Ямбы и блямбы Вознесенский Андрей
Боль
О. Табакову
- Вижу скудный лес
- возле Болшева…
- Дай секунду мне без
- обезболивающего!
- Бог ли, бес ли,
- не надо большего,
- хоть секундочку без
- обезболивающего!
- Час предутренний, камасутровый,
- круглосуточный, враг мой внутренний,
- сосредоточась в левом плече,
- вывел тотчас отряды Че.
- Мужчину раны украшают.
- Мученье прану укрощает.
- Что ты, милый, закис?
- Где ж улыбка твоя?
- Может, кто мазохист,
- это только не я.
- Утешься битою бейсбольного.
- Мертвец живёт без обезболивающего.
- Обезумели – теленовости,
- нет презумпции
- невиновности.
- Христианская, не казённая
- боль за ближнего, за Аксёнова.
- Любовь людская: жизнь-досада.
- Держись, Васята!
- Воскрешение – понимание
- чего-то больше, чем реанимация.
- Нам из третьего измерения –
- не вернутся назад, увы,
- мысли Божии, несмиренные,
- человеческой головы.
- Разум стронется.
- Горечь мощная.
- Боль, сестрёночка, невозможная!
- Жизнь есть боль. Бой с собой.
- Боль не чья-то – моя.
- Боль зубная, как бор,
- как таблетка, мала.
- Боль – как Божий топор –
- плоть разрубленная.
- Бой – отпор, бой – сыр-бор,
- игра купленная.
- Боль моя, ты одна понимаешь меня.
- Как любовь к палачу,
- моя вера темна.
- Вся душа – как десна
- воспалённая.
- Боль – остра, боль – страна
- разорённая.
- Соль Звезды Рождества
- растворённая.
- Соль – кристалл, боль – Христа –
- карамболь бытия.
- Боль – жена, боль – сестра,
- боль – возлюбленная!
- Это право на боль
- и даёт тебе право
- на любую любовь,
- закидоны и славу.
Вертикальные озёра
Когда есть ты
- Теперь есть Ты.
- Не пальцы у Тебя – персты.
- И изгибался, как дуга,
- Твой локон в форме черпака.
- Текла река,
- в ней – перистые облака
- из пористого черепка,
- все слепки божьей красоты…
- Бог не был слеп –
- во всём есть Ты.
- Речь – о Тебе.
- Ты помолчи.
- Тебя копирует в ночи
- серпообразный блик белка.
- Ведь даже от твоей мочи,
- прости,
- исходит запах молока.
- Теперь Ты есть.
- Ты – недосказанная весть.
- Охота к перемене мест
- мне, вероятно, надоест.
- Смешно ведь лезть на Эверест,
- когда Ты рядом и близка.
- Как хочется Тебя мне съесть –
- всю, от носка и до носка.
- «Не трапезничала с четверга?»
- Ну что ж, заморим червячка!
- Тащи, мечи на стол что есть –
- стаканы, пару груш дюшес,
- шпикачки из пикапчика.
- Пока, пока, пока, покап…
- по капельке – за наш пикап!
- Ты отказалась наотрез:
- «Сердечко барахлит слегка».
- Как лёгкий трепет лепестка,
- пошлю Тебя на УЗИ-тест.
- Тчк.
- Пока Ты держишься. Пока.
- Ты помогаешь несть мой крест.
- Я шёл судьбе наперерез –
- мне «no» все говорили здесь,
- одна Ты говорила «yes».
- Но сколько надо перенесть,
- перестрадать, перетерпеть,
- чтобы сказать: Есть Ты теперь.
- Есть теперь Ты. Теперь Ты есть.
P. S.
- Климат становится теплей. ТЕПЕРЬ.
- Не будет вечной мерзлоты. ТЫ.
- Планета сядет на плоты. ЕСТЬ.
- Мы выплывем, обняв мой крест.
Дополнение к стихотворению «Когда есть ты»
- Мы ехали с Тобой на форум
- по формотворчеству,
- участие для нас в котором –
- как ноги в форточку!
- Поскольку Главный Акробат
- болел подагрой,
- Арбат крутился абы как –
- абракадаброй!
- Вместо окон –
- бей черепа!
- Ты помнишь:
- Твой локон –
- в форме черпака?
- Бог в помощь!
- Орбакайте на фоне спектра,
- гастарбайтер в форме госавтоинспектора,
- гадости в форме радости,
- горести в форме гордости,
- всё таковое – в форме договора,
- а совесть – в форме повести
- в телепрограмме «Новости».
- Ленкомовская крамола
- в духе Ленинского комсомола.
- Между ног Шарон Стоун –
- бородёнка Льва Толстого
- как вещдок.
- В президиуме
- призрак Аллена Гинзберга.
- Барышников в воздухе!
- Но главною на этом съезде-форуме
- была весть, что мы снова вместе.
- Что Ты есть. И в форме.
«Взгляд Твой полон одной любовью…»
- Взгляд Твой полон одной любовью,
- чувства прочие победя.
- Я готов совершить любое
- преступление ради Тебя.
- Когда судьи мне кинут сроки –
- от 8 лет до 108-ми, –
- понимают они, жестокие,
- что бессмертен я, чёрт возьми!
От трёх до четырёх
Зое
- В окошках свет погас,
- умолкнул пустобрёх.
- Пошел мой лучший час –
- от трёх до четырёх.
- Стих крепок, как и чай.
- Вас посещает Бог.
- Шла служба при свечах
- от трёх до четырёх.
- Как слышно далеко!
- Как будто возле нас.
- Разлили молоко…
- Спустили унитаз…
- Очередной мосхит?
- Или поёт москит?
- От трёх до четырёх
- наш мир не так уж плох.
- Люблю я в три проснуться,
- в душе – переполох,
- Конфуция коснуться
- и спать без задних ног.
- Кабина поперёк,
- и Хайдеггер, дымясь
- камином кочерёг,
- попросвещает вас.
- Пускай вы в жизни лох
- и размазня-пирог,
- но вы сейчас – пророк,
- и смысла поперёк!
- Я сам не разумел
- идею, что изрёк,
- но милиционер
- вдруг взял под козырёк.
- Становимся у касс.
- Обломы за отказ.
- Но в небе только час,
- отпущенный для нас.
- Жизнь – полусонный бред.
- «Стилнокса» пузырёк
- прокладывает брешь
- от трёх до четырёх!
- Я без Тебя опять.
- Как мне найти предлог,
- чтоб досуществовать
- от четырёх до трёх?
- Кто в дверь звонит? Мосгаз?
- Не слушайте дурёх.
- И не будите нас
- от трёх до четырёх.
Сполох
1
- Один, среди полей бесполых,
- иду по знакам зодиака.
- Была ты чистой страсти сполох,
- национальностью – собака.
- Вселившийся в собаку сполох
- меня облизывал до дыр.
- И хвостик, как бездымный порох,
- нам жизни снизу озарил.
- Хозяйка в чёрном, как испанка,
- стояла мертвенно-бледна –
- собачий пепел в белой банке
- протягивала мне она.
- Потоки слёз не вытекали
- из серых, полных горя глаз.
- Они стояли вертикально,
- чтобы слеза не сорвалась!
- Зарыли всё, что было сполох,
- у пастернаковских пенат.
- Расспрашивал какой-то олух:
- «Кто виноват?» – Бог виноват!
- А завтра поутру, бледнея,
- вдруг в зеркале увидишь ты –
- лик неспасённого шарпея
- проступит сквозь твои черты.
- И на заборе, не базаря
- ещё о внешности своей,
- роскошно вывел: «Я – борзая»,
- а надо было: «Я – шарпей».
- Герой моих поэм крамольных
- оставил пепел на меже –
- между пенатами и полем,
- полузастроенным уже.
- Между инстинктом и сознаньем,
- как на чудовищных весах,
- меж созданным и мирозданьем,
- стоит собака на часах.
- Стоит в клещах и грязных спорах,
- и, уменьшаясь, как петит,
- самозабвенный чёрный сполох,
- всё помня, по небу летит.
- Как сковородка, эпилепсия
- сжигала твой недетский ум.
- Мы сами были как под следствием:
- шёл Кризис. И сгорал «Триумф».
- Меж вечностью, куда всем хочется,
- и почвой, где помёт крысиный,
- меж полной волей одиночества
- и болью непереносимой.
- Вот так-то, мой лохматый сполох.
- Перетираются весы,
- как будто инфернальный Поллок
- измазал кровью небеси.
- Не понимаю по-собачьи,
- на русский не перевожу,
- за пастернаковскою дачей
- я ежедневно прохожу.
- Пусть будь что будет. Се ля ви.
- Похороните, как собаку,
- меня, виновного в любви
- к Тебе одной. Как к Пастернаку.
2
- Притащу, как божия козявка,
- тяжкий камень, тяжелей кремня.
- Слышу голос: «Я – твоя хозяйка.
- Как ты там сегодня без меня?»
- Крайний может оказаться первым.
- Убери морщиночку на лбу.
- Нет шарпея. Надо быть шарпеем,
- чтоб любить, как я тебя люблю.
- Шёл снег, как тексты из учебников.
- Проехали. Салам алейкум.
- Прошёл поэт. Назвался Хлебников.
- Мы поздоровались с Олегом.
Одной
- Бежишь не от меня –
- от себя Ты бежишь.
- Рандеву отменя,
- убегаешь в Париж.
- На мобильный Сезам
- объяснишь: «Например,
- я внимала слезам
- нотр-дамских химер».
- Для того ль Тебя Бог
- оделил красотой,
- чтоб усталый плейбой
- рифмовался с тобой?
- Именины Твои
- справишь, прячась в Твери.
- Для чего выходной?
- Чтоб остаться одной?
- Ты опять у окна,
- как опята, бледна.
- Ничего впереди.
- От себя не сбежишь.
- Ручки тянет к груди
- нерождённый малыш…
- Не догонишь, хрипя,
- длинноногий табун.
- Не догонит себя
- одинокий бегун.
- Ночью лапы толпы
- станут потными.
- Не рифмуешься Ты
- с идиотами.
- Каково самой
- владеть истиной,
- чтобы из одной
- стать единственной!
- Стиснешь пальцы, моля,
- прагматизм бытия,
- гениальность моя,
- Ты – единственная.
- Среди диспутов,
- дисков, дискурсов
- Ты – единственная:
- будь Единственной.
Скандал
Читать бесплатно другие книги:
Как иногда хочется бросить работу и уехать в отпуск! Полковник Лев Гуров так и сделал. Элитный панси...
Скорость пули оказалась выше скорости гоночной машины. Пилот-гонщик выпустил руль из рук, и неуправл...
"Эту книгу, пожалуй, поймет каждый, но каждый по-своему. Однако, все-таки это учебник, по крайней ме...
Николай Михайлович Карамзин (1766 – 1826) – выдающийся русский историк, литератор и журналист. В дор...
Карьера лейтенанта Игоря Нефедова, сына легендарного летчика-штрафника по кличке «Анархист», складыв...
