Ратибор. Язычник Корчевский Юрий

Шли до сумерек. Пристали к берегу на ночевку. Пока команда хлопотала с варевом для ужина, купец осмотрел берега и довольно крякнул. Видимо, бывал он уже здесь раньше, узнал знакомые очертания.

– Хорошая лодка, слов нет. Не думал я так быстро добраться, не хуже, чем под парусом.

Поев, купец вытащил из шлюпки один ковер и постелил себе недалеко от костра. Вот жмот, мог бы и второй достать! Впрочем, оба ковра теперь купцу принадлежат, и Илья не имел права приказывать. «Ничего, – решил он, – не холодно еще, и на земле переночую».

После трудов на веслах команда уснула быстро, только храп раздавался.

Илья тоже уже придремывать стал, как вдруг почувствовал – греется фигурка Макоши в его кармане. Насторожился сразу, куда и сон делся. Глаза немного приоткрыл, чтобы со стороны не понять было, спит он или нет, – ба!

К нему, держа в руке копье-сулицу, крался купец. Уже и руку занес для удара!

В последний момент Илья откатился в сторону, и купец воткнул копье в пустое место. Откуда у Ильи ловкость и умение взялись? Ведь сроду борцовские клубы не посещал. А сейчас вытянутой ногой купца под колено ударил, и тот с размаху грохнулся на спину.

Илья уже на ноги вскочил, сулицу из земли выдернул да тупым концом, как палкой, стал охаживать купца – по спине, по бокам, по ногам.

Купец от боли взвыл, но подняться не мог, поскольку любую попытку его Илья пресекал ударами ног в живот и по заднице.

– Лежачего не бьют! – завопил купец, прикрывая голову согнутыми в локтях руками.

– Твоя правда. Но это в честном бою. А ты ночью на сонного и безоружного напал и о чести толкуешь? Змея подколодная!

Илья обозлился. Ведь кабы не Макошь, лежать ему сейчас убитым. На деньги позарился купец, что сам дал. А что? Места глухие, в реку труп столкнут – и никаких следов. Разговаривал с ним вчера купец, да получалось – выпытывал, из каких краев да какого племени. Свой интерес имел.

От криков купца проснулись смерды, но понять ничего были не в силах. Илья силой превосходил всех, и команда купца побоялась вступиться за него, смотрели на происходящее молча.

Когда Илья подустал и решил, что с купца хватит, он воткнул копьецо в землю.

– Вставай, падаль!

Купец стонал, закатывал глаза, но жалости ни у кого не вызвал. Кряхтя, он поднялся.

– А теперь при всех расскажи, за что я тебя бил?

Поскуливая и постанывая, как побитый хозяином пес, купец рассказал, что он напал на спящего Илью.

– Зачем?

Купец начал мяться, и Илья взялся за копье:

– Язык проглотил? Еще хочешь отведать батога?

Купец повесил голову на грудь и едва слышно сказал:

– Деньги я у него отобрать хотел.

– Громче, не все слышат!

Купец громче повторил признание.

– Все слышали? – Илья повернулся к работникам, и те закивали.

– Убить меня купец хотел вот этим копьем, да Макошь помогла. И все ради чего? Ради денег! Что полагается за разбой и убийство?

– Вира и повешенье – в назидание, – раздались нестройные голоса.

Илья повернулся к купцу:

– Слышал? Повесить тебя надобно, и это по «Правде» будет! Могу сам, веревки в лодке есть. А могу в ближайшем городе князю или посаднику отдать.

Княжий суд был спорый. Если есть свидетели, или по-местному – видаки, приговор приводили в исполнение в этот же день. Действительно, зачем кормить-поить арестанта, стражу содержать, коли вина его очевидна?

Осознав, что ему грозит, купец упал на колени и взмолился:

– Богами древними земли нашей молю тебя о пощаде… Семья у меня – женка, дети.

– А что же ты, пес шелудивый, о них раньше не подумал?

– Все возьми, все! – Купец сорвал с пояса мошну и бросил ее под ноги Илье. Он боялся умереть позорной смертью и тем самым положить на свой род грязное пятно, от которого тот долго не отмоется.

– Мало, да? Так лодку с мехами забирай, людишек всех – смерды они мои!

– Вон как ты заговорил! – Илья взялся за древко копья.

Купец завыл, как пес на луну, заплакал, однако Илья и не думал его убивать. Так, постращать, может – ума прибавится?

