Дальше не помню

– Так, и что там? – он сделал долгий глоток пива.

– Да забей, бестолковые размышления с похмелья. План с семьей ясен, а у нас с тобой на сегодня какой?

– Показаковать.

– Ладно, давай по стопке, надо взбодриться. А то я сейчас от этого пива усну.

Мы выпили по местной тридцатиградусной настойке, и я вроде бы начал воскресать – снова появилась энергия, а мысли сменились на более радужные. Совсем скоро на нашем столе скопилось больше десяти пустых стопок.

– Ну что, ты на сколько? – спросил я.

– Вышел на «5+», сам?

– Где-то ближе к «7». Пора ехать заселяться и кинуть рюкзак.

Мы вызвали такси – гостиница располагалась не так чтобы далеко от вокзала, но идти было категорически лень. После традиционных ритуалов на стойке регистрации я поднялся к себе в номер. Точно в таком же примерно три года назад мы останавливались с Олей. Забавно было оказаться в этой гостинице спустя столько времени и в совершенно других обстоятельствах. Вместо влюбленности – одиночество, вместо покупок сувениров в лавке Мумми-Троллей – пьянство в 11 утра. Я взял газировку из мини-бара и спустился вниз. Слава уже стоял там и тыкался в телефон. Я остался без рюкзака, а вот он наоборот свой взял. Несложно было догадаться зачем.

– Так, ну держи «ракету», – он расстегнул рюкзак и достал из него полулитровую пластиковую бутылку с газировкой. Точнее, газировки там была только половина, – другой половиной у Славы чаще всего выступал ром. Меня даже заинтриговало – вдруг в этот раз что-то другое.

– А какое топливо в «ракете»?

– Строго ром.

– Как видишь, я прочувствовал ситуацию и прихватил с собой еще, – сказал я, протянув взятую газировку из мини-бара.

– Отлично, нам это сегодня пригодится.

Мы пошли гулять по городу, периодически отпивая из «ракет» и обсуждая все подряд – от того, как у кого дела с текущими проектами и до вопросов типа «обязательно ли рок-звезде умирать молодым». В одном из дворов мы присели на перекур. Слава попросил сигарету. «Значит, он уже вышел на “7+”», – подумал я. В более трезвом состоянии он никогда не курил. Что до меня, то я уже неплохо так опьянел и понимал, что сегодня все развернется самым непредсказуемым образом. После следующей фразы Славы мне стало ясно, что не «развернется», а «уже разворачивается».

– Смотри, видишь там толпа подростков, – он указал рукой на другой край дворика. Там действительно стояло человек десять молодых парней.

– Так, и?

– Спорим я у них сейчас вырублю покурить? – речь, конечно, шла не о сигаретах, а о запрещенной растительности.

– Чего? Ты почему вообще решил, что они курят?

– Это наитие. Вселенная. Никогда не обманывает.

Я засмеялся. Все это выглядело достаточно нелепо.

– Ну вперед.

Слава оставил «ракету» на скамейке и направился к парням. Я услышал «хай, гайз», и мне стало еще смешнее, ведь кроме этой фразы он не знал по-английски совершенно ничего. Дальше началась активная жестикуляция и попытки понять друг друга на астральном уровне. Я отвлекся и достал телефон. Облачный сервис хранения фотографий издевался надо мной – пришло уведомление «Посмотрите, что вы делали в этот день три года назад». На превью уведомления была фотография, где я целую Олю в щеку на фоне Балтийского моря. Тут раздался крик и отвлек меня. Подняв голову я увидел, что Слава направляется ко мне.

– Э! Ну что? Не верил?

– Да ладно, – я убрал телефон в карман.

Подойдя ближе, он показал мне достаточно объемный сверток из фольги.

– Как?! – я закричал от неожиданности. – Ты же даже английского толком не знаешь.

– Говорю же – вселенная. Ладно, давай. Прямо здесь и сейчас.

Набор для табачных самокруток, который у меня остался во внутреннем кармане от одной знакомой, оказался под рукой вовремя. Я достал его из куртки и протянул его ему.

Мы покурили и залпом допили ракеты.

– Куда дальше?

Мне было очень тепло и приятно. «Как будто еще не родился», – подумал я, после чего сразу пришла новая мысль. «Что? Я? Cейчас? Подумал».

– Черт, – я проснулся и открыл глаза.

Оглянулся и стало понятно – дальше все будет только хуже. Я сидел в ванной под струей теплого душа. Громко выдохнув, я начал говорить с собой вслух.

– Прежде всего, надо понять, где я, – от произнесения слов моментально начала болеть голова. – Так, уже чуть легче – это точно ванная гостиничного номера. С высокой степенью вероятности, моего.

Вокруг не было ничего подозрительного – ни крови, ни каких-то посторонних вещей и предметов.

– Главное, нет крови, – я подошел к зеркалу. – Выгляжу помято, но живым. Ладно, идем дальше.

Я приоткрыл дверь и окончательно понял, что нахожусь в своем номере – мой рюкзак лежал точно там же, где вчера был оставлен – под вешалками у входа. Я свернул направо в комнату и выругался. Первое, что меня смутило – на столе лежал развернутый сверток из фольги, причем в нем еще что-то оставалось. А второе – это очевидно женский зад в джинсах, торчащий из-под моего одеяла и лежащий на моей кровати. Я сразу бросился к фольге, вытряхнул все в унитаз, на всякий случай обмыл водой и сунул в шкафчик в ванной. Внутри себя решил: «Заберу и выкину, когда буду выселяться». Вопрос о том, что мы курили прямо в номере, меня не беспокоил – если бы это спровоцировало неприятности, я бы проснулся не под теплым душем. Зайдя в комнату, я окинул ее взглядом – вроде, кроме женщины, ничего неожиданного. Даже плюс-минус чисто. Бодун, кстати, от таких новостей как рукой сняло.

Я подошел к женщине и аккуратно потрогал ее за плечо. Она медленно открыла глаза, которые тут же округлились. Мадам начала вопить.

– Wo bin ich? Wer zur Hlle bist du?

Все это было настолько нелепо, что я громко рассмеялся: «Господи, она немка? Голландка? Ну и показаковали мы вчера». Девушку звали Хелен и она, к счастью, владела английским, так что я смог объяснить ей, что все в норме. Ну, насколько это возможно. Видимо, не ощутив от меня никакой угрозы, Хелен под конец моих объяснений тоже рассмеялась и расслабилась. Мы, кстати, с ней не спали ни в каких смыслах. Она хоть и закуталась в одеяло, но была полностью одета.

Хелен рассказала, что мы познакомились с ней в одном из баров в центре, после чего она повела нас в БДСМ-клуб, в котором была завсегдатаем и практиковала шибари. «Тогда ясно, чего у нас не сложилось», – я всегда был достаточно далек от подобных историй. Ей очень нравилось, когда ее связывали и подвешивали в самом центре зала. Когда Хелен рассказывала, меня начали догонять картинки из этого заведения.

Кто-то сидел внутри клетки, кого-то, как и Хелен, подвешивали на веревках, кого-то пороли. Оставалось надеяться только, что мы вели себя как нормальные гости, а не пьяные обезьяны. «Нас выгнали очень быстро даже несмотря на то, что я хожу в этот клуб каждые выходные и меня там все знают», – убила мои надежды Хелен. Уточнять, как именно мы зашкварились, я не стал. «Но вы мне показались очень безобидными и смешными. Просто вы были очень громкими», – продолжила она.

Картинка вчерашнего вечера и ночи вроде бы собралась. На вопрос, как Хелен оказалась в моем номере, она рассказала, что после того, как нас выставили, мы в очередной раз плотно покурили и выпили из «ракет» – это слово девушка, кстати, произнесла с сильным акцентом, но на русском – и пообещали компенсировать несостоявшееся в клубе шибари у нас в гостинице.

«Да компенсировали, конечно», – подумал я со смехом. «Ладно, хотя бы научили ее слову “ракета”». Что нам делать вместе дальше было неясно ни ей, ни мне, поэтому после обсуждений веселой ночи мы распрощались. Она собрала вещи и вышла за дверь. В этот же момент зазвонил мессенджер – это, конечно, был Слава.

– Э, живой?

– Да. У меня немка в номере.

– Живая?

– Да, была.

– В смысле? Ты чего там устроил?

– В смысле живая была, живая и есть – просто ушла. Ты где?

– На завтрак спускаюсь.

Завтрак – этот набор звуков показался мне ангельским пением. Я не ел уже, наверное, дня два. Завершил разговор, набросил на себя одежду и быстрым шагом пошел вниз. Славу встретил у входа в местный гостиничный ресторан. Глядя на усталые лица друг друга мы рассмеялись. Набирая себе ветчину, сосиски и омлеты, я рассказал ему об утреннем инциденте.

– Да-да, я все это помню, кроме того, что немка поехала с нами.

– Угу, – мы сели за стол, – сейчас будем воскресать.

– Знаешь, я с утра никак не могу одну мысль дурацкую сообразить – что больше, ар или гектар?

– Твой нос больше, – только и смог выдать я.

Вдруг в кармане завибрировал телефон. Я достал и прочитал уведомление, после чего хлопнул себя по лбу.

– Блин, забыл совсем.

– Чего такое? – Слава дожевал бекон, надел солнцезащитные очки и развалившись на стуле пил капучино.

– Да блин, мы с Аней договаривались встретиться сегодня. За пару недель списывались, я ей рассказал про свой план по Новому году и оказалось, что она тоже будет в Хельсинки в это время.

– А что за Аня, напомни.

– Ну у нас с ней был, как это сказать, небольшой роман. Но потом она укатила в Германию.

– Все-все. Вспомнил. Год заканчивается с немками, видишь. Ты, кстати, как, уверен вообще по празднку?

– А что такого?

– Будешь один, в компании непонятных и незнакомых людей. Иностранцы вокруг, опять же.

– А что смущает? Будет весело, только опять пить придется.

– Для меня звучит реально как ад.

– Тут кому что. Для меня как ад – Новый год с женой и двумя детьми, – а сам подумал: «Или не как ад?».

Я написал Ане, что наша встреча в силе. Мы договорились в кофейне – она, слава богу, не употребляла алкоголь, – на пять вечера. Мой паром отходил ближе к девяти, так что вроде бы я успевал везде.

Мы доели и вышли из столовой, после чего обнялись и распрощались. Слава позвал меня в баню отойти от вчерашнего, но тогда бы я точно не встал до вечера. Я поднялся в номер, собрал все вещи, достал скомканный кусок фольги из ящика в ванной и пошел выписываться на стойку регистрации.

IV. Аня

Выписавшись, я вышел на улицу. Благодаря морозному воздуху удалось окончательно прийти в себя. Я направлялся к кофейне, которая находилась совсем недалеко от моего парома – по счастью, Аня тоже остановилась в тех краях. Хотя пункт назначения располагался далековато от моей гостиницы, километрах в пяти, я все-таки решил пройтись. Вокруг мелькали обыденные сценки из жизни спокойного европейского города: рабочие чинили асфальтовое покрытие, клерк направлялся в офис, семья фотографировалась в парке.

Я шел и вспоминал наше знакомство с Аней. Оно произошло в самый буйный период моей жизни, длившийся около двух лет, – оставшись один, я глубоко погрузился в череду бесконечных тусовок. Влад, который тогда тоже расстался с девушкой, меня в этом стремлении поддержал, и каждую неделю по две-три ночи к ряду мы проводили в разных клубах и барах, выпивая и знакомясь с новыми людьми. Одним из этих новых людей оказалась и Аня. Вообще не понимаю, почему я ей понравился – она была из хорошей семьи, не употребляла ничего алкогольного и запрещенного, в детстве занималась балетом, а потом и вовсе уехала из страны в Европу, занявшись там социальной поддержкой мигрантов. В баре она тогда оказалась за компанию с подругой и пила чай. Мы с Владом, будучи уже на «8», подошли к ним с каким-то тупым вопросом в духе: «А вы что, сестры?» – и закрутилось. Мы провстречались с ней несколько недель, а потом и я сбежал от нее, и она снова уехала из страны. Уже даже и не помню, почему именно у нас не получилось, но через некоторое время мы снова начали общаться в онлайне. И вот, спустя полтора года, я шел к ней навстречу. Гудок автомобиля вернул меня в реальность.

