Домой Козлов Владимир
– По – нашему, нигде ругаться нельзя. Бранное слово – это оскорбление господа бога и самого себя. Ну а в особенности здесь, в двух шагах от церкви…
Я взял плоскую бутылку с красно – белой этикеткой «Pierre Smirnoff», налил в рюмки Дмитрию и себе.
– Да, что ни говори, а водка – это наш святой русский напиток. – Дмитрий улыбнулся. – Без нее – никуда… Хоть, может, и кощунственно это звучит, но не было бы водки, не было бы и православия…
Мы чокнулись, выпили. В дверь предбанника постучали.
– Войдите, – сказал Дмитрий.
Дверь открылась, заглянули две девки колхозного вида – блондинка в джинсовой юбке и кожаной куртке и брюнетка в «мальвинах» и свитере «Boys».
– Здравствуйте, – сказала брюнетка. Ее подруга кивнула и улыбнулась.
– Заходите, заходите, красавицы. – Дмитрий привстал со скамейки. – Глянь, Алеша, не перевелись еще девушки в русских селеньях. Как на картинах Кустодиева… А вы раздевайтесь, раздевайтесь, красавицы. Жарко здесь, баня всетаки… А я вам пока водочки налью. Вы же, надеюсь, водочку пьете?
Он потянулся к бутылке. Девки кивнули, заулыбались, поставили сумки на лавку, начали стягивать с себя шмотки. Дверь парилки открылась, Батон высунул голову.
– Секани, Петруха, какие тут гости…
– Закрывай дверь, а то пар… – крикнул Петр.
Блондинка повесила юбку на гвоздь, стала стаскивать черные трусы. От их резинки на ее большой белой заднице остался розовый отпечаток. Я дотянулся до висящих на гвозде джинсов, взял сигареты и зажигалку, поправил полотенце вокруг пояса и вышел во двор. Еще не стемнело, небо было таким же белым и пустым, как весь день, с самого утра.
«Дас ист шон»
Место: Аэропорт Рузине, Европейский Союз
Дата: 16/11/2006
Время: 09:01
Музыка: NOFX, альбом «Liberal Animation» (в наушниках)
Изза туч выглядывает солнце, отражается в фюзеляжах самолетов. Проезжает трактор, тянет за собой тележки с чемоданами и сумками. Я вытаскиваю из кармана в спинке кресла аэрофлотовский журнал, листаю. Девушка рядом со мной тараторит в телефон:
– Я целую тебя, мамочка… И, если чтонибудь случится, то прощаюсь навсегда… Ты не представляешь, как я боюсь… Нет, нет, что ты… Да, я тебя еще раз целую крепко…
Парень в кресле у прохода слушает ее лепет, улыбается. Они, похоже, летят вместе. Впереди два русских деда лет по шестьдесят тянут из банок пиво «Branik» – самое дешевое и невкусное. На одном – грязная бейсбольная кепка «Лукойл». Может, возвращаются из Карловых Вар. Я, когда туда ездил, видел много таких чмошных пенсионеров – должно быть, их отправляют туда не лечение обеспеченные дети.
– …и всетаки зря мы упустили Чехию, – говорит один. – Был же СЭВ, был же соцлагерь, а сейчас что? Они теперь и в НАТО, и в ЕС…
– Ну и что? – отвечает второй. – Ерунда все это. Нефти у них нет и газа тоже. Все покупают у нас. А пока покупают, будут они у нас вот где… – Он сжимает кулак. – Жалко, что правители наши не понимают, сюсюкают перед ними…
Первый дед наклоняется к иллюминатору, облокотившись на своего приятеля. По полосе едет ярко раскрашенный «Боинг» Malaysian Airlines. Дед начинает трясти за плечо соседа слева – мужика нерусского вида.
– Дас исто шон! Посмотри! Дас ист шон!
– Йсем чех, – отвечает мужик, морщит нос.
– Чех? Ну и что, что чех. Должен немецкий понимать. Вы ж столько лет под немцами…
В иллюминаторе висят облака, освещенные солнцем. Мои соседи – парень с девушкой – по очереди отпивают из зеленой бутылки «бехеровки». Я тупо смотрю на серую спинку сиденья передо мной, на торчащий из кармана угол журнала.
