Беглец Поселягин Владимир

© Поселягин В., 2015

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Охранник был хмур и зол. Он бил током своей дубинки всех проходивших мимо него заключённых. Мне тоже досталось. Выгнувшись от удара, я всё-таки устоял, с шипением выпуская воздух из лёгких. Бредущий рядом такой же военнопленный, в точно такой же жёлтой тюремной робе и с такими же архаичными кандалами на руках и ногах, подхватил меня под руку и повёл по аппарели бота на пыльную землю космопорта. Только когда мы отошли от бота метров на сорок, приближаясь к грузовой машине, переоборудованной для перевозки людей, он спросил:

– Судя по твоему виду, ты знаешь, где мы.

– Гурия. Жуткая дыра в империи Люмер, – сплюнул я, потирая место удара. – Вот не думал, что вернусь сюда…

– Не разговаривать! – рявкнул охранник-громила.

Дойти до машины мы не успели, послышался свист, и неподалёку стал садиться флаер с эмблемой корпорации «Гикон». Видимо, охранники знали о подлёте машины, раз вопреки инструкции свободно пропустили её.

Я находился в конце колонны военнопленных, но видел, что погрузка не началась, рабы стояли и ожидали приказа охраны, но его пока не было. Думаю, причина была во флаере, вернее, в его пассажирах.

Долго ждать не пришлось, под нашими взглядами флаер встал на все восемь опор, и его двигатели стихли. Сбоку отошла пассажирская аппарель, одновременно пилот активировал открытие грузовой. Из пассажирского выхода спустился на поверхность космодрома немолодой сухощавый мужчина в сером комбинезоне служащего среднего звена с той же эмблемой «Гикона» на рукаве. Он подошёл к старшему охраннику, и они обменялись информацией через нейросеть. Охранник на своём командирском планшете сделал какие-то пометки, после чего велел заму привести рабов, которых выкупил «Гикон».

О «Гиконе» я слышал не раз, ещё когда жил здесь до побега с планеты. Эта корпорация занимала большую часть промышленной инфраструктуры Гурии в её морских промыслах. Грузовая станция на орбите, это я не о терминале, тоже принадлежала ей. «Гикон» входил в десятку самых крупных корпораций империи. Здесь, на Гурии, был только его небольшой филиал, по сравнению с остальными его производствами.

– Эй ты! – Один из охранников, грубо ухватив за комбинезон, вытолкнул меня из шеренги. – Топай к новому хозяину.

То, что я один из тех, кого «Гикон» выкупил в свою собственность, меня не особо удивило. Пятеро парней и молодая женщина, которых тоже вытолкнули из шеренги, были разнообразными специалистами с высокими показателями интеллекта, что, как известно, очень ценилось. Я был седьмым и последним. Похоже, «Гикон» снял самые сливки с новой партии рабов. Это показывало, что он крепко стоял на ногах на планете и имел связи в верхах. Моя профессия была одной из самых ценных и редких, так что было понятно: «Гикон» был на планете не на последнем месте.

Мы выстроились перед служащим корпорации. Охранник тут же начал освобождать нас от кандалов. Служащий, надменно и с брезгливостью глядя на нас, как на вошь под ногами, сухо сказал:

– Я заместитель начальника филиала «Гикона» на Гурии Луй Моак. Теперь вы собственность корпорации, а я ваш фактический хозяин. Если я захочу, то сделаю так…

Вдруг меня пронзила боль, заболела буквально каждая клеточка тела, но я продолжал стоять. Тело было парализовано, хотя внутренне, в душе, я корчился от боли, как и остальные несчастные. Наконец боль стала стихать, и я прислушался к тому, что продолжил говорить Моак.

– …последует дисциплинарное наказание. Всем всё ясно? – скучающе спросил он, после чего махнул рукой в сторону грузовой аппарели. – Грузитесь на борт.

«Урод, а то, что можно выкупиться, ни хрена не сказал», – пытался я вызвать в себе злость и ненависть, но их не было.

Причина была в том, что ещё два месяца назад мне установили имплант подчинения, симбиот, который присосался к нейросети и теперь работал вместе с ней. Этим имплантом пользовались всего два раза. И оба раза мне это жутко не понравилось. В первый раз – когда его установили и активировали, проверяя на работоспособность. Второй раз сейчас. А так он работал в фоновом режиме. Установки были стандартные: не бежать, не убивать охрану и не совершать самоубийство.

Те же охранники, что доставили нас на планету, конечно, скоты были ещё те, но импланты они не использовали, предпочитая простые шоковые дубинки, которыми орудовали просто виртуозно.

Я попытался вызвать в себе злость и на империю и не смог, а ненавидел я её люто. Ведь теперь я был не только рабом, но и нищим.

Тогда, после предательства особистов эскадры рейдеров, которые сдали шесть кораблей подошедшим люмерцам, выторговав себе свободу и откупные, я попал в руки специального отдела флота люмерцев, и меня под пытками заставили дать доступ к личному счёту в банке Содружества и лично перевести все наличные средства на их счёт. Сами они этим счётом оперировать не могли, но заставить поделиться – вполне. Так что добрых чувств к местным военным я не испытывал никаких и при возможности собирался давить их в любом случае.

В данный момент чувств и эмоций не было, Моак с помощью импланта просто выключил их. Более того, от одной мысли нанести ему увечья, меня просто парализовало и скрутило от внутренней боли. Судя по тому что другие рабы так же замерли под злорадной улыбкой Моака, тот понимал, в чём дело. Хохотнув, он прошёл на борт флаера, а один из охранников, подбадривая дубинкой, повёл нас к грузовой аппарели. Ноги ещё с трудом двигались, но я, собрав силу воли, направился следом за остальными.

Что случилось с нами, было понятно: в импланте была активирована программа по полному подчинению новому хозяину. То есть о побеге я теперь даже думать не мог, на меня сразу сваливались паралич и боль. Также я не мог ничего сделать плохого «Гикону» и его служащим, более того, должен защищать их интересы. Гадство. Конечно, это всё стандартные настройки, но по прибытии в офис импланты будут подвержены индивидуальной настройке. После этого сбежать уже не получится. Если сейчас шанс ещё был, потом точно не будет.

В грузовом трюме был сделан ряд сидений с опускающимися страховочными поручнями-захватами. Охранник проследил, как мы, команда инвалидов, с трудом передвигаясь, заняли свои места и опустились захваты, после чего, со смехом указав пальцем на висевшую на переборке гроздь ошейников рабов, которые на нас почему-то не надели, покинул грузовой трюм. Гудя электромотором, аппарель начала подниматься, а я, не думая ни о чём, вспоминал историю встречи с Малией. Это помогало отвлечься. Без шуток, будучи профессиональным медиком с высоко поднятыми базами по психологии, я знал, как обмануть этот имплант: нужно просто делать одно, а думать о другом. Вот и всё. Но так умели делать только очень выдержанные люди. Я последние два месяца активно тренировался, чтобы так действовать, но всё равно был далёк от идеала, хотя кое-чему научился. Надеюсь, этого хватит.

Подозреваю, что я выгляжу так же, как и остальные несчастные, безмолвные истуканы, в глазах которого нет жизни, но это было только внешнее проявление… Хотя, чего греха таить, и внутренне я был такой же, но было одно но…

Я был инженером и врачом, что дало мне возможность, используя свои умения, выработать противодействие импланту и придумать способ побега. Осталось лишь устроить его, сымпровизировав на ходу. У меня была только одна надежда – на удачу.

Не думая ни о чём, я сунул руку в карман своей робы и достал комок медной проволоки со специальным покрытием. Этот моток я стащил недели две назад, когда нас вели по техническому коридору корабля в каюту для содержания дорогих рабов. Тогда мне попался ящик техника, вот я на доли мгновения присев и тиснул этот моток. Повезло.

Продолжая думать о Малии, я начал распрямлять его, превращая в медный колпак из вязаной сетки. Её я вязал из проволоки, сшивая колпак последние дни, готовясь к побегу. Тут я краем сознания подумал, для чего мне всё это надо, и обе руки парализовало, и внутри зажглась боль, но я быстро вернул мысли в нужное русло, даже не помышляя о том, что делаю. Под взглядами других рабов я спокойно надел колпак на голову – он со всех сторон доставал до шеи – и подвязал его под подбородком. Это позволит мне спрятаться от поисковых устройств на некоторое время, а также заглушит принимающие сигналы на имплант подчинения, когда меня начнут искать.

