Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками Гэблдон Диана

Тут и второй глаз, близнец первого, медленно приоткрылся. Я убрала руку и встретила его взгляд улыбкой:

– Доброе утро!

– Это как посмотреть, англичаночка, – ответил он и снова закрыл глаза.

– Ты хоть имеешь представление, сколько в тебе весу? – спросила я как бы между прочим.

– Нет.

Сам тон ответа подсказывал, что он не только не знает, но и вообще никогда не задумывался об этом. Однако я не сдавалась.

– Думаю, стоунов[15] пятнадцать, около того. Вес кабана приличных размеров. К сожалению, у меня нет помощника, который подвесил бы тебя к шесту вверх ногами и отнес к дымящемуся очагу.

Один глаз приоткрылся снова и с тревогой уставился на меня, а потом на выложенный плиткой пол у камина в дальнем конце комнаты, и губы раздвинула робкая улыбка.

– Как это ты умудрилась втащить меня на кровать?

– А я и не тащила. Поднять тебя я все равно не смогла бы, а потому оставила лежать там, только прикрыла одеялом. Где-то в середине ночи ты немного очухался и приполз сюда.

Он, похоже, был удивлен и открыл уже оба глаза.

– Правда?

Я кивнула и попыталась пригладить рыжие волосы, торчавшие над левым ухом.

– О да! Ты действовал очень целеустремленно.

– Целеустремленно? – Нахмурившись и обхватив голову руками, он на мгновение задумался и произнес: – Да нет, я не мог.

– Очень даже мог. Со второй попытки.

Он недоверчиво оглядел свои руки, грудь и ноги, словно сомневаясь в способности своего тела проделать такие действия, затем снова перевел взгляд на меня.

– Правда? Слушай, это же нечестно! Я ничегошеньки об этом не помню! – Секунду он молчал и выглядел пристыженным. – Скажи, а я… это… не натворил никаких глупостей?

– Нет. Глупостью это вряд ли можно назвать. К тому же ты был не слишком разговорчив.

– Слава Господу и на этом, – сказал он, и из груди его вырвался тихий смешок.

– Гм… Ты только и твердил: «Я люблю тебя».

Он снова издал смешок, на этот раз громче:

– Ах вон оно как… Могло быть и хуже.

Он набрал в грудь воздуха, но вдруг замер. Повернул голову и подозрительно принюхался к пучку мягких рыжеватых волос под приподнятой рукой.

– Боже! – воскликнул он и отстранился от меня. – Не вздумай принюхиваться ко мне, англичаночка. От меня воняет, как от старого вепря, который сдох неделю назад.

– И был замаринован в бренди, – добавила я и придвинулась ближе. – Как это, скажи на милость, ты умудрился так нализаться?

– Пресловутое гостеприимство Джареда. – С глубоким вздохом он откинулся на подушки и обнял меня за плечи. – Он повел показывать свой склад в доках. Показал и кладовую, где хранятся самые редкие вина, португальское бренди и ямайский ром.

Он слегка поморщился при этом воспоминании.

– Пришлось попробовать. Вино оказалось неплохим, особенно если сперва набрать в рот, а потом выплюнуть, как делают знатоки, но разве могли мы поступить таким образом с бренди? Кроме того, Джаред уверяет, что оно должно медленно стекать по горлу, только так можно по-настоящему оценить качество бренди.

– Ну и сколько же вы оценили? – с любопытством осведомилась я.

– Потерял счет уже на второй бутылке.

Тут за окном зазвенел колокол, сзывающий к утренней мессе. Джейми выпрямился и уставился в окно, через которое в комнату врывались яркие лучи солнца.

– Господи, англичаночка! А который теперь час?

– Думаю, около шести, – ответила я. – А что?

– О, ну тогда еще ничего. Я уж испугался, что звонят к полуденной мессе. Потерял всякое представление о времени.

– Да уж. А впрочем, разве это имеет значение?

Он энергично откинул одеяла и встал. Слегка пошатнулся, но сохранил равновесие. Прижал обе ладони к голове, словно желая убедиться, что она на месте.

– Знаешь, – вздохнул он, – сегодня мы с Джаредом договорились встретиться в доках, у него на складе.

– Вот как? – Я вылезла из кровати и нашарила под ней ночной горшок. – Если он планирует довести начатое до конца, то ему вряд ли нужен свидетель.

– Что довести до конца?

– Да вот что. Почти все твои родственники только и мечтают прикончить тебя или меня. Почему бы и не Джаред тоже? Одну попытку он уже предпринял – отравил тебя алкоголем.

– Ужасно смешно, англичаночка! – сухо парировал он. – Лучше скажи: есть у тебя какой-нибудь приличный наряд?

В дороге я была одета в серое саржевое платье, приобретенное в аббатстве через надежных людей на распродаже, однако я все же захватила с собой наряд, в котором бежала из Шотландии, подарок леди Аннабел Макраннох, – красивое бархатное зеленое платье. Оно немного бледнило меня, но выглядело очень нарядным.

– Думаю, да, если только он не пострадал от морской воды.

Я опустилась на колени у маленького дорожного сундучка, достала и развернула платье. Опустившись со мной рядом, Джейми поднял крышку аптечки и начал изучать ряды склянок, пузырьков, коробочек и пакетиков с травами.

– А у тебя есть здесь что-нибудь от сильной головной боли, англичаночка?

Глянув через его плечо, я дотронулась до одного пузырька:

– Шандра помогает, хотя это и не лучшее средство. Вот чай из коры ивы с фенхелем очень хорош, но нужно время, чтобы настоялся. Вот что, дам-ка я тебе печеночницу. Тут же снимает всякую головную боль.

Он подозрительно скосил на меня синие глаза:

– От одного названия тошно…

– Да, – весело согласилась я. – Но средство замечательное. Вырвет, и тут же станет легче.

– Ммфм… – Он встал и придвинул ко мне ногой ночной горшок. – Рвота по утрам – это по твоей части, англичаночка. Давай собирайся, одевайся. Я уж как-нибудь справлюсь с головной болью сам.

Джаред Мунро Фрэзер оказался маленьким, щупленьким человечком с живыми черными глазами, он был очень похож на своего дальнего родственника Мурту, члена клана Фрэзер, который сопровождал нас до Гавра. Когда я увидела Джареда, важно стоявшего в раскрытых воротах склада, так что веренице грузчиков с бочками приходилось огибать его, сходство настолько поразило меня, что я заморгала и протерла глаза. Мурта, насколько мне было известно, остался на постоялом дворе – лечить охромевшую лошадь.

У Джареда были точь-в-точь такие же длинные темные волосы и пронзительные глаза, такая же жилистая обезьянья фигурка. Но на этом сходство и кончалось. Когда мы подошли поближе – причем Джейми галантно расчищал мне дорогу, проталкиваясь через толпу локтями и плечами, – я увидела и различия. Лицо у Джареда было скорее вытянутое, нежели в форме сердечка, с задорным курносым носом, от чего тут же разрушалось впечатление важности и напыщенности, которое возникало от его позы и подчеркивалось отлично сшитым платьем и гордой осанкой.

Удачливый купец, а не скотопромышленник, он, в отличие от Мурты, умел улыбаться; у того на лице, казалось, навеки застыло настороженное и суровое выражение. Джаред же, едва завидя нас, расцвел в широкой приветливой улыбке.

– Дорогая! – воскликнул он и, подхватив меня под руку, оттащил в сторону: на нас надвигались два гиганта грузчика, катившие перед собой огромную бочку. – Счастлив наконец познакомиться с вами!

Бочка с грохотом вкатилась на деревянный настил, и я расслышала, как булькает внутри нее содержимое.

– С ромом можно так обращаться, – заметил Джаред, следя за ее перемещением. – С ромом – да, но только не с портвейном. Им я всегда занимаюсь сам, как и винами, разлитыми в бутылки. Кстати, я как раз собирался пойти взглянуть на партию, прибывшую из Бель-Руж. Не желаете ли сопровождать меня?

Я взглянула на Джейми, тот кивнул, и мы тут же последовали за Джаредом, уворачиваясь от катившихся бочек, тележек и тачек, а также мужчин и мальчишек самой живописной наружности, тащивших на спинах рулоны тканей, ящики с зерном и продуктами, свернутые в трубку медные листы, мешки с мукой и прочий товар, который обычно перевозится морем.

Гавр являлся в ту пору важным торговым портом, а сердцем города были доки. Вдоль гавани более чем на четверть мили тянулся причал с выступающими из него пирсами, возле которых стояли на якоре трехмачтовые барки и бригантины, рыбацкие плоскодонки и небольшие галеры – все виды судов, снабжавшие Францию провиантом и другого рода товарами.

Джейми крепко держал меня под локоть, чтобы уберечь от столкновения с ручными тележками, катящимися бочками и крикливыми торговцами и матросами, которые, похоже, вовсе не глядели, куда идут, а просто толклись на причале повсюду.

Джаред шел с другой стороны и кричал мне в ухо, указывая на заслуживающие интереса объекты, мимо которых мы проходили, и бодрой скороговоркой давая пояснения о каждом корабле и его хозяине. Оказывается, «Арианной», которую мы вскоре должны были увидеть, владел Джаред. Вообще суда здесь принадлежали или частному лицу, или же – в большинстве своем – группе торговцев, являясь их коллективной собственностью. А иногда – капитану, который нанимал команду и сдавал корабль в аренду купцам. Увидев, что в личном владении находится куда меньше кораблей, чем в коллективном, я поняла, что Джаред – действительно состоятельный человек.

«Арианна» оказалась где-то в середине ряда стоявших на якоре кораблей, прямо напротив большого склада с выведенными мелом на двускатной крыше крупными буквами: «Фрэзер». Увидев это имя здесь, я ощутила легкое волнение и гордость за то, что ношу его; оно давало чувство принадлежности к роду, уверенности в себе.

«Арианна» была трехмачтовым судном примерно шестидесяти футов в длину, с широким носом; у борта, обращенного к берегу, виднелись две пушки – наверное, на случай встречи в море с пиратами-грабителями, подумала я. По палубе сновали люди – насколько я понимала, не бесцельно, хотя с виду все это походило на разворошенный муравейник.

Все паруса были спущены и закреплены, но начавшийся прилив слегка раскачивал судно, оно словно кивало нам бушпритом. Нос украшал вырезанный из дерева бюст дамы с довольно мрачным выражением лица; огромные обнаженные груди и спутанные локоны были покрыты солью. Дама смотрела так, словно ей вовсе не нравится море.

– Красотка, правда? – спросил Джаред, махнув рукой.

Я поняла, что он имеет в виду «Арианну», а вовсе не деревянное изваяние дамы.

– Да, хороша, – вежливо откликнулся Джейми.

Я заметила, как он с тревогой взглянул на ватерлинию, туда, где маленькие волны лизали темно-серый корпус корабля. Очевидно, он опасался, что нам придется подниматься на борт. Храбрейший воин, отчаянный и напористый на поле брани, Джейми Фрэзер был по натуре человеком сугубо сухопутным.

Он вовсе не принадлежал к распространенному в Шотландии племени заядлых морских волков, охотившихся на китов у Тарвати или совершающих кругосветные плавания в поисках богатства. На воде он страдал от морской болезни, причем в такой острой форме, что едва не погиб в декабре, когда мы переправлялись через пролив. Правда, тогда он был ослаблен тюремным заточением и пытками. А сейчас последствия вчерашней оргии с Джаредом не слишком располагали к морским прогулкам. Я заметила, как лицо его омрачили воспоминания, а кузен тем временем превозносил прочность и скорость «Арианны». Тогда я, придвинувшись к Джейми поближе, шепнула ему на ухо:

– Ну не полезем же мы на палубу, раз она на якоре.

– Не знаю, англичаночка, – ответил он, и в его взгляде читались одновременно отвращение и решимость. – Скоро выясним.

Джаред дошел до половины трапа, громкими криками приветствуя команду.

– Если вдруг увидишь, что я позеленел, притворись, что падаешь в обморок, или еще что-нибудь придумай. Иначе меня стошнит прямо на башмаки родственнику, а такие выходки, знаешь ли, производят дурное впечатление.

Я похлопала его по руке:

– Не волнуйся. Я в тебя верю.

– Да при чем тут я! – ответил он, бросая последний тоскливый взгляд на твердую землю. – Это мой желудок…

Палуба тихонько покачивалась под ногами, но Джейми и его желудок держались молодцом – возможно, тут сыграло свою роль бренди, которым щедро угощал нас капитан.

– Славная штука, – сказал Джейми, поднеся стаканчик к носу, и, прикрыв глаза, одобрительно вдохнул густой аромат. – Португальское, верно?

Джаред одобрительно рассмеялся и подтолкнул капитана локтем:

– Видал, Портис? Я же говорил тебе: у него нюх на спиртное! А ведь он пробовал такое только раз!

Я прикусила губу и избегала смотреть Джейми в глаза. Капитан, огромного роста неряшливый мужчина, выглядел утомленным, однако скроил приветливую гримасу и улыбнулся Джейми, обнажив три золотых зуба. Этот человек явно вознамерился держать свое богатство при себе.

– Угу, – буркнул он. – Так это тот парень, которого ты хотел нанять осушать твои трюмы?

Джаред на секунду смутился, на обветренном лице вспыхнул румянец. Я заметила, что одно ухо у него проколото для серьги. Интересно, с чего же он начал сколачивать свое состояние?

– А-а, ладно, – протянул он, и впервые в его речи был отчетливо различим шотландский акцент. – Там видно будет. Но сдается мне…

Тут он бросил взгляд в сторону порта, где по-прежнему кипела жизнь, потом скосил глаза на стакан, поданный капитаном, и осушил его в три глотка.

– Вот что, Портис, ты не позволишь ненадолго занять твою каюту? Хочу спокойно поболтать с племянником и его женой, а там у вас на корме, похоже, какая-то заваруха, шум да гвалт.

Этого замечания оказалось достаточно, чтобы капитан Портис вылетел из каюты, словно разъяренный вепрь, и вскоре с кормы донесся его хриплый голос. Орал он на смеси испанского с французским – к счастью, я не понимала почти ни слова.

Джаред подошел к двери и плотно притворил ее, отчего крики капитана почти заглохли. Возвратился к маленькому столику и церемонно наполнил наши стаканы. Взглянул на Джейми, на меня и снова смущенно улыбнулся.

– Я действительно собирался кое-что предложить тебе, – начал он, – но мой старый добрый капитан перехватил инициативу. Дело в том…

Он приподнял свой стакан, и в бренди засияли солнечные лучи, отбрасывая блики по каюте.

– Дело в том, что мне и вправду нужен человек.

Он поднес стакан к губам и начал пить.

– Хороший человек, – добавил он. – Видите ли, дорогая, – обратился он уже ко мне, – у меня появилась редкая возможность вложить деньги в новый винный завод в Мозеле. Ни одному из подчиненных доверить организацию этого дела я не могу, мне нужно видеть и пощупать все самому. Чтобы наладить там производство, понадобится несколько месяцев.

Он задумчиво смотрел в стакан, слегка взбалтывая ароматную коричневую жидкость, пока запах этот, казалось, не проник в каждую щелку каюты. Я отпила всего несколько капель, но вдруг почувствовала, что голова кружится. Скорее от возбуждения, чем от спиртного.

– Такая возможность выпадает не часто, и упускать ее не стоит, – продолжил Джаред. – К тому же можно заключить несколько очень выгодных контрактов с винодельческими заводами, расположенными у Роны, вина у них отличные, но в Париже известны мало. Господи, да у здешней знати они пойдут нарасхват, как снега летом не сыщешь!

Хитрые карие глазки жадно сверкнули при мысли о доходах, которые можно будет при этом извлечь, и снова засветились добродушием. Он перевел взгляд на меня.

– Но…

– Но, – закончила я за него, – вы не можете оставить дело здесь без присмотра.

– Ум, красота, обаяние!.. Я поздравляю тебя, кузен!

Склонив аккуратно причесанную голову, он бросил одобрительно-хитроватый взгляд на Джейми.

– Признаюсь, я и сам не вполне понимаю, как все это лучше организовать, – сказал он, ставя стакан на маленький столик с видом человека, который, оставив всякую фривольность, решил перейти к серьезному разговору. – И когда вы написали мне из аббатства о своем намерении посетить Париж…

Он на секунду замолк, потом, улыбнувшись Джейми, радостно всплеснул руками.

– Я ведь помню, мой мальчик: голова у тебя на цифры варит! Просто Бог услышал мои молитвы! И все же я решил, что надо предварительно встретиться и возобновить дружбу, прежде чем предлагать тебе что-то определенное.

«Просто хотел посмотреть, насколько я презентабельна», – подумала я про себя, но тем не менее одарила Джареда самой приветливой улыбкой.

И тут же поймала на себе вопросительный взгляд Джейми, он удивленно приподнял бровь. Да, нынешняя неделя удивительно богата на разного рода предложения. Похоже, что на услуги лишенного всяких прав изгоя и подозреваемой в шпионаже англичанки здесь большой спрос.

Условия, предложенные Джаредом, были более чем щедрыми: за то, что Джейми будет в течение полугода возглавлять его бизнес во Франции, он собирался не только выплачивать ему зарплату, но и предоставить в полное распоряжение свой дом в Париже со всей прислугой.

– Что ты, что ты, это же сущие пустяки! – остановил он Джейми, когда тот собрался было возразить по поводу последнего пункта.

Потом, приложив палец к кончику носа, одарил меня очаровательной улыбкой.

– Хорошенькая женщина в качестве хозяйки дома на разных приемах – это только способствует бизнесу, кузен. Ты не представляешь, как ходко идет торговля вином, если покупатель сперва пробует товар! – Он решительно тряхнул головой. – Нет, ты окажешь мне огромную услугу, если твоя супруга возьмет на себя труд развлекать моих гостей.

Перспектива развлекать сливки парижского общества на обедах и ужинах немного пугала. Джейми вопросительно взглянул на меня, но я улыбнулась в ответ и кивнула. Предложение выглядело заманчиво. Если сам Джейми готов возглавить столь сложное и важное дело, то уж и я как-нибудь справлюсь. Буду устраивать званые обеды и совершенствовать свой разговорный французский.

– Сущие пустяки, – пробормотала я, и Джаред, посчитав мой ответ само собой разумеющимся, перевел пристальный взгляд маленьких черных глазок на Джейми.

– Я подумал, что для осуществления целей, с которыми вы прибыли в Париж, обзавестись кое-какими связями не помешает.

Джейми весело улыбнулся, а Джаред, издав короткий довольный смешок, снова потянулся к своему стаканчику. Перед каждым из нас стояло по бокалу с водой, чтобы можно было прополоскать рот между глотками, и он схватил тот из них, что был ближе.

– Итак, тост! – провозгласил он. – За наше сотрудничество, кузен, и за его величество!

Он салютовал стаканчиком, провел им над бокалом с водой и поднес к губам.

Я с удивлением наблюдала за этими столь странными манипуляциями. Очевидно, значение их было понятно Джейми, и он, улыбнувшись Джареду, в свою очередь поднял стаканчик и провел им над водой.

– За его величество! – повторил он и, заметив мое недоумение, объяснил с улыбкой: – За господство его величества на суше и на море, англичаночка!

– О-о… – понимающе протянула я.

Король на суше и на море – это же король Яков. Это отчасти объясняло неожиданное желание многих видеть меня и Джейми в Париже.

Если Джаред тоже якобит, тогда его переписка с аббатом Александром – не просто совпадение… Вполне вероятно, что письмо Джейми, сообщавшее о нашем прибытии, пришло вместе с еще одним, от аббата, где он упоминал о поручении от короля Якова. И если наше присутствие в Париже совпадает с планами самого Джареда – что ж, тем лучше. Приятно удивленная четкой работой связи между якобитами, я поднесла свой стаканчик к губам и тоже выпила за господство его величества на суше и на море, а также за наше сотрудничество с Джаредом.

Затем Джаред с Джейми, склонившись над густо исписанными чернилами листами бумаги, пустились обсуждать детали бизнеса. Крошечная каюта насквозь пропиталась запахом табака, спиртных паров и немытого тела, и меня опять начало слегка подташнивать. Понимая, что сейчас мужчинам не до меня, я тихонько поднялась и вышла на палубу.

Стараясь держаться как можно дальше от все еще бранившихся где-то под палубой моряков, я пробралась через свернутые кольцом канаты и сложенные паруса в тихий уголок на носу, откуда открывался прекрасный вид на гавань.

Усевшись на сундук, я с наслаждением вдохнула соленый воздух с привкусом дегтя и рыбы – запах морских странствий, запах гавани. Было по-прежнему прохладно, но я лишь плотнее запахнула на себе плащ и не слишком мерзла. Корабль медленно покачивался на мелких волнах прилива, я видела, как шевелятся на сваях причала длинные, похожие на растрепанную бороду водоросли, под которыми сверкали черные раковины мидий.

Их вид напомнил мне вчерашний обед – жареные мидии с маслом, и я вдруг почувствовала, что страшно проголодалась. Похоже, эта беременность сделала меня полной рабой своего желудка: теперь я знала лишь два состояния – омерзительной тошноты или зверского голода. Мысли о еде плавно перетекли к приемам и обедам, на которых мне предстоит развлекать гостей. Обеды?.. Гм… Немного странно, конечно, начинать спасение Шотландии именно со званых обедов, но, похоже, на данный момент другого выбора нет.

По крайней мере, если Карл Стюарт будет сидеть за столом напротив, я смогу за ним наблюдать. Глаз не спущу! Я улыбнулась. Если вдруг ему придет в голову прыгнуть на корабль и отправиться в Шотландию, возможно, успею подсыпать ему чего-нибудь в суп…

И вообще, вероятно, это вовсе не так уж смешно, как кажется. Я вспомнила о Джейлис Дункан, и улыбка увяла. Жена сборщика налогов из Крэйнсмуира, она убила своего мужа, подсыпав ему в еду во время банкета цианистый калий. Вскоре ее обвинили в колдовстве и арестовали – как раз в то время я находилась в тюрьме. Потом был суд, именно во время суда Джейми и спас меня. Воспоминания о нескольких днях, проведенных в промозглых и сумрачных подвалах тюрьмы Крэйнсмуира, были все еще слишком свежи в памяти, и мне вдруг стало страшно холодно.

Я вздрогнула, но не только от холода. Просто я не могла думать о Джейлис Дункан без содрогания. И даже не из-за ее поступка, а из-за того, кем эта женщина была. Да, она тоже была якобиткой, принадлежала к тому разряду сторонников Стюартов, у которых преданность делу граничит почти с безумием. Хуже того, мы с ней были одного поля ягоды – она тоже явилась из каменного круга.

Я не знала, попала ли она в прошлое случайно, подобно мне, или же совершила это путешествие во времени преднамеренно. Не знала и откуда именно она явилась. Но отчетливо помню, какой видела Джейлис в последний раз: высокая, светловолосая, она выкрикивает проклятия в адрес судей, а на левой руке, у предплечья, блестит пресловутая круглая отметина прививки. Я непроизвольно нащупала под мягкими складками ткани пятнышко загрубевшей кожи у предплечья и содрогнулась.

От этих грустных воспоминаний меня отвлек шум, доносившийся с соседнего причала. Там, у корабельного трапа, собралась целая толпа людей, они громко кричали и толкались. Нет, не драка… Я пригляделась, прикрывая глаза от солнца ладонью, но не заметила, чтобы они обменивались ударами. Несколько человек пытались пробить себе дорогу к дверям большого склада у края причала. Толпа упрямо противостояла этим усилиям, оттесняя их назад.

Внезапно за моей спиной возник Джейми, следом шел Джаред; оба они тоже стали наблюдать за этой сценой. Оглушенная криками толпы, я не слышала, как они подошли.

– Что это там?

Я встала и почувствовала его запах: сегодня утром в гостинице Джейми выкупался, и от него веяло свежестью и теплом. Тонкий аромат со слабой примесью запаха пыли и солнца. Обостренное обоняние – еще один побочный эффект беременности: я бы различила его запах среди мириад других так же отчетливо, как слух позволяет выделить чей-то высокий голос из шума и крика толпы на улице.

– Не знаю. Похоже, какая-то заваруха на соседнем корабле.

Он успокаивающим жестом положил руку мне на локоть.

Джаред обернулся и рявкнул одному из матросов с косичкой какую-то команду на своем гортанном французском. Матрос послушно перешагнул через перила и съехал на берег по канату. Мы с палубы наблюдали, как он подошел к толпе, толкнул какого-то моряка под ребра, получил ответный удар, сопровождавшийся выразительной жестикуляцией.

Джаред, хмурясь, выслушал, что сказал ему матрос с косичкой, подойдя к краю причала. Говорил он на жаргонном французском, и я не поняла смысла сказанного. Джаред отвернулся и, подойдя ко мне, стал рядом, опустив руки на поручни.

– Говорят, что на борту «Патагонии» какая-то болезнь.

– Что за болезнь?

Я не догадалась захватить с собой аптечку, а потому помочь ничем не могла, но меня разбирало любопытство. Джаред выглядел встревоженным.

– Боятся, что оспа, но точно не знают. Послали за инспектором порта и начальником гавани.

– Может, мне взглянуть? – предложила я. – Уж по крайней мере, смогу разобраться, заразная это болезнь или нет.

Темные брови Джареда удивленно поползли вверх и скрылись под темной челкой. Джейми смутился.

– Моя жена – известная целительница, кузен, – объяснил он и, повернувшись ко мне, отрицательно покачал головой. – Нет, англичаночка, это опасно.

Я отчетливо видела, что творится у борта «Патагонии»: толпа внезапно отшатнулась, люди толкались и наступали друг другу на ноги. С палубы шагнули на трап два матроса, они несли кусок парусины, приспособленный под носилки. Белая грубая ткань прогибалась под тяжестью человека, с самодельных носилок свешивалась обнаженная загорелая рука.

Рты и носы матросов прикрывали тряпичные повязки, они усердно отворачивались от больного и, переругиваясь, тащили свою ношу по причалу под настороженными взглядами толпы. Вот они подошли к складу и скрылись за дверью.

Решение было принято. Я повернулась и направилась к трапу «Арианны».

– Не волнуйся, – сказала я Джейми через плечо. – Если это действительно оспа, я не заражусь.

Один из моряков, расслышав эти слова, уставился на меня, разинув рот, но я лишь улыбнулась и прошла мимо.

Толпа теперь стояла неподвижно, и пройти сквозь нее не составило труда. Матросы лишь хмурились и провожали меня удивленными взглядами. Складом давно не пользовались, в огромном помещении было пусто – ни бочек, ни мешков, но запахи некогда хранившихся здесь товаров, пиленого дерева, копченого мяса и рыбы еще остались и четко превалировали над всеми остальными.

Больного свалили на землю прямо у двери, на кучу упаковочной соломы. Выполнившие свою миссию моряки торопливо двинулись мимо меня к выходу.

Я осторожно приблизилась и остановилась в нескольких футах от больного. Лицо его раскраснелось от лихорадки, кожа приобрела странный темный оттенок и была густо усыпана нарывами. Он стонал, голова металась из стороны в сторону, пересохший рот искажен гримасой.

– Добудьте мне воды, – сказала я одному из матросов, оказавшемуся поблизости.

Матрос, плотный и мускулистый коротышка с торчавшей в разные стороны хвостиками бородой, уставился на меня с таким изумлением, словно заговорила рыба.

Отвернувшись от него, я опустилась на колени возле больного и расстегнула грязную рубашку. Пахло от него просто чудовищно – видимо, из боязни заразиться товарищи вообще не приближались к нему, и несчастный ходил под себя. Руки относительно чистые, но грудь и живот густо покрывали нарывы, а кожа на ощупь была горячей.

Пока я осматривала его, в склад вошел Джейми, а следом за ним – Джаред. Их сопровождал маленький человечек с грушеобразной фигурой, в изукрашенном золотым шитьем мундире, а также еще двое мужчин: один из них, судя по платью, был знатного происхождения, а возможно, богатый буржуа, второй – высокий тощий тип с обветренным лицом. По всей видимости, это был капитан зараженного оспой судна, если я, разумеется, не ошиблась в диагнозе.

Похоже, то действительно была оспа. Я перевидала немало больных оспой в отдаленных от цивилизации уголках мира, куда в юности возил меня мой дядя, мистер Лэмберт Бошан, известный археолог.

Этот парень не мочился кровью, как иногда бывает, когда болезнь разрушает почки, но все остальные симптомы были классическими.

– Боюсь, это оспа, – сказала я.

Капитан «Патагонии», сердито вскрикнув что-то, шагнул ко мне – лицо искажено гневом, руки сжаты в кулаки, того и гляди ударит.

– Нет! – воскликнул он. – Глупая женщина! Ты что, хочешь меня разорить?

Последние его слова захлебнулись в сдавленном вскрике – это Джейми схватил его за горло. Другой рукой он сгреб рубашку на груди капитана, отчего тот привстал на цыпочки.

– Советую вам обращаться к моей жене с должным почтением, месье, – довольно мирным тоном произнес Джейми.

Капитан, лицо которого побагровело, мог лишь коротко кивнуть в ответ, и Джейми отпустил его. Моряк отступил и, с трудом переводя дух и потирая горло, спрятался за спинами других.

Кругленький низенький чиновник опасливо склонился над больным, придерживая у носа большой серебряный шарик на цепочке, содержащий ароматические вещества, – старинное средство от заразы. Толпа вновь отхлынула от дверей: в помещение внесли еще одни парусиновые носилки.

Больной, лежавший доселе почти неподвижно, вдруг резко сел, до смерти перепугав склонившегося над ним чиновника. Обвел диким взором стены склада, глаза его закатились, и он безжизненно рухнул на солому, словно человек, которому отрубили голову. Голова была на месте, но исход тот же.

– Он умер, – сказала я, что было и без того понятно.

Чиновник, не расстававшийся со своим шариком, обрел присутствие духа и снова шагнул вперед. Внимательно осмотрел тело, выпрямился и объявил:

– Оспа. Дама права. Извините, господин граф, но вам, как и прочим, хорошо известны законы.

Человек, к которому он обращался, нетерпеливо вздохнул. Хмурясь, взглянул на меня, потом перевел взгляд на чиновника.

– Уверен, все можно устроить наилучшим образом, месье Памплемюс. Позвольте вас на пару слов.

