Черное пламя Раграна. Книга 2 Эльденберт Марина

ГЛАВА 1

Узор начинался от большого пальца, пламенно-черными нитями клубился по предплечью, забирался с моего локтя на плечо. Я смотрела на него, не моргая, не в силах справиться с охватившим меня шоком. От того, чтобы заорать на всю квартиру, останавливала только мысль о том, что в соседней комнате Лар, и я перепугаю его до набликов. Вот только я сама перепугалась до набликов! Это вообще что?! И почему оно на мне?!

Дотянувшись до смартфона, сделала фотку и отправила Вайдхэну с подписью:

«Так и должно быть?»

Это вообще что?! Да, я уже так думала, но у меня другие вопросы просто не складывались. Нет, так быть не должно, этого на мне быть не должно! Дыши, Аврора, дыши. Судя по тому, что оно просто чешется, ничего страшного в этом нет. Вон даже одежда от него не загорелась… Не загорится же? Я отпустила рукав, но он и не думал загораться. Подтянула, зажмурилась, глубоко вздохнула…

Подскочила на постели от звонка смартфона, ввинтившегося в мою тишину и ударившего по напряженным нервам.

– Доброе утро, Аврора, – голос Вайдхэна был сильным и бодрым, по ощущениям, он либо проснулся час назад, либо вообще не ложился.

– Доброе? – шепотом спросила я в трубку. – Ты в этом уверен?

– Оно началось с твоего сообщения, конечно, я в этом уверен. Нет, я не знаю, что это такое, но судя по тому, что с тобой все в порядке – не считая твоего волнения, ничего страшного в этом рисунке нет.

– А, то есть это нормально, что оно вылезло?

Может, это у иртханов в порядке вещей, а я тут просто панику навожу? С губ сорвался смешок.

– Я такого еще не встречал.

– То есть?!

– Оно отдаленно напоминает искусственно созданные печати – одну для иртханов, другую для людей, но расположение и то, что рисунок возник сам – наводит на мысли, что это нечто совершенно новое. Эволюционный процесс иртханов под воздействием черного пламени.

– А если в переводе на человеческий?

– В переводе на человеческий мой дракон скорее всего так тебя отметил.

Мой дракон!

Меня. Отметил.

– Вайдхэн, – произнесла я, чувствуя, что мой голос дрожит от гнева, – я не камешек в пустоши, чтобы меня помечать.

– Я не сказал: пометил, – а вот этот дракон, судя по всему, собирался смеяться. – Я сказал: отметил. Как бы там ни было, Аврора, сегодня тебе придется встретиться с моими врачами, я хочу увидеть твои анализы.

– Что значит: пометил? – отбросив мысли про врачей, снова спросила я. – То есть отметил?

– Это значит, что он хочет видеть тебя моей парой, но это не телефонный разговор. Просыпайтесь, приводи себя в порядок, и тебя заберут. Утро все-таки доброе, потому что мы скоро увидимся.

На этой оптимистичной ноте он просто отключился, оставив меня размышлять на тему, можно ли считать добрым утро, когда тебя отметил (не путать с пометил) дракон, который хочет видеть тебя парой – парой! – правящему нашей державы.

Про пары я знала ничтожно мало, но после раскрытия тайн, которые до определенного момента иртханы годами хранили в своих информационных закромах и не допускали до людей, мне было известно следующее. Дракон выбирает пару один раз и на всю жизнь. Гибель пары часто приводит к гибели (угасанию) дракона, когда его пламя затухает, и он умирает. У иртханов все посложнее. Например, у них там то ли сочетание, то ли совпадение огней может быть с несколькими иртханессами, и вот когда они уже окончательно определятся, с кем им нравится сочетаться больше всего, они тоже могут создать пару.

Но каким боком все это ко мне?! Я человек! Драконы не выбирают себе в пару людей!

Точнее, никогда раньше не выбирали.

До появления черного пламени, которое бежит в венах Бенгарна Вайдхэна. Может, у его дракона мутация и сбой навигационной системы? В смысле, он что-то там себе напутал?

Я покачала головой, сорвалась с постели и побежала в ванную. Где закатала рукав, взяла губку и начала тереть узорчик. То есть попыталась: стоило мне пару раз повозить по пламенеющему рисунку намыленной губкой, как он обиженно зашипел, капли воды в мгновение ока испарились, а губка…

Пх-х-х!

Полыхнула в моих руках, как факел в экранизации про жизнь Теарин Ильеррской[1]. Я едва успела швырнуть ее в раковину и открыть воду, чтобы затушить пламя, как весь узор на моей руке вспыхнул огнем.

Вспыхнул, предупреждающе прокатился от кончиков пальцев до плеча – и погас! Как будто и не было ничего, только обманчивые искорки-крохи мерцали в густой черной вязи.

На подгибающихся ногах в полуобморочном состоянии я вернулась в комнату и немного посидела на кровати, дожидаясь, пока уймется бешено колотящееся сердце. Сглотнула и снова посмотрела на узор на коже, словно издеваясь, одна искорка полыхнула ярче, как бы подмигнув. Намекая на то, что избавиться от него мне не грозит.

Вообще.

– Ладно, как знаешь, – сказала я. – Но скоро к нам приедут, меня заберут к медикам, и все с тобой станет ясно.

Хэштег #НуДаКонечно.

Дожили. С узорами разговариваю, мыслю хэштегами. С другой стороны, это еще не самое страшное, что со мной случилось за последнее время. Драконы вон всякие помечают. Отмечают. Замечают.

Второй заход в ванную удался. Когда я закончила чистить зубы и вышла из душа, ко мне в комнату постучался вальцгард.

– Риам Этроу?

– Что, за мной уже прилетели? – поинтересовалась я.

– Нет. Ваш сын проснулся.

Я кивнула и увидела, что сонный Лар трет кулачками глаза, а об него, колотя хвостом по покрывалу, трется Чешуйка. Это сколько же там шерсти будет потом…

– Привет, Драконенок, – я шагнула к сыну. – Как спалось?

– Спалось супер, мам! – Лар ткнулся носом в спину виари. – А мы пойдем гулять с Чешуйкой?

Вальцгард посмотрел на меня и покачал головой.

– Не сегодня, малыш. Пойдем лучше проводить водные процедуры.

– А Чешуйка?

– А Чешуйка пойдет гулять с… – я посмотрела на вальцгарда.

– Медлвар, – понимающе представился тот.

– С Медлваром.

– Но я хотел с ней вместе купаться!

– Не уверена, что она любит воду. – Я подхватила Лара подмышки и вытащила из постели. – Все! Пойдем. Вчера ты коварно заснул и не стал мыться…

Я отпустила сына, и он с визгом бросился в ванную. Чешуйка подумала-подумала и направилась следом за вальцгардом, видимо, воду она действительно не любила. Или, наоборот, вчера выпила слишком много воды и теперь понимала, что сначала улица, а потом купания, иначе может случиться неприятность.

Умывашки Лара заняли не так много времени, гораздо больше времени у нас всегда занимала ванна, но сегодня я шустро поставила сына под душ, потому что побоялась не успеть собраться к тому моменту, как за нами приедут. Как выяснилось, боялась я зря: мы не просто успели помыться, мы еще и растерлись огромным полотенцем, на котором был изображен Букси, дракон из любимого мультика сына. Оделись, причесались, покормили вернувшуюся Дрим, которая после прогулок радостно устремилась к мискам. Я уже даже начала думать про завтрак, хотя всегда считала, что анализы делают натощак. В любом случае, Лара покормить не помешает.

Разумеется, скоро должна приехать Ния, но мне нравилось готовить ему завтрак. Мне вообще нравилось проводить время с сыном. Не представляю, как люди умудряются говорить, что устают от детей. Да, я уставала. Временами. Но не от него, а скорее от того, что у меня было слишком много дел, чтобы позволить себе полностью сосредоточиться на этот самом чудесном чуде.

– Так, чудо. Что хочешь на завтрак?

– Пирожное!

Я приподняла брови.

– Ничего себе. А из полезного что?

– Нет ничего полезнее, чем пирожные!