Наконец, я свернул на нужную улицу – слева виднелся порт, из которого сегодня вечером отходил мой паром. Я подошел к кофейне, остановился у витрины и закурил, изучая интерьер заведения, и почти сразу увидел ее. Аня сидела в центре зала с кружкой, скорее всего, чая и открытым ноутбуком, глядя в него с напряжением и что-то активно печатая. Я курил и не спускал с нее глаз, пребывая в уверенности, что она поднимет голову и, увидев меня, улыбнется. Уголь от сигареты уже обжег мне палец, но голову Аня так и не подняла. «Ну ладно, здесь мимо», – подумал я и зашел внутрь. Подойдя к ней сзади, я снизил голос, насколько мог, и сказал: «Девушка, можно с вами познакомиться?». Аня вначале вздрогнула, но, обернувшись на меня, сразу расхохоталась. Она встала и мы обнялись – длилось это минуту, не меньше.

Я сел напротив нее.

– Здрасьте, – полуулыбаясь, сказал я. – Что пьете? Джин?

– Здрасьте-здрасьте. Нет, всего лишь травяной чай.

– Что ж, хотелось бы вас поддержать, но, пожалуй, выберу светлый фильтр.

Наши разговоры с ней всегда проходили легко и в полукомичном стиле – она ждала моих не самых лучших шуток, а я не самым лучшим образом шутил в ответ. Слава богу, наши отношения были достаточно кратковременными, чтобы перескочить в уныние, бытовуху и совместный выбор мебели или хождение по магазинам. Подошел официант и я заказал пива.

– Ань, рассказывай, какими судьбами?

– Блин, мы же с тобой не виделись два года, – она любила игнорировать вопросы. – Как ты, скучал?

– О, да – распечатал твою фотографию во всю стену, рвал волосы на груди.

– Классно, действительно рада, что у тебя начали расти волосы на груди.

Мы снова засмеялись.

– Ну как ты сама думаешь? Конечно, скучал по тебе.

– И я тоже.

– Рассказывай, как ты тут оказалась? Я-то тебе писал – решил максимально экстравагантно встретить Новый год. А вот ты что забыла в Хельсинки?

– А мы тут с моим парнем встречаемся, потом летим к моим родителям, будем все вместе в семейной атмосфере отмечать.

– Ничего себе, рад за тебя. Что за парень?

– Испанец, познакомились с ним в Берлине.

Почему-то вместе с радостью за нее я ощутил и странную легкую грусть.

– Так, и сколько вы вместе?

– Полтора года. Есть у меня ощущение, что он сделает мне предложение на этих праздниках.

– Уф, прямо шокируешь.

– А у тебя как дела, дорогой?

– Слушай, таких новостей, как у тебя, у меня, увы, нет. Работаем и пьем.

– Ты все так же пьешь, да?

– Ну примерно, плюс-минус. Что нового в сфере защиты мигрантов в Германии?

– Зачем ты пьешь? Ты же можешь сделать столько классного, – она снова проигнорировала мой вопрос.

– Ань, не знаю, что тебе на это ответить – просто пью и все.

– Помнишь, ты мне когда-то обещал сходить к психологу?

Разговор начинал принимать грозный оборот.

– Конечно. Сходил даже к двум или трем. Один назвал меня ритуалистом, другой отказался со мной работать, а третий – честно, уже не помню, но тоже что-то не срослось. В общем, как говорится.

Мне принесли пива. Я сделал долгий глоток – стало легче.

– Так ну и что там с мигрантами?

– Вначале было очень тяжело, с некоторыми коллегами не могла найти общий язык. Но со временем втянулась.

– Был где-то год назад в Берлине и мне показалось, что люди там довольно грубоваты.

– Ты был в Берлине и не сказал мне?

– Мы тогда с тобой не общались, и я подумал, что писать тебе будет излишним. Но я, обрати внимание, подумал об этом! Так и вот, про грубость, в качестве примера – ехал в ночном автобусе – трезвый и адекватный, если что, – подошел к водителю уточнить, сколько до моей остановки. Обратился к нему, а он вместо ответа резко затормозил, открыл дверь и вытолкнул меня на улицу.

– Что-то не верится даже – совсем неадекват тебе попался. Ты же к нему на английском обращался?

– Да, конечно.

– Есть такое ощущение, что они подустали и от приезжих, и от туристов, и от мигрантов. Возможно, поэтому ты столкнулся с такой обостренной реакцией. Ко мне очень много приходят людей, которым нужна помощь, но они не то что немецкого не знают, там и на английском пара фраз.

– И как ты это решаешь? Как тебе вообще терпения хватает?

– Вот справляемся. Понимаешь, для меня важно заниматься чем-то полезным, помогать людям.

Я взглянул на улицу – там неожиданно поднялась метель.

– Смотри, как задуло. Казалось бы, ничего не предвещало.

– А так часто бывает, вроде бы ничего не предвещает, а потом случается какой-нибудь ужас, – она как будто намекала мне на что-то, но я не мог понять, на что именно.

– Вы, получается, вообще с корабля на бал?

– Да. Самолет у нас в девять, из аэропорта сразу поедем в родительский дом – нам повезло, что он находится в южной части города.

– Как ты, счастлива с Хосе?

– Его вообще-то зовут не Хосе, – она рассмеялась. – Да, счастлива. Я нашла в нем, что искала.

– А что ты искала?

– Интеллект, внешность, умение соблюдать границы, умение заботиться. В самом деле, мне тебе объяснять, что ищет девушка в мужчине?

– Ладно-ладно, понятно. Пойду покурю, может быть, метель унесет меня в Гренландию.

Я набросил куртку и вышел. Прикурить сигарету удалось попытки с восьмой, не меньше. Я курил и думал, что, видимо, никогда не смогу подойти простым критериям, которым нужно соответствовать, чтобы построить «серьезные» отношения. Люди женятся, рожают детей, строят семьи. Я пью, употребляю вещества и деградирую. А как правильно?

Пока меня не было, Аня снова залезла в ноутбук.

– У тебя даже сейчас работа? – снимая куртку, спросил я.

– Нет-нет, это личное, – она закрыла ноутбук. – У тебя-то как, дорогой, на личном?

– Да никак. Случаются какие-то встречи, сама понимаешь, как заканчиваются – или мы говорим час-другой и больше никогда не видимся, или мы говорим час-другой, потом пьем, в результате чего происходит сближение, и больше никогда не видимся. Как видишь, обе дороги ведут к «и больше никогда не видимся».

– Ты обязательно найдешь того, кто тебе подойдет.

– Все может быть. Где вы с Хосе встречаетесь?

– В аэропорту. Думаю, минут через пять буду вызывать такси.

– Времени совсем мало осталось.

– А как ты думаешь, почему у нас это не закончилось, как в твоих примерах про «больше никогда не видимся»?

– Ух, Ань, это сложный вопрос. Видишь, какое-то притяжение между нами существует и сейчас. А ты как думаешь?

Она подняла на меня свои голубые глаза и долго, не моргая, смотрела. При этом, ничего не ответив на мой вопрос, задала свой.

– А ты чего решил отмечать в такой странной обстановке?

– Не знаю, устал от города, от людей вокруг, от рутины. А тут меня точно будут ждать приключения.

– Почему ты так уверен? Может, пролежишь в каюте все плавание.

Я усмехнулся.

– Ты сама в это веришь? Ты же знаешь меня.

– Ну ладно, ты прав.

– А ты, кстати, до какого числа будешь в городе?

– Все новогодние. Но я не думаю, что мы сможем там встретиться. Сам понимаешь – семья, каникулы.

– А у вас с Хосе как, отношения на расстоянии?

– Нет, мы живем в Берлине. Он на их католическое рождество сейчас вот к семье, в Аликанте, летал. Но работает в Германии.

– Дай-ка подумаю, айтишник?

– В точку. Надо попросить счет, мне надо собираться.

– О, позвольте вас угостить, мадам.

– Как скажете, мсье. Угощайте, а я пока вызову такси.

Она уткнулась в телефон. Я смотрел на ее пышные темные волосы и думал о том, когда мы увидимся в следующий раз и при каких обстоятельствах.

– Все, едет. – Аня положила ноутбук в сумку, встала и направилась к вешалке.

– Отлично, пойду тебя посажу и допью свое пиво. А может быть, возьму что покрепче.

Я помог ей с пуховиком, и мы направились к выходу. Пока шли, я поймал на себе вопросительный взгляд официанта и дал ему понять кивком, что сейчас вернусь.

Метель не стихала. Подъезжающую машину удалось увидеть только когда она находилась метрах в десяти от нас.

– Ну что? – она повернулась ко мне, прервав молчание.

– Я очень рад был тебя видеть, пусть и ненадолго.

– И я очень-очень рада была тебя видеть.

Мы обнялись, и я впервые за эту встречу ощутил ее парфюм – пользуется все тем же, даже столько времени спустя. Через какое-то количество секунд стало понятно, что наши объятия длятся слишком долго.

– Хорошего Нового года, Ань, – я взял ее за руку.

– Будь счастлив, – она сжала мою руку и отпустила.

Я подошел к машине и открыл ей дверь. Через мгновение автомобиль скрылся в белой пучине метели. Мне было немного грустно, и я решил, что надо выпить стопку-другую. Мой паром должен был отходить через два с половиной часа. «С учетом, того, что мне идти до пристани минут 15-20, могу себе позволить посидеть здесь», – подумал я, занырнув обратно в тепло. Из-за ухудшившихся погодных условий бар как будто стал вдвое уютней. Я попросил себе еще одно пиво и две стопки ликера.

«Что же мне предстоит?», – начал размышлять я, пытаясь отогнать от себя грустное послевкусие от встречи с Аней. – «Интересно, будут ли там вообще русскоязычные? Скорее всего, 99% пассажиров – финны, шведы, датчане и другие жители североевропейских стран. А что, если она была права, и я просто пролежу всю ночь в каюте? А ведь до Нового года осталось уже несколько часов. Получается, встречу я его в Балтийском море. Да нет, наверное, один не останусь – сколько там будет людей? Тысяча? Две? Кто-нибудь, но найдется».

Я выпил стопку, запил ее пивом, оглядел бар и только сейчас осознал, что с уходом Ани остался его единственным посетителем. «А как интересно, отмечает его она?», – подумалось мне. – «Жива ли она вообще?». Я разглядывал пиво в бокале и очевидно начал сжухать. «Так, надо допивать и идти к парому, как-то растрястись. А то усну прямо за этим столом. Что будет даже забавным – решил встретить праздник на пароме, но в итоге уснул в баре, не дойдя до него пятьсот метров», – мне стало смешно.

Я попросил счет, заплатил и, одевшись, вышел на улицу. На ней, кстати, начало стихать. Как будто бы сама природа решила устроить нам с Аней максимально драматическое прощание. На телефоне пиликнуло два уведомления. Одно сообщение было от Славы – он рапортовал о том, что погрузился с семьей в самолет, а второе – от Ани, которая еще раз благодарила меня за встречу.

Я решил ответить обоим позже. Впереди показался пассажирский терминал пристани. Подойдя к нему вплотную, я закурил и решил оценить обстановку. Я ожидал увидеть очереди и толпы людей, но вокруг было пусто. Это вызвало у меня сомнения – может быть, ошибся терминалом? Я открыл телефон и нашел на почте билет, удостоверившись, что пришел к тому самому терминалу. «Возможно, часть людей уже внутри», – подумалось мне. Метель, тем временем, совсем кончилась. Так, будто ее и не было никогда. Я сделал последние затяжки, выкинул окурок в урну и поднялся по ступенькам вверх, ко входу. «Ну вот и все. Подготовительный этап заканчивается. Начинается самый необычный Новый год, который я когда-либо встречал», – мое настроение снова поднялось. За последние насыщенные дни я и вовсе забыл, что меня ждет. Я открыл дверь и очутился в очень теплом и просторном помещении.

V. Паром

Оказавшись внутри, я сразу понял, почему на улице никого не было. Все уже были здесь. Терминал как будто представлял собой четвертое измерение – снаружи казался очень маленьким, но внутри был огромным. Людей тут толпилось очень много. Они делились на две основные группы – семьи, которые состояли из чуть ли не четырех поколений, и молодежь, от двух-трех до шумных стаек по десять-пятнадцать человек.

Я прошел на стойку регистрации, отдал паспорт и листок с бронью. Вежливая сотрудница вернула мне это вместе с посадочным талоном и по совместительству ключом. Проследовав так, как мне велели таблички с изображениями стрелочек, я поднялся на второй этаж и прошел вместе с множеством других пассажиров в узкий коридор рукава, который начинался в терминале, а заканчивался уже на пароме. Зайдя внутрь своего нового большого дома на эти два дня, я застыл в восхищении. Раньше мне не доводилось бывать на паромах, а потому для меня стали шоком огромные пространства, полные магазинов, ресторанов и баров. Все это напоминало торговый центр на воде. «Ладно, надо найти номер, кинуть рюкзак и начинать подготовку к празднику», – думал я, глядя на билет.

Я прошел к лестницам и спустился на пару этажей вниз, после чего свернул в отсек направо, где располагались каюты, и оказался в узком лабиринте, стены которого были утыканы дверьми. Рисунок ковра в лабиринте будто отсылал к фильму «Сияние». Сделав пять-шесть поворотов то вправо, то влево, я наконец нашел свою каюту, вставил карточку в замок и оказался внутри. Первое, что ощутил – панику. Мне было совершенно непонятно, как я смогу пьяный, через семь-восемь часов, найти дорогу до своей каюты.

Сама каюта была достаточно большой, с иллюминатором, из которого даже сейчас открывался прекрасный вид на бескрайнюю водную гладь. Санузел был очень маленьким, впрочем, нет ли разницы, в каком метраже откисать от бодуна под душем. Я кинул рюкзак и куртку, положив в джинсы сигареты и банковскую карту, после чего помыл руки и двинулся на поиски приключений. «Перво-наперво – взять пивка», – подумалось мне и настроение стало еще лучше. Все дороги позади – а впереди только праздник.

Я вернулся в просторное лобби, взял в ближайшей барной точке светлого пива и уселся с кружкой за высокий круглый столик. Глянул на часы – отправляться должны были с минуту на минуту. Я медленно потягивал пиво и наслаждался своим спокойствием посреди суеты – вокруг множество народу перемещались туда-сюда, громко говорили и смеялись. Периодически я вслушивался в эти разговоры – русским языком, тут, что называется, и не пахло. Вдруг из этой снующей массы людей выделилась женская фигура, которая абсолютно точно направлялась ко мне. Внутри себя я усмехнулся – как-то слишком много женского внимания за последние дни. Впрочем, с этим всегда так, то пусто, то густо.

Девушка на вид была лет тридцати, на голове повязан платок, который я вначале принял за бандану. Она подошла ко мне и спросила что-то, судя по всему, по-фински. Я извинился за незнание этого милого птичьего языка и попросил перейти на английский.

– Ты тут один? – она, конечно, знала английский язык.

– Да-да. Присаживайтесь, пожалуйста, – какой же милый у них акцент, не то, что у меня – как у восточноевропейского бандита из GTA.

– А ты тут прямо вообще один?

– Да, совершенно. Решил отметить праздник вдали от дома.

– Кстати, ты откуда?

– Из России. А ты местная из Финляндии?

– Я из Финляндии, да. Как тебя зовут?

Мы назвали друг другу имена и обменялись рукопожатиями.

– А ты тут одна?

– Да, как и ты. Что ты пьешь?

– Просто пиво. А ты чего без напитка?

– Сейчас схожу, возьму себе кофе.