Даймон Валентинов Андрей

Дорожка 12. «Марш». Исполняет Александр Галич. (3`03).

Очередная интерпретация «Славянки», может быть, самая удачная. Запись редкая, один из немногих случаев, когда Галич пел под оркестр. Именно этот вариант «Славянки» предлагался в качестве Гимна Российской Федерации. «Вперед, за взводом взвод, труба боевая зовет. Пришел из Ставки приказ к отправке, и значит нам пора в поход».

Морда – испугаться можно. Если не испугаешься, бери крысу – и о морду со всего размаху. Смерть грызунам, вредителям народного хозяйства!

Морда не сама по себе – на фоне кирпичной стенки. То ли на мученичество тонкий намек, то ли у художника совесть заговорила.

– Нам здесь жить! Нам! Здесь! Жить!!!

Это уже слоган. Белыми буквами по плакату – и голосом, словно перевод для особо непонятливых.

– Нам здесь жить! Честной стране – честное правительство! Наш блок – блок честных людей!.. Нам здесь!..

Поежился Алеша от холода, на шаг отошел, дабы все вместе обозреть: плакат, глашатая с мегафоном, еще одного с пачкой свежих газет наизготовку. Вот и экран белеет, на экране та же Морда Крысобойная, тот же лозунг. Сейчас фильмик крутить-вертеть начнут, но пока мегафон старается.

– Честные люди – честный парламент! Честной стране – честную власть!..

Проорал, мегафон опустил. Фильмик? Нет, для начала затравку – ретро-песни, про «На дальней станции сойду». Независимость – независимостью, но все мы born in the USSR.

Оглянулся Алексей, в сторону станции метро посмотрел. Там тоже экран, тоже мегафон, даже два. Чем удивляться? Вечер, народу тьма, самое время про «Нам здесь жить!» надрываться.

…"Нам здесь жить" – роман так называется, Алешей еще на первом курсе читанный. Интересно, Морда авторам за слоган отстегнула? Или как всегда?

Забыл Алексей Лебедев про выборы – не до выборов ему теперь. Не поленились – напомнили. Прямо-таки дежа вю. Год назад ради честных выборов в палатках мерзли, теперь в палатки, не зовут, но бывшие братья-демократы сейчас наверняка тем же заняты. Только вместо Морды «Нам Здесь Жить» на плакате сам господин Усольцев. И крутят не «совок», а нейтрально-европейское. Тоже намек – на грядущую интеграцию.

– Честное правительство-о-о!…

Обратно Алеша тем же путем добирался. Руки в карманы, шарф под подбородок. Куда спешить? В пустой комнате волком завыть можно. В бар «Черчилль», джаз послушать? Эх, лучше не вспоминать! Даже на кино не хватает, не при «совке» живем, когда билет сорок копеек стоил. Про театр и вспоминать нечего.

– Нам здесь жи-и-и-ть!..

А зачем театр, если прямо под носом настоящая жизнь, без дураков? Можно даже сказать, История. Вот она, вершится, родная! Президента в палатках высидели, теперь парламент вычудим.

– …Год назад нас всех обманули! Обманули! Шайка, пришедшая к власти, занялась дележкой того, что не успели разворовать! Наш блок требует: казнокрадов – под суд!..

Ничего особенного Алеша увидеть не рассчитывал. И так понятно. Демократы – про Европу, остальные – про Россию, демократы – про Голодомор, остальные – про русский язык. И все вместе – про честное правительство.

О чем еще скажешь? Об отмене депутатской неприкосновенности? Так на Морде Крысобойной, если журналистам верить, три уголовных дела висит. У господина Усольцева… Нет, не уголовщина, и не у него, а у его брата…

– Товарищи! А давайте их всех изберем. Всех, кто пожелает. Изберем – и за решетку, скопом. По «десятке» с конфискацией навесим, а там и разбираться начнем. «Нам здесь жить»? Это нам – здесь жить, а они, сволочи, думают на вилле швейцарской спрятаться, когда припечет. Не спрячутся, не успеют. На черта нам вообще эта говорильня? Вор должен сидеть в тюрьме, правильно? Обещаю – сядут! Парламент закрыть, политиков – на нары!..

Ого, кто там такой смелый? Обернулся Алеша, головой покрутил. А тут, откуда ни возьмись, патруль с дубинками.

– Ваши документы!

Задерживали Алешу Лебедева регулярно. Выпившего – считай, за дело (не попадайся!), но и трезвого в покое не оставляли. То ли старая куртка подозрительной казалась, то ли из здоровой ненависти к тем, кто в очках и виду интеллигентного. Не братка же с обрезом под полою останавливать, не бомжа инфекционного!

Алексей привык, потому и с паспортом не расставался. Сегодня задерживать его сам милицейский бог велел: личность, словно после парламентской дискуссии, со стороны смотреть страшно.

– Прописка временная?

Вздохнул Алеша – началось! Отпустят, понятно, потому как трезвый и с документами, но помурыжат вволю. Почему губа разбита, зачем очки надел…

– Глядите, товарищи! Менты парня задержали. Ничего не делал, стоял, агитацию слушал. А почему задержали? Потому что бандюганов тронуть боязно. Трусы они – менты. И воры! Не должен народ ментов бояться – пусть они от народа прячутся. На нары ментов! На нары!

Дрогнул Алешин паспорт в милицейских пальцах.

– Депутат, вор и продажный мент – враги народа! Покрывают друг друга, гады! Самое время вернуть смертную казнь! Мы не призываем, товарищи, мы ее просто вернем. И скоро!..

Отдали патрульные паспорт, не стали вопрос с пропиской усугублять. Отдали – в сторону смелого крикуна шагнули. Алеша спрятал паспорт, подумал чуток – и за ними.

Кто же там решительный такой?

Далеко идти не пришлось. Слева от входа в метро, где днем цветами торгуют, толпа невеликая. Посреди – парень с мегафоном, над ним полотнище малиновое, тяжелого бархата. Буквы золотые: «Отечество и Порядок».

Покачал головой Алеша, подход оценив. Не ноу-хау, конечно, но весьма доходчиво. Глядишь, и выйдет что-то.

Только зря этот смелый родную милицию поминал. Сейчас, прямо здесь, и повяжут.

– Завтра мы опубликуем список аптек, где торгуют наркотиками. Все они – под ментовской «крышей». Сходите, товарищи, поглядите, как «торчки» поутру собираются, прохода людям не дают!..

А патруль уже рядом, руки к смельчаку тянет. Только опустились руки – шагнули из толпы крепкие парни с знакомыми повязками, загородили дорогу. Золотые крылышки на синем фоне, значки-"поплавки" на куртках. Чуть не присвистнул Алеша. «Десант»! Вот оно что! Интересно, полезут, эти с дубинками в драку, рискнут здоровьем?

Не полезли. Здоровье – оно свое, не казенное.

– Товарищи работники милиции! Если вы – парни честные, если наркотой не торгуете, перед бандитами не шестерите, идите к нам. Что мешает всех бандитов извести? Депутаты, адвокаты и законы. Правильно? Законы мы изменим, депутатов посадим, на адвокатов охоту объявим. А гады всякие, что нас сейчас запоминают и из-под полы фотографируют, пусть знают, что и у нас фотоаппараты есть. И семьи имеются – и у нас, и у вас, и дети в школу без охраны ходят…

Дорожка 13. «Марш Буденного». Слова Н. Асеева Музыка А. Давиденко. (2`44).

Не путать с иными конармейскими песням-сестрами. Эта о том, как «конная Буденного раскинулась в степи». Запись старая и редкая, сама же песня производит странное впечатление. Написанная явно в псевдонародных русских традициях, она слушается как нечто китайское, даже с пентатоникой.

Среда, 6 августа 1851AD. Восход солнца – 7.49, заход – 17.00. Луна –IIфаза, возраст в полдень – 9, 6 дней.

Сорта слоновой кости в зависимости от размера клыков:

1. Дамир – наибольшие клыки (до 10 футов длины).

2. Бринджи ахль – большие клыки очень хорошего качества.

3. Дахар бринджи – мелкие клыки хорошего качества (весом до 20 фунтов).

4. Бахр – клыки весом до 12 фунтов.

5. Клиндже – самые мелкие клыки по 2-3 фунта весом.

6. Машмуш – слоновая кость низкого качества, побывавшая в земле или воде, а также испорченная солнцем. Используется для технических целей, покупать ни в коем случае нельзя.

Сведения эти могут весьма пригодиться во время моего самостоятельного путешествия.

Надеюсь.

Желая восполнить упущенное ранее, вынужден поступиться весьма любопытными подробностями сегодняшнего дня, в том числе результатами осмотра когтя зверя Керит, о чем напишу позже и отдельно.

Итак, разговор с хозяином каравана мистером Зубейром Рахамой, состоявшийся позавчера, то есть в первый день нашего путешествия. Беседа наша действительно очень важна, ибо прямо касается всех моих дальнейших планов.

Не удержусь от воспоминания: во время разговора с Рахамой мне довелось выпить целые три чашки кофе, завариваемого его невольником-арабом по какому-то особому рецепту. Кофе превосходен (мистер Зубейр именует его «аромат Йемена»), но повторять этот подвиг не решусь. Боль в затылке не отпускала до самого вечера – в придачу к моей постоянной спутнице-лихорадке.

Суть беседы с мистером Зубейром проста. Никакие хорошие личные отношения не послужили бы гарантией безопасности в таком путешествии. Для хищника, которым без сомнения является мой добрый знакомый, я и мое скромное имущество (особенно оружие и коленкор) рано или поздно показались бы исключительно законной добычей. Однако, моя давняя дружба с губернатором Капской колонии заставляет даже разбойника проявлять осторожность. Более того, в личном письме губернатор прямо указал, что если со мной что-то случится, и я не вернусь в течение года, мистеру Зубейру придется забыть о торговле не только в британских, но и в португальских владениях. Угроза не пуста: конкуренты Рахамы охотно займут его место и уже предлагают весьма выгодные условия.

Итак, наши интересы совпадают: я хочу вернуться живым, а мистер Зубейр не желает терять доход. Посему все путешествие он весьма предупредителен.

Зная цели моей экспедиции, он поинтересовался, на какое еще расстояние к северу я желаю проследовать. Причина вопроса в том, что через несколько переходов караван остановится надолго – и мое присутствие становится совершенно нежелательным. Рахама аргументировал это начинающейся войной (которую сам же разжег!) и посоветовал вернуться с отрядом, отсылаемым им на юг с грузом слоновой кости.

Я ответил, что для первой из двух моих задач этого вполне достаточно. Мне осталось произвести два или три измерения, после чего можно смело подводить итоги. Данная часть работы будет выполнена. Вместе с тем, вторая задача требует дальнейшего, уже самостоятельного, движения на север, в район, именуемый местными неграми Иривати (Большая вода). Судя по всему, там находятся несколько крупных озер. Для этого путешествия мною и захвачен запас валюты (то есть, коленкора), равно как оружие и боеприпасы.

Мистер Зубейр твердо заявил, что риск для его «дорогого друга» превышает все разумные меры. Одинокий европеец в этих краях обречен, а мое «богатство» (коленкор!) послужит лишь приманкой для разбойников. В погоне за журавлем я потеряю не только синицу, которую уже посадил в клетку, но и самое жизнь.

Есть над чем поразмыслить, особенно если учитывать мое скверное самочувствие. Умереть, не закончив ни одного из дел, было бы очень обидно.

Между тем, сегодняшнее утро ознаменовалось весьма драматическим эпизодом – попыткой переправить небольшой отряд на другой берег встреченной по пути реки, которую местные жители именуют Кофуэ. Переправа завершилось посередине, на стрежне (наскоро построенный плот рассыпался по бревнышку), после чего состоялась отчаянная схватка с местными крокодилами. Чудо, что никто не погиб, но двое негров и араб-охранник были ранены весьма серьезно – и наверняка простудились. Все-таки август – южноафриканская зима.

Крокодилы здесь, как я успел заметить, весьма большого размера, весьма сходные с виденными мною в Судане. Ружейных выстрелов чудища совершенно не боятся. Одно из них умудрилось выползти на берег и столкнуться нос к носу с нашим многострадальным осликом, отпущенным мною попастись по случаю привала. Вмешаться я не успел: крокодил помедлил самую чуть – а затем стремглав убежал обратно в реку. Пораженные арабы из числа охраны подняли дикий крик: «Куджур! Куджур!» («Колдун! Колдун!»), имея в виду явно не перетрусившего крокодила.

Таким образом, вопрос с именем для ослика решился. Наш Куджур его заслужил по праву.

Для меня этот трагикомический эпизод интересен еще и тем, что явившийся с утра пораньше Даймон пересказал его задолго во всех подробностях – задолго до того, как все произошло.

Капитулирую перед очевидностью. Никакая болезнь, никакая лихорадка, никакое раздвоение личности не могут превратить меня в провидца, причем два раза подряд. Даймон так же реален, как и крокодилы в реке Кофуэ. Вероятно, столь неуважаемые мною прежде спириты правы, и мы в некоторых случаях, например, когда чувства обострены болезнью, способны находить контакты с миром духов.

Значит, я общаюсь с умершим? Не желая спрашивать прямо, дабы не спугнуть «гостя», я поинтересовался у вновь явившегося (уже на закате) Даймона, о его самочувствии. Ответ, признаться обескуражил: мой Даймон сообщил, что сидит за столом, пьет кофе (правда, не «аромат Йемена», а напиток неведомого мне «Якова») и чувствует себя превосходно.

Возможно, прав тот, кто считает, будто умершие сами не ведают о своей кончине, воображая, будто жизнь их продолжается. Страшно, если подумать!

Увы, за всеми делами, я так и не успеваю написать о том прекрасном, что вижу каждый миг. Поистине земля миомбо достойна куда более умелого пера, чем мое. Даже самый черствый человек ощутит пробуждения истинного чувства, увидев, как ярко-красное, словно налитое тяжелой кровью, солнце касается верхушек недвижных от жары деревьев мопане. Именно в этот миг над землей, такой же красной, как закат, начинают петь вечерние птицы…

Увы, поэтического дара я лишен. Мбомо спешит заметить, что сие определенно к лучшему, ибо в противном случае, я бы потратил все время экспедиции на сочинение оды в честь первой же встреченной зонтичной акации и винтовой пальмы.

Не знаю, как пальма, а зонтичная акация того стоит.

Небо ясное, туч нет, значит, ночь следует посвятить измерениям. Надеюсь, секстант и на этот раз не подведет.

Дорожка 14. «Lily Marlen». Музыка Норберта Шульца, слова Ханса Ляйпа. Исполняет Сюзи Солидор. (3`23).

Достаточно редкое исполнение легендарной песни в ее французском варианте.

Решил Алеша Лебедев все тайны разом узнать. Не вообще, не в мировом масштабе – в личном. Больно накопилось их: музычка в наушниках, оранжевые пятнышки на экране, телеграмма в мировое пространство, переворот грядущий. Мало? Можно Десант добавить, и ребят под бархатным знаменем, которые «Отечество и Порядок». Кто такие, откуда взялись, из чьей мошны деньги берут?

Заодно и Профессора, Жениного папу разъяснить. Очень уж запомнился.

Понял Алексей: прикоснулся он к чему-то необычному, к такому, что не на каждом жизненном углу встретишь, не у каждой станции метро. Даже не понял – почувствовал. Порознь, по отдельности, все мелочью показаться может, но если разом собрать и присмотреться…

Решить-то решил, только не сразу руки дошли. Учиться надо, на лекции ходить, к семинарам готовится. Текучка, рутина, но куда денешься? В двоечниках, даже в троечниках, которые "D" и "E" по новому счету, пребывать никак не хотелось. И так ничем не знаменит, из демократов выгнали, пусть хоть зачетка прилично выглядит. А преподы смотрят косо, кривятся: мало, что демократ, еще и хулиганить горазд, вся личность в отметинах. Каждому не объяснишь, и слушать не станут.

Отметины, кстати, сходили на диво быстро. И то счастье.

С Варей никого счастья не предвиделось. Даже маленького, на полчаса всего, что порой Алеше выпадало. Как ни бегал, как ни вертелся, а триста гривен не достал. Кое-что раздобыл – как раз, чтобы Варе свет не отключили. Думал, подождет остальное, сережки – не лампочка, и без них прожить можно. Зря думал! У женщин своя шкала ценностей.

Варя ему все обстоятельно пояснила, с примерами. Выслушал Алеша, понял. И то, что без золотых сережек на улицу выходит стыдно, и то, что ему можно больше в заводскую общагу не наведываться.

– Отакый ты, Алеша! Значить, його просить буду…

Вышел Алексей из знакомой комнаты, дверь прикрыл – и двинул длинным коридором к лестнице. Вниз спуститься, паспорт у бабки-вахтерши забрать, и – пехом, через весь город, не оборачиваясь.

Можно и обернуться. Толку-то?

Вот тогда и появилось время тайнами заняться. Больше, считай, нечем.

Как тайну узнать? В книжках про пионеров-героев или про юных сыщиков все просто: надевай темные очки, бороду из мочалы к подбородку клей и начинай следить за врагом. Он на бандитскую хазу-малину, и ты туда же, он в склеп вампирский – и ты вслед за ним. Два раза в надгробие постучать, пароль «Я от Барона Субботы»…

Простой способ, удачный, только еще проще можно. Алексей Лебедев не зря на историческом факультете свои "A" и "B" получал, мудрых преподавателей слушал. А те питомцам своим разъясняли: настоящие тайны никто не ворует. Встречаются два шпиона где-нибудь в Швейцарии, в Давосе, за столик садятся, кофе заказывают – и тайнами обмениваются. Ты ему мобилизационный план, он тебе – медицинскую карточку президента. Даже название есть «шпионская биржа». Шпионы, как и милиционеры, тоже люди, к чему им здоровьем рисковать?

Это тоже годилось, только не было у Алеши в запасе ни мобплана, ни даже пароля к компьютеру Ракетных войск стратегического назначения. И в Давос ехать далеко.

Что остается? Понятное дело, Интернет. Тут совсем ничего не требуется. Заходи в интернет-кафе, очереди дождись, набери в графе «Поиск» «Самая-самая страшная тайна» и доставай флешку. Дискетой не обойтись, слишком много их, самых-самых страшных.

Тут, конечно, возразить можно, даже посмеяться. Интернет не зря «всемирной помойкой» прозван, и тайнам, что по разным сайтам разбросаны, такая же цена. Кто пишет, что американцы на Луне не были, кто клянется, будто наша Земля плоская, словно тарелка, лишь у краев слегка приподнимается. Насчет же глобальных заговоров и говорить не приходится. Мечта психиатра! Скачивай – и диссертацию ваяй, хочешь про шизофрению, хочешь про паранойю. Верно, только секреты, что по шпионским биржам кочуют, немногим качественней. Знающим людям давно известно: не в поиске проблема, в отборе. Сквозь сито просеять, ерунду выбросить. Только прежде чем выбрасывать, сперва набрать следует. Для этого и «помойка» сгодится. Вали кулем, после разберем!

Так Алеша и сделал. Посидел у компьютера час с небольшим, перебросил все тайны на флешку, заплатил шесть гривен с полтиной.

А что теперь? Тайны, считай, в кармане, значит, пора начинать агентурное внедрение. Подумал Алексей Лебедев, достал мобильник…

С Хорстом, который Die Fahne Hoch, возле памятника Шевченко встретились, что на Сумской улице. Приметный памятник, не спутаешь. Стоит Кобзарь, хмурый весь, кулачища сжаты, в вокруг – толпа. Слева – гайдамаки-разбойники с косами, справа – комиссары с трехлинейками. То ли в бой их сейчас поэт поведет, то ли наоборот, разом кинутся, чтобы Кобзарю линию партии разъяснить.

Днем еще ничего, а вечером, как сумерки сгустятся, и подходить страшно.

Под одним из комиссаров, который в буденовке и шинели, Хорст и стоял. Тоже при полном параде – повязка с «крылышками» на рукаве, военная куртка, только не черная, чекистская, а камуфляжная, в желтых пятнах. «Поплавка» на груди нет – не положено. Его только те десантники носят, кто в настоящем десанте служил, армейском.

Вот и первая польза от «помойки». Разъяснили!

Увидел Хорст Алешу, улыбнулся, шагнул вперед. Бывший демократ Лебедев тоже вежливость соблюл, уголками губ дернул.

Пора! Что говаривал товарищ Ленин? Оборона есть смерть вооруженного восстания?

– Привет, Алексей! Ты как в целом?

– Полный восторг, Игорь! Смеюсь и плачу. Выходит, я – самый главный провокатор? Что у вас на сайте написано, а? «Драку затеял активист так называемого „демократического движения“, известный своими провокационными выступлениями…» Чего только фотографию не повесили? Прислать?

– Б-блин! Реально? Ну, это точно без меня. Я слышал, что тебя твои же либерасты…

– Ага. Куды хрестьянину податься? Я не знал, что вам Суржиков информацию подкидывает.

– Фу ты! Сегодня же исправим, обещаю. Сам понимаешь, Алексей, дураков реально много.

– Откуда же умным взяться, Игорь, если людям по ушам звуками разной частоты лупить? СИС – первый шаг в дом Хи-Хи!

– А-а… О чем ты?!

– СИС – состояние измененного сознания. Наступает вследствие того, что мозг начинает работать на частоте, равной разности двух поданных частот. На левое ухо одна, на правое – совсем другая. Бинауральный ритм, если по-умному. А музыка, всякие «Ad astra» Яна Хайза – для маскировки и лучшего усвоения. Кто это изобрел? Доктор Менгеле?

– Не Менгеле… Мы с Женей не хотел тебя в больницу отвозить. Не помогли бы тебе там, зеленкой бы помазали – и ментов кликнули. В СИС мы тебя не вводили, разве что очень ненадолго. Это считается реально безопасным… Слушай, Алексей, может, ты лучше с Профессором поговоришь?

Дорожка 15. «Песня про маршала Тито». (2`26). Авторы и исполнители неизвестны.

«Друже Тито – наше знамение». Типичный культ личности – с хором и распевами. Но слушается приятно

Каменная арка, по бокам коринфские колонны, сбоку надпись – поврежденная, несколько букв осталась. Кладка приметная, римская, первых веков нашей эра. Слева и справа – деревья в густой темной листве…

Отвел Алексей взгляд от фотографии, вновь на Профессора посмотрел. Кивнул:

– Это я понял. А чего не понял, в Сети нашел. «Pain Control» и «Cable Car Ride» – медицинские программы, институт Монро разработал, в Штатах который. Боль снимают, нервы успокаивают. Сейчас их на дисках продают. Комплект – шестнадцать штук, безопасность гарантирована.

Теперь и Профессор кивнул, одобрительно весьма.

– Сами нашли? Вы, Алексей, молодец. Да, вполне безопасно, но действие весьма поверхностное. Поэтому и советовал к врачу обратиться. Значит, вы не бинаурального ритма испугались?

Когда я человеком беседуешь, в глаза смотреть не стоит. Взгляд – точка в разговоре. Не станешь же все время точки ставить! Поэтому лучше всего на ухо или на плечо собеседника поглядывать, а порой и вовсе взгляд отводить на секунду, другую. Как перебивка в телерепортаже.

Эту нехитрую премудрость Алексей, конечно, знал. Поэтому и на фотографии, что в комнате развешаны, посматривал. Жилье – отражение человека, а тут, считай, родство душ. Что ни фото, то древние развалины. Как историку удержаться?

…Там арка, а на этой дом целый в четыре этажа. То есть, не целый, только стена. Окна огромные, по бокам – колонны, тоже коринфские. Где же это? Не Херсонес, конечно, не Ольвия. И, кажется, не Рим. Спросить?

– Нет, не испугался. Просто… Зачем это нужно, Профессор? В Сети говорят, что некоторые программы с бинауральным ритмом, предназначены для путешествия в… в другие миры. Роберт Монро даже книжки об этом писал.

Профессора Алеша решил так и называть – Профессором, не по имени-отчеству. Если Хорсту-Игорю, позволено, то, может, ему тоже?

Попробовал – получилось. Профессор не возражал, принял, как должное.

Беседовали они в той же комнате, большой, с фотографиями, где и познакомились. Один на один – у Игоря важные дела оказались, Женя к матери поехала. Алеша не то, чтобы расстроился, но…

Пока они к Профессору на Красношкольную добирались, Хорст рассказал по секрету: Профессор с женой давно в разводе, Женя у матери живет, но у отца бывает чуть не каждый день. Не секрет это, конечно, но усугублять не стоит.

Алеша, которому слово «усугублять» в исполнении Хорста Die Fahne Hoch, чрезвычайно понравилось, твердо обещал. Не будет, даже пытаться не станет.

Итак, Жени не дома случилось. А ведь именно она все затеяла: с музыкой, с картинками, с напитком из дерева гинкго двулопастного.

И вообще, почему бы не пообщаться, если повод есть?

– Писал Монро книжки, – Профессор дернул губами, пружинисто встал, повел плечами. – У меня где-то…

К Профессорской внешности Алеша уже успел присмотреться. И выводы сделать. Крепкий дядька, несмотря на годы, энергичный, расслабляться себе не дает. Лицо вполне кастовое, со слесарем не спутаешь, даже если очки снять. Вот только бородка… Ерунда как будто, но без нее Женин папа на обычного профессора бы походил, а с нею – действительно Профессор. Не кличка даже, не прозвище, а тайное имя, не для посторонних.

– Сейчас!

Вышел Профессор, Алешу наедине с фотографиями оставил. Можно снова изучать. Видел он такую арку! Не вживую, конечно, но видел. То ли, в учебнике, то ли в кино. Арка, кажется, на улице стоит, там туристский маршрут проложен…

– Эфес, – Профессор, оказывается, уже вернулся и даже успел сообразить, куда гость смотрит. – Безобразная реставрация, залили бетоном – и все. Погубили памятник! Кносс на Крите, впрочем, еще хуже, смотреть не на что… Вот!

«Вот» – это книжка. Прежде чем в руки взять, Алеша не удержался, завистливо вздохнул. «Смотреть не на что!» Эфес, Кносс… Он бы не отказался! Ладно, что там с книжкой? Ничего особенного, обложка мягкая, буквы цветные. R. A. Monroe «Ultimate Journey». Это как? «Окончательное путешествие»? Куда, простите?

– У него еще есть «Далекое путешествие», – Профессор чуть улыбнулся. – Но это самая известная. Видите ли, Алексей… Я занимаюсь среди прочего, изменением общественного сознания в кризисные эпохи. Одна из тенденций – научная мистика, создание квази-религий. Роберт Монро усовершенствовал методики применения бинаурального ритма, создал программы для восстановления сна, снятие усталости, в некоторых случаях, боли. СИС, о котором вы упомянули, нечто вроде легкого гипноза, ничего особенного…

Алеша кивнул понимающе. Само собой, ничего особенного. И картинки Эшера, и оранжевые точки, и телеграмма в Никуда. Но спорить не стал.

– Монро не ограничился лечебными программами. Он заявил, что изобрел методику выхода в астрал, в какое-то «над-Пространство», в мир чуть ли не духов.

– А-а… А это не так?!

Не то, что будущий историк Лебедев был твердым материалистом. Какой материализм в XXI веке! Но когда прямо тут и сразу!

Какую именно программу вы ставили Алексею? Надеюсь,не«Gateway Experience»?

– Это уже мистика, – Профессор вновь усмехнулся. – Как раз тот шажок, который превращает науку, пусть и сомнительную, в религию. Адепты Монро верят, что его методика позволяет не только выйти за пределы тела, но и жить вечно, общаясь с умершими, с духами, с высшими сущностями… Сложилась секта, настоящая Церковь Монро. Вот я ее и, так сказать, препарирую. Диски достал, чтобы изучить вопрос вплотную. Между прочим, сон действительно восстанавливает… Женя, конечно, не должна была ставить на вас эксперименты…

– Я не в обиде. Помогло же!

Алеша усмехнулся в ответ, откинулся на спинку кресла. Теперь можно и в глаза посмотреть – точку поставить. Правда, ни про картинки, ни про «телеграмму» Профессор ничего не сказал, не намекнул даже. Спросить? Или лучше Монро почитать?

– Это все, конечно, интересно, Профессор. Только вот… Вы про переворот говорили – мол, готовится. А я недавно кое-что видел, прямо у метро…

– Переворот – не обязательно танки на улицах. Такое сейчас только в Африке встретишь. А вот «ползучая» модель у нас сработает. Знаете, как бывает? Начинают бороться, с террором, с коррупцией, с незаконными формированиями. С Десантом, например. Ограничение свободы слова, передвижений, печати. Само собой, временное… В таком деле очень нужны камикадзе. Вы, Алексей, так сказать, засветились, о вас начали говорить… Может, обойдется, но вероятна и какая-нибудь гадость. Вы человек взрослый, учить вас нечего. Только зачем влипать во всякое, извините…

– Да… Конечно… Профессор, я спросить хотел. Вы – философ, общественной психологией занимаетесь, разными культами… В списке ваших публикаций есть две статьи про Ричарда Макферсона, английского путешественника…

– Шотландского. Англичан Ричард Макферсон не слишком жаловал. Тут, Алексей, не философия, даже не история. Скорее, элементарное чувство справедливости.

Дорожка 16. «Ой, у лузи червона калина». Исполняет хор имени Верёвки (3`03).

Гимн украинский сечевых стрельцов. «Марширують наши добровильци у кривавий тан – Украину ридну визволяти з московських кайдан»

Четверг, 7 августа 1851AD. Восход солнца – 7.47, заход – 17.02. Луна –IIфаза, возраст в полдень – 10, 6 дней.

Измерения, в том числе определение точки нахождения и высоты над уровнем моря, были вполне успешны. Тому способствовали чистое, истинно зимнее, ночное небо и безотказные инструменты. Мысленно я еще раз поблагодарил умелых мастеров и моих друзей, чьим рекомендациям я следовал при покупке снаряжения.

Ночное небо Южной Африки поистине невероятно. Долго не мог я притерпеться к непривычным созвездиям, к отсутствию путеводной Полярной Звезды и родных с детства Медведиц. Теперь же стало обычным искать Южный Крест между созвездий Центавра и Мухи. Я не слишком увлечен мистикой, но в том, что Крест осеняет именно Южное полушарие, определенно есть некий высший смысл.

Полярная звезда, столь роскошная в небе Шотландии, даже не показалась над горизонтом. Из всей Малой Медведицы рассмотрел я лишь маленькую звезду Тубан.

Юпитер, моя планета, вчера ночью был в созвездии Девы, между звездами Спика, Хизе и Аума. Я призвал его в свидетели свершившегося: моя работа закончена. Для полной убедительности необходимо произвести еще несколько измерений, но главное сделано.

Галилей воскликнул: «Она вертится». А что сказать мне? «Она – блюдце»? Плоское блюдце с приподнятыми краями? Ночью я чуть не закричал это, рискуя перепугать моих сонных спутников.

Центральная часть Южной Африки имеет вид плоского блюда с приподнятыми краями, обрывающимися к океанам. Внутри нее нет песчаных пустынь, поглощающих воду рек, как считалась прежде. Напротив, речная система центральной части Южной Африки весьма развита, земли покрыты лесами и травами и густо заселены.

Наиболее крупная река – Замбези. Севернее ее присутствуют несколько крупных озер, еще не виденных европейцами.

Перечитав сии гордые строки, я подавил невольный вздох. Открытие острова, целого континента, просто реки или озера, не нуждается в толковании. Но что нашел я? Едва ли даже грамотный человек, не знакомый с проблемами географии, сумеет меня сразу понять. Ричард Макферсон, шотландец из Эдинбурга, открыл южноафриканское «блюдце»… Пусть так. Вместе с тем, рискну заметить, что африканские реки и озера уже тысячи лет ведомы людям. Их нынешнее «открытие» является таковым лишь для европейцев. А вот окинуть взглядов всю страну, понять, какова она пред ликом Господа, взирающего на Землю с Небес…

Гордыня? Гордыня, конечно. Юпитер, во всяком случае, глядел хмуро.

Мбомо, узнавший о причинах моей радости, деловито заметил, что теперь я имею не только полное право, но даже обязанность вернуться в Европу. Это так, «блюдце» мало стоит, пока о нем не узнают в Королевском Географическом обществе. Еще недавно мои планы входило именно завершение исследований и скорейшее их опубликование.

Однако же, ныне обстоятельства переменились.

Об этих обстоятельствах я вволю рассуждал весь сегодняшний день, восседая на невозмутимом Куджуре. Караван двигается без особых происшествий, если не считать таковыми виденный нами львиный прайд, погоню нескольких негров за антилопой, завершившуюся полной неудачей горе-охотников, и встреченные прямо у дороги людские скелеты. Увы, не столь редкое зрелище.

Некоторые из виденных сегодня животных и птиц достаточно редки, например, лошадиные и черные антилопы. Впервые за долгое время заметил серых птиц-медоуказчиков, кои характерными криками зовут к гнездам диких пчел.

Между прочим, Мбомо, чье знакомство с европейской цивилизацией не было слишком приятным, советует по возвращении нанять безработного репортера, дабы тот за невеликую мзду написал книгу «Невероятные и опасные приключения в Южной Африки» со всем, что так любит читатель: описанием охот, боев с каннибалами, загадочных развалин и, конечно, страстных чувств местных дикарок. Мне же останется вставить точные названия рек, озер, деревьев и зверей, равно как популярное изложение истинных научных открытий.

Мбомо всегда отличался здравым смыслом и практичностью. Посему нимало не заинтересовавшись проблемой «блюдца», он в то же время прямо-таки зачарован страшным и загадочным зверем Керит-чимисет.

Наш трофей мы изучили досконально. Прежде всего, он подтверждает очевидное: некий крупный, неведомый науке хищник действительно существует. Насколько он тождественен легендарному Кериту, иной вопрос.

Слухи о Керите пока не достигли Европы, где предпочитают спорить о Морском Змее и чудище из хорошо мне знакомого озера Лох-Несс. Вместе с тем, в Африке, особенно вдалеке от побережья, о Керите знает почти каждый. Доктор Ливингстон даже составил со слов туземцев его описание. Воспроизвожу по памяти.

Керит своим видом и телодвижениями напоминает большого медведя (около 4-5 футов в плечах). Спина сильно поката спереди назад, поскольку задние ноги значительно короче передних. Лапы стопоходящие, когти невтяжные и очень длинные (до двух дюймов и больше). Морда удлиненная, уши маленькие, хвоста нет или он незаметен. Ляжки и крестец зверя бесшерстны или покрыты гладким и коротким волосом. На ходу Керит косолапит. Очень опасен, нападает на домашний скот и людей, коих часто скальпирует (!).

Присутствие неведомого науке животного в глубинах Африки вполне вероятно. Но еще вероятнее существование многочисленных сказок, специально сочиняемых неграми для доверчивых европейцев. Лично я не верил в Керита по наипростейшей причине. Судя по описанием, это какая-то разновидность африканского медведя. Не в том беда, что медведи в Африке не обитают, важно другое. Закономерность развития биологических видов проста: крупные особи на севере и мелкие – на юге. Африканский медведь должен быть куда мельче своего европейского собрата.

Теперь все сомнения разрешились. То, из чего сделан нож – не медвежий коготь. И если это останки Керита, значит, перед нами нечто совсем иное, однако, более чем реальное.

Мой Даймон, кажется, сполна оценил значение моих выводов о «блюдце». Он даже добавил, что на севере находятся не только несколько больших озер, но и уникальный по размерам водопад, именуемый местными неграми «Моси Оа Тунья», что означает «Гремящий Дым». Хотел бы я знать, откуда он, обитатель мира теней, черпает эти сведения! О звере Керит Даймон также слыхал, однако же, в его существование не верит. Он даже сравнил рассказы о Керите с баснями о каком-то «йети», оказавшимся, как выяснилось, человекоподобной обезьяной (!), живущей в Гималаях. По поводу же когтя Даймон предложил рассуждать в духе бритвы Оккама и не придумывать неведомых чудищ, которыми мир и так полон.

Между прочим, Даймон, поздравив меня с открытием «блюдца», первым делом посоветовал немедленно возвращаться, дабы, как он выразился, не искушать Судьбу.

Возможно, в этом он прав. Прав и насчет зверя Керит – в философском смысле. Но коготь конкретен и не допускает никаких метафизических толкований.

Таким образом, подтверждаются рассказы о том, что является второй и главной целью нашего путешествия – о стране Миомбо-Керит.

Дорожка 17. «Конармейский марш». Музыка братьев Покрасс, слова А. Суркова. Исполняет ансамбль Александрова. (2`18).

«Помнят псы-атаманы, помнят польские паны конармейские наши клинки». Великолепная песня в великолепном исполнении.