Камера в углу трюма была включена, не думаю, что пилот постоянно пялится на экран, наблюдая за нами, так, может, изредка бросает взгляд, если он педант, конечно. Втянув живот, я начал, извиваясь под поручнем, сползать с сиденья. Грудь немного застряла, но, выдохнув воздух, я соскользнул на пол.

Глядя сквозь сетку – она была хоть и мелкоячеистая, но разглядеть детали трюма позволяла, – я подошёл к аппарели и активировал открытие. Похоже, пилот уже получил сообщение от искина о внештатной ситуации в трюме, поэтому флаер пошёл на снижение.

Аппарель открылась на десять сантиметров, отчего с шумом в отсек ворвался ветер, но тут же она начала закрываться. Искин флаера и пилот противодействовали мне.

Сломав крышку управления открытием, я этой же крышкой замкнул несколько контактов, вызвав фейерверк искр, отчего аппарель начала открываться. Управление она теперь потеряла, откроется – и всё, замрёт, пока её не починит техник. Систему управления я сжёг напрочь.

Согласно протоколу безопасности, при внештатной ситуации пилот был обязан снизиться от пятидесяти до ста метров от поверхности, что он сейчас и делал. Выглянув наружу, я определил, что мы летим над морем, что вызвало бы у меня бурную радость, если бы не имплант и мы не летели бы на скорости пятьсот километров в час. Правда, тут я заметил, что пилот начал резко сбрасывать скорость, что было хорошо, иначе меня размазало бы по воде, несмотря на все импланты. Причина, по которой пилот сбросил скорость, была банальна: мы явно подлетали к городу, возвращаясь обратно.

До пляжа оставалось совсем немного, поэтому, не сомневаясь – чувства, к счастью, были отключены, – сгруппировавшись, я шагнул за борт. В воздухе меня закрутило, но, как бы то ни было, я смог войти в воду ногами и чуть боком. Удар меня ошеломил: вода была довольно тёплой, но пятидесятиметровое падение для меня прошло тяжело. Я не профессиональный прыгун, но смог сгруппироваться. Если бы пилот не сбросил скорость на подлёте к черте города, меня размазало бы по воде, и я блинчиком скакал бы по поверхности, а так повезло. М-да, если бы не счастливое стечение обстоятельств…

Уйдя в воду метров на десять, я, работая ногами и руками, поднялся на поверхность и, старательно думая о Малии – как ни странно, мне это помогало, – скинул одежду и обувь и голышом быстрым брасом поплыл к берегу. Тут недалеко, метров четыреста.

Флаер уже давно скрылся с глаз, однако я знал, что поиски скоро начнутся и в этом районе соберутся полицейские подразделения. Немного, так как эти пляжи принадлежали элитным районам, и не думаю, что местные жители обрадуются появлению здесь многочисленных патрулей. Но искать всё равно будут.

Проверив, как сидит защита на голове, забирая правее, я поплыл подальше от частных пляжей. На них хватало купающихся, некоторые даже показывали на меня пальцем, но выбираться на берег я не планировал и, ныряя, стал искать, смещаясь по течению, выходы канализации. Фильтры очистных сооружений перед сбросом стояли мощные, так что очистка шла приличная и сброс осуществлялся в разных районах столицы. Я знал, что где-то здесь находятся шесть таких выходов, но пока найти их не мог.

В одно из ныряний, когда я наконец нашёл один из них, обнаружил, что прилетел геликоптер частной охраны, который меня уже заметил и завис сверху, а от причалов отошёл катер частной охраны.

Не обращая внимания на бормотание динамиков геликоптера – те предлагали мне сдаться, – я нырнул и, загребая руками, поплыл вниз на пятиметровую глубину.

Раньше на выходе стояла железная сетка, но, видимо, она кому-то помешала, так как её срезали резаком, что позволило мне свободно проникнуть в трубу, и, упираясь ногами и руками о гофрированные стены, преодолевая встречный поток, я двинулся в темноту.

Позади что-то заслонило свет, и, на миг обернувшись, я заметил, что за мной лезет водолаз, это придало мне сил. Кровь уже стучала в голове от недостатка воздуха, и я, поняв, что добраться до места, где будет воздушная подушка, не смогу, принял единственно верное решение.

Развернувшись и отталкиваясь от стен, я понёсся навстречу водолазу, который довольно споро гнался за мной по трубе. Мой разворот он прощёлкал, но пока я вместе с течением преодолевал четырёхметровое расстояние между нами, успел сгруппироваться перед столкновением, но это ему не особо помогло.

Удар моих ног его немного оглушил, чем я воспользовался и, вырвав из его рта загубник и приподняв защитную сетку до носа, сунул себе в рот, жадно задышав. Я был на грани кислородного голодания под водой, ещё бы немного – и всё, так что подвернувшийся шанс использовал вовсю. Одновременно я наносил удары по голове охранника. Когда тот обмяк, я сорвал с его бедра ножны и прикрепил на своё обнажённое бедро, застегнув крепления. К игольнику я не притрагивался, гражданская модель, которая не могла работать под водой, к тому же настраивалась на одного владельца и навсегда. Правда, я мог снять идентификатор с такого оружия – во время рейда ко мне подходили солдаты и офицеры десанта с красивыми трофейными игрушками, и я с помощью своего оборудования разблокировал их управление. Но сейчас достать такое оборудование мне было негде, так что это оружие мне на ближайшее время не поможет. А вот нож был неплох, он ещё мог пригодиться.

Как ни странно, подводное оснащение у противника было чисто гражданским, то есть костюм и снаряжение для подводного плавания и охоты, а не военный костюм. Быстро отстегнув пояс с запасами воздуха, я застегнул его у себя на талии, после чего толкнул бессознательного парня в сторону оказавшегося тут же и напарника. Если тот не потеряет время, шанс спасти парня у него был. Тот не спасовал и, подхватив бессознательное тело парня и в бессильной злобе наблюдая, как я удаляюсь, потащил его к выходу, передав свой загубник.

Я же, работая руками и ногами и продолжая преодолевать напор воды, двинул дальше. Следовало поторопиться, охрана по-любому передаст полиции, куда я делся, и меня будут искать по ближайшим коллекторам. Тактика ловли рабов у местных представителей власти была отработана.

Так и оказалось. Когда я увидел колодец, к крышке люка которого вели скобы, но, проигнорировав его и нырнув в одну из трёх следующих труб, направился дальше к очистным сооружениям, то позади кто-то снял крышку, и я позади себя заметил столб света, поэтому увеличил скорость. Запасов воздуха хватало ещё часов на пять, если судить по датчику, но я всё равно торопился. Промедление смерти подобно. А для меня рабство всё равно что смерть.

До очистных оставалось порядка четырёхсот метров, но, как я ни торопился, в подземелье стало многолюдно. Там были и местные работники, и появились полицейские. Заметив, что гул насосов стихает, я понял, что трубы вскорости осушатся и меня легко обнаружат. Прислонившись спиной к стене, я опёрся ногами о другую стенку, чтобы меня не смыло, и стал судорожно размышлять, что делать. Как ни крути, я в западне. Было видно, что полиция знала, что делать во время поиска беглых рабов. Если сразу план по перехвату во время побега не срабатывал, то раба особо не искали. Бесполезно, и я это знал. Просто передавали его ДНК всем службам. И если где он мелькал, то моментально отправляли группу захвата. Больше пяти лет ни один раб не бегал. Я надеялся именно на то, чтобы уйти от первоначальных поисков, отсидеться и потом снова попытаться сбежать из империи. Что, честно говоря, было теперь во сто крат труднее сделать, чем раньше.

Машинально борясь со стихающим течением – насосы остановились и уровень воды понемногу падал, – закрыв глаза, я начал размышлять, стараясь не касаться «Гикона» и побега, а то сразу парализует – и всё, бери готовенького.

Как выяснилось, это было ошибкой. Фактически всё время побега, все сорок минут я всё делал на автомате, не думая, именно это и спасало меня от паралича и внутренних болей генерируемых имплантом подчинения. Тогда он не был задействован, так как я просто вспоминал свою жизнь и мыслей по своим действиям у меня не было. Нет, вру, пару раз меня ненадолго парализовало: первый – когда я подумал о выходе канализации в море, ища спасения от поисковиков, второй – когда подумал о полиции. Но тогда паралич и боль были кратковременными, по полминуты, и я успел взять себя в руки.

