Возвращение Алдышев Виктор

Анна вздохнула, постояла ещё секунду, справляясь с эмоциями, и вернулась в конференц-бокс. Костя стоял за столом, упираясь локтём в стеклянную поверхность, рисовал карандашом на интерактивной карте местности. Прокладывал маршрут. Бестужев стоял в углу помещения у стола с чайником и кофе-машиной, мешал в пластиковой кружке горячий напиток.

– С сахаром? – спросил он Анну.

– Да.

– Сколько?

– Два.

Дмитрий бросил два сахарных кубика в кофе и протянул кружку женщине:

– Держите. Извините за резкость в присутствии командира, Нют. Но иначе он бы вашу кандидатуру не одобрил.

– Я тоже не одобряю мою кандидатуру, – резко сказала Лазарева и сделала глоток.

Аромат кофе на мгновение заставил забыть о недовольстве. Бестужев улыбнулся, глядя на её подобревшее лицо.

– Я читал ваше дело, – сказал он. – Что вам колят? Бефол?

Анна удивлено вскинула брови:

– Так вы знали?

– Конечно, – ответил Дмитрий.

Костя за столом оторвался от карты, внимательно взглянул на Лазареву. Он тоже знал. Как и запрещённую к разглашению информацию о лечении фобий у солдат. Но Бестужев, похоже, сейчас всё расскажет.

– Это фикция, – произнёс Дмитрий.

– Не поняла вас, – удивилась Анна.

Костя окончательно оторвался от карты, сел за стол, глядя на обоих собеседников. Всё, Бестужев начал сливать информацию для служебного пользования. Хочет добиться доверия Анны. Эх и дурак, сказал бы ей правду просто…

Лазарева смотрела на майора вопросительно.

– Вам колят глюкозу, витамины, может лёгкое успокоительное, – объяснил Бестужев. В случае действительной опасности нервного срыва ваш доктор колет наркотики. Чтобы убрать страх.

Анна так и стояла с кружкой кофе в руке и удивлением на лице.

– Вы можете отказаться от процедур, – подтвердил Дмитрий. – На самом деле они вам давно не нужны. За полгода психика человека в состоянии адаптироваться практически ко всем к новым условиям жизни. Вы уже справились с фобиями.

Костя улыбнулся, но Анна нахмурилась, глядя на Бестужева.

– Интересное заявление, – произнесла она.

Ежедневные инъекции специальных препаратов вводили, как временную меру, чтобы предотвратить нервные срывы у солдат, но если майор говорит правду, то сейчас используется эффект плацебо.

Лазарева помолчала и наконец заметила:

– Вам, видимо, легко это говорить, товарищ майор.

– В неформальной обстановке, можно Дмитрий, – сказал тот.

Анна подумала, прежде чем принять это предложение, но всё-таки кивнула:

– Хорошо, Дмитрий. Вы ничего не боитесь. Правда то, что говорят о вас? Полное отсутствие страха?

– Нет, – покачал головой Бестужев. – Отсутствие страха – это болезнь, а в моем случае… – он на мгновение замолк, потом усмехнулся: – Я слишком сильно хочу победить их, Нют. Я так сильно хочу этого, что не боюсь ни мегов, ни их грёбанного Альфу, ни их хозяев. Когда они вернутся, чтобы проверить как дела у их стада, их будет ждать большой сюрприз.

Анна внимательно изучала выражение лица Дмитрия. Что-то ещё было за этой ненастоящей улыбкой. Напряжённые мышцы лица выдавали злость. И яркие карие глаза щурились. Он словно что-то вспоминал, говоря эти слова. Что-то будило в нём ярость, пересиливающую страх.

Лазарева тяжело вздохнула. Спорить с майором было бессмысленно. Он не отменит решения. Никогда и ни в каком вопросе ещё не отменял, с чего бы сейчас? Но а, насчёт уколов…

– Вы не правы насчёт меня, – сказала она. – Мой взвод спокойно спит после каждого задания, а я вижу кошмары. И теперь понятно почему.

Анна сделала последний глоток, выбросила пластиковую кружку в мусорное ведро.

– Пока не поздно возьмите другого техника. Я поставлю под угрозу всю операцию.

Дмитрий внезапно улыбнулся:

– Ну, хорошо, Нют. Если вы не справитесь, то кого отправите вместо себя?

Лазарева вздрогнула. Бестужев сформулировал вопрос именно так: кого вместо себя? И это внезапно загнало в угол. Анна осмысливала возможный ответ. Оформился только один: она старший техник, она лично собрала почти всё оборудование, предназначенное к операции. Её ребята обслуживают базу или точки по наблюдательному периметру, но с опергруппой Бестужева и Багирова сработалась только она. Знает всех ребят по именам, и даже, чёрт возьми, по характерам.

Пинок, в буквальном смысле, для ускорения Гурьеву, чтобы быстрее поднимался, отвешивался лично ею самой не раз. Но зато на него можно было потом пару сумок навесить. Гриша вес не замечал. После разгона, уже не тормозил. У Никитина реакция лучше всех – пригибал головы техников за миг до разлёта осколков. Рома Конев – молодец, первый выходил прикрывать, если приходилось бежать по открытому участку. Уже даже не обсуждалось. Багиров только успевал крикнуть: техника прикрыть! И было понятно кому это адресовано.

– Ну? – Дмитрий внимательно смотрел на Анну.

– Чёрт… – прошептала она, ещё обдумывая.

Она точно не имеет права послать кого-то вместо себя. А Бестужев никогда не принимает необдуманных решений.

– Нют, понятно, почему ты должна быть в команде? – спросил он.

Лазарева кивнула:

– Понятно.

Она даже не заметила, что майор перешёл на «ты».

– Выезжаем завтра в восемь, – сказал Дмитрий.

Анна стояла ещё мгновение:

– Есть, товарищ майор. Разрешите идти?

При этом вопросе Бестужев засомневался. Не хотелось отпускать Лазареву так быстро, ещё есть время подержать её рядом, но…

– Идите, лейтенант, – разрешил Костя.

Все вопросы выяснили, пора отпустить девушку на отдых. Тем более что времени на него мало, а Дмитрий его в своих планах вообще не учитывает.

Лазарева быстрым шагом покинула конференц-бокс.

Костя проводил её взглядом, и посмотрел на Бестужева:

– Ты уверен?

Тот подумал секунду, но ответил утвердительно:

– Уверен.

Потом сел напротив, оглядывая линию маршрута, нарисованную Багировым.

– Она в норме, просто ещё не поняла этого, – добавил Дмитрий.

– Это улей, Дим, – заметил Костя, – даже я не в норме. Мы можем завтра оттуда не выйти. Если войдём вообще…

– Ты сам-то кофе будешь? – Бестужев легко перешёл на менее тревожную тему.

– Буду, – Костя бросил карандаш на стол и отправился к кофе-машине. – Кто откажется-то?

Он налил себе напиток, сделал глоток, и насмешливо взглянул на Дмитрия:

– Лучше бы просто сказал ей, что она тебе нравится.

Бестужев помолчал, обдумывая ответ.

– Не вовремя, – наконец выдал он.

– Не вовремя, – Костя усмехнулся. – Ну, ты молодец. А если тебя завтра сожрут?

– Вот именно. Пусть пока так рядом побудет.

– Ты о живом человеке говоришь, – нахмурился Багиров. – А так слышится так, будто о новых часах.

– Завтра присматривай за ней, – внезапно сказал Дмитрий.

– Да я вам пастух что ли? Овцы, блин… – взъелся Костя.

– Присматривай за ней, – серьёзно повторил Бестужев.

– Я присмотрю, – без сомнений ответил Багиров. – Не потому, что просишь, а потому что она член моей команды. Но ты заканчивай так относиться к людям.

Дмитрий согласно кивнул.

5.

Взвод техников поднялся в пять, за час до подъёма. На подготовку выезда команды главного учёного нужно было дополнительное время.

Анна размещала в сумках радары, планшеты, батареи, ремонтный комплект и «билет в улей» от майора Бестужева. Все устройства вместе со штатными шлем-противогазами десантников принесли с утра в мастерскую. Так что техники толпились у стола и при этом мешали Лазаревой собраться с мыслями.

Она даже не успевала думать о том, почему трясутся руки, в темпе проверяя каждое устройство на диагностической платформе. Ей надо было знать, как оно устроено до мельчайших деталей. Если что случится – чинить ей. Плюс к этому камуфляжу шло специальное программное обеспечение. Его нужно было установить на два полевых наручных компьютерных планшета, чтобы контролировать работу устройств. Но этим сейчас занималась Галя Понева вместе с парой ребят.

– Если всё это будет работать внутри улья, конечно… – доносилось до уха Анны. – И если зайти успеют.

– Так, мать вашу! – рявкнула Лазарева. – Без вас тошно!

Техники умолкли. Да, последнее, что можно было сделать сейчас – это окончательно придавить лейтенанта сомнениями.

– Всё нормально будет, – Галя подошла к Анне. – Бестужев, хоть и вредный, как скотина, но он не ошибается. А этот камуфляж ему собрали инженеры генлаборатории, так что накладок быть не должно.

– Всё, лейтенант, упаковались, – доложились техники.

Как раз за секунду до того, как в расположение заглянул дежурный:

– Лазарева! «Алмаз» готов к выезду, как тут у тебя?

– Готова, – ответила Анна. – Три минуты.

На столе стояли две готовые сумки.

– Всё в машину, – кивнула Лазарева своим ребятам и побежала одеваться в новую форму.

Помимо шлемов весь камуфляж включал комбинезон с капюшоном и подшлемником, пропитанный изолирующим раствором и выкрашенный в чёрно-сине-фиолетовые цвета под расцветку улья, а также специальный бронежилет, рассчитанный на удар двадцатисантиметрового когтя по касательной.

В обычной тканевой одежде без пропитки возле улья делать было нечего. От изолирующего противогаза в камуфляже тоже отказались. Лицевая часть ограничивала восприятие окружающей среды и звуков, уменьшала поле зрения. Плюс вместе с баллоном и всей дополнительной амуницией он существенно добавлял вес десантнику, а это была прямая угроза выносливости и скорости. Да и время использования – всего три часа, было неприемлемо.

Так что использовался шлем со встроенным противогазом, к которому Анна присоединила принципиально новую систему обратных фильтров – «хамелеон». В обычном противогазе выдыхаемый воздух выходил наружу, но в улье категорически было нельзя выдыхать. Биологическая защита, нацеленная на распознавание людей, реагировала на всё. Выдыхаемый углекислый газ, запахи, частички кожи, да чёрт его знает на что ещё. Поэтому «хамелеон» должен был произвести фильтрацию выдыхаемого воздуха, собрать данные о составе среды вокруг своего объекта и отслеживать, чтобы этот состав не менялся. Если воздух покажет присутствие человека, специальные всасывающие форсунки должны очистить зону вокруг объекта.

Лазарева оделась, взяла оружие, свою личную сумку техника, и побежала на улицу.

Армейский внедорожник «тигр» стоял перед воротами. Десантники уже загрузились. Костя, увидев Анну, призывно махнул ей рукой. Напротив него как раз осталось свободное место сразу за передним креслом, где сидел Бестужев. Лазарева быстро поднялась в салон, села, убрала оружие в держатель на боку сидения.

Майор обернулся к ней:

– Как настроение, Нют?

– Мы вроде не в неформальной обстановке, – заметила Анна. – Лейтенант Лазарева.

– Хорошо, лейтенант, – согласился Дмитрий.

На приборной панели машины зажёгся дисплей видеосвязи с оперативным центром – вагончиком, окружённым антеннами и станциями дронов, расположенным в самом центре огороженного восьмиугольника базы. На экране возникло лицо старшего группы наблюдения лейтенанта Самойленко и полковника Матвеева за ним.

– Майор, центральный командный пункт управления округа только что присоединился к наблюдению, – произнёс Самойленко, – генерал Королёв на связи. Хочет с вами поговорить.

– Давай, – кивнул Дмитрий.

На дисплее появился трёхъярусный зал ЦКП штаба округа в Екатеринбурге. Генерал Королёв находился не у себя в кабинете на втором уровне, а возле операторов. Светился центральный экран во всю стену и мониторы на рабочих местах.

Полковник Мун со своей группой тоже был здесь. Ребята прикатили себе кресла, чтобы разместиться за операторами. Так было удобно видеть всё, что происходит на экранах.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – Бестужев засмеялся, осмотрев обстановку в ЦКП. – Зря собрались, дальше улья всё равно ничего увидите. У периметра связи не будет.

– Доброе утро, майор, – сказал Королёв. – Будем сопровождать вашу операцию, сколько сможем и докладывать в генштаб в реальном времени. Ты знаешь, сколько народа сейчас на вас смотрит?

– Примерно, – ответил Дмитрий. – Мы готовы. Дайте добро.

Королёв молчал секунду, потом кивнул:

– Добро, майор. Удачи.

Анна посмотрела из машины на улицу, тяжело вздохнула:

– Да, сбежать уже не выйдет.

Костя услышал это, улыбнулся.

– Всё пройдёт нормально, – ободряюще сказал он.

Дмитрий дал команду водителю:

– Поехали.

6.

Толстое полотно ворот отъехало в сторону, открывая дорогу в жёлто-зелёную степь с неровной линией горизонта, лежащей на холмах. Сейчас, ранним утром, небо вдалеке оставалось тёмным, а над головой уже разливался прозрачно-золотой свет встающего солнца. Бетонное ограждение базы было выстроено с учётом его восхода и захода, чтобы светило не било в глаза выезжающим утром, и не мешало возвращаться домой вечером. Так что сейчас, в проёме между бетонными стенами была только спящая степь.

Машина выехала и отправилась по накатанной пыльной дороге. В салоне шли переговоры оперативного штаба с полевыми группами:

– «Вишня-2», «Алмаз» выехал. Вы на месте?

Огневой взвод уже должен был занять позицию в пяти километрах от улья.

– «Вишня-2» на месте, – ответили по рации.

– Приступайте.

Тихое утро взорвалось. В чистом поле далёкая канонада раскатилась, словно грозовой гром. РСЗО «Смерч» били по цели не меньше десяти минут. Минимальное время, необходимое для пробивания панциря и отхода с огневой точки. Наконец всё стихло, и блаженно быстро вернулась тишина.

Дмитрий внезапно обернулся к Анне, внимательно взглянул на неё.

– Видели кошмар сегодня? – спросил он.

Лазарева отрицательно покачала головой.

– А что вам снится? – дополнил Дмитрий вопрос.

Анна не удержала вздох недовольства. Чувством такта Бестужев не обладал. А может, специально влезал в душу без разрешения.

– В моих я вижу, как Альфа рвёт меня на куски, – произнёс он.

Лазарева вздрогнула.

– На много кровавых кусков, – спокойно говорил Дмитрий, – потом ест их по одному. Я чувствую, что мне больно. Чувствую, как исчезаю.

Он так и смотрел на женщину вполоборота, не теряя зрительный контакт. Видя, как меняется выражение её лица, вместе со сменой гнева на милость.

– И как всё заканчивается? – просила Анна.

– Я просыпаюсь, – улыбнулся Бестужев. – А что у вас?

Лазарева покачала головой, не желая отвечать, но…

– Ничего конкретного, – произнесла она, неожиданно для самой себя, – просто тону в какой-то синей жиже, не могу дышать. А они тянут меня, скручивают…

Анна передёрнула плечами от воспоминаний последнего такого сна. Просыпалась она от судороги с болью.

– Надо стрелять, – внезапно сказал Дмитрий.

– Что? – не поняла Лазарева.

– В следующий раз перед сном положите рядом оружие и смотрите на него. Мозг запомнит этот образ. Во сне сможете вызвать его и начинайте отстреливаться, а потом плывите. Наверняка среди моря жижи будет твёрдый остров.

Несмотря на серьёзность тона, Анну неожиданно разобрал смех:

– Да вы издеваетесь, майор?

– Нет, – Бестужев окончательно обернулся к ней лицом. – Это репетиционная терапия. Любой кошмар, даже самый нелепый или неточный можно разобрать на отдельные элементы и реструктурировать по своему сценарию.

– Да я знаю, – смеялась Лазарева, – просто пока не приходила мысль перестрелять их.

– Ну… попробуйте, – улыбнулся Дмитрий. – Поверьте, эффект будет.

Никитин сбросил скорость. В поле по правую сторону было видно пересекающие его КАМАЗы. Огневой взвод с позывным «Вишня-2» из трёх машин покидал позицию. Они выехали на дорогу позади десантников, приветственно посигналили фарами и отправились на базу.

Ландшафт впереди изменялся на пологий подъем, с высшей точки которого уже открывался вид на улей, так что Никитин свернул с дороги к ближайшим саксаулам.

Сухие деревца на этом маршруте пока оставались контрольной точкой. Здесь стояла автономная станция дальнего наблюдения – камеры с высоким разрешением на семиметровой мачте и датчики движения. Тут можно было оставить машину. Дальше на транспорте нельзя, следующие три километра только на своих двух.

Десантники одели шлемы, подключили «хамелеоны». Лазарева и Бестужев ещё пару минут разбирались с оборудованием. Сигнал с радаров, видео с камер в шлемах и личных датчиков десантников во время операции должны будут записываться на два наручных планшета у Анны и Дмитрия. Так меньше риск потерять данные. Если один планшет выйдет из строя, или кого-то не досчитаются на выходе… всё записанное в улье, останется на втором.

– Приоритет – доставка собранных сведений на базу, – жёстко сказал Бестужев группе. – Последний живой забирает любой из планшетов.

Убедившись, что камуфляж полностью функционален и оборудование готово, Дмитрий дал добро на начало операции:

– Костя, выдвигаемся.

Багиров кивнул своим, и десантники трусцой побежали на верхушку песчаного холма, там легли на землю. Лазарева задержалась, навешивая на спину сумку, но быстро догнала их.

С гребня, наконец, открылся вид на грандиозное инопланетное оборонительное сооружение биологического происхождения – ИОС (БП). С лёгкой руки военных – улей. ИОСом его никто не называл. В центральной части оно имело круглую форму, напоминающую перевёрнутое блюдце. К внешним границам приобретало форму бастионного сооружения, похожего на звезду из-за прорастающих сквозь землю треугольных укреплений. Высокие вертикальные отростки, напоминающие смотровые башни, расположенные в центре и по периметру, источали едва заметный свет. На их поверхности вспыхивали разряды тока. Эти электро-отростки выполняли функцию камуфлирующего экрана. Связанные в единую сеть, они создавали на всей территорией гнезда пришельцев радиопомехи высокой плотности и магнитное поле. Именно поэтому нельзя было пролететь непосредственно над ульем. Электроника отказывала мгновенно. С ракетами и любым современным вооружением, имеющим электронную начинку, происходило именно это.

Башни служили также для генерирования электромагнитного импульса, способного вырубить средства нападения людей за десятки километров от внешних границ ИОСа.

Но главную опасность представляли стержни – вытянутые под углом отростки, размещённые набором по двадцать штук в каждой точке. Они опоясывали купол в несколько рядов. Это было оружие улья – устройство термо-светового удара. В зоне его поражения при выбросе бело-огненного облака не оставалось ничего живого, наверное, даже бактерий.

Недалеко впереди на фиолетово-синей поверхности виднелся участок, по которому била артиллерия. Там темнел провал с рваными краями.

Улей допускал такие незначительные атаки. Видимо, чтобы не тратить ресурс ударно-инерционной волны, которая исходила от всей его поверхности. Устройства её генерирования находились под куполом, и пока увидеть их не удалось.

Панцирь уже восстанавливался. Место, повреждённое взрывами, покрывалось строительной субстанцией.

– Охраны нет, – произнёс Костя, оглядывая периметр через оптику шлема.

Улей наблюдали уже три месяца. В период восстановления разрушений патруль появлялся в обычном режиме – раза два, три в сутки. Чаще не имело смысла, поскольку внешняя защита не допускала никого ни к повреждённым секциям, ни к любому другому участку.

– Двинулись, – приказал Багиров, и все побежали к провалу.

С каждым шагом Анна отставала. Но не потому, что не могла держать темп в полной амуниции. Тёмно-синие стенки сооружения становились ближе и выше. Виднелись ближайшие «люки» – круглые входы по всей окружности на равном расстоянии друг от друга. Сейчас они были едва заметны, потому что плотно запечатаны. И лучше бы так и оставалось.

Десантники смотрели под ноги. Земля с каждым шагом темнела, потому что сюда уже дотекала строительная субстанция улья. На глубине могли быть образованы подземные секции. А если это так, то в них уже сформирована защита. В любой момент поверхность могли прорезать шипы с режущей кромкой.

– Миновали пятьсот метров до внешней границы, – внезапно сказал Дмитрий. – Всё, спецназ, не волнуемся, «Хамелеон» работает.

Анна сверила расстояние лазерным дальномером. Всё верно. Пятьсот метров – охранная зона улья, шипы уже должны быть. Но земля не дрожала.

Костя первым добежал до места провала, заглянул внутрь. На каждом сантиметре повреждённого участка сочилась густая жидкость, вроде лимфы в человеческом теле. Внизу было темно. Десантники осветили пространство фонарями. Стало видно довольно ровный серо-синий пол, примерно на глубине двух метров от панциря. С учётом ширины самого панциря получалось почти четыре метра от поверхности. Внизу всё покрывал толстый слой прозрачной субстанции.

Десантники закрепили подъёмные устройства на краю, сбросили вниз канаты с автоматическими подъёмниками, чтобы потом подняться.

– Ну что? – Костя взглянул на Дмитрия. – Момент истины. Главный учёный даёт добро?

Десантники переглянулись. Несмотря на то, что все были давно морально готовы, разумное сомнение заставило сейчас взять секундную паузу. Всех, кроме Бестужева. У него сомнений не было. Он почти у цели, сейчас только вперёд.

Дмитрий кивнул:

– Заходим.

И прыгнул вниз. У Анны даже дыхание перехватило. Было слышно звук приземления и хлюпанье, когда ступни человека попали в жижу.

– Взвод, вперёд, – приказал Костя.

Отставать было нельзя. Трое парней провалились в темноту друг за другом, а Багиров позвал Лазареву:

– Лейтенант, сюда.

Анна подошла к самому краю и шагнула вниз. Вернее, её столкнул Багиров. Сама бы она ещё подумала, но выбора Костя не оставил. Ноги Анны при приземлении промяли поверхность пола, и по щиколотки ушли в субстанцию.

Десантники уже заняли позиции вдоль стен. Они были влажными, как и всё здесь. И сияли. По тонким нитям, едва заметным на поверхности, мягко текло свечение. Пространство, в которое попали люди, оказалось широким коридором, уходящим вдаль. И был какой-то шум – малозаметный гул. От него будто вибрировал воздух.

Теплодатчики в шлемах передали картинку на лицевые мониторы: только бледно-жёлтое пространство.

– Чёрт, – выругался Костя. – Стены тёплые. Мы слепы. Лейтенант, как у вас?

Анна достала радар, вдавила его в мягкую поверхность стены. Даже крепить не надо было. Устройство плотно засело в мякоти.

– Так, посмотрим… – Лазарева быстро набрала команды на планшете, напряжено глядя на дисплей.

Вспыхнула точка передатчика, нарисовались первые линии. Обозначился тупик, в котором сейчас стояли десантники, сто метров коридора и ответвления в обе стороны него.

– Работает, – сказала Анна. – Запись карты пошла.

Тут было двоякое чувство, если бы техника не заработала в улье, операция уже заканчивалась бы, но раз помех работе приборов нет…

Багиров кивнул своим:

– Взвод, у нас есть глаза.

Он заглянул в планшет, изучая появляющуюся карту. Радар брал толщину земли и строительного материала улья в радиусе трёхсот метров. За стенами коридора, в котором стояли люди, рисовались параллельные помещения.

– А это что? – спросил Костя, увидев в них конструкции, похожие на твёрдые стержни, вокруг которых были намотаны какие-то канаты, диаметром с полметра.

Анна, поняв что это, громко вдохнула. Мгновенно прошиб холодный пот. Они сейчас стояли буквально между Сциллой и Харибдой – на узком клочке пространства с обеих сторон защищённого охраной системой улья.

– Защитные шипы, интересно свёрнуты… – спокойно произнёс Дмитрий, рассматривая их на дисплее своего планшета.

Десантники обернулись, вопросительно глядя на учёного.

– К стенам сильно не прижиматься, – приказал тот.

Никитин опасливо оторвал плечо от поверхности.

– Похоже, мягкие, – Бестужев с интересом изучал спиралевидную структуру, – твердеют только на выходе.

– Очень интересно, – скептически заметил Багиров. – Дальше идём?

Дмитрий утвердительно кивнул:

– Защита нас не видит. Мегов рядом нет. Можно.

Костя взял Лазареву на плечо, передвинул за себя:

– Лейтенант, держитесь за мной.

И кивком головы отправил Никитина и Гурьева вперёд. Команда двинулась в улей.

7.