Нызга Лазарева Евгения

Пятница

Просыпаюсь весь в поту. Снова тот дурацкий сон. И снова омерзение. Включив лампу, тщательно осматриваю руки, ноги, все тело. Словно та мучнистая дрянь могла прилипнуть ко мне в реальности. До чего гадко, ужас. Даже подташнивает. Влажная белая кожа, поры, волоски. Да еще пижама липнет. Фу, какая гадость!

С остервенением сдираю с себя штаны и рубашку, бросаю в стирку. А сам тороплюсь в душ, где яростно намыливаю и не менее яростно драю, стараясь отмыть то осклизлое и противное, что еще несколько минут назад облепляло меня. Торчу под водой, наверное, не меньше часа. Потом надеваю чистое, ощущая физическую радость от соприкосновения с выглаженной хлопковой тканью. Еще бы побриться. А то физиономия оставляет желать лучшего, просто прожигатель жизни, ей богу. Эх!

Потом сижу на кровати, подперев голову. Пялюсь в стену. Забавная такая стена, вся в звездочках и корабликах. Да, судьба моя не радует меня совершенно. Сегодня же расскажу Рысе, дальше так продолжаться не может.

Сигнал побудки. Тупо смотрю на часы. Действительно, пора. Автоматически переодеваюсь, сую ноги в спортивные туфли и так же механически выхожу. Мимо пробегает крепыш Глисс, за ним – Рыся, которая немедленно хватает меня за руку и волочет за собой. Так паровозиком мы и влетаем в зал.

После зарядки, снявшей оцепенение, но не убравшей какой-то гадливости к себе и всему окружающему, иду завтракать. Пища вызывает новый приступ тошноты. Наверное, Данг чувствует то же самое, но посмотреть в его сторону нет сил. Может, у нас все-таки отравление?

– Ты почему ничего не ешь? – теплая ладонь Рыси ложится на мое плечо.

– Лучше обратила бы внимание на Данга. Похоже, он давно питается только воздухом, – бурчу я, не поднимая глаз.

– Да ну? – преувеличенно изумляется Рыся. – Как раз сегодня аппетит у него хоть куда.

Я непроизвольно поднимаю голову и гляжу в дальний конец столовой. И верно, Данг с удовольствием наворачивает фрикадельки с салатом, от одного вида которых меня начинает выворачивать. Стиснув зубы, бросаю ложку и встаю.

– Что-нибудь случилось? – не отстает моя подруга.

Медлю, не зная, что или как сказать. Потом все же решаюсь:

– Сегодня ведь медосмотр, верно? Вот тогда я тебе и расскажу. Даже совета попрошу. Ладно?

– Ла-адно, – неуверенно тянет она, не спуская с меня встревоженных глаз.

А мне до того не по себе, что не терпится поскорее остаться одному. Нет сомнений, что мое отвратительное состояние связано со сном. Но как именно? Идея отравления, химического или физического, по-прежнему остается самой актуальной. Ничего кроме этого я просто придумать не могу.

На рабочем месте сразу же принимаюсь за проверку показаний приборов в течение последней недели. Хотя, наверное, стоило бы и за месяц. Однако в подпространстве мое оборудование буквально «дуреет», поэтому автоматика корабля сама отключает его перед прыжком и включает сразу после выхода из него. Ясно, что ничего запредельного или опасного с точки зрения моих измерителей не было, иначе они мгновенно выдали бы соответствующие сигналы и поставили определенные метки. Но, возможно, там есть то, что запрограммированные устройства просто не заметили, ведь такой совокупности признаков или параметров не оказалось в их программе.

Для удобства распечатываю результаты в длинные ленты, которые удобно просматривать, отматывая и наматывая в рулоны. Время идет, близится час обеда. И я, к своему удивлению, начинаю чувствовать жуткий голод, от дурноты не остается и следа. Более того, в животе урчит, а перед мысленным взором предстают не комбинации цифр, а вполне себе прожаренные бифштексы, пельмени, посыпанные зеленым лучком, и прочая снедь. Чудеса, да и только.

В столовую прихожу первым. Не дожидаясь остальных, набрасываюсь на еду. Чем вызываю шутки постепенно подтягивающихся товарищей. Приканчивая второе, наконец ощущаю, что наелся. Так что появляется время понаблюдать за остальными. С аппетитом, похоже, у всех порядок. Даже Данг аккуратно подчищает свою тарелку. И Лукки, помня вчерашнюю выволочку, наворачивает вполне полноценный обед. Да уж, Рыся есть Рыся.

– Ребята, не забываем, что сегодня плановый осмотр! – будто прочитав мои мысли, подает она голос. – В период с обеда до ужина жду вас к себе.

– От тебя, Рыся, не скрыться! – подмигивает Глисс. – Только задумаешь пригреть вредоносного микроба или червячка, как ты тут как тут.

Все смеются, а у меня от образа этого самого червячка отвращение вновь подкатывает к горлу. Правда, всего на мгновение, сразу же и отпускает. Может, я подцепил глистов?

После обеда возвращаюсь к распечаткам, просматриваю, анализирую, прикидываю. Через несколько часов перед взглядом уже рябит. Пора передохнуть, пока глаза окончательно не вывернулись задом наперед. В общем, принимаюсь за написание небольшой программки, которая будет искать несообразности и совокупности отклонений в результатах наблюдений. И тут до меня доходит, что уже достаточно долго на правом крайнем экране дергается панелька сообщения. Наверное, Рыся, напоминает о визите. Ладно, обождет немного. Сейчас вот закончу блок, верно? Опа, а там уже два сообщения, кому-то явно не терпится. Ну, что такое?

«Про дежурство не забыл, малек?». И улыбающаяся рожица присобачена, что время от времени язык показывает, а ниже подпись «Дара».

Второе сообщение тоже от нее: «Ты меня принципиально игнорируешь?».

Меня даже в пот бросает, надо же, решила поинтересоваться. А при всех вроде и не замечает.

«Извини», – пишу. – «Просто заработался, не видел. Конечно, не забыл, без меня ведь корабль пропадет». И тоже рожицу вставляю.

«Ну, тогда до вечера».

«А ты на ужин разве не придешь?».

«Почему же? Поесть я люблю». Довольная рожица, поглаживающая себя по животу. «Но там ведь не поболтать, слишком много народу».

«А ты хотела бы поболтать?».

«А ты нет?».

«Хм. О нызге?».

Жду несколько минут, ответа нет. Обиделась, что ли? Посылаю ей картинку с букетом цветов. Результата ноль. Ну и ладно. Завершаю программку, запускаю ее. А сам продолжаю смотреть свои рулоны.

– Верес, ты опять последний остался!

От неожиданности я подскакиваю и растерянно оглядываюсь. Никого. Тьфу!

– Рыся, ты ей богу сделаешь меня заикой! Ну нельзя же так.

– С тобой можно, – смешок.

– Да ну тебя!

– Давай, не ленись. Поднимай пятую точку и ко мне.

Я вздыхаю, складываю рассыпавшиеся рулоны и иду к Рысе. Сегодня она меня ожидает, повернувшись лицом. Пальцы выбивают нетерпеливую дробь, брови сдвинуты как бы в раздумье.

– Глисс не был достаточно галантен? – пробую пошутить я.

Ответом мне служит хмурый взгляд и досадливая гримаса.

– Все же, проблемы у одной тебя или у всех нас? – вновь стараюсь наладить разговор я.

– Слушай, – с раздражением выдает Рыся. – Мне сейчас не до твоего остроумия. Шуруй в капсулу. И без разговоров. Понял?

Вот так дела! Что это с ней? Кто-то обидел? Или все гораздо серьезнее? Беспрекословно прохожу процедуру обследования. Когда раскрывается панель, я вижу, что Рыся сидит, сгорбившись, и пристально изучает свои таблички. Предпринимаю еще одну попытку:

– Рыся, как ты оцениваешь мое здоровье?

– На первый взгляд без отклонений, – она поджимает губы. – Верес, извини, мне надо подумать.

– А мне – проконсультироваться с тобой, – не отступаю я.

– По поводу чего? – глаза подруги слегка сощуриваются.

– Слушай, меня всю неделю мучают кошмарные сны, – доверительно сообщаю я.

– И тебя тоже?? – вырывается у нее.

– Ага. У Данга, я знаю, сходные проблемы.

– Он тебе рассказывал, что ли? – все еще не верит она.

– Конечно, мы же друзья. А в чем дело?

– Понятно. Но Данг ведь не единственный, – пауза. – В общем, получается, дела обстоят хуже, чем я предполагала. Да-а. Давай-ка, расскажи мне все подробно, – взгляд Рыси становится острым, будто клинок.

– Снится всегда одно и то же: белая тошнотворная масса, которая облепляет мое тело; я стараюсь выбраться, но только погружаюсь глубже и глубже. Однако основное не это, а всепоглощающее отвращение, настолько сильное, что оно переносится в реальную жизнь. Кажется, что уже не отмыться, а на еду и смотреть противно. Потом, правда, это проходит. До следующей ночи. Вот. А другим что снится?

– Интересненько, ей богу, – она вытягивает губы уточкой. – Сплошные вариации на тему «белой тошнотворной массы». Обстоятельства, конечно, разные, однако всех вас связывает именно образ отвратительной субстанции.

– А подробнее? – настаиваю я.

– Не могу, честное слово. Врачебная тайна, – Рыся принимается крутить носком туфли.

– Ладно, – со вздохом соглашаюсь я. – И что ты об этом думаешь? Ведь такое совпадение не может быть случайным.

– Пока не знаю, – она упирает лицо в стиснутые кулачки. – Видишь ли, по результатам осмотра у вас все в порядке. Чтобы делать какие-либо выводы, нужно что-то более определенное. Бессмысленно городить огород на пустом месте. Вероятно, нужны дополнительные исследования. Какие конкретно, мне и надо понять. А у тебя есть мысли по этому поводу?

– Еще сегодня днем я считал, что мы с Дангом просто отравились. Ну, может, это и по-другому называется, но суть в том, что в наш организм попала некая гадость, которая и вызывает такие последствия. Соответственно я предпринял некоторые меры, чтобы исключить возможность воздействия неизвестного излучения – в общем, тщательно просмотрел результаты наблюдений, осуществляемых моими приборами.

– И что?

– А ничего. Все в порядке, никаких сверхъестественных или странных событий не было.

– Вот и я не понимаю: все мы едим одну и ту же пищу, дышим одним и тем же воздухом, контактируем с одними и теми же людьми. Может, что-то случилось, пока мы были в анабиозе?

– Проверить все равно невозможно, ты же знаешь. Вне пространства и времени всегда все наперекосяк, – я качаю головой. – Ой, боюсь, человечеству еще аукнется использование законов, которые оно не понимает.

– Слушай, чего ты обобщаешь? Не об этом сейчас речь в конце концов, – Рыся забавно сдвигает темно-рыжие брови.

– Это точно, – иронизирую я. – У нас всегда так, все не вовремя. Ладно. А ты можешь сказать, кто, кроме меня и Данга, страдает этой ерундой?

– Пока нет, – как партизанка мотает головой моя подруга.

– Ну и балда! – комментирую я. – Мне же не из праздного интереса надо.

– Сам такой! – не остается без ответа Рыся. – А для чего тогда?

– Ну, посмотреть, как расположены наши каюты, – я пожимаю плечами. – Если это был направленный пучок, то он затронул бы тех, чьи комнаты расположены рядом.

– Уверяю тебя, вы в разных местах. Ты мог бы это понять хотя бы по себе и Дангу.

– Ну, ты молодец! – скептически замечаю я. – Нашла, что сказать! Между мной и Дангом всего две каюты, хозяева которых, может быть, тоже по ночам мучаются кошмарами.

– В общем, это не так, – она посматривает на часы. – Ладно, давай вечером еще поговорим, а сейчас мне нужно поработать. Что-то ведь надо делать с этой заразой.

– Рыся, а у тебя нет кошмаров? – закидываю удочку я. – Только честно.

– У меня – нет. Честно.

Заинтригованный Рысей я медленно бреду к себе, ведя пальцами по мягкой обшивке стен. Вот ведь какая ерунда получается – нас не двое, а больше. Пусть даже трое. Три – это уже не случайность. Верно? А что тогда? Ну… Кто ж его знает! М-да. Везде все в порядке, корабль полностью исправен, пробоев защиты не было, химический состав воздуха не изменялся, вода и продукты соответствуют нормам, однако несколько человек почему-то подцепляют одну и ту же болезнь, хотя другие члены экипажа остаются полностью здоровы. Вот я и говорю, ерунда какая-то. Может, дело в наших психологических особенностях? Может, существует некая деталь, которой мы отличаемся от остальных? Надо будет кинуть идею Рысе. Если, конечно, она не придумает ничего лучше.

Захожу в свою рабочую каморку. Программка уже завершила работу, мигает на все лады. Ну, что там? Прокручиваю результаты. Хм, по нолям. Замечательно то как, верно? Похоже, ничего такого за последнюю неделю мы не пересекали. Ну, либо мои детекторы недостаточно чувствительны, или же корабль попал в зону чего-то такого, о чем наша наука пока не в курсе. Дважды замечательно! Лавры первооткрывателя достанутся этому самому первооткрывателю посмертно. Ха-ха. Юмор висельника, конечно.

Вечером, после ужина, собираемся в рубке. Капитан привычно опрашивает Лукки, Глисса, Данга. Затем в разговор вступает Рыся:

– Зордан, я вынуждена сообщить, что у нас появились проблемы.

– У кого-то сбои со здоровьем? – лицо Зордана мгновенно становится серьезным, если не сказать каменным.

– Формально все полностью здоровы, – отвечает она. – Вплоть до мелочей.

– А неформально?

– Несколько членов экипажа после выхода из анабиоза страдают навязчивыми и изматывающими кошмарными снами.

Наша компания начинает подозрительно переглядываться. Видимо, как и я, все стараются визуально определить, кто же эти люди.

– Почему это выяснилось только сегодня? – жестко интересуется капитан.

– Насколько я поняла ребят, каждый из них считал, что это временное явление, и оно вот-вот исчезнет. Причем я не уверена, что на данный момент список страдающих подобными расстройствами исчерпан полностью. Возможно, кто-то до сих пор полагает, что кошмары – это его личное дело.

– На основании чего был сделан вывод о типичном характере расстройства? – продолжает уточнять Зордан.

– Суть сна одна и та же, – четко произносит Рыся. – Хотя обстоятельства могут отличаться. Главное здесь – вязкая, липкая белая субстанция, вызывающая сильное отвращение. Причем отвращение затем частично переносится на объекты реального мира.

Данг едва заметно кивает мне. Ну да, двое – это мы с ним, однако кто же другие?

– Ребята, необходимо сейчас же точно определить, кого из нас коснулась эта напасть. Рыся, назови нам, пожалуйста, имена, – Зордан заметно нервничает.

– Да, наверное, ты прав, – она медлит. – Размер проблемы действительно нужно зафиксировать, – Рыся стискивает кулачки. – Мне известно о следующих членах команды: Данг, Лукки, Течер и Верес. Кого-нибудь еще мучают кошмары?

Я бросаю быстрый взгляд на Течера и Лукки. Ни за что бы не подумал, что им снится такая же дрянь. Остальные тоже посматривают друг на друга. Дара сжимает пальцы в замок. Зордан потирает подбородок. Лукки кусает ноготь.

– Правильно ли я понимаю, что остальные видят обычные сны? – жестко спрашивает Зордан.

– А ты, Зордан? Что ты скажешь о себе? – неожиданно интересуюсь я.

Все взоры обращаются в мою сторону. Я опускаю глаза и не могу взять в толк, что заставило меня сделать подобный выпад.

– Это я! – вдруг подает голос Глисс. – Мне один раз снилась мерзкая белая масса. Больше такого не было, ну я и решил, что это последствия анабиоза, – Глисс неловко улыбается.

– То есть сейчас ничего такого тебе не снится? – спрашивает Рыся.

– Нет, это было один раз. И для меня проблемой не стало, как, видимо, для других, – поясняет он.

– Дара? – это снова капитан.

Дара отрицательно качает головой. Я вижу, что она взволнована.

– Рыся?

– Ты же понимаешь, что я бы включила себя в список первой, – Рыся округляет глаза на Зордана.

– Итак, налицо четыре явных случая и один, видимо, латентный. Уверяю тебя, Верес, мне кошмары не снятся, – это капитан бросает камешек в мой огород. – Рыся, что ты собираешься делать?

– Мне необходимо провести дополнительные обследования, – сообщает она. – В первую очередь – мозга. Затем еще некоторые анализы.

– Когда ты планируешь все это?

– К сожалению, сегодня уже поздно, а на такие процедуры нужно время. Поэтому предлагаю ребятам зайти ко мне завтра, сразу же с утра. А пока могу предложить только успокоительное, так как согласно сегодняшним исследованиям вы абсолютно здоровы, – голос Рыси ровен, но я вижу, как едва заметно дергается ее левая бровь.

Так: Рыся обеспокоена, Дара взволнована, капитан вообще как натянутая струна. Но почему?

– Ребята, прошу вас всех быть начеку, – говорит Зордан. – Контроль – удвоить. Обо всех хотя бы немного странных или подозрительных событиях немедленно докладывать мне. Происходит череда непонятных инцидентов, объяснить которые мы не можем. По крайней мере, пока. Но направление их развития мне крайне не нравится. Верес, я видел в твоем отсеке распечатки результатов наблюдений за некоторый период. Удалось что-то выявить?

Взоры всех вновь устремляются на меня, а я вздрагиваю. Получается, Зордан заходил в мою каморку, когда меня не было?

– Нет, – несколько замешкавшись, отвечаю я. – Судя по результатам, мы не пересекали никаких опасных зон. По крайней мере, о которых известно нашей науке.

– Кстати, почему ты решил произвести такой анализ? – уточняет капитан.

– Мне стало известно о кошмарах Данга, – пожимаю я плечами. – У меня было время соотнести их со своими.

– Понятно, – констатирует Зордан. – Но в следующий раз ты должен сначала поставить в известность меня.

Я киваю. Лица остальных становятся предельно серьезными. Думаю, сейчас всем нам наш мощный корабль кажется утлой скорлупкой в океане злобного мрака. Ну и дела!

Суббота

Двадцать три пятьдесят восемь по бортовому времени. Выдвигаюсь на дежурство. В рубке уже должна быть Дара. Ведь пары вахтенных устойчивы во время полета и меняются только при непредвиденных обстоятельствах. Более того, их заранее определяют еще до начала экспедиции и включают туда людей, различных по образу мышления, реакциям и эмоциональным составляющим, чтобы они могли дополнять один другого. Однако кроме различий у вахтенных должно быть и нечто общее, что делало бы их совместное пребывание действительно комфортным.

Мне нравится наблюдать за Дарой, стремительной, гибкой, решительной не только в движениях, но и в мыслях. Она настоящая пантера. В отличие от меня, северного медведя, который может казаться неповоротливым, медлительным и иногда даже туповатым. Однако в нужную минуту он не менее быстр, ловок и энергичен. Ведь оба они – хищники. Наверное, поэтому нам совсем неплохо в обществе друг друга.

Ноль-ноль. Вхожу в рубку. Дара действительно здесь, она всегда успевает раньше меня. Как ни тихо ступаю, она все равно оборачивается, насмешливо щуря глаза.

– Сегодня я, кажется, вовремя, – сообщаю я вместо приветствия.

– Никто и не собирается спорить, – иронически поднимает она брови.

Бросаю взгляд на экраны и табло. Везде без отклонений. Замечательно. Чтобы заполнить паузу, закатываю рукава рубашки, подстраиваю под себя кресло, отряхиваю несуществующую пыль со стола. Дара ждет. Но как только я усаживаюсь, продолжает:

– Очень странно, что у пяти человек из команды навязчивые сны. Я бы даже сказала, мне это не нравится.

– Ты повторяешь слова капитана, – с некоторой скукой замечаю я.

– Отнюдь. Сейчас я высказываю исключительно свое мнение, – парирует она.

Я вожу пальцем по краю подлокотника и не сразу решаюсь посмотреть на Дару в упор. Ого! Глазищи, заполненные темным пламенем, совершенные линии лица, черная копна волос.

– Неужели ты видишь меня впервые? – усмехается Дара.

– Просто каждый раз изумляюсь заново, – пытаюсь подыграть я ей.

– Давненько не слышала ничего подобного.

– Слушай, а почему вас с Зорданом так беспокоят накладки нашего полета? – вдруг не в тему выпаливаю я и, тем не менее, не отвожу взор.

На самом деле, ничего такого я не собирался спрашивать. Вылетело само. Но что-то проскальзывает в ее взгляде, она чуть плотнее, чем нужно, сжимает губы, сцепляет руки в замок.

– Неужели тебе все кажется нормальным? – после паузы спрашивает она.

– Ну да, идет не совсем гладко. Но тут ведь не детская площадка.

– Вот именно! Неужели ты еще не понял, что самая маленькая заковыка именно здесь и рискует перерасти в большую напасть?

– Ты, конечно, права, – соглашаюсь я. – Однако такое впечатление, что вы видите за происходящим нечто большее. То, что нам, другим членам команды, совсем не так очевидно.

– Я много лет провела в космосе и много чего повидала, – несколько наставительно произносит Дара.

– Я тоже, – хмыкаю я.

– Ты?? – поражается она.

– Конечно, – немного смущаясь, опускаю я голову. – Да будет тебе известно, что я родился и прожил первые пять лет в далеком космосе. Мои родители были участниками экспедиции на Тобос.

Глаза Дары расширяются, брови ползут вверх.

– Тобос? Постой, постой… Неужели? Так ты и есть тот самый малыш Вылчек?

Я морщусь. Вот ведь незадача, такое определение мне явно претит. Да еще через столько лет.

– Ну, как видишь, уже давно не малыш. Однако память сохраняет многое из того, что хотелось бы забыть. И я прекрасно помню, как череда якобы случайностей привела к беде.

Дара молчит, словно все еще не верит мне.

– Действительно, – продолжаю я. – Нужно быть настороже, четко отслеживать события. Но в вашем случае это не то. У меня четкое ощущение, что вы не просто начеку, а будто знаете что-то, будто видите некую аналогию. И страшно боитесь того, что может открыться вашим глазам.

– Может быть, ты и прав, – поглаживает она губы.

– Так поделись со мной, тебе в любом случае станет легче.

– Нет, ну с ума сойти! – не может успокоиться Дара. – Ведь я же тебя знаю, пусть и чисто визуально, еще с космической школы. И вдруг оказывается, что ты – тот самый малыш Вылчек!

Мне ясно, что Дара не хочет разговаривать на тему своих предчувствий, она сознательно уводит беседу в другую сторону. Ну, хорошо. На «нет» и суда нет. Верно? Займемся текущими делами. Склоняюсь к монитору, нацепляю обруч мысленных импульсов, и пошла работа.

– Что-то Рыся сегодня не идет, – как бы между прочим замечает Дара.

Я изумленно выставляюсь на нее:

– А что, она обещала?

– Мне нет, – блуждая взглядом по рубке, отвечает эта пантера.

– Тогда чего ради она должна придти? – продолжаю поражаться я.

– Ну, тебе лучше знать.

Я решительно снимаю обруч и продолжаю рассматривать свою спутницу. Да-а, действительно женская душа – это загадка. Вот к чему Дара спросила про Рысю? А? Ответов может быть много, и я не поручусь за верность ни одного из них.

– Развлекла бы нас, принесла еды. Разве плохо? – тут Дара глядит на меня в упор и усмехается.

Здорово! А вот это она к чему сказала? Дразнит меня, что ли? Или приглашает поиграть в некую игру? Ладно… Будь по-твоему.

– Ну, и что? Сильно я постарел по сравнению с прошлым разом? – прикидываясь поленом, интересуюсь я.

Ее зрачки чуть расширяются, она явно удивлена поворотом событий, однако никак не показывает этого. Склоняет голову набок, принимается крутить прядь волос.

– Так что, рыжая красавица Рыся не навестит сегодня малыша Вереса Вылчека?

Я чувствую, как лицо мое каменеет. Девушка, вне сомнений, издевается надо мной. Отлично! Однако какая муха ее укусила? Неужели задел вопрос о том, что они там с Зорданом скрывают?

– Знаешь, – после паузы произношу я. – Вот все думаю, не начать ли мне красить волосы, пока они совсем не поседели. Как ты считаешь?

Дара кусает губы, потом начинает смеяться:

– А ты востер, признаться. Ладно, ничья.

Интересно, в какие игрушки она играет? Что, вообще, все это значит? Надеваю обруч и тянусь к монитору.

– Значит, ты проверил все показания приборов и ничего не обнаружил? – не отстает она.

– Слушай, – с досадой бросаю я. – Я бы хотел поработать. Извини.

– Брось дуться! Это тебе не идет, – тут Дара кидает в меня скатанный бумажный шарик.

Развлечение продолжается? Но взор ее удивительно ясен, а выражение лица вполне себе бесхитростное. Ну, хорошо.

– Давай, баш на баш? – предлагаю я. – Тебе ведь любопытно, это очевидно. Я тебе свои выводы, ты мне – свои.

– Все-таки, как-то не хватает Рыси, – с сомнением тянет Дара, потом быстро взглядывает на меня и снова смеется. – Ну, ладно, этот совет проведем без нее, так и быть.

– Какой совет?? – недоумеваю я.

– Военный, конечно же! Какой же еще? – распахивает она глаза.

Опять издевается! Вот чертовка.

– Чур, ты рассказываешь первым.

– Ну, ладно, – соглашаюсь я. – Что именно ты хочешь услышать?

– Хотелось бы понять, почему ты вообще решил начать проверку.

– Ну, как тебе сказать… Конечно, тогда я еще не знал, что нас, как минимум, четверо таких. Но мне уже было известно, что у Данга схожие проблемы, он мне сам рассказал, – начинаю я. – В общем, очень странно, когда двое на корабле мучаются кошмарами сходного содержания, хотя условия существования этих двоих ничем не отличаются от образа жизни других членов экипажа. Поэтому я предположил, что после выхода из подпространства корабль попал в узкую зону некоего излучения, вполне возможно, очень точечного. Но ничего конкретнее на тот момент придумать не удалось, считал, что если что-то нащупаю, то и разобраться смогу. А на самом деле, обнаружить что-либо так и не получилось. Видимо, дело здесь все-таки в чем-то другом.

– И теперь, когда ты знаешь о четверых, твое мнение не изменилось? – она принимается постукивать пальцами по столу.

– Естественно, нет. Заковыка здесь в какой-то другой вещи, которая объединяет всех нас. Но в какой именно, сказать не берусь, – я развожу руками.

Дара качает ногой, задумчиво хмурит брови:

– Дело в том, что в областях, близких к межгалактическому пространству, пропадает намного больше кораблей, чем где-либо еще – ты должен знать статистику.

– Это легко объяснить, разве нет?

– Не так уж и легко, – говорит она. – Чем отличается неисследованная область внутри галактики от аналогичной вне ее? Ведь теория имеется и на то, и на другое. Тогда почему на один корабль, исчезнувший внутри нашей звездной системы, приходится три из тех, что покинули ее границы?

Недоуменно пожимаю плечами, так как, честно говоря, никакой подобной статистики не видел, и такие сведения для меня новость. То, что хотя бы раз в несколько лет пропадает корабль, это, конечно, знает всякий. Но ведь люди интенсивно осваивают космос, и мало ли что может случиться на его неизведанных просторах, ведь человек – крайне хрупкое создание, как, впрочем, и все его машины. И по большому счету, что он может противопоставить безбрежному пространству Вселенной кроме своего разума?

– Кроме того, – продолжает она. – Как правило, те, у кого возникают проблемы вне галактики, даже не подают сигнала о помощи.

– Слушай, ну это уже вообще не аргумент! – досадую я. – Ты ведь не член комиссии, у тебя нет полных данных обо всех прецедентах. Да и в любом случае, такая ерунда может объясняться перебоями в туннельной связи именно в абсолютно пустом пространстве.

Дара недовольно замолкает, видимо, ей не по душе противодействие с моей стороны. Но в конце то концов все эти страшные-страшные истории осточертели мне еще в детстве! Либо у тебя есть факты, либо их нет. А напускать туману любой дурак сможет, знай накручивай всякую муть.

– Ты лучше расскажи о своих впечатлениях! Что конкретно у вас происходило? – спрашиваю наконец я.

Дара все еще сердится. Конечно, разные зомби и выходцы с того света гораздо интереснее сухих данных. Или вот еще нызга, к примеру, верно?

– Перестань сердиться, – настаиваю я. – Мы же договорились баш на баш.

– Ой, да ну тебя! – отмахивается она.

– А все же? – придвигаю я кресло.

Она покачивает ногой, поглаживает губы, наклоняет голову. Однако не выдерживает:

– Главное, это ощущение ужаса, который к тому же возрастает по мере движения вглубь темной области.

Тут я еле удерживаюсь, чтобы не хмыкнуть. Тоже мне, прожженный космический волк! Рыси на них всех там не хватало!

– Ну, а что еще? – напираю я. – Материальное что-нибудь есть?

– Выходит из строя аппаратура. Начинается с мелочи, а дальше, как снежный ком. Причем не понять, в чем причина неполадок. Когда в прошлый раз мы сумели чуть не на инерции выползти из темной области, нас спасло только то, что поблизости оказалась база Д1.