Куявия Никитин Юрий

Парадные двери дворца распахнулись с треском. Выбежал толстый слуга в дорогом костюме из голубого шелка, на голове шляпа с пышными перьями, сапоги на высоком каблуке, но сейчас растерял всю важность, бросился, расталкивая слуг и стражей, к толпе, запричитал испуганным шепотом:

– Братья, опомнитесь!.. Важные переговоры!

Ратша закричал громко:

– А подать нам этих артан!.. Мы срубим им головы и покатаем в пыли!

– Братья, – закричал слуга уже в голос, – как можно! Это же послы!

– А мы и послов! – гаркнул Ратша еще громче, чтобы слышали там через распахнутые окна в комнате для переговоров. – Артане не соблюдают правил ведения войн, вот и мы… А потом пойдем в Артанию, разнесем там все, перебьем посуду и перес… в общем, перегадим все, как они тут перегадили!.. Брун, веди нас!

Толпа дружно подхватила:

– Княже, веди нас!

– Не посрамим!

– Веди, смерть артанам!

– Князь, мы с тобой! На артан!

Слуга метался, хватал разгорячившихся храбрецов за рукава, умолял, просил, едва не плакал, а в толпе стояли рев и гам, над головами сверкали обнаженные мечи, кинжалы, кто-то нацепил на острие пики клочок красной материи и размахивал над головой, словно дразнил в небе драконов.

Ратша прокричал оглушительно:

– С нашим доблестным князем, что бил артан и будет бить, мы растопчем их, аки туры трусливых зайцев!.. Ишь, миру запросили! Не будет вам мира!

Толпа ликующе заорала:

– Не будет им мира!

– Будем бить!

– На артан!

– На Артанию!

Сердце Иггельда билось часто и мощно. Кровь кипела, в душе отросли крылья, страстно хотелось что-то сделать такое для всей Куявии, чтобы сразу вот так ее спасти, укрыть, очистить. Он чувствовал, что задыхается от непонятного чувства, сильного и чистого, воспламенившего его сердце, и теперь он тоже может, как дракон, выдыхать огонь…

Наконец Ратша с видом победителя вскинул руки, гаркнул:

– А теперь, друзья, когда мы показали свою волю и помогли своему доблестному князю… да, помогли!.. отправимся и попируем, этот день – первый день нашей великой победы!

Толпа загалдела довольно: выпить и поесть – едва ли не главное счастье в жизни куява, а может быть, и самое главное, послушно отхлынули от стен дворца и поспешно потекли обратно с еще большей торопливостью, ведь при таком наплыве все корчмы и харчевни переполнены, надо успеть захватить место.

Ратша протолкался к Иггельду. Он раскраснелся, морда красная, даже сытая, будто подкормился всеобщим воодушевлением.

– Ну как?

– Здорово, – сказал Иггельд с чувством. – Ты растревожил и меня, гад. Чуть слезы не брызнули. Действительно, такие мы, куявы, – про отчизну вспоминаем не раньше, чем она повиснет на одной руке над пропастью! А вот артане все время о ней помнят, гордятся… У них и песни все о войнах, набегах, подвигах, а у нас какие-то похабные смехогавкалки!

– Ничего, – сказал Ратша недобро, – после этой войны и у нас запоют про подвиги! А предстоит нам свершить немало. Ох немало!

– Так ты радуешься или печалишься?

– Я тебе что, артанин? Это у них «или – или». А я и радуюсь, и печалюсь. Еще и подсчитываю, чем поживимся. Во всем надо искать и выгоду. Нет, не искать ее в первую очередь, но даже артане не забывают в своем стремлении к подвигам пограбить, увезти хорошую добычу. Ты вот уже огреб право на такую вотчину, у меня уже слюни до пояса!..

ГЛАВА 14

Ратша направился в корчму, не мог не оказаться снова во главе самых воинственных и в то же время не забывающих погулять всласть, а Иггельд выскользнул из города, прошел как можно дальше, выбирая пустынное место. Он еще не успел подать знак, только подумал, как темный крестик в синеве сдвинулся, поплыл чуть в сторону. Иггельд не стал даже шевелиться, ждал, что же дальше, но силуэт дракона все увеличивался, стал объемным, вырос, и спустя пару минут Черныш начал распускать крылья, что едва не выворачивало встречным ветром.

Послышался глухой удар, Иггельд бросился к месту падения, но Черныш уже вскочил, распахнул пасть, красный язык выметнулся из пасти, Иггельд зажмурился, горячее и влажное шлепнуло по лицу, а он обхватил его за морду, поцеловал в нос.

– Да люблю я тебя, люблю… Но ты, свинья, обнаглел! Кто ж так садится? Ногу подвернул? Хромать будешь?

Черныш лизнул в лицо, в глазах любовь и новый вопрос: а ты правда меня любишь? А ты меня не бросишь? Не прогонишь?.. Я очень тебя люблю, папочка, я буду очень-очень послушный, только не бросай меня, не оставляй надолго!..

– Не оставлю, не оставлю, – заверил Иггельд. Было неловко, что такой огромный зверь искательно заглядывает в глаза, виляет хвостом, добивается его любви, словно он не Иггельд, горный охотник, а грозный и могущественный тцар или даже бог. – Люблю я тебя, дурачину!

Черныш от восторга запрыгал на всех четырех, на одну лапу в самом деле прихрамывал, чересчур торопился к двуногому папе, рисковал, ошибся бы еще чуть-чуть – и разбился бы в лепешку, Иггельд ощутил такой прилив нежности к этому нелепому существу, огромному и грозному, и в то же время такому ребенку.

– Я тебя люблю, – повторил он. – Ладно-ладно, оближи еще… Но сейчас давай снова в небо. Тут тебя почему-то боятся, странные такие люди. Обещаю, скоро мы полетаем вдвоем. До-олго!

Он ухватил Черныша за щеки, поцеловал в нос. Тот лизнул в ответ, Иггельд отступил, требовательно указал в небо. Черныш с неохотой присел, могучие лапы бросили в небо с силой камня из пращи, Иггельду показалось, что чуточку занесло вбок, понятно – сказывается ушибленная лапа, но тут же порыв ветра едва не сбил с ног. Закружилась пыль, травы полегли от воздушного удара, а сорванные листья унесло, как стаю вспугнутых воробьев.

Возвращаясь, Иггельд чувствовал себя гадко, как будто обманул, обидел ребенка. На воротах стражники посматривали с интересом, все слышали о хозяевах драконов, мало кто их видел, и привыкли считать их обязательно старыми, с длинными седыми волосами и обязательно увешанными с головы до ног амулетами и талисманами.

В самом городе народу стало как будто вдвое больше, его толкали со всех сторон, слышался конский топот, ржание, могучий говор толпы, и он наконец ощутил, как общий подъем снова наполнил его по самую макушку, что уже вместе со всеми глупо и счастливо улыбается, готов прямо сейчас с поднятым мечом броситься на врага. Со всех сторон блестели железные шлемы, латы, панцири, люди двигались при мечах, на поясах кинжалы, боевые ножи, что так не похоже на всегда мирных куявов. На лицах злость и решимость дать бой, со всех сторон он слышал разговоры, что артане пока еще не сталкивались с настоящим войском и настоящим полководцем.

Он сам перебирал славные имена, но в Куявии больше знали умелых торговцев, послов, богатых володарей обширных земель, но не воителей, чье ремесло казалось не очень достойным, и только имя князя Бруна оставалось незапятнанным и сверкало лучами кровавой славы. Он в самом деле не потерпел ни одного поражения в многочисленных войнах ни со славами, ни с вантийцами, ни с артанами. Всегда возвращался с богатой добычей, чему куявы всегда придавали первостепенное значение, всегда приводил назад войско. Нередко только часть войска, но все равно возвращался с добычей, а его воины с жаром рассказывали, сколько истребили и сожгли в тех чужих краях, куда вторглись на плечах отступающего врага.

Вообще в самом городе Бруна и за его пределами, как заметил Иггельд, витал бодрый дух скорого сражения. Артане продвигаются быстро, пусть даже с обозами, пора им показать, на что способны куявы, которых наконец-то раздразнят. Иггельд видел, как в поле за город выходят все новые войска, их старательно выстраивают, указывают каждому полку его место, готовят, объясняют, когда и как вступать в битву.

От людского гама в ушах шумело, как будто с гор медленно ползла лавина из мелких камней. Богатые горожане на всякий случай спешно отправляли семьи в горную часть страны, под башни чародеев артане уж точно не сунутся, изо всех ворот торопливо выезжали подводы и телеги со скарбом.

На постоялом дворе, где остановились Иггельд и Ратша, беры гуляли в корчме с утра до поздней ночи. Иггельд явился почти в полночь, до этого гулял по городу и осматривал укрепления, через двор корчмы десяток крепких мужиков выкатывали из подвалов винные бочки, им освещали дорогу факелами, в воздухе стоял запах горящей смолы.

Ратша сидел за богато накрытым столом, с ним еще с десяток беров, он сразу поймал взглядом могучую фигуру молодого друга, заорал, помахал рукой с зажатой в кулаке полуобглоданной костью.

Иггельд сел на краешек скамьи, подвинуть на лавке вольно рассевшихся беров не решился, поинтересовался:

– Какие новости?

Ратша хмыкнул.

– Мы тут с полудня сидим, а ты только что явился. Ты и рассказывай.

Перед ним поставили кувшин с вином, чару и блюдо с горячим мясом.

Иггельд поморщился, велел слуге:

– Чару убери. Принеси чарку, а еще лучше – чарочку. Я не собираюсь упиваться, как… как слав.

Ратша сказал бодро:

– Не сегодня-завтра – в бой! Напоследок и погулять можно. Я видел, что на княжеские подводы укладывают походные кузницы. Это значит, что мы не только дадим бой, но и должны будем на плечах артан двигаться за ними, пока не достигнем Артании.

Один из беров спросил живо:

– А потом? Вернемся?

– Наверное, – ответил Ратша с неохотой. – Всегда так делали. А зря…

– Зря, – подтвердил бер. – Только даем им набраться сил.

– Надо вторгнуться в Артанию и захватить Арсу, – сказал второй бер твердо. Он сам испугался своих слов, быстро посмотрел на беров, но те закивали, с шумом сдвинули чары, выплескивая красное вино на столешницу. – На Артанию!

Иггельд прислушался, справа и слева за столами, как и во всей корчме, говорили о наступлении артан, о пожарах и разорениях, о грабежах, артане предают огню все, что не могут увезти. Все кипели гневом, артане поступили подло, напав сразу же после заключения Вечного Мира. Их не оправдывает то, что тцар Тулей поступил не совсем честно, взял меч бога Хорса, а потом вытолкал тупого артанина в шею. По правде сказать, почти каждый поступил бы так же: не отдавать же в самом деле сверкающую жемчужину Куявии этому грязному пастуху, что именует себя – ха-ха! – сыном тцара, как будто в дикой вонючей Артании могут быть тцары!

Иггельд посматривал по сторонам, сердце наполнялось гордостью. Жуткие вести о стремительном приближении артан не сломили дух куявов, все полны негодования и жаждут дать бой. А чем больше докатывается слухов о неслыханных зверствах артан, о поголовном истреблении жителей городов, где оказали сопротивление, тем ожесточеннее сердца и тем злее становятся куявы.

– Артане продвинулись только благодаря внезапности, – доказывал Ратша, его суровое лицо, изрезанное шрамами, потемнело от прилива крови. – У них все успехи только благодаря их легкой коннице! Эти дикари даже коней своих не умеют подковывать, куда им сражаться с настоящими воинами! Если запремся в городах, а они вообще не умеют их брать…

– Кони через стену не скачут, – вставил Улаф, такой же бывалый воин, как и Ратша, разве что постарше да одет побогаче.

Все захохотали, кто-то дотянулся до Улафа и похлопал по плечу.

– Вот-вот, – сказал Ратша. – Да когда наш князь в прошлую войну дрался с ними в чистом поле, что – сумели они его взять? Нет, это он их теснил! А почему? Да князь Брун и в чистом ровном поле, где артане вроде бы полные хозяева, на ночь огораживался рвом!.. Только и всего. А утром снова выходил и теснил их. А когда артане стягивали все силы, чтобы его опрокинуть, он снова огораживался рвом, втыкал в него колья… И так он теснил артан до самой их границы, даже вторгся на их сторону!

– После чего артане запросили мира, – снова вставил Улаф.

– Точно! Артане страшатся не только наших крепостей и укрепленных городов, где под стенами они положат все их войско, но даже нашей тяжелой конницы!..

Лица светлели, головы поднимались, а в глазах блестела удаль. Как нарочно, за окном послышался далекий топот, нарастал все громче и громче, наконец пронеслась, как стадо железных быков, тяжелая конница на огромных рослых конях, воины все в железе с головы до ног, тяжелые длинные копья в руках, мечи и топоры на поясе…

Ратша выкрикнул довольно, перекрывая шум:

– Видите? Да никакая сила на свете не способна выдержать такой удар!

– Это у артан все от бедности, – сказал глубокомысленно старый Примак. – А бедность артанская от лени. Земля у них богатая, урожайная, но эти дикари всю загадили своими стадами. А тот край на самом юге, где выращивают хлеб, кормит не только всю Артанию, но эти дикари продают его в другие страны. Зерно артанской пшеницы размером с орех, клянусь всеми богами! И какую пользу они от нее имеют?

Все одобрительно кричали, тянулись через стол к Примаку чокнуться краями кубков и чар. Знаменитая артанская пшеница всегда оставалась предметом зависти куявов да и других соседей. Только в Артании она вырастала с невысоким стеблем, но с могучим колосом, зерен много, все крупные, ядреные. Сами артане продавали только муку, зерно в мешках вывозить не позволяли, но куявы не стали бы куявами, если не исхитрились бы выкрасть и привезти в Куявию не то что горсть зерен, а целые сумки. Увы, даже первый урожай всегда бывал вполовину мельче артанского, а на следующий год артанская пшеница уже ничем не отличалась от мелкой и болезненной куявской.

Страницы: «« ... 345678910

Читать бесплатно другие книги:

В маленьком кафе на одной из улочек современного Парижа прекрасная Дочь Тысячелетий Пандора пишет ис...
Как мучительно одиночество! Мир неожиданно предстает совершенно иным, и даже в душу вампира закрадыв...
В городе появился безжалостный и расчетливый убийца. Но не матерый уголовник и не крутой боец спецпо...
Бизнесмен Бакланов, в прошлом спецназовец и наемный убийца, неожиданно для себя становится кладоиска...
Его называют Натуралистом. Он не ловит бабочек, он убивает людей. Высококлассный киллер. Он виртуозн...
Уйдя из армии, офицер спецназа работает в коммерческой фирме. Убив в угоду своему шефу конкурента, о...