Плачущий купец, ползающий у его ног, вызывал отвращение.

– Ладно, милую. У меня видаков полно, начнешь жаловаться – сам на суку вздерну. А сейчас пошел прочь отсюда.

– Дык куда же я в ночь?

– Уходи, иначе передумать могу!

Купец бросил сожалеющий взгляд на валяющуюся у ног Ильи мошну, лодку с товаром, бывших своих людишек, поднялся и побрел вдоль берега реки назад.

Смерды топтались, не зная, что предпринять. Вроде купец, спасая свою жизнь, прилюдно заявил, что отныне они Ратибору принадлежат.

– Ты! – Илья ткнул пальцем в грудь первому попавшемуся ему на глаза мужику.

– Ась?

– Бери копье, до утра караулить будешь.

– Вдруг купец вернется?

– Меня разбудишь, если купец или зверь какой появится.

– Слушаюсь! – Смерд поклонился новому господину, взял сулицу и сел у догорающего костра.

– Дров в костер подбрось!

Илья подобрал мошну – зачем деньгами разбрасываться? Купец при покупке шлюпки и ковров и так его обманул.

Что-то не везет ему на хороших людей! То кузнец, нежить проклятая, убить его хотел, то купец решил жизни лишить из-за денег. Сурово здесь и небезопасно! Зато Илья получил очередной урок.

Мужики улеглись спать у костра, а Илья забросил в шлюпку ковер, на котором собирался спать купец. Мыслишка мелькнула: не потому ли купец второго ковра пожалел, что опасался его кровью Ильи запачкать? Заранее пакость задумал! Нравы у людей какие-то звериные – убить, обмануть.

Он положил топор под правую руку.

Уснул быстро, хотя смердам не доверял, чужие это люди. Купец мог вернуться, подговорить людишек – вместе накинутся.

Однако ночь прошла спокойно.

Утром Илья проснулся от запаха дыма и чего-то съестного. Выбравшись из шлюпки, он увидел, что смерды сидят вокруг котла, в котором булькает и исходит запахом кулеш – каша с вяленым мясом. Но никто не ел, все ждали разрешения Ильи.

Он умылся, взял тарелку с ложкой и первым, по старшинству, положил себе. Он еще и рта не успел открыть, как увидел, что смерды уже своими ложками из общего котла зачерпывают. Понятное дело, голод не тетка, а впереди трудовой день.

Когда они поели, вымыли и уложили в лодку котел, Илья отозвал смерда, который подсказал ему про обман купца.

– Тебя как звать?

– Родители Вторушей нарекли.

– С купцом раньше ходил куда-нибудь?

– А как же? В Вологде был, в Тотьме был, во Владимире.

– Путь-дорогу на лодке до Владимира знаешь?

– Найду, я пять лет с купцом. Чаще обозом ходили.

– Хорошо. Мне во Владимир надо. Старшим тебя среди односельчан назначаю. На стоянках караульных ставить будешь, кашеваров определять. За старания вознаграждение получишь. Я добра в отличие от купца не забываю.

– Понял, господин! – Холоп поклонился.

– Командуй – всем на весла.

– Матвей ночь не спал, караулил.

– Тогда пусть в носу спит, сами управимся.

– В Вологду заходить будем?

– Что я там не видел?

– Тогда короче путь есть. По Старой Тотьме, потом по Унже, опосля Волга – хазары же Итилем называют.

– Про хазар слыхал?

– Нешто мы темные?

Кто бы говорил, сам в лаптях стоит.

Через пару часов хода они свернули влево, в устье небольшой реки. Недалеко на взгорке виднелось село, даже, пожалуй – крепостица, поскольку деревянным тыном была огорожена.

– Это что?

– Тотьма. По реке вверх пойдем до озера. Мелкое и вонючее оно, болото напоминает. Потом волок – и Унжа.

На озере-болоте они не столько гребли, сколько веслами отталкивались от водных растений и плавающих маленьких островков. В одном месте из воды вырвался газовый пузырь и с шумом лопнул.

– Водяной! – Гребцы бросили весла. – Надо умилостивить его, дары принести, а то век с озера не выйти.

Илья замешкался – что давать в дар и сколько, но Вторуша опередил его. Он открыл мешок, зачерпнул горсть крупы и высыпал за борт. Черт, нехорошо получилось. Это Илья должен был задобрить водяного, его шлюпка, а выручил Вторуша.

Потом они протискивались по ручью. Когда он совсем измельчал, все выбрались из шлюпки, к носовому рыму привязали веревку и поволокли шлюпку. Делали передыхи, но все равно почти весь день ушел на волок.

Уже к вечеру увидели узкую реку.

– Унжа! – почти торжественно объявил Вторуша.

Илья был разочарован: узкая, мелкая, не река – ручей.

– О, вскорости она широкой будет, почти на полет стрелы.

И в самом деле, Унжа была левым притоком Волги и после впадения в Унжу рек Ваги и Кукоши становилась широкой, больше шестидесяти метров. Левый ее берег был низким, заболоченным, и все селения были на правом берегу. В древности по обеим сторонам Унжи селились финно-угорские племена, называвшие себя Костромой, а в дальнейшем и город появился с одноименным названием.

Чем дальше продвигались они на юг, тем чаще встречались селения. Небольшие, в подавляющей части бревенчатые, лишь иногда попадались здания каменные, да и то они принадлежали местной знати или церквам.

Добирались до Владимира долго, больше недели. Реки – они ведь не дороги, петляют, как вздумается, а еще местами против течения приходилось идти.

Наконец в полдень показался Владимир, столица княжества. Город был основан в 990 году князем Владимиром на Клязьме, когда Москвы еще и в помине не было. По тем временам это был большой город – несколько улиц, площадь.

У пристани кипел торг. Из многих областей приезжали купцы, торговали своим товаром, покупали чужой или обменивали.

На шлюпку Ильи сразу обратили внимание из-за ее яркого окраса. Таких лодок здесь никогда не видели и потому заинтересовались, подходили, спрашивали – даже товар хотели купить. Однако Илья осторожничал.

– Вторуша, сходи на торг, узнай цены на меха, как бы не прогадать.

Илья решил: коли уж получилось так, что в его руках пушнина да рыбий зуб, продать все, а потом и лодку – зачем она ему?

Мужикам к себе возвращаться надо, семьи кормить. Пока на лодке поживут, как другие, охрану нести будут. Не хотел Илья себя ватагой обременять. О них заботиться надо, кормить-поить, обувать-одевать, крышу над головой обеспечить… Если бы Илья купцом хотел стать – другое дело, но не лежала у него душа к торговле. К тому же интересно было. Повезло ведь один раз в жизни, как никому, – перенестись в другое тысячелетие, Русь изначальную увидеть. Но променять возможные приключения на торговлю? Ну уж нет, не для этого Макошь его избрала! А в то, что это не случайность, Илья уверовал. Значит, нужен он здесь, и не торговцем. Как он будет древних богов защищать, он еще и сам не знал, но чувствовал – главные события еще впереди.

Вернулся Вторуша. Он обошел купцов, торгующих мехами, и обстоятельно доложил о ценах.

– Жалко, зерна на продажу нет. Иноземцы так и шныряют, все зерно скупили.

– А как моржовый клык?

– Нет ни у кого.

– Вы с купцом когда на торгу были?

– О прошлом годе.

– Тогда скажи, сколько в прошлом году моржовый клык стоил?

Вторуша взял связку и показал Илье самый большой клык:

– Вот такой дирхем стоил.

– Понял, – отозвался Илья. Он сразу сообразил, что в лодке у него целое состояние.

Свечерело. Покупатели разошлись. Прибывшие на лодках, ушкуях, подводах купцы, вернее – холопы их развели костры. По берегу ходили люди со связками хвороста, дров и предлагали купить. Илья тоже купил две вязанки: он, как его люди, проголодался.

Между биваками бродили продавцы, на спине которых были короба, плетенные из ивовых прутьев, – они продавали пироги с рыбой, яблоками, капустой и убоиной.

Илья купил пирогов на всех. Завернутые в чистую тряпицу, они были еще теплыми. Видимо, вокруг ярмарки работал целый сонм разворотливых людей. И купцам можно поесть, и хлебопекам, и рыбакам, и бортникам звонкая денежка в дом – всем удобно.

На следующий день Илья с помощью Вторуши расторговался быстро. Еще не вечер, а шлюпка уже пустая. Зато мошна полная. Вторуша заикнулся было – товар на обратный путь купить, но Илья отрезал:

– Не купец я, сам видишь. Деньги вам отдам за помощь, и завтра можете в обратный путь собираться.

– Пехом?

– Ты думал, я вам лошадь и подводу куплю? Я просил тебя довезти меня до Владимира, заплатить обещал. Вас ведь купец мне уступил?

– Мы не холопы, а закупы.

«Закупом» назывался человек, батрачивший у хозяина за долг на правах холопа. После выплаты долга закуп становился человеком свободным.

– Даю каждому из вас по ногате. Если ты поможешь мне лодку выгодно продать, добавлю тебе еще одну.

– Тебе, господине, никуда больше не надо?

– Остаться при мне хочешь?

– Не совсем так. Мы в Суздаль хотели податься на заработки, плотничать – в наших-то краях чем иным промышлять? Вот на отхожий промысел ходим.

– Хотите – идите хоть сейчас, не держу.

Илья отсчитал каждому по ногате.

– Не обидел?

– Купец меньше давал. Но у нас с тобой уговору не было, все по чести. – Смерды поклонились.

«Смердами» на Руси называлось туземное население из незнатных.

Кто-то из смердов ногату в рот положил, вместо кошеля, что простолюдины часто делали, другие в пояс замотали.

Вторуша согласился помочь продать шлюпку. Ногата – деньги серьезные, в деревне за нее избу купить можно.

Ночевали в шлюпке. Тепло, уютно, покачивает.

Илья спал беспокойно: при деньгах он теперь, а что у мужиков на уме?

От воды тянуло сыростью, было промозгло, и к утру Илья продрог.

Проснулся он первым. Мужики спали беззаботно, храпели во сне.

Илья выбрался на причал. В глаза бросилась круглая луна. Еще пара дней – и будет полнолуние.

Илья уселся. Вот продаст он сегодня лодку – дальше что? Куда? Выжил он, с «Любови Орловой» спасся, но попал едва ли не на тысячу лет назад. Земля своя, но он здесь чужой. Ни обычаев толком не знает, ни письменности. Многие слова, что холопы или купцы на торгу говорят, он не понимает, за девятьсот лет язык изменился. И спросить, как вернуться в свое время, некого. Попади он сюда на неделю, на месяц – счел бы приключением. Но сколько Макошь ему отмерила? Год? Два? Десять? И что он должен совершить, чтобы древняя богиня сочла, что в полной мере выполнил свой уговор?

Рассвело, и из шлюпки выбрались мужики. Они развели костер и сварили уже порядком надоевший Илье кулеш.

Едва они поели, как Вторуша взобрался на лодку и начал кричать:

– А вот подходи-налетай! Лодка новая продается, дивной работы, ни у кого такой нет! Вместительна, для купца в самый раз! Товар не промокнет, лихой человек не украдет!

На вопли Вторуши стали подходить любопытные. Больше поглазеть, конечно, внутрь заглянуть, руками пощупать – как без этого?

Но среди праздного народа попалось и двое солидных людей, явно купцов. Они посмотрели, поцокали языками, внутрь лодки забрались. Потом меж собой спорить стали – кто покупать будет? Один утверждал, что он первый подошел, потому товар его, другой говорил, что он в лодку первый сел и торговаться первым его право.

Спор прервал Илья:

– Уважаемые торговые люди, – Илья прижал правую руку к сердцу, – вы же цену еще не узнали. Товар заморский, на ходу легкий, смолить не надо – даже окна прозрачные есть. Сколь предложите?

Каждый из купцов стал называть цену, но другой добавлял. Когда цена дошла до полутора гривен, Илья прервал спорщиков:

– О какой гривне речь?

И тут один из купцов промашку дал:

– О киевской, большой! – а у самого на лице торжество победителя.

– А я новгородскую даю! – в азарте крикнул второй.

– Плати и забирай! – остановил торг Илья. Иначе купцы, не желая уступать друг другу, спорили бы до обеда.

Проигравший, сопя от обиды, выбрался из лодки. Выигравший же погладил ладонью борт лодки.

– Чудно! Сколь живу – такого не видал! – и достал из мошны гривну.

Илья взял, осмотрел, обнаружил оттиск княжеский.

– По рукам! Владей!

– А ковры как же? Вроде в лодке они, стало быть, мои.

– Так и я в лодке покамест, но я не твой холоп.

Купец скривился, как будто уксуса глотнул.

– А впрочем, один дарю, – продолжил Илья. – Спать на нем удобно – мягко, тепло.

– Эдакую красоту я в спаленку дочке любимой положу. Краса ненаглядная, как не побаловать!

– Твое дело, купец. Удачи!

– И тебе во всем прибытка.

Илья собрал пожитки – топор, ковер свернул рулоном. А больше и нет ничего.

Купец топор увидел – топорище красное в глаза бросилось.

– Дай поглядеть!

– Смотри, за погляд денег не берут.

На топоре сталь хорошая – это купец понял сразу, но острие на ноготь попробовал. Ему понравилось.

– Продай топор и энтот ковер, что свернул.

– Уговорил. Три куны серебром.

Купец молча выложил три монеты.

Илья совсем без вещей остался, налегке. Он выбрался из лодки – на деревянном причале его терпеливо дожидался Вторуша. Илья вручил ему денежку, и Вторуша поклонился:

– Может, свидимся еще?

– Счастливого пути.

Ватажка мужиков ушла, а Илья стоял, раздумывал.

В это время из лодки выбрался купец.

– Жилье ищешь?

– Наверное.

– Постоялый двор на берегу, вон крыша видна – туда ступай. И кормят вкусно, и клопов в комнатах нет.

– Спасибо.

При упоминании о клопах Илью передернуло – с подобной живностью вроде блох, тараканов, вшей и клопов он еще не сталкивался.

Секунду помедлив, он повернулся в указанную сторону и решительно зашагал к постоялому двору.

Как и многие постройки в городе, он был деревянным. Обширный двор с большой конюшней, амбар для купеческих товаров, на первом этаже – поварня и харчевня.

Хозяин встретил Илью приветливо, предложил откушать. Щи горячие принесли, плоть куриную жареную, пироги с вязигой и сбитень горячий. Сбитень Илья не пробовал никогда и решил начать с него. Напиток горячий, слегка губы обжигает, с привкусом меда и слегка хмельной. Илья понял это, потому как ударило в голову.

Илья поел с аппетитом – все-таки это был не уже порядком приевшийся кулеш. Он расплатился и попросил комнату.

– А пожитки твои где? – Лицо хозяина приняло подозрительное выражение. Солидные люди с холопами прибывают, с баулами. Не лихой ли человек на постой попросился? Ведь потом позора не оберешься.

– Завтра будут.

Хозяин успокоился, тем более что Илья платил звонкой монетой.

Комната оказалась небольшой, с одним окном. Деревянный топчан с периной, сундук для вещей, лавка, на полу – домотканый половик. Более чем скромно, учитывая «удобства» во дворе.

Илья запер дверь на запор, разделся и растянулся на перине. Хорошо-то как! Незаметно для себя он уснул. Впервые за много дней он чувствовал себя в безопасности и был на твердой земле, а не в качающейся на волнах шлюпке.

По коридору ходили и разговаривали люди, вернувшиеся с торга, но Илья их не слышал.

Проснулся он почти в полночь от внутреннего зова и сел на постели. На сундуке стояла фигурка Макоши, а вокруг нее было слабое свечение, напоминающее ореол. Скоро полнолуние, и Макошь снизошла до разговора:

– Ты прибыл во Владимир, Ратибор?

– Добрался, благодаря тебе.

– Почему решил, что помогаю тебе незримо?

– Деревянная фигурка грелась в опасный момент – я уж после догадался.

– Значит, я в тебе не ошиблась. Ты не передумал помогать?

– У нас уговор, и я своему слову верен.

– Таких людей не так много осталось. Ратибор, ты воин, а до сих пор безоружен, даже топор продал.

– Топор – инструмент для плотников и корабелов.

– Верно!

– Завтра обзаведусь.

– Ты еще не знаешь, что обладаешь многими умениями и знаниями опытного воина. Это не моя заслуга, в прежней жизни ты все это умел. Ростом и силой природа тебя не обделила. Будь смелее, не бойся ничего – ты справишься. Выбери меч по себе. Какой в руку ляжет, тот твой и есть. Щитом не пренебрегай. При случае Перун помогать тебе будет, он покровительствует воинам. И другие боги будут на твоей стороне, если уговору верен будешь. Как почувствуешь, что готов, иди в Суздаль.

– К кому и зачем?

– На другом берегу от города найдешь капище, в центре его – деревянная фигурка Сварога. Там волхвует старик именем Борг.

– Норманн?