Сейчас же меня снова парализовало. Течение, вертя меня вокруг своей оси и стукая о ребристые стены, понесло мою тушку вниз по трубе по небольшому уклону. Боль полыхала внутри, поэтому я вернулся к своей системе противодействия импланту. Это помогло. Чувствуя, как вновь вернулась чувствительность к конечностям, я остановил своё движение, закрепившись в трубе.

Вода потихоньку уходила, и труба была наполовину осушена, когда я разглядел за поворотом сверкание лучей фонарей, казавшихся блеском бриллиантов при отражении от множества капель на стенах. Смотрелось это очень красиво. Кто-то спускался от очистных к коллектору. Труба была высотой полтора метра, так что идти согнувшись было вполне возможно.

Стараясь не думать о том, что сейчас делаю – это как за компьютером, машинально нажимаешь на клавиши и щёлкаешь мышкой, отправляя очередного упыря на тот свет, – я поплыл навстречу неизвестным. И как только они появились из-за небольшого изгиба трубы, атаковал их. Это были двое полицейских в лёгких защитных бронекостюмах «Тня», бывших разведывательных бронекостюмах «ЩиТ», прошедших конверсию и переданных в подразделения территориальной полиции. Жутко устаревшие модели, но тут они ещё ценились.

Первый полицейский шёл со старым полицейским сканером в руках, просвечивая воду под ногами, второй, прикрывая его, нёс шокер. Ствол его лежал на плече переднего напарника, и оба бойца так и шли в связке.

С моим появлением первый полицейский предупреждающе заорал, но брошенный клинок уже пролетел мимо его шлема и вонзился в горло второго бойца. Но защитный колпак, по которому стекала вода, сыграл со мной дурную шутку: я фактически ничего не видел и поэтому промахнулся, не попал в сочленение в броне. Да и пребывание в этой специфической воде давало о себе знать: глаза начали слезиться и побаливать. Похоже, я подхватил какую-то инфекцию. Всё это я отметил краем сознания, благо имплант это не заинтересовало, и меня не парализовало, поэтому, разбрызгивая воду, я рванул к полицейским. До них оставалось метров шесть.

Мой нож, с силой вонзившись в шейную защиту, оттолкнул полицейского, и тот, заваливаясь на спину, сделал то, чего я никак не ожидал, и если бы у меня не были отключены все чувства, я бы, наверное, удивился: он машинально нажал на спуск шокера и всадил в плечо своего напарника мощный луч. Мне тоже досталось, но немного, тем более излучение погасил имплант защиты. Он, в отличие от искусственно отключённой нейросети, действовал.

Передний полицейский, получив дозу излучения шокера, на миг замер, видимо, сработала защита костюма и, возможно, у него тоже стоял имплант защиты. Но из строя он выведен не был, продолжая представлять опасность. И его рука потянулась к кобуре.

Ударом правого плеча я сбил его с ног, и мы вместе рухнули на второго полицейского, который, кашляя, как раз поднимался. Из-под обоих шлемов доносились приглушённые проклятия, но я не обращал на них внимания. Ведь они покушались на мою жизнь, на мою свободу, поэтому, когда под мою руку попала рукоятка клинка в ножнах на груди первого полицейского, я без сомнений его выдернул и, отбив в сторону поднимающуюся руку с игольником, вонзил клинок точно в слабое место этого бронекостюма – в сочленение шлема и бронезащиты.

Удар был смертелен, я почувствовал, как полицейский обмяк подо мной, и, выдернув лезвие – повезло, кровь начала растекаться внутри костюма, а то при попадании в воду анализаторы тех полицейских, что находятся в коллекторе, почуют её в воде, – попытался нанести такой же удар второму полицейскому. Но тот успел перехватить мою кисть, крича через динамик шлема:

– Подчиниться! Раб, я приказываю подчиниться представителю власти!

Я в это время мысленно снимал с Малии трусики, в отрешённом состоянии не думая, что делаю в данный момент, это действие изрядно помогало мне, поэтому крик полицейского пропал втуне. Тут мне под вторую руку под водой попал шокер, что лежал у бока полицейского. Схватив его левой рукой – правую продолжал держать полицейский, – я приставил раструб к его шлему и стал давить на спуск до тех пор, пока боец не рухнул. Он не был убит, но обездвижен был капитально.

Тяжело дыша, я выпрямился и осмотрелся. Пока было спокойно, шум текущей воды заглушил вопли и нашу борьбу, а связь коммуникаторов в трубе не действовала. Продолжая думать о Малии – она танцевала передо мной обнажённой, что изрядно отвлекало меня от действительности и разум не давал включиться импланту подчинения, – тяжело дыша, я стал собирать трофеи – всё навесное оборудование и вооружение, складывая их в пластиковый мешок для улик, найденный в набедренном кармане костюма первого полицейского. Нож нашёлся под ногами, и я сунул его в ножны, после чего стал раздевать обездвиженного полицейского, бронекостюм которого не пострадал. Конечно, усиленный бронепластинами комбинезон зря называют бронекостюмом, экзоскелета и псевдомышц там не было, но защита у него была неплоха. Бронекостюм вместе со шлемом и ботинками, а также термобельё я убрал во второй мешок.

Потом я приставил дуло шокера к разъёму нейросети на затылке оглушённого, но ещё живого и нахлебавшегося жижи полицейского и нажал на спуск, короткими импульсами сжигая ему нейросеть. После этого рукояткой шокера разбив ему лицо, чтобы не сразу опознали, надел на него свой акваланг и прикрепил к бедру ножны, после чего, подталкивая, начал с ним спускаться к коллектору. На выходе я толкнул его и замер.

Бессознательное тело полицейского заметили сразу, и тут же раздались радостные вопли:

– Вон он!

– Хватай его!

Убедившись, что один из работников муниципальных служб прыгнул в воду и, ухватив тело за ногу, подтянул его к площадке, где дожидались полицейские, я направился обратно. На середине пути мне попалось тело погибшего полицейского, которое медленно спускалось вниз по течению, стукаясь о стенки, и придержал его – рано ему ещё было выплывать.

Через пару минут я возобновил движение.

На очистных полицейских не оказалось. Видимо, они уже получили сообщение, что беглец найден, и покинули обширное помещение, где остались только местные служащие. Их было трое, и я облучил их из шокера. Все трое упали как подкошенные. Глубина после спада воды позволяла перебираться по дну бассейна с поднятыми над головой тяжёлыми пластиковыми мешками. Добравшись до влажной лестницы, я поднялся на площадку к служащим, лежавшим у массивных кожухов насосов и фильтрационных аппаратов. Обыскав их и собрав трофеи – мне ничего не помешает, я нищ и гол как сокол, – рванул дальше, скрывшись в хитросплетениях канализации мегаполиса.

Всё, я ушёл от сетей полицейских сил. Думаю, они уже поняли, что их обманули. Искать после гибели двух коллег они будут меня серьёзно, ну и флаг им в руки. Дальше были знакомые мне территории. Там я был как рыба в воде. Пусть ищут.

Всё также стараясь не думать о своих действиях, продолжая мысленно пребывать в фантазиях с Малией, я уходил всё дальше по трубам канализации. Только это была уже настоящая канализация, жуткий запах, мерзость, по которой я был вынужден плыть, и зловонные островки гнили. Один раз попался смердящий труп, который оседлали крысы, провожающие меня своими бусинками глаз. Было темно, хоть глаз выколи, но тело несчастного сбросили в один из коллекторов, через который я как раз проходил, вот и рассмотрел жителей подземелья.

Как я уже говорил, все чувства у меня были отключены, поэтому со стороны я напоминал дроида, который с пустым взглядом шёл куда-то, к одной ему понятной цели.

Всё-таки последние минуты моей жизни начали проникать в моё сознание, отчего я раз за разом прокручивал всё то, что успел натворить. Это сказалось на передвижении – короткими импульсами на меня начал нападать паралич, из-за чего со стороны я походкой действительно напоминал искусственное существо, а разгорающаяся боль в груди заставляла скрипеть зубами. Одним словом, мне требовался отдых, чтобы прийти в себя, вернуть мысли на прежнюю стезю (Малия, спасибо, ты помогала мне, вернее, твои образы), но на него у меня не было времени.

Понемногу, по мере движения, усилием воли я смог вернуть контроль над телом и ускорил движение. Заметив знакомый номер коллектора, я свернул в одну из труб, по которой текла вонючая жижа. Видимо, где-то был запруженный отстойник, который порвался. Иначе откуда столько дерьма?

Преодолев эту трубу, благо воздуха хватало для дыхания, я вышел к коллектору, который находился в шестистах метрах от моего бывшего приюта. Того самого, где я провёл столько памятных дней. Именно сюда я сбрасывал тела тех, кто пытался по заказу убить меня. Короче, памятный коллектор.

Из-за того, что приходилось бороться с имплантом подчинения, свои дальнейшие действия я планировал периферией сознания, да и то намётками, чтобы не активировать имплант. Но план был такой. Дождаться темноты. Свич, старый медик, что отвечал за лечебную капсулу, в это время уже будет спать, накачанный алкоголем и лёгкими наркотиками, что позволит мне проникнуть на территорию приюта и воспользоваться ею в ручном режиме.

Дело в том, что мне нужно было избавиться от импланта подчинения, а сделать это было можно в основном кибердокторе, но… Старая лечебная капсула, которая находилась в приюте, ранее была реаниматором стопятидесятилетней давности. Просто из неё вытащили несколько ценных блоков, и она превратилась в лечебную. Старый Свич об этом прекрасно знал и, видимо, достав на Барахолке недостающие блоки, пользовался капсулой для своих целей, при необходимости превращая её в реаниматор. А это совсем не то, что лечебная капсула, за услуги тайного использования реаниматора он брал дорого. Думаю, не один десяток бандитов у него проходили лечение и восстановление утраченных конечностей. Об этом я узнал случайно, Свич брал своих клиентов не из приюта и оберегал свою тайну, но где он хранит эти блоки, я знал.

Как ни горько это осознавать, избавиться от импланта подчинения я мог только вместе с нейросетью и со всеми другими установленными имплантами, так как реаниматор не кибердоктор и отделить и удалить один имплант не сможет. Но, честно говоря, я был бы рад и этому. Главное, от него избавиться, а там я разберусь. Ведь все знания останутся при мне, хотя пользоваться специализированным оборудованием смогу только в ручном режиме.

То, что наступил вечер, я определил по зашумевшему стоку. Из небольшой трубы в грязную жижу коллектора хлынула вода. Я знал, что она чистая, так как это спускали на ночь небольшой фонтан, который находился в парке неподалёку от приюта. Утром он автоматически набирался из отстойника водостока. Поэтому я встал под струю и начал отмываться. Сперва отмыл мешки от всего, что на них налипло, потом уже себя.

Закончив с этим делом, я по скобам поднялся к люку. Система контроля его тут давно была сломана парнями из приюта, как и автоматическое открытие, поэтому пришлось приложить некоторое мускульное усилие, чтобы приподнять и откатить крышку в сторону.

Выглянув наружу, я сквозь защитную сетку внимательно осмотрел окрестности. Народу в парке не было, это была вотчина банд из приюта, и нормальные люди тут ночью не появлялись. Я выбрался на улицу, закрыл люк и, прокравшись к разросшемуся кустарнику, затаился в нём. Дождавшись полуночи, я по неширокой улочке, прижимаясь к домам, стал красться в сторону приюта. Все следящие полицейские устройства здесь давно были исковерканы – приютские не любили, когда за ними следили, и сразу ломали приборы после их замены, пока муниципалитет района, возмущённый большими расходами, не перестал выдавать средства на закупку оборудования.

Около приюта я заметил десяток мальчишек, которые кого-то дожидались. Пришлось снова затаиться. Минут через десять из приюта выбежали двое запоздавших, и банда скрылась в тёмных улицах района, видимо отправившись на дело.

Подойдя к чёрному ходу, я провёл несколько манипуляций, которые известны только хозяевам приюта, то есть бандам, вошёл в тамбур и, прокравшись по коридору до санпункта, с помощью инструментов, которые забрал у работников очистных сооружений, отключил сигнализацию, вскрыл простенький замок и проник в помещение, где стояла капсула. Повезло, она была пуста, пациента не было. Я заглянул через полуоткрытую дверь в соседнюю комнату. Там на топчане спал Свич, и я пальнул в него шокером. Ему хватит этого часов на шесть.

Закрыв и заблокировав дверь, чтобы никто не попал в санпункт, я бросил мешки в углу и прошёл в жилище Свича – жил он прямо здесь, в санпункте. Отодвинув его лежанку, я открыл потайной люк и достал шесть блоков, отнёс их по очереди к капсуле и после определённых действий превратил её из лечебной в реаниматор. Из того же тайника я достал пяток картриджей, один будет в запасе, и, активировав управление капсулы, вставил картриджи в разъёмы, после чего в течение пяти минут настраивал комп на предстоящую работу.

Встав рядом с капсулой, я приподнял на затылке защитный колпак, достал нож и, заведя руки за голову, коснулся остриём затылка, в районе, где была остановлена нейросеть. Нажимая на рукоятку ножа, отчего острие прорезало кожу и воткнулось в кость, скрипя зубами, повёл клинок вниз, делая разрез. По спине потекла кровь. Убедившись, что разреза хватает, я убрал клинок.

Сбросив с себя всё – «всё» заключалось в поясе с вооружением, я всё так же был гол, – быстро снял защитную сетку и лёг в капсулу. Крышка автоматически начала закрываться. У меня была минута, пока система автопоиска найдёт появившийся сигнал моей нейросети. Она хоть и была отключена, но автоматически принимала сигналы с ближайших станций связи. В капсулу же до меня сигнал не дойдёт, я активировал защиту, как внутреннюю, так и внешнюю.

Когда крышка поднялась, я машинально пощупал затылок. Разъёмы нейросети отсутствовали, как и разрез, только на кистях они оставались, реаниматор по моим настройкам не стал их удалять, времени на это не было.

Я неожиданно улыбнулся и прошептал:

– Свобода.

Мне было хорошо, просто отлично. Вернувшиеся чувства и эмоции бурлили во мне.

Соскочив на пол, я проверил Свича – тот всё ещё спал, – после чего на экране капсулы проследил, как прошла операция по удалению имплантов и нейросети. Она прошла штатно, рану заживили нормально. Можно было и лучше, но при первой возможности я пройду повторную процедуру в реаниматоре. Ведь я настраивал его на минимальную по времени работу. Что ещё ожидать от него? Хорошо, что ещё одновременно он провёл комплексное лечение, убрав инфекции и болезни, которые я мог подхватить в канализации.

Удалив из памяти капсулы все проделанные операции, я снова превратил её в лечебную и убрал блоки обратно в тайник. Туда же отнёс и картриджи. Использовано было три единицы. Будет возможность, верну долг Свичу.

Так как импланта подчинения у меня теперь не было, он лежал в лотке капсулы – надо не забыть забрать его, – я начал планировать свои дальнейшие шаги. Первым делом требовалось пробраться на Свалку и устроиться там, а дальше видно будет.

Обыскав жилище Свича, я нашёл пару солдатских пайков. Жуя на ходу, забрал импланты и нейросеть – она напоминала горошину, к которой были прикреплены другие горошины; нейросеть – белая, они всегда были белыми, а импланты усиления – чёрные, редко бывали тёмно-серые, да и то в основном медицинской направленности, у меня такой не было, – подхватил мешки и, вернув всё в начальное состояние, затерев кровь на полу и активировав сигнализацию, чтобы никто не знал, что я здесь был, выбрался из приюта. Поглядев на светлеющее небо, я заторопился в сторону Свалки. Рассветёт приблизительно через полчаса, а до Свалки идти час, даже бегом не успею.

Ещё в санпункте я хотел одеться в костюм полицейского, но оказалось, что тот был настроен на прошлого хозяина. Коды взломать и перенастроить комп костюма можно, но нужны инструменты, которых у меня пока не было. На Барахолке можно найти всё, что нужно, устаревшее, конечно, так что я надеялся чуть позже подогнать костюм под себя, как и игольники. Правда, с последними придётся повозиться.

Одним словом, я был одет в одно влажное термобельё с чужого тела и с чужим запахом, а также ботинки, которые автоматически подогнались под мои ноги. Да был ещё пояс с оружием. На руке у меня был закреплён блок защиты от излучения шокера, который я нашёл на столе в жилище Свича. Причём моей сборки. Старик совсем сдал, раз снял его, кто же спит в приюте без защиты? Мне же он пригодится. В первое время, естественно, а дальше посмотрим. Сейчас мне главное – найти хорошее убежище и залечь в нём на пару недель, пережидая активность полиции в связи с потерей своих коллег.

Пока я добирался до Свалки, то дважды чуть не попался патрулям полицейских. Их тут сроду никогда не было, видимо, какому-то полицейскому чину досталось моё дело, и он сообразил, где меня нужно ловить. Это означало, что частично путь на Свалку мне был перекрыт, полностью закрыть – у них кишка тонка. Для этого нужно было здесь вырасти и быть мулом, то бишь сталкером, что таскал с территории Свалки находки. Наверняка полицейские и в приюте побывали, но пост там не поставили, похоже посчитав маловероятным, что я там появлюсь. Вот насчёт Свалки они не ошиблись. Им меня там было не найти даже с помощью платформ и флаеров со сканерами. Большая часть корпусов была экранирована от такого излучения, так что от приборов было легко спрятаться.

Как и ожидал, до рассвета я не успел достичь ограждения Свалки и проникнуть на её территорию. Сейчас я находился на территории Барахолки, которая начала просыпаться – продавцы и скупщики открывали свои магазинчики и ларьки, устанавливали лотки. Барахолка обычно работала с десяти утра до полуночи, но это в будний день, сегодня, значит, был выходной, раз началось шевеление рано утром.

Укрылся я за контейнерами старого Феля, известного тем, что свою таверну открывал вечером и принимал посетителей до утра. Я часто подрабатывал у Феля, ремонтируя разнообразную электронику, даже участвовал в установке сигнализации. Три совмещённых контейнера давали неплохую возможность отдохнуть членам криминалитета и молодёжных банд.

Пользуясь тем, что чёрный ход был скрыт от любопытных глаз, я спокойно подошёл к нему, достал из пакета кофр с инструментами, который я снял со старшего смены очистных сооружений, поколдовал с сигнализацией и замком и потянул дверь за ручку, почти сразу замерев. С той стороны на тонкой натянутой леске висела старая плазменная граната с истёкшим сроком годности. То есть чёрт её знает, рванёт она или нет.

Осторожно её перехватив – длина лески позволяла сунуть руку в щель – и отключив, я уже спокойно открыл дверь и проник внутрь, после чего закрыл замок и снова включил сигнализацию.

Через тамбур-кухню я прошёл в общий зал, где находилась барная стойка и десяток столиков, осмотрелся и с ностальгией вздохнул. Заняв один из столиков, я проверил гранату и убедился, что батарея питания в ней была свежая, но система управления изрядно одряхлела. Вытащив батарею, я убрал гранату в один из пакетов и принялся обыскивать кладовые таверны. Старина Фель не обманул моих надежд, коробка приличного пива и вскрытая коробка с офицерскими рационами оказалась за стойкой, под кухонным корабельным синтезатором, который тут использовался вместо повара.

Кроме обеих коробок я прихватил старую сумку, в которую сложил находки, туда же сунул пару бутылок со спиртным – сам я не употреблял, но для обеззараживания воды пойдёт, – а также пачку влажных салфеток. Ничего ценного тут Фель не держал, поэтому я вернулся в тамбур, наклонился и потянул на себя замаскированное кольцо, приподнимая крышку люка. Пахнуло канализацией, и я отчётливо расслышал знакомый щелчок и через пару мгновений громкий бульк. Захлопнув крышку, я отпрыгнул в сторону и сжался в комок, дожидаясь взрыва. Похоже, старик ставил растяжки на обе двери, чёрного и тайного ходов.

Три секунды… восемь, а взрыва так и не последовало. Видимо, детонатор сработал в холостую, граната оказалась порченой. Снова открыв крышку люка, я посмотрел вниз, потрогал леску, на которой до этого висела граната, и начал раздеваться. Опять приходилось спускаться в старую заброшенную канализацию, а одежду пачкать не следует.

Эта канализация была недействующей. Во времена криминальных войн был подрыв двух магистралей. Разрушения были огромные, поэтому муниципальные власти просто отключили этот район и провели другую ветку в обход, чем и пользовались разные находящиеся не в ладах с законом людишки. Во время облав посетители таверны уходили от легавых именно через этот люк, так что о нём знали немногие, но знали. Этим же коллектором воспользовался и я.

Закинув за спину сумку с трофеями и взяв в руки мешки, я стал спускаться, не забыв закрыть за собой крышку люка. С момента отключения этой ветки канализации прошло порядка сорока лет, неприятный запах уже давно выветрился, но из-за привычки бандитов сбрасывать трупы в этом районе воняло отменно.

Те, кто знал этот лабиринт, были в курсе, что две трубы вели на территорию Свалки. Правда, этим ходом мало кто пользовался, гораздо проще пройти через одну из дыр в ограде, чем ползти по смердящей жиже через полузабитые трубы. И я пополз, где не мог идти. Ближе к обеду достиг нужного коллектора – этот выход был известен многим, – я быстро нырнул в одну из трёх труб. Здесь было посуше, хотя пахло всё так же мерзко, и идти было легче. Судя по жиже, кто-то подключился к этой канализации и сбрасывал сюда отходы.

Через полчаса достигнув завала – это был рукотворный, созданный мной завал ещё во времена жизни на этой планете, – я аккуратно его разобрал, протиснулся на ту сторону и, снова вернув всё на место и перекрыв проход, двинул дальше.

В следующем коллекторе, который находился в двадцати метрах от завала в трубе, я оставил все вещи на сухом участке, на двух ящиках, специально положенных тут для подобного случая, после чего, поднявшись по скобам и откинув крышку люка, быстро осмотрелся. Слева и частично над головой возвышался корпус старого малого топливозаправщика, четырёхсотлетней давности, опираясь остатками кормы в землю, к нему был прислонён старый планетарный катер, который своим корпусом закрывал люк от солнца. Позади находилась срезанная корма со среднего транспорта, а правее должен лежать старый морской круизный лайнер. Я его не видел, корпус катера закрывал. Покинув коллектор, я прижался к днищу катера и затаился, прислушиваясь. Неподалёку находилась моя лёжка, она не была законсервирована мной, просто брошена, так что я не знал, в каком она состоянии. Как-никак почти три года прошло, как я покинул планету.

Убедившись, что вокруг никого нет, я направился к своей запасной берлоге. Она находилась в четырёхстах метрах от коллектора под днищем устаревшей большой грузовой орбитальной платформы, зависшей между двух скал. Доступ к этому контейнеру был затруднён, именно поэтому я и решил оборудовать его для себя, замаскировав лаз. Там, на удивление, всё было в порядке. Вода не попала, ничего не было повреждено, разве что пыли хватало. Видимо, за моё отсутствие никто так и не обнаружил это место.

Проверив всё, я вернулся к коллектору за вещами, поднял их наверх и, закрыв люк, побежал в берлогу – пора спрятаться и затаиться. Думаю, месяц – и можно выбираться к людям. К этому времени бум с моим побегом стихнем, и меня не будут активно искать ни полицейские, ни охотники за головами. Предполагаю, «Гикон» за меня выдал бы приличную премию, тысяч десять.

Забравшись в берлогу, я занялся чисткой. Первым делом, используя влажные салфетки, полностью оттёрся от грязи из коллектора и одел термобельё с обувью. Потом самодельным веником от кустарника местного перекати-поле смёл всю пыль и выбил старый матрас и пару одеял, что когда-то нашёл на Свалке во вполне приличном состоянии и притащил сюда.

Потом я открыл коробку с пивом и, откупорив банку, поднял её и провозгласил:

– За свободу! – Сделав глоток, добавил: – За путь к свободе!

Закусить я решил не солдатским пайком, безвкусным пластилином, а вскрыть один из офицерских. А затем завалился на матрас и стал размышлять о той заднице, в которую попал.

Да-а-а, если бы не предательство особистов эскадры, я сейчас находился бы в другом месте, обеспеченный и вполне благополучный. А не прятался бы как раненый волк от охотников. Из десятка кораблей шесть были захвачены подразделениями, что перешли под руку особистам, остальные благополучно ушли. К сожалению, и наш линкор оказался среди тех кораблей, что были захвачены подразделениями десанта, которые предали своих боевых товарищей. Что там было и как, я плохо знал, это не доводили до военнопленных, но пообщавшись со своими товарищами по несчастью, я смог примерно составить картинку происшедшего. Наш капитан отказался от предложения уйти под руку к люмерцам, но корабельный особист решил по-своему. У него были свои коды доступа, и он заблокировал службу безопасности корабля, когда на борт проникли солдаты с другого корабля. Ну а потом произошёл захват беспечного экипажа. Ведь тревога поднята не была. Среди экипажа были погибшие, к сожалению, среди них был и наш капитан. Мне тоже было предложено поступить на службу во флот люмерцев, где я должен был отработать сорок лет до возможности выкупиться, но я отказался. Меня принудительно ограбили и отправили в империю. Вот так я и оказался здесь. Но вот что делать дальше?

Первоочерёдная задача – это установить новую нейросеть. Что для этого нужно? Наличные, так как через электронные средства, которых у меня пока не было, меня легко будет вычислить, и возможность попасть в здание корпорации «Нейросеть». То есть мне не надо искать полулегальные криминальные медицинские центры, где больше изувечат, чем помогут, к тому же кто его знает, ляжешь, так тебя разберут на органы или передадут за вознаграждение «Гикону». А можно просто войти в здание корпорации «Нейросеть», сделать заказ на установку нужной нейросети и имплантов, оплатить и лечь в капсулу кибердоктора. Потом попросить установить на нейросеть метки сертификатов, всё-таки я сертифицированный специалист, а то без этих меток искины специализированного оборудования не дадут мне допуск к управлению ими.

Эта корпорация вне политики тех государств, в которых находятся её филиалы. То есть если я на улицах столицы числюсь рабом, то, переступив порог здания, для них становлюсь свободным человеком. При наличии денег, мне там сделают всё, что угодно, и местная администрация ничего не сможет сделать, это не в их власти, но вот на выходе меня, несомненно, будут ждать. Одним словом, мне где-то нужно достать большую кучу наличных кредитов, благо в корпорации и наличку берут в качестве оплаты, и продумать, как незаметно пробраться в здание «Нейросети» и также незаметно покинуть её.

Наметки на дальнейшие свои действия у меня были, но тщательно я их ещё не обдумывал. Среди всей устаревшей техники, что сюда была сброшена, находились и планетарные танки, разного типа, шагающие, на гусеничном ходу и самые дорогие на антигравах, вооружены последние обычно были энергетическим оружием. Именно на один такой танк во вполне приличном состоянии я как-то наткнулся. Я его потом год восстанавливал, подбирая детали, которые или покупал, или снимал с других танков похожего типа. Тогда мне было лет пятнадцать, и я планировал на нём ограблением банка.

В принципе, на первый взгляд, всё было логично, стотонный танк проламывает стену. Пока все в панике я закидываю в десантное отделение пачки с деньгами и рву когти. Но у этого типа машин был один недостаток, из-за которого их посчитали устаревшими и списали. Их броню не мог взять разве что простой гражданский шокер, тот же полицейский, который у меня был в трофеях, как раз пробивал его без проблем, это не считая стационарных и, что уж говорить, станковых ошеломителях. Толку было брать банк на танке, если меня облучили бы и взяли тёпленьким?

Тогда я собрал танк и продал его за триста кредитов одной банде. Вооружали они его сами. Башня была пуста. Выгнал я его тогда со Свалки довольно просто. Проломил стену острым носом и отогнал на портовые окраины в один из ангаров, где получил свои деньги и быстренько смылся.

Сейчас, с высоты своего боевого опыта, вспоминая тот план, я только улыбался. Хорошо, что я тогда быстро опомнился и решил нормально заработать и сбежать с планеты, в противном случае я мог бы оказаться в рабах гораздо раньше.

Так-то план был неплох. Только брать надо не банк, а инкассаторскую машину с деньгами. Причём в последний день выходных, там выручка собирается большая. Танк мне был не нужен, слишком он неуклюж на улицах города, а вот грузовая платформа вполне справится с той ролью, которую я предназначал ей. Защитой станет бронекостюм полицейского, там приличная встроенная защита – можно минут десять без проблем под станковым ошеломителем ходить. Платформу нужно угнать от морского порта, там не такая тщательная охрана, как в космопорту, и сразу, пока не поднялась тревога, надо идти на дело. Со Свалки платформу угонять не охота, как и палить место проживания.

Но сперва нужно проследить за инкассаторами, время их прибытия в банк, чтобы всё просчитать, подготовиться и только тогда действовать. Есть ещё альтернативные инкассаторы, что относятся к бандитам, можно и их грабануть. Это у меня будет запасным вариантом.

В общем, две недели нужно отлежаться, пока поутихнут поиски, при возможности оснаститься – мне надо два коммуникатора – один чистый, другой «глюкнутый», то есть прописанный на другого владельца. Обычная практика у банд пользоваться чужими коммуникаторами, так как в них – наручных компах для детей и юношей до восемнадцати – при установке нейросети надобность обычно отпадает. Когда впервые надеваешь чистый коммуникатор, то он берёт образец ДНК с руки и настраивается на нового хозяина. Если одеть чужой, он просто не запустится. Нужно стирать всё, что на нём есть, и проходить заново идентификацию. Каждый раз при надевании проходит сверка по ДНК. Но некоторые умельцы – сам я этим не занимался, но, что делать, знал, – продавали «глюкнутые» коммуникаторы, те, которые были настроены на неизвестного владельца и процедуры идентификации не требовали, то есть ими мог пользоваться любой. Вот именно такой мне и был нужен, потому как если я надену чистый коммуникатор, то через три минуты об этом будет известно в полиции, ещё минута на определении, где я нахожусь, ещё некоторое время на прибытие на точку засечки. Но мне нужна была минута, после чего я выкину этот коммуникатор, он мне уже будет не нужен, а пользоваться буду «глюкнутым», пусть поищут меня по нему.

Так, размышляя, я неожиданно для себя уснул, отдыхая от всего того, что произошло вчера днём – от побега и избавления от импланта подчинения.

Когда я проснулся, был день, ближе к обеду. Я был бодр и свеж, радуясь жизни и свободе. Обтеревшись влажными салфетками, я доел солдатский паёк, запив его пивом, и стал раскладывать все свои трофеи. По списку вышло вот что:

Полицейский бронекостюм модели «Тня». В комплект входит: сам костюм, шлем, обувь и разгрузочная система с поясом. Полностью функционален, но требует смены идентификатора владельца. Есть дополнительная разгрузочная система с поясом, снятая со второго полицейского.

Полицейский сканер модели «Очи» среднего радиуса действия, устаревший ещё пятьдесят лет назад, но по виду новый. Видимо, со складов длительного хранения.

Нательное термобельё.

Наличные деньги, изъятые у обоих полицейских и трёх служащих очистных систем в размере двадцати девяти кредитов двенадцати сентов. Сумма, равная средней зарплате простого рабочего.

Небольшой поясной кофр с малым инструментарием, снятый со старшего смены. Некоторых инструментов не хватало, но и тому, что было, я радовался.

Технический планшет того же старшего смены. Отключён и запаролен, тоже требует взлома.

Продовольствие и немного спиртного.

По летальному и не летальному вооружению:

Два игольника, к каждому по три запасных магазина с иглами. В основном иглы травматические и усыпляющие, но было два магазина с разрывными иглами. Один игольник был стандартный, а второй – офицерской модели. Вряд ли один из полицейских был офицером, он не будет пробираться по трубе, а вот какой-нибудь сержант такой игольник вполне мог иметь.

Полицейский шокер модели «Бурав» со слегка разряженными батареями.

Два полицейских ножа модели «Луч». Нож спецподразделений «Мус».

Плазменная граната неопределённой марки. Все обозначения уже были стёрты временем с её боков.

Кроме всего прочего ещё всякая мелочовка, тиснутая из карманов своих жертв, вроде зажигалок и даже жевательных резинок.

Открыв кофр с инструментами, я взял гранату и стал её чинить. Разобрав, снял детонатор и, почистив контакты, вернул всё на место, батарейку менять не пришлось, она ещё была живая.

Потом я прихватил леску, взятую у старика Хеля, установил растяжку у входа в убежище. Оно было в двадцати метрах от моего контейнера, пришлось ползти по-пластунски, так что, думаю, до меня взрыв не дотянется. Граната была не особо мощной, наступательной.

До вечера я занимался делами в своей берлоге, но за час до наступления темноты, одевшись и надев полицейские ботинки – мусору вокруг полно, они сами подгонялись по ноге, – я прихватил шокер и побежал к одной из троп, по которым обычно возвращались со Свалки на Барахолку мулы-сталкеры с находками. Если попадётся какая банда, поработаю с ними, отберу все находки, а если нормальный мул, может, и договоримся. Им обычно плевать, кто у них клиент, так что за наличные достанут всё, что надо. Мне нужно было два коммуникатора и пара фляг, которые набирают воду сами, конденсируя её из воздуха. Мне ходу на Барахолку не было, а вот нанятый сталкер достанет всё, что нужно.

Перед выходом я обмотал голову и лицо тряпками, чтобы не опознали. Тут многие так делали, так что я мало кого удивлю. Через двадцать минут быстрого бега я был там, где нужно. Благо, моя берлога находилась не так далеко от одной из троп, что вела к пролому в ограждающей стене.

Буквально через пару минут на тропе появилась фигура худенького мальчишки лет двенадцати в знакомой приютской одежде, который тащил на горбу, похоже, тяжёлый мешок. Парень явно был не из банд, а честный мул. Так что я решил спокойно с ним поговорить, такие обычно самые адекватные, хотя и они, воспитанные волчатами, имеют схожие привычки.

– Обмен! – крикнул я из укрытия. Мальчишка на миг замер и быстро спрятался за остов разорванного пополам челнока.

Это слово среди сталкеров означало, что есть тема пообщаться, без вражды. Бывало, и банды кричали, чтобы взять беспечного мула, тем более, когда он шёл с ценным грузом, так что паренёк всё сделал правильно.

– Точно обмен? – спросил он.

– Точно, нужно кое-что купить на Барахолке и принести сюда.

– Что надо?

– Два коммуникатора, один «глюкнутый», активированный на чистое тело, другой чистый, в невскрытом боксе. Можно модели «Триш». Две фляги, лучше всего модели «Сун» и две абонентские карты для входа в сеть, одна на пятьдесят сантимов, другая на три кредита.

– Тридцать пять кредитов.

– Ха, не смеши меня. Где ты видел такие цены? Двадцать пять.

– А за обслуживание? Я своими ногами должен сходить на Барахолку, купить, что надо, и вернуться. За доставку дополнительная оплата.

– Ладно, двадцать девять, и всё, это окончательная сумма.

– Ладно, согласен, – нехотя кивнул парнишка, вылезая из укрытия. – Аванс?

– Половина суммы и свой мешок в качестве залога оставляешь.

Тот несколько секунд боролся с жадностью, его прибыль была кредитов восемь, но наконец он кивнул:

– Ладно. До темноты успею обернуться, ждите здесь.

Получив от меня деньги, он побежал к выходу. А я, подхватив его мешок – килограммов десять будет, – последовал за ним. Подожду его ближе к ограждению, там и проведём окончательную оплату.

Пришлось ожидать парнишку у пролома минут двадцать, пропустив мимо десятка три человек, включая две банды. Одна из них неожиданно оказалась девичьей, видимо, девчата были из женского приюта. Я с ними особо не контактировал, они рыскали по той части Свалки, куда я не ходил. Обширная она была. На всех хватало. Я, наверное, и двадцати процентов не посетил за всё время пребывания здесь.

Наконец появился парнишка и побежал к месту наших переговоров. Слежки не было, но сразу окликнуть его я не мог, на встречу шли два взрослых мула из служащих комбината, но, быстро догнав его за следующим поворотом, свистнул. Тот опять показал немалую сноровку, спрятавшись среди корпусов разной планетарной и космической рухляди.

– А, это вы, – вылез он из-под крыла челнока и протянул узелок: – Тут всё.

– Проверим сначала, – бросив под ноги его мешок, я осмотрел покупки. Всё было, как и договаривались, – две фляги, два коммуникатора и две абонентские карты.

– Благодарю, – пересчитав деньги, кивнул он. – Если что, обращайтесь.

– Если будут нужны твои услуги, я над тем входом на одну из арматур привяжу зелёную тряпицу. Это значит, есть заказ, буду ждать тебя каждый день нечётного числа возле места нашей первой встречи. Понял?

– Ага.

Парнишка подхватил свой мешок, в который я так и не заглянул, ни к чему это было, тут доверие важнее, и убежал, уже начало темнеть. А я, уйдя по одной из боковых тропинок в сторону – тут становилось людно, много сталкеров возвращалось на Барахолку с находками, и могла произойти нежелательная для меня встреча, – открыл бокс с новеньким чистым коммуникатором и с щелчком застегнул его на левой руке, давая возможность активироваться. Потом активировал пятидесяти сентовую карту, что позволило мне на сутки оплатить вход в сеть, и, зайдя в банк Содружества под своим ником, ввёл определённый пароль для доступа к счёту, дав приказ на его блокировку. Всё, с этой минуты разблокировать счёт могу только я, зайдя лично в один из филиалов банка Содружества.

Как я уже говорил, меня ограбили, но это ещё не всё, тыловики люмерцев настроили счёт так, что все последующие поступления сразу же переводами шли на их счета. А переводы были, я получал отчисления за производство дроида. Так что, надеюсь, когда выберусь отсюда в нейтральное государство и верну контроль над счётом, то к этому времени там накопится приличная сумма. Люмерцы с этого дня уже не имели к нему доступа и ничего не могли сделать.

Отключив коммуникатор – работал с ним всего полминуты, – я снял его с руки и, разобрав, раскидал все части в разные стороны.

Уже при свете местной луны я вернулся в свою берлогу, по дороге проверяя, нет ли слежки. Там, сняв с фляг консервационную плёнку, поставил их на самодельный стол набирать воду, а сам активировал второй коммуникатор и оплатил вход в сеть на три месяца вперёд, по кредиту за месяц. Так как этот коммуникатор был «глюкнутый», его не обязательно было носить на руке, поэтому, отстегнув, я положил его на стол и, развернув голографический экран, стал просматривать новостные каналы в поисках информации о моём побеге.

Гурия была патриархальной планетой, на ней редко что случалось, поэтому скучающие корреспонденты некоторых изданий хватались за всё, чтобы только поднять рейтинги своих изданий. Так что мой побег был освещён довольно серьёзно. Найдя заголовок со своим фото, я только скривился – всё на свет вытащили, писаки чёртовы. Даже то, что я скрывал свой интеллектуальный потенциал и сбежал из империи, рассказали. Хорошо поработали.

Изучая новости, я посмеялся над уверенностью репортёра, что мой имплант подчинения был бракованным, так как в империи ещё не было зафиксировано побегов рабов с такими имплантами. Да, рабы бежали часто, за эту неделю, включая меня, было ещё три побега, но имплантов подчинения, которые ставили только военнопленным, у них не было.

Ко всему прочему упоминалось, что тот водолаз остался жив. Его экстренно доставили в частный медицинский центр и поставили на ноги. Более того, оба полицейских были живы, к моему большому изумлению. Ну ладно, тот, которому я сжёг нейросеть, как я и думал, стал слюнявым идиотом, но второй выжил после удара ножом. В этом ему помогли аптечка, встроенная в костюм и медицинский имплант. Его обнаружили спустя полчаса после того, как подняли первого полицейского, которого приняли за меня. Он тоже шёл на поправку, и уже, наверное, покинул реаниматор.

Большинство репортёров считало, что я скрываюсь на Свалке, это правильное мнение, так как я вырос на ней. Так же была известна сумма, которую готов заплатить «Гикон» за моё возвращение. Причём живого, за мёртвого деньги не выплачивались.

– Хм. Пятнадцать тысяч кредитов. Охренеть, – пробормотал я, увидев сумму, что давали за мою голову. – Да на меня теперь весь криминалитет охоту начнёт.

Да, «Гикон» изрядно подгадил мне высокой ставкой за моё возращение. Хотя, в принципе, если учесть направление моих специальностей, то нормально. Максимальная премиальная сумма за возращение раба, насколько я знал, была пять тысяч, и то находилось множество охотников. Это значит, что оставаться тут мне не следовало, найдут, без сомнения. Чтобы заработать такую сумму, даже мулы начнут охоту. Ведь на такие деньги можно поставить приличную нейросеть и закачать базы по выбранной самому специальности. На такое пойдут многие из приютских мальчишек и более взрослых сталкеров.

Пробежавшись по остальным новостям, узнав, чем дышала Гурия, пока меня не было, я разобрал коммуникатор и оставил его на месте. Он мог меня спалить, если мальчишка догадается, кто я.

После этого я быстро собрал вещи. Не забыв оба одеяла, а так же вытащив из-под кровати старую защитную маску. Тяжело нагрузившись, я снял растяжку и, покинув убежище, быстро направился к тому самому коллектору, через который проник на Свалку. Когда я по очереди спускал вещи, укладывая их на ящиках, то, поднявшись за последней поклажей, расслышал шелест работы движков глайдера. И вдруг неподалёку сверху ударил сноп света, освещая лучом поверхность, а по длинным тросам начали спускаться полицейский спецназ. Моё убежище явно было обнаружено по сигналу «глюкнутого» коммуникатора.

– Чёртов мальчишка, – пробормотал я.

Подхватив сумку, я закрыл крышку люка и стал в полной темноте спускаться. Бросив сумку к остальным вещам, я достал один из двух наплечных фонариков, снятых мной с бронекостюмов полицейских, и при его свете, быстро раздевшись, натянул маску – миазмы просто убивали. Закрепив фонарик на плече – там было шейное крепление, один из ремней проходил под мышкой, – и нагрузившись, как мул, тяжёлой походкой потопал по одной из трёх труб вглубь Свалки.

Идти в сторону Барахолки было смерти подобно, уверен, её уже перекрыли, а третья труба вела к комбинату. Эта ветка была отключена, там была проложена новая, действующая. И я направился в сторону комбината. Появилась у меня одна идея, но нужно действовать быстро, до рассвета.

В этот раз повезло, кроме старого высохшего обобранного трупа ничего такого мне не встретилось. Сигнализация на отключённой системе канализации не действовала, поэтому, проверив её, я откинул тугой люк – было видно, что им давно не пользовались – и, осмотревшись, вылез наверх. Коллектор находился на территории жилых зданий, общежитий и развлекательного центра, что возвели недавно. Когда я увольнялся, его ещё только начали строить, а сейчас он уже вовсю работал.

Оставив вещи внизу, я закрыл люк и, стараясь не выходить на освещённые участки, направился к зданию развлекательного центра. Там стояла пара малых мобильных грузовых платформ, в окнах был виден свет и слышались бумкающие звуки музыки.

Пользуясь тем, что платформы были припаркованы чуть в стороне, я осмотрел их. В кабине одной из машин нашёлся неплохой комбинезон с эмблемой корпорации, прихватив его, я заторопился обратно. По плану я собирался долбануть шокером на выходе из заведения одного отдохнувшего и снять с него комбинезон, но повезло найти запасной комбез оператора платформы. Тот был в ящике для инструментов, так что, думаю, хозяин не сразу обнаружит пропажу.

Вернувшись к коллектору, я поднял все вещи, обтёрся от грязи влажными салфетками, одел термобельё, на него костюм рабочего, полицейские ботинки, превратившись в «местного», и, прихватив вещи, направился к месту сбора сталкеров.

Часть мулов уже укатила на одной из больших грузовых платформ, но до прибытия следующей партии успело набраться только двое сталкеров, которые спокойно что-то обсуждали, не обращая на меня внимания. Ночь не позволяла рассмотреть им меня, поэтому я удобно расположился рядом.

За двадцать минут, к тому времени как подлетела платформа, свистя нагретыми гравикомпенсаторами, подошли ещё четверо сталкеров. Поднявшись на площадку, стараясь не потерять ничего из вещей, я прижался к кабине, крепко вцепился в поручень, чтобы меня не сбило порывами ветра. Левее нашего пути, в километре, я разглядел около десятка глайдеров, платформ и даже один флаер, которые прожекторами освещали поверхность свалки, наверняка ещё просвечивая всё сканерами. Нами они не заинтересовались, поэтому мы проскочили дальше и по одной из дорог, пролетая мимо горы космического мусора, стали удаляться вглубь Свалки. Сталкеры один за другим начали покидать платформу, на мгновение останавливая оператор. Наконец, когда я остался один и через пару километров впереди уже стал виден огромный погрузчик, который освещал прожекторами расчищенную площадку, тоже постучал по кабине.

Спрыгнув с платформы – она сразу же усвистала вдаль, – проверил вещи и, осмотревшись, направился вглубь свалки. Места мне эти были незнакомые, кажется, я забрался в тот район, который вообще редко кто посещал, слишком далеко от Барахолки, чтобы перетаскивать туда находки, а на платформе перевозить, так с оператором нужно делиться, а сталкеры ох как не любили это делать. Им хватало и того, что можно было найти неподалёку от ограждения, там ещё искать, находить и таскать на много лет работы будет.

Спрятав вещи в закутке неподалёку от дороги, я с сумкой вернулся на остановку и стал дожидаться следующую платформу, та, на которой я сюда добирался, уже пролетела обратно с древним малым крейсером в кузове. Помахав оператору, я встал на подножку и так добрался с ним обратно до комбината. С нами вернулось ещё двое парней, которых оператор так же подобрал по дороге. На всё про всё у меня ушло сорок минут, но зато вещи были спрятаны, с собаками не найдёшь.

От места сбора я направился в сторону развлекательного центра. Что примечательно, оба парня, обогнав меня, заспешили туда же, весело переговариваясь на ходу, а платформа с кормой военного транспорта повернула в сторону плавильного цеха. Корма сперва пройдёт обработку в цехе утилизации. С неё снимут всё, что можно, и проверят на безопасность, мало ли, где ракета внутри сохранилась, после чего разрежут и отправят на переплавку.

Парни скрылись внутри центра, а я прошёл к платформам, там появилось две новых, а один из прошлых пропал. Подойдя к новым аппаратам, я потрогал капоты, у одного он был тёплый, значит, у меня ещё есть время.

Достав из сумки кофр с инструментами, я отключил сигнализацию, вскрыл запертую дверь, снял приборную панель и извлёк из-под неё пару блоков. Закоротив некоторые контакты напрямую, вернул панель на место. Бросив ненужные следящие блоки рядом и подняв платформу на пятиметровую высоту, я полетел по одной из дорог в сторону выезда. Противоположную той, где меня искали.

Пока было время, я обдумал ситуацию, в которой находился, и понял, что мне срочно нужна нейросеть, деньги, лучше наличные, и инженерное оборудование. Можно даже устаревшее. Нужно воспользоваться моментом, пока меня ищут на Свалке.

По первому пункту: поставить её нельзя, так как нет денег. По третьему та же ситуация. Всё замыкается в деньги.

Вот я и решил воспользоваться возможностью немного нажиться.

На окраине столицы держала один из районов криминальная группировка, которая так же частично крышевала и Барахолку. А так как на ней в основном расплачивались наличными, редко когда со счетов, то вечером инкассаторы гангстеров везли собранную дань кассиру. Это, конечно, не банковские инкассаторы, но, надеюсь, тысяч пять я с них поимею. Этого хватит на установку нейросети, импланты можно поставить и позже.

Деньги собирали обычно в полночь и отвозили в район, где всё контролировалось бандой. Так-то нападение на инкассаторов бандитов было немыслимое дело для местных, всё равно найдут наглецов, тем более они передвигались на бронированном лимузине, а я вот решил рискнуть. Терять мне всё равно было нечего, а эта банда мне не нравилась, очень жёстко работает. Задолжаешь на день, переломают руки-ноги железными трубами. Видел пару раз. Так что решение их ограбить было осознанным.

К воротам я не полетел, – в стороне был участок, который не имел сенсоров, именно там и перелетел ограду. Благо платформа была высотная, которая свободно поднималась на сорок метров. Но высоко я старался не подниматься, могут засечь, тем более я отключил идентификатор.

Найдя клуб, где заседали главари банды и их кассир, я отлетел чуть в сторону и завис на уровне третьего этажа одного из жилых зданий на соседней улице. Осталось дождаться, когда мимо проедет лимузин, и атаковать его, после чего, забрав сумку с деньгами, рвать когти.

Ждать пришлось порядка часа, за это время я успел перенастроить комп платформы на нужные мне опции. Наконец показалась знакомая приземистая чёрная машина. Резко стартовав с места, я догнал её, зависнув над крышей, облучил лимузин полицейским шокером, причём трижды, чтобы гарантированно вырубить, вдруг у кого защитный имплант. Совершив посадку позади лимузина, увидел, что им никто не управлял: машина съехала с дороги и, перелетев через бордюр, врезалась в угол дома. Видимо, управление было настроено на ручное, иначе комп перехватил бы его и остановил лимузин. Подскочив к машине, я подёргал ручки, безуспешно, они были закрыты, но это меня не остановило.