Он сделал жест в сторону маленькой будки для начальника склада, довольно странного на вид сооружения внутри большого помещения. Принадлежавший, судя по платью и титулу, к высшей парижской знати, граф был элегантным стройным мужчиной с густыми бровями и тонкими губами. Все его манеры говорили о том, что человек этот привык повелевать.

Однако маленький чиновник отстранился, выставив вперед, словно для защиты, пухлые ручки.

– Нет, господин граф, – сказал он. – Очень сожалею, но это невозможно. Никак нельзя. Слишком много людей уже знают об этом. Новость наверняка разлетелась по всем докам.

Он беспомощно оглянулся на Джейми и Джареда, махнул ручкой в сторону входа, где в дверях, на фоне клонившегося к закату солнца вырисовывались силуэты молчаливо наблюдавших за происходящим зевак.

– Нет, – повторил он, и в упитанной его фигуре читалась теперь решимость. – Прошу прощения, месье, мадам… – добавил он, словно только что заметил меня. – Очень сожалею, но мне следует идти отдать соответствующие распоряжения об уничтожении корабля.

Капитан, испустив невнятное проклятие, схватил его за рукав, но чиновник вырвался и торопливо направился к выходу.

Напряжение после его ухода не спало. Граф и капитан злобно глядели на меня, Джейми грозно косился в их сторону, а мертвец, лежавший на полу, уставился в потолок невидящим взором.

Граф шагнул ко мне, глаза его сверкали.

– Вы хоть понимаете, что натворили? – рявкнул он. – Предупреждаю, мадам, вы еще мне за это заплатите!

Джейми двинулся было к графу, но его опередил Джаред. Крепко ухватив Джейми за рукав, он одновременно подтолкнул меня к двери и пробормотал что-то неразборчивое капитану, который в ответ лишь мрачно покачал головой.

– Вот педераст несчастный! Тьфу! – воскликнул Джаред на улице, удрученно качая головой.

На причале было прохладно, дул сильный ветер, раскачивая стоявшие на якоре корабли, но Джаред отер пот с лица огромным красным носовым платком, выдернутым из кармана пальто.

– Идемте, ребятки, найдем таверну. Мне просто необходимо выпить.

Благополучно добравшись до одной из портовых таверн, Джаред поднялся на второй этаж, подошел к столу, где стоял кувшин вина, плюхнулся на стул и, тяжело отдуваясь, начал обмахиваться платком.

– Боже, ну и везуха!

Он плеснул вина в глиняную чашку, сполоснул ее, выплеснул, налил снова. Перехватив мой удивленный взгляд, усмехнулся и протянул мне кувшин.

– Тут вино, девочка, – объяснил он, – жидкость, которую мы пьем, чтобы смыть грязь и пыль. Быстро глотай, прежде чем распробуешь, а уж оно свою работу сделает.

И, последовав собственному совету, поспешно осушил чашку и снова потянулся за кувшином. Я начинала понимать, что произошло с Джейми накануне.

– Так удача или нет? – с любопытством спросила я Джареда.

Я ожидала ответа «нет», но радостно-приподнятое состояние духа, в котором пребывал маленький торговец, нельзя было объяснить лишь воздействием красного вина, кстати, сильно напоминавшего по вкусу кислоту для автомобильного аккумулятора. Я отставила чашку в надежде, что оно еще не успело окончательно разрушить зубную эмаль.

– Для меня удача, для Сен-Жермена – нет, – лаконично ответил он, поднялся со стула и выглянул в окно. – Прекрасно, – заметил он после паузы. – К вечеру они выгрузят вино с корабля целым и невредимым.

Джейми, откинувшись на спинку стула, наблюдал за кузеном с легкой улыбкой на губах.

– Правильно ли я понял, кузен, что на корабле графа Сен-Жермена тоже было вино?

В ответ Джаред расплылся в улыбке, обнажив в нижней челюсти два золотых зуба, что делало его еще больше похожим на пирата.

– Самый выдержанный, самый лучший портвейн из Пиньяо, – радостно подтвердил он. – Стоил ему целое состояние. Здесь половина урожая с виноградников в Новале, в этом году больше уже не будет.

– А вторая половина, как я понимаю, разгружается на склад нашего родственника? – Теперь я догадалась об истинной причине его восторга.

– Правильно, девочка, умница моя! Правильно!

Джаред испустил сдавленный смешок.

– А знаешь ли ты, по какой теперь цене оно пойдет в Париже? – спросил он, подавшись вперед, и со стуком поставил чашку на стол. – Учитывая, что поставки ограничены и я в некотором роде монополист? Господи, да я одним махом получил годовой доход!