Современный Декамерон комического и смешного. День первый Вилинович Анатолий

Грачева заглянула в блокнот, поискала там нужное:

– Так… Минуточку… Графа первая… – Помолчав немного, спросила: – Сколько в театре бельэтажей?

– Один.

– Ясненько. Сколько, в том числе деревянных, каменных, железобетонных и железных? – отметила что-то в блокноте.

– В театре один бельэтаж, деревянный!..

– И больше никаких нет? – смотрит на Вилина недоверчиво.

– Раз один, других, выходит, не имеется!.. с заметной нотой раздражения выпалил Вилин.

– Ясненько, – невозмутимо прописклявила Грачева. – В каком они состоянии?

– В аварийном! – повысил голос прораб.

– Все? Или один какой-то?

Вилин поднял глаза к небу и голосом измученного человека громко прошептал:

– В театре всего-навсего один бельэтаж, старый – престарый.

– Ясненько-понятненько… – И после нудного смотрения в блокнот, спросила: – Какие требуются материалы для ремонта, в каком примерно количестве, в отдельности для деревянного, каменного железобетонного и железного бельэтажей?

Товарищ Вилин взорвался:

– В театре один бельэтаж! Деревянный! Старый! Аварийный! Ремонтировать нельзя. Весь прогнил! Надо разбирать и строить новый, товарищ!

Грачева делает отметки в блокноте и невозмутимо после небольшой паузы:

– Ясненько-понятненько… Теперь скажите, на сколько они мест?

– На восемьдесят два места… – отступил от Грачевой.

– Один или все? – сделала шаг за ним.

– Вилин закричал исступленно:

– В театре один бельэтаж! Других нет! И никогда не было!

Грачева снова свое:

– Ясненько-понятненько… – Помолчала, сделав отметку и промолвила: – До свидания.

Соискатель учености возвращается к своей защите, после того, как присутствующие перестали смеяться.

– Концепциям Аристотеля и Гоббса близка теория деградации, созданная английским психологом Александром Бейном. Комическое, по его мнению, – это когда нечто возвышенное серьезное деградирует до степени низкого и ничтожного.

На экране мужчина целует обнаженную девицу. В руке денежная купюра.

Аничкина спрашивает Грачеву:

– Скажи откровенно, ты ему отдалась по любви или за деньги?

– Ах, – махнула рукой та. – Считай, что по любви, десять монет разве это деньги…

Изображение тоже, но девица отталкивает пристающего к ней мужчину.

Вачнадзе обнимает Грачеву, стремится поцеловать её, что-то шепчет, уговаривает её. Та возмущается, отталкивает его, но он продолжает свои притязания.

– Да пошел ты… – вырвалась она и отходит, к Аничкиной. Та спрашивает:

– Что он хотел?

– Он в долг хотел, несчастный сексуалист.

Аничкина смеясь:

– А один за любовь предлагал мне плату в рассрочку!..

– Вот вы девушки смеетесь, а если у человека денег нет? – говорит, заикаясь по слогам Пятов. – А ему хочется…

– Пусть идет к жене своей; – советует Грачева.

– А если у него нет жены? – выступает Вилин.

– Пусть женится! – хором отвечают артистки.

– Да… это не так просто и можно ошибиться. Одних женщин нельзя добиться, а от других нельзя потом избавиться.

Ивакин после всеобщего смеха продолжил:

– Теориям Аристотеля и Гоббса придерживается и Альфред Стерн. Разъясняя смех, как психологическое явление, Стерн разделяет мнение Герберта Спенсера, утверждающего, что в момент смеха освобождается избыток нервной энергии…

Пятов вдруг громко захохотал. Невелев ему:

– Ты что? У тебя энергии море?

– Врач сказал, что я заикаюсь, потому, что я спотыкаюсь о свою энергию, когда говорю, – смеясь поясняет Пятов. – Видишь, я смеюсь и не заикаюсь. А как перестану смеяться… – он прекращает смех, – то… – сильно заикаясь продолжил: растянуто: – В-о-о-оттт, ссс-мооо-триии.

– Ну, понесло, – засмеялись все хором содокладчики.

– Один из философов, чьи взгляды на комическое дали пищу многим эстетикам и психологам, был Иммануил Кант. Он говорит: «Смех есть аффект от внезапного превращения напряженного ожидания в ничто…»

На стулья садятся и застывают в разных позах Патов, Невелев, Аничкина, Вилин и Чемерина. Проходит какое-то время. Без единого слова, как по команде, они меняют позы. Снова неподвижны, молчат. Пауза. Снова меняют позы, застывают в безмолвии. И так трижды.

Неожиданно появилась, ушедшая до этого, Грачева и дискантом:

– Не сжигайте калории за пустым делом! В буфет свежее пиво привезли!

Все участники вскакивают с мест и смеются. Ивакин говорит:

– Мы ожидали совсем другое, нежели то, что произошло… Теория Канта оказала огромное влияние на немецкого эстетика и психолога Теодора Липпса. Он полагает, что смешное проявляется тогда, когда вместо ожидаемой ценности, способной привлечь наше внимание, возникает иная ценность, которая данной ситуации не соответствует и потому имеет для нас слишком малое значение…

Вилин садится за стол, на который Пятов ставит пишущую машинку.

Вилин спрашивает:

– Надеюсь, машинка не с турецким акцентом, как в конторе Бендера «Рога и копыта»?

– Нет, нет, что вы, командор…

– Посмотрим, – Вилин начинает печатать текст.

Аничкина, подвязав себе фартук, с тряпкой в руке сметает пыль со стола, и со вздохом говорит:

– У нас осталось на жизнь всего несколько центов, милый…

– С минуты на минуту я жду гонорар из редакции, – продолжает стучать на машинке Вилин.

Входит Пятов с сумкой почтальона и вручает конверт Вилину.

– Благодарю…

– Простите, сэр, но с вас следует почтовый сбор, письмо без марки, – не уходит Пятов.

– Прошу вас, – высыпала центы в руку почтальона Аничкина.

Вилин торопливо вскрыл, конверт, пробежал глазами бумаженцию и засмеялся.

– Чек из редакции? – с надеждой в голосе спросила Аничкина.

– «Старый приятель, посылаю тебе сердечный привет. Живу хорошо. Джексон», – смеется Вилин.

Аничкина смеется тоже и говорит:

– Да, но я отдала почтальону свои последние центы…

Вместо Вилина за машинку садится Невелев и печатает.

Вошла Грачева-почтальон и со стуком бухает свою тяжелую ношу на стол.

– Вам посылка, сэр… – вытирает платком лицо женщина.

– Великолепно, мисс… – сует чаевые Грачевой.

Та посмотрела на мелочь и говорит:

– Простите, сэр, но с вас три доллара и тридцать два цента, так как почтовый сбор не оплачен, сэр.

– Что за чертовщина! – крайне недоволен Невелев. – Однако… – порылся в карманах, отдаёт деньги Грачевой. И сам себе, когда та вышла: – Несколько центов только и осталось… – распаковывает тяжелую посылку. Разматывает бумагу, разматывает: – Любопытно… отшатывается, пораженный увиденным. На столе среди вороха бумаг лежит огромный камень. Берет бумаженцию-послание и читает вслух:

«Дорогой Джексон спешу сообщить, что этот камень свалился с моего сердца, когда я узнал из твоего письма, что ты живешь хорошо»… – неудержимо захохотал Невелев.

Немного выждав Вилин сказал:

– Датский психолог Гаральд Гефдинг утверждал, что контраст служил для него основой всех форм комического, а потому контраст является основой комического вообще. «Действие контраста, на котором основано смешное, – пишет Гефдинг, – возникает от того, что внезапно сталкиваются две мысли или два впечатления, из которых каждое само по себе вызывает чувствование, но так, что одно разрушает то, что построило другое…»

На экране городская часть Тбилиси. Полуподвальный вход в шашлычную, вывеска «Духан».

На сцене Пятов что-то считает на большом калькуляторе.

Появляются в обнимку Невелев и Вачнадзе.

Поют: «Мы тбилисские кинто, мы тбилисские кинто». Шатаются, Невелев споткнулся, его поддержал Вачнадзе.

– Спасибо, дарагой… – благодарит его тот.

– Нет, это тебе, дарагой спасибо за кахетинское…

– В духан пойдем, да?

– Нет, это я сказал – в духан пойдем, дарагой…

Невелев пошатывается и смотрит на Пятова, затем говорит:

– Скажи, Шако, это бизнесмен или не бизнесмен?

– Нет, не бизнесмен – присмотрелся к Пятову Вачнадзе.

– А я говорю, бизнесмен!

– Зачем бизнесмен, конечно, не бизнесмен!

– Спорю на бутылку кахетинского, бизнесмен!

– Нет, не бизнесмен, на две бутылки кахетинского!

– Бизнесмен три бутылки кахетинского!!

– Как докажешь, что он бизнесмен?

– Сейчас сам всё узнаешь, дарагой, – осторожно подходит к Пятову, – Скажи, дарагой, ты есть бизнесмен или не есть бизнесмен?

– Проваливай… – смотрит на Невелева. тот – А тебе, собственно, зачем это знать?

– Понимаешь, я поспорил со своим другом кинто Шако на пять бутылок кахетинского вина…

Вачнадзе стоит неподалеку и соглашается:

– Хорошо, пусть теперь будет пять бутылок, дарагой!..

– Шако говорит, что ты не бизнесмен, а я говорю, что ты бизнесмен – Поднял многозначительно палец. – Что ты торгующий большой человек.

– Нет, я не торгующий большой человек – со вздохом ответил Пятов.

– Ва-а! Не бизнесмен?! – Хватил шапкой о землю, вскричал: – Не бизнесмен? Так зачем стоишь, как большая дубина и всё время считаешь на калькуляторе?

Пятов замахивается калькулятором_на_Невелева и гневно кричит:

– Да как ты смеешь, негодяй! – Оглянулся по сторонам. – Скажи им спасибо, – кивнул в сторону зрителей.

Вачнадзе с поклоном ему:

– Нет, это тебе, дарагой, спасибо… за пять бутылок кахетинского, понимаешь… совсем, дарагой, спасибо…

– Переходим к теории протворечия… Основоположником этой теории были Артур Шопенгауэр и Георг Гегель. Они подчеркивают: «Вообще невозможно извне привязать насмешку к тому, что не имеет насмешки над самим собой, иронии над собой…»

– А я незатейлив, как грабли, – смеется Невелев.

– Мне сказали, кто рано встает, тому принадлежит весь мир, – заикаясь промолвил Пятов. – Я поверил, а меня укусила лошадь.

– Одни женщины рождаются красивыми, а я пошла в университет, – скучно произносит Чемерина.

– И приснилась мне фрикаделя с твою голову, милый, – нежно говорит Грачева Вилину.

– К формулировке Гегеля примыкает Фишер, Чернышевский, – снова приступил к изложению теории Ивакин. – Особенно популярна теория противоречия среди современных исследователей, которые противоречия признают, как основу комического. Особенно значительное влияние на восприятие комического оказывает внезапный характер проявления этого противоречия…

На столе зазвонил телефон, который поставил Пятов. Аничкина подбежала, схватила трубку.

– Это квартира Фокиных? – громко донеслось оттуда.

– Да-да, Фокиных…

– Сейчас будете говорить… Извините, читаю… Срочно приезжайте хоронить мужа тчк Тяжело болен тчк.

Аничкина упала на стул и вскрикнула:

– Скажите, он жив?

После паузы голос промямлил:

– Пока еще нет тчк приезжайте…

На сцену выходят Пятов, Невелев, Вилин, Грачева и Чемерина, Аничкина, Вачнадзе. В руках у него балалайка. Они хором поют:

Все проходят по сцене. Ивакин возвращается к своему докладу:

– Однако нам следует говорить об общественном характере всех эстетических категорий комического. Явления могут быть по-настоящему комичны лишь тогда, когда они являются общественно значимы, а не природными явлениями. То есть, в своем первозданном виде природное явление становится комическим, когда за его естеством мы видим человеческие характеры и отношения…

На экране кадр из кинофильма «Золотой теленок», Паниковский в темных очках среди разгневанной толпы людей. Остап Бендер с записной книжкой в руке.

Вилин одевает милицейскую фуражку…

– Командор, такую же и вы одевали, помните? – давится смехом Пятов – Когда Паниковского выручали? Когда тот как слепой засыпался?

– Помню, помню, Шура, помолчите, пожалуйста… – кивнул головой тот.

– Очень правильное замечание, товарищ, – промолвил одобрительно Невелев.

– Я рядовой тринадцатого отделения милиции города, – начал Вилин – Составил настоящий протокол о том, что гражданин Петренко нарушал постановление горсовета на углу Советской и Базарной. Я сделал замечание ему, но гражданин Петренко мне не ответил и продолжал нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. Я еще раз предупредил гражданина Петренко, что он нарушает постановление горсовета от 5 мая сего года. Но гражданин Петренко продолжал усиленно нарушать постановление от 5 мая сего года. Тогда я пригрозил гражданину Петренко штрафом за нарушение постановления горсовета от 5 мая сего года. На что гражданин Петренко ответил мне неясным мычанием и продолжал нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. Тогда я взял его за локоть, чтобы отвести в отделение, как нарушителя постановления горсовета от 5 мая сего года. Но гражданин Петренко, продолжая усиленно нарушать постановление горсовета от 5 марта сего года, освободил рывком свой локоть и промычал, как я понял, следующее: «За что берешь, за то и бери». Я ему строго приказал прекратить нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. Но гражданин Петренко всё еще продолжал нарушать постановление от 5 мая сего года. Но всё же пошел со мной в отделение. По пути следования, гражданин Петренко все еще продолжал нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. И только при подходе к отделению прекратил нарушать постановление горсовета от 5 мая сего года. Но не потому, что осознал, что нарушает постановление горсовета от 5 мая сего года, а потому, что иссяк». – закончил читать протокол Вилин под смех и дружные аплодисменты.

После смеха присутствующих Ивакин говорит:

– Теория отклонения от нормы. В основе этой теории лежат понятие ЧТО комическое может быть любое явление отклоняющее от нормы, которое поэтому и кажется нам нелепые и не имеющим смысла. Основоположником этой теории являются: – эстетик Карл Грос и польские эстетики Быстронь, Пейпер и Тшидлевский…

На экране зал суда. На скамье подсудимых мужчина. Выступает адвокат: и что-то говорит. Голос из радиодинамика.

– Идет суд над педофилом за изнасилование малолетнего мальчика…

На сцене Невелев говорит:

– Граждане судья и присяжные! Как же обвиняемый мог устоять, когда увидел на пляже пухленького, розовенького, как булочка, мальчика, его кругленькую попочку…

Выбегает Вачнадзе и кричит:

– Слушай, адвокат Коробчанский, я тебя нанимал чтобы ты меня защищал, а не возбуждал!