Через час или меньше я буду в Москве. Сердце стучит нихуево. Никогда не подумал бы, что буду так волноваться. «Еду я на родину». Странно, я давно привк за границей и не стремился домой. Не было никакого «щемящего чувства», не было сопливых ностальгических всхлипов. Но сердце стучит нихуево. Тем более, что неясно, что там меня ждет. И зачем я вообще туда еду…
Стадион «Металлург»
Место: Родина
Дата: 19/04/1992
Время: 15:08
Музыка: нет
Колхозный пацан в спортивном костюме взялся за пуговицу на поддельной джинсовке «Wrangler». Пуговица оторвалась, покатилась под лавку.
– Э, хули ты отрываешь, а? – крикнул Питон. – Счас ее купишь, ты понял?
– Ничего я не отрывал. Она у вас на соплях держалась. На, сам попробуй остальные…
Саня наклонился, поднял пуговицу, попробовал приладить на место – не вышло.
– Да хер с ней с пуговицей, зато шмотка – классная. – Саня поглядел на пацана. – И тебе должна быть самый раз. Примерь – если подойдет, я тебе скину за пуговицу…
Пацан расстегнул молнию на кофте.
– До скольки сегодня базар? – спросил я.
– Вроде, до пяти. В шесть же футбол. – Питон кивнул на поле. – Раньше было по хуй – только минут за пятнадцать до футбола выгоняли, даже поле убрать времени не было. Мне Малах говорил – его ж ставят теперь постоянно в состав, хуе – мое… Выйдут, короче, на поле, а там разная поебень под ногами – пустые бутылки, коробки, бля… Прикинь – хочешь хуйнуть по мячу, а попадешь по бутылке…
– А как они в том туре сыграли?
– Слили «Локомотиву» один – семь.
– Один – семь? Ну, да…
– Пидарасы, бля. Пидарасы. Получают нормальное бабло – Малах мне говорил, ему за прошлый месяц дали двести баксов. Форма там спортивная бесплатно – «адидас», хуе – мое…
Вешалки с кожаными куртками были связаны веревкой – чтобы не украли. Они занимали весь верхний ряд в четвертом секторе. Батон достал изпод лавки бутылку польского вишневого ликера.
– Ебнешь? – спросил он.
Я кивнул, открутил крышку, глотнул сладкой гадости, отдал назад бутылку.
– Заебись идет с утреца вместо пива, – сказал Батон. – Видишь, я за полдня больше половины. И это еще тепло, а если б зима…
С верхнего ряда был виден весь стадион. Торговля шла, в основном, на первых рядах секторов – по ним и шарился народ. На верхних рядах – на восточной и южной трибуне – продавали только «кожу».
– Хуево, что с попами все накрылось. – Батон кивнул на куртки. – А то можно было бы этой хуйней не заниматься, а одной только водкой. На водке всегда самый лучший навар, разве нет?
– Да, навар там большой. Поэтому они и скентовались с «Зарей». Всетаки фирма. У них по городу полсотни киосков, а, может, и больше. И два магазина…
– А знаешь, кто ее держит – «Зарю»? Мне говорили, вроде, Филин…
– А тебе не все равно?
– Не, ты так не говори. Филин – мужик правильный. И ему тоже выгодно – у попов есть льготы по импорту и по налогам…
– Слушай, вы без меня сегодня товар соберете? А то я иду к одной подруге. У нее соседки по комнате домой уехали на выходные…
Батон заулыбался.
– Ладно, хуй с тобой, пиздуй к своей подруге. Но следующий раз один все будешь собирать…
– Соберу, не ссы. Смотри, покупатели…
По бетонным ступенькам сектора поднималась тетка с дочкой, дочке лет пятнадцать. Они подошли к женским курткам.
– Вот эта вроде ничего, да, мама?
– А в какую она цену? – Мамаша поглядела на Батона.
– Сто семьдесят долларов. Натуральная кожа. Из Турции. Не какоето там польское фуфло.
Пятьсот два
Место: Родина
Дата: 19/04/1992
Время: 16:21
Музыка: Технология «Нажми на кнопку»/Владимир Пресняков – мл. «Стюардесса по имени Жанна»/нет
В кухне общаги жарилась картошка, воняя на весь коридор. За дверью пятьсот четвертой играла «Технология». Я постучал в пятьсот вторую – открыла Светка, босиком, в коротком тонком халате. Мы поцеловались. Я, не снимая кроссовок, прошел в комнату, поставил на стол пакет, вынул из него два «сникерса» и бутылку «амаретто». В магнитофоне «Osaka» с моргающими разноцветными лампочками играла «Стюардесса по имени Жанна».
Я сказал:
– Выключи ты эту фигню…
– А что тебе не нравится? Красивая песня…
Я дал Светке «сникерс», она одной рукой разорвала обертку, откусила, а другой начала расстегивать халат. Я нажал на кнопку «стоп». Светка, продолжая кусать «сникерс», бросила халат на кровать, осталась в трусах, подошла.
– Давай сначала выпьем, – сказал я.
Она кивнула, вынула из тумбочки две рюмки – одну граненую, другую – из тонкого стекла. Я открутил пробку у ликера, налил. Мы чокнулись.
– За то, чтобы сессию сдать, – сказала Светка.
– До сессии еще далеко.
– Не так уж и далеко. Это кажется, что далеко. Какихто два месяца всего, даже меньше…
– А потом – каникулы…
– Да, каникулы… Я так хочу…
За окном начинало темнеть. Светка лежала на кровати, укрывшись одеялом.
– Странно както так… – говорила она. – Мне всего четырнадцать было, правда, выглядела я старше, и одевали меня родители нормально. Тогда мы жили, в общем, ничего… Все по знакомству доставали, шмотки… Я тем летом ходила в настоящих джинсах вареных – первые, ни у кого еще в городе не было, а у меня уже были… Вот, значит, я – сопля еще, четырнадцать лет, хоть и в варенках, и он – восемнадцать… У меня, конечно, ничего с ним не было тогда, я слишком была маленькая…
Я налил себе еще ликера, выпил, взял из пачки сигарету, прикурил.
– Открой окно. Ты же знаешь – я не люблю, когда накурено… И потом, когда сказали, что его убили, я толком ничего не поняла… В смысле, не осознала… Глупая была еще… А мама меня на похороны не отпустила – сказала, нечего там смотреть, один только цинковый гроб…
Я встал, подошел к окну, открыл форточку. На товарной станции бубнил неразборчивый голос. Маневровый тепловоз тащил по рельсам состав цистерн. В хрущевках за путями зажглись первые огни.
– Завтра придешь? – спросила Светка.
– А что, они еще не приедут?
– Нет, у них в понедельник мало пар, решили забить на это дело.
– Хорошо, приду. Со «сникерсом»?
– Ну да… Нет, лучше один «марс» и один «сникерс».
Я сбросил пепел в «обертку» сникерса, взял рюмку с «амаретто», допил, бросил бычок в стакан, взял с пола джинсы. Светка вылезла изпод одеяла, подошла ко мне, обняла сзади.
– Скажи, что ты меня любишь, а, Леша…
Я застегнул молнию на джинсах.
«Санта-Барбара»
Место: Родина
Дата: 19/04/1992
Время: 21:11
Музыка: нет
Впереди меня шла пара – он в рыжей кожаной куртке, она в черном длинном плаще. Она несла торт, у него из пакета торчала бутылка шампанского. Я повернул к своему подъезду, зашел. Свет, как всегда, не горел ни на первом, ни на втором, ни на третьем. В тридцать шестой шла пьянка – звенели стаканы, ктото пиликал на баяне. Я поднялся еще на этаж. В сорок второй смотрели «Санта – Барбару». Я отомкнул дверь, зашел в прихожую, сбросил кроссовки, заглянул в комнату. Мама лежала на диване, подложив под голову подушку, читала книгу «Анжелика и король». Я сказал:
– Привет! Зачем тебе этот мусор? Тебе что, нечего читать? Вон сколько книг… – Я кивнул на полки стенки.
– То я все уже читала. Или почти все. – Мама положила книгу на спинку дивана.
– Значит, можно перечитать.
– Можно, но не хочется. Лучше скажи, что с тобой происходит? Два дня дома не появлялся и даже не звонил.
– Ты же знаешь, работа…
– Какая это работа? Я не против, нет, дело твое, но только надо называть все своими именами. Спекуляция, а не работа.
– Хорошо, спекуляция. Но деньги приносит? Приносит. Если бы не эта спекуляция, я не знаю, как бы мы жили на твою зарплату в школе…
– А это что – жизнь? Гдето все время пропадаешь, непонятно, с кем общаешься… Боюсь только, что свяжешься с криминалом и попадешь в тюрьму… Жил бы с нами отец – может, он бы на тебя повлиял…
Я присел на ковер рядом с диваном.
– Мам, только не надо поднимать эту тему, договорились? Все будет нормально… – Я посмотрел на мамины короткие олосы, крашеные в светло – русый цвет. У корней волос видна была седина. – Я говорю тебе, мам, все будет нормально…
– Ну, как же нормально, что это за жизнь?
– Все так сейчас живут. Время такое…
– А когда оно было другое, когда было хорошо?
Я пожал плечами, задрал голову, посмотрел на люстру. В прозрачных стеклянных плафонах скопилась пыль.
Край всего
Место: Москва
Дата: 16/11/2006
Время: 13:54
Музыка: нет
Самолет снижается. Из облаков выныривают леса, шоссе с машинами, какието заводы, склады или хер поймешь, что там такое. Ничего интересного. Ничего нового. Уши заложены. Я сглатываю слюну, двигаю челюстью в обе стороны – бесполезно.
Самолет опускается еще ниже. Мы летим над самой полосой. Шасси ударяются об асфальт. Несколько придурков хлопают в ладоши. Чувак и девушка вскакивают с мест, открывают багажник, ковыряются в нем. Падает пакет из «Duty Free Praha» – чуть не на голову чеху рядом с дедами. Чех злобно зыркает. Стюардесса объявляет: «Просим оставаться на местах до полной остановки самолета». Но людям – до жопы. Они уже топчутся, толкая друг друга, в проходах. Одни трындят по мобильникам, другие выколупывают из багажников шмотки. Мне некому звонить и нечего доставать из багажника – рюкзак валяется под ногами.
Маршрутка въезжает в Химки. За окном мелькают три противотанковых «ежа», тянется желто – синяя коробка «ИКЕА». С неба сыплется мокрый снег, прилипает к стеклу. На рекламном щите широко улыбается девушка. Мне на секунду кажется, что в ее улыбке есть чтото живое, настоящее – не как у всех других «рекламных» девушек, дежурно растянувших губы. Но, наверно, просто показалось, потому что в голове творится хер знает что. И не только в голове, а еще и в животе. Надо было в аэропорту сходить просраться, но я, как дурак, побежал искать маршрутку – торопился скорей попасть в центр.
Я прислушиваюсь к радио в салоне.
– …Ну, так как передача наша называется «Первый раз», то, надеюсь, первый вопрос к нашему гостю понятен, – говорит ведущий и начинает дебильно хохотать. – Что ты там хихикаешь, Катюша, а?
– Ничего я не хихикаю, – звучит попсовый женский голос. – Я с нетерпением жду рассказа нашего гостя, все части моего тела приготовились слушать…
– Даже так? – говорит ведущий и снова дебильно хохочет. – Ладно, все, успокоились, а то мы Михаилу слова не даем сказать. Прошу вас, мы все, а в частности, части тела нашей Катюши, вас внимательно слушаем…
– Извините, а какой был вопрос?
На сиденье сзади чувак когото грузит:
– …У меня один кент знакомый охеревает – почему это вы не любите Москву, хотите все свалить? У вас же здесь все есть, что и на Западе, это же не Африка какаянибудь… Не, ему хорошо говорить – он лет десять назад или больше уехал в Германию, давно уже имеет немецкий паспорт, работал в крупной конторе, выслужился и сейчас его прислали сюда директором по продажам в их московский офис.
– А что за контора? – спрашивает собеседник.
– Забыл я, не первый эшелон, но стабильно второй, стройматериалы, что ли… Короче, ему снимают квартиру на Малой Дмитровке, тысяч за пять баксов. Машина с шофером, зарплата в сто тысяч евро в год – это минимум. Он кроме офиса, крутой своей хаты и дорогих кабаков ничего здесь не видит – вот ему и кажется, что Москва – это рай.
– Край это, а не рай.
– Край чего?
– Всего.
Улица Мира
Место: Родина
Дата: 17/11/1992
Время: 14:48
Музыка: нет
За окном проезжали грязные машины, перлись кудато унылые люди с зонтами. В кафетерии гастронома, кроме меня, Иры и продавщицы, не было никого. Я ладонью стряхнул со стойки крошки и поставил на нее две чашки кофе. Край одной чашки был отбит. Я пододвинул ее к себе.
– Ты точно не хочешь пирожное? – спросил я.
– Точно.
Ира расстегнула фиолетовую куртку из «мятой» ткани, с вышитой пальмой и надписью «Phuket». Под курткой у нее был черный свитер. Она улыбнулась.
– Чему ты улыбаешься?
– Так просто…
– И вообще, какаято ты странная сегодня…
Ира взяла ложечку, помешала кофе, сделала глоток.
– Нет, не странная, все нормально…
Я резко взял чашку. Несколько светло – коричневых капель упали на черную кожу куртки. Я отпил и поставил чашку на стойку.
– Рассказывай, кто он…
– Не расскажу. Это тебя не касается.
– Как хочешь. Мне просто любопытно.
– Я ничего тебе про него не скажу…
– А это не тот, про которого ты тогда говорила? Юрген, или как там его кликуха?
– Нет, нет, ты что? Он просто ко мне клеился, но я ему сразу честно сказала…
– А этот кто? Из твоей группы?
– Нет, из параллельной. Но это все. Я больше ничего не скажу…
– Боишься, что отпиздим?
– Не надо так говорить. Мне противно от тебя слышать маты. И, кроме того, я знаю, что ты этого не сделаешь.
– Почему?
– Потому что ты – друг…
Она взяла чашку сделала большой глоток, поставила на стойку.
– Или ты не считаешь себя моим другом?
– Считаю, но…
– А давай не будет никаких «но», хорошо? Это ведь ничего не изменит. Ты всегда вел себя как друг. И я считала и считаю тебя другом… Я не сразу стала тебя им считать… Но ты был единственным, кто меня понял тогда, когда Бурый… И потом… Ты всегда готов дать мне денег, готов меня выручить, просто я не могу у тебя их взять…
Хлопнула дверь. В кафе зашел Саня, махнул мне рукой, губами поздоровался с Ирой. Она, улыбаясь, ответила:
– Привет.
Саня пошел к кассе.
– Ты знаешь, я пойду… – сказала Ира.
– Да, если тебе надо.
– Пока. Спасибо…
Ира посмотрела в свою чашку. На дне оставалось немного кофе. Она подвигала ее по стойке и отставила.
– Пока.
Ира пошла к дверям, на ходу нажала на кнопку зонтика. Он не открылся, в нем чтото заело. Ира повернулась, глянула на меня, еще раз нажала на кнопку. Зонтик открылся. Она вышла. Захлопнулась дверь. Саня подошел к моей стойке со стаканом чая и двумя пирожными.
– Короче, слушай, дела наши хуевые.
– А что такое? Горбатый опять чтото хочет? Мы и так ему нехило отдаем за место…
– Не, Горбатый вроде бы пока заткнулся. Здесь другое. Батон и Чика валят в Польшу на рэкет. Нас кидают, на хер. Остаемся без крыши, без нихуя.
– Откуда ты знаешь?
– Рыхлый рассказал. Они к нему приперлись, распытывали, что да как – у него ж там брат уже полгода…
– А Питон?
– Питон, скорей всего, поедет с ними. Они ж три друга, три товарища… Своей головы нет ни у кого, только все вместе. Решили, бля – хули на базаре с куртками стоять, зарабатывать сто баксов в неделю? А в Польше на рэкете те же сто баксов можно сделать за день, ни хуя при этом не делая.
– Да, это плохо, что они у нас за спиной…
– А что ты от них хотел? Думал, что ли, что они – друзья? Говнюки они, а не друзья. Думают только о себе, нас ни в хуй не ставят…
– А если к ним на хвост?
– То есть – на хвост? В Польшу, что ли?
– Ну а что? Почему бы и нет?
– Нет, ты что? Ты понимаешь, о чем говоришь? Это ж, бля, стопроцентный криминал, вымогательство. За это, знаешь, что бывает?
– Знаю.
Роуд экшн
Место: Польша
Читать бесплатно другие книги:
