

Ухтомина слегка улыбнулась. Ей уже не раз говорили, что, выйди она замуж за Стаховского, они бы вместе составили великолепный тандем.

– Ты, если я правильно информирована, сейчас вплотную занимаешься личностью Константина Деканозова и финансовыми злоупотреблениями в его концерне. И, не сомневаюсь, ты знаешь о нем многое.

– Многое, но далеко не все, – ответила Светлана. – Деканозов скользкий, как угорь, его можно обвинить в мелких грешках, найти небольшие недочеты в бумагах, доказать, что он когда-то проехал на перекрестке на красный свет, но не более того. Но я уверена, Константин Константинович скрывает куда более страшные тайны.

– О, в этом можешь не сомневаться. Владимир давно занимался личностью Деканозова. Помню, года полтора назад он как-то заметил, что ему хочется добыть информацию, которая уничтожит Деканозова, и поклялся, что рано или поздно сделает это. А если Владимир что-то затевал, то всегда добивался намеченного. Думаю, накануне собственной гибели он вплотную подошел к разоблачению скрытой от всех деятельности олигарха. Иначе зачем бы он встречался с Барабашем и даже хотел записать интервью с ним на пленку? Теперь, вспоминая последний месяц, могу сказать, что Владимир был одновременно взволнован и полон эйфории. Я как-то не придавала этому особого значения, но он явно напал на след сенсации. И этой взрывной информацией его мог снабдить только один человек – Анатолий Барабаш.

Кристина закрыла лицо руками и через секунду, справившись с волнением, продолжила:

– Света, по всей видимости, мне придется встать у руля холдинга. И я ни за что не сверну с того пути, который выбрал Владимир. Я приложу все усилия для того, чтобы смерть Володи не осталась нераскрытой. Власти не особенно стремятся найти убийцу. Значит, нужно взять расследование в свои руки. Потому-то, Света, я и обратилась к тебе. Ты считаешься специалистом по концерну «Парацельс», ты независимый и неподкупный журналист, не боящийся писать правду. Как ты относишься к моему предложению заняться выяснением причин гибели Владимира?

Светлана, которая уже поняла, что было истинной подоплекой внезапного звонка Кристины, медленно ответила:

– Я чрезвычайно ценю твое доверие, Кристина. Я благодарна тебе за столь лестное мнение обо мне. Но не могу согласиться с тем, что я являюсь лучшим журналистом еженедельника. Ты же знаешь, Владимир подбирал светлые головы, поэтому у нас в редакции работают люди, куда более одаренные и компетентные, чем я. Я всегда восхищалась Владимиром Стаховским, более того, он до сих пор является моим кумиром и образцом для подражания. Человек, который начал с нуля и всего за несколько лет смог выстроить мощную медиа-империю! Даже название холдинга отражает его имя: «ВластЪ» – ВЛадимир СТаховский. Если бы я почувствовала хотя бы малейшее давление, если бы мне кто-то хоть раз сказал, что можно писать, а о чем лучше промолчать, я бы ушла из еженедельника, но такого не произошло, и в этом в первую очередь заслуга Владимира. Я знаю, что ему поступали заманчивые и весьма щедрые предложения о продаже телевизионного канала, нашего еженедельника или всего холдинга в целом, и каждый раз он отвечал отказом. Он в моих глазах был воплощением журналистской этики, Кристина, и я говорю это без всякого пафоса. Его убили, и это ужасно, и ты абсолютно права – его смерть не может остаться безнаказанной.

– Спасибо тебе, Света, – прошептала Кристина.

Она поднялась с софы и исчезла из гостиной. Светлана осталась одна. Стаховская вернулась через несколько минут, глаза ее покраснели. Она наверняка приводила себя в чувство, стремясь не показать слез гостье.

– Я вижу, что не ошиблась, выбрав тебя, – сказала Кристина. – Завтра состоятся похороны Владимира, в самый канун Нового года. Какая зловещая гримаса судьбы – он так любил этот праздник, и вот отправится в последний путь 31 декабря. Света, я буду содействовать тебе, как только могу. Ты получаешь новое задание – расследование смерти Владимира. Мне кажется, что ты должна уделить особое внимание Константину Деканозову. Именно ему, и никому другому, была выгодна смерть Володи и Анатолия Барабаша. Но, прошу тебя, будь крайне осторожна. О том, что ты занимаешься расследованием катастрофы во Внукове, никто не должен знать. Мне хорошо известно, что как на телевидении, так и в твоем еженедельнике есть люди, которые не гнушаются информировать сильных мира сего о готовящихся публикациях или программах, в которых разоблачают их грешки. Если Деканозов причастен к смерти мужа, а я думаю, что это именно так, то, значит, он заранее от кого-то узнал о том, что Владимир собирается встретиться с Барабашем и получить от того эксклюзивные материалы. Я тебе безгранично доверяю, Света.

Ухтомина на секунду закрыла глаза. О таком громком расследовании, которое может изменить всю ее жизнь, она мечтала уже давно. Пожалуй, с того самого момента, когда выбрала для себя журналистскую стезю. И вот этот момент настал. Она приложит все силы для того, чтобы найти виновников гибели Владимира Стаховского. Но Кристина трижды права, это занятие может стать очень и очень опасным. Те, кто устранил Стаховского, не задумывались о том, что вместе с ним погибнут совершенно непричастные к этому люди, пилоты и стюардессы. Светлана знала: когда речь идет о больших деньгах, никто не считается с человеческой жизнью. Но она была обязана Владимиру своей блестящей карьерой, поэтому не имеет права отказаться. И еще: Кристина…

Стаховская, сжав руки и опустив взгляд, сидела на софе. Светлана испытала к ней внезапную жалость. Бедная, сколько на нее всего обрушилось. Стать во главе большого медиахолдинга – явно нелегкий выбор. И Кристина, возможно, еще не готова к этому. Она всегда опиралась на Владимира, привыкла к тому, что муж принимает решения и руководит всем. И вот настал момент, когда его не стало, а решения по-прежнему требуется принимать. На этот раз уже ей самой. Впрочем, Светлана ошибается. Владимир никогда бы не выбрал себе жену, которая не смогла бы продолжить его дело. Но в любом случае Кристине требуется поддержка.

– Прошу тебя присутствовать завтра на похоронах, – сказала Стаховская. – Я хотела провести закрытую церемонию, только для немногочисленных родственников и самых близких друзей, но, увы, так не получится. Смерть Владимира вызвала всеобщий резонанс, его по-настоящему любили, и я не могу запретить его поклонникам попрощаться с ним. А в первые дни нового года состоится оглашение завещания. Честно признаюсь, Владимир никогда об этом не говорил со мной, а я была уверена, что он проживет еще по крайней мере лет двадцать. Думаю, ты тоже должна присутствовать во время этого мероприятия.

Кристина обратила свой взгляд к фотографии Владимира. Стаховский, запечатленный на ней в темно-красном свитере, в очках без оправы, за столом, на котором возвышался ноутбук, улыбался.

– Мне так его не хватает, – сказала Кристина тихо. – Но я понимаю, что подлинное одиночество еще впереди. И если я буду знать, что человек, который убил моего мужа, понес заслуженное наказание, мне станет легче. Я знаю, что если поручить расследование компетентным органам, то и через десять лет они не выйдут на след убийцы. И не наемника, который подложил в самолет бомбу, а того, кто оплатил смерть Владимира. Уверена, что журналистское сообщество не смирится со смертью Володи, и я хочу приложить все усилия для того, чтобы виновные оказались на скамье подсудимых. Это не месть, а справедливое и неизбежное возмездие.

Раздалась пронзительная трель телефона, Кристина взяла трубку и методично роняла одно слово за другим, повторяя заученные фразы:

– Да, благодарю вас, конечно же, вне всяких сомнений. Да, это такой удар…

Светлана оглянулась. Она впервые была в квартире Стаховских, однако ее не оставляло ощущение, что со смертью Владимира жилище опустело. Осиротело, что ли. Она займется расследованием немедленно. Это, так сказать, миссия возмездия, и Ухтомина не откажет Кристине. Она постарается сделать все, что в ее силах.

Итак, первым и единственным подозреваемым является Константин Деканозов. У него были самые веские причины желать смерти Стаховскому, как, впрочем, и своему бывшему заместителю, готовому продать его с потрохами. Но Светлана хорошо знала, что Деканозов всегда просчитывает каждое свое действие, и вряд ли он поставил себя под удар в этом случае. С другой стороны, Деканозов отличается импульсивностью и подвержен неконтролируемым вспышкам гнева. Опасное сочетание гибкого, изощренного ума и психопатического темперамента.

– Звонил министр по делам массовой информации, выражал свою скорбь по поводу кончины Владимира. Ни слова о том, что ему известна подлинная причина катастрофы. Все словно сговорились молчать. А я этого не хочу, как не хотел бы и Владимир. Ты же знаешь, он занимался расследованием гибели своих коллег, которые стали жертвами заказных убийств. Поэтому и сам Стаховский заслуживает того, чтобы нашли его убийц.

Кристина поднялась. Светлана взглянула на часы. Почти половина одиннадцатого. Стаховская напомнила:

– Похороны состоятся в полдень. Именно в это время и взорвался самолет… Я жду тебя, Света!

Выходя из элитной многоэтажки, Светлана столкнулась в дверях с Эльвирой Долимбаровой, эстрадной дивой советских времен, которая сейчас давала в Москве несколько концертов. Долимбарова разительно похорошела и похудела, ее сопровождал молодой человек. Закутанная в серебристые меха, Эльвира, распространяя удушающий аромат французского парфюма, проскользнула мимо Светланы, не удостоив ее даже малейшим взглядом. На стоянке около дома стоял белый многометровый лимузин, скорее всего, Эльвирин. Светлана вспомнила, как Кристина говорила, что до поездки в аэропорт навещала Эльвиру в отеле. Наверняка Долимбарова приехала выразить свои соболезнования.

Светлана вдохнула полной грудью морозный воздух. Решение принято, отступать поздно. Она найдет человека, который стоит за смертью Владимира Стаховского. И пусть игра будет опасной, ей не привыкать.

Заведя «Вольво», Ухтомина отправилась в редакцию «В зеркале власти». Ее ждала масса неотложных дел.

Похороны Владимира Стаховского, которые проходили в последний день уходящего года, вначале планировались как скорбная семейная церемония, на которой присутствовали бы только самые близкие друзья и родственники. Однако все получилось совсем по-другому.

Когда Светлана подрулила к Новодевичьему кладбищу, то поразилась: у его ворот собралась масса народа. На территорию пропускали только по предъявлению приглашения. Ухтомина, показав бумагу, которую получила от Кристины, присоединилась к собравшимся на траурную церемонию, среди которых были практически только знаменитые и богатые люди. Коллеги Стаховского по журналистской деятельности, известные ведущие, несколько представителей власти, масса актеров, звезд кино и телевидения. Светлана вдруг поняла, что и сама относится к этой категории. Половину присутствующих она знала лично, о другой половине когда-то писала в статьях.

Как и сказала Кристина, похороны начались ровно в полдень. Хмурое солнце, прорезающее серые облака, из которых падал легкий снег, казалось, уже заходило, на землю легли длинные тени.

Послышались возбужденные голоса, все завертели головами. Прибыл лимузин с останками Стаховского. Кристина появилась минутой раньше, одетая в длинное черное пальто, в черном платке, который полностью скрывал ее волосы, и в темных очках. Под руку ее поддерживал крепкий старик, очевидно, отец Стаховской.

Полированный гроб почтительно несли шесть мужчин. Светлана прислушалась с гомону гостей. Те, кто стоял в первых рядах, молчали, склонив головы, другие же вовсю обсуждали страшную трагедию.

– Его убили, это точно известно, – говорила своему спутнику, известному ведущему музыкальной программы, дама, одетая в тяжелую соболью шубу. – В самолете была бомба…

– Да что вы, – поразился тот. – А ведь заявляли, что причина катастрофы в неполадке двигателей…

– Милый мой, и вы еще верите тому, что говорят по телевизору? Боже, мне ли вам рассказывать, как у нас делаются новости. Звонок сверху – и в эфир выдается удобоваримая версия.

– А известно ли, кто его заказал? – спросил музыкальный ведущий, однако ответ его спутницы Ухтомина так и не услышала, потому что взял слово генеральный продюсер одного из ведущих каналов и парочке сплетников пришлось замолкнуть.

Ухтомина протиснулась сквозь людскую толпу и оказалась на самой периферии круга приглашенных. Так она могла лучше слышать то, о чем говорят присутствующие.

– …без всякого сомнения, уверяю вас, Полина Артемьевна, – заявлял звезда убойных сериалов, которые с триумфом шли по каналу Стаховского. – Мне это доподлинно известно, расследование все равно ничего не даст…

– Какая страшная смерть, – покачала головой его собеседница, пожилая дама, личность которой Светлане была неизвестна. Однако, судя по большому количеству бриллиантов и огромной шляпе, отороченной мехом, дама явно относилась к элите столичного общества.

– Говорят, что его убили из-за последнего расследования, которым занимался лично сам Владимир, – донесся до Светланы чей-то шепот. – Сколько раз я говорил ему, что нужно быть осторожнее, а он рвался в лидеры… Умереть всегда успеем, не так ли?

И эти люди считаются друзьями Владимира Стаховского? Светлана презрительно скривила губы. Надо же, стоят у его могилы и продолжают сплетничать о покойном. Однако ей необходимо быть в курсе последних слухов. Возможно, это выведет ее на след заказчика. Конечно, это сомнительно. Во всяком случае, теперь она точно знает – все были уверены, что за смертью Владимира стоят могущественные силы, которые он пробудил, занимаясь журналистскими расследованиями. А разве Константин Константинович Деканозов не был именно такой силой?

Светлана прислушалась к речи очередного политика, кажется, заместителя министра, который отдавал должное уму, высоким способностям и таланту бизнесмена Владимира Стаховского.

Внезапно среди гостей раздался шепот, который постепенно перерос в настоящий гул. Ухтомина оглянулась. Нет, этого не может быть! К ним шествовал не кто иной, как Константин Деканозов собственной персоной. Фармацевтический король появился в сопровождении нескольких молодчиков, один из которых нес огромный венок из орхидей и лилий.

Люди почтительно и со страхом расступались, пропуская Деканозова. Он подошел к Кристине и выразил ей свои соболезнования. Атмосфера царила напряженная. Светлана видела, как Стаховская побледнела и закусила губу, слушая Деканозова. Его охранник тем временем ловко присоединил венок с надписью «Борцу за свободу слова и поборнику справедливости» к сотне таких же, которыми была завалена могила.

– Талантливый журналист… Несмотря на разногласия, которые были между нами, я счел своим долгом… Я сожалею… Если я могу что-то для вас сделать…

Кристина ничего не отвечала, а Деканозов, тонко улыбаясь, изображал скорбящего друга.

– Вы только посмотрите, – произнес кто-то вполголоса. – Этого просто не может быть, убийца появился на могиле убитого…

– Не советую вам так громко заявлять об этом, – одернул его другой голос. – Это все нелепые слухи, вина Деканозова никем не доказана.

– Но и не опровергнута. А вы что, сомневаетесь в его причастности к взрыву?

Тем временем Константин Константинович, пожав руку Кристине, удалился. Людская стена снова сомкнулась за ним. Когда он прошел мимо Светланы, она успела бросить короткий взгляд ему в лицо. Торжество и радость, вот какие чувства испытывал Деканозов. Значит, он не отказал себе в удовольствии вбить последний гвоздь в гроб одного из своих врагов? Как же это жестоко и цинично по отношению к вдове и родственникам!

Церемония продолжалась, после короткой паузы взял слово новый оратор, который заявил, что не успокоится до тех пор, пока не будет пойман и предан суду человек, причастный к гибели Владимира. Светлана подумала, что далеко ходить не надо, этот человек только что был рядом.

Но только ли у одного Константина Константиновича были причины желать смерти журналисту? Ведь такие же причины были еще у дюжины человек.

Погребение подходило к концу, выступавшие, ежась от холода, славословили усопшего, а в задних рядах уже говорили о том, что наконец-то сейчас все отправятся в ресторан на поминальный обед. Так и произошло десятью минутами позже. Кристина, увидев Светлану, задержалась около нее. На бескровном лице Стаховской блуждала слабая улыбка, которая больше походила на гримасу боли.

– Ты видела это? – спросила она. – Деканозов заявился на похороны, и я была вынуждена говорить с ним и даже пожать ему руку. Боже мой, Света…

Отец Кристины, подхватив дочь под руку, повел ее дальше. Через несколько минут Светлана осталась одна около только что насыпанного могильного холма, заваленного цветами и венками. Вот оно, последнее пристанище Владимира Стаховского. Всего несколько дней назад он был жив и полон сил, а теперь… Когда-то давно нечто подобное произошло и с ее мамой. Светлана отмела от себя печальные мысли. Пронзительный ветер, забираясь под пальто, кусал за спину. Ухтомина собралась уже уходить, как вдруг заметила женщину, которая медленно шла по направлению к могиле Стаховского.

Она не видела эту даму среди гостей. Высокая, одетая в светло-синюю куртку, с непокрытой головой. Декабрьский ветер шевелил ее длинные рыжие волосы. Женщине было не больше тридцати, она походила на спортсменку или фанатку здорового образа жизни. Что-то в ее облике насторожило Светлану. Боже, в ее взгляде столько же горя и отчаяния, как и у Кристины Стаховской.

Но кто она, задумалась Светлана. Насколько она знала, у Стаховского вообще не было родственников. Родители давно умерли, братьев или сестер не существовало. Он происходил родом из небольшого городка на Урале. Может быть, это его дальняя родственница, кузина или двоюродная племянница? Но если так, почему она не присоединилась к общей процессии, а, дождавшись, пока все уйдут, осталась одна возле могилы.

Светлана заметила, что за странной дамой наблюдает не только она. Молодой человек, замерший метрах в двадцати, внимательно следил за посетительницей. Та положила на могилу белую розу и заплакала.

До Светланы донесся гул уезжающих автомобилей. Все отправились в ресторан. Хотя вполне возможно, многие предпочли вместо поминок поехать домой, до наступления Нового года оставались считаные часы.

– Володя, я тебя никогда не забуду, – произнесла неизвестная, которая не видела Светлану, скрытую от нее массивными надгробьями соседних могил. – Я тебя люблю, как и прежде, мой дорогой…

Вот это да! Кристина Стаховская или ни о чем не знает, или предпочитает не распространяться о том, что у ее мужа была любовница. И, по всей видимости, уже достаточно давно. Вот почему эта таинственная незнакомка предпочла появиться после завершения официальной церемонии. Ей не хотелось столкнуться лицом к лицу с женой покойного и множеством его именитых почитателей.

Внезапно к женщине, которая стояла, молча склонив голову, подошел молодой человек, наблюдавшей за ней издалека.

– Вы же Елизавета Георгиевна Никитина? Не могли бы вы ответить на несколько вопросов для газеты «Столичный курьер», – начал он.

Женщина вздрогнула и обернулась. Затем достала из кармана черные очки и надела их.

– Я ничего не стану вам говорить, – сказала она и зашагала прочь. Молодой человек не отставал от нее.

– Прошу вас, всего несколько вопросов, Лиза. Это ведь правда, что вы состояли в интимной связи с покойным Владимиром Стаховским… Что вам известно о его последнем расследовании…

Лиза обернулась, пронырливый журналист замер. Никитина со всего размаху толкнула его в грудь, он, зашатавшись, едва не упал.

– Отстаньте от меня, черт побери! – воскликнула она в отчаянии. – Неужели у вас абсолютно нет чувства такта? Я ничего не собираюсь вам рассказывать!

Светлана заспешила к выходу. Если эта Лиза и в самом деле была пассией Стаховского, то ей необходимо с ней поговорить. В конце концов, Кристина настаивала на том, чтобы стала известна абсолютно вся правда. Не исключено, что эта Никитина сможет вывести ее на след убийцы.

Ухтомина оказалась у выхода раньше Лизы и успела сесть в «Вольво». Если та приехала на машине, она просто поедет за ней и выяснит, где Лиза живет. Однако автомобиля у Лизы не было. Она побрела по грязному снегу. Молодой журналист следовал за ней на небольшом отдалении. Светлана медленно тронулась за странной парой. Кто этот назойливый тип? Она была знакома со многими коллегами, но его никак не могла припомнить. Что ж, неудивительно, сейчас каждый полагает, что может работать в газете или на телевидении, даже не имея должного образования.

– Да вы отстанете от меня когда-нибудь? – воскликнула Лиза, обернувшись. – Что вам надо, узнать интимные подробности? Да, я любила и продолжаю любить Стаховского. Но вам-то какое до этого дело? Прочь, пошел прочь!

Лиза побежала, затем остановилась на кромке тротуара и подняла руку, в надежде поймать машину. Светлана, не растерявшись, подрулила прямо к ней.

– Вам куда? – спросила она Лизу.

Та ответила:

– Туда же, куда и вам. Меня устроит любое направление, просто нужно как можно скорее отсюда уехать…

– Я в центр, – произнесла Светлана. – Если вам это подходит…

– Да, – Лиза хлопнула дверью. – Сколько с меня?

Светлана назвала вполне приемлемую цену. Если бы она согласилась подвезти Лизу бесплатно, та могла бы заподозрить что-то неладное. В зеркало заднего вида Ухтомина заметила, как настырный тип, увидев, что Лиза ускользнула от него, прыгнул в темно-красную «Ладу». Она запомнила номер. Нужно потом проверить, кто же он?

– Спасибо, – произнесла Лиза, устраиваясь поудобнее.

– Вы уверены, что нам по пути? – спросила Светлана. – А то смотрите, могу подбросить куда надо…

– Да, это было бы неплохо, – произнесла та. – Но вы сказали, что едете в центр…

– Без проблем, – заверила ее Ухтомина. – Вы же мне платите. Так куда вам?

Лиза назвала адрес, затем откинулась на сиденье и закрыла глаза. Она явно устала. Светлана размышляла: сейчас затевать разговор не стоит, это может спугнуть Лизу. Но и упускать ее тоже нельзя. Она наверняка многое знает. Ведь о том, что у Стаховского есть любовница, никому не известно. Если бы в тусовку просочился хотя бы малейший слух, то через неделю все бы об этом знали. А так в течение многих лет Кристина и Владимир были идеальной, если не сказать – образцовой, парой. Многие завидовали их взаимоотношениям, восхищались тем, что они не надоедают друг другу. И вот, как выясняется, это всего лишь мираж.

– Кажется, за нами следят, – сказала Светлана, убедившись, что красная «Лада» следует за ними. – Этот молодой человек, с которым вы спорили около кладбища, ваш друг?

– Вы уверены, что он следит за нами? – спросила Лиза, не открывая глаз. – Ну и черт с ним. О нет, это не друг… Моего друга сегодня похоронили…

– О, простите, – Светлана попыталась придать голосу участливые интонации. – Я не знала… Сожалею… Это такая трагедия!

– Я еще и сама не осознала, что произошло, – сказала Лиза. – Понимаете, он был для меня всем. Мы познакомились с ним совершенно случайно, столкнулись на приеме, причем в буквальном смысле столкнулись – я налетела на него, выронила бокал шампанского и облила его. Я сразу узнала его… Впрочем, это неважно. Теперь уже все неважно!

– Я знаю, что такое потерять любимого человека, – не кривя душой, сказала Светлана. – Моя мама… Много лет назад она стала жертвой разбойного нападения, но, честно признаюсь, я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что ее убили.

Лиза, открыв глаза, взглянула на Светлану. Ухтомина краем глаза следила за попутчицей. Ей даже не тридцать, а, скорее двадцать шесть – двадцать семь. Молочная кожа, рыжие волосы, причем не крашеные, а естественного медно-красного оттенка. Продолговатые зеленые глаза, идеальные зубы. Да, у Стаховского был хороший вкус. Кристина отличалась совсем иной, какой-то холодной и недоступной красотой, Лиза же была воплощением здоровья и физического совершенства. Интересно, кто она? Спортсменка?

– Значит, вы знаете, что такое оказаться одной. Одной наедине с унынием, которое переходит в отчаяние, – сказала она. – Моего друга тоже убили, причем самым зверским образом. Увы, он был женат и, кажется, вполне счастлив в браке. Я никогда не настаивала на том, чтобы он развелся со своей супругой. Она, насколько могу судить, тоже до безумия любит его, более того, она помогает ему в работе. Она заслужила право быть вместе с ним, как, впрочем, и я.

Светлана заметила, что Лиза говорит о Стаховском в настоящем времени. Она никак не может привыкнуть к тому, что его уже нет в живых. Это неудивительно, с момента катастрофы прошло мало времени.

– Я всегда мечтала о таком человеке, как Володя. Он был нежным и потрясающе романтичным, – произнесла Лиза с горечью. – Он обещал, что никогда не бросит меня, и не сдержал свое слово. Ушел, оставив меня одну…

– Я уверена, что его убийцу найдут, – сказала Светлана. – И вы не должны поддаваться трагическим мыслям. Уверяю, ваш Володя хотел бы, чтобы вы стойко перенесли горечь утраты.

– Возможно, вы правы, – Лиза снова откинулась на спинку сиденья. – Но я уже ничего не знаю наверняка. Мне кажется, что без него не имеет смысла жить дальше. С его смертью для меня все закончилось…

– Не говорите так, прошу вас, – Светлана испугалась. Судя по всему, Лиза находилась в депрессивной фазе, причем явно подумывала о самоубийстве. – Вы должны приложить все усилия, чтобы стать счастливой, именно этого и хотел бы ваш друг…

Лиза рассмеялась, но смех у нее вышел больше похожим на кашель.

– Почему-то все приписывают покойникам те желания и мысли, которые были им абсолютно чужды. Мертвые молчат, за них говорят те, кто остался в живых.

– Тогда подумайте о том, что смерть вашего друга должна быть отомщена, – Светлана упорно пыталась настроить девушку на позитивный лад. – Вы же сказали, что его убили, значит, вы должны приложить все силы для того, чтобы его убийца был пойман. Могу ли я спросить, что именно произошло?

Лиза, чуть помолчав, сказала:

– Его убили, и этого вполне достаточно. Убили трусливо, по-крысиному. У него была опасная работа, он знал, что постоянно рискует. Но тот, кто посмел нанести этот подлый удар… Как бы я хотела знать, кто это! Впрочем, кажется, я догадываюсь. Володя говорил…

Она снова замолчала, и все последующие попытки Светланы продолжить разговор не увенчались успехом. Ей удалось оторваться от красной «Лады», которая затерялась в потоке машин.

Наконец Лиза попросила ее высадить около высотного шестнадцатиэтажного здания. Она заплатила и вышла во двор. Странное дело, Светлана увидела во дворе дома припаркованную красную «Ладу». Номер совпадал с тем, что она запомнила. Значит, тот молодой человек прекрасно знает, где живет Лиза. Но самого журналиста нигде не было видно.

– Спасибо, – сказала Никитина.

– Желаю вам всего хорошего, – ответила Светлана.

Лиза хлопнула дверцей и побрела к дому. Ухтомина дождалась, пока она скроется в подъезде, и задумалась. Теперь она знает, где живет любовница Стаховского, однако разговора у них не получилось. Нужно подождать несколько дней. Затем она навестит Лизу и попробует получить от нее информацию. Девушка упомянула о том, что Владимир говорил ей что-то, возможно, именно о расследовании, связанном с концерном Деканозова.

Светлана отправилась домой. Было почти половина пятого. Предстояла встреча Нового года. Игорь отправился с женой и сыном на Средиземное море, Олег, увлеченный очередной красоткой, сказал, что заглянет к отцу и сестре в начале января. Это был уже не первый праздник, который Светлане приходилось встречать вместе с Геннадием Петровичем. Он намекал дочери, чтобы она обзавелась если не семьей, так хотя бы поклонником, но у Светланы ничего не получалось. Уже через несколько дней она начинала сравнивать своего мужчину с отцом и каждый раз убеждалась, что Геннадий Петрович лучше ее поклонника. Он был настоящим мужчиной, свидетельством тому являлось множество правительственных наград за поимку опасных преступников, несколько раз он подвергал свою жизнь смертельному риску.

Когда Света прибыла домой, праздничный ужин был уже почти готов. Геннадий Петрович как раз поставил в духовку пирог с персиками. По квартире разлился потрясающий аромат. Отец умел и любил готовить.

– Ну что, Света, желаю тебе новых успехов в грядущем году, – сказала Геннадий Петрович, когда они вдвоем оказались за праздничным столом. Он поднял бокал с шампанским. – Всего тебе наилучшего, дочка!

Как всегда, под бой курантов Светлана загадала желание. Эта привычка сохранилась у нее с детства. Она пожелала себе раскрыть два преступления – смерть Владимира Стаховского и собственной матери, Татьяны Ухтоминой.

Светлана, встретив с отцом Новый год, села за компьютер. Ее ждала вторая статья о Деканозове, которая должна появиться в первом выпуске этого года. Она не любила праздники, они навевали на нее скуку. Хотя Ухтомина отдавала себе в этом отчет, так происходило оттого, что она была одинока, и рядом не было человека, который мог бы расцветить ее жизнь яркими красками.

– Прошу вас, проходите. – Высоченный охранник, посторонившись, пропустил Светлану в выложенный зеленоватым мрамором холл. Она находилась в юридической конторе адвокатской фирмы «Севастьянов и партнеры». Борис Севастьянов был одним из самых известных столичных адвокатов. Именно у него находилось завещание Владимира Стаховского, оглашение которого было назначено на пятое января.

Светлана прошла в просторный конференц-зал, в котором уже расположилась Кристина Стаховская. Вдова приветливо встретила Светлану. Помимо них, в зале находились еще несколько человек, как поняла Ухтомина, родственники Кристины и деловые партнеры Владимира. Последней в зал вошла Лиза. Она была в джинсах и грубой вязки бежевом свитере, рыжие волосы тщательно собрала в хвостик.

Вслед за ней появился Борис Севастьянов. Адвокат, произнеся стандартные фразы о том, что выражает вдове свои самые искренние соболезнования, перешел к сути дела:

– Как вам известно, я являюсь душеприказчиком Владимира Сергеевича Стаховского. Это значит, что на меня возложены функции по претворению в жизнь его последней воли, изложенной в завещании. Вот оно.

Он положил на массивный стол из дуба большой конверт, который был запечатан и надписан.

– Владимир Сергеевич был моим близким другом, о его безвременной кончине я безмерно скорблю. Он составил это завещание полгода назад, а именно, 19 июля прошлого года. Я не в курсе его посмертных распоряжений, заверенных нотариусом, однако он настоял на том, чтобы именно я зачитал его завещание в присутствии следующих лиц…

Светлана повернула голову. Лиза, примостившаяся в самом дальнем кресле, надела очки в тонкой металлической оправе. Девушка выглядела чуть более живой, чем при первой встрече, скорее всего, она начала приходить в себя и осваиваться с мыслью о том, что Владимира больше нет в живых.

Адвокат тем временем зачитал список имен тех, кто был так или иначе отражен в завещании Стаховского. Мелькнуло имя Никитиной Елизаветы Георгиевны.

– Что же, все эти лица были оповещены мной заранее о том, что прочтение завещания состоится сегодня, пятого января 2004 года, в тринадцать часов. Те, кто хотел принять участие в этой процедуре, прибыли в мой офис. Теперь я задаю вопрос присутствующим: не возражают ли они, что во время оглашения завещания здесь будут находиться посторонние лица?

Светлана поняла, что этот намек относится в первую очередь к ней. Кристина, сочтя, видимо, что вопрос адресован именно ей, произнесла:

– Эта дама мое доверенное лицо, так что прошу вас, Борис Иосифович, продолжайте.

Светлана снова обернулась. Лиза, без сомнения, узнала ее, но не подала виду. Надо же, какая незадача. Ухтомина и представить не могла, что Стаховский упомянул в завещании свою любовницу. Судя по тому, как вела себя Кристина, она понятия не имела ни о том, что у Владимира была пассия на стороне, ни о том, что этой женщине что-то достанется. Светлане стало интересно – насколько щедр оказался покойный журналист?

– Ну что ж, – произнес адвокат. – Если все присутствующие согласны, то я приступаю к оглашению завещания Владимира Сергеевича Стаховского, составленного и заверенного 19 июля прошлого, 2003 года.

Севастьянов неспешно позолоченным ножиком надрезал конверт, вытащил документ, который занимал несколько страниц.

В зале воцарилась тишина. Светлана посмотрела на Кристину. Вдова, вся в черном, даже на запястье у нее загадочно переливались черные камни, вероятно, редкие бриллианты, была напряжена и собранна. Лиза Никитина, напротив, казалось, погрузилась в посторонние мысли.

Прокашлявшись, адвокат начал читать:

– «Я, Владимир Сергеевич Стаховский, находясь в трезвом уме и твердой памяти, настоящим объявляю свою последнюю волю, которая является моим завещанием. Исполнителем всех действий по данном документу я назначаю с его любезного согласия главу адвокатской фирмы «Севастьянов и партнеры» Бориса Иосифовича Севастьянова, моего доброго друга и замечательного юриста…»

Ухтомина продолжала наблюдать за присутствующими. Надо же, Лиза на самом деле не так уж бесстрастна и погружена в нирвану – девушка теребила крошечный кружевной платочек, который сжимала в кулачке.

– «В обязательном порядке надлежат быть выплаченными все мои долги и исполнены все финансовые обязательства, которые имеются на момент моей смерти. После этого все мое движимое и недвижимое имущество делится между следующими лицами…»

Светлана услышала, как отец Кристины, неотлучно находившейся при дочери, глубоко вздохнул. Наверняка он рассчитывал, что его дочь, как законная жена Стаховского, получит все. Однако Владимир решил иначе. Сама Кристина походила на статую, такая же неподвижная и мраморно-бледная.

– «Принадлежащие мне активы в холдинге «ВластЪ» в равной степени, а именно по пятьдесят процентов, получает моя супруга, Кристина Алексеевна Стаховская, и мой сын, матерью которого является Галина Одинцова…»

Кристина вздохнула, причем так громко, что адвокат, прервав чтение, вопросительно взглянул на вдову.

– Кристина Алексеевна, вы хотите что-то сказать? Или я должен сделать паузу?

– Моей дочери требуется минеральная вода, – сказал отец Кристины. – Прошу вас!

Кристина, отказавшись от бокала с водой, поднесла к лицу руки, затем, успокоившись, произнесла тихим голосом:

– Борис Иосифович, эта последняя фраза… Я не понимаю, о чем идет речь. Владимир никогда не говорил мне, что у него имеется сын…

– Кристина Алексеевна, ничего не могу поделать, – словно извиняясь, сказал Севастьянов. – Но, если вы разрешите, я продолжу. Далее есть обращение именно к вам по этому поводу.

– «…Для разъяснения ситуации я прикладываю к завещанию письмо, адресованное моей жене Кристине, которое должно быть передано ей лично в руки».

– Вот оно, – Борис Иосифович вынул из большого пакета сложенный конверт поменьше, светло-желтого цвета. – Вы его получите, Кристина Алексеевна, как только прочтение завещания будет завершено.

Та кивнула, и оглашение завещания Владимира Стаховского продолжилось.

«…квартиру в Москве по адресу, указанному в приложении, а также сто пятьдесят тысяч американских долларов я оставляю Елизавете Георгиевне Никитиной. Все мое недвижимое имущество, равно как и денежные счета, номера которых указаны в приложении, я завещаю свое супруге, Кристине Стаховской…»

На этот раз никто не прервал чтение последней воли покойного, однако, улучив момент, Светлана взглянула на Лизу. Та победоносно улыбалась, как будто только и ждала этих слов. Что ж, Стаховский оставил ей весьма приличное наследство.

Далее последовали распоряжения журналиста, которые касались ценных бумаг, вкладов в нескольких банках, драгоценностей. Их также получила Кристина, однако кое-что было завещано фонду, на основание которого было выделено полмиллиона долларов. Этому фонду предписывалось заботиться о свободе слова в России, ежегодно должны вручаться три награды – лучшему и наиболее независимому журналисту печатного издания, ведущему телевизионной программы и аналитику на радио.

Детали заняли еще примерно сорок минут, после чего Борис Севастьянов, положил на стол бумаги и сказал:

– Дамы и господа, таковы были посмертные распоряжения Владимира Сергеевича Стаховского. Напоминаю вам, что вы имеете право отказаться от наследства в установленный законом срок. Я, как адвокат Владимира, приложу все усилия для того, чтобы фонд, о котором шла речь в завещании, был создан как можно скорее. Благодарю всех за внимание!

Гости загудели, Кристина, повернувшись к отцу, произнесла:

– Папа, вот это да, я прожила с Владимиром почти восемь лет, однако, выходит, я не знала этого человека. Боже мой, у него имеется ребенок, и он оставил какой-то особе квартиру и кучу долларов. Но почему?

– Потому что, моя дорогая, он меня любил, – провозгласила Лиза, которая слышала реплику Кристины. – Запомни, Стаховский обещал, что разведется с тобой и женится на мне.

– Я вам не верю, – холодным тоном произнесла Кристина. – То, что Владимир мне изменяет, не новость для меня, но он никогда бы не развелся со мной. И знаете почему? Потому что он ценил умных женщин, к которым вы, как я вижу, совсем не принадлежите. Я не собираюсь оспаривать завещание, вы получите, как того и хотел мой муж, – четырехкомнатную квартиру и сто пятьдесят тысяч. Надеюсь, вы удовлетворены?

Деловой тон Кристины и полное отсутствие в ее словах злобы и ненависти резко контрастировали с желчными высказываниями Лизы. Никитина, поднявшись из кресла, сказала:

– Вот и хорошо. Пока!

Она шагнула в коридор, Светлана, извинившись, последовала за ней. Лиза задержалась в мраморном холле, чтобы зажечь сигарету.

– А ты, оказывается, на стороне Кристины, – обратилась к ней Лиза. – Ну и ну, а я-то думала, что моим горем бескорыстно интересуется посторонний человек. А ты была ее шпионкой. И сколько же она обещала тебе заплатить?

– Ровным счетом ничего, – произнесла Ухтомина. – Лиза, я думаю, нам надо поговорить…

– Зато я так не думаю, – возразила та, застегивая куртку. – И что вы ко мне пристали? Хотите знать правду? Я же вам тогда в машине сказала, что люблю Володю. Как видите, я ему тоже была небезразлична. Он не собирался разводиться с Кристиной, зря я это сказала, но она меня почему-то бесит. Думает, что обладает исключительным правом скорбеть по моему Володе и заявлять во всеуслышанье, что является его единственной женщиной. Это не так. Владимир изменял не только ей, он изменял и мне. Но это ничего не меняет… А у него, оказывается, имеется сын! Вот это неожиданность для Кристины. Владимир сделал его своим наследником, надо же…

За прошедшие дни Светлане удалось навести справки. Елизавета Никитина, двадцати шести лет от роду, была в прошлом профессиональной спортсменкой, занималась фигурным катанием. Девушка подавала большие надежды, выиграла чемпионат Европы среди юниоров, однако затем произошло непоправимое – она сломала ногу, причем так неудачно, что о продолжении карьеры на льду уже не могло быть и речи. Она занялась плаванием и, хотя не достигла в этом виде спорта таких же больших высот, как в фигурном катании, все равно приобрела достаточную известность.