Привести контраргументы я не успела, потому что у меня зазвонил смартфон. Мелодия Зои заставила меня рывком вытащить мобильный из кармана домашних брюк:

– Да… Привет!

– Привет?! Да?! Ты мне ничего не хочешь сказать?

– А должна? – поинтересовалась я.

– Ну это уж тебе виднее, должна или не должна. Ты вообще визор включи. И в сеть зайди! Мне сейчас Мелли из салона позвонила, а то так бы и ходила в неведении, забегавшись по магазинам. Хороша подруга! – Поток информации высыпался на меня вместе с завуалированным упреком, приправленной нотками укоризненных интонаций, но я решила, что сейчас важнее включить визор. И не ошиблась.

– … со вчерашнего дня у дома риам Этроу, неудачной попыткой похищения сына которой занималась служба безопасности Бенгарна Вайдхэна, – вещала молоденькая светловолосая журналистка, сжимавшая в руке микрофон с эмблемой «Мериуж Айв». Знакомые виды кричали о том, что находится она не просто у моего дома, а в двух шагах от моего дома.  – В пресс-службе риамера Вайдхэна заявили, что риам Этроу попросила его о помощи, когда ее сын был похищен родителями отца ребенка, Нарриной и Торретом дель Рандаргим, решившими нарушить закон после неудачно завершившегося для их сына суда. По данным той же пресс-службы риам Этроу очень повезло, что она недавно прошла собеседование на должность личного секретаря риамера Вайдхэна.

Ветер хлестнул журналистку по лицу ее же собственными волосами, а я почувствовала себя так, словно хлестнули меня.

Должность…

Личного… секретаря? Риамера Вайдхэна…

А?

– К своим обязанностям риам Этроу приступает после праздников, а пока…

– Ну! – в голос журналистки вклинился голос Зои. – И это везде. По всем каналам, по всей сети… ничего объяснить не хочешь?! Как ты вообще мне могла такое не сказать?! Как?! А после вчерашнего, после того, что случилось, даже не позвонила. Я же…

– Вот именно! – справившись с первым (или с каким там по счету?) за это утро шоком, я выключила визор и «вернулась» к подруге. – У меня сын пропал, Зои. Мне вчера как бы не до того было. Вот вообще. Не до того, чтобы тебе звонить и сообщать.

– Разумеется. Зачем мне вообще что-то сообщать. Особенно теперь, когда ты личный секретарь Вайдхэна. Мы с Дагом нужны исключительно когда тебя на работу не берут, или когда с Ларом посидеть надо! – рявкнула Зои и отключилась, а я растерянно посмотрела на значок завершенного вызова на экране смартфона.

Это что вообще такое было?

С Зои.

И с пресс-службой Вайдхэна. Они там что, что-то некачественное на корпоративе распили?

– Медлвар? – поинтересовалась я у вальцгарда, который стоял у двери. – Это что, какая-то ошибка? Вы это слышали?

– Нет, риам Этроу. Это не ошибка.

– Нет?

– Об этом вам лучше поговорить с риамером Вайдхэном.

И поговорю! Я с ним обо всем поговорю. Начну с распускающейся на моей руке пламенной вязи, а закончу служебными обязанностями и адекватностью его пресс-службы! Дабы убедиться в том, что не сошла с ума (разумеется, не сошла, вальцгард все подтвердил, но проверить все-таки надо), я открыла сеть и обнаружила там кучу новостных заголовков. В том числе и о том, что я выхожу на работу после праздников. Нет, я определенно не сошла с ума. Но сойду. Если так будет продолжаться.

– Медлвар, откройте, пожалуйста, дверь, – попросила я, услышав знакомый сигнал. – Это, скорее всего, Ния.

Это действительно оказалась Ния, и мы даже успели с ней приготовить завтрак, когда за мной приехали. Двойной комплект вальцгардов: одни – чтобы сменить тех, кто пробыл у нас со вчерашнего вечера, другие – чтобы меня сопровождать в клинику или куда там еще. Возглавлял их невысокий, чуть выше меня ростом, но подтянутый и широкоплечий иртхан. Светловолосый, с пристальным резким взглядом светло-серых глаз.

– Добрый день, риам Этроу, – представился он. – Меня зовут Лоргайн Лэннэ, я отвечаю за вашу безопасность.

– Рада знакомству, – ответила я. – Можно просто Аврора.

– Лучше риам Этроу, – судя по всему, мужчина не впечатлился моим предложением. – Вы готовы? Медики уже вот-вот будут.

– Где будут?

– Там, куда мы вас отвезем.

Просто квест какой-то, а не утро. Проснись непонятно с чем на руке, узнай, что ты непонятно как прошла собеседование, и слетай непонятно куда с ЛэЛэ.

– Хорошо, – не стала вступать в полемику. – Сейчас возьму сумку.

– Мам! Ма-ам, я хочу с тобой! – тут же закричал Лар, чудом не сбросив тарелку с фруктовым пюре на радость облизывающейся Дрим. То, что она ест фруктовое пюре, мы выяснили, когда Лар сунул вниз ложку, потому что виари смотрела на него большими и очень голодными глазами (перед этим смолотив всю положенную порцию корма из собственной миски).

– Драконенок, там, куда я еду, у меня будут брать анализы. Ты тоже хочешь?

– Анализы… бе-е-е-е! – Лар скривился. – Нет! Не хочу!

Так я и думала.

– Тогда лучше подожди дома с Нией и Дрим. Вам точно будет чем заняться.

– Ния, а давай ее искупаем?

Судя по выражению морды, Дрим еще не догадывалась, что ее хотят искупать, но верила в лучшее. Например, в то, что ей дадут еще еды (или что она сама со стола упадет). Покачав головой, я оставила сына на няню, а сама сходила в комнату за вещами. Переоделась, на ходу набросила пальто и опустилась в холле на выдвижную подставку, чтобы надеть сапожки.

Во флайсе я даже слегка задремала: видимо, вчерашнее напряжение и сегодняшнее продолжение не прошли бесследно, а проснулась от того, что мы заходили на парковку, сменив направление передвижения с горизонтального на вертикальное. Открыла глаза и увидела знакомую уже высотку, где жил Вайдхэн. Вот только заходили на посадку мы почему-то с другой стороны, на другой уровень.

– Лоргайн? – вопросительно посмотрела на вальцгарда. Запоздало подумала, что может быть, его тоже стоило называть риамер Лэннэ, но он это никак не прокомментировал. – Куда мы прилетели?

На парковке, куда мы опустились, помимо нашего было три очень модных флайса, две новейшие модели «Манц»[2], одна спортивная, другая покрупнее и порезче, и раритетная – «Лаунж», которая наверняка стоила столько, сколько квартира в этом доме. Рагранский флайсоконцерн «Лаунж» сейчас занимался исключительно реставрацией и современным техническим оснащением машин, которые выпускали много лет назад, а также знаменитыми на весь мир аукционами с распространением ретро флайсов по частным коллекциям. Благодаря Дагу я много знала о моделях и сейчас на пару секунд залипла на красивые машины: иссиня-черную, серебристо-стальную и пламенно-алую, как закатное солнце в мороз.

– Флайсы принадлежат одному владельцу, – пояснил вальцгард, отметив мой взгляд, – а это – парковка на две квартиры.

Если бы это хоть что-нибудь прояснило.

– И? – уточнила я.

– Одна квартира принадлежит владельцу машин, – терпеливо произнес ЛэЛэ. – А вторая – ваша, риам Этроу.

– Все. С меня хватит! – По выражению лица начальника службы моей безопасности я поняла, что сказала это вслух, поэтому поспешила исправиться: – Эта квартира не может быть моей. Это ошибка. Если риамер Вайдхэн…

– Риамер Вайдхэн оформил ее на вас, риам Этроу. Никакой ошибки нет.

– Как можно оформить квартиру на меня без меня?

Вот теперь лицо вальцгарда просто транслировало мысль: «Вы что, забыли, кто такой риамер Вайдхэн?» Действительно, что это я. Риамер Вайдхэн вон меня на должность секретаря умудрился без меня прособеседовать, а я какие-то глупости о квартире думаю. А его дракон вообще без меня решил, что я его пара. Но, судя по реакции Вайдхэна, еще и без него. Молодец, дракон! Принял взвешенное самостоятельное решение без посторонних, в том числе без того, кто им там рулит в иртханоформе.

Дверца флайса уже пошла ввысь, и я вышла вслед за ЛэЛэ. Следом за мной выгрузилось сопровождение, и мы слаженной шеренгой направились к дверям мимо красавцев-флайсов. Проходя мимо спортивного, я все-таки не удержалась, еще раз зыркнула на стильный литой капот спортивного «Манца». Если не ошибаюсь, именно эта модель способна развивать скорость, которая достойна профессиональных гоночных флайсов.

– Кто мой сосед? – не удержавшись, спросила у начальника службы безопасности.

– Элегард Роа.

– Тот самый Элегард Роа?

– Тот самый, риам Этроу. Но вы не беспокойтесь, он редко бывает в Рагране, и вам вряд ли помешает. Эта квартира – просто одна из множества. Он предпочитает жить в Аронгаре.

Стоило подумать про гонки. Элегард Роа – гонщик с мировым именем, мировой чемпион, брал первые места восемь лет подряд в соревнованиях в Аронгаре, Ферверне, Лархарре, Фияне – словом, везде, где проводился «Полет Дракона». Так называлась самая известная гонка, трасса которой каждый раз менялась и зачастую достаточно экстремально прокладывалась в специально отведенных для нее местах. Пока я прокручивала все это в голове, мы уже пришли: дверь оказалась не заперта, потому что внутри были вальцгарды, медики, а еще спешно собирающаяся клининговая служба, которая убежала даже шустрее, чем собиралась.

– Риам Этроу, ваши ключи и пропуск на парковку, – мне указали на карты, лежавшие на столике. – Вам нужно будет еще подписать вступление в собственность…

– Потом, – отказалась я.

Ничего я не буду подписывать до того, как поговорю с Вайдхэном, и в принципе ничего подписывать не буду. Для меня это слишком дорогой подарок, и я не уверена, что словом «слишком» могу передать масштабы, насколько слишком.

– Где вам будет удобнее расположиться, риам Этроу? – Ко мне приблизился один из медиков. – У нас приказ провести полноценное обследование.

Хороший вопрос. Если учесть, что я здесь ничего не знаю.

Размерами квартира, конечно, слегка уступала пентхаусу Вайдхэна, но в том-то и дело, что слегка. Просторный холл в кремово-белых тонах возвышался на два этажа, вмонтированная прямо в потолок люстра была оформлена в виде созвездия Первого Дракона: изгибы светильников протянулись вправо и влево, повторяя морду, контур крыла и хвост. Я могла только представлять, как красиво это выглядит ночью.

По лестнице, уводящей на второй этаж, можно было подняться впятером в один рядок, справа и слева от нее, полуприкрытые стеклянными ограждениями с плавными линиями металлических поручней, располагались двери. Очевидно, спальни, и снизу я насчитала пять.

– Ваша спальня уже готова, – проследив мой взгляд, прокомментировал ЛэЛэ, – и вашего сына тоже. Еще четыре комнаты вы можете оформить на ваше усмотрение, сделать кабинет или домашний спортзал. Подробнее обо всем вам расскажет домработница, она приедет чуть позже.

– Хорошо, тогда ко мне в спальню, – распорядилась я.

Стоило немалых усилий не глазеть по сторонам, а ведь глазелось! Глазелось так, что с каждой минутой глазелки распахивались все шире, шире и шире. Например, весь первый этаж был сквозной, и, поднимаясь по лестнице, я увидела роскошный домашний кинотеатр, стоявший в зале, из которого открывался совершенно очешуительный вид на Гран Туа, многоярусный центральный городской парк.

Да, пожалуй с «уступает размерами» я немного погорячилась. Квартира была просто огромная. Или сложно огромная. Разве что бассейна здесь не будет… Повернув за ЛэЛэ направо, я споткнулась об эту мысль, потому что бассейн тоже был. Правда, насколько я поняла, как и парковка, на две квартиры, то есть мне придется его делить с Элегардом Роа. О чем я вообще думаю?!

Не буду я ничего ни с кем делить, я здесь первый и последний раз.

Сейчас разберусь с медиками и анализами, а потом поговорю с Вайдхэном. Очень предметно поговорю, на тему, что такие подарки не дарят секретарям. Сделать это нужно было как можно быстрее, и как можно быстрее довести до его сведения, что…

Оказавшись в спальне, я ахнула. Вид, который открывался из зала-гостиной, конечно, поражал, но вид, который открывался из моей комнаты… Кольца аэромагистралей, шпили, иглы, пирамиды высоток вырастали в панораме окон величиной в три моих роста. Но больше всего поражало не это, Мериуж – один из немногих городов мира с пересекающей его рекой, и сейчас я видела ее в разрезе между строениями. Далекую ленту, сейчас темно-серую, как готовые вот-вот рассыпаться снегом тучи, но все равно прекрасную.

Города и крепости на реках строили нечасто, потому что драконы тоже хотели пить, и это могло спровоцировать… в общем, всякое могло спровоцировать. Пресная очищенная вода, трубопроводы под пустошами – это все как бы объясняло, почему цены на воду в нашем мире везде драконовские, а Мериуж просто не получилось построить иначе. Исключительно потому, что Рива Эльте полосовала нашу страну на две части, от начала и до конца, и именно в предместьях будущей столицы, когда здесь еще только закладывались камни первых замков, очень неудачно. То есть обогнуть ее не получалось никак, город оказывался зажат в тиски пустошей и ее вод, и получился бы не город, а маленькое поселение. Но амбиции живших здесь когда-то иртханов были непомерными, поэтому все получилось так, как получилось.

А еще мы в детстве гуляли по набережной с мамой и папой, и для тех, кому до мировых океанов – что до Бурлящего, отделившего нас от Ферверна, что до Уютного, на побережье которого устроился аронгарский город Зингсприд – так вот, для тех, кому до этих океанов очень и очень далеко, такие виды просто бесценны. Я почти об этом забыла. Почти забыла о своей мечте и о том, что когда-то хотела жить с видом на Рива Эльте.

Да и с Ларом мы очень редко выбирались в центр, не говоря уже о набережной. Пробки, долгие перелеты, толкучки в аэроэкспрессах (особенно когда ты с коляской) – так себе удовольствие.

– Проходите, риам Этроу, – напомнил о себе ЛэЛэ, и я прошла.

Думала, что с обследованиями получится быстро, но быстро не получилось: медики чуть ли не полевой штаб в моей спальне развернули, а еще развернули меня. Потом завернули обратно. На узор на моей руке они смотрели примерно так же, как и я, разве что в них было больше профессионализма, и в отличие от меня они не пытались оттереть его губкой.

Да они к нему вообще почти не прикасались, как если бы узор был бомбой замедленного действия, зато взяли у меня кучу тестов и анализов, сделали УЗИ всего чего только можно (непонятно зачем), установили переносную капсулу мгновенной диагностики, где меня просканировало с ног до головы туда, сюда и обратно. Именно в тот момент, когда я вылезала из этой самой капсулы в медицинской одноразовой рубашечке по колено, спасибо хоть плотной, но все равно, и решил заявиться Вайдхэн.

Медики мгновенно подобрались, а я замерла с перекинутой через бортик капсулы ногой, чем напомнила себе пытающегося забраться на карусельного драконенка Лара. Не знаю, кого я там напомнила Вайдхэну, но его глаза потемнели до густой черноты, и голос звучал в точности так же – сильно, когда он скомандовал:

– Оставьте нас.

[1] Теарин Ильеррская – знаменитая историческая личность, иртханесса. Архивы ее личных записей были экранизированы несколько лет популярным режиссером Джерманом Гроу, кино стало рекордсменом кассовых сборов.

[2] Фервернская марка элитных флайсов.

ГЛАВА 2

Почему-то не было ни малейших сомнений, что медиков сдует из комнаты в мгновение ока, и их сдуло. Проследив за тем, как последний «листочек» вылетает за дверь, я резко перекинула вторую ногу через бортик и зря. Потому что первая еще не стояла устойчиво на ступеньке. Пальцы схватили воздух.

«Сейчас будет травма», – мелькнула в голове мысль из прошлой жизни (так любил выражаться папа, когда маленькая я лезла туда куда не надо), но травмы не случилось. В эффектном полете меня поймали сильные руки, и я в одно мгновение оказалась прижата к груди Вайдхэна, удар его сердца во мне отозвался как-то особенно остро. Хотя может быть, отозвался не удар сердца, а ладонь, лежащая на моей талии. В предельной опасной зоне, где талия уже переходит в ягодицы.

Или его близость, от которой я заискрила. Натурально. Рука, на которой был узор, засверкала как подключенная к источнику питания гирлянда, и я глубоко вздохнула:

– О-о-ох.

– Красиво, – неожиданно низким голосом, с такими хриплыми нотками, произнес Вайдхэн.

Пальцами второй руки скользнул по моей коже, и я увидела, как искорки скачут от него ко мне и от меня к нему. Точно сговорились.

– Красиво?! – выдала я. – Это, по-твоему, красиво?!

– Очень, – с совершенно независимым видом произнес этот… иртхан, продолжая исследовать меня, то есть мою руку, и кажется, забрался он уже выше, чем узор. Да нет, не кажется, его пальцы задрали и без того короткий рукав одноразовой медицинской рубашки и выписывали рисунки на моем плече. Тоже мне, дизайнер!

Я уперлась ладонями ему в грудь.

– Хватит!

И даже с силой толкнула. Он явно не ожидал, потому что отпустил, и у меня получилось отступить на несколько шагов.

– Что-то не так, Аврора?

Что-то?! Если я скажу все, это будет слишком?

– Вот это, – я показала узор. – Вот это. – Обвела руками комнату. – И вот это… – Намекая на секретарские обязанности, ткнула в сторону смартфона, где перед тем как дисплей погас была открыта новостная сводка. – Давай по порядку. Секретарь?

Вайдхэн улыбнулся.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Ты опасалась за свое здоровье из-за взаимодействия с моим пламенем, и я нашел отличный способ избежать каких-либо осложнений. Теперь ты всегда будешь рядом со мной, даже в рабочее время. Увы, я не всегда настолько мобилен, как сегодня. Зачастую мне приходится решать дела государственной важности, и, если вдруг что-то пойдет не так, я всегда смогу это исправить.

Я хотела возразить, но достойных аргументов у меня не нашлось. Кроме одного:

– Поставить меня в известность вчера ты не посчитал нужным?

– Поставь я тебя в известность, ты бы придумала много всяких возражений, и мы бы с тобой обсуждали их до праздников, а может быть, даже дольше. В любом случае, ты понимаешь, что я прав, Аврор-ра.

Хватит рычать мое имя! Он его так произнес, что меня слегка закоротило, то есть узор: он нагрелся и снова начал покалывать кожу.

– Во-первых, придумала бы я возражения или нет, я предпочитаю, чтобы со мной обсуждали мои назначения. Во-вторых, я не смогу быть все время рядом с тобой: потому что у меня есть работа в ресторане, и потому что я не стану жить здесь…

Хотя очень хочу. Эта мысль сбила с нужного настроя, а потом еще и Вайдхэн добавил в своем классическом приказном стиле:

– В Грин Лодж ты больше не вернешься.

Это вот что вообще такое было сейчас?

Я скрестила руки на груди, хотя это больше походило на самообъятия.

– С какой радости? – поинтересовалась у этого любителя приказывать и вершить судьбы.

– Танцевать в ресторане тебе будет некогда. Особенно начиная со следующего года. Не говоря уже о том, что у тебя на руке мой узор. Как собираешься его объяснять?

– Я должна кому-то что-то объяснять? – приподняла брови. – А впрочем… давай попробуем. Я не вернусь в Грин Лодж, но и ты больше не вернешься в Ровермарк.

Кажется, его проняло: Вайдхэн на миг лишился дара речи. Правда, потом улыбнулся:

– Отличная шутка, Аврора.

– Это не шутка, – я покачала головой. – Тебе придется объяснять в Ровермарк, почему у тебя новый секретарь живет в соседней квартире, купленной, между прочим, на твои деньги. Как планируешь отчитываться за бюджетные средства?

Вот теперь до него дошло по-настоящему. Ну, или я просто оптимистка, потому что он сдвинул брови и спросил очень низко и тихо:

– То есть ты считаешь, что я подарил тебе квартиру на средства из бюджета?

Нет, набловы лапки! Не дошло. Просто потому что в его мире все по-другому, и не дойдет, видимо.

– Нет, Бен, я пытаюсь тебе объяснить, почему я не могу принять от тебя квартиру, и почему ты можешь хотя бы попытаться уважать мое мнение и мою личную жизнь. Мою работу – я не просто так ее выбрала. Мои решения. Все, что я делаю, думаю и говорю. Я…

– Ты назвала меня Бен?

Я прокрутила в голове только что сказанное, пытаясь понять, как, каким вообще образом изо всех моих слов можно было выцепить только собственное имя? Но он, похоже, именно это и сделал, потому что его рука снова легла на мою талию – опомниться не успела. Пальцы второй скользнули по моему лицу, очерчивая контур подбородка, повторяя его, и поднялись на скулу. От короткого прикосновения уже у меня из головы вылетели все мысли, осталось только сумасшедшее желание податься вперед, чтобы стать к нему как можно ближе, а еще наклонить голову, позволяя ласке разрастись до размеров его ладони.

Но это же… невозможно. Невозможно так чувствовать.

Подумала женщина, у которой на руке с утра выросла черная загогулина с красными искорками.

– Я не собираюсь диктовать тебе, что делать, Аврора, – произнес он раньше, чем я успела опомниться. – Эта квартира – действительно подарок, она ни к чему тебя не обязывает. Это первое. Уйти из Грин Лодж тебе придется… гм, желательно, потому что работа моего секретаря предусматривает очень напряженный график, постоянные командировки со мной и ненормированный рабочий день. Как минимум ты не будешь попадать на половину представлений, которые от тебя будет требовать начальство. Как максимум, я не позволю тебе работать в таком графике и выжимать себя до последней капли. Это второе. Третье… если ты еще раз скажешь, что я не уважаю твои чувства, твою личную жизнь или твое что-то там еще эфемерное, я опрокину тебя на эту самую кровать и буду не уважать, пока наше взаимное неуважение не достигнет пика. Несколько раз подряд.

Я все-таки покраснела. Почувствовала каждой клеточкой кожи, как начинает под его рукой полыхать щека.

– Зачем ты пришел? – спросила я, чтобы немного переключить свои мысли и не думать про взаимное неуважение. – Сейчас.

– Потому что вечером я буду встречать делегацию из Лархарры, а я очень хотел тебя видеть.

Между нашими губами почти не осталось расстояния, но я успела сунуть туда палец. В смысле, вот в это крохотное расстояние, которого почти не осталось.

– Бен, я так не могу, – сказала я. – Для меня…

– Для тебя все очень быстро, я помню, – он не стал отодвигаться и получилось, что поцеловал не мои губы, а палец. После чего я захотела резко его отдернуть, но тогда бы он поцеловал меня. – Все слишком непонятно – это я тоже знаю. Отчасти даже для меня.

Каждое его слово обжигало мою руку дыханием, и эта до безумия странная ласка отзывалась во мне теплом, постепенно перерастающим в жар. Узор начинал раскаляться, из черного превращаясь в насыщенно-красный, но мне боли не причинял. Судя по всему, и ему тоже, потому что моя рука была зажата между мной и широкой грудью Вайдхэна.

– Поэтому ты переезжаешь не ко мне, Аврора, а в эту квартиру. Поэтому ты будешь моим секретарем. Поэтому у тебя будет время, чтобы все понять, а у меня – время, чтобы показать тебе свою жизнь и свой мир. Медленно. Постепенно. Никуда не торопясь…

Мы сейчас все еще про мир или уже про неуважение?

Голос Вайдхэна – низкий, хриплый, гипнотический, отзывался во мне с той же проникновенной силой, с какой отзывались его прикосновