Люмпен Прядеев Евгений

Все персонажи данной книги выдуманы автором.

Все совпадения с реальными людьми, нелюдьми, а также тварями, считающими себя людьми, абсолютно случайны. Аналогии

Глава 1

Я проснулся от лая собаки.

Соседский «кавказец» работал лучше любого будильника, оповещая половину подъезда, что солнышко уже встало, а значит ему жизненно необходимо прогуляться на улицу по своим собачьим делам. Вот только почему об этом должны знать все окружающие, лично мне было совершенно непонятно.

 Я натянул одеяло на голову, надеясь урвать ещё хотя бы несколько минут утреннего сна, но Володя никак не успокаивался. Теперь собака не только гавкала, но и долбилась в тонкую деревянную дверь. Можно было, конечно, предположить, что умный пес делал это лапой, решив наплевать на хозяев и совершить прогулку в гордом одиночестве, но мне почему-то казалось, что Володя делает это именно мордой.

Кавказец был невыносимо упрям, хотя на фоне людей, с которыми он жил в одной комнате, вполне мог бы посоперничать за звание самого умного жителя нашей квартиры. И звали его не Володя, а Вольдемар, но буквально через два дня после переезда в эти хоромы, я решил, что четвероногому другу человеческое имя подойдёт гораздо больше, чем его хозяину.

Надо сказать, что все обитатели сорока двух метров обычной квартиры в панельной пятиэтажке оказались существами крайне неординарными. Мои соседи подвида «homo sapiens» Владимир с Ингой были людьми неопределенного возраста в диапазоне от сорока до шестидесяти лет из породы непризнанных гениев – он художник, она певица.

Скатившееся к самому дну культурного и морального упадка человечество не сумело разглядеть божью искру в этих неординарных личностях, поэтому, например, Инга работала продавщицей в магазине мяса. Владимир, судя по всему, умел устраиваться в жизни лучше жены, поэтому официально нигде не трудился, а просто целыми днями пил пиво и делал вид, что ваяет картины. Не буду, конечно, утверждать со стопроцентной уверенностью, но если бы я употреблял алкоголь в таких количествах, то, наверное, тоже обязательно что-нибудь сотворил.

Раньше уважаемые супруги жили в этой двухкомнатной квартире условно втроём вместе с матерью Инги. Условно, потому что на этой жилплощади, хоть и не были прописаны, проживали и продолжают проживать собака «кавказец», кошка породы «блохастик помойный» и пиранья.

Вы не знаете, кто такая пиранья? О, я вам сейчас расскажу!

Это небольшая серебристая рыбка сантиметров тридцать в длину с крупными глазами и огромными зубами. А ещё эта тварь плотоядна. Я вообще читал в старых книгах, что пираньи жили в реках и стаями не боялись нападать даже на людей и крупных животных, мгновенно обгладывая их до белых косточек. По крайней мере, превратить чей-то труп в скелет не представляет для них особенно большой проблемы. Не знаю, насколько эта информация соответствует действительности, но и желания проверять никогда не возникало.

Хотя, процесс кормления этой гадины один раз я наблюдал воочию, и оказалось, что мои соседи действительно покупают живую рыбу, дабы попотчевать своё страшилище.

Ну так вот, жили Володя с Ингой припеваючи, жаловались друг другу на падение нравов, пока мама не устала от их творческих мук и не оставила этот мир. Не буду сейчас рассуждать на тему родственной любви, но я почему-то уверен, что первой эмоцией творческой интеллигенции была радость от появления дополнительной жилплощади. Наверняка, они даже планировали оборудовать в этой комнате мастерскую для Владимира или студию звукозаписи для Инги, но жизнь подкинула супругам новые сюрпризы.

На сцене появилась сестра Инги по имени Катя, которая никаких комплексов по поводу собственной исключительности не испытывала, имела стабильную работу, законного мужа и пару детей в придачу. А ещё Катерина умела считать деньги, поэтому достаточно быстро решила вопрос с наследством, разделила квартиру и начала сдавать комнату. Ту самую, которую отсудила при дележке имущества.

«Родственные связи – это конечно хорошо», – справедливо рассудила она, – «но и копейка лишней не бывает».

Супругам из числа творческой интеллигенции данный расклад совсем не понравился, поэтому до меня в квартире успело побывать целых шестеро жильцов. Все, по словам Катерины, жили недолго и почему-то съезжали.

– Прямо-таки, полтергейст какой-то! – сокрушалась Катерина. – И что их не устраивает?

Не могу утверждать точно, но парочка версий у меня имелась… Возможно, во всём виноват регулярный запах помоев, который распространялся по всему жилищу в процессе приготовления пищи для Вольдемара, а, возможно, причиной стала кошка, норовившая нагадить не только в каждые ботинки, стоявшие в прихожей, но и вообще на любые вещи в зоне ее видимости…

Однако Инга с Володей ни в чем не признавались и лишь ехидно улыбались очередному соседу, съезжавшему буквально через пару месяцев после заселения.

Вполне допускаю мысль, что они искренне надеялись на признание Катериной своего поражения, которая поднимет лапки вверх, затем плюнет и скажет: «Да и ладно, живите в квартире, как хотите, мне ничего не надо!»

Но не тут-то было, сестра Инги так просто сдаваться не собиралась. Она продолжала методично искать жильцов на свою жилплощадь, надеясь, что когда-нибудь найдётся дурак, способный смириться с её творческими родственниками.

Как вы уже поняли, этим самым дураком оказался я.

Нет, не то, чтобы я всю жизнь мечтал жить рядом с такими замечательными людьми, а также их кошкой, собакой и рыбкой, но плюсы этой комнаты в моих глазах значительно перевешивали все минусы. От работы недалеко – это раз. Район из старых, а значит благоустроенный – это два. В-третьих, немаловажный момент, относительно недорого. Ну и самое главное для меня, пускай комната, может быть, не самая большая, но у меня есть отдельное жильё.

С запахом прекрасно борется открытое окно, обувь и верхнюю одежду я храню в комнате, так что плевать с высокой колокольни на все косые взгляды соседей. Я даже кухней не пользовался, предпочитая обходиться кофе и бутербродами. Супчика можно и в столовой на работе похлебать, а в мини-холодильник, что Катерина с барского плеча приобрела по моей просьбе, кастрюля всё равно не влезет.

Для человека, который в детстве не имел даже собственного стула, момент, я вам скажу, принципиальный. Так то я вырос в крохотном посёлке, и даже если в моей семье был достаток, то мне его родители никогда не демонстрировали. Впрочем, я их не осуждаю, времена были веселые, а мои предки жили так, как умели. Просто я воспользовался первой же возможностью, чтобы свалить из отчего дома, поэтому сначала хорошенько взвесил все свои возможности и перспективы, а затем поступил в столичный Институт Правопорядка.

Все четыре года учебы я с остервенением грыз гранит науки, стачивая в кровь не только коренные зубы, но и десны, однако навязчивая идея не возвращаться на малую родину придавала мне сил, когда казалось, что их уже совсем не осталось. Погоны лейтенанта и свободное распределение как бонус к золотой медали по итогам образования позволили мне не уезжать куда-то в глухомань, а остаться служить в столице нашей родины – Большереченске.

Володя, тот, который пёс, снова зашелся в истошном лае. За стенкой послышалась возня, невнятное бурчание, а еще через минуту я услышал, как Инга, негромко матерясь сквозь зубы, потащила «кавказца» на прогулку. Весьма грамотное решение. Однажды соседи что-то с размахом отмечали и не сумели заставить себя проснуться для утреннего выгула животного. Расплата наступила очень быстро.

Дело было в воскресенье. Я собирался заняться личной жизнью, поэтому к девяти утра уже успел принять душ и спокойно наслаждался у себя в комнате чашкой кофе, пока ещё даже не подозревая, свидетелем чего мне придется стать через считанные минуты.

Истошный рёв и оглушительный визг, раздавшиеся из-за стенки, были настолько неожиданные, что я чудом не расплескал бодрящий напиток на новенькие джинсы. Заковыристые матерные выражения, раздавшиеся следом, заставили заинтересоваться происходящим, поэтому я нацепил на физиономию самое серьезное выражение лица, на которое только был способен, и решительно вышел в коридор.

Как оказалось, хмурил брови я абсолютно зря. Узнав подробности, я непроизвольно начал хохотать и не мог успокоиться очень долго, несмотря на заверения супругов, что ничего смешного они в произошедшем не видят.

Как оказалось, умный пёс поскулил несколько минут, поскребся в дверь, потом попытался стащить с хозяев одеяло, но быстро осознал, что судьба его мочевого пузыря широкой общественности неинтересна. Обматерив на собачьем языке судьбу, которая послала ему столь нерадивых владельцев, «кавказец» решил раз и навсегда пресечь подобный игнор своих насущных потребностей.

Володя взобрался на диван, прицелился, поднатужился и мощным потоком окатил лица творческой интеллигенции. Судя по всему, в этот момент супругам приснился Титаник, который стремительно идет ко дну, а их спасать никто не собирается, но своей цели пёс добился. Теперь его требования о прогулке исполнялись незамедлительно, что, естественно, не могло не радовать четвероного красавца.

Входная дверь хлопнула, и я заставил себя встать с дивана.

Обои, что ли, переклеить? Подобные глупые мысли посещают меня с периодичностью раз в месяц, потом я вспоминаю, что жилье не мое и начинаю мечтать об отдельной собственной квартире. Когда-нибудь я сумею накопить на первоначальный взнос и тогда мне обязательно дадут кредит в банке!

Мечты греют меня уже второй год, а пока я снимаю вот эти пятнадцать квадратных метров с одним небольшим пластиковым окном и желто-коричневыми обоями. На полу салатовый ковролин и желание узнать поподробнее, что же именно находится под ним, пропало еще год назад. Как раз тогда краешек оторвался, и когда я его приделать на место пытался, то сразу понял, что в бетонной стяжке нет ничего интересного.

Убрал белье в ящик дивана, на котором я спал, сложил сам диван, и в комнате даже стало казаться просторно. Одёжный шкаф, журнальный столик, небольшой холодильник и чайник на нем. Вот и всё моё богатство.

Хотя опять я себя обманываю. Из всего перечисленного мой только чайник, его действительно я покупал, а остальное прилагается к договору аренды. Ну ничего, у меня вся жизнь впереди, какие мои годы!

Пока часть местных жителей отсутствует, можно заняться гигиеническими процедурами. Щелкнув щеколдой, я убедился, что коридор чист и направился в санузел. Засов на дверь пришлось повесить практически в первый день после заселения, когда жизнерадостный Вольдемар по-хозяйски распахнул её мордой после прогулки и грязными лапами испачкал неубранную постель. Ругаться я тогда не решился, но выводы для себя сделал.

Привычно проверив наличие кошачьих какашек перед унитазом и отсутствие тараканов в раковине, я принял душ и успел скрыться в комнате до возвращения Инги с собакой.

Пара глотков растворимого кофе, кусок хлеба с сыром и всё. Я готов к трудовым подвигам!

Улица встретила меня теплым майским воздухом и ярким солнышком. Половина восьмого утра. Самое время, чтобы неторопливым шагом прогуляться до работы. Если гулять, то ходу от двери до двери минут двадцать, если сильно торопиться, то и в семь уложиться можно. Это же сказка, а не жизнь.

Большинство моих коллег добирается до Управления больше часа, а то и все два. И пускай они живут в благоустроенных отдельных квартирах, я пока не вижу особых поводов им завидовать. Служба правопорядка славится ненормированным графиком работы, а в Центральном Управлении о регламенте времени, казалось, и вовсе не слышали, так что иногда мне казалось, что мои соседи по кабинету успевают только доехать до дома, поменять нижнее белье и сразу же едут обратно.

Двадцатиэтажное круглое здание за железным забором в народе называют «скороваркой». Между прочим, одно из немногих в округе, сложенное полностью из кирпича. Так-то, в основном, дома собирают из панелей. Деревянные особняки по карману единицам, а кирпичных жилых зданий просто не существует, ибо очень дорого. Кирпич выпускает всего один завод в Республике, но для Службы Правопорядка все-таки расстарались.

Что до «скороварки», то, правды ради, круглая кровля действительно чем-то смахивает на крышку кастрюли, но можно было, наверное, подобрать и более солидное название для дома, где квартирует столь солидное учреждение. Все-таки, мы единственная правоохранительная структура. Нет уважения к труженикам чистого воздуха, ассенизаторам общества, с…

Так, стоять, меня явно заносит!

Кивнув постовому на входе, я подхожу к зоне контроля. Встаю перед зрачком видеокамеры, пять секунд ожидания и вперёд, навстречу трудовым будням!

Вот только дойти до кабинета в это утро мне было не суждено. Навстречу по лестнице буквально летел мой сосед и коллега Валера Пельмень. Нет, не подумайте плохого, фамилия Валерика была нормальной – Пельменев, просто видимо она всё-таки наложила на него какой-то отпечаток, отчего он и сам любил полуфабрикаты, да и внешне очень сильно напоминал разваренное тесто. Передвигался мой сослуживец всегда неторопливо и крайне степенно, запрокинув голову назад, так что многие молодые сотрудники даже путали его с кем-то из генералов, но старшего лейтенанта данный факт нисколечко не смущал.

Так что теперь представьте мою крайнюю степень изумления, когда я увидел, что Пельмень способен не просто бегать по ступенькам, а практически парить над ними.

– Что ты застыл? – заорал мне в лицо Валерик, с трудом затормозив в шаге от меня. – У нас ЧП!!! Массовое убийство с применением силы! Получай оружие и защиту!

«Ох…ть! Оп…ть! Твою…ть! Ох…ть!» – пронеслись в моей голове самые конструктивные из всех возможных мыслей, и я автоматически мелкой рысью двинулся за коллегой в сторону оружейки.

В висках запульсировало страшное предчувствие.

«Война!!!»

Если сказанное Пельменем правда, то других объяснений быть не может. Применение силы для массового убийства может означать только одно. Кто-то из Знати съехал с катушек, а значит в ближайшее время ожидается множество трупов.

Пульсация в висках становилась всё быстрее, поэтому все дальнейшие действия я выполнял как будто в тумане. Беру со стеллажа бронежилет, напяливаю на голову каску, беру из ячейки с моей фамилией автомат и подсумок с магазинами.

Война! Война! Война!

Мне двадцать четыре года, я, Руслан Калмыков, лейтенант службы Правопорядка, ещё слишком молод и не готов умирать, тем более из-за войны, которая началась непонятно по какой причине.

Уже сидя в микроавтобусе, мне пришла в голову здравая мысль, что первыми в район боевых действий должен выезжать спецназ, но рядом со мной рассаживались только коллеги из отдела расследований. Зорин Кирилл, капитан, старший опер, постоянно улыбающийся блондин, обожающий обсуждать способы накачки мышц и правильное питание. Серега Столетов, еще один капитан, сидящий в кабинете напротив меня. Несмотря на маленький рост и не особо широкие плечи, он считался опытным сотрудником и не стеснялся делиться знаниями, когда я только пришел в подразделение. К нему можно было обратиться с любой просьбой или вопросом, не боясь наткнуться на отказ.

Пельмень, Зуич, Коршун, Стас, Алексей… Короче, здесь были все наши из отдела.

Стало полегче… Когда не один, то всегда жить как-то проще… Лица остальных ребят были спокойными и сосредоточенными, поэтому чтобы не показывать им своего страха, я отвернулся к окну и начал преувеличенно внимательно рассматривать, что же там происходит. А в голове уже всплывали рассказы о Великой войне…

Вообще-то Великой эту войну называла только моя прабабушка. С тех пор прошло больше ста лет, поэтому и баба Тамара рассказывала мне не то, что видела сама, а лишь услышанное ей от родителей. Школ, как я понял, тогда еще не существовало.

В официальных учебниках истории конец двадцать первого века обозначается как время «Межгосударственного ядерного конфликта». Помню, как впервые услышал этот термин в пятом классе и очень смеялся, когда моя одноклассница Леночка не сумела выговорить словосочетание с первой попытки. Впрочем, со второй у неё это тоже не получилось.

Как бы там ни было, но каждый ребёнок в Республике знал, что раньше, когда-то очень давно, на планете существовало множество независимых государств и правители некоторых из них владели ядерным оружием. В какой момент и по какой причине его всё-таки решили применить, лично для меня до сих пор остаётся загадкой. Последствия были предсказуемы – погибли миллиарды, с лица земли оказались стёрты почти все крупные города, а выжить сумели лишь миллионы в убежищах и отдаленных районах планеты.

Кроме того, от таких глобальных катаклизмов начались тектонические сдвиги и прежние очертания континентов остались лишь на древних географических картах. Я как-то рассматривал такую в учебнике и не нашёл ничего общего с современным миром. Даже прежние названия сохранили лишь считанные единицы…

Например, примерно в том месте, где мы сейчас живем, был центр огромного материка со странным названием Евразия. Нет, Азия понятно, а вот загадочная приставка Евр? Европа? В Сети было какое-то упоминание о том, что так назывался регион на западе материка, но какие страны именно туда входили, я не разобрался. Да и не очень-то, собственно, хотелось, всё равно на этом месте сейчас океан.

За исключением десятка крупных островов, как наша Русь, никаких других континентов не существовало. На старой карте я видел, что раньше земли над поверхностью воды было гораздо больше, люди пытались селиться даже в районе полюсов, несмотря на дичайшие морозы, а сейчас везде лишь бескрайняя океанская гладь.

Впрочем, количество жителей Земли сейчас на порядок меньше, чем когда-то в глубокой древности. Раньше, говорят, речь шла о нескольких миллиардах, а сейчас в лучшем случае сотни миллионов. Нас миллионов восемьдесят, американцев столько же, ну и плюс китайцы бьют рекорды рождаемости. Их численность, если верить новостям, давно перевалила за двести миллионов, из-за чего периодически вспыхивают локальные конфликты с японцами. Жизненное пространство нужно всем…

Вот только тогда, сразу после ядерных взрывов, про жизненное пространство никто не думал. Если верить моей бабушке, то тогда было темно, холодно и голодно. Люди мечтали выжить, но никто не знал как. Пожары сгубили дома, выживших убивали мародеры, в мире воцарился хаос…

И тогда появилась Знать – люди с даром, которые смогли спасти планету и дали надежду немногим выжившим на то, что завтра всё-таки наступит. Конечно, Знатью их в тот момент никто называть и не думал. Герои, Защитники, Спасители… У амеров так вообще попытались создать новую религию, объявив богом мужика, умевшего повелевать ветром и разогнавшего облака ядерной пыли над целым штатом.

Правды ради были и те, кто считал, что люди с даром были всегда и вообще апокалипсис случился из-за них, но…

– На выход! – микроавтобус затормозил так резко, что я едва не разбил себе лицо о спинку кресла впереди меня. Лишние мысли моментально выветрились из головы, я сжал автомат покрепче, готовясь встретить свой последний бой. Мы высыпали на улицу, как горох, и разбежались в разные стороны, постоянно оглядываясь друг на друга. Что в такой ситуации надо делать, никто из нас пока даже не мог представить.

Площадь Знаменских не была в столице самой большой, да и располагалась достаточно далеко от центра. Просто квадрат сто на сто метров, выложенный гранитными плитами, и окруженный типовыми жилыми домами и бизнес-центрами.

Сама площадь была пешеходной, но к ней вело несколько улиц с автомобильным движением и столько же переулков для прогулок на своих двоих. Обычно здесь всегда достаточно многолюдно. В будни люди спешат на работу, наведываются по делам в бизнес-центры, в выходные много гуляющих с детьми и животными. Район здесь тихий, опять же недалеко большой парк с аттракционами, однако сейчас тротуары были пусты, а все машины припаркованы вдоль обочин.

От Управления до площади было буквально пять минут езды, поэтому кроме двух патрульных машин на площади пока никого из наших коллег не было. Вообще-то, массовое убийство с применением силы – это ЧП государственного масштаба. Надо поднимать Гвардию, вводить в город тяжелую технику, эвакуировать людей.

Я присел за массивной каменной вазой для цветов и аккуратно посмотрел в ту сторону, откуда скорей всего стоило ждать опасности. В бронежилете и каске было жарко и очень неудобно, пот, стекавший с головы, мешал сфокусировать взгляд, но я отчаянно вглядывался в место развернувшейся трагедии.

Не знаю, что именно я рассчитывал увидеть, но картина, открывшаяся моим глазам, пока не очень отвечала ожиданиям. Метрах в шестидесяти от меня на гранитных плитах лежало шесть тел. Над одним из них, почему мне казалось, что женским, склонился парень и застыл не двигаясь. Такое ощущение, что его парализовало, хотя мне и было понятно, что это лишь иллюзия.

Как же жарко! Разглядеть подробности получалось плохо, но я не видел у лежащих на площади ранений или хотя бы пятен крови на одежде. Если бы не крайне неестественные позы, то вообще можно было бы предположить, что молодые люди просто прилегли отдохнуть. Или участвуют в каком-нибудь представлении, недавно на совещании говорили, что некоторые организации устраивают такие для привлечения внимания.

Еще раз вытерев стекающий на лицо пот, я вгляделся и понял, что именно смущало меня в развернувшейся картине. Вмятины на гранитных плитах. Мелкая крошка вокруг них создавала впечатление, будто бы кто-то бил по площади огромным кулаком или молотом.

Через секунду до меня дошло, что били телами лежащих неподвижно людей. Пять юношей и одна девушка. Их всех убили! За что?

Судя по всему, именно склонившийся силуэт и принадлежал тому самому человеку, из-за которого прекрасное майское утро полетело в тартарары… Одаренный! Убийца, использовавший для преступления силу, полученную им при рождении.

Если честно, людей с Даром я до этого как-то не встречал. Нет, понятное дело, мне известно, что они существуют. Периодически их показывают по телевизору, про них снимают фильмы и сериалы, но проза жизни заключается в том, что после того самого апокалипсиса и помощи человечеству в восстановлении хоть какой-то цивилизованной жизни, Знать отдалилась от людей и начала жить в параллельной вселенной.

По крайней мере, для меня все представлялось именно так. Люди с Даром не стремились захватывать власть, чаще всего их интересовали лишь сферы большого бизнеса и зарабатывания несусветных сумм денег, а в обычной повседневности встретить их было практически нереально.

Впрочем, это как раз и понятно. Президента нашей Республики я тоже только по телевизору видел, а он точно существует. Я же за него голосовал!

В этот момент я увидел, как парень, склонившийся над неподвижными телами, пошевелился и начал вставать, и сразу же справа от меня раздался громкий крик майора Веденеева, начальника нашего отдела:

– А ну не дергайся! Ляг на землю и сцепи руки за головой, иначе стреляю на поражение!

Парень выпрямился и посмотрел в нашу сторону спокойным взглядом, как будто стоять под прицелом десяти автоматов для него было каждодневной рутиной.

«Где же спецназ?» – с тоской подумал я. А вдруг у него действительно поехала крыша и он сейчас начнет крушить всё в округе? Вообще-то, физиологически люди с Даром от обычных ничем не отличались, и умирали от пулевых ранений точно также, как и обычные, но вдруг существуют нюансы.

Я однажды видел в каком-то фильме, что сын главного героя, который умел повелевать огнем в момент смерти взорвался. Там еще говорилось, что так случилось, потому что энергия внутри человека с Даром нашла выход наружу.

Понятное дело, что не всегда можно верить тому, что видишь в Сети, но вдруг это правда?

Парень покрутил головой по сторонам, как будто прикидывая, с какого здания лучше начать глобальные разрушения, а затем вдруг улыбнулся. Нет, у него явно поехала крыша. Чему он сейчас улыбается? Ждет смерти? Он явно что-то задумал! Где же спецназ?

Словно отвечая мне, с противоположной стороны площади раздался визг тормозов, и я увидел два затормозивших броневика спецназа Службы Правопорядка. Одетые в черные комбинезоны бойцы шустро и слаженно разбежались в разные стороны от автомобилей, а приободрившийся Веденеев крикнул еще раз одаренному.

– Сдавайся! Ты окружен!

Стоящий посреди трупов молодой человек посмотрел на спецназ, а потом снова повернулся в нашу сторону. Меня поразило, что он по-прежнему выглядел абсолютно спокойным, я бы даже сказал, умиротворенным. Подобное выражение лица я видел у самоубийцы, которого в прошлом году битый час уговаривал не прыгать с крыши, но он все равно сделал шаг в пустоту.

Уверенность в правильности того, что ты делаешь и отрешенность от действительности. Нет, человек с таким лицом не может быть нормальным. Он же только что убил шестерых! Пристрелить его и вся недолга! Интересно, а здания вокруг эвакуировали?

В этот момент, неизвестный нам парень поднял вверх руки и громко крикнул:

– Ну что вы все замерли? Пончики, я не кусаюсь! Кто-нибудь, наконец, меня арестует?

Глава 2

Вот же урод! Пончики…

Я больше, чем уверен, что этот наглец в курсе, как все сотрудники Службы Правопорядка ненавидят это прозвище. Такое ощущение, что он специально провоцирует нас на применение силы… Урод!

Первым начальником Службы Правопорядка был назначен замечательный человек, хороший руководитель и непримиримый борец с преступностью, но, к сожалению, обладатель крайне негероической фамилии.

Генерал Пончиков!

Конечно, Титанов или Огнев звучало бы гораздо внушительнее. Защищать как титан! Выжигать заразу огнём! Короче, прошло больше ста лет, а отголоски того назначения чувствуются до сих пор. Кроме того, по рассказам, практически сразу после назначения у кого-то хватило мозгов напечатать на баннере социальной рекламы слоган «Правопорядок – основа нашего честного и красивого будущего!»

Согласен, призыв так себе. Говорят, что, когда сам Пончиков это увидел, он чуть ли не из табельного пистолета баннер расстрелял. Правда или нет, я не знаю. Сам я в эту историю не особо верю, всё-таки не дело генералу на улицах оружием размахивать, но легенда появилась задолго до моего рождения, а значит не мне утверждать, что это выдумки.

Как бы там не было, но преступники всех мастей уже больше ста лет называют всех сотрудников Службы Правопорядка «пончиками». Учитывая, что мы единственная правоохранительная структура в Республике, подобное прозвище выглядит особенно обидным, хотя в Академии нас успокаивали и говорили, что пустое сотрясание воздуха – это единственная возможность преступного элемента на поддержание самооценки.

Но стоящий посреди площади молодой человек, судя по всему, искал проблем на одно место. Он явно осознавал, что произносимые им слова нам не понравятся, и всё равно самодовольно улыбался, оглядываясь по сторонам, а затем потряс поднятыми вверх руками и крикнул еще раз:

– Ну что, пончики? Мне ещё долго ждать?

Я услышал, как грязно выругался мой начальник отдела, а затем увидел, что к центру площади бегут спецназовцы.

– Зуев, Столетов! – рявкнул Веденеев. – Оформляйте этого придурка и никого к нему близко не подпускайте! Михневич, вызывай экспертов! Зорин, Калмыков, Пельменев! Обойдите всё вокруг! Мне нужны свидетели и записи с камер видеонаблюдения! Быстро, быстро! Пока начальство не появилось!

Я посмотрел, как спецназ лихо заламывает руки неизвестному парню, а затем почувствовал толчок в бок.

– Рус, ну ты чего застыл? Работать надо! И сними ты этот скафандр!

День заканчивался также, как и начался. Суетно и тревожно.

Мы привезли в Управление записи с десятка камер видеонаблюдения и показания, как минимум, тридцати человек, которые видели происшествие с разных мест, преимущественно из окон зданий, выходящих на площадь. Причем самым удивительным открытием за день лично для меня стали личности владельцев одного из зданий, расположенных на площади.

Семья Семицветовых…

 Не то, чтобы я, услышав фамилию, сразу же начал понимающе кивать головой и произносить что-то из серии «Ах да! Ну, конечно же!», но мне очень быстро объяснили, что к чему. Семицветовы были Знатью и владели самым крупным в Республике агрохолдингом.

Чуть позже до меня дошло, что почти половина продуктов в магазинах была результатом их производства. Гречка и рис под названием «Семь цветов», овощи «Цвета жизни», линейка молочной продукции «Радуга», хлеб, конфеты, растительное масло и многое многое другое.

Про Знать, правда, мне объяснил Пельмень и очень удивлялся, что я не в курсе столь обыденных вещей. Такое ощущение, что мне больше заняться нечем, только фамилии бизнес-воротил учить. Есть продукты в магазине и ладушки, а остальное мне не очень-то и интересно. Тем более, и гречка у них не самая дешевая, я обычно её не покупаю.

Но вот следующее открытие стало для меня не удивительным, а просто шокирующим. Среди погибших площади перед бизнес-центром оказались дети главы семейства, Петра Александровича Семицветова, а именно сын и дочь. Вот это уже была проблема вселенского масштаба.

Задержанного к тому времени уже увезли в Управление, начальство тоже собиралось разъезжаться, когда, минуя все кордоны, на площадь въехал новенький блестящий автомобиль фирмы «Забр». В принципе, «Завод братьев Разумовских» производил почти все легковые машины на острове, в отличии от грузовых, которые собирали на севере Республики в городе Каменск. У них там вообще с названиями не заморачивались. Город Каменск, стоит на реке Кама, а градообразующее предприятие автозавод «Камаз». Врать не буду, но где-то слышал, что владеет этим предприятием семья Каменевых. Но скорей всего неправда, иначе совсем чушь получается.

Но это я отвлекся, а вот в тот момент все с удивлением уставились на блестящее и наглухо тонированное чудо отечественного автопрома, из недр которого появился не особо старый мужчина. Не обращая ни на кого внимания, он подошел к распростертым на площади телам, внимательно посмотрел на них, вздохнул и вернулся обратно к автомобилю. Дверца машины бесшумно закрылась, и «Забр» уехал, оставив после себя седого мужчину в строгом деловом костюме бежевого цвета.

Как оказалось, это был адвокат семьи Семицветовых, вернее, один из адвокатов. Он и рассказал всем присутствующим, кто только что посетил место преступления, а также помог установить личности погибших.

Судя по неловким взглядам, которые генералы кидали друг на друга, глупый вопрос, как гражданский мог проехать через все кордоны, а затем молча уехать по своим делам возник не только не у меня, но произносить его вслух никто не решился. Ситуация необычная, да и поведение господина Семицветова тоже вызывает определенные вопросы. У него родные дети только что погибли, а он не проронил ни словечка.

Такое ощущение, что у него количество отпрысков десятками измеряется, поэтому двое погибших – потеря не критическая. Озвучивать свои мысли я, естественно, никому не стал, но зарубочку для себя сделал. Надо будет потом поинтересоваться, может быть у Знати так принято? Хотя, если верить фильмам, которые я смотрел, то отец сейчас должен собрать всех своих родственников и произнести какую-нибудь пафосную речь, наподобие «Мне нанесена кровная обида, поэтому я обязан отомстить!»

Однако, здание Управления никто штурмовать не собирался, а задержанный спокойно сидел в допросной. Если бы не караул из числа спецназовцев в полном облачении возле дверей, то можно было бы подумать, что ничего экстраординарного сегодня и не произошло.

Но совещание, на которое собрал нас Веденеев, показало всю серьезность сложившейся ситуации.

– Все шестеро погибших на площади принадлежат к Знати, – суровым взглядом пробежался по нашим лицам начальник отдела. – Двое из них – дети господина Семицветова, Юля и Павел, остальные – их сокурсники по университету. У нас в допросной сидит Роман Сечкин, сын того самого Сечкина.

– Да ладно, – не выдержал Зуич. – И до сих пор адвокаты не прискакали? Они что, пока не знают, что он задержан?

– В курсе, – вздохнул Веденеев. – Но я и сам до конца не понимаю, что происходит. Мне звонил начальник управления и просил не пороть горячку. У нас приказ провести тщательное расследование, однако отсутствие армии заступников мне тоже не нравится. Плюс еще этот Сечкин сидит в допросной с таким видом, как будто подвиг совершил и ему вот-вот должны медаль от Президента принести.

– Вечно у этой Знати всё через одно место, – пробурчал Столетов. – Не могли разборку где-нибудь за городом устроить? Замучаемся теперь бумагу портить, пока с этими придурками разберемся, а у меня еще шесть дел в производстве.

– А вы записи с камер видеонаблюдения видели? – встрял в разговор Пельмень. – Там вообще ничего непонятно. Стоят, разговаривают. Потом девчонка падает, а следом начинают взлетать и падать все остальные. Причем некоторые по несколько раз. Но на видео нельзя точно разобрать, кто и что делает. Сечкин вообще, такое ощущение, что просто наблюдал со стороны за происходящим… Кто начал конфликт, из-за чего? Ничего непонятно!

– Насколько же просто с обычными преступниками, – вставил реплику кто-то из ребят. – Этот достал пистолет, а этот не достал. Все понятно, этот плохой, а этот хороший.

– А ну тихо все! – легонько хлопнул по столу Веденеев. – Что вы разгалделись, как на рынке! Что говорит подозреваемый?

– Ничего не говорит, – пожал плечами Зорин. – Утверждает, что сдался нам, потому что опасается за свою жизнь.

– Бред какой-то, – поморщился Веденеев. – Он объяснил, зачем убил этих шестерых?

– Нет, – Зорин неопределенно повертел головой, как будто у него затекла шея. – На эту тему он говорить отказывается, только улыбается, как дурачок и всё.

– Что значит отказывается? – не понял начальник отдела. – Ему смертная казнь грозит! Ни один папа отмазать не сможет от убийства шести человек, еще и из числа Знати.

– Может быть, у них это так принято? – осторожно предположил Пельмень.

Я вообще молчал, понимая, что весь мой предыдущий жизненный опыт не сможет помочь разобраться в сложившейся ситуации. До сегодняшнего дня я вообще не слышал, чтобы кто-то из Знати становился подозреваемым в убийстве. Их вроде как даже никогда не арестовали.

Лица, владеющие даром жили в параллельной вселенной, практически не пересекаясь с обыкновенными жителями Республики. Максимум, о котором я слышал, это загулы пьяной молодежи, которые заканчивались в ближайшем отделении только в том случае, если правонарушитель перебарщивал со спиртным настолько, что терял сознание от перепоя.

Последняя попытка задержать представителя Знати была пятнадцатилетней давности и закончилась сожжённым патрульным автомобилем. Сотрудники правопорядка, правда, тоже не стали церемониться, а просто изрешетили начинающего волшебника из двух автоматов. Самое интересное, что ни руководство, ни родственники погибшего не имели к сотрудникам правопорядка никаких претензий. Применение магии в пределах населенных пунктов разрешалось только в целях самозащиты в случае угрозы жизни, все другие варианты играли не в пользу людей с Даром.

Причем, насколько я помню из курса юридических дисциплин, подобное положение дел стало результатом инициативы, которую выдвинули главы семейств Знати. А произошло это, если мне не изменяет память, более полувека назад после попытки вооруженного переворота в Республике.

Семья Ревеньковых, обеспечивающая добычу газа на западе острова и в прибрежных водах, в какой-то момент почувствовала в себе силы не только развивать фамильный бизнес, но и обеспечить достойную счастливую жизнь всем окружающим. В учебниках истории было написано, что первую скрипку в подобных рассуждениях играла жена главы семейства по прозвищу «Рыжая Анна». Неизвестно, в какой именно момент и об какой угол стола она ударилась головой, но проснувшиеся королевские амбиции потребовали от нее активных действий.

Сначала она сумела запудрить мозги своему супругу, который то ли любил жену, то ли просто был тряпкой по жизни, а затем подобные глупые мысли распространились по всем ее родственникам. Ревеньковы начали собирать армию, аккуратно нанимая всякий сброд внутри Республики и даже сумев нанять какое-то количество китайских наемников.

Когда «Рыжая Анна» решила, что они полностью готовы, то выдвинули ультиматум действующему правительству, заодно призвав все остальные семейства Знати присоединиться к их «крестовому походу», дабы занять положенное место на вершине пирамиде. В обществе подобные заявления одобрения, естественно, не вызвали. Сложившийся порядок вещей более или менее устраивал всех, дело попахивало гражданской войной, которой никто не хотел. В городах объявили сбор ополчения, люди стихийно готовили родные города к обороне. Знатные семьи хранили молчание, никого не поддерживая открыто и явно планируя присоединиться к победителям.

Хорошо, что находившийся тогда у власти Президент не стал церемониться, а просто отдал приказ Гвардии применить все имеющиеся в распоряжении ресурсы для уничтожения мятежников. Поднявшиеся в небо с авианосцев вертолеты и самолеты засыпали воинство семьи Ревеньковых бомбами, а подразделениям «морской пехоты» оставалось только зачистить местность. Пленных никто не брал, а восемнадцать погибших «гвардейцев» объявили национальными героями. Про других погибших официальные средства массовой информации не сообщали.

Случившееся вызвало в обществе огромную волну недовольства Знатью. С учетом того, что на тысячу обычных людей приходился всего один человек с магическими способностями, одарённые оказывались в заведомо проигрышном положении. Именно это послужило причиной резкой обособленности знатных семейств, которые перестали занимать хоть какие-то руководящие должности и фактически переместились жить в параллельную вселенную. Теперь основной сферой их интересов был бизнес, особенно тот, где можно было использовать магию во благо.

После Апокалипсиса многие технологии были утеряны и их восстановление представлялось достаточно дорогим процессом. Например, те же самые Ревеньковы активно использовали Дар при добыче газа. Я не силен в физике и химии, но, судя по всему, один одарённый спокойно заменял пару десятков звеньев сложной производственной цепочке, причем всё, что ему было нужно для эффективной работы, это лишь регулярный отдых и хорошее питание.

А Семицветовы, с которыми я сегодня столкнулся, умели воздействовать на землю, благодаря чему их урожаи никогда не болели и вызревали не один, а два или даже три раза в год. Интересно, а чем занимаются Сечкины? Если верить новостям, то абсолютно всем. Но ведь так не бывает… Должна же быть у них хоть какая-нибудь специализация?

– Калмыков! – похоже, что я задумался слишком сильно. Веденеев смотрел на меня с крайне недовольным видом, да и все остальные ребята тоже кидали крайне неодобрительные взгляды. – Ты здесь? С нами?

– Так точно, товарищ майор! – я попытался изобразить на лице служебное рвение. То, что учеба в институте имеет мало общего с реальной работой оперативника я понял в первые же месяцы после своего распределения. Большинство тех знаний, которые вкладывали в наши головы преподаватели, так никогда и не пригодились мне в ходе службы, поэтому у начальника отдела складывалось обо мне не самое лучшее мнение. Периодически, я вообще начинал опасаться, что он спихнет меня куда-нибудь в патрульные, но пока неведомым образом мне удавалось держаться.

– Ты в бизнес-центре Семицветовых был? Удалось выяснить причины конфликта Сечкина и всех остальных? – строго посмотрел на меня Веденеев.

– Был, – понуро ответил я, понимая, что порадовать начальника мне особенно нечем. – Семицветовы-младшие приводили друзей на экскурсию, ну или что-то наподобие. Они пробыли в здании около трех часов и Сечкина там с ними не было. Судя по всему, встреча с ним не была запланированной, потому что охранник на входе сказал, что Павел разговаривал с кем-то по телефону, а потом позвал друзей выйти на улицу со словами, что «там этот неадекватный подъехал». Он не уверен, что речь идет о Сечкине, но поскольку трагедия произошла буквально через несколько минут после их появления на улице, то…

Я развел руками, не зная, что еще добавить к сказанному, а Веденеев криво усмехнулся.

– Рассказываешь, как будто книгу читаешь… Вот только не говори мне, что охранник бизнес-центра разговаривал с тобой именно такими словами!

Он еще раз ухмыльнулся, а потом передразнил меня:

– Трагедия произошла! Калмыков, сколько раз я буду тебе повторять, что не надо придумывать слова и мысли за свидетелей. Охранник бизнес-центра не способен строить такие словесные конструкции!

– Охранники разные бывают, – обиделся я. В этот раз мне и в голову не приходило хоть на йоту нарушить инструкцию, поэтому скепсис начальника был явно не по адресу. – Я разговаривал с начальником охраны здания. Учитывая статус гостей, он лично сопровождал их с момента появления в бизнес-центре и до выхода на улицу. Вполне допустимо предположение, что его образование несколько выше, чем у рядового сотрудника службы безопасности.

Веденеев смерил меня тяжелым взглядом и перевел взгляд на Столетова. Вот и пойми теперь, согласен он со мной или просто не желает дальше продолжать беседу.

– Ну и что будем делать дальше? – спросил он у него, как будто действительно сам не знал, что делать.

– Да что тут делать, – пожал плечами оперативник. – Сечкин молчит, значит можем расценивать это, как косвенное признание его вины. На нас никто не давит, значит за парнем есть косяк, и Знать решила его слить. Возбуждаем дело по статье «Убийство двух и более лиц», документируем всю информацию и передаем в суд. Использование Дара пойдёт, как отягчающее обстоятельство.

– А если это всё-таки не он? – подал голос Пельмень. – Мы же не сможем доказать, что именно Сечкин применил магию.

– Тогда этот урод начнёт говорить и расскажет нам, как всё было, – жестким тоном оборвал его Веденеев. – Мы не психологическая помощь для прыщавых подростков, чтобы уговаривать самодовольного психа не делать себе хуже.

– Был бы не он, не сидел бы с видом праведника, – добавил Зорин. – А он улыбается постоянно, как будто вообще не переживает. Либо крыша поехала, и тогда самое место в дурдоме, либо действительно переживать не способен, а тогда значит, что он тварь, каких свет не видывал.

– Может быть, у Знати произошедшее и правда не считается чем-то из ряда вон выходящим? – аккуратно спросил я, опасаясь вызвать очередную вспышку гнева начальника. – Семицветов вон тоже никак не отреагировал на гибель детей, даже словечка не проронил. Может их с самого детства готовят к смерти, вот они и реагируют совсем иначе.

– Ты еще молод, Калмыков, – как-то неожиданно мягко для меня ответил Веденеев. – Семицветов промолчал, потому что от горя потерял дар речи. А может вообще хотел побыстрее спрятаться в автомобиле и поплакать в одиночестве. А этот щеголь сидит как ни в чем не бывало и даже не чешется сотрудничать со следствием.

Я промолчал. Ответить мне и правда мне особо было нечего. Мало того, что я самый молодой сотрудник нашего отдела, так и большого жизненного опыта приобрести мне действительно было негде. Если честно, у меня вообще плохо получалось представить, что должен чувствовать родитель, потерявший своего ребёнка. А уж тем более тот, у кого погибло двое сразу.

– Так, – помолчав минуту, принял решение начальник отдела. – Зорин и Столетов, сейчас откладываете всё и плотно занимаетесь Сечкиным. Я не хочу, чтобы он задерживался в нашем здании надолго, поэтому давайте, оформляйте бумаги для перевода задержанного в следственный изолятор, а затем готовьте бумаги для передачи дела в суд. Остальные работать по текущим делам.

Ответом ему было нестройное угуканье и кивание головами. Приключение закончилось, начались будни. Мы встали и начали потихоньку продвигаться в сторону выхода, однако в дверях меня остановил оклик Веденеева.

– Калмыков! Через пятнадцать минут жду тебя с результатами твоего расследования!

Я судорожно кивнул и выскочил в коридор. Ну вот и всё, дамоклов меч начал своё падение и совсем скоро разрубит меня на две неровные половинки. Не спрашивайте, почему неровные, но неминуемость кары сейчас виделась мне неизбежной.

Когда два года назад я пришёл в отдел расследований, то вдохновлённый своими успехами в учебе был просто уверен, что впереди меня ждёт головокружительная карьера. Однако суровая реальность бытия оказалась гораздо неожиданнее, чем те сказки, которые рассказывали нам преподаватели в институте.

Во-первых, выяснилось, что трактовка Кодекса преступлений Республики в реальной работе гораздо более вольная, чем нам преподавали. Во-вторых, хороший опер должен уметь всё и даже немножечко больше, а не только бегать по улицам и таскать на допрос к следователю подозреваемых. Вся стройная система деления сотрудников на оперативников, следователей, дежурных, дознавателей и так далее давным-давно была похоронена.

Людей не хватало, поэтому в дежурке сидели по графику, который постоянно нарушался, бумаги писали все, не особо сильно разделяя, какого назначения этот документ – справка о встрече с агентом или постановление о возбуждении уголовного дела.

Кроме того, по какой-то причине я сильно не понравился нашему начальнику отдела. Веденеев при первой же встрече прочитал мне целую лекцию на тему того, какая высокая честь служить в его подразделении и насколько сильное оскорбление нанесли всей Службе Правопорядка, прислав в отдел лейтенанта без опыта практической работы.

Но я-то наивный все еще верил, что сумею быстро изменить мнение о себе, причем обязательно в лучшую сторону. Вы только дайте мне настоящее дело, а желательно сразу «Преступление века», и оно обязательно будет раскрыто! И все поймут, что лейтенант Калмыков способен на многое. Как же я жестоко ошибался!

Не буду вдаваться в подробности моих многочисленных провалов, но тяжкий крест главного лузера отдела расследований я гордо нёс уже второй год и перспектив передать кому-то это знамя пока не было. Старшого то почти случайно получил, хотя там тоже та еще история… Но, в целом, радоваться в плане карьеры пока было особо нечему. А тут ещё эти убийства…

– Калмыков, – быстро пролистал бумаги в скоросшивателе Веденеев. – Давай поговорим откровенно. Может быть, ты хочешь перевестись от нас?

– Никак нет, товарищ майор! – глухо ответил я, стараясь не смотреть в глаза начальнику.

– А ты всё-таки подумай, – по-отечески продолжал гнуть свою линию начальник отдела. – Бывает же так, что человек не на своем месте. А его истинное призвание где-то рядом, просто он еще не знает об этом. Ты уже два года в подразделении, а толку никакого от этого нет.

– Я стараюсь, Борис Игнатьевич, – пробормотал я, понимая, что никаких особенных аргументов в свою защиту придумать у меня не получается. Если сейчас начальник поднажмет, то я подпишу не только рапорт на перевод в самую глушь нашего острова, но соглашусь и на досрочное увольнение.

– Плохо стараешься, – грустно констатировал Веденеев. – Сам посмотри, свидетели не опрошены, связи между убитыми не выявлены… Я-то думал, что тебе излишняя опека мешает. Может быть, совсем на старости лет с ума сбрендил, загонял пацана. Решил, надо тебе самостоятельное расследование поручить, и тогда несомненно сумеешь проявить себя! А ты?

– Я найду, Борис Игнатьевич! – горячо заверил я начальника, для убедительности прижимая руки к груди. – Мне просто нужно еще немножечко времени.

– Ну не знаю, – с сомнением покачал головой Веденеев. – Пойми, время детских игр закончилось. Ты служишь в самом сердце нашей Службы Правопорядка, и здесь место для настоящих профессионалов, которые могут грудью встать на пути преступности и беззакония. Подумай сам, может быть сейчас ты занимаешь чье-нибудь место?

С каждым словом начальника моя спина непроизвольно сгибалась всё ниже и ниже. Голос Веденеев струился мягко, заполняя всё моё сознание, вытесняя любые ростки сопротивления. Я отчаянно пытался придумать, как можно выпросить отсрочку неизбежного, но опытный служака знал, как заставить подчиненного принять именно то решение, которое он считал единственно верным.

Собрав волю в кулак, я всё-таки выпрямился и предпринял последнюю попытку спасти свою карьеру в Управлении.

– Борис Игнатьевич! – с пылом начал я, но все мои усилия пропали зря.

Дверь с грохотом распахнулась и на пороге возник Столетов. Его обычно невозмутимое лицо было красным, а короткие волосы на голове стали похожи на иголки ощетинившегося ёжика.

– Что случилось? – недовольно воскликнул Веденеев, уже, видимо, приготовившийся услышать от меня заветные слова, что я готов уйти.

– Борис Игнатьевич, – задыхаясь, как будто только что бежал, выдавил из себя Столетов. – Там Сечкина отпускают!

– В смысле?!! – подскочил начальник отдела, едва не перевернув свой письменный стол и опрокинув на пол папку с моими бумагами. – Кто разрешил? С какого перепуга?

– Начальник управления, лично, – развел руками Столетов, отодвигаясь, чтобы пропустить мимо себя Веденеева, который тоже покраснел и теперь неуправляемым реактивным снарядом спешил навести порядок.

Про меня уже все, конечно же, позабыли, и я мысленно порадовался, что перевод в глухомань ненадолго откладывается. Хотя, возможно, что это лишь последний глоток воздуха перед казнью, но будем верить в хорошее.

Я подобрал скоросшиватель и поспешил вслед за коллегами, гадая, что же могло такого произойти за последние полчаса, что убийцу шести человек планируют выпустить на свободу. Причем проводить душегуба решил лично начальник управления, которого я, например, за два года видел лишь несколько раз на торжественных собраниях в честь праздников.

Спустившись вслед за Веденеевым на первый этаж, я увидел, что далеко не единственный любопытный в управлении. Из-за всех углов за разворачивающимся спектаклем смотрели десятки глаз. Виданное ли дело, генерал лично выпускает подозреваемого, еще и задержанного буквально несколько часов назад.

Сам Сечкин уже стоял рядом с начальником управления, чему-то довольно улыбаясь, причем с таким независимым видом, как будто это он освободил главного блюстителя порядка из камеры, а не наоборот.

Веденеев буквально подбежал к генералу и начал что-то горячо говорить ему, но никакого видимого эффекта не добился. Начальник управления похлопал по плечу Сечкина и кивнул постовым, чтобы выпустили молодого человека из здания, а затем приобнял нашего начальника за плечи и повёл в сторону лифтов.

– Руслан, рот захлопни, – нарисовался рядом со мной Зорин. – А то муха залетит, пищеварение испортится.

– Кирилл, – не обижаясь на дружескую подначку, повернулся я к соседу по кабинету. – А вот что сейчас такое было?

– Не знаю, – честно признался оперативник. – Мне вообще кажется, что я сплю и происходящее мне только снится. Мы оформили бумаги на перевод Сечкина в изолятор, отправили их с секретарем генералу на подпись, а сами со Столетовым занялись протоколами допросов, не подозревая подвоха. Внезапно появляется генерал вместе с Семицветовым и заявляет, что юношу надо выпускать, потому что имела место самозащита. И всё! Остальное ты только что видел сам…

– С Семицветовым? Самозащита? Да это же бред какой-то, – только и сумел выговорить я. – Кирилл, я ничего не понимаю. Зачем отцу, который только что потерял двоих детей, просить у генерала за Сечкина. Даже если он и невиновен. Ему что? Заняться больше нечем?

– Не знаю, – пожал плечами Зорин. – Я сегодня вообще ничего не понимаю, и если честно, очень хочу спать…