Семь ключей от зазеркалья Куно Ольга

© О. Куно, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Глава 1

Незваные гости

Видавшее виды кресло-качалка мерно поскрипывало в такт моим неспешным движениям. Я перелистнула страницу, предварительно скептически хмыкнув. Автор сего научного труда конечно, неплохо разбирался в теневой магии, но излишне увлекся метафорами и потому выражался порой чересчур витиевато. А ведь исследовательская работа – это вам не сентиментальный роман, тут важна точность определений. В очередной раз убедившись в несовершенстве вселенной, я продолжила скользить взглядом по рунной вязи.

В камине тихонько потрескивал огонь. Не магический: я не наделена способностью работать со стихиями. Зато растопить очаг вполне в состоянии. Равно как и набрать для этой цели хвороста, либо, в случае надобности, наколоть дров. Дотье, моей единственной служанке, это в силу почтенного возраста тяжеловато, а мне несложно. Я даже колдовство для этой цели не использую… почти.

Деревянная кукушка высунулась из старинных настенных часов, издала пару невнятных звуков и под моим мрачным взглядом поспешила спрятаться обратно в свой потайной домик. Давно пора ее оттуда выковырять, чтобы не отвлекала. Монотонно тикающего механизма вполне достаточно, а ежечасно напоминать мне о времени совершенно не нужно. Когда потребуется, я сама посмотрю. А требуется редко. Думаю, я бы и о течении суток давно позабыла, если бы день за окном не сменялся ночью и наоборот.

Запрокинула голову, стремясь размять шею, и взгляд случайно коснулся белесой, как туман, паутины в углу под потолком. Да нет, жилище у меня, может, и не сверкает белизной, но вполне чистое, а это… Лень добираться, уж больно высоко. К тому же мне жаль паука: зачем жестоко лишать его любовно обустроенного дома? Только ради того, чтобы какой-нибудь случайный гость (каковых здесь, к слову, и не бывает) не покосился на хозяйку с неодобрением? Так мне до его неодобрения дела нет, а пауку и подавно. А посему пускай живет себе спокойно и не ведает неприятностей.

Я собралась было возвратиться к чтению, прикидывая, какую забавную формулировку припас автор на очередной странице, как вдруг высокое прямоугольное зеркало на противоположной стене дрогнуло, будто подернулось рябью. Давно установленная система оповещения давала сигнал: кто-то приближался к границам моих владений. Еще не вторгся на мою территорию, но определенно собирался сделать это в ближайшее время.

– Занятно, – пробормотала я, ставя ноги на пол и прерывая тем самым раскачивание кресла. – Похоже, у нас гости. Поможешь?

– Конеш-ш-шно, – прошелестело рядом.

Едва заметная размазанная тень с зеленым отливом скользнула к стеклу.

Сосредоточившись, я немного изменила направление, в котором было развернуто зеркало. Нет, сам предмет не трогала, работала исключительно с внутренней его частью. Мой помощник позволил без труда сориентироваться, подобрав нужный ракурс. Затем я стала отодвигать зону охвата.

Каменная комната, обустроенная под деревянную благодаря паркету и стенным панелям, вскоре исчезла. Гладкая поверхность отразила широкую дорогу, по которой быстро продвигалась карета, запряженная четверкой вороных. Воин на крупном гнедом коне старался держаться с ней вровень и мрачно глядел вперед, словно ожидал неприятностей в любую секунду. На обычного стражника не похож, хотя черты лица простоваты, да и рыжие волосы – не самая характерная для аристократов черта. Но уж больно ровно держится в седле, слишком явно читается в глазах, несмотря на тревожность, то ли высокомерие, то ли просто чувство собственного достоинства – пойди разбери. В воздухе клубами тумана витала дорожная пыль, и лишь малая ее толика поднималась из-под колес и копыт. Главной причиной был ветер, он всегда очень сильный в этих краях… Быть может, потому я здесь и поселилась.

Люблю ветер: холодный промозглый; горячий пустынный; легкий, едва касающийся кожи, ураганный, сбивающий с ног… Любой. Первое время полтора года назад я подолгу могла стоять, просто подставив лицо ветру. Движение есть жизнь, движение же воздуха – это жизнь самого мира… Но я отвлеклась.

Возница погодные условия явно не оценил, повыше поднял воротник, натянул на самые уши шапчонку. Этот и правда был похож на слугу, в отличие от всадника. Решив, что снаружи я увидела достаточно, я направила зеркало внутрь кареты. Экипаж добротный, принадлежит богатому человеку, но никаких опознавательных знаков вроде герба ни здесь, ни снаружи не было. Удобная мягкая обивка на скамьях и даже на стенках. Друг напротив друга сидят двое. Один постарше, лет пятидесяти – шестидесяти. Черные волосы с проседью не прямые, но и не кудрявые, слегка завиваются, спускаясь к плечам. На лбу, а также вокруг глаз и у уголков губ, пролегли морщины. Одежда вроде кареты: богатая, но безликая. Поза выдает напряженность. Второй ощутимо моложе и весьма похож на сопровождающего карету всадника, если не считать тонкую короткую бородку: рыжеволосый, высокий, одетый по-военному и выглядящий аристократично. Впечатление складывается такое, будто эти двое обеспечивают охрану того, что постарше, каждый на своей позиции.

Я слегка шевельнула пальцами – и отражение в зеркале почти сразу же стало прежним: паркет, камин, кресло-качалка, и – на самом его краю – моя скромная персона.

Ну что ж, поздравляю тебя, Хаш, – побарабанив кончиками пальцев по подлокотнику, объявила я. – К нам едет с визитом сам король Эльмирры.

– Для тебя это опас-с-сно? – спросил мой помощник, юркнув во флягу с портвейном – его любимое место в часы спокойствия.

– Нет, – покачала головой я. – Не сейчас. Если бы меня хотели арестовать, прислали бы отряд и обязательно мага. А среди этих троих магов нет. Да и не станет король лично заниматься поимкой беглых преступников. Нет, тут что-то другое. Хотя хорошего ожидать все равно не стоит.

– Где будеш-ш-шь их принимать?

К этому моменту я уже успела подняться на ноги и без особого сожаления отбросить томик на кресло.

– В зеркальном зале.

Дверь скрипнула, прежде чем захлопнуться за моей спиной. Надо бы смазать, да все как-то лень.

Громкий стук (кто-то из троих явно не пожалел костяшек) возвестил о том, что незваные гости добрались наконец до моего жилища. Дотья, забубнив себе под нос, что вот принесла, дескать, нелегкая, прошаркала открывать. Я наблюдала за происходящим посредством простенького круглого зеркала, висевшего недалеко от входа и не привлекавшего к себе внимания.

– Кто такие будете?

В голосе служанки не было ни капли приветливости, что полностью меня устраивало. Я не желала гостей с самого первого дня, когда здесь поселилась. Так что этим стоило бы сказать спасибо, что их хотя бы пустили на порог.

– Мы разыскиваем Йоланду Блэр, магистра зеркальных глубин третьей ступени, – требовательно заявил молодой бородатый мужчина вместо того, чтобы представиться. – Здесь она живет?

Старая женщина нетерпеливо пожала плечами.

– Здесь живет моя хозяйка, – сухо отозвалась она. – А о глубинах да ступенях мне неведомо.

– Она могла назваться любым именем, – заметил второй рыжеволосый страж, обращаясь к своим спутникам.

– Нам нужно поговорить с твоей хозяйкой, – продолжил переговоры первый.

– Не принимает она.

Уголок моих губ одобрительно дернулся: все правильно. Дотья говорит так, как я учила.

– И все-таки, почтеннейшая, доложите ей о нашем визите.

Что ж, если лично король просит о встрече, как я могу отказать?

– Дотья, проведи господ в зеркальный зал, – распорядилась я.

Визитеры тревожно вскинули головы и принялись озираться по сторонам: им было непонятно, откуда исходит мой голос. Конечно, этот трюк – вещание через зеркало – чистой воды показуха, и прежде я бы побрезговала прибегать к подобным средствам. Но сейчас изящество выбранного метода мало меня заботило, значение имела исключительно действенность. В сущности, эти трое не впервые столкнулись с магом и могли догадаться, что за фокус я использую, но неожиданность в сочетании с нервным напряжением дали хороший езультат.

– Как скажете, госпожа.

Дотья, единственная, кого нисколько не удивил доносящийся «из ниоткуда» голос, закрыла дверь, приняла у мужчин плащи и двинулась вперед, указывая дорогу.

Комната, в которой я их приняла, была, против обыкновения, не прямоугольной или квадратной, а имела форму гексагона. На каждой из шести стен висело по зеркалу, что создавало впечатление, будто посетитель находится в центре лабиринта отражений. Отчасти тоже своего рода пижонство. Почти все, что можно сотворить при помощи шести зеркал, вполне реально проделать и с одним. И все же для некоторых видов колдовства такая множественность была удобна, к тому же в случае побега так значительно легче запутать следы. Преследователь, каким бы сильным магом он ни был, не более чем человек, а потому подвластен действию оптических иллюзий.

Я сидела на стуле с узкими подлокотниками, чем-то напоминающем трон. Должно быть, за счет высокой внушительной спинки, расширяющейся кверху. Возможно, гостям такое поведение и не понравится, но это уже их проблемы. Зато мой посыл будет предельно ясен: здесь я сама себе госпожа и не преклоняюсь ни перед чьей властью.

Дотья покинула зал, едва мужчины оказались внутри. Собственно, она даже не заходила: распахнула дверь, пропуская визитеров, после чего аккуратно закрыла ее с той стороны. Мы остались вчетвером. Если, конечно, не считать многочисленных отражений, благодаря которым могло сложиться впечатление, что нас здесь целая армия. Но я давно привыкла абстрагироваться от подобных вещей, а если гости не обладали таким умением, что ж, им же хуже. Значит, они будут чувствовать себя менее комфортно, а это в моих интересах.

Немного поколебавшись, я все-таки решила встать. Негоже не оказать монарху хоть немного уважения, уж коли он счел возможным – и даже необходимым – лично забраться в такую глушь. Колен, однако же, преклонять не стала.

– Король Эдбальд, милостью богов правитель Эльмирры! Приветствую вас в своем доме.

Я указала посетителям на стулья, расположенные напротив моего и на приличном от него расстоянии, после чего вновь опустилась на сиденье. На мой взгляд, политесов было довольно. Спутники его величества полагали иначе, это явственно читалось в их взглядах. Спектр эмоций колебался от неодобрения к враждебности. Более точно в своих чувствах молодые люди, похоже, еще не определились. Зато король остался вполне спокоен, хотя это могло быть признаком как внутренней уравновешенности, так и умения держать лицо. Впрочем, для монарха оба качества неплохи. Так или иначе, он принял приглашение, в то время как его сопровождающие продолжили стоять. Что ж, если не желают дать отдых ногам, их право. Возможно, им так положено по нынешнему статусу.

– Здравствуй, Йоланда. Вижу, ты меня узнала.

– В прежние дни мы неоднократно встречались, а я не жалуюсь на плохую память.

Желай он сохранить инкогнито, я бы, возможно, и не спешила с приветствием. Но массивная золотая цепь, королевская регалия, обнаружившаяся под бесформенным плащом, свидетельствовала об обратном.

Тихонько звякнула кольчуга, когда один из рыжеволосых переступил с ноги на ногу. То ли никак не мог смириться с манерой моего поведения, то ли просто испытывал физический дискомфорт. «А нечего было пренебрегать предложенными стульями», – мстительно подумала я. Тяжелые палаши, висевшие на поясах стражей, наверняка не добавляли удобства, но и не способствовали пробуждению во мне сочувствия к их обладателям.

Взгляд выхватил мое собственное отражение в одном из зеркал. Одеяние, совершенно не подобающее с точки зрения моих гостей. Мягкие мужские брюки цвета яичного желтка, коричневая рубашка, тоже мало чем отличающаяся от мужской, широкий кожаный ремень и светлый жилет из козьей шерсти. Камины каминами, но не весь дом прогревается одинаково хорошо. Бледное лицо без всякого макияжа, отчего я, должно быть, выгляжу старше, чем могла бы. Плевать. Двадцать восемь или тридцать пять, какая разница? Каштановые волосы лежат вполне послушно, но о замысловатой прическе речи не идет. Женщины при дворе выглядят иначе, но я давненько не бывала при дворе и совершенно туда не стремлюсь.

– Ты сильно изменилась.

Я с удивлением воззрилась на монарха; маска равнодушия, избранная для разговора, на миг слетела с моего лица. Зачем он это сказал? Просто поддержал беседу, имея в виду, что у него тоже хорошая память? Даже если и так, хотелось плюнуть ему в лицо. Изменилась? Еще бы. Вашими стараниями, ваше величество. Кто, интересно знать, не изменился бы на моем месте?

Он словно почувствовал, что сказал что-то не то, и поспешил сгладить впечатление:

– Я пришел, чтобы просить тебя о помощи.

– О помощи?

Я расхохоталась, и, хотя зеркала не усиливают эха, казалось, отголоски моего смеха прокатились по всем бессчетным отражениям торжественного зала. На лице Эдбальда не дрогнул ни один мускул. Возможно, он был готов именно к такой реакции.

– Ты, король Эльмирры, пришел за помощью ко мне, беглой преступнице, осужденной на пожизненное заключение за государственную измену?

Один из рыжеволосых поджал губы, и я поняла: его крайне смущает то, что я сейчас озвучила. Однако приказы правителя не обсуждаются, и приходилось терпеть.

Зато самого короля моя формулировка не смутила.

– Я не вполне уверен, что приговор был справедливым, – только и уточнил он.

– Очень своевременное замечание, – ядовито процедила я.

– И да, я пришел, чтобы нанять тебя для исполнения важнейшего задания, – проигнорировал мое замечание Эдбальд.

– Невзирая даже на мой побег из тюрьмы?

– Именно благодаря этому побегу. Лучшие дворцовые маги приложили максимум усилий, зачаровывая место твоего заточения. Использовали имевшиеся у них знания и мастерство. А ты все равно сумела сбежать. Стало быть, ты сильнее их или умнее. Ты обладаешь поистине бесценным даром. И следовательно, мне нужна именно ты.

Какое-то время я глядела на короля, будто он был экспонатом из музея восковых фигур. Сама, впрочем, от удивления застыла так, словно меня выставляли на соседнем стенде.

– Это неожиданное предложение, – признала я наконец. – Но мой ответ: нет.

– Ты даже не знаешь, в чем заключается задача.

Эдбальда, похоже, мой отказ не слишком впечатлил. Как видно, пока я вела себя более предсказуемо, чем его величество.

– Именно поэтому не хочу затягивать. – Может, я и предсказуема, зато непреклонна. – Не сомневаюсь, что дело, с которым вы пришли, секретное. А я не желаю быть посвященной в государственные тайны.

– А если ты изменишь мнение, узнав, в чем суть?

– Не изменю. – Я поняла, что невольно приняла слишком напряженную позу, и откинулась на спинку стула. Но говорить продолжила жестко: – Неважно, о чем пойдет речь. Я не желаю иметь ничего общего с королевским двором, с Эльмиррой и с человеческим обществом в целом. Я живу отшельницей, мне это нравится, и я ничего не собираюсь менять в своей жизни.

Я с вызовом взглянула Эдбальду в глаза, силясь понять, в полной ли мере он осознал смысл моих слов. Но получила ответ с другой стороны.

– Вы забываете о том, что перед вами король, а вы – осужденная преступница. – Лицо безбородого стражника пылало гневом. – Не боитесь, что вас попросту закуют в кандалы и возвратят в тюрьму, где вам самое место?

На моем лице заиграла почти ласковая, но очень злая улыбка. Я медленно повернула голову, чтобы встретиться взглядом с рыжеволосым наглецом.

– Не боюсь, – обманчиво мягко сообщила я, крепко сжав пальцами хрупкие подлокотники. – Как справедливо заметил его величество, – стоило как бы невзначай напомнить этому типу, что он вмешивается в чужую беседу, – я уже бежала из острога, несмотря на все старания ваших лучших магов. Сделала это один раз – сделаю и другой. Конечно, этому будет предшествовать не самый приятный промежуток времени. Но после трех лет заключения в одиночной камере это сущая ерунда.

– На сей раз маги могут поработать лучше, учитывая прошлые ошибки, – подавшись в мою сторону, процедил страж.

– Это ничего не даст. Они и в прошлый раз поработали на совесть. Найти решение было сложно, и на это потребовались годы. Но теперь, когда я его нашла, меня не остановить. Можете поверить мне на слово. Можете и не верить, дело ваше, но факт остается фактом: долго удержать меня взаперти не выйдет. Другое дело, что меня вполне реально убить. Магия никого не делает всесильным. Можно вогнать мне между ребрами арбалетный болт, отделить голову от туловища при помощи гильотины или даже вздернуть на виселице, хотя последний вид наказания обычно применяется к преступникам попроще. Но видите ли, в чем беда: я не так уж сильно боюсь смерти. До определенной степени боюсь, конечно: я достаточно молода и хочу воспользоваться годами, которые отпущены мне судьбой. Но, говоря откровенно, моя жизнь не настолько хороша, чтобы цепляться за нее всеми правдами и неправдами. И точно не настолько, чтобы выкупать ее ценой своей свободы. Буду еще более откровенна, хоть вы того и не заслужили: длительного тюремного заключения я боюсь намного больше, чем смерти. Но вот загвоздка: если второе вы мне обеспечить можете, то первое – нет.

Я удовлетворенно сложила руки на груди, дескать, парируйте теперь, если сумеете. Добавлять, что просто так на заклание не пойду и, если придется, жизнь свою продам дорого, не стала: надеюсь, всем троим хватает ума, чтобы это понимать.

– Подожди, э… – Король запнулся, не зная, как обратиться к своему стражу. Это меня нисколько не удивило. – В мои планы вовсе не входило запугивать тебя, Йоланда. Напротив, как я уже говорил, я хочу тебя нанять. То есть предоставить достойное вознаграждение за твои труды. Чего ты хочешь? Назови любую сумму – ты ее получишь.

Любую? Это было, мягко говоря, неосторожное заявление для монарха. Эдбальд не переставлял удивлять. Впрочем, у меня не возникло ни малейшего желания воспользоваться его опрометчивостью.

– Мне не нужны деньги, – коротко и, надеюсь, доходчиво сообщила я.

На сей раз заметно отреагировал второй сопровождающий, обладатель тонкой рыжей бородки. Недоверчиво скривился, явно ни на грош не веря моим словам.

– Значит, не деньги, – откликнулся король. – Что тогда? Поместье? Титул? Место придворного мага? Оно у тебя уже было, и я готов его вернуть. Или, может быть, ты предпочитаешь исследования? – Он бросил проницательный взгляд на книги, которые в этом зале тоже имелись. – Могу устроить тебя деканом факультета зеркальных глубин в Институте магии и стихий.

«Всего лишь деканом? – подумалось мне с сарказмом. – Отчего же сразу не ректором? Если такие вопросы решают не профессиональные качества, а высочайшее решение?»

– Большего предложить пока не могу. – Эдбальд словно прочитал мои мысли, правда, без присутствовавшей в них иронии. – Ректор выбирается исключительно из сотрудников института. Но если пожелаешь, сможешь продвинуться по карьерной лестнице очень быстро, я посодействую. Как видишь, я говорю с тобой откровенно и обещаю только то, что могу – и намереваюсь – осуществить.

– Это невероятно щедрые предложения, ваше величество, – искренне ответила я. – Но должности нужны мне не больше денег.

– Дом на морском побережье, вдали от людей? – тут же скорректировал предложение Эдбальд.

Молодец: умеет быстро оценивать ситуацию и неплохо меня прочитал. Хотя и не идеально. Иначе бы понял, что я не соглашусь ни на какую подачку.

– Насколько мне известно, границы Эльмирры не омываются морями. Неужели что-то столь сильно изменилось за время моего отсутствия? – изумилась я.

– Кроме Эльмирры есть и другие страны, – передернул плечами король, давая понять, что я упомянула совсем уж несущественную деталь. – Договориться с соседями о такой малости – не проблема. Но вижу по лицу, что тебя не устраивает и это.

– Мне крайне неловко отбирать у вас столько времени, ваше величество. Но я ведь сразу дала свой ответ.

– Мы еще не предложили главного, – с ухмылкой вмешался в разговор бородатый. – Хорошего мужа и детишек. Может быть, именно это растопит холодное сердце госпожи мага?

– Мужа – допустим, а детишек тоже вы станете обеспечивать? – поинтересовалась я из чисто теоретического любопытства.

– А что, я могу, – усмехнулся рыжий. – С женитьбой, правда, не выйдет, а все остальное – с легкостью.

– Помолчи! – резко оборвал Эдбальд. И, глядя мне в глаза, отчеканил: – Разумеется, полная амнистия.

Это, конечно, было ценно. Намного ценнее всего перечисленного прежде. Просто потому, что давало мне спокойствие. Не придется ожидать, что меня в любую минуту найдут и вторгнутся в относительно отлаженную жизнь, как вот сейчас, а то и с гораздо большими потерями. Королевское слово не то чтобы нерушимо… Но нарушается лишь в случае крайней необходимости. Иными словами, если синоду магов потребуется козел отпущения, обо мне вполне могут вспомнить снова… Нет, не пойдет.

– Это очень заманчивое предложение, – произнесла я вслух. – Однако, как видите, я неплохо обхожусь и без амнистии.

– Мы напрасно теряем время. – Видимо, выдержка безбородого стража достигла предела. – Простите, ваше величество, но мы пришли не к тому человеку. Мир под угрозой уничтожения, а она ведет торг!

Признаюсь, его слова произвели на меня впечатление. Такое, что я даже не стала указывать на элементарную ошибку: торговался в данном случае король, я же всего лишь стремилась поскорее закончить переговоры. Но теперь сказанное меня все-таки зацепило.

– Угроза уничтожения? – переспросила я. – Это любопытно.

– Любопытно! – тоном, полным презрения, передразнил безбородый.

Но мне до его презрения не было никакого дела, а Эдбальд, кажется, и вовсе пропустил последний комментарий мимо ушей: слишком важной для него стала моя заинтересованность.

– Значит, ты все-таки готова послушать?

Я застыла, напряженно думая. Не следовало, ох не следовало идти на поводу у эмоций. Что-то подсказывало: получу информацию – и выйти безучастной уже не смогу. Но, волей или неволей, рыжеволосый меня заинтриговал, и я решила, что готова рискнуть.

– Да, – лаконично ответила я и тут же поспешила добавить: – Но окончательный ответ я дам только после того, как узнаю, о чем идет речь.

– Иного я и не ожидал, – ответил король, а я подумала, что последний обмен репликами совершенно бессмыслен.

Никто не позволит мне сорваться с крючка после того, как я узнаю правду. Но угроза существованию мира – если, конечно, это не выдумка, – достаточно весомый повод для небольшого личного риска.

– Полагаю, ты слышала про Первозданное зеркало? – осведомился Эдбальд.

– Безусловно, – кивнула я.

– Что именно тебе о нем известно?

То ли пытается заставить меня почувствовать себя причастной, втянув в разговор, то ли не хочет сболтнуть лишнего, случайно поведать что-то, чего я не знаю.

– Магическое зеркало, позволяющее мгновенное перемещение на самый глубокий, четвертый, уровень зазеркалья, – не стала упираться я. – Только магу соответствующих способностей и специализации, разумеется. Для всех остальных оно просто обычный кусок стекла.

– И ты представляешь себе, какие возможности открывает перед волшебником такой артефакт?

– С-с-слиш-ш-шком больш-ш-шие, – высунув голову из своего убежища, прошипел Хаш.

Его появление возымело потрясающий эффект. Один стражник выхватил из ножен палаш, второй отшатнулся, кажется, готовый бежать со всех ног, и даже Эдбальд чуть не упал со стула.

– К-кто это? – нервно сглотнув, осведомился он.

– Это Хаш. Зеленый змий, – представила я. – Хаш, это Эдбальд, король Эльмирры.

– Не с-с-скаж-ж-жу, ш-ш-што рад з-з-знакомс-с-ству, – заявил мой приятель. – А ты закрой пас-с-сть, не то прос-с-студиш-ш-шься, – посоветовал он ошалевшему безбородому, действительно стоявшему с раскрытым ртом.

– Не дерзи, – напомнила о хороших манерах я, впрочем, без особого рвения.

Приятно, когда тебя поддерживают. Особенно если жизнь не слишком-то баловала тебя таким явлением.

– Змий? – переспросил монарх, благоразумно закрывая глаза на невежливость оного.

– Ну, не совсем, конечно, – уклончиво отозвалась я. – Скажем так: он принадлежит миру зазеркалья. Но в данный момент предпочитает мое общество. И флягу с портвейном, разумеется.

Уточнять, почему разумеется, никто не стал. А Хаш, напоследок продемонстрировав визитерам длинный раздвоенный язык (тоже чистой воды показуха, не рептилия же он, на самом деле), скрылся в сосуде, громко булькнув золотисто-коричневой жидкостью.

– Кстати, портвейна не желаете?

Нельзя же вовсе забывать о законах гостеприимства! Но гости широту моего жеста не оценили и замотали головами так отчаянно, что я поняла: портвейн они не станут пить не только сейчас, но и, по-видимому, всю свою оставшуюся жизнь.

– Так о чем мы говорили? – светским тоном вопросила я.

Эдбальд, сглотнув, поднял на меня тяжелый взгляд:

– О тех возможностях, какие открывают магу зеркала.

– Как известно, наш дар позволяет воздействовать на мир косвенным образом. – Я решила компенсировать страх, который вызвало в гостях явление Хаша, подробным ответом. – Предмет неразрывно связан со своим отражением и с тенью, которую он отбрасывает. Его свойства определяют форму, размер, очертания, а в случае с зеркалом и цвет. Разумеется, в сочетании с другими факторами, такими, как освещение и форма поверхности. В своей работе маг должен учитывать все нюансы, вплоть до самых крохотных деталей. Но суть сводится к одному: меняя отражение, мы меняем оригинал. Грубо говоря, кошка не может, поглядевшись в зеркало, увидеть там собаку. Если мы переделаем отражение так, чтобы оно получило свойства собаки, то природа исправит получившееся несоответствие. И тогда в реальном мире кошка превратится в пса.

– И какую роль играет в этой истории глубина?

Король впился в меня взглядом так, словно ожидал, что сейчас я раскрою ему невероятную тайну, а не сообщу то, что давным-давно известно каждому студенту.

– Вообще-то уровни отличаются один от другого самыми разными свойствами, – уклончиво ответила я. – Но в общих чертах – чем глубже погружается маг, тем более радикально он может воздействовать на реальность. Я привела пример с кошкой и собакой для наглядности, но в действительности проделать подобное очень сложно. И на первом уровне никак не удастся. Тут можно скорее… подправить рост или изменить цвет волос. Стереть морщины. Чем и занимаются в зеркальных салонах красоты. Для серьезного воздействия нужно опуститься глубже, на второй или даже третий уровень. Правда, работа там – намного более тяжелая, и способен на нее далеко не каждый. Тут требуется дар выше среднестатистического и соответствующее образование.

– А что ты можешь сказать о четвертом уровне? – спросил Эдбальд, наконец подводя меня в главному.

– Четвертый уровень дает магу неограниченные возможности, – проговорила я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. – Но проникнуть туда, насколько мне известно, можно только через Первозданное зеркало. Вы же не хотите сказать, что его похитили?

– Пока нет, – покачал головой король. Такой ответ внушал оптимизм, но и чувство тревоги тоже. Смущало слово «пока». – Но давай вернемся к моему вопросу. Что еще тебе известно об этом артефакте?

– «Первозданное» – не совсем точное слово, хотя название получилось красивое, – отозвалась я, краем глаза отмечая, сколь внимательно прислушиваются к моим словам рыжеволосые. Может, денег с них стребовать за незапланированную лекцию?.. – Зеркала существовали задолго до его появления. Но оно стало особенным, первым в своем роде и, как впоследствии оказалось, единственным. Его создали величайшие мастера древности, но, помимо людей, руку приложила природа. Совпало много факторов: лунное затмение, возмущения магнитного поля Земли, необычная вулканическая активность. Словом, повторить научный прорыв так никому и не удалось. Вероятно, оно и к лучшему – учитывая то могущество, которое артефакт дает посвященным.

– К лучшему – несомненно, – для разнообразия согласился со мной безбородый. – Но почему и этот, единственный, экземпляр не уничтожили? Слишком опасная вещь и слишком большое искушение для некоторых.

Эдбальд поморщился: кажется, спор на эту тему начинался не впервые.

– Любую силу можно использовать как во вред, так и во благо, – объяснила я, хотя до таких простых истин собеседнику следовало бы дойти своим умом. – В человеческих руках, между прочим, можно держать смертоносный меч, да и ногой можно пнуть так, что мало не покажется. Особенно если с размаху и по почкам. Это кстати очень больно. Вам никогда не доводилось через такое проходить? Я так и думала, что не доводилось. Так вот, что теперь прикажете, поотрубать людям все конечности? Тогда и про головы не забудьте: вот уж где рождаются самые страшные замыслы. А если не хотите – тогда и с артефактами извольте поосторожнее. Первозданное зеркало используют, когда человечеству грозит большая беда. Шестьсот лет назад придворный маг Антоний Лизарский предотвратил с его помощью страшный потоп. Выставил стену, которая не позволила огромной волне накрыть треть континента. А еще за триста лет до этого нескольким членам синода удалось совместными усилиями остановить извержение вулкана, которое должно было попросту стереть Эль Мирию (нынешнюю Эльмирру) с лица земли. Нет, уничтожать зеркало благоразумно не стали. Насколько мне известно, вместо этого его надежно спрятали, к тому же еще и придумали какой-то особенно хитрый замок. Собственно, вот все, что я могу рассказать, – обратилась я уже к королю. – Теперь ваша очередь.

Эдбальд кивнул и тяжело вздохнул: то ли история предстояла долгая, то ли неприятная, а вероятнее всего, и то, и другое.

– Маги древности действительно надежно укрыли зеркало и создали для этой цели хитрый, как ты выразилась, замок. Да только, похоже, перехитрили самих себя, – пробормотал он. – Мудрецы не хотели, чтобы артефакт попал в руки алчного и амбициозного человека, который использовал бы его в своих личных целях. Сговор двоих тоже нельзя было исключать. В итоге был создан особенный механизм, открывающий проход лишь в том случае, если в затворе одновременно проворачивали семь ключей. Ключи же эти распределили между людьми, принадлежащими к разным сообществам, зачастую не слишком дружным между собой. Идея заключалась в том, что в случае подлинной нужды – к примеру, извержения вулкана или приближения цунами – конфликта интересов не будет, и все как один встанут на защиту городов, а то и континентов. Зато никому не удастся использовать столь мощный козырь в политических играх, где у каждого свои цели и чаяния. И этот замысел работал – до поры до времени. За многие века к помощи зеркала прибегали всего дважды, оба раза – со всеобщего согласия, дабы избежать страшнейших катастроф.

– Могу я спросить, как были распределены ключи? – полюбопытствовала я.

– Можешь, – милостиво кивнул Эдбальд. – Их получили люди, наделенные властью, но властью разного рода, и каждый ключ был при создании настроен на определенного хозяина. Один достался члену королевской семьи, другой – архиепископу, главе церковного ордена, третий – ректору Института магии и стихий, также обладавшему в ту эпоху немалым влиянием, большим, пожалуй, чем на сегодняшний день, и, главное, почти не зависевшему от монарха. Я перечислил три, не так ли? – Он нахмурил густые брови и принялся загибать пальцы. – Четвертый – первый министр, он возглавлял государственный совет и в некоторых случаях мог позволить себе спор даже с королем. Пятый – главнокомандующий армий. Думаю, не стоит объяснять, какие возможности в его распоряжении. Шестой – один из придворных магов, тот, что обладает даром работать с зеркалами. Седьмой – посол Итранды.

– Странный выбор, – заметила я. – Иностранец запросто мог нарушить планы всех остальных. Там, где шестеро согласятся действовать в интересах Эльмирры, седьмой откажется, потому что его государству нужно совсем иное. Впрочем, в этом есть логика, – возразила я самой себе. – Если бы зеркалом захотели воспользоваться в военных целях, чтобы отхватить, к примеру, кусок Итранды, именно посол имел возможность сорвать эти планы.

– В этом заключалась одна из причин, – кивнул Эдбальд. – Но их было много. Во-первых, среди создателей зеркала был итрандиец, и тогдашний правитель Эльмирры решил отблагодарить страну, косвенно поспособствовавшую появлению артефакта. Были и ругие политические мотивы, в которые я не стану сейчас вдаваться. Это дела давно минувших дней, утратившие свою актуальность много столетий назад. И наконец, Итранда – отдельное государство, но наш ближайший сосед. Любое стихийное бедствие, обрушивающееся на нас, может задеть и их – и наоборот. Маги рассудили, что, задействовав Итранду, мы обеспечим себе помощь там, где речь пойдет о катастрофах и природных аномалиях, но исключим использование зеркала в военных целях.

– Хорошо, в этом разобрались, – кивнула я. Поразмыслить над объяснениями можно будет и позже. – Но вот другой вопрос. Как я понимаю, не все обладатели ключей были магами. Это верно?

– Верно, – подтвердил Эдбальд. – Как я уже сказал, каждый ключ был сделан особым образом и привязан к способностям или рангу своего обладателя. Так, например, первый ключ может унаследовать лишь член королевской династии. Ключ архиепископа получает следующий архиепископ и так далее. Только два ключа привязаны к дару зеркальной магии. Было важно, чтобы среди семерки всегда находились люди, способные не только добраться до зеркала, но и воспользоваться его могуществом.

– Один из этих двоих – придворный маг, – предположила я. – Их всегда бывает несколько, и хоть кто-то да обладает нужным даром. Но что со вторым? – продолжила я, прочитав в выражении лица короля подтверждение своим словам. – Полагаю, это ректор института. Но проблема в том, что не всегда ректором становится специалист по зеркалам. Должность может получить, к примеру, стихийник, а это направление не имеет ни малейшего отношения к магии отражений. И как быть тогда?

– Именно поэтому ключ не привязан к должности ректора, – улыбнулся правильному вопросу король. – Его может получить любой зеркальный маг, работающий в институте. Тот, кого обладатель ключа сочтет достойным преемником.

– Хорошо. – Я плотно сжала губы, постучала пальцами по подлокотникам кресла, собираясь с мыслями. Затем подалась вперед, испытующе глядя в глаза Эдбальду. – И кто же из хранителей ключей был недавно убит?

Глава 2

Договор на крупные неприятности

Оба рыжеволосых схватились за рукояти палашей, а безбородый даже наполовину вытянул клинок из ножен.

– Откуда ты знаешь об убийствах? – проговорил он, прищурившись так, будто видел меня насквозь.

Оставалось только посмеяться его мнимой прозорливости.

– Впервые о них слышу, – обворожительно улыбнулась я, вновь устраиваясь в кресле поудобнее. – Вернее, даже и в первый раз пока не услышала. Но догадаться несложно. Не для того же его величество пришел ко мне, чтобы поведать древнюю легенду о могущественном артефакте.

Эдбальд одобрительно кивнул, но стражи уже и сами поняли, что перегнули палку с бдительностью. Сталь вернулась в ножны.

– Очевидно, что Первозданное зеркало связано с событиями последних дней, и эти события более чем тревожащие, – продолжала я. – Если бы артефактом воспользовались по всеобщему согласию, вряд ли потребовалось бы мое вмешательство. К тому же такой мощный магический всплеск я бы почувствовала, а я готова поклясться, что ничего подобного не происходило. Что же тогда? Вероятнее всего, зеркалом пока не воспользовались, но собираются. По меньшей мере без согласия королевской семьи. Но если бы речь шла о бунте, скажем, пяти или шести хранителей, вряд ли вы бы пришли ко мне. Я вам нужна не для того, чтобы разобраться с бунтовщиками. Нет, скорее всего, за ключами ведется охота. Прикарманить артефакт такой силы нельзя до тех пор, пока жив его хранитель. Отсюда и мой вопрос: сколько мы имеем трупов?

– Три, – с тяжелым вздохом сообщил Эдбальд. – Сначала первый министр. Он отдыхал в загородном поместье, а там охрана не такая надежная, как во дворце. Все было обставлено как ограбление. Забрали много ценных вещей, а среди них и ключ. Убийцу, конечно же, искали, но с артефактом этот случай никто не связал.

– Несмотря на то, что это была самая значимая пропажа?

– Первозданным зеркалом не пользовались много сотен лет, – поморщился король. Ему было неприятно признавать собственный промах, пусть даже своевременная догадка вряд ли что-нибудь изменила. Убийцу первого министра в любом случае искали отнюдь не спустя рукава, а найти не смогли. – Сменилось много поколений, и ключи давно уже воспринимали скорее как дань традиции, нежели как реальную ценность.

– Но вор наверняка воспользовался зеркалом, чтобы пробраться в особняк? – предположила я.

Эдбальд снова поморщился:

– Да, но поначалу этого никто не понял. Гаденыш оказался достаточно хитер, чтобы уйти обычным путем. Разбил окно, хотя достаточно было просто его распахнуть, спрыгнул на клумбу, оставил на земле много следов, перемахнул через ограду. Установить, как он умудрился пробраться в поместье, никому не удалось, но какая разница? Зато побег был, можно сказать, налицо.

– Умно, – признала я. – Внутрь он, конечно, проник через зеркало, убил хозяина ключа, забрал артефакт. Для виду прихватил несколько дорогих вещей и с той же целью разбил стекло, чтобы отвлечь внимание от по-настоящему важного. И сбежал обычным путем, чтобы никто не заподозрил зеркального перемещения.

– Рисковал, конечно, – проворчал король. – Его вполне могли схватить на обратном пути, и что бы он делал тогда?

– Думаю, он все равно бы ушел, – возразила я. – Наверняка у него имелось с собой маленькое зеркальце – для подстраховки. Если бы поимка стала неотвратимой, он бы воспользовался им, чтобы переместиться в мир отражений. Конспирация пошла бы насмарку, но он все же остался бы свободен и при ключе.

– А это возможно? – нахмурился Эдбальд. – Переместиться при помощи маленького зеркала?

Я улыбнулась. Мстительно, хотя, быть может, король этого и не понял.

– Для достаточно сильного мага – возможно. А слабый изначально не стал бы охотиться за ключами. Что было дальше?

– Следующей жертвой стал посол, – правильно истолковал мой вопрос монарх. – Правда, он исчез, так что мы не можем точно знать, жив он или убит. Нам удалось восстановить примерно такую картину. Посол получил анонимное письмо, где ему назначали встречу. Якобы для того, чтобы передать компрометирующую информацию. На кого, он коллегам не сказал, но уж наверняка на кого-то из наших эльмиррских дворян или политиков. Иметь дело с анонимами опасно по определению, но иностранец, как видно, решил, что игра стоит свеч, за что и поплатился. Встреча была назначена в людном месте, на городской площади, но там незнакомец предложил ему сесть в карету. Тот согласился: итрандийский наблюдатель уверяет, что посол сел в экипаж по собственной воле. Незнакомец держал в руке толстый конверт, предположительно с компроматом, и, похоже, хранитель ключа купился на эту приманку. Потом карета тронулась, и больше посла никто не видел.

– Полагаю, это привело к дипломатическому скандалу? – без особого сочувствия поинтересовалась я.

– О да! Гарольд Пятый Итрандийский рвет и мечет. – Густые брови короля сошлись на переносице, а на лбу проявились многочисленные морщины. – Мы были сосредоточены на улаживании международного конфликта и снова упустили из виду пропажу ключа.

– Но следующее событие все расставило по своим местам? Что это было? Снова похищение или убийство?

– Убийство, – тяжело, будто с усилием выдавливая из гортани каждый звук, проговорил Эдбальд. – На сей раз военачальник, Лескорий Трент, победитель многочисленных сражений…

Мне подумалось, что король впервые назвал жертву по имени. Должно быть, по-настоящему уважал этого Трента, а может, их связывали и более крепкие дружеские отношения.

– Он разменял седьмой десяток, и сердце в последние годы пошаливало. Многое довелось повидать на своем веку. Так что приступ с летальным исходом не вызвал бы особых подозрений. Но я случился неподалеку. Зашел проститься и заметил, что на шее нет ключа. Лескорий всегда носил его на кожаном шнурке. Еще мне сказали, что тело нашли совсем рядом с зеркалом. Убийца ведь мог напугать его через зеркало?

– Конечно. При должном умении несложно явить взгляду, к примеру, какое-нибудь чудовище. Или – того хуже – лицо давно умершего человека, которого Трент хорошо знал. Или, к примеру, в смерти которого был повинен. Собственно, это самый верный способ довести бывалого воина до инфаркта. Нечто потустороннее, а в идеале – одновременно трогающее за душу. Он, без сомнения, умен, этот ваш убийца.

– Он не мой, – проворчал Эдбальд. – Но умен, тут нет никаких сомнений. К каждому нашел свой подход. И в зеркальной науке разбирается как бог.

– И долго скрывал свою подлинную цель, – подхватила я. – Только на третий раз прокололся: не замаскировал как следует исчезновение ключа. Может, слишком спешил. А скорее всего просто понял: после смерти (ну, или исчезновения) троих хранителей кто-нибудь непременно сложит два и два. А стало быть, настало время играть в открытую.

– И поэтому мне нужна ты. – Эдбальд подался вперед и заговорил жестко: – Троих убрали, осталось четверо. Они, конечно, под серьезной охраной либо сами сильны как маги, но те, покойные, тоже были не лыком шиты. И я никому не могу доверять. Преступник вполне может оказаться из моего близкого окружения. Уже поползли слухи том, что некто ведет охоту за ключами, и это плохо само по себе. Посвящать придворных магов в дополнительные подробности я не рискну. А мне необходим маг-зеркальщик. – Он крепко сжал подлокотники. – Сильный зеркальщик. Тот, кто окажется не слабее и не глупее преступника. Тот, кто знает реалии нашего государства и одновременно находится от них в стороне. Мне нужна ты.

Это уже не звучало как просьба. Это было требование. Но я решила не злиться, списать сей факт на эмоциональность короля, каковую вполне можно было понять. Дело касалось его семьи (ведь именно им принадлежал один из ключей), его страны, и не исключено, что и большего.

– Мой спутник упомянул, что мир под угрозой уничтожения, – продолжил король более спокойно. – Теперь ты знаешь то, что известно нам. Скажи: были ли его слова преувеличением?

Тяжелый взгляд впился в меня так, словно от моего ответа что-то зависело.

– Ну… Уничтожения в прямом смысле слова не будет, – внесла уточнение я. – Пока есть отражение, есть и предметы, которые его отбрасывают. Но существование существованию рознь… Четвертый уровень открывает перед сильным магом почти неограниченные возможности. Артефакт – это лишь инструмент, он не обладает собственной волей. Там, где можно остановить извержение вулкана, вполне реально его спровоцировать. Заселить землю чудищами. Похоронить континенты глубоко под водой. Так что если не цепляться к словам… Да, пожалуй, ваш спутник прав. – Я мимолетно мазнула взглядом по безбородому. – Мир, каким мы его знаем, вполне может быть уничтожен. Другой вопрос – зачем это нужно преступнику, да и нужно ли вообще… – Я распрямила спину. – Хорошо. Я возьмусь за эту задачу.

Рыжеволосые переглянулись в недоумении: слишком неожиданным оказалось для них мое решение. Король щурился, силясь что-то прочитать по моему лицу. Напрасно. Я сказала ровно то, что собиралась, не подразумевая никакого особого подтекста.

– Что заставило тебя изменить решение? – спросил он наконец.

Я равнодушно пожала плечами:

– Раньше мне не было известно, в чем суть вопроса, теперь я получила больше информации. Это дело кажется… интересным.

– Интересным? – переспросил безбородый.

Тон его был буквально пропитан презрением.

Я почувствовала, что начинаю злиться.

– А что, если я красиво воскликну: «Караул! Мир под угрозой уничтожения! Я обязана его спасти!» – кому-нибудь станет легче? Охотника за ключами быстрее поймают? Или он и вовсе сам прибежит сюда с повинной и бросится на колени, не в силах устоять перед эдаким апломбом? – окрысилась я, уже почти готовая пойти на попятный и отказаться от участия в расследовании.

Безбородого, кажется, слегка проняло от такого неожиданного напора, король же и вовсе почувствовал, что все его старания могут пойти прахом, а потому поспешил сгладить впечатление:

– Апломб нам без надобности. Что ты хочешь за свои услуги?

– Хм, а что вы там предлагали? – Я насмешливо покосилась на стража, но тот на сей раз не спешил обвинять меня в корысти, и оттого дразнить его стало неинтересно. Так что продолжила я серьезно: – Отсюда работать неудобно, так что понадобится дом в столице. По возможности – в пешей доступности от дворца, института и резиденции архиепископа. Найдется такой?

– Разумеется, – кивнул Эдбальд. – Под эти условия подпадает твой старый дом. Хочешь получить его назад?

– Нет, – грубо отрезала я.

Грубее, чем следовало бы… а впрочем, в самый раз. Конфискованный дом с воспоминаниями о дотюремной жизни мне не нужен. Довольно самого факта возвращения в столицу.