В 4:50 с вокзала Паддингтон Кристи Агата
Мисс Марпл смотрела, как удаляется крепкая, коренастая фигура подруги. Элспет может отправляться на Цейлон с чистой совестью: она выполнила свой долг и свободна от дальнейших обязательств.
Мисс Марпл не откинулась на спинку кресла, когда поезд набрал скорость. Вместо этого она села прямо и погрузилась в серьезные размышления. Несмотря на то что речь мисс Марпл обычно была путанной и многословной, мысли ее отличались остротой и четкостью. Перед нею стояла проблема, которую нужно было решить, – проблема того, как вести себя дальше. Кроме того, как ни странно, для нее, как и для миссис Макгилликадди, это был вопрос долга.
Подруга сказала, что обе они сделали все, что смогли. Это было правдой в том, что касалось миссис Макгилликадди, но в отношении себя мисс Марпл не была столь в этом уверена.
Иногда дело в том, следует ли применить свой особый дар… Но, возможно, она слишком самодовольна. В конце концов, что она может сделать? Ей вспомнились слова подруги: «Ты уже не так молода, как прежде…»
Хладнокровно, как генерал, планирующий боевые действия, или бухгалтер, оценивающий бизнес, мисс Марпл взвешивала и выстраивала в уме факты «за» и «против» предстоящего предприятия. Положительными факторами были:
1. Мой долгий жизненный опыт и знание человеческой природы.
2. Сэр Генри Клитеринг и его крестник (он сейчас работает в Скотленд-Ярде, насколько я знаю), который так хорошо проявил себя в деле «Литтл-Пэддокс»[2].
3. Второй сын моего племянника Реймонда, Дэвид, работающий, я почти уверена, в Британской железнодорожной компании.
4. Сын Гризельды Леонард, который так хорошо разбирается в географических картах.
Мисс Марпл перебрала эти положительные факторы и одобрила их. Все они были необходимы ей, чтобы уравновесить отрицательные факторы – в частности, слабость ее собственного тела.
«Не могу же я, – думала мисс Марпл, – носиться туда-сюда, заниматься расспросами и выяснять различные факты».
Да, главными препонами были ее возраст и слабость. Несмотря на то что здоровье у нее – для ее возраста – хорошее, она все-таки стара. И раз доктор Хейдок строго запретил ей работать в саду, он едва ли одобрит, если она займется выслеживанием убийцы. Собственно говоря, мисс Марпл как раз это и намеревалась делать – и тут такой предлог отказаться от своих планов!.. Ведь если до сих пор убийства ей, так сказать, навязывали, то в данном случае она сама решила начать расследование. А она не была уверена, что ей этого хочется… Она состарилась, состарилась и устала.
В этот момент, в конце утомительного дня, ей очень не хотелось начинать какое-то новое дело. Ей вообще не хотелось ничего, кроме того, чтобы добраться до дома, посидеть у камина перед подносом со вкусным ужином, а затем лечь спать. А на следующий день подстричь кое-какие растения в саду, слегка привести их в порядок, не наклоняясь, не напрягая сил…
– Я слишком стара для новых приключений, – сказала себе мисс Марпл, рассеянно глядя в окно на изогнутую линию насыпи.
Поворот…
Какая-то мысль слабо шевельнулась в ее мозгу… Сразу же после того, как проводник пробил их билеты…
Это подсказало ей идею. Всего лишь идею.
Совершенно другую…
Лицо мисс Марпл слегка порозовело. Она вдруг совершенно перестала ощущать усталость.
– Я напишу Дэвиду завтра утром, – сказала она себе.
И одновременно ей в голову пришла мысль о еще одном ценном преимуществе.
– Ну, конечно! Моя верная Флоренс!
Мисс Марпл методично принялась составлять план действий, делая соответствующую скидку на рождественские праздники, которые явно должны были вызвать задержку всего вокруг.
Она написала внучатому племяннику, Дэвиду Уэсту, сплетя рождественские пожелания с настоятельной просьбой об информации.
К счастью, как и в прошлые годы, она получила приглашение к викарию, и там ей удалось расспросить Леонарда, приехавшего домой на Рождество, насчет карт.
Всевозможные карты были страстью Леонарда, и интерес старой дамы к крупномасштабным картам одного из районов не пробудил в нем любопытства. Он многословно и охотно рассказал ей о картах вообще и записал для нее названия тех, которые лучше всего подойдут для ее цели. Собственно говоря, он сделал кое-что получше – обнаружил, что в его коллекции имеется такая карта, и одолжил ее мисс Марпл. Та обещала обращаться с нею очень осторожно и потом вернуть.
– Карты, – сказала Гризельда, которая хоть и была матерью взрослого сына, выглядела до странности молодой и цветущей для обитательницы захудалого, старого дома приходского священника. – Что ей нужно от карт? Я хочу спросить, зачем ей понадобились карты?
– Не знаю, – ответил юный Леонард. – Кажется, она точно не сказала.
– Интересно… – протянула Гризельда. – Мне это кажется очень странным… В ее-то годы старушка должна бы уже бросить такие штуки.
Леонард спросил, какие именно, но Гризельда уклончиво ответила:
– Совать свой нос в чужие дела… Интересно, почему карты?
Вскоре мисс Марпл получила письмо от своего внучатого племянника Дэвида Уэста. Он с нежностью писал ей:
Милая тетя Джейн!
Что вы там затеяли? Я узнал то, о чем вы меня просили. Подходят только два поезда: в 4.33 и в 5 часов. Первый поезд пассажирский и останавливается в Хейлинг-Бродвей, Баруэлл-Хит, Брэкхэмптоне, а затем на станциях по пути в Маркет-Бейсинг. Пятичасовой поезд – это уэльский экспресс до Кардиффа, Ньюпорта и Суонси. Первый поезд можно было догнать около 4.50, хотя он должен прибывать в Брэкхэмптон на пять минут раньше, а второй должен находиться возле Брэкхэмптона как раз в 4.50. Неужто я чую во всем этом какой-то пикантный деревенский скандал? Может быть, возвращаясь после беготни по магазинам в городе поездом в 4.50, вы заметили в проходящем поезде жену мэра в объятиях санитарного инспектора? Но какое имеет значение, что это был за поезд? Возможно, уик-энд в Портколе? Спасибо за пуловер. Именно такой, как мне хотелось. Как поживает садик? Не очень цветет в это время года, как я себе представляю.
Всегда ваш,
Дэвид.
Мисс Марпл слегка улыбнулась, потом обдумала присланные сведения. Миссис Макгилликадди определенно говорила, что в том вагоне не было коридора. Следовательно, это был не экспресс до Суонси.
Значит, это поезд в 4.33.
И нового путешествия ей не избежать. Мисс Марпл вздохнула, но составила новый план.
Она поехала в Лондон, как и раньше, поездом в 12.15, но на этот раз добралась до Брэкхэмптона не в 4.50, а в 4.33.
Путешествие прошло без приключений, но она заметила несколько деталей. Народу в вагонах было немного – поезд в 4:33 отправлялся до вечернего часа пик. Из всех вагонов первого класса только в одном ехал пассажир – очень старый джентльмен, читающий газету «Нью стейтсмен». Мисс Марпл ехала в пустом купе, а на двух остановках, Хейлинг-Бродвей и Баруэлл-Хит, она высунулась из окна и наблюдала за пассажирами, садящимися в поезд и выходящими из него.
В Хейлинг-Бродвей в поезд село несколько пассажиров третьего класса. В Баруэлл-Хит вышло несколько пассажиров, также третьего класса. Никто не входил в вагон первого класса и не покидал его, кроме старого джентльмена с газетой.
Когда поезд на подходе к Брэкхэмптону совершал поворот по дуге рельсового пути, мисс Марпл, ради эксперимента, поднялась и встала спиной к окну, на котором предварительно опустила шторку.
Да, решила она, поворот дороги и снижение скорости действительно могли тряхнуть поезд и отбросить человека на окно, отчего шторка могла резко взлететь вверх. Она посмотрела в темноту за окном. Было светлее, чем когда миссис Макгилликадди совершала свою поездку – тогда только что стемнело, но все равно ничего нельзя было разглядеть. Для того, чтобы что-то увидеть, ей придется совершить поездку в дневное время.
На следующий день мисс Марпл поехала в Лондон ранним поездом, купила четыре полотняных наволочки (прищелкнув языком при виде цены), чтобы совместить расследование с покупкой хозяйственных товаров, и вернулась поездом, который отправлялся с вокзала Паддингтон в 12:15. И опять оказалась одна в вагоне первого класса.
«Это всё налоги, – подумала мисс Марпл, – всё из-за них. Никто не может позволить себе ездить первым классом, кроме бизнесменов в час пик. Полагаю, это потому, что они могут включить стоимость билета в свои представительские расходы».
Примерно за полчаса до того, как поезд прибыл в Брэкхэмптон, мисс Марпл достала карту, которой снабдил ее Леонард, и начала наблюдать за сельской местностью. Она заранее и очень внимательно изучила карту и, заметив название станции, которую они проехали, вскоре сумела определить, где находится, – как раз в тот момент, когда поезд начал снижать скорость перед поворотом. Изгиб путей был очень большим. Мисс Марпл, прижавшись носом к окну, внимательно рассматривала местность внизу (поезд шел по довольно высокой насыпи). Она смотрела то на пейзаж за окном, то на карту, пока поезд наконец не пришел в Брэкхэмптон.
В ту ночь она написала и отправила письмо, адресованное мисс Флоренс Хилл, Брэкхэмптон, Мэдисон-роуд, 4…
На следующее утро мисс Марпл отправилась в библиотеку графства, где изучила адресную книгу Брэкхэмптона и географический справочник, а также историю графства.
До сих пор ничто не противоречило той весьма неясной и поверхностной идее, которая пришла ей в голову. То, что она вообразила, было вероятно. Но дальше она не продвинулась.
Однако следующий этап требовал действий – многочисленных действий, – таких, для которых у нее самой не хватило бы физических сих.
Чтобы доказать справедливость своей теории – или опровергнуть ее, – она должна на данном этапе привлечь на помощь другого человека. Вопрос в том, кого? Мисс Марпл перебрала в уме несколько имен и возможностей, но отвергла их, раздраженно покачав головой.
Все умные люди, на чей интеллект она могла бы положиться, были слишком заняты. У них не только много своей работы, более или менее важной, – но и часы их досуга, как правило, расписаны надолго вперед. А неумные, у которых есть свободное время, просто не подходят, решила мисс Марпл.
Она продолжала размышлять с растущим раздражением и растерянностью. Потом ее лицо внезапно прояснилось.
– Конечно! – вслух сказала мисс Марпл. – Люси Айлзбэрроу!
Глава 4
Имя Люси Айлзбэрроу уже получило известность в определенных кругах.
Ей было тридцать два года. Она получила степень бакалавра по математике в Оксфорде, обладала выдающимся умом, по всеобщему признанию, и все ожидали, что ее ждет блестящая академическая карьера в области математики.
Но, кроме таланта к наукам, Люси Айлзбэрроу обладала основательным здравым смыслом. Она не могла не заметить, что работа научного сотрудника очень плохо вознаграждается. Также ее не привлекала перспектива преподавать, но доставляли удовольствие контакты с гораздо менее блестящими умами, чем ее собственный. Короче говоря, ей нравились люди, всякие люди, и не всегда одни и те же. Она также откровенно любила деньги. А чтобы заработать деньги, нужно предложить то, что пользуется спросом.
Люси Айлзбэрроу сразу же обнаружила нехватку квалифицированной домашней прислуги – и к изумлению своих ученых друзей и знакомых, нашла себе занятие в области домашнего труда.
И сразу же добилась больших успехов.
К этому моменту, по истечении нескольких лет, ее знали на всей территории Британских островов. Жены приобрели привычку весело говорить мужьям: «Всё в порядке, и я могу ехать с тобой в Соединенные Штаты. Я заполучила Люси Айлзбэрроу!»
Особенностью Люси Айлзбэрроу было то, что как только она входила в дом, всякое беспокойство, тревога и тяжелая работа покидали его. Люси делала все, заботилась обо всем, устраивала все. Она была невероятно компетентна во всех мыслимых сферах: присматривала за пожилыми родителями, соглашалась нянчить маленьких детей, ухаживала за больными, божественно готовила, хорошо ладила с любыми старыми, раздражительными слугами, которые оказывались в доме (обычно таких не было), тактично вела себя с невозможными личностями, успокаивала старых пьяниц, ее любили все собаки. Лучше всего было то, что она не чуралась никакой работы: мыла полы на кухне, вскапывала грядки в саду, убирала за собаками и занималась любым бессмысленным делом!
Одним из ее правил было никогда не наниматься на длительное время.
За эти две недели вам приходилось платить огромные деньги! Но в течение этих двух недель вы жили в раю. Вы могли полностью расслабиться, уехать за границу, остаться дома, делать все, что захочется, – и быть уверенной в том, что домашнее хозяйство в полном порядке, поскольку находится в умелых руках Люси Айлзбэрроу.
Естественно, ее услуги пользовались огромным спросом. Она могла бы, если б захотела, обеспечить себя работой на три года вперед. Ей предлагали колоссальные деньги, чтобы она стала постоянной прислугой. Но Люси не собиралась поступать на постоянную работу и не подряжалась больше чем на полгода вперед. И в течение этого периода, о чем не знали ее настойчивые клиенты, она всегда оставляла себе некоторое свободное время. Это позволяло ей либо устроить себе короткий роскошный отпуск (так как отныне она ничего не тратила, а получала много и жила в хороших условиях), либо принять неожиданное предложение, которое приходилось ей по душе то ли само по себе, то ли потому, что «ей понравились эти люди». Поскольку теперь у нее имелась возможность выбирать клиентов из многих, нуждающихся в ее услугах, она часто руководствовалась личными предпочтениями. Одно лишь богатство не купило бы услуги Люси Айлзбэрроу. Ей очень нравилась ее жизнь, и она находила в ней неиссякаемый источник развлечений.
Люси Айлзбэрроу читала и перечитывала письмо мисс Марпл. Они познакомились два года назад, когда услуги Люси понадобились писателю Реймонду Уэсту для ухода за его старой тетушкой, выздоравливающей после пневмонии. Люси приняла его предложение и отправилась в Сент-Мэри-Мид.
Ей очень понравилась мисс Марпл. Что касается последней, стоило ей увидеть из окна спальни, как Люси Айлзбэрроу по всем правилам окапывает душистый горошек, как она со вздохом облегчения откинулась на подушки. Мисс Марпл наслаждалась вкусными блюдами, которые приносила ей Люси, и с приятным удивлением слушала рассказы своей престарелой, раздражительной служанки о том, как «я научила мисс Айлзбэрроу вывязывать крючком узор, о котором она никогда раньше не слышала! Она мне была так благодарна». И выздоровела с быстротой, поразившей ее доктора.
Мисс Марпл написала мисс Айлзбэрроу, чтобы узнать, не может ли та взяться за довольно необычную задачу. Может быть, они с мисс Айлзбэрроу смогли бы договориться о встрече, на которой обсудят это дело…
Люси Айлзбэрроу на пару мгновений нахмурилась, обдумывая этот вопрос. У нее действительно все время было занято. Но слово «необычная» и воспоминание о личности мисс Марпл сыграли решающую роль. Она тут же позвонила пожилой даме и объяснила, что не сможет приехать в Сент-Мэри-Мид сейчас, так как занята работой, но что свободна завтра с двух до четырех и может встретиться с мисс Марпл в любом месте Лондона. Люси предложила свой собственный клуб – довольно непривлекательное заведение, но имеющее то преимущество, что в нем есть несколько маленьких, темных гостиных, обычно пустующих.
Мисс Марпл приняла приглашение, и на следующий день встреча состоялась.
Они поздоровались. Люси Айлзбэрроу провела свою гостью в самую темную из гостиных и сказала:
– Боюсь, именно сейчас у меня много клиентов, но в любом случае расскажите, чего вы от меня хотите?
– Это очень просто, – ответила мисс Марпл. – Необычно, но просто. Я хочу, чтобы вы нашли труп.
На мгновение у Люси мелькнуло подозрение, что старушка свихнулась, но она тут же отвергла эту идею. Мисс Марпл была в исключительно здравом уме и говорила именно то, что хотела сказать.
– Какой труп? – спросила Люси Айлзбэрроу с восхитительным самообладанием.
– Труп женщины, – ответила мисс Марпл. – Женщины, которую убили – точнее, задушили – в поезде.
Люси слегка приподняла брови.
– Да, действительно весьма необычно… Расскажите мне об этом.
Миссис Марпл рассказала. Люси Айлзбэрроу внимательно слушала, не перебивая. В конце она спросила:
– Все это основано на том, что видела ваша подруга – или думала, что видела? – В ее вопросе звучало сомнение.
– Элспет Макгилликадди не отличается богатым воображением, – ответила мисс Марпл, – поэтому я верю тому, что она говорит. Если бы речь шла о Дороти Картрайт – совсем другое дело. У Дороти всегда наготове хорошая история, и она часто сама в нее верит; обычно в ее основе лежит правда, но не более того. Однако Элспет – женщина, которой очень трудно заставить себя поверить в то, что могло произойти нечто необычайное или из ряда вон выходящее. И она совершенно не поддается внушению, почти как гранит.
– Понимаю, – задумчиво произнесла Люси. – Ну, давайте примем это все на веру. Какова же моя роль?
– Вы произвели на меня большое впечатление, – сказала мисс Марпл, – и, видите ли, у меня теперь не хватает физических сил куда-то выбираться и что-то делать…
– Вы хотите, чтобы я навела справки? Нечто подобное? Но разве полицейские этого не сделали? Или вы считаете, что они просто сделали это небрежно?
– О, нет, – сказала мисс Марпл. – Они не были небрежными. Просто у меня есть теория насчет трупа той женщины. Он должен где-то находиться. Если его не нашли в поезде, то его, должно быть, сбросили с поезда; однако его не обнаружили нигде вдоль железнодорожного полотна. Поэтому я проехала по тому же маршруту и посмотрела, нет ли такого места, где могли бы выбросить труп из поезда, так чтобы его не нашли на путях. Такое место есть. Железнодорожный путь, изгибаясь по широкой дуге незадолго до Брэкхэмптона, идет по краю высокой насыпи. Если тело выбросили там, когда поезд накренился под углом к насыпи, я думаю, оно запросто могло скатиться вниз.
– Но его ведь все равно бы наверняка нашли, даже там?
– О, да. Его должны были забрать оттуда… Но мы сейчас к этому подойдем. Вот это место на карте.
Люси наклонилась над картой и посмотрела туда, куда указывал палец мисс Марпл.
– Эта усадьба сейчас находится в пригороде Брэкхэмптона, – сказала та, – но раньше это был загородный дом с обширным парком и прилегающими землями, и он до сих пор стоит там, нетронутый, только теперь его окружают новостройки и маленькие пригородные домики. Он называется Ратерфорд-холл. Его построил человек по имени Крэкенторп, очень богатый промышленник, в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году. Сын того Крэкенторпа, пожилой человек, все еще живет там вместе с дочерью, как я поняла. Железнодорожный путь огибает половину его поместья.
– И вам надо, чтобы я сделала… что?
Мисс Марпл быстро ответила:
– Я хочу, чтобы вы устроились туда на работу. Все сейчас отчаянно хотят заполучить умелую помощницу по дому; не думаю, чтобы это было трудно.
– Да, я полагаю, это будет нетрудно.
– Насколько я поняла, мистер Крэкенторп пользуется у местных жителей репутацией скаредного человека. Если вы согласитесь на низкую оплату, я доплачу вам до нужной суммы, которая, думаю, должна быть несколько больше обычной.
– Из-за трудностей?
– Не столько из-за трудностей, сколько из-за опасности. Знаете, это может быть опасным. И справедливо будет предупредить вас об этом.
– Не знаю, – задумчиво произнесла Люси, – остановит ли меня мысль об опасности.
– Я думаю, не остановит, – сказала мисс Марпл. – Вы не тот человек.
– Смею сказать, вы решили, что это может меня даже привлечь? Я встречала в жизни мало опасностей. Но вы действительно думаете, что это может быть опасно?
– Кто-то совершил очень удачное преступление, – заметила мисс Марпл. – Ни шума, ни подозрений. Две старые дамы рассказали совершенно невероятную историю, полиция ее проверила и ничего не нашла. Так что все тихо и спокойно. Я не думаю, что этому человеку, кем бы он ни был, понравится, что в этом деле кто-то копается, – особенно если вы добьетесь успеха.
– Что именно мне искать?
– Любые следы вдоль насыпи – клочок одежды, сломанные кусты… Что-то в этом роде.
Люси кивнула.
– А потом?
– Я буду совсем рядом с вами, – сказала мисс Марпл. – Моя старая служанка, верная Флоренс, живет в Брэкхэмптоне. Она много лет ухаживала за своими престарелыми родителями. Теперь они оба умерли, и Флоренс сдает комнаты постояльцам – все они очень приличные люди. Она выделила мне комнату в своем доме и будет преданно ухаживать за мной, так что я предполагаю все время быть неподалеку от вас. Вы можете упомянуть, что у вас есть престарелая тетушка, живущая по соседству, и что вы хотите получить место недалеко от нее; также я предлагаю вам оговорить разумное количество свободного времени, чтобы часто навещать ее.
Люси опять кивнула.
– Я собиралась поехать в Таормину[3] послезавтра, – сказала она. – Но отпуск подождет. Однако могу обещать всего три недели. После этого я буду плотно занята.
– Трех недель более чем достаточно, – сказала мисс Марпл. – Если мы не сумеем ничего найти за три недели, то можно бросить все это дело, посчитав его выдумкой.
Она уехала, а Люси, подумав несколько минут, позвонила в контору по найму прислуги в Брэкхэмптоне, управляющую которой очень хорошо знала. Она объяснила свои поиски работы в этом районе желанием быть ближе к «тетушке». Отклонив с некоторым трудом и немалой изобретательностью несколько более привлекательных мест, Люси услышала упоминание о Ратерфорд-холле.
– Кажется, это именно то, что мне нужно, – твердо сказала она.
Из конторы позвонили мисс Крэкенторп, а та перезвонила Люси.
Два дня спустя мисс Айлзбэрроу выехала из Лондона в Ратерфорд-холл.
Сидя за рулем своей маленькой машины, Люси въехала во внушительных размеров железные ворота. Прямо за ними стоял маленький домик, когда-то служивший сторожкой, а теперь выглядевший совершенно заброшенным – то ли разрушенным войной, то ли просто запущенным, трудно было сказать точно. Длинная извилистая подъездная дорога вела через большие мрачные рощицы рододендронов к дому.
У Люси дух захватило, когда она увидела дом, представлявший собой миниатюрную копию Виндзорского замка. Однако каменная лестница перед входом требовала ухода, а гравиевая дорожка позеленела от сорняков.
Она позвонила в старомодный звонок из кованого железа, и его эхо разнеслось внутри дома. Неряшливая женщина, вытирая руки о передник, открыла дверь и с подозрением посмотрела на нее.
– Вас ждут, да? – спросила она. – Мисс Как-то-там-бэрроу, так она мне говорила.
– Совершенно верно, – подтвердила Люси.
В доме царил отчаянный холод.
Провожатая провела гостью через темный холл и открыла дверь направо. К большому удивлению Люси, это оказалась очень приятная гостиная, уставленная книгами и обитыми английским ситцем креслами.
– Я ей скажу, – произнесла женщина и ушла, закрыв за собой дверь и на прощание бросив на Люси крайне неприязненный взгляд.
Через несколько минут дверь опять открылась. С первого мгновения Люси решила, что Эмма Крэкенторп ей нравится.
Это была женщина средних лет, ничем особенно не отличающаяся, ни хорошенькая, ни уродливая, практично одетая в твидовую юбку и пуловер, с зачесанными назад темными волосами, спокойными светло-карими глазами и очень приятным голосом.
– Мисс Айлзбэрроу? – спросила она и протянула ей руку. Потом вдруг засомневалась: – Скажите, вы действительно ищете такую работу? Мне не нужна экономка, знаете ли, чтобы руководить. Мне нужен человек, который будет делать работу по дому.
Люси ответила, что в этом нуждается большинство людей.
Эмма Крэкенторп объяснила, извиняясь:
– Столько людей, знаете ли, считают, что нужно только слегка вытереть пыль, но я и сама могу вытереть пыль, это нетрудно.
– Я хорошо вас понимаю, – сказала Люси. – Нужно готовить и стирать, убирать дом и топить котел. Всё в порядке, именно этим я и занимаюсь. Я совсем не боюсь работы.
– Это большой дом и, боюсь, неудобный. Конечно, мы занимаем его лишь частично – то есть мы с отцом. Он почти инвалид. Мы живем очень скромно, готовим на обычной газовой плите. У меня есть несколько братьев, но они приезжают сюда нечасто. Приходят две женщины: миссис Киддер – по утрам, а миссис Харт – три раза в неделю, чтобы начистить медь и тому подобное. У вас своя машина?
– Да. Она может стоять под открытым небом, если ее некуда поставить. Она к этому привыкла.
– О, у нас полно старых конюшен, с этим всё в порядке… – Хозяйка на мгновение нахмурилась. – Айлзбэрроу – довольно необычная фамилия. Мои друзья рассказывали мне о какой-то Люси Айлзбэрроу… кажется, Кеннеди?
– Да. Я работала у них в Северном Девоне, когда у миссис Кеннеди родился ребенок.
Эмма Крэкенторп улыбнулась.
– Помню, они сказали, что никогда так хорошо не жили, как когда вы обо всем там заботились. Но у меня сложилось впечатление, что ваши услуги стоят ужасно дорого. Та сумма, которую я упоминала…
– С этим всё в порядке, – заверила ее Люси. – Видите ли, мне нужно быть недалеко от Брэкхэмптона. У меня есть престарелая тетушка, у которой плохое здоровье, и я хочу находиться поблизости от нее. Вот почему плата для меня на втором месте. Я не могу позволить себе ничего не делать. Могу ли я быть уверена, что у меня будет свободное время почти каждый день?
– Конечно. Каждый день после полудня, до шести часов, если хотите.
– Это будет идеально.
Мисс Крэкенторп на секунду заколебалась, потом сказала:
– Мой отец очень пожилой, и с ним бывает трудно. Он настаивает на экономии во всем и иногда говорит вещи, которые огорчают людей. Я бы хотела…
Люси быстро перебила ее:
– Я привыкла к старым людям, самым разным. Мне всегда удавалось с ними ладить.
Эмма Крэкенторп почувствовала облегчение.
«Беда с отцом, – поставила диагноз Люси. – Держу пари, он старый тиран».
Ей отвели большую мрачную спальню, которую напрасно изо всех сил пытался согреть маленький электрообогреватель, и провели по дому, обширному и неудобному особняку. Когда они проходили мимо двери в холл, чей-то голос взревел:
– Это ты, Эмма? Новая девица приехала? Веди ее сюда. Я хочу на нее посмотреть.
Эмма покраснела и взглядом попросила у Люси прощения.
Обе женщины вошли в комнату. Она была богато обита темным бархатом и тесно заставлена викторианской мебелью из красного дерева, узкие окна пропускали очень мало света.
Старый мистер Крэкенторп полулежал в инвалидном кресле, рядом стояла трость с серебряным набалдашником.
Это был крупный худой мужчина, плоть которого свисала складками, с лицом бульдога и с драчливо выпяченным подбородком. В густых темных волосах мелькала проседь, маленькие глазки смотрели подозрительно.
– Давайте-ка посмотрим на вас, юная леди.
Люси подошла к нему, спокойная и улыбающаяся.
– Есть одна вещь, которую вам лучше сразу усвоить. То, что мы живем в большом доме, не означает, что мы богаты. Мы не богаты. Мы живем просто – вы слышите? – просто! К нам нечего приезжать с претенциозными идеями. Треска ничем не уступает тюрбо, запомните это. Я не потерплю лишних расходов. Я здесь живу, потому что мой отец построил этот дом, и он мне нравится. После моей смерти они могут продать его, если захотят… А я думаю, они захотят. У них нет никакого чувства семьи. Этот дом хорошо построен – он прочный, и вокруг нас наша собственная земля. Это дает нам возможность уединиться. Если продать землю под застройку, она принесет много денег, но пока я жив, этого не будет. Меня отсюда вынесут только ногами вперед. – Он сердито уставился на Люси.
– Ваш дом – ваша крепость, – произнесла Люси.
– Смеетесь надо мной?
– Конечно, нет. Я думаю, очень здорово жить в настоящем деревенском доме, со всех сторон окруженном городом.
– Именно так. Отсюда не увидишь ни одного другого дома, правда? Поля и коровы – прямо посреди Брэкхэмптона. Доносится лишь слабый гул машин, когда ветер дует в нашу сторону, но в остальном это тихая деревня…
И, без всякой паузы и не меняя тона, он обратился к дочери:
– Позвони этому проклятому дураку доктору; скажи ему, что последнее лекарство никуда не годится.
Люси и Эмма удалились. Старик крикнул им вслед:
– И не пускай сюда эту чертову бабу, которая смахивает пыль. Она перепутала все мои книги.
– Мистер Крэкенторп давно стал инвалидом? – спросила Люси.
– О, уже много лет… – уклончиво ответила Эмма. – Это кухня.
Кухня была огромная. Громадная плита стояла холодная и заросшая грязью. Рядом застенчиво пристроилась обычная газовая плита.
Люси осведомилась о времени трапез и осмотрела кладовку. Потом весело сказала Эмме Крэкенторп:
– Теперь я все знаю. Не волнуйтесь и предоставьте все мне.
В тот вечер, ложась в постель, Эмма, испустив вздох облегчения, произнесла:
– Кеннеди были совершенно правы. Она – просто чудо.
На следующее утро Люси встала в шесть часов. Она убрала дом, подготовила овощи, собрала, приготовила и подала завтрак. Вместе с миссис Киддер убрала постели, и в одиннадцать часов прислуга уселась за крепкий чай с печеньем на кухне. Умиротворенная тем, что Люси «не задирает нос», а также крепким и сладким чаем, миссис Киддер расслабилась и принялась сплетничать. Это была маленькая тощая женщина с острыми глазами и поджатыми губами.
– Он настоящий старый скупердяй. Что ей только приходится терпеть! И все равно я бы не назвала ее забитой. Она умеет постоять за себя, когда приходится. Когда приезжают джентльмены, она следит, чтобы еда была приличной.
– Джентльмены?
– Да. Это была большая семья. Старшего, мистера Эдмунда, убили на войне. Потом еще мистер Седрик, он живет где-то за границей. Не женат, рисует картины в чужих странах. Мистер Гарольд работает в Сити, живет в Лондоне – женат на дочери графа. Потом еще мистер Альфред; у него приятные манеры, но он нечто вроде паршивой овцы, попадал пару раз в неприятные истории… И есть еще муж мисс Эдит, мистер Брайан, он такой милый, правда… Мисс Эдит умерла несколько лет назад, но он всегда оставался членом семьи. И еще мастер[4] Александр, мальчик мисс Эдит. Он учится в школе и всегда приезжает сюда во время каникул; мисс Эмма ужасно его любит.
Люси переваривала эту информацию, продолжая подливать своей осведомительнице чай.
Наконец миссис Киддер нехотя встала.
– Кажется, мы сегодня провели чудесное утро, – с удивлением произнесла она. – Хотите, я помогу вам начистить картошки, дорогая?
– Я ее уже начистила.
– Ну и быстро же вы все делаете! Тогда я пойду, раз работы больше нет.
Миссис Киддер ушла, и Люси, так как образовалось свободное время, отскребла кухонный стол, что ей давно хотелось сделать, но она отложила это, чтобы не оскорбить миссис Киддер, в чьи обязанности это входило.
Затем она отмыла серебро, пока то не засверкало. Приготовила ланч, убрала со стола, вымыла посуду и в половине третьего была готова начать свое обследование. Чайный сервиз, сэндвичи, хлеб и масло она поставила на поднос заранее, накрыв их влажной салфеткой, чтобы еда не высохла.
Сначала она прошлась по саду, что было совершенно нормально. Огород был обработан поверхностно, в нем росло несколько видов овощей. Теплицы стояли в руинах. Дорожки повсюду заросли сорняками. Только бордюр из травянистых растений у дома оказался свободным от сорняков и в хорошем состоянии, и Люси заподозрила, что тут приложила руку Эмма. Садовник, очень старый и глуховатый, лишь делал вид, что работает. Люси приветливо заговорила с ним.
Старик жил в коттедже, прилегающем к большому двору у конюшен. Из этого двора вела дорога через парк, огороженный с обеих сторон, и проходила под железнодорожным мостом, а потом вливалась в узкую деревенскую дорогу.
Каждые несколько минут по главному железнодорожному пути на мосту с грохотом проносились поезда.
Люси наблюдала за составами, когда те замедляли ход на крутом повороте, охватывающем поместье Крэкенторпов. Затем прошла под аркой железнодорожного моста и вышла на дорогу. Кажется, ею почти никто не пользовался. По одну сторону тянулась железнодорожная насыпь, по другую возвышалась высокая стена, огораживающая высокое здание какой-то фабрики. Люси шла по дороге, пока не очутилась на улице с маленькими домами. Неподалеку она слышала шум оживленной магистрали. Посмотрела на часы. Какая-то женщина вышла из ближнего дома, и Люси остановила ее:
– Извините, не могли бы вы сказать мне, есть ли здесь поблизости телефон-автомат?
– Почта сразу же за поворотом.
Люси поблагодарила ее и пошла дальше, пока не пришла к зданию, где разместились и почта, и магазин. Сбоку стояла телефонная будка. Люси вошла в нее и позвонила, попросив к телефону мисс Марпл. Женский голос резко ответил ей:
– Она отдыхает. И я не собираюсь ее беспокоить! Ей нужен отдых, она уже старая дама. Кто ей звонит, как передать?
– Мисс Айлзбэрроу. Нет необходимости ее беспокоить. Просто передайте ей, что я приехала, что все идет хорошо и что я дам ей знать, когда будут какие-нибудь новости.
Она повесила трубку и вернулась назад в Ратерфорд-холл.
Глава 5
– Ничего, если я потренируюсь немного в игре в гольф в парке? – спросила Люси.
– О да, конечно. Вы любите гольф?
– Я не очень хорошо играю, но мне нравится тренироваться. Это приятнее, чем просто гулять в парке.
– За стенами поместья некуда пойти на прогулку, – проворчал мистер Крэкенторп. – Ничего, кроме тротуаров и жалких домишек-коробочек. Им хотелось бы завладеть моей землей и построить еще больше таких же. Но им это не удастся, пока я жив. А я не собираюсь никого радовать своей смертью, это я вам обещаю! Никого не порадую.
– Перестань, отец, – мягко сказала Эмма Крэкенторп.
– Знаю я, о чем они думают и чего ждут. Все они. Седрик и этот хитрый лис Гарольд с его самодовольной физиономией… Что касается Альфреда, меня удивляет, что он до сих пор не попытался от меня избавиться. Не уверен, что он-таки не попробовал, – на Рождество. У меня был очень странный приступ несварения желудка. Старина Куимпер был озадачен. Он задал мне множество тактичных вопросов…
– У всех время от времени случаются такие расстройства пищеварения, отец.
– Ладно-ладно, скажи прямо, что я слишком много съел! Ведь ты именно это имела в виду… А почему я съел слишком много? Потому что на столе было слишком много еды, чересчур много. Пустая трата денег и излишняя роскошь… Да, кстати, – вот вы, барышня. Вы подали к ланчу пять картофелин, и больших к тому же. Двух картошек довольно для любого человека. Поэтому в будущем не кладите больше четырех. Сегодня одна картошка пропала зря.
– Она не пропала, мистер Крэкенторп. Я собиралась положить ее в испанский омлет сегодня вечером.
– Гм!..
Когда Люси вышла из комнаты с кофейным подносом, она услышала, как старик сказал: «Ловкая девица, на все у нее есть ответ. Но готовит хорошо, и к тому же недурна собою…»
Люси Айлзбэрроу взяла легкую клюшку из набора для гольфа, который предусмотрительно привезла с собой, и пошла в парк, перебравшись через ограду. Там она начала тренироваться. Минут через пять мяч после неудачного удара упал на склон железнодорожной насыпи. Люси отправилась его искать. Она оглянулась на дом. Тот был далеко, и никого ни капельки не интересовало, что она делает. Люси продолжала «искать мяч». Время от времени она скатывала мячи с насыпи вниз, в траву.
Читать бесплатно другие книги:
