Иерусалимский православный семинар. Выпуск 4 Сборник статей
Ранневизантийские церкви Иудейской Шфелы (равнины). Проблемы населения. Алла Нагорская
Что мы знаем об истории и строительстве первых христианских церквей? Несмотря на непрекращающиеся археологические открытия, не так уж и много. Христианские церкви в самые ранние дни – дни Апостолов – создавались маленькими общинами в частных домах (domus ecclesiae). Первая такая церковь, построенная в первой половине III в. по Р. Х. была обнаружена во время раскопок в Дура Европос в Сирии.[1] Часть большого жилого дома была обустроена как церковь и как баптистерий. Стены церкви и особенно баптистерий были расписаны фресками на религиозные темы (см. план 1, фото 1). Во время раскопок, проводимых в израильской тюрьме Мегиддо в ноябре 2005 г., археологи обнаружили остатки древнего храма. По мнению ученых, найденный в Мегиддо храм мог быть построен в середине III – начале IV в. На сегодняшний день это древнейший христиански молельный дом, обнаруженный в Израиле.[2] Среди найденного в Мегиддо хорошо сохранился мозаичный пол с надписями на древнегреческом языке, в которых упоминается «Церковь посвящена господу Иисусу Христу». На мозаике также используется мотив рыбы – древнейшего христианского символа, в одной из надписей упомянуты римские офицеры, пожертвовавшие деньги на строительство церкви (см. фото 2). Только к концу III в. н. э. начинают строиться отдельные церковные здания. Евсевий Кесарийский пишет, что при правлении императоров Галлиена (260–268 гг.) и Диоклетиана (284–305 гг.) появляются церкви, одна, огромная, строится в Кейсарии, другие – почти в каждом городе в стране.[3] На сегодняшний день ни одна из этих церквей не обнаружена. Масштабное, систематическое строительство церквей в Палестине начинается при императоре Константине Великом после Миланского эдикта (313 г.) и еще более – после Никейского собора (325 г.). Второй значительный период церковного строительства пришелся на правление императрицы Евдокии (393–460 гг.), которая строит церкви в Иерусалиме и его окрестностях. Третий период широкого церковного строительства падает на время правления императора Юстиниана I (527–565 гг.), время процветания и относительной политической стабильности Византийского государства.
План 1. План церкви в Дура Европос
Фото 1. Фрески в баптистерии Дура Европос
Фото 2. Христианский молельный дом в Мегиддо
Церковные здания находят в разных частях Святой Земли, но большинство из них сконцентрировалось вокруг Иерусалима и Вифлеема. Информацию об этих церквях мы черпаем из письменных источников, а так же из надписей, обнаруженных в самих зданиях. Среди строителей церквей были императоры и императрицы, духовенство разного иерархического уровня, различные жертвователи и жертвовательницы, прихожане, монахи, местные правители гражданские и военные лица. Во многих городах было более одной церкви, например, в Шифте три, в Иерихоне две, в нижнем Иродеоне три, в Мамшите две и т. д.
Архитектурные формы церквей были разнообразны, они развивались под влиянием римских архитектурных приемов строительства общественных зданий. Но Христианские архитекторы не только копировали римский стиль (базилики, храмы, мавзолеи, бани), но обязательно добавляли новые элементы, такие как трансепты и приемы крестообразного строительства.
Иудейская равнина, церкви которой являются темой данной статьи, представляет собой низменность в юго-центральной части Израиля, протянувшуюся от горы Хеврон к побережью Средиземного моря. Регион этот, выделенный для поселения библейскому колену Иуды, многократно упоминается в Библии, будучи местом различных исторических событий и сражений. В византийский период Иудейская равнина становится средоточием церковного строительства. Остатки церковных построек найдены в Бейт-Джимале, Хурват-Джанабе, Аджуре, в Тель-эль-Фара, Мата, Мареше, Сохо, Хорват Мидрасе, Нес-Харим, Хорват-Бургин, Хорват-Тахуне, Хорват-Ханот, Роглите и в других местах. Письменные источники добавляют информацию о строительстве церквей. Созомен Саламинский сообщает о строительстве церкви в деревне Захария, Теодосиус пишет о строительстве церкви в 6 милях от Бейт-Гуврина. Монах Романус из Ткоа строит монастырь в деревне Торбан. Еханес Москос упоминает небольшой монастырь в деревне Сохо. Петр Иберийский по дороге в Иерусалим в середине V в. останавливается на одну ночь в Сохо.[4] Все это свидетельствует о христианском характере жизни в Иудейской равнине в IV–V вв.
План 2. Церкви Иудейской Шфелы
Развитие Иудейской равнины напрямую было связано с развитием трех главных городов: Иерусалима, Эммауса – Никополиса и Бейт-Гуврина – Элевферополя (см. план 2). Иерусалим, неразрывно связанный с областью Иудейской равнины, и во многом определяющий ее развитие, в данной статье обсуждаться не будет.
Элевферополь (Бейт-Гуврин)
Христианская община появляется в Бейт-Гуврине еще до того, как эта религия становится официальной религией империи. Епископ из Бейт-Гуврина принимает участие в Никейском соборе.[5] Во время проведения археологических раскопок были раскрыты остатки двух церквей (см. фото 3). Одна из церквей, построенная в V в. в южновосточной части города, возведена над остатками большой римской виллы. Небольшое количество археологических раскопок по отношению к количеству древних поселений все же позволяет составить картину одновременного существования еврейских и христианских поселений в области вокруг Бейт-Гуврина в позднее римский и раннехристианский периоды истории. Важные свидетельства этому предоставили археологические раскопки Бейт-Гувринского кладбища. Находки, предоставленные раскопками южного кладбища, свидетельствуют о захоронении как иудеев, так и христиан на одном кладбище с III в. и в течение следующих 500 лет.[6]
Фото 3. Церковь Св. Анны в Бейт-Гуврине
Никополис (Эммаус)
После подавления восстания Бар Кохбы в III–IV вв. в городе и вокруг него проживает еврейское, самаритянское и христианское население. Во время раскопок древнего кладбища в Яффо была найдена надпись, в которой упоминается Элиэзер бен Ехошуа из Эммауса. Еханес Москос рассказывает в VII в. о грабителе по имени Кириакос, который действовал «вокруг Эммауса, он же Никополис», и о том, что среди его людей были также иудеи, христиане и самаритяне.[7] Христиане обосновываются в городе уже в IV в. Так же, как и епископ из Бейт-Гуврина, епископ из Эммауса принимает участие в Никейском соборе. Постройка раскопанной здесь трехапсидной церкви датируется археологами V–VI вв. В ходе многочисленных раскопок, начатых впервые в конце XIX в. и продолжающихся и сегодня, была расчищена восточная (задняя) стена византийского храма с тремя абсидами, прилегающим внешним баптистерием и полихромными мозаиками, а также стены храма крестоносцев (XII в.), пристроенные к средней византийской абсиде (см. план 3, фото 4). В районе Эммауса были обнаружены также древнееврейские, самаритянские, греческие и латинские надписи.[8]
В результате проведения археологических раскопок и археологических разведок в Иудейской равнине сегодня нам известны 27 церковных построек.
Фото 4. Баптистерий в церкви Эммауса
План 3. План церкви в Эммаусе
Бейт-Джималь
В 1916 г. перед постройкой селизианскими монахами нового монастыря были найдены на месте остатки базилики с квадратной встроенной апсидой и часть мозаичного пола с плохо сохранившейся греческой надписью. В арабском языке и на иврите место известно как Бейт-Джималь. Само название переводят с арабского языка как «дом красоты». Возможно, название этого места, происходит от его старого названия, Кфар-Гамла, предположительно по имени Рабан Гамлиэль бен Шимон ха-Закен (Старшего) – главы Синедриона, у которого в этих местах было имение или деревня. Христианская традиция считает, что Рабан Гамлиэль, св. первомученик Стефан и Никодим (один из тех, кто снимал с Креста тело Иисуса) были похоронены здесь.
Бейт-Лойя
Церковь, раскрытая здесь, может быть частью монастырского комплекса, расположенного на окраине деревни и построенного в 500 г.[9] К южной церковной стене примыкает маслодельня. Церковь – базилика с одной абсидой, широкий вход из нартекса расположен в западной стене и ведет в центральный неф, два других узких входа ведут в боковые нефы. Западнее нартекса находится атриум, окруженный комнатами, на южной стороне вход в баптистерий. Полы в нартексе, баптистерии и базилике мозаичные и занимают площадь в 220 м2. Изображения людей и животных на мозаике базилике были стерты во времена иконоборчества в VIII в. (см. фото 5, 6).
Умэр-Рас (Авиэйзер)
В 1899 г. Макалистер проводит раскопки базилики, которую датирует V–VI вв.[10] Сохранились нартекс, три нефа и внешняя апсида. В центре цветной мозаики с геометрическим орнаментом находится большой крест с маленькими крестами, размешенными в каждой четверти. Еще один крест расположен перед алтарем; рядом справа греческая надпись: «Святого Иоанна», а слева надпись на арамейском: «Святой Иоанн, священник Иоанн» (см. план 4).
Фото 5. Бейт-Лойя. Раскопки
Фото 6. Бейт-Лойя. Мозаика
План 4. План церкви в Ум эр-Рас (Авиейзер)
Хорват Ханот
Небольшое поселение построено вплотную с римской дорогой, ведущей из Бейт-Гуврина в Иерусалим. Во время раскопок в 1985–86 гг. были обнаружены остатки церкви VI в., от которой сохранились только центральный и северный нефы.[11] На северном конце мозаики возле алтаря, который не сохранился, обнаружилась греческая надпись, посвященная жертвователю (см. фото 7). Археологи предполагают, что церковь служила паломникам на их дороге в Иерусалим.
Фото 7. Надпись из мозаики в Хорват Ханот
Хорват Фатир
Недалеко от монастыря Бейт-Джималь в 1992–1997 гг. по инициативе Ватикана проводились раскопки большого византийского поселения Хорват Фатир.[12] В центре поселения была обнаружена базилика, включавшая нартекс, трехнефный зал и встроенную апсиду. По обе стороны апсиды построены комнаты, одна из них, видимо, использовалась как часовня. В середине мозаики центрального нефа греческая надпись. Строительство церкви датируется началом V в.
Хорват Э-Цауийе
Небольшой монастырь, расположенный на восточной окраине современного Бейт-Шемеша, на расстоянии 17 км от Бейт-Гуврина и в 10 км от Эммауса, был раскопан в 2005 г.[13] Сохранилась монастырская стена, базилика, трапезная, кухня, башня, кельи и кладовые, маслодельня и цистерны для сбора воды (см. фото 8). Строительство монастыря датировано VI в.
Фото 8. Монастырь в Хорват Э-Цауийе
Дир Рафат
Современный монастырь построен латинской патриархией в 1925 г. на остатках большого византийского поселения. В монастырском музее представлено множество экспонатов, найденных во время строительства монастыря. Среди них: капители, украшенные крестами, мраморные столбики, металлические крестики, собранные в захоронениях, и каменная дверная притолока, украшенная крестом в круге. Большое количество светильников, представленных в музее, украшены крестами. Не проводились до сих пор археологические исследования на территории монастыря, но все эти находки указывают на возможность существования здесь в V в. церкви или монастыря.[14]
Хорват Тахуне
Небольшой монастырь расположился в лесу над кибуцем Цура. Археологические раскопки здесь не проводились, но остатки большого построенного комплекса находятся на поверхности. Комплекс состоит из большого количества комнат, расположенных вокруг внутреннего двора, и большой маслодельни, винодельни и водной цистерны. На одном из больших, хорошо обработанных камней высечен крест (см. фото 9). Осколки керамической посуды, в большом количестве разбросанной по поверхности земли, датируются византийским периодом.[15]
Фото 9. Развалины церкви в Хорват Тахуне
Нес-Харим
В ноябре 2008 г. во время проведения проверочной раскопки в поселке Нес-Харим была обнаружена базилика, башня и большая винодельня (см. фото 10, 11). Упавшие со своих мест колонны отделяли центральный неф от боковых. Мозаичные полы сохранились частично, и в одной из боковых комнат сохранилась греческая надпись, сообщающая греческие имена жертвователей.[16] Обнаружение большой церкви или, возможно, монастыря позволяет предположить, что Енадаб (Бейт-Итаб), названный Евсевием Кейсарийским в списке палестинских городов, находился именно здесь.
Фото 10. Раскопки церкви в Нес-Харим
Фото 11. Надпись в мозаике церкви в Нес-Харим
Абу Гош
На холме, который местное население называет Дир эль-Азхар, во время раскопок в 1907 г., проводимых перед строительством нового монастыря, была обнаружена древняя церковь. Два входа вели в трехнефную базилику, со встроенной апсидой, с двух сторон комнатами пастофориями. Археологи датировали церковь началом V в.[17]
Хорват Мидрас
Руины большой базилики, датируемой концом IV – началом V вв., были обнаружены в 2011 г. во время проверочных раскопок в заповеднике Адулям,[18] который находится на полпути между городом Бейт-Шемеш и Бейт-Гуврином, вблизи римской дороги, связывающей Газу с Иерусалимом. Пол церкви богато украшен мозаикой, колонны сделаны из мрамора, привезенного из Малой Азии (см. фото 12). В восточной части, за апсидой, обнаружена крипта с погребальными нишами, датируемая периодом, предшествующем византийскому. Вход в крипту оформлен каменной апсидой, обращенной на юг. Из крипты вход в подземные катакомбы, служившие укрытием жителям во время восстания Бар Кохбы. Дорогие строительные материалы показывают, по мнению археологов, что в строительстве церкви участвовали богатые доноры, возможно, сам епископ Элевферопольский.
Фото 12. Хорват Мидрас. Раскопки церкви
Те немногочисленные примеры, которые мы рассмотрели, не раскрывают полностью картину христианской жизни в Иудейской равнине. Сотни древних поселений, существовавших здесь в византийский период истории, не обследованы вовсе. Немногочисленные археологические раскопки не позволяют составить полную картину. Археологические разведки поставляют всякий раз новые данные о византийских поселениях. Но техника проведения разведок, тогда как археологи строят свои заключения, опираясь только на визуальный осмотр местности, остатки строений, керамику и другие находки, собранные с поверхности земли, также не позволяет ответить на многочисленные вопросы. Кто были люди, проживавшие в том или ином поселении, каким богам они молились, чем существовали и почему построили свое поселение именно здесь? Что происходило в период между подавлением иудейских восстаний и изгнанием евреев из Иерусалима и Иудеи? Почему так плотно заселяется Иудея к V в., по сравнению с северными областями, где плотность христианских поселений значительно меньше?
И все же мы имеем достаточно материала для того, чтобы порассуждать.
К середине II в. закончились иудейские войны против римлян. В ходе войны римляне уничтожили 50 крепостей и 985 иудейских поселений в Иудее. Вероятно, цифры эти преувеличены. Но, несомненно, состав и количество населения в Иудейской равнине очень изменился. Археологические исследования, поставляющие материал для изучения поселений периода иудейских восстаний и очень интенсивного строительства поселений в конце IV и V вв., почти не затрагивают III и IV вв. Что ж, люди, изгнанные отсюда, вернулись через 70–100 лет, продолжали жить, но не оставили следов. И если какая-то часть людей все же вернулась, то зачем? Перед нами методологическая проблема, которая требует своего разрешения.
В V в. строится множество монастырей, особенно в Иудейских горах, Негеве и Иудейской равнине. Монастыри строились на святых местах и на дорогах, ведущих к ним. Во многих монастырях были небольшие гостиницы для отдыха паломников и странников. Паломники шли по дорогам в поисках мест, где происходили в прошлом события, описанные как в Ветхом, так и в Новом Заветах, с целью поклонения могилам первых мучеников. Основные паломнические маршруты в Иудейской равнине связали Иерусалим, Вифлеем, Бейт-Гуврин и Эммаус. В северной части Иудейской равнины паломники могли побывать в местах, где родился и совершал свои подвиги Самсон или на могиле первомученника Стефана, который, согласно традиции, похоронен в деревне Гамла или Гамала, там где сегодня стоит монастырь Бейт-Джималь. На юге паломники могли помолиться на могилах Эзры (15 миль от Бейт-Гуврина), Михи (3 мили от Бейт-Гуврина) и Захарии, а также побывать на поле битвы между Давидом и Голиафом. Только по дороге от Эммауса в Бейт-Гуврин раскопаны и разведаны 10 монастырей: Дир Рафат, Цауийа, Тахуне, Фатир, Ацфур, Тель Бейт Шемеш, Хорват Ганим, Неве Булус, Джанба Э-Тахта (Перекресток Аяла) и Хорват Эйнаб (Авиеэзер). Сельскохозяйственные сооружения (вино- и маслодельни, гумна), обнаруженные как внутри, так и снаружи монастырских комплексов позволяют предположить, что основой их существования было сельское хозяйство, благо в Иудейской равнине достаточно плодородных земель и климатические условия благоприятствуют этому. Но только паломничеством не объяснить такое количество монастырей. Растет Иерусалим, деревни вокруг него становятся больше, и приток населения, привлеченный относительной политической стабильностью, не прекращается. Необходимость в большем из года в год количестве еды и возможность ее производить, легко добываемый строительный материал, наличие развитой системы дорог (римские дороги) и, конечно же, близость к Иерусалиму и другим святым местам – все это объясняет такую сверхплотность поселений в Иудейской равнине уже в начале византийской эпохи.
Византийское монашество и монастыри Газы. Барух Юзефовский
Святая Земля издавна притягивает к себе многочисленных паломников, в том числе и монахов. Византийский период в Палестине стал временем наибольшего рассвета монастырей. На протяжении IV–VII вв. н. э. существовали сотни монашеских общин. В Палестине начала IV в. одновременно возникли два важнейших монашеских центра: монастыри Иудейской пустыни и монастыри Газы. Оба центра оставили важнейший след в истории церкви. Имена свв. Иллариона и Харитона, Евфимия Великого и Саввы Освященного, Петра Ивира, Варсанофия и Дорофея широко известны.
Вместе с тем, во многом эти центры противопоставимы. Большинство монахов Иудейской пустыни поддерживали решения Халкидонского собора, монахи Газы были в основном монофизитами. Уставы монастырей Иудейской пустыни близки уставу Василия Великого, монахи Газы тяготели к Египту. Хорошо известен многонациональный состав монахов Иудейской пустыни. Напротив, в монастырях Газы большинство составляли местные уроженцы. Наконец, пустынные монастыри Иудейской пустыни располагались возле Святого Града, а монастыри Газы находились в сельских пригородах большого торгового города. Такое противопоставление можно отследить и в существующих у нас источниках. При многочисленных известных, опознанных и раскопанных монастырях Иудейской пустыни существуют лишь считанные исторические источники, такие как жизнеописание Харитона и книга Кирилла Скифопольского. Монахи же Газы оставили огромное литературное наследие, в сравнении с одиночными археологическими памятниками, большинство которых так и не опознано. Песчаные дюны и широкое употребление камней древних сооружений в строительстве более поздних эпох привели к огромным сложностям в обнаружении и исследовании археологических памятников на территории современной Газы. Немалую роль в этом играют и результаты Палестино-Израильского конфликта.
В данной статье мы кратко осветим историю монастырского центра в Газе и археологические памятники, которые можно к нему отнести.
1. Местонахождение
Газа расположена в южной части средиземноморского побережья Палестины, недалеко от Синая. На полосе длиной около 40 км и шириной до 8 км, называемой сегодня сектор Газа, находится как сам город, так и многочисленные деревни. Сектор Газа находится на границе двух областей, со средиземноморским климатом на севере (400 мм осадков в год) и пустынным на юге (200 мм осадков в год). Многочисленные колодцы дают много воды. Обилие воды и мягкий климат позволяют заниматься сельским хозяйством и садоводством. Другой распространенный промысел – рыболовство. С древнейших времен Газа служила главным морским портом Палестины.
Благодаря своему удобному расположению, город стал одним из главных центров торговли. Через него проходила Дорога Царей, соединявшая Египет с Сирией и Месопотамией. По Дороге Благовоний драгоценные мирр и елей из Йемена и Южной Аравии доставлялись в Газу, а уже оттуда морем во все страны Средиземноморья. Тесные связи с Египтом существовали уже во втором тысячелетии до н. э.
Античная Газа была крупным культурным центром. В городе существовала хорошо известная по всей Римской империи Школа риторики. В ней учился будущий епископ и историк Прокопий Кесарийский. Нам неизвестно, когда появились первые христиане в Газе. Существует предположение, что Филимон, которому писал ап. Павел, был первым епископом города.[19] В 325 г. епископ Газы участвовал в Никейском соборе. Однако сама христианская община города была крайне малочисленна. В 394 г. она насчитывала всего 280 христиан. Газа оставалась известным языческим центром. Это особенно видно в сравнении с соседними городами. Так, жители расположенного к северу от Газы городка Маюма массово крестились, и император Константин даровал городу статус полиса, и как следствие в нем появился собственный епископ. Окончательная христианизация Газы была проведена епископом Порфирием лишь в начале V в. Он обратился к императору Аркадию, который выпустил в 402 г. эдикт о разрушении языческих храмов. С помощью приданных императором солдат недовольство язычников было подавлено, а храмы сожжены.
2. История монашества
Монастыри Газы неразрывно связаны с Египтом. Основатель первого монастыря в Газе, св. Илларион, был учеником самого Антония Великого. Тесная связь с Египтом существовала и позже. Из-за преследования почитателей Оригена в Египте в конце IV в. часть его последователей бежала из монастырского центра в Скитской пустыне и осела в монастырях Газы. В начале V в. участились нападения бедуинских племен на монастыри Скитской пустыни. Это привело к переселению части монахов в монастыри Газы, что не могло не сказаться на интеллектуальном развитии нового центра.
Исследования «Деяний египетских отцов» дают основание предполагать, что этот сборник был составлен в Газе. Монахи Газы оставили богатое литературное наследие, благодаря которому мы многое знаем об укладе жизни монашеских общин, занятиях монахов и их диете. Отдельные произведения являются наставлениями по различным аспектам духовной жизни. Сохранилось немало писем с разнообразными вопросами, адресованных известным монахам в монастырях Газы, и ответы на них, составляющие корпус Апофтегм. Они дают нам представление не только о месте, которое занимали монахи в качестве наставников в византийском обществе, но и о сфере влияния монастырей Газы, далеко выходящего за пределы пригородного района.
Вместе с этим, до наших дней сохранились лишь единичные тексты, посвященные истории монахов. Прежде всего, надо отметить Житие Иллариона, написанное блаж. Иеронимом в 390 г. Текст этой книги, посвященной биографии основателя первого монастыря в Газе св. Иллариона, во многих деталям сходен с Житием Антония, написанным в 365 г. и переведенным на латынь в 375 г. Евагрием Антиохийским, другом Иеронима.
Другая интересующая нас книга – это «Церковная История» Созомена, написанная около 440 г. Эрмий Созомен Саламанский родился в 380 г. в городке Бет-Алая (сегодня Бет-Лакия), в одной из первых семей, принявших христианство вследствие произошедшего в 330 г. чуда – исцеления св. Илларионом одного из жителей городка. Созомен писал историю церкви, служа адвокатом в одном из столичных судов. В связи со своей работой он много разъезжал по империи для проверки фактов. Собранный во время этих поездок материал, вместе с рассказами из дома, и стал основой для книги.
Изданная в 2006 г. книга израильских исследователей из Иерусалимского университета Б. Битон-Ашкелони и А. Кофского описывает, на основе исторических источников, историю монахов Газы и освещает различные аспекты жизни монастырей.[20] На основе этой работы и изложены основные вехи истории Газы, приведенные ниже. Историю византийского монашества в Газе можно условно разделить на четыре главных этапа. Каждый из них связан с ключевыми фигурами, характеризующими этот этап.
Этап 1. Основание.
Основателем первого монастыря в Газе считается Илларион. Он родился в 291 г. в деревне Тавта южнее Газы. Учился в Египте, в Александрии, там же он услышал о св. Антонине. Став его учеником и последователем, Илларион прожил анахоретом в пустыне около двадцати лет. По возвращении в Газу он основал монастырь. Точная дата основания не известна, но монастырь существовал уже при императоре Константине (337–361 гг.). Илларион умер в 371 г. на Кипре.
Этап 2. Становление.
Этот период приходится на конец IV – середину V вв. и связан с именами Сильвана и его учеников. В это время были построены многие монастыри Газы.
Сильван родился в Палестине, подвизался в Египте. Он был главой общины из двенадцати монахов в Скитской пустыни. Около 380 г. община переселилась сначала на Синай, а затем обосновалась в лавре на берегу р. Грар, впадающей в море южнее Газы. По словам Созомена, Сильван причастен к нахождению мощей пророка Захарии, что связало его с общиной Мелании Младшей в Иерусалиме. Сильван умер в 414 г., его биография изложена в VI книге «Церковной Истории» Созомена и в Апофтегмах.
Зенон, ученик Сильвана, прозванный пророком, умер в 451 г. Отшельник, упоминается в Апофтегмах и в Житии Петра Ивира Иоанна Руфа. Подвизался в Египте, затем в Палестине. Посещал многие монастыри, был признанным авторитетом среди монахов. Стал духовным наставником Петра Ивира и Иоанна.
Этап 3. Монофизитский.
Этот период приходится на вторую половину V в. и характеризуется монофизитским большинством среди монахов Газы, противников решений Халкидонского собора. Среди них выделяются Авва Исайя, Петр Ивир и их ученики и последователи: Феодор Ашкелонский, Иоанн Руф, Севир Антиохийский.
Авва Исайя. Египетский монах, подвизался в кеновии, затем стал отшельником. Привлек множество почитателей и удалился от них из Египта поначалу в район Бет-Гуврина, а затем в Газу. Около 451 г., после Халкидонского собора, основал монастырь, в котором практиковались различные формы отшельничества. Авва Исайя уединился в келье и связывался с миром через своего ученика, Петра Египетского. Написал книгу наставлений для монахов «Аскетикон», был одним из главных противников решений Халкидонского собора. Умер в августе 491 г.
Петр Ивер. Грузинский князь, выросший в качестве заложника при дворе императора Феодосия II. Вместе со своим другом Иоанном Евнухом отправился в Иерусалим, где были приняты Меланией Младшей в ее мужской монастырь на Елеоне. Позже основали собственный монастырь возле башни Давида, но по просьбе своего духовного наставника Зенона вернулись на Елеон. С приездом императрицы Евдокии в Иерусалим и попыткой епископа Ювеналия рукоположить Петра в сан священника, он убежал в монастырь в окрестностях Майюма. Со временем стал одним из вождей монофизитского движения и получил сан Майюмского епископа от патриарха Феодосия. Однако, как и многие другие епископы-монофизиты, бежал в Египет после того, как Ювеналий вернул себе сан Иерусалимского патриарха. Спустя много лет вернулся и поселился сначале деревне Плея возле Ашкелона, а затем в имении недалеко от Явне. Совершал долгие поездки, многократно встречался с Аввой Исайей. Умер в 491 г.
Севир Антиохийский, богословский лидер монофизитов первой трети VI в. Он был внуком епископа Севира, принимавшего участие в работе Ефесского Собора 431 г. Получив великолепное образование, принял монашество в Газе. В 512–518 гг. был патриархом Антиохийским. Умер в Египте в 538 г.
Этап 4. Халкидонский.
Начиная с первой половины VI в., монахи Газы приняли решения Халкидонского собора. Вплоть до исламского завоевания в середине VII в., Газа оставалась важным религиозным центром.
Варсанофий Египетский, прозваный Великим Старцем. Жил в кеновии в Тавте. Уединился в кельи и поддерживал связь с миром через своего ученика, Сердиуса, который стал настоятелем.
Иоанн, ученик Варсанофия, известен как Второй Старец. Сохранилось более 800 писем к старцам с вопросами, включая письма иерусалимского патриарха Петра (524–552 гг.).
Дорофей, ученик Варсанофия и Иоанна. Родился в начале VI в. в Антиохии. Жил монахом в монастыре Сердиуса, прислуживал Иоанну. Исполнял различные работы: был начальником гостеприимного дома, привратником, врачом. После смерти Иоанна перебрался в монастырь, расположенный между Газой и Майюмом. Сохранилось множество его трудов, читавшихся в монастырях Синая, Афона, России. В XI в. они были переведены на латынь.
3. Археология
Археологические памятники на территории Газы исследованы мало. Это вызвано и чрезвычайной плотностью современной застройки, и трудностями в обнаружении занесенных песками памятников, и, наконец, непростой политической ситуацией. Сегодня на территории сектора Газа нам известны считанные памятники, относящиеся к византийскому периоду. Связям этих памятников с монастырским центром в Газе посвящено небольшое, но довольно полное исследование И. Гиршфельда.[21] В нем он приводит перечень монастырей, известных нам по историческим источникам, и указывает на связанные с ними археологические находки. В своей работе Гиршфельд делит монастыри на три части, исходя из удаленности памятников от города. Во внутренний круг, ближайший к Газе, он включил 9 монастырей. Средний круг, с радиусом в 15–25 км, насчитывает 5 памятников. Еще 5 отнесены к внешнему кругу, удаленному от Газы более чем на 25 км. Помимо этой работы, нужно отметить и недавно опубликованные результаты раскопок монастырского комплекса в Умм эль-Амар.[22] На основании этих статей была составлена короткая справка, приведенная ниже.
Монастыри в Газе:
1. Монастырь Иллариона. Основан около 340 г. между Газой и Маюмой. В течение 1997–2001 и в 2003 г. совместная экспедиция Палестинского управления древностей и Французской археологической школы в Иерусалиме работала на памятнике в Умм эль-Амар. Во время раскопок был найден большой комплекс зданий площадью 7200 м2. В него входят церковь, жилые и служебные помещения. Под церковью находится крипта, а мозаичный пол в самой церкви украшен найденной в 2003 г. надписью, упоминающей св. Иллариона. Гиршфельд идентифицировал комплекс с монастырем Сердиуса,[23] однако найденная в 2003 г. надпись доказала, что это монастырь Иллариона.[24]
2. Монастырь Бет-Лайя. Основан около 360 г. четырьмя учениками св. Иллариона. Местонахождение – предположительно деревня Бет Лакия к северу от Газы. Археологических следов не обнаружено.
3. Монастырь Сильвана. Основан около 390 г. возле р. Бесор. На северном берегу этой реки в 1917 г. английскими солдатами были обнаружены базилика и водосборная цистерна, которые до сегодняшнего дня не сохранились. Они располагались в Хурват Грарит, в 10 км южнее Газы. В 1977 г. Йосефом Поратом была обнаружена и частично раскопана еще одна церковь, на 0,5 км западнее. На раскопках были найдены мозаичный пол с памятной надписью и датой по газскому летоисчислению 598 г.[25] Однако в надписи не упоминается имя игумена, и на основании этого Леа Ди Сегни отрицает, что церковь монастырская.
4. Монастырь Зенона, ученика Сильвана, основан около 440 г. Расположение – Кфар Шеарта, южнее Газы. Гиршфельд, проводивший археологическую разведку, идентифицировал монастырь с памятником, обнаруженным на двух холмах на северном берегу реки Бсор. Он нашел множество керамики и стекла, водосборные цистерны, фрагменты мозаики и обломки мраморных панелей.
5. Монастырь Аввы Исайи, основан около 440 г. как кеновия. Расположение – к юго-западу от Газы, возле Бет-Даллата. В. Герен идентифицировал могилу шейха Мугази в Хирбет ед-Дамита, в 12 км к юго-западу от Газы, с местом, связанным с Аввой Исайей. Однако, никаких археологических следов на месте не прослеживается.
6. Монастырь Петра Ивира. Основан как лавра около 440 г., с 492 г. – кеновия. Расположение – возле Майюмы. В. Герен указывает на могилу шейха Радуана в 3 км, к юго-западу от Газы, построенную на вершине холма из каменных и мраморных блоков в повторном использовании. Возможно, что они взяты из монастыря.
7. Монастырь Севира, основан как лавра около 500 г. к западу от Газы, в окрестностях Майюма. Точное расположение монастыря неизвестно.
8. Монастырь Сердиуса, основан в окрестностях Тавты около 520 г. Монастырь был организован монашеской общиной во главе с Варсанофием Египетским в виде кеновии под управлением Сердиуса, и окружавших ее отшельнических келий. Он располагался южнее р. Бесор.
9. Монастырь Дорофея, основан около 545 г. между Газой и Майюмом. Упоминается Иоанном Мосхом как кеновия. Археологических следов не обнаружено.
Эти девять монастырей внутреннего круга непосредственно связаны с известными монахами Газы. Все они близко расположены и представляются сельскими монастырями, лежащими вне населенных пунктов. Следующие пять памятников были обнаружены в радиусе 15–25 км от Газы, и относятся Гиршфельдом к среднему кругу.[26]
1. Хирбет Джамаме, находится на 20 км восточней Газы, к западу от кибуца Рухама. В 1957 г. Рем Гофна обнаружил и раскопал комплекс зданий размером 25 30 метров (800 м2). Здание было сложено из необожженных кирпичей на каменном основании. По мнению исследователя, хронологически можно выделить три этапа поселения. В первые два комплекс был секулярным, и только в конце превратился в монастырь.[27]
2. Тель Сера. Находится на северном берегу реки Грар в 22 км на юго-восток от Газы. В 1972–1979 гг. были проведены раскопки под управлением Э. Орена. Найдено здание, датируемое V–VI вв. и идентифицированное как церковь, возможно монастырская.
3. Кисуфим. Монастырь св. Илии, расположен в 15 км к югу от Газы и в 1 км южнее Тель-Джема. На раскопках 1977 г. Р. Коен обнаружил частично сохранившуюся базилику с мозаичным полом и надписью, в которой упоминается св. Илия и дата по газскому летоисчислению 576.
4. Маген. Церковь или монастырь св. Кириака. Находится в 22 км к югу от Газы, на месте могила шейха Нурана (от арабского Нур ‘свет’). Возможно, название сохраняет имя деревни Лихнос, упоминаемой в Житии Иллариона. В 1977 г. Цаферис раскопал на памятнике монастырский комплекс с базиликой в центре и с трапециевидной в плане церковью в южной части.[28] В церкви был найден мозаичный пол с надписью, посвященной св. Кириаку.
5. Шелаль (Парк Эшколь). Здание церкви, датируемое VI в., лежит на холме на берегу реки Бесор, в 21 км южнее Газы, поблизости от древней дороги Халуца-Газа. В 1917 г. австралийские солдаты обнаружили мозаику с датой 561/2 г. Сегодня она выставлена в Каннбере, Австралия.
Вышеперечисленные археологические памятники можно отнести к монастырскому центру в Газе благодаря найденным надписям и немногочисленным историческим сведениям. Правда, только два из них – комплекс в Хирбет Джамама и монастырь св. Илии, известный по надписи в Кисуфим, – несомненно являются монастырями. Остальные три возможно были не монастырями, а сельскими церквями.
Следующие памятники, удаленные от Газы на расстояние свыше 25 км, относятся Гиршфельдом к внешнему кругу. Сюда можно отнести монастыри, которые, судя по источникам, находились под влиянием Газы. Это городские монастыри в Хорват Соа, Тель-Масос и Тель-Ира, относившиеся к епархии византийской Беер-Шевы, и два монастыря в Центральном Негеве: небольшой придорожный монастырь в Мицпе Шивта и лавра в Эйн Авдат, упоминающаяся Антонином из Пласенты. Они упоминаются в нескольких исторических источниках. Прежде всего, надо указать на сохранившуюся переписку между беершевским монахом Иоанном и старцами Варсанофием и Иоанном в монастыре Сердиуса, что подтверждает связи между монашеством Газы и монастырями района Беер Шевы. О связи с населением византийского Центрального Негева говорится в Житии Иллариона. Иероним рассказывает о посещении Шивты Илларионом и о его проповедях местным жителям.
В заключение можно описать монастыри Газы как комплексы, состоявшие из центрального здания, служившего кеновией, и окружавших его келий отшельников. Такая схема известна нам как в Скитской пустыне в Египте, так и в монастырях Иорданской долины, например, монастыре св. Герасима. Насельники монастырей Газы, расположенных в сельской местности недалеко друг от друга и от окрестных поселений, и сами в основном местные жители, были вовлечены в мирскую жизнь как через монастырские институты (больницы, гостиницы и т. д.), так и в качестве духовных наставников. Их влияние распространялось так же на общины примыкающих к Газе районов Негева.
Греческий Архангельский монастырь в Иерусалиме (глава из путеводителя «Невидимые монастыри Старого Города»). Зоар Хальфан
В существе он – заезжий или точнее захожий двор с площадками и переходами вниз и вверх, с закоулками и захолустьями, тесный и мало опрятный, опаляемый жгучим тогда полуденным зноем и поражаемый лучами солнца, отражавшимися на белых стенах его келий.
Архимандрит Антонин (Капустин)
Большинство библейских событий имеет альтернативные места локализации. Не исключение и место, где послал Бог Ангела в Иерусалим, чтобы истребять его. И когда он начал истреблять, увидел Господь и пожалел о сем бедствии, и сказал Ангелу-истребителю: довольно! теперь опусти руку твою. Ангел же Господень стоял тогда над гумном Орны Иевусеянина. И поднял Давид глаза свои, и увидел Ангела Господня, стоящего между землею и небом, с обнаженным в руке его мечом, простертым на Иерусалим; и пал Давид и старейшины, покрытые вретищем, на лица свои (1П а р. 21:15–16).
Упомянутое гумно Орны Иевусеянина – это то место, которое купил Давид и на котором Соломон позже построил Храм. Но примерно на 700 м к северу от Храмовой горы, на улице св. Франциска есть монастырь Архангела Михаила, названный в честь ангела, явившегося Давиду. Недалеко отсюда находится Голгофа – христианский центр мира, к которому стягиваются все библейские события в их христианском понимании. Так, рядом с Голгофой христиане традиционно указывают место, где Авраам намеревался принести в жертву Исаака – в монастыре Св. Авраама, входящего в комплекс Храма Воскресения. Здесь же, в Архангельском монастыре, или в монастыре Св. архангела Михаила (поскольку в христианской традиции упомянутый в книге Паралипоменон ангел ассоциируется с архангелом Михаилом) показывают место его явления Давиду. В общем, здесь можно сказать, что мы находимся на альтернативной Храмовой горе.
План Иерусалима. Предоставил доктор М. Фрумин
Монастырь этот основал в 1303 г. сербский король Стефан Урош II Милутин Неманич (1282–1321), упомянутый Данте в девятнадцатой песне Рая «Божественной комедии»:
- И не украсят царственного сана
- Норвежец, португалец или серб,
- Завистник веницейского чекана.
Он стоит того, чтобы рассказать о нем отдельно. Младший сын сербского короля Уроша I и младший брат короля Драгутина Стефан Милутин впервые появляется на политической арене в 1267 г., когда его отец решает выйти из вассальных отношений с Венгрией и перейти под покровительство Византии. С этой целью он сватает за Стефана дочь императора Михаила VIII Анну. Посольство с невестой даже прибыло в Сербию, но возникли осложнения и брак не состоялся. В 1276 г. Драгутин, воспользовавшись военным положением, свергает отца и становится королем. Его правление вызывает недовольство и в народе, и среди аристократии, и в 1282 г., после того как упав с лошади на охоте Драгутин надолго заболевает, собрание сербских дворян избирает королем Милутина. Милутин начинает с того, что присоединяется к союзу, против своего несостоявшегося тестя, Михаила VIII Палеолога, собранному Карлом I, королем обеих Сицилий, с целью восстановления Латинского королевства в Константинополе. Далее Стефан воюет практически всю жизнь и практически всю жизнь удачно, меняя противников и союзников местами. В союзе франками против византийцев в начале пути и в союзе с византийцами против франков в конце. Против венгров, болгар, монголов, турок-сельджуков… Он значительно увеличивает размеры Сербии и от скромности и аскетизма провинциального двора (когда приехала византийская принцесса Анна, ей в пример поставили жену Драгутина, венгерскую принцессу Катерину, которая сидела в холщовом платье и пряла) переходит к истинно византийской роскоши, о чем свидетельствует современник Теодор Метохит[29]: «На нем было надето драгоценных камней и жемчуга больше, чем могло поместиться, он весь был в золоте. Дом его блистал шелками и золоченой мебелью». Но М. Лозинский, комментатор Данте, утверждает, что Данте его обвинил в изготовлении фальшивых денег – его монеты очень напоминали венецианские, но были куда как более низкой пробы.
Упомянув еще раз несостоявшуюся свадьбу, надо сказать, что женился Милутин пять раз, разводясь и заключая браки снова из политических/династических соображений и мало обращая внимания на церковные каноны, запрещающие жениться при живой жене и запрещающие жениться более трех раз. Особенно примечательны его третий и пятый браки. Третьей женой Милутина была венгерская принцесса Елизавета, об этом пишет византийский историк Григора Никифор: «Пожив несколько времени с дочерью правителя Влахии, он потом отослал ее на родину и женился на сестре жены своего брата, сняв с нее предварительно монашеское платье. Затем когда триваллская Церковь решительно восстала против беззакония, он спустя долгое время отослал и ее; между тем женился на сестре правителя Болгарии, Святослава».[30] И он же о пятом: «На следующее лето прибыла в Константинополь из Трапезунда сестра царя Евдокия, потому что там умер муж ее, Иоанн Лаз; она прибыла со вторым своим сыном, а первого, Алексея, оставила там с властью, какая принадлежала его отцу. Руки этой-то Евдокии прислал просить король Сербии, с условием – заключить вечный союз с римлянами (т. е. ромеями – византийцами, – З. Х.). Он был силен; римским владениям не давал покоя; города и села частью забирал, частью же опустошал. Это обстоятельство поставило царя в большое затруднение; во-первых потому, что он дорожил дружбою короля, во-вторых потому, что сестра царя Евдокия, находя такое замужество отвратительным, и слышать не хотела о нем.<…> Так как Евдокия всеми силами души отказывалась от этого супружества, а он сильно настаивал, присоединяя к своему требованью немало и угроз; то царь в крайности указал королю на свою дочь Симониду, которой был тогда еще 5-й год…». Бедной девочке досталось от сербских царских биографов: «И близкие следствия примирения с империей были горьки для Сербии. Испорченная гречанка Симонида наделала много бед Сербии и Милютину. Интригами своими она довела мужа до того, что старший сын, Стефан, наследник престола, был ослеплен и отослан в Царьград под стражу».[31]
Справедливости ради надо сказать, что Стефан занимался не только войнами и женитьбами. Он провел законодательную реформу, опираясь на традиционное народное сербское право, и его законы вошли в историю как «законы святого короля», при нем был расцвет книжного дела и искусства, в котором под влиянием «ренессанса Палеологов» возник вардарский[32] архитектурный стиль. Стефан был известен благотворительностью, делал большие пожертвования на церковь и построил более тридцати (по некоторым сведениям более сорока) монастырей.
Как уже было сказано, в 1299 г. он женился на Симониде Палеолог и заключил прочный союз с Византией. А когда по соглашению между султаном Насиром ад-Дин Мухаммедом и императором Андроником II в 1303 г. Иерусалимская церковь перешла под покровительство византийской власти верный союзник Византии Стефан Урош Милутин получил разрешение и построил сербский монастырь в Иерусалиме, в двух шагах от Храма Воскресения.
Архимандрит Леонид (Кавелин) пишет: «…В половине же XVI столетия, когда иноки этой обители испросили себе у греков лавру Св. Саввы Освященного, покинутую сими последними по случаю утеснения от бедуинов, – Архангельский сербский монастырь сделался городским подворьем (около 1504 года) Саввинской лавры и оставался в ее ведении до удаления сербов из этой лавры в 1630-х годах».[33] А точнее в 1623 г. монастырь стал греческим после того, как Иерусалимский патриарх Феофан выплатил долги сербов.
Купец Трифон Коробейников, побывавший на Святой Земле в 1593 г. с милостыней от Ивана Грозного в память об убитом им царевиче Иоанне, рассказывает: «Все сии монастыри состоят во владении Турок, выключая трех, в коих и поныне отправляется Божественная литургия в монастыре Великомученика Димитрия, Великомученика Георгия и Святага Архистратига Михаила… B сем последнем Монастыре живут монахи монастыря Саввы Освященнаго, вне Иерусалима построеннаго в пустыне, и которой причислен к сему монастырю вместо подворья, для того, дабы приходящее для поклонения Святым местам в сем работая, своими трудами снабжали монастырь Саввы Освященнаго делая виноград и прочия нужныя к пропитанию человеческому вещи». И продолжает о том, что его более всего впечатлило: «И в том монастыре трапеза была каменная, коей верх разоривши, турки долгое время не допускали заделать оного. В лето же по Рождестве Христове 1552 посланы были в Москву два монаха – к государю царю и великому князю Иоанну Васильевичу всея России и к митрополиту Макарию, кои просили всероссийского государя, дабы он благоволил подать милостыню на сооружение трапезы; государь, пожаловав множество злата, к которому еще несколько присовокупил и митрополит Макарий, отпустил сих двух монахов; а они, прияв с благоговением злато, оставя Москву, прибыли в Царьград, где, давши оного турецкому султану, требовали позволения, дабы он повелел заделать верх означенные трапезы. Султан, принявши от сих монахов злато, приказал им дать грамоту к Санчаку, которую взявши, прибыли они в монастырь. По сем показав Санчаку означенную грамоту и приняв от него позволение, приступили к деланию верха трапезы и собственными своими руками с превеликим трудом окончили оный. Санчак же, может быть досадуя на то, что не получил из дара царева части злата, а для того презрев султанскую грамоту, приказал своим подчиненным вторично разломать верх трапезы, что видя иноки, и не могши сему воспротивиться, оплакивали горестное свое состояние и, с сими слезами представ пред образом Архистратига Михаила, просили сего Бесплотных Сил Начальника о прекращении Санчаковой злобы. Сей небесный воин, вняв их усердному молению, чудесным образом умертвил сего злобствующего Санчака; ибо в ту же ночь, пришед к сему начальнику, покоящемуся с своею женою, неизвестный человек, и поднявши его с ложа, сошел с ним со двора так, что не только люди, в покоях находящиеся, но и самые стражи, у ворот стоящие, не могли видеть ни того, ни другого. Но как скоро по наступлении дня узнали, что их начальник в продолжение ночи неведомо куда сокрылся, то в ту же минуту по разным местам начали искать Санчака, коего наконец и нашли мертвого, лежащего пред вратами монастыря Архистратига Михаила, изъязвленного мечом. Сыскавши же и взирая на Санчака, удивлялись, каким образом возмог он, утаясь от стражи, сойти с своего двора. Наконец положили, что монахи, отмщая ему за разорение верха трапезы, его умертвили. Утвердясь в таковых мыслях, решились омыть смерть Санчакову кровью иноков тогда, ежели у них какое-либо найдено будет смертоносное орудие. Посем, вступивши в монастырь и взошед в самый храм, увидели молящихся иноков, коих обыскавши и не нашед никакого смертного орудия, вострепетали и, исполнившись превеликого страха, в ту же минуту оставили монастырь, не препятствуя уже более монахам в заделании верха трапезы, которая с того времени даже и доднесь молитвами святого Архистратига Михаила стоит в целости».[34]
И снова свидетельствует Кавелин: «Подтверждением этого предания кроме местного образа, на коем изображается Архистратиг, попирающий лежащего навзничь “Санчака”, служит отчасти и то, что из всех иерусалимских церквей лишь на куполе церкви Архангельского монастыря водружен четвероконечный металлический крест, держимый Архангелом. Монастырская церковь уютная и опрятно содержимая, особенно с тех пор как предоставлена во временное пользование Русской Духовной Миссии для ежедневного служения (до 1864 года). Кроме вышеупомянутого местного образа святого Архангела Михаила в ряду местных же икон изображение преподобного Саввы Освященного. В этой церкви на правой стороне есть небольшой параклис без иконостаса, с прислоненным к стене престолом, во имя святого Иоанна Златоустого, устроенный, как можно полагать, дарами русского царя Иоанна IV в память его царской щедрости. На древней иконе большого размера, висящей на южной стене, изображен святой с именословным благословением, и вообще иконы сей церкви имеют печать древности».[35]
И сейчас в церкви из первоначальной росписи сохранились фрески, с изображениями Георгия Победоносца и Димитрия Солунского.
Св. Георгий Победоносец
Св. Дмитрий Солунский
И вот сейчас мы переходим к самому интересному. В 1842 г. вице-канцлер граф Нессельроде в связи с политической обстановкой на Ближнем Востоке, «назначением в Иерусалим протестантского епископа и при действиях англиканских миссионеров» предложил Николаю I «избрать кроткого, благоразумного иеромонаха или архимандрита и отправить его в Иерусалим в качестве поклонника. По прибытии туда он мог бы, исполняя все обязанности богомольца, стараться снискать доверие тамошнего духовенства, постепенно вникать в положение Православной Церкви, сообразить на месте, какие всего удобнее бы было принять меры к поддержанию Православия и делать при случаях некоторые полезные внушения греческому духовенству от собственного своего имени и с братскою любовию, стараясь притом убедить его в благочестивом соучастии Высочайшего Двора к единоверцам нашим…»[36]
ЗАПИСКА АРХИМАНДРИТА ПОРФИРИЯ ПОСЛАННИКУ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ В. П. ТИТОВУ С ПРОЕКТОМ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО СОЗДАНИЮ РУССКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ В ИЕРУСАЛИМЕ
6 января 1845 г.
1. В Иерусалиме учреждается Духовное посольство Церкви Российской к Церквам Палестинской, Александрийской и Антиохийской, или российский общежительный Святопоклонский монастырь первого класса.
Дабы сей монастырь иноверцам казался учреждением богоугодным, а не политическим, для сего пребывающие там монахи объявляются поклонниками и переменяются в определенные времена. Согласно с сим и дается ему название Святопоклонного.
<…>
Святейший Синод уведомляет Патриарха Иерусалимского о водворении русского братства в Святом Граде и поручает оное молитвам и любви его, изъясняя, что оно водворяется для теснейшего единения Церквей Российской и Палестинской; для непрерывного моления о богоспасаемой России и о царствующем в ней Доме; для передачи милостынь Российской Церкви в казну Святого Гроба и тайных пожертвований частных лиц в пользу беднейших христиан Палестины; для нравственного надзора за русскими паломниками, но не для совершения над ними таинств и обрядов церковных, что предоставляется греческому духовенству; для защиты их в случаях и, наконец, для ученых занятий.
<…>
Российский монастырь учреждается в Иерусалиме с ведома турецкого правительства, дабы имел он вес и безопасность в Палестине.
<…>
Управление его вверяется архимандриту с титулом: настоятель Российского первоклассного Святопоклонского монастыря в Иерусалиме архимандрит…
Совет архимандрита составляют два старших соборных иеромонаха, которые должны иметь академические степени.
Два младшие иеромонаха и два иеродиакона очередные назначаются для богослужения.
Все монашествующие пребывают в Иерусалиме не более 7 лет…
<…>
Русское братство для безопасности, удобства жизни и беспрепятственного исполнения обязанностей его помещается в самом Иерусалиме. Лучшим приютом для него признается монастырь Архангельский по возвышенности местоположения и по внутреннему простору его и потому, что при нем есть сад. Но его надобно переделать.[37]
21 августа 1847 г. был назначен состав русской духовной миссии в Иерусалиме, возглавлявшейся архимандритом Порфирием (Успенским). Вторым лицом в миссии, тем кто должен был принять начальствование, был иеромонах Феофан (Говоров), ныне известный как св. Феофан Затворник. Но 3 мая 1854 г. миссия была отозвана в связи с Восточной войной.
ВЫСОЧАЙШЕ ОДОБРЕННЫЙ ПРОЕКТ ОТНОШЕНИЯ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ К НАЧАЛЬНИКУ РУССКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ ЕПИСКОПУ КИРИЛЛУ
16 окт. 1857 г.
<…> Здание, назначенное для пребывания состоящей под начальством Вашим Духовной Миссии, едва достаточно для помещения ее и никакая часть оного не может быть уделена для другой цели. Архангельский монастырь, Патриархом Иерусалимским предоставленный, в случае тесноты, в распоряжение Миссии, построен по старинному обычаю края, весьма неудобно; кельи оного тесны и темны. Помещение в этом необширном пространстве Русских поклонников, для которых, собственно, он назначен, подвергает их болезням, а мы до сих пор не имеем в Иерусалиме больницы для пользования наших соотечественников.
В последнее время многие правительства и даже частные лица старались улучшить положение своих единоверцев, посещающих Иерусалим. Даже евреи имеют там больницу, содержимую Ротшильдом и странноприимный дом, устраиваемый Монтефиоре.[38]
Русская миссия стала скупать земли и строиться, но это уже другая история. Между тем русские паломники (и не только русские, как мы сейчас увидим) продолжали останавливаться в Архангельском монастыре пока строилась Русская Миссия, да и после тоже.
Кавелин в 1858 г. пишет: «Ныне Архангельский монастырь, не завися от лавры Преподобного Саввы, служит для помещения русских богомольцев мужеского пола, духовного чина и бессемейных мужчин; заведует им, как и прочими монастырями, особый игумен из славян».[39]
Пора осмотреть и сам двор. Как было сказано министром иностранных дел князем Горчаковым, он «построен по старинному обычаю края» – замкнутый двор, способный выдержать осаду даже после падения города, с собственными запасами воды в цистерне, расположенной под плитами двора и, соответственно, колодцем. И вот здесь, в закоулках и галереях монастырского двора мы можем видеть свидетельства эпохи. Не все из этих граффити сейчас можно прочесть, большинство из них повреждены, но вот, что можно:
ИЗДЕСЬ НАХОДИСЬ ИЗРОСИЙ ГОРО
ДА ВОРОНИЖА ПОКЛОННИК
ИВАН БИРИЗОВСКИЙ
1857
КУРСКОЙ СЕЛА КУДЕНИЦИНА
Г ИВАНЪ ДОРОХОВ 1857
ВЪ
Рядом на том же камне надпись почти что вся сбитая, предположительно на болгарском языке.
Вот еще надпись, похоже на дневник путешествия:
МИХАИЛЪ ЖИВОНОСНАГ
СПАСОВЕ И ОГРОБ
ТУРЧИЯ ИЗ ЕРУСА ЛИМА
ОРЕИЕРОЛОМИ ТОЛМИ ЛЕ
НЕГ СВЕТУ ГОРУ
ОТИ ПОКЛОНИТЕСЕ
ПОИ ОН МЕБКОТИ 1868 ДО Д
Вот надпись совершенно сбитая, но по краю: СИЕ СХИМОНАХА… ЕРНИКО
На плитах двора:
Х: КОСТАН
ТИН СПИРУ
ТА ЕК
1871
Х конечно же означает ходжа – слово, которым арабы называют паломника и которое было в ходу у русских паломников в XIX в., а у болгар и сербов и сейчас легитимно (сказалось житие под турками).
А рядом, похоже, этот же Константин (Спирутаки?) еще раз подписался, но уже в 1888 г.
Понятно, что паломники здесь останавливались еще до Русской Миссии, приходившие своим ходом.
Это уже румынский паломник.
Вот плита, сохранившаяся не полностью, но можно разобрать: Х ТИМО – ходжа Тимофей; ТО ИЕРО – священник? Иеромонах? Или речь о том, что пришли в монастырь (это с учетом, что текст может быть не славянский, а греческий)? И внизу ХО: КИРИЛЛ – это тоже понятно: ходжа Кирилл.
Вот еще сербские паломники:
В центре храма в 1879 г. установлен небольшой столп с серебряным изображением архангела Михаила. По преданию, он указывает то самое место, где ангел стоял, разговаривая с царем Давидом.
Сейчас иконостас есть и в приделе Саввы. Сад продолжает цвести, но вход в него только через келью настоятеля, он же и единственный монах монастыря. В остальных помещениях живут арабские семьи, а в одной из келий располагается мастерская иконописца.
Отель у Патриарших прудов. Михаил Король
Посетители Старого Города, направляющиеся от Яффских ворот по ул. Давида, минуя одноименную цитадель, к другим иерусалимским достопримечательностям, не могут не пройти мимо этого выразительного монументального здания с северной стороны улицы. Трехэтажный дом возведен в свойственном для иерусалимской архитектуры второй половины XIX века «европейском штиле», и ему присущи всякие замечательные «архитектурные излишества», такие как, например, зубчатые арки над окнами с использованием декоративного орнамента, называемого «собачьи клыки» (dogtooth),[40] или каменные урны-вазоны на крыше.
Ныне это гостиница «Петра», даже скорее не гостиница, а «хостел», популярный в среде европейских бэкпэкеров («свободных» путешественников, игнорирующим по финансовым причинам общепринятые туристические рамки).
Здание «Петры» построено как «семейный» дом еще в конце 1840-х гг. Йосефом Амзалегом (отцом Хаима Амзалега, знаменитого яффского предпринимателя), богатым еврейским купцом, приехавшим из Гибралтара в 1816 г. Биографические сведения о нем отрывочны, но известно, что был он личным другом Мозеса Монтефиори, который во время своих палестинских вояжей гостил у Амзалега.
Первый этаж занимали магазины. В доме помимо жилых помещений, кухни и грандиозного обеденного зала, находилась синагога и йешива. В некоторых комнатах полы были вымощены серым и черным мрамором. Во всем чувствовался размах восточного купца, преклоняющегося перед европейскими стандартами… Й. Амзалег уехал в Яффу в 50-е гг. XIX столетия, а здание было приобретено Греческой Патриархией для доходных целей. В те же годы здесь размещается отель «Mediterranean», управляющим которого стал еврей-выкрест Моисей Горенштейн. В 1957 г. среди постояльцев пользующегося популярностью нового отеля автор «Моби Дика» Герман Мелвилл (1819–1891). Под впечатлением от поездки им написана большая поэма «Кларель: Поэма и Паломничество на Святую Землю» (1876), где одна из главок полностью посвящена гостинице «Mediterranean». Мелвилла потрясло прежде всего расположение гостиницы, вознесшейся своеобразным маяком над противоречиями живого и мертвого города.[41]
В 1866 г. гостиница «Mediterranean» покинула здание Амзалега и перебралась в дом Виттенберга, недалеко Шхемских ворот на ул. Альвад (ныне здание известно как «дом Шарона»). Именно там останавливались Чарльз Уоррен и Марк Твен.
А в 1871 г. гостиница вернулась в дом Амзалега. В это время тут гостевал 18-й президент США Улисс Симпсон Грант.
В общем, к началу XX в. «Mediterranean» снискал популярность среди европейских туристов. Но истинный расцвет начался с 1903 г., когда хозяином отеля стал некто Ирахмиэль Амдурский (1876–1966). Он был младшим сыном Йосефа Амдурского, благочестивого еврея, приехавшего в Иерусалим из местечка Индура (на идиш Адмур) Могилевской губернии. В Иерусалиме Й. Адмурский был широко известен как реббе Йоске Могилевер, открывший в Еврейском квартале Старого Города благотворительную столовую и дешевый ресторан для еврейских паломников. В дальнейшем он расширяет свою деятельность и открывает постоялый двор с гостевыми комнатами. В 1895 г. реббе Йоске умер, и управление хозяйством перешло к 19-летнему Ирахмиэлю Амдурскому. Гостиница поменяла несколько адресов и, наконец, в 1903 г. переехала в дом Амзалега и стала называться «Гостиница Центральная – И. Амдурски» (она же «Центральная», «Центр», «Сентраль»). Среди ее гостей евреи составляли большинство, однако гостиница пользуется популярностью как среди христиан, так и среди мусульман.
Главной привлекательностью гостиницы была ее близость к достопримечательностям Старого Города, да и цены на жилье были ниже, чем в других еврейских гостиницах. Таковых, впрочем, было не так и много, но конкуренцию они составляли серьезную, особенно знаменитый «Каминиц» за пределами стен Старого Города, где, например, в 1898 г. останавливалась свита кайзера Вильгельма Второго…
Ирахмиэль Амдурский
Конечно, с крыши «Амдурски» вид открывался такой, что у далекого от поэзии человека просто дух захватывало, а более близкий к ней не мог не написать что-нибудь прекрасное. Что зачастую и происходило с постояльцами. В мае 1907 г. в гостинице останавливается русский писатель Иван Алексеевич Бунин со своей молодой гражданской женой Верой Николаевной Муромцевой. Изначально они живут в «Каминице», но бунинская душа рвалась к святым местам, и на второй день пребывания в Иерусалиме, во время прогулки по Старому Городу, Иван Алексеевич и Вера Николаевна принимают решение переехать сюда, прямо в «жерло» Иерусалима, на ул. Давида:
«– Вот где надо было бы остановиться! – воскликнул Ян. – В путеводителе указаны гостиницы внутри города и, кажется, именно в этой улице. На обратном пути зайдем и узнаем, если будут свободные номера, непременно переедем…
Возвращаемся из Храма тем же путем. Заходим в отель. Свободные комнаты будут через два дня, Мы просим оставить одну за нами. Радуемся, что будем жить в самом Иерусалиме».[42]
Выбор был сделан в пользу гостиницы «Амдурски», второй знаменитой еврейской гостиницы в городе. Воистину, еврейское счастье преследовало Бунина! Благодаря курьезному стечению обстоятельств, Иван Алексеевич и Вера Николаевна были зачислены турецкими пограничными бюрократами не в категорию «русских православных паломников», а в группу еврейских туристов, которым взамен паспортов выдавали специальные «красные билеты», ограничивающие как срок пребывания на Святой Земле, так и географию путешествия. Например, владельцы этих пропусков не имели права передвигаться по Самарии и для того, чтобы побывать в Галилее, им приходилось совершать морское турне через Бейрут. Кроме того, различные русские странноприимные заведения оказались для возлюбленных закрытыми. Но возможно, это и к лучшему: не пришлось лезть в унизительные объяснения по поводу семейного статуса… И самое главное, Бунину удалось увидеть то, что неминуемо ускользало от взора «классических» паломников и в Иерусалиме, и в Вифлееме, и в Иудейской пустыне, и в Галилее…
Вид на бассейн царя Езекии с крыши дома Амзалега (конец XIX в.)
Что ж, отправимся вместе с Буниным и Муромцевой в новое жилье на Святой Земле, в этот «высокий узкий дом», где «на его крыльце – смуглый, быстро глазый еврей, хозяин нашего отеля».[43]
Вера Николаевна вспоминает: «В новом отеле публика была уже иная, чем в прежнем пансионе, больше всего было магометан в фесках и чалмах, у которых вокруг чалмы зеленый шелк – отличие побывавших в Мекке. Правоверные едят руками, не признавая ни вилок, ни ножей.
Вечер мы провели на крыше нашего отеля. И до чего там было хорошо!».[44]
«И до чего же там было хорошо!» – это ключевая фраза. Именно эта гостиница смогла стать основным сюжетным стержнем бунинского путешествия, точкой пересечения воспоминаний…
Главная особенность открывавшегося с крыши ландшафта – гигантский каменный бассейн с северо-восточной стороны отеля, так называемый «бассейн царя Хизкияху (Езекии)», или «Патриаршие пруды» (по принадлежности Греческой Патриархии). Практически увидеть этот водосборник в полном панорамном объеме больше, как с крыши этой гостиницы, неоткуда.
Первым отразил в литературе этот водоем, высеченный Иродом во время воздвижения верхнего дворцового комплекса, надо полагать, Иосиф Флавий в «Иудейской войне»:
«…На этом, составленном из глыб массиве, находилось вместилище для дож девой воды двадцати локтей глубины; над ним возвышалось еще двух этажное жилое здание, вышиною в двадцать пять локтей, разделенное на различного рода покои и увенчанное маленькими двухлоктевыми башен ками и трехлоктевыми брустверами» (5:4:3).[45]
Вышеупомянутый Мелвилл в своей поэме тоже не преминул заметить:
- The inn abutted on the pool
- Named Hezekiah's, a sunken court
- Where silence and seclusion rule,
- Hemmed round by walls of nature's sort,
- Base to stone structures seeming one
- E'en with the steeps they stand upon.
- Прижался к дому водоем —
- То Езекии древний пруд —
- Глухой и каменный объем
- В разломе равнодушных руд.
- Зажатый меж природных скал
- Повис над пропастью сей зал…[46]
Гостиница «Амдурски» в 1910-е гг.
А у Бунина и вид с крыши, и сам бассейн кочуют из произведения в произведение. В новелле «Иудея»:
«Иду по внутренним и наружным лестницам, на одном повороте останавливаюсь: за окном подо мной – громадный «водоем пророка Иезекии», темно-зеленая вода которого стоит прямо среди домовых стен с решетчатыми окошечками, пробитыми как попало – и очень высоко, и очень низко. Медленно спускается из одного такого окошечка кожаное ведро на веревке…
Читать бесплатно другие книги:
