Сапожок Пелесоны Маслов Александр

7

Еще с полчаса я сидел в обеденном зале, лениво трепал в тарелке фаршированную щуку и маленькими глотками пил вино. Посетители таверны за соседними столиками почтительно поглядывали на меня, перешептывались. Наверное, ждали новых «балаганных фокусов», а мне хотелось им вывернуть жирный кукиш. Хреново было на душе. Ссора с Рябининой совсем не входила в мои планы, напротив, я думал, что этот вечер мы завершим с ней в уютной комнатке во взаимно-нежных объятиях. Следовало отдать ей этот чертов Клочок Мертаруса. А лучше отложить свои планы по устройству в Рориде и согласиться помочь Рябининой в поисках Сапожка. Ведь Анька была единственным близким мне человеком на всем обозримом пространстве Гильды. И необозримом тоже.

А с другой стороны, почему я должен был идти у нее на поводу? С чего она, распрекрасная, взяла, что поиски Сапожка – самая важное деяние в этом мире для нее и для меня? Все это чушь. Обычная чушь, которая приходит к нам из хроник, покрытых трухой былых времен, свидетельств и пророчеств, состряпанных задурманенными опиумом жрецами или обычными психами. Наверняка в их словах есть зерно истины, только чтобы его прорастить уйдут годы и столько сил, что потом, оглядываясь назад, скажешь: «Эй, Господи, и на кой хрен мне это было нужно?!»

Я допил вино в кувшине все до капли, хотя и без того был изрядно пьян. Расплатился с кенесийкой, обслуживавшей меня, оставив пять дармиков сверх положенного за ужин и, пошатываясь, поднялся на второй этаж. Здесь мне предложили на выбор несколько свободных комнат, небольших, но чистых и комфортных – пригодных чтобы осесть на первое время. Я решил остановиться в той, что выходила окном на узкую, продолговатую площадь, за которой виднелись черные в ночи стены Трисвятого магистрата. Отсчитал кастелянше полтора гавра за пять дней вперед и, когда она закрыла дверь, принялся обустраиваться. Разжег еще один светильник на столе, повесил на вешалку плащ и снял камзол. Посох поставил за занавес между окном и кроватью: так, чтобы он не был на виду и мог оказаться в нужный момент под рукой.

После вина, скажем прямо, не самого легкого, меня клонило в сон, и мысли путались, но я все же решил еще раз посмотреть на этот пресловутый Клочок Мертаруса, который поссорил меня с Элсирикой. Вытащил его из кармана и разложил на тумбочке, придавив угол тяжелой вазочкой. С виду Клочок был обычным обрывком левой части свитка. На грязно-желтом пергаменте проступала дюжина неполных строк. Продолжение их должно было остаться на другой части пергамента, названой Клочок Размазанной Крови, и без той части нечего было и думать, восстановить текст и пытаться понять, что же за такое важное писание пытался Мертарус передать своему брату. Все-таки, кое-что можно было прочитать и на обрывке, врученном мне Дереваншем. Переставив ближе светильник, я наклонился над кенесийской реликвией и начал складывать буковки в слова.

Вот, что у меня получилось:

«Три раза я спра…вал его. Спр

но Болваган мол.ал. Хитро мол

сердце, и смотрел на берег Алра

где возвы.ался Вирг, и старое святил

я смотрел и молчал, ду…»

Разбирать бледные каракули дальше устали глаза. Некоторое время я думал, что мог значить глупый ребус, без второго куска явно лишенный смысла. И почему Дереванш так дорожил им, утверждая, будто писанина Мертаруса указывает на место, где искать Сапожок. Почесав за ухом, я еще раз глянул на первые строчки, кое-как поддавшиеся прочтению. «Три раза я спра…вал его». Как это «спра…вал»? Может «спаривал»? Вернее «спаривался». Тогда не «его», а «с ним» – по законам как русского, так и кенесийского языка. Или он хотел написать «припаривал»? Видимо, этот грамотей, померший века назад, понаделал спьяну ошибок, либо некоторые буквы съело время. Такова была моя версия на первом этапе. Я заставил себя прочитать еще пару строк. «Болваган мол…» Что «мол…»? И кто такой Болваган? Наверное, просто болван? «Хитро мол»… Ага очень хитро. Так хитро, что мозги мои окончательно затуманились, и захотелось спать. Действительно, глаза сами закрывались, и не хотелось думать ни о каких «хитрых и трижды припаренных болванах». Оставив творение покойного Мертаруса на тумбочке, я потушил светильники, разделся и лег на кровать.

Повернувшись набок, я опустил отяжелевшие веки и смело вручил себя миру Морфея. Обрывочные мысли еще шевелились в голове. То появлялась, то исчезала Элсирика, дважды престарелая герцогиня Паноль одарила меня очаровательной улыбкой, после которой нормального человека всю ночь мучили бы кошмары. Потом мне вспомнилась графиня Силора, и это было несказанно приятно. Мысли потели, плавнее, ровнее, по телу разлилась приятная истома. А потом мне померещилось, что перед глазами вращается багровый круг. Вращался он все быстрее, не отпуская меня ко сну. Я почувствовал, что от его идиотского вращения идет кругом голова. Наверное, это было следствие кувшина фоленского, две трети которого хлюпали в моем желудке. Когда я ощутил, что меня мутит, то перед глазами возникла мильдийская руна Арж. Обыкновенная руна золотистого цвета, только с удлиненным хвостиком. Она мерцала в центре вращающегося круга и становилась ярче, будто неоновая реклама, приближающаяся из тумана. Вместе с тем меня сильно затошнило. Я открыл глаза и сел. Странно, однако, руна Арж никуда не исчезла. Она находилась прямо передо мной и даже порядочно выросла. Ее изящные завитки мерцали всеми оттенками золотистого цвета. Либо это была галлюцинация, либо это просто было. Желая проверить реальность руны, я потянулся за посохом. Ухватил поудобнее волшебное орудие и с размаху врезал им по рунному хвостику. Раздался вполне материальный звук: «бзынь!». Вдобавок меня тряхнуло электрическим током или импульсом какой-то магической энергии.

– Черта тебя под хвост! – выругался я, едва не выронив посох.

– Не упоминай всуе! – раздался гаденький голосок.

Я резко повернулся и увидел, что со стула на меня смотрят желтые бесстыжие глазки. Только теперь до меня дошло: все это – багровый круг, крутившийся перед глазами, и мильдийская руна Арж, – были вызваны появлением демона. И как же я не догадался сразу притом, что несколько часов назад о явлении демоненка рассказывала Рябинина!

– Варшпагран, – произнес я, покрепче сжимая посох. – И чего тебе надобно?

– В гости забежал, – покачивая крылышками, проворковал он. – Исключительно в гости, величайший…

– Маг Блатомир, – подсказал я и почувствовал, что меня снова тошнит.

– Знаю, наслышан, – он спрыгнул со стула и ловко переместился на руну, висевшую между кроватью и потолком, устроившись на среднем завитке. – Извини, имел я некоторую нескромность присутствовать там, – он изогнул хвост вниз и пояснил: – Во время вашего милого ужина с госпожой Элсирикой. Невидимый я, правда, был – вынужденная мера, чтоб не распугать народ своей рожицей.

– Молодец, а теперь проваливай, – попросил я. – Спать хочу. И не до тебя сейчас.

– Сейчас, сейчас провалю, – непоседливый демон спрыгнул с руны и подошел к тумбочке. – Ой, что это у тебя? Клянусь собственной задницей, Клочок Мертаруса! – он протянул лапку к освещенному луной пергаменту.

– Лапы прочь! – я замахнулся посохом, и демоненыш мигом поджал пальчики.

– Эй, я бы тебе не советовал со мной так грубо, – взвизгнул он. – Я же помочь хочу. Лично мне этот огрызок не нужен – итак знаю его наизусть. Но, видишь ли, брат, для успеха мало знать его наизусть. Тут, брат мой, нужно как бы между строк читать и много соображать.

– Я тебе не брат, – строго заметил я.

– Да знаю, что у нас матери разные. Это я так, из вежливости. Вот что я сказать хочу… – Варшпагран в задумчивости закатил желтые очи к потолку. – Мертарусову писанину ты все-таки Элсирике отдай. И помоги девоньке в поисках Сапожка. А то, знаешь… может случиться так, что из твоей кожи пергаментов наделают.

В этот момент меня чрезвычайно сильно замутило, и я едва не фонтанировал фоленским с фаршированной щукой на демоненка. Он, вероятно, угадал мои намерения и проворно отскочил к окну.

– Ладно, мне пора, – сообщил Варшпагран, вскакивая на подоконник. – До лучших времен. И не забудь, что я сказал! – кое-как он открыл створку окна и полетел вниз, словно разжиревшая летучая мышь.

– Да пошел ты! – крикнул я в след, когда улегся рвотный позыв. – Не надо меня пугать! Лапки коротки, чтобы против Блатомира!

Чуть отдышавшись, я снова лег на кровать и попытался уснуть. На этот раз сон безропотно и быстро принял меня. Однако снилась такая гадость. То герцогиня Клуфра Паноль, соблазняющая меня редкозубой улыбкой и превращающаяся в Варшпаграна. То какая-то мрачная лавка, подернутая паутиной, где грудами лежали Сапожки Пелесоны по три тысячи двести рублей штука. И полуобнаженная продавщица, похожая на Памелу Андерсон, все уговаривала, цепляясь за мою руку: «Вам сапожки черный низ белый верх или белый верх черный низ?», пока я не сказал грозно, оттолкнув ее к полкам: «Нэт, мне кроссовки „Адидас“!». К утру, когда меня особо сильно мучили головная боль, сухость во рту и переполненный мочевой пузырь, привиделась Элсирика, крадущаяся к моей кровати с большим зазубренным ножиком и хитренькой улыбочкой на лице. Кралась она довольно долго, потому что я несколько раз просыпался, снова засыпал, скрипя зубами от мучений и поругиваясь, а она все ползла и ползла на четвереньках к моей кровати, постукивая ручкой ножа об пол. Видимо, обиженная госпожа собиралась перерезать мне горло и забрать пергамент Мертаруса. Я застонал, и отчего-то мне подумалось, что это происходит не во сне, а наяву. Причиной была тень, потянувшаяся от подоконника ко мне – я увидел ее даже через закрытые веки. На какую-то секунду меня охватил страх. За одно короткое мгновение я вспомнил о посохе, стоявшем между изголовьем кровати и окном. Стоявшем так удобно, что было достаточно протянуть полусогнутую руку, и волшебное орудие могло идти в ход. Этой маленькой хитрости меня научил Удалов – магистр боевых приемов нашего университета. Он часто повторял, что маг должен быть готов к встрече с врагом даже во сне. Я бы так развил его мысль: маг должен быть готов к встрече с врагом и наяву, и во сне, и даже с тяжкого похмелья. Даже если у него ноет затылок, и грудь его ушиблена копытом лошака-пидора.

8

Не открывая глаз, я как бы невзначай потянулся к посоху, прикрытому занавеской. В следующую секунду я почувствовал, как что-то холодное и мокрое покрыло мой лоб. Вскрикнув, я вскочил. Посох уже находился в моих руках. Ловко перехватив его, я ударил сверху вниз, обрушивая древко на чью-то голову. Человечек, издав жалобный стон, осел на пол. Было ясно, что это не Элсирика с большим зазубренным ножиком, а кто-то низенький, с широкой залысиной, на которой вздувалась шишка. Я протер глаза и узнал Дереванша.

– Что вы здесь делаете, господин архивариус?! – моему изумлению не было предела.

– А чего вы меня бьете по голове?! Все время по голове! По голове! – запричитал он, пытаясь встать.

Надо заметить, Дереваншу крупно повезло. Я случайно перепутал концы посоха. Если бы удар был нанесен верхней частью, утяжеленной бронзовым набалдашником, то вряд ли маленький человечек высказывал мне претензии.

– Извините, – сказал я. – Элсирика мне приснилась. Думал, что это она крадется.

– Так вы хотели ударить госпожу Элсирику?! – теперь настала его очередь изумиться.

– Да, я хотел защитить свою жизнь, господин Дереванш. У меня не было выбора: ваша Элсирика кралась ко мне с огромным ножом, наверняка не для того, чтобы почистить мне картошку на завтрак.

– Но где она? – он огляделся.

– Кто? – я тоже огляделся, и тут же догадался, что он имеет в виду госпожу Рябинину. – Она кралась в моем кошмарном сне. Понятно? В моем сне она хотела убить меня и завладеть Клочком Мертаруса. А вы что здесь делаете, милейший Дереванш? – я с подозрением воззрился на него. – Чего вы лезли ко мне, пока я спал.

– Я хотел вам на лоб компресс положить, – в доказательство он приподнял мокрый платок. – Вижу, вы вчера перебрали, и у вас голова болит. В общем, хотел помочь холодным компрессом, а вы меня палкой.

– Компрессом… Зачем вы вообще пришли сюда, Дереванш? За своим дражайшим огрызком пергамента? И как меня нашли, ведь я адресок вам не оставлял?

– Нашел вас очень легко. Не думайте – никакой слежки с моей стороны не было, и быть не могло, – архивариус с тихим стоном опустился на стул и приложил мокрый платок к распухавшей шишке. – Ну, по голове-то зачем? – снова заныл он.

– Я не виноват, что ваша лысая башка все время возникает в ненужном месте. Рассказывайте, как здесь очутились.

– У короля отпросился. Убедил его рассчитать меня со службы, – выпалил он, глядя на меня честными бледными глазками. – Понимаете, господин Блатомир, я не мог поступить иначе. Клочок Мертаруса у вас, а я не мог с этим смириться. Не хочу прожить оставшуюся жизнь в страхах и раскаянье. Ведь я больше не охраняю его, и мало ли что теперь может быть! Весь вечер я был в сомнениях, ходил-ходил по библиотеке, по архивному залу, а потом понял, что не жить мне так. Понял, что я должен последовать за Клочком. С вами или с Элсирикой, с кем угодно, только мой долг до последней минуты находиться возле дражайшего во всем мире пергамента. Я пошел и обо всем искренне рассказал королю. Он – да хранят его боги! – внял моей просьбе и меня отпустил. Даже выдал расчет в семьдесят с половиной гавров. В общем, теперь во дворце другой архивариус, а я намерен присоединиться к вам в поисках Сапожка, – он умоляюще посмотрел на меня и тут же предупредил: – Если не позволите, я все равно буду ходить за вами. Я не отстану от вас, куда бы вы не направились.

– Вот же чертов Дереванш! – я задумался. Хотя думалось с трудом: даже от небольшого интеллектуального усилия голова грозила разлететься на куски.

Словно угадав причину моих затруднений, архивариус подскочил ко мне и водрузил влажный платок на мой лоб.

– Вы хорошенько подумайте, господин Блатомир, – попросил он, метнулся к стоявшему на столе кувшину (почему я не заметил его раньше?) и поднес кружку воды. – Ведь я могу быть очень полезен. Я всякое могу. Буду ваш багаж носить, ухаживать за вашими вещами. Готов даже охранять по ночам ваш сон…

Он трещал что-то еще: о древних гильдийских языках, которые он знает; о том, что в его памяти целая библиотека; о том, что он умеет готовить жаркое по-варивийски и разбирается в сортах вин, но я не слушал его. Жадно допив последний глоток воды, я вернул кружку на стол и подумал: «если я откажу этому плешивому живчику, то он закатит такую истерику, что у меня точно лопнет голова». Действительно, при всем желании, я не мог отказать ему сейчас. Оставалось только надеяться, что позже у меня возникнет удобный повод расстаться с ним.

– Хорошо, уболтали, Дереванш. Только не верещите так громко, – произнес я, осознавая, что это глупая уступка обусловлена только печальным состоянием моего здоровья. – Расскажите лучше, как вы меня нашли, – попросил я, с кряхтением присаживаясь возле тумбочки.

– Осторожнее! – он ловко вытащил из-под моего локтя огрызок писания Мертаруса. – Нашел я вас очень легко: в городе столько разговоров о чудесах с раздевающейся девушкой, которые организовали вы.

– Каких чудесах? – я приоткрыл окно, впуская в комнату свежий воздух и птичий щебет.

– Ну, вы же вечером в обеденном зале таверны сотворили девицу, которая прилюдно раздевалась?

– Э-э… да. Памела Андерсон, – я энергично кивнул и чуть не застонал от приступа головной боли. – Она у меня и сейчас в Книге лежит не особо одетая.

– Как в книге? – приоткрыв рот, архивариус пытался усвоить сказанное, видимо не смог и заключил: – Вот поэтому вы и прославились среди местных гуляк и пьяниц. А до меня эта история случайно докатилась, – пояснил он. – Позволите, Клочок Мертаруса буду носить я? У меня даже специальный футляр для него имеется, – он сунул руку во внутренний карман и вытащил коробочек, обшитый сафьяном. Небольшой коробочек, размером с удлиненный портсигар.

– Сюда давайте, – я выхватил из его рук реликвию Мертаруса, небрежно свернув, засунул в футляр и решил положить его в среднее отделение сумки.

– О, Гред Милостивый! Пожалуйста, пожалуйста, осторожнее, – причитал кенесиец.

– Скажите, Дереванш, а с чего вдруг такая мышиная возня вокруг этой хреновины от Мертаруса? – поинтересовался я, расстегивая сумку. – Ведь за тысячи лет этот Клочок могли тысячу раз переписать, впрочем, как и Клочок Размазанной Крови. Соединить их, прочитать текст и сто раз найти Пелесонкин башмак.

– Я же это объяснял, кажется, или нет? Есть совершенная уверенность, что с реликвии Мертаруса не сделано ни одной копии. Существует тайный орден – орден Печальных Хранителей, – который бережет все то, что осталось в нашем мире от Пелесоны. Никто не знает, кто эти люди и где они обитают. Возможно, они живут среди нас, возможно, их полно в Рориде, Илорге или Рубене, но об этом никто не знает. Они тщательно скрывают какие-то важные тайны, связанные с Пелесоной. Нам же осталась только подлинная история ее божественной жизни, хотя последние годы нашей святейшей никем точно не описаны. Лишь один посвященный из ордена хранителей нам известен… – Дереванш на секунду замолчал и хитренько моргнул глазками. – Господин Блатомир, вижу, вы уже читали записанное Мертарусом…

– И что с того?

– Я думаю, вы обратили внимание на некую личность упомянутую там. Бол-ва-ган, – произнес он по слогам. – Он и есть один из того тайного ордена. Только нам совсем не понятно, что заставило Болвагана открыть Мертарусу нахождение запретной реликвии. Может быть, это было простое предательство – единственный случай за всю историю ордена – а может, какие-то особые события вынудили его донести до Мертаруса часть истины.

– Ну и слава тебе, мать грешная, – сказал я, извлекая из сумки на божий свет пол-литровую бутылку «Пепси-колы». – Будете? – предложил я архивариусу.

Он со страхом и почтением обозрел яркую этикетку с Дедом Морозом и помотал головой.

– А я буду. Дайте кружку. И не бойтесь – сейчас на хрен зашипит.

Змеиное шипение неведомого напитка кенесиец встретил с хмурым лицом и черт его знает, какими соображениями. Потом спросил:

– Это у вас прокисшее вино?

– Нет. Это что-то вроде компота. Нормального такого компота, лучше, чем ваша бурда. С похмелья кое-как помогает.

– Можно маленький глоточек, – попросил он.

Я молча протянул кружку, в которой пузырилась ядреная жидкость.

Он пригубил. Казалось, глазки его тоже запузырились, выражая редкостное удовольствие. Осушив кружку частыми и уверенными глоточками, Дереванш признал:

– Великолепно! Удивительный компот! Продукт вашей магии?

– Продукт компании «Пепси», – отозвался я, перекладывая пачки с петардами и фломастеры в другое отделение сумки. – Выкладывайте дальше про эту путаницу с наследством от Пелесоны. То, что кто-то укрывает ее святейшие пожитки и всякие сведенья о ней я понял. И то, что Болваган, которого я вчера принял за болвана, паскудно проболтался Мертарусу, я тоже вроде усвоил. Непонятно, как Клочок попал в королевскую библиотеку Кенесии. Ведь вряд ли Люпик является членом ордена Печальных Хранителей.

– Нет, конечно. Не думаю, что хоть один из Люпиков, членствовал в таинственном ордене. А Клочок передал брат Мертаруса. Еще при Краблине Четвертом. Дело в том, что брату Мертаруса деваться было некуда: за ним по пятам шли люди из братства Копателей, и наверняка убили бы его и забрали Клочок. Поэтому он принял мудрое решение: тайком передал реликвию нашему королю, а сам отравился серной кислотой. О, Луга благословенной Юнии ему под ноги! – Дереванш поднял взгляд к возможному месту расположения божественных лугов. – С тех пор Клочок тихо хранился в тайнике нашей библиотеки, и никто о нем не знал кроме некоторых доверенных лиц. Вот теперь обстоятельства сложились так, что пришлось в это дело посвятить вас, госпожу Элсирику, еще некоторых людей. И еще я вам скажу, – Дереванш замялся, будто размышляя, стоит ли мне сообщать нечто важное. – Когда я предлагал переписать Клочок Мертаруса, – опустив голову, продолжил он, – и вручить вам копию, то я был не совсем честен. Дело в том, что копия не имеет волшебной силы. Согласно известному поверью, лишь тот, кто обладает настоящим Клочком, способен раскрыть тайну Пелесоны. Теперь вы понимаете, какая важная вещь у вас в руках, и почему здесь бедный Дереванш?

– Угу, – ответил я, выливая в кружку остаток пепси.

– Я вижу, господин Блатомир, вы посвежели? Тогда нам пора отправиться к Элсирике и вместе подумать, с чего начнем поиски. Или Элсирика сюда придет? – он вопросительно уставился на меня.

– Начать поиски чего? – я тоже уставился на него.

– Ну, Сапожка Пелесоны, разумеется.

Я снова схватился за голову. Было ясно, что этот въедливый кенесиец от меня не отлипнет. На какой-то миг у меня закралась мысль, вернуть ему коробок с трухлявым писанием и выставить его за дверь – пусть идет к госпоже Рябининой, и вместе творят, что хотят. Но все-таки расставаться с вещицей, из-за которой разгорелось столько страстей, мне было жалко. И привязался я к ней каким-то боком. Странно, но всего за один день тайна Пелесоны начала втягивать и меня.

– Так идем? Или ждем? – засуетился непоседливый архивариус. Снял платок с моей головы, смочил его водой и водрузил на прежнее место.

– Поругались мы вчера с Элсирикой, – по возможности скорбным тоном произнес я и отвернулся к окну.

– Как это вы поругались с Элсирикой?! – он вытянулся и побледнел, словно только что получил известье о кончине любимой тетушки.

– Элементарно. Не сошлись характерами, – мне очень не хотелось говорить ему правду. – В общем, обычный скандальчик за столом на почве злоупотребления алкоголем. К тому же ей не понравилось, что я вызвал ту самую девицу, которая раздевалась при всех.

– А какой бы женщине это понравилось, господин Блатомир?! Какая бы вытерпела, если в ее присутствии мужчина вызывает другую и смотрит, как она раздевается?! Вы не имели права так вести себя с Элсирикой! – Дереванш был возмущен и подавлен, от чего шишка на его голове казалась краснее и выше. – Ну, ничего – сейчас же идем к ней, и я помирю вас. Мы обязаны держаться вместе. У нас нет другого выхода.

Я понял, что мне придется уступить: пойти с ним и может быть даже помириться с Анькой. С одной стороны, видеть рядом госпожу Рябинину мне самому хотелось, с другой я рисковал окончательно и бесповоротно влипнуть в историю с Сапожком.

– Далеко идти? – после некоторых размышлений спросил я.

– Вы даже не знаете, где она остановилась?! – Дереванш будто пережил еще одно потрясение, очень глубокое. – Все равно идемте! – он решительно шагнул к двери и, обернувшись, добавил. – Да уж… Чувствую нам с вами будет нелегко найти Сапожок Пелесоны!

9

Прежде чем отправиться на поиски Элсирики, мне следовало зарядить посох несколькими боевыми заклятиями, но я не сделал этого по двум причинам. Во-первых, у меня все еще болела голова, и магии в ней было не больше чем в паровозном котле. А во-вторых, архивариус проявлял изрядное нетерпение скорее отправиться в путь: он бы не дал мне сотворить сложную ментальную процедуру по всем законам магического искусства.

В общем, после недолгих сборов, мы вышли из «Гордого орла».

Мою дражайшую сумку нес Дереванш. Щупленький архивариус смотрелся очень смешно, будто персонаж мультфильма, несущий гигантский мешок с деньгами из ограбленного банка. Сумка по сравнению с ним выглядела столь большой, что в нее, казалось поместятся три Дереванша. При этом кенесиец долго удивлялся, почему мой багаж практически ничего не весит. Я не стал объяснять ему хитрости великого виляния рун – просто сказал:

– Волшебство, милейший.

Я шел чуть позади него, иногда постукивая посохом по мостовой и любуясь красотами утреннего Рорида. Справа возвышалось краснокирпичное здание торговой конторы. На его ступенях собралась шумная ватага негоциантов всех мастей: от мелких жуликов, одетых в невзрачные костюмчики, до весьма влиятельных торгашей, облаченных, словно герцоги, и державшихся с таким же величественным видом. Напротив темнела твердыня банка «Гаврош», вход в который охраняли закованные в броню стражи. И рядом с банком начинался ряд магазинчиков для состоятельных граждан, с фасадами, отделанными полированным камнем, красивыми стеклянными витринами и воинством щепетильной прислуги.

Мы свернули на Каштановый бульвар, тянувшийся через полгорода, и пошли в направлении Восточных ворот. Двое странных типчиков в пыльных камзолах и шляпах, надвинутых до бровей, тоже свернули на бульвар. Я готов был поклясться, что эта парочка следует хвостом за нами еще от «Гордого орла». Возможно, это были люди графа Ланпока из тайного сыска, а может случайные прохожие – сейчас меня не слишком волновало, кто они, хотя их наглое присутствие несколько раздражало.

Дереванш непрерывно трещал что-то о голубях, их помете и новых часах ратуши, я же, более не замечая двух подозрительных субъектов, провожал взглядом кенесийских красавиц, которые прогуливались по бульвару в обольстительных платьях с глубокими декольте. Девицы тоже не оставляли меня без внимания, и, думаю, в этом была заслуга не только моего броского плаща, но и моей неотразимой улыбки, и магии незримо витавшей вокруг.

– Дереванш, а куда мы, собственно, идем? – вдруг спохватился я. – Не будем же мы вот так ходить и искать Элсирику по всему городу. На это у нас уйдет тысячу лет.

– В отличие от вас, господин Блатомир, у меня есть кое-какие соображения, где искать Элсирику. Я слышал, она прибыла в Рорид, чтобы уладить какие-то важные дела с Маском Рестеном. А раз так, то Рестен скорее всего знаком с ней и, возможно, подскажет, где ее найти.

– И кто такой этот Маск Рестен? – поинтересовался я, заподозрив, что меня ведут в берлогу известного сердцееда, увлекшего Рябинину.

– Как, вы не знаете господина Рестена?! – возмутился архивариус, перекладывая саквояж в другую руку. – Не знаете владельца известнейшего Книжного Дома?

– Э-э… признаться, нет, – ответил я, совершенно не испытывая угрызений совести от своей неосведомленности.

– Сейчас все увидите, – пообещал Дереванш, ускоряя шаг. – Смею утверждать, он – владелец самого крупного Книжного Дома не только в Рориде, но и на всей Гильде. Не думаю, что где-нибудь в Варивии или пусть даже ученой Мильдии есть столь крупное производство книг. Благодаря Маску Рестену королевская библиотека только за последние годы выросла на четверть. Выросло число и в других библиотеках города. И горожане стали значительно больше читать. Вы знаете, господин Блатомир, как приятно видеть молодого человека, девушку или пожилую даму на скамейке с книжкой в руках? А такое теперь встречается гораздо чаще, чем раньше. И моему сердцу становится сладко оттого, что кенесийцы превращаются, пожалуй, в самый читающий, образованный народ в мире.

– Если не считать мильдийцев? – уточнил я.

– От чего же. Мильдия – древняя, высокая культура, но мы развиваемся быстрее. Смотрите, – Дереванш вытянул руку к двухэтажному зданию, фасад которого был окрашен в красные и голубые тона. Над небольшим портиком восседали две мраморные скульптуры, державшие полуразвернутый свиток с вензелем, тоже, разумеется, мраморный.

– И что я должен увидеть там?

– Это и есть Книжный Дом Рестена, – сообщил Дереванш и, обходя крытый экипаж, поспешил к входу в здание.

Открыв резную дверь, архивариус пропустил меня вперед, и я вошел в продолговатый зал с шестигранными колоннами и чудной росписью на потолке. Несмотря на то, что здесь находилось довольно много посетителей – десятка два с лишним – в зале было тихо. Только слышалось перешептывание, шорох книжных страниц и шуршание ковровых дорожек под чьей-то обувью, поскрипывание кресел у столиков. Здесь пахло бумагой, свежей краской и кожей. Высокие окна давали достаточно света, и я увидел, что вдоль противоположной стены, огороженной прилавком, тянется много полок, на которых расставлены книги. Пожалуй, это был настоящий книжный магазин, только более уютный и респектабельный, чем мне доводилось видеть прежде.

Дереванш остановился возле крайнего прилавка. Вытянув шею, он некоторое время смотрел на книжные обложки, неброские, но оформленные с хорошим вкусом.

– Смотрите, «Последняя битва Люпика Первого»! Великолепно! И «Мильдийские хроники» уже напечатали! Очень хорошо! – бормотал он, близоруко прищуриваясь. – Все это нужно срочно в нашу библиотеку.

– «Мильдийские хроники» в пяти томах. Хотите купить?– поинтересовался мужчина в коричневом костюме и посмотрел на архивариуса сквозь увеличительное стекло, закрепленное на костяной палочке.

– Нет, – Дереванш вспомнил, что он уже не служит хранителем королевской библиотеки. – Позовите, пожалуйста, господина Маска Рестена.

– Вы уверены, что вам нужен именно хозяин Дома? – с недовольством уточнил мужчина в коричневом костюме.

– Абсолютно уверен, – архивариус сказал это с такой твердостью, что его собеседник вытянулся и застыл в позе слуги. – Скажите, что его просит Дереванш.

– О, господин Дереванш! Извините, – мужчина в коричневом костюме, отпустил поклон и мигом исчез за дверью, ведущей в глубины Книжного Дома.

– Вижу, это приличный книжный магазин, – сказал я, разглядывая фолианты лежавшие под стеклом.

– Не правильно видите, господин маг, – отозвался Дереванш. – Книжный Дом Рестена – не просто приличный магазин. Это место, где книги печатают. Здесь же их, составляют, оформляют, переводят со старых гильдийских языков на кенесийский. В общем, в Доме Рестена делают книги в самом широком смысле.

– Понятно, издательская мануфактура, – кивнул я. Наверное, Дереванш хотел меня чем-то удивить, но я не видел ничего диковинного в этом заведении: обычное издательство, вроде нашей «Альфа-книги» или «АСТ», только со своей допотопной типографией, магазинчиком и мелкими причудами. Пускают себе в тираж тексты со старых свитков, печатают всякие хроники, мифы или сборники молитв мирного назначения. Иногда издают популярных авторов вроде Брынса Пьяного или Мякиша Правдоруба.

Пока архивариус изучал тома с «Мильдийскими хрониками», я оглядел зал и с неудовольствием заметил среди посетителей заведения два знакомых лица, а именно тех подозрительных субъектов в пыльных камзолах и шляпах, которые следовали за нами от таверны. Здесь меня снова осенил дар предвиденья, и я догадался, что эта парочка появилась не случайно. Субъект, который был пониже ростом, мило улыбался мне, словно его задница парилась в кресле стоматолога, и ему приказали не закрывать рот. А тот, что был повыше, держал в руках предмет очень похожий на лопату, небольшую такую лопаточку, почему-то бронзовую. Сам он, в отличие от дружка, был печален, даже мрачен, будто ему вот-вот предстояло рыть могилу в каменистом грунте.

В этот момент дверь за прилавком открылась, и в зал вышел невысокий мужчинка в клетчатом сюртуке. Желтизну его физиономии подчеркивал бант лимонного цвета, торчавший из-под воротника.

– Господин Дереванш! – он развел руки и всплеснул ими, ударив себя по ляжкам. – Как я рад вас видеть!

– И я очень рад, дружище Маск! – архивариус тепло улыбнулся.

– А я давно поджидал вас, и кое-что приготовил, – владелец Книжного Дома прищурился и медленно приговорил: – «Историю Фиговых островов» в первом изложении.

– Это великолепно, Маск. Я благодарен вам. Клянусь, очень-очень благодарен, но сейчас не смогу ее забрать, – Дереванш чуть замялся, почувствовав себя неловко. – Дело в том, что мы с господином Блатомиром, – он слегка подтолкнул меня, и я отпустил Рестену легкий поклон, – мы заняты срочной и важной проблемой, – продолжил он. – Для разрешения ее некоторой части, нам требуется поскорее разыскать одну госпожу.

Серые глаза Маска засветились удивлением и интересом, он, понизив голос, проговорил:

– И я, действительно, могу вам помочь?

– Скорее всего, да, – архивариус тоже заговорил тише. – Мы ищем госпожу Элсирику – молодую, рыжеволосую даму, у которой, как будто, к вам имелось какое-то дело.

– О, боги, госпожу Элсирику! – эту фразу Рестен произнес неожиданно громко, так, что посетители в зале на какой-то миг дружно уставились на нас. – Заходила она сегодня утром. Передала мне рукопись своей новой книги, получила деньги за переиздание «Красной юбочки» и спешно удалилась.

– Свою книгу? – переспросил я.

– Разумеется. Разве вы не читали книг Элсирики? – Маск воззрился на меня, приподняв бровь.

– А что, она пишет книги?

– Смею утверждать, на сегодняшний день она – лучший писатель Кенесии, – сообщил Рестен. – Ее книги покупают по двести экземпляров в день. Мы не успеваем печатать, и даже заказали два новых печатных станка.

– Потрясающе! – похоже, и для Дереванша талант госпожи Рябининой явился неожиданным откровением. – Но почему я не знал? – изумленно вопросил он.

– Не знаю, – владелец издательской мануфактуры пожал плечами, – видимо потому, мой друг, что вы слишком удалились от светской жизни в своей библиотеке, и всегда интересовались только старыми книгами, историей, религией и хрониками, а госпожа Элсирика пишет нечто такое… – он поднял глаза к потолку, разглядывая Герма, бегущего в розовых облаках, и стараясь подобрать нужные слова, – такое, чего еще не случилось. Она пишет удивительные вещи. Ее язык настолько свеж и необычен, а сюжеты настолько жизненны, проникновенны, что об ее книгах только и говорят во всех культурных салонах.

– О, ептимия светлейшая, чего она может там писать! Дайте мне ее книжку, – я потянулся за кошельком. – Кстати, сколько стоит?

– Вообще, мы продаем их по четыре гавра. Но для вас, – Маск заговорщицки подмигнул мне, – три гавра двадцать дармиков.

Это была вполне приличная сумма, на которую я мог жить несколько дней в хорошей таверне с хорошими ужинами под кружечку вина, но я решил пожертвовать ей, что бы ознакомиться с шедеврами великой кенесийской писательницы Анны Рябининой.

– Я вам посоветую «Красную юбочку», – сказал Рестен, делая знак продавцу. – Хороши, безусловно, и «Ночи Шехиры», и «Русик и Люси», но они все проданы – допечатаем через десять дней.

Я очень сомневался, что судьба-злодейка уготовила мне участь стать фанатом творчества госпожи Аньки, и вряд ли я пришел бы сюда через десять дней, чтобы стоять в очереди за «Русиком-Пусиком» (или как там это бессмертное творение называется), но все же посмотреть, что пишет Элсирика мне хотелось. Через минуту-другую продавец торжественно поднес мне продукт Книжного Дома Рестена и протянул со словами:

– Одна из последних! И картинки почти на каждой странице!

– Смертельно счастлив, – с ехидством сказал я, принимая из его рук небольшую – страниц в сто пятьдесят – книжицу, исполненную в довольно качественном переплете, обклеенную дорогой тканью кремового цвета. На обложке, подбоченившись, красовалась девица в красной юбочке. Над ней изящными завитками было выведено имя автора «Элсирика». Поборов минутное искушение, я решил книжку пока не открывать – ознакомиться с ней в более спокойной обстановке – и, взяв у архивариуса сумку, положил в нее кенесийский бестселлер.

Дереванш уже начал прощаться с Маском, и тут же спохватился, стукнув себя по лбу:

– О-ё-ё, господин Рестен! Чуть не забыл о главном: может быть, вы подскажите, где нам искать Элсирику?

– Не имею понятия, мой друг, – владелец Книжного Дома развел руками. – Она обещала зайти через три дня по некоторым мелким вопросам. Не думаю, что она уехала домой в Фолен. Наверное, сняла здесь покои в какой-нибудь респектабельной таверне. Прошлый раз… – он ненадолго задумался, – она останавливалась в… «Летней розе». Да, точно там – я навещал ее. Мы еще распили бутылочку Шиуванского и много говорили о литературе.

– Благодарю вас. Вы нас весьма выручили, – Дереванш раскланялся и зашагал к выходу.

Я последовал за ним, положив посох на плечо.

Когда мы вышли на улицу, субъекты в пыльных камзолах стояли возле лестницы и явно поджидали нас. Низенький по-прежнему скалился, обнажая редкие зубы. Тот, что повыше поигрывал бронзовой лопаткой.

– Копатели Селлы, – остолбенев, прошептал Дереванш, и хотел было вернуться во владения Рестена, но я его остановил, дернув за воротник.

– Чего вы такой трусливый, – прошептал я, наклонившись к нему. – Рядом с вами я – маг Блатомир.

Подходя к парочке копателей, я раздумывал, кого первым огреть тяжеленьким набалдашником: зубоскала или чудака с сувенирной лопатой. И сожалел, что не зарядил посох эффектными заклинаниями.

– У нас к вам крошечное дельце, господин Блатомир, – подал голос копатель с лопатой, несколько раньше, чем я сделал выбор.

– Крошечное дельце? – переспросил я, останавливаясь в двух шагах от них и опуская посох.

– Да, совсем плевое, – низенький поправил шляпу и сплюнул наземь сквозь выбитые зубы.

– И что ж за дело?

– Оно заключается в том, что у вас есть то, что нужно нам, – хрипло проговорил высокий.

– Клочок Мертаруса, – догадался я и почувствовал, как пальцы Дереванша больно впились мне в локоть.

– Точно! – гильдиец с лопаткой кивнул. – А у нас имеется то, что нужно вам.

– Клочок Размазанной Крови! – выпалил я, восторгаясь свой проницательностью.

– Не, что вы, Клочка Размазанной Крови у нас нету. Никогда в руках не держали, – сказал низенький, стараясь сделать честную мордочку.

– Нет, конечно, – подтвердил высокий. – Даже не слышали о таком. Однако у нас есть распрекрасная госпожа Элсирика. Как вы понимаете, мы предлагаем обмен. Вы нам сейчас отдаете пергамент и вечером получаете совершенно целую Элсирику. Приведем ее прямо к «Гордому орлу».

Мы переглянулись с Дереваншем. Бедный архивариус: лицо его стало серее библиотечной пыли, глазки заметались, рот нервно и беззвучно хватал воздух.

– А с чего вы взяли, что мне нужна эта целая Элсирика? – поинтересовался я, выудив из кармана сигарету и щелкнув зажигалкой. – Мы поругались с ней ровно вчера. Уверяю, мне совсем не нужна эта склочная и больная на всю голову девица. Сами мучайтесь с ней, – я с наслаждением затянулся, пустил струйку дыма в сторону копателей и сделал вид, что собираюсь уходить. Тут же почувствовал, как пальцы Дереванша терзают мою руку.

– Господин Блатомир! Господин Блатомир! Вы не имеете права так поступать! – молитвенно и едва слышно шептал он.

Копатели, придя в крайнее замешательство, тоже о чем-то перешептывались. Наконец, тот, что с лопаткой хрипло сказал: