Блондинки предпочитают джентльменов. Подслушанные разговоры Онегина Ева
– Если худоба – единственный недостаток твоего кавалера, можно попробовать его откормить.
– Видимо, не единственный, раз не зацепил.
– Чем же ещё примечателен твой воздыхатель, помимо блокадной толщины?
– Ну, он высокий.
– Вот. Неоспоримейшее достоинство! Дальше.
– Всё. На этом достоинства заканчиваются… А, ещё – наличие джипа.
– Вау! А что ещё нужно для счастья? Высокий, на внедорожнике. Мечта!
– А что, дорогая машина и высокий рост – критерии автоматической влюбляемости в человека?
– Нет, конечно. Хотя большинство людей, причём обоих полов, считает эти условия достаточными для того, чтобы быть в топе на рынке женихов.
– Понимаешь, он какой-то необаятельный, скованный, нескладный. Будто аршин проглотил. Внешность обыкновенная, не урод, не красавец: печальная поволока мутноватых глаз, похожих на раковины моллюсков, выброшенных на берег прибоем, рот едва открывает, когда говорит, будто наполовину зашит изнутри.
– Ну, ты напридумываешь метафор, Санька! Умеешь рассмешить.
– Одет вроде недёшево, но совсем безлико, в серо-чёрных тонах. Сейчас столько стильной яркой одежды для парней. Иногда иду мимо мужских магазинов и завидую. Такое ощущение, что женская мода нынче менее интересная, чем мужская. Зачем напяливать серое, когда вокруг столько красивых цветов?
– Ну, это поправимо. Сама знаешь, стильно одетый мужчина, в большинстве случаев – заслуга женщины. Парням часто не хватает смелости или уверенности в себе, чтобы надеть, например, жёлтый свитер или фиолетовый пиджак. Хотя эти недоработки вполне можно исправить совместным походом в магазин и обилием комплиментов: «Милый, тебе так это к лицу!» Что интересного рассказывал твой герой?
– Вот именно, что не рассказывал, а приходилось выпытывать, сидел, будто воды в рот набрал. Чувствовала себя следователем на допросе. Знаешь, хочется, чтобы беседа текла сама собой. Не в виде монологов, конечно, но без напряга. Чтоб не возникало дурацких пауз, чтобы лихорадочно не придумывать вопросы типа «Какой предмет в школе нравился больше всего?» или «А кем ты хотел стать, когда вырастешь?». Раньше я считала, что болтливый мужчина – это фигово, теперь понимаю, что молчун – ещё хуже.
– Ну, у него же рот наполовину зашит, наверное, нитки натирают, когда разговаривает. Да, Шурик, тут действительно надо совпасть. Либо чтоб один был говорун, другой – молчаливый, либо чтоб потребность слушать и высказываться была примерно одинаковой.
– А твой нынешний ухажёр болтлив?
– Знаешь, с ним не только можно обсуждать всё на свете, но и легко молчать. Когда люди мало знакомы, любая пауза вызывает дискомфорт. Рассказала одну историю, возникла тишина. Смотришь на собеседника – молчит, чувствуешь напряжение и начинаешь нести всякую околесицу, антимонии разводить. Потом жалеешь. А у нас такого нет: поболтали – помолчали, снова поговорили. И это молчание настолько естественно, прямо благодать какую-то ощущаешь.
– Да ты, подруга, влюбилась по полной. Мы тебя теряем.
– Вот ты когда с мамой общаешься или с братцем, вы же не беспрерывно тараторите. Наверняка бывают и паузы. Ты же нормально себя при этом чувствуешь.
– Ну… да. Перерывы есть, напряга – нет.
– Вот и у нас так. Прямо как с братом – легко и непринуждённо. Ну, так что же удалось вытащить клещами из твоего молчаливого поклонника?
– Разведён много лет назад. Занимается крупными строительными заказами, типа офисных центров.
– Слушай, Санька, такие люди просто обязаны быть коммуникабельными.
– Вот и я о том же. Видимо, на профессиональном уровне умеет сделки заключать, раз на джип заработал. А с женщинами надо быть улыбчивым, раскованным, обаятельным. В строительном бизнесе эти качества явно не обязательны.
– Куда ходили?
– Посидели в кафе, причём этот не жадничал, наоборот: «Может, ещё что-нибудь?» Договорились съездить погулять.
– В лес?
– Зачем в лес? В Петергоф, например, или в Пушкин во дворец. Интеллектуальный отдых, в общем.
– Надо же, как необыкновенно. Значит, есть ещё достойные представители отстойного пола, которые не тащат на первом свидании девушку к себе домой. Честно тебе скажу, за весь мой недолгий период работы экскурсоводом я почти не встречала влюблённых парочек, интересующихся искусством. Только группы иностранцев и школьников, незамужних дамочек-подружек, бабушек с внуками, студентов-искусствоведов, изредка геев. Так что тебе повезло с кавалером.
– Вроде бы хорошим манерам обучен, а сердце не лежит к нему.
– Меланхолик?
– Ипохондрик!
– Дожили, Александра. Вот уже и настоящие джентльмены тебе не милы.
– Трудно объяснить. Да, высокий, да, интеллигентный, да, уже в меня влюбился. Но всё не то. Нету харизмы, что ли, химии. Помнишь, в школе на полях рисовали сердечки с инициалами возлюбленного и замирали от счастья от одного его случайного взгляда? Вот снова бы испытать чувство, от которого возникает желание нарисовать сердце с заветным именем! Не хочется лететь за сухарём, понимаешь?
– Ну, ты же согласилась на загородную прогулку, значит, всё-таки даёшь ему шанс!
– Согласилась от нечего делать. А может, проснулась тяга к прекрасному. Соскучилась по дворцам, паркам и художественным шедеврам. Ты же дипломированный искусствовед, Дина, должна меня понимать!
– Смотри, эстетка, романтические прогулки провоцируют пробуждение чувств.
– Боюсь, в моём случае, поспособствуют их угасанию. А твой-то щербатый как? Не похудел ещё?
– Я его не взвешиваю. Представляешь, выкинул тут финт. Ни с того ни с сего звонит, мол, сейчас заеду – есть разговор. А я, во-первых, суп варила, во-вторых, племянник в гостях был, надолго его одного не оставишь. Ладно, думаю, сменю обстановку минут на пятнадцать. Вышла налегке: телефон в руке, ключ в кармане. Что ещё нужно для непродолжительной беседы? Приезжает на такси, взбудораженный весь.
– Выпил, что ли?
– Нет, но, видимо, собирался. Усадил в машину, какую-то ерунду мелет. Спрашиваю: «Куда едем?» Он, мол, увидишь. Что за выкрутасы? У меня там суп на плите закипает, а этот толстяк сюрпризы устраивает. Я начинаю злиться: «Ты хотел поговорить, погода хорошая, давай прогуляемся». Он вдруг приобнимает так невзначай, раньше себе такого не позволял: «Давай поболтаем, но в более непринуждённой обстановке. На улице много народу, а я хочу, чтобы мы были только вдвоём». Что я хочу, его нисколько не интересует. «Мы знакомы полгода, сколько можно строить глазки друг другу? Больше так не могу. Я снял квартиру на сутки, возьмём вина, фруктов, расслабимся». Тут меня прорвало – как можно вот так решить: хочу и всё! Не то что не спросив меня, даже не намекнув, не узнав, располагаю ли я свободным временем, в конце концов.
– То есть, если бы не варила суп и не развлекала племянника, ты бы ему отдалась?
– Конечно, нет! Мы ведь даже не обнимались ни разу. Только беседы. И тут вдруг на тебе! Знаешь, это настолько неожиданно, как если бы подруга детства сказала ни с того ни с сего: «Мы с тобой так давно знакомы, давай, наконец, займёмся сексом, чего зря время тянем!» Эффект аналогичный. Я совершенно не была готова морально к такому повороту. Да и физически тоже. Надо предупреждать.
– Что, эпиляцию зоны бикини не успела сделать?
– Да элементарно хотя бы сумку с собой взяла. У меня ведь даже расчёски не было. Можешь себе представить мою шевелюру после ночи любви? Чем расчёсывать? Пальцами?
– Можно вилкой. Если бы ты её нашла, конечно, в этой непонятной квартире.
– Вот именно – непонятной. Мне нужно, чтобы всё было красиво: свечи, шёлковые простыни, любимая музыка. А не где попало.
– Какая ты требовательная!
– Ну, хотя бы в первый раз можно создать романтическую обстановку?
– Динка, а ты, оказывается, романтик! Всегда считала тебя прагматичным человеком.
– Жизнь заставляет быть реалисткой, а в душе я сентиментальна и ранима.
– Ой-ой-ой! Ну и чем же закончилось ваше необыкновенное свидание?
– Чем-чем. Я высказала Жиру всё, что о нём думаю, надула губки и потребовала отвезти меня обратно.
– И он беспрекословно подчинился?
– А что ему оставалось делать? Наброситься и изнасиловать меня прямо в машине?
– Да уж, такие обломы сильно задевают мужское самолюбие.
– Представляешь, как удивился таксист! Ехали-ехали, вдруг: «Поворачивай назад!»
– Нескучные попались пассажиры. Как дальше будете общаться?
– Не знаю. Скоро семинар, у нас общее задание, придётся разговаривать. Знаешь, если бы он разозлился и послал меня, я бы его просто игнорировала. А он так любезно: «Ну, обратно так обратно». Проводил до дома, улыбнулся: «Пока, увидимся».
– Сделаешь вид, что ничего не было?
– Посмотрю, как он будет себя вести.
– Ты мне напомнила Салтыкова-Щедрина: «Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать». Тебе и отношений хочется, и толстяк нравится, но при этом оскорбляет, что за полгода ухаживаний ему захотелось от тебя чего-то большего, чем подготовка к семинару. Что ж, удачи, мисс Неприступность! Позвони, интересно, чем это закончится.
– Ладно, наберу тебя. Пока, искусительница кощеев.
5
Разве «люблю» означает «отныне ты стираешь мои носки»?
– Привет, Динадин!
– О, привет, Сашка! Чувствую, тебе не терпится рассказать, как прошло ваше романтическое свидание с сухарём.
– Чуть-чуть не угадала. Вообще-то, я звоню, чтобы узнать, как развиваются твои отношения с толстуном.
– Нет! Ты первая. У тебя стопудово интересней.
– Да уж, давно так не гуляла. Созвонились, приехал. Подхожу к машине, он выскочил, дверь открывает – на сиденье три красные розы.
– Как банально.
– Вот именно! Я не люблю именно розы. И тем более красные, потому что это настолько заезженный выбор, что просто тошнит от заурядности дарящего.
– Сейчас такое многообразие цветов, что надо очень постараться, чтобы выбрать настолько предсказуемый вариант.
– Я предпочитаю орхидеи, но даже букетик васильков вызвал бы у меня большее умиление, чем тривиальные красные розы.
– И что же ты сделала с бедными цветочками? Растоптала прямо на глазах у Кощея?
– Надо было так и сделать, чтоб на всю жизнь запомнил. Но на первый раз его пожалела, закинула «букет» на заднее сиденье.
– Прямо закинула?
– Ну, небрежно положила.
– Ты хоть намекнула сухарю, что с розами он лоханулся?
– Он сам поинтересовался, какие цветы мне нравятся.
– Дай-ка угадаю. Неужели жёлтые орхидеи?
– Да, я храню верность однажды восхитившей меня безупречности этих великолепных цветов.
– Это после прогулки по Константиновскому дворцу ты стала изъясняться такими верчёными фразами?
– Нет, я всегда умела витиевато выражать свои мысли, если ты раньше не замечала. А во дворец, кстати, мы так и не попали.
– Куда же он тебя завёз?
– Представь себе, в этот день все дороги на Петергоф были перекрыты гаишниками.
– Неужели сам президент соскучился по фонтанам?
– Видимо, да. Причём не пропускали даже маршрутки. Бедные жители Петродворца! Едут с работы, уставшие, а их разворачивают: «Извините, сегодня не судьба вам домой попасть».
– Ну и какой же дворец вынужден был вас принять вместо Константиновского? Екатерининский?
– Почти угадала. Поехали в Павловск. Там сейчас в парке такая красота! Словами не описать, это надо видеть. Часть листвы на деревьях уже жёлтая, есть красные листочки, а остальные кроны ещё зелёные. Получается изумительных оттенков картина: величественный дворец, жемчужно-полусонное озеро и вокруг жёлто-красно-зелёный лес в ещё тёплых лучах солнца. Просто мечта художника-пейзажиста.
– Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора… Ты, наверное, кучу фотографий нащёлкала своим длиннофаллосным объективом, эстетка?
– Представляешь, забыла фотик. Так обидно.
– И мольберт не взяла? Могла бы написать что-нибудь в духе «Золотой осени» Остроухова, повесили бы рядом в Третьяковке.
– Очень умно. В общем, налюбовались мы красотой природы и отправились во дворец на экскурсию.
– Ну и как впечатление от апартаментов Марии Фёдоровны?
– Я не первый раз там была. Кстати, в школе ездили туда всем классом, помнишь?
– Конечно. Самое яркое воспоминание юных отроков от посещения дворца – катание наперегонки по паркету в безразмерных войлочных тапках.
– Динка, представь себе, тапки всё те же. Их не меняли, наверное, со времён постройки дворца. Несмотря на всемирный прогресс, ничего нового взамен скользких музейных тапок в Павловске ещё не изобрели.
– А как же бахилы? Или это кощунственно – созерцать мировые шедевры искусства в ярко-синих пакетах на ногах?
– Хранители прекрасного, видимо, так и считают, раз предлагают только эти смешные неснашивающиеся тапки.
– А ты на каблуках была?
– Да! Насколько виртуозно надо владеть своим телом, чтобы идти одновременно на десятисантиметровых шпильках и в громадных тапках по скользкому паркету. Я несколько раз чуть не навернулась.
– Вот где пригодились твои многолетние занятия хореографией! Наверняка ни один мужчина не способен повторить подобный эквилибристический подвиг.
– Куда им до нас! Они и без каблуков с трудом передвигаются по музею в этих чудо-чешках.
– Интересно, ведётся ли во дворце статистика, насколько часто созерцание шедевров искусства приводит к травмам?
– Вывихи и ушибы уж точно случаются. Слишком велика нагрузка на наши бедные ножки. Но я выстояла! Мужественно обошла все хитросплетенья галерей и даже задавала вопросы экскурсоводу.
– Пятёрка по искусствоведению, Александра! А как твой сухарь? Нормально перенёс это нелёгкое испытание?
– Заметно было, что живопись – не его стихия. Но сбежать не пытался.
– Наверное, хотел произвести на тебя впечатление своей преданностью.
– Я старалась вообще на него не смотреть. Но, как назло, повсюду висели зеркала, и меня просто преследовало его тощее отражение.
– Значит, созерцание шедевров искусства было подпорчено наличием чахоточного поклонника.
– Представь себе, впереди меня ждало ещё одно событие, испортившее все мои предыдущие впечатления.
– Я просто теряюсь в догадках. Что же это, перевёрнутая статуя Аполлона с отбитым пенисом?
– Рядом с дворцом стояла карета с откидным верхом, запряжённая двумя белыми лошадьми. Приглашали на экскурсию по парку в сопровождении гида. Я, конечно, не могла пройти мимо. Ощущения непередаваемые! Чувствуешь себя королевой, объезжающей свои владения.
– А говоришь, осталась недовольна.
– Подожди, чтобы почувствовать всю горечь испытанного мною разочарования, надо представить, насколько я была восхищена вначале: благодатно светит солнышко, вокруг великолепный парк, сверкающая поверхность озера. Едва уловимый аромат разноцветных падающих листьев окутывает своей чистотой. Я сижу в открытой царской карете, люди с завистью смотрят нам вслед, даже фотографируют. Мы выезжаем на аллею дивной красоты, вдруг лошади резко останавливаются. Одна поднимает хвост и внезапно выдаёт такую кучу понимаешь чего, что я просто теряю дар речи. Это не опишешь словами, надо самому увидеть, чтобы понять всю прелесть происходящего. А какое амбре! Было ощущение, что весь запах в парке испорчен и не подлежит восстановлению. Я никогда не задумывалась, как и сколько это делают лошади, но увиденное зрелище меня потрясло!
– Вот тебе и королевская прогулка!
– Интересно, особы царских кровей также реагировали на подобные остановки?
– Нет, перед прогулками коронованных особ лошадям заклеивали попы пластырем.
– Ну, правда, как они терпели столь неэстетичные проявления потребностей конского организма? Кстати, только я стала потихоньку приходить в себя от увиденного, пытаясь переключить мысли на увлекательный рассказ экскурсовода, делавшей вид, что ничего не произошло, как карета снова остановилась.
– Потому что лошадей было две!
– Точно. Теперь вторая подняла хвост, и ароматное священнодейство повторилось.
– Дубль два – для тех, кто не успел вдоволь насладиться этим незабываемым процессом.
– Все накопленные приятные впечатления дня просто померкли перед этим бесподобным представлением. Но самое ужасное – пока выходила наружу вторая куча, меня стало подташнивать. Прямо комок к горлу подступил, я за шарфик схватилась, будто поправляю, а сама приготовилась блевануть в него. Как назло, с обеих сторон от меня сидели, и за борт кареты сделать это не получилось бы.
– Выдала бы порцию тошниловки на коленки чахоточному.
– Я представляю его физиономию! Вытянулась бы ещё больше! К счастью, с большим трудом, но мне удалось-таки сдержать спазм. Зато на ипподром теперь меня под дулом пистолета не затащишь!
– Шурик, ты же раньше любила лошадей.
– Ага, пока не увидела, как они гадят. Больше не люблю.
– Надеюсь, твой сухощавый ухажёр смог тебя утешить?
– Ну, именно это событие, а точнее два, мы не обсуждали. Думаю, он тоже видел это впервые, изумление и растерянность на его впалых щеках ещё те были. Поехали потом в ресторан «Подворье», знаешь?
– Конечно. Довольно оригинальное заведение.
– За целый день так проголодались, назаказывали всего. И почти половину я не доела. Если б ты видела лицо сухаря, когда принесли счёт, а съедено не всё. Ценник там не маленький.
– Что, тоже жадиной оказался?
– Скорее, из тех, кто привык разумно тратить деньги. Заплатил, конечно, но по дороге сокрушался, что столько еды оставили.
– На чём расстались?
– Позволила поцеловать себя в щёчку, большее я бы не пережила. Он, конечно, настаивает на следующем свидании, я уклончиво сказала: «Созвонимся». От нечего делать можно встретиться, но, откровенно говоря, особо не хочется.
– Так и не сумел тебя заинтересовать?
– Абсолютно не цепляет. Наоборот, отвращение вызывает. Помнишь железного дровосека из сказки про волшебника Изумрудного города? Этот такой же «красавец».
– На очередном свидании в другой парк поедете в карете кататься?
– Нет уж, с лошадьми покончено. Я тебе говорила, он заядлый охотник?
– Первый раз слышу.
– Все разговоры об этом. Причём его больше волнует не результат, а сам процесс. У него два загородных дома, построенных по собственным проектам, специально недалеко от леса, чтобы добычу близко было тащить.
– Значит, в следующий раз он пригласит тебя на охоту?
– Ну, из меня, убеждённой вегетарианки, охотник сама понимаешь какой. Он мне все уши прожужжал своими кабанчиками да медведями. Кстати о здоровом питании, твой не в меру стройный кавалер ещё не сел на диету?
– Наоборот, у нас был банкет в честь получения дипломов, аппетит у него о-ё-ёй! Представляешь, наш главный препод заявляет: «Пусть каждый расскажет, какие эмоции и переживания испытывал во время учёбы, помимо получения новых знаний».
– Типа «у меня возникло чувство полёта и ощущение трёхмерности цветовых потоков в процессе работы над учебным проектом»?
– Да, примерно такое народ и сочинял после пятого-то бокала. Дошла очередь до толстяка. Встал, объявляет: «А я вот пока учился – влюбился! Диана, я люблю тебя!» Взоры всех присутствующих, конечно же, устремились в мою сторону. Если бы я умела краснеть, то, наверное, стала пунцовой. Настолько неожиданно это прозвучало.
– А до этого он тебе не признавался в любви?
– Как-то мы ехали в машине с занятий, и он так между прочим: «Я вот тебя люблю, а ты непонятно себя ведёшь».
– Что ты ответила?
– Ничего. Это не было вопросом. И первый раз, и на банкете я промолчала. Для меня как-то удивительно слышать подобное. Ну, любишь, люби дальше – так, что ли, отвечать?
– Да-а, дурацкая ситуация. Сразу чувствуешь себя обязанной что-то сказать, вести себя как-то подобающе.
– Вот именно. Все сразу стали обращать на нас внимание. Медленный танец, он приглашает Анастасию Петровну, преподавателя зонального планирования, даму за сорок. Видимо, есть что обсудить в профессиональном плане, у него же большой дачный участок. Народ сразу на меня поглядывать – не сойду ли с ума от ревности? Один мальчик из группы меня пригласил танцевать и сочувственно так говорит: «Вот Павел странный: предложение тебе сделал, а сам с другой танцует».
– Почему предложение? Разве «люблю» означает «отныне ты стираешь мои носки»?
– Видимо, большинство людей воспринимает публичное признание в любви как объявление «свадьба назначена на такое-то число». Тусоваться пришлось до утра – мосты развели, и всё это время я чувствовала на себе пристальные взгляды и перешёптывание за спиной.
– А ушли вы вместе?
– К счастью, с нами по пути было ехать ещё паре человек, я выходила первая, так что в сожительстве нас пока не упрекнуть!
– Так ты всё ещё целомудрие хранишь?
– А как же? Пока держусь. Завтра в театр идём на «Марию Стюарт».
– О! Смотри, как бы королевские страсти не возбудили темперамент твоего Мустанга!
– Ты хотела сказать Бегемотика! Ладно, позвоню.
– Гуд-бай, театралка.
6
Лучше уж тридцать три зуба, чем прореха в передних!
– Привет, подруга!
– Здорово, богиня охоты. Кем угостишь – лосём или кабанчиком?
– Смейся, смейся. Мне достаточно было один раз сходить в лес, чтобы понять: охота – не моё.
– Кто кого испугался? Ты зверей или звери тебя?
– Конечно, они меня. Попрятались так далеко, что пришлось уйти ни с чем.
– Представляю, как расстроился твой сухарик. Давай с самого начала расскажи, как прошла встреча.
– Позвонил в четверг, мол, в выходные поедет охотиться, а сегодня нужно отвезти прикорм, чтобы звери наелись и в субботу за добавкой пришли, а тут он – пиф-паф, и ужин готов.
– Оригинальная тактика. А тебя позвал побыть в качестве прикорма?
– Не угадала. Оказывается, продаются специальные огромные мешки с какой-то бурдой, которую очень любят лесные жители.
– Да? Интересно, домашние животные стали бы это есть? Ну-ну, продолжай.
– Пригласил съездить с ним прикормить зверей. Ладно, думаю, посмотрю, что за дом он там спроектировал. Приехал за мной, открывает дверцу машины, на сиденье букет. Угадай, какие цветы?
– Неужели исправился? Жёлтые орхидеи.
– Нет. Три красные розы.
– Да ладно! Не может быть.
– Я тоже глазам не поверила. В прошлый раз мы потратили полчаса на то, чтобы выяснить, какие цветы мне нравятся, и среди них не было злополучных роз.
– Подстава. Либо он так наслаждался мелодией твоего голоса, что, собственно, пропустил содержание сказанного, либо он полный идиот. Совершая подобные поступки, можно ведь потерять твою благосклонность.
– Считай, уже потерял. Так и хотелось швырнуть этот куцый веник в его тощую физиономию.
– Ой, Санька, вспомнила цветочную историю ещё повеселей твоей. Летела в Акабу отдыхать, через проход в самолёте с надменным видом сидела фифа, унаследовавшая рецепт сжигания волос пергидролем, видимо, ещё от бабушки. При нынешнем многообразии средств по уходу за причёской надо очень постараться, чтоб так её испортить! А бирюзовые тени какие уникальные нашла, в тон к морковного цвета помаде и слою штукатурки с эффектом загара. Вела она себя так, будто летит в гости как минимум к наследному иорданскому принцу, окидывая презрительным взглядом ничтожных пассажиров и стюардесс. На выходе из аэропорта маячила одинокая фигурка невысокого местного мачо. Фифа победоносно навострила свои упитанные коленки в его сторону, но с каждой секундой её энтузиазм таял – поклонник держал в руках бумажные цветы!
– Которые на кладбищах оставляют?
– Они самые! Если б ты видела метаморфозы, творившиеся с её напудренной миной! Под улюлюканье толпы соотечественников, на протяжении всего полёта дегустировавших трофеи дьюти-фри, коза-дереза вынуждена была, стиснув зубы, принять от сияющего араба дорогое восточное подношение, пусть и помято-бумажное.
– Да уж, оказывается, мне ещё повезло, спасибо, что натуральные! Понимаю, в первый раз можно не угадать с цветами, но когда тебе прямо сказано, какие нравятся, можно подготовиться! Лучше бы сухарь вообще никаких не покупал.
– Второй раз ненавистные розы! Чувствую, эти цветы отправились в прикорм разгуливающим по лесу кабанчикам.
– Почти угадала. Сначала мы поехали в его охотничий домик, и я их там «случайно» забыла.
– Ну и как дом?
– Прикольный. Оригинальный двухэтажный теремок, довольно уютный, с камином. Действительно, необычная планировка и дизайн. Обильно декорирован шкурами и головами убитых животных.
– Всех он поубивал?
– Они с братом. Разумеется, на каждую голову своя история, как долго он кого выслеживал, куда выстрелил и как тащил в домик.
– Не самое безобидное хобби. Бедные зверюшки.
– Я ему так и сказала. Сухарь прямо обиделся. Типа вовсе не живодёр, и столько корма покупает, что пол-леса питается за его счёт. Кроме того, есть негласные законы охоты: не убивать кормящих самок, детёнышей. Якобы ему сам процесс интересен: выслеживать, наблюдать, вести зверя. А какой будет результат – не важно. Наоборот, если попадёшь – больше хлопот. Надо притащить эту стокилограммовую тушу, потом разделывать, думать, кому скормить столько мяса.
– Кстати, а что он с ним делает?
– Ну, не на рынке же продаёт, разумеется. Угощает знакомых, остальное собака съедает.
– Получается, от этого хобби никакой прибыли, одни расходы.
– Если бы ты знала, какие! Он постоянно покупает ружья. Одно другого дороже. Грузил меня всю дорогу: вот это эксклюзив, последняя модель с супероптическим прицелом. Стоит, как новый автомобиль. Кстати, он приобретает исключительно внедорожники, чтобы по лесу можно кататься.
– Так вы всё-таки охотились или только еду привезли потенциальным жертвам?
– Вообще, поехали подкормить зверей, но он, конечно же, взял пару стволов, вдруг нас кто-нибудь поджидает. Причём одно ружьё досталось мне. Весит оно не намного меньше, чем я.
– А в чём же ты была одета?
Читать бесплатно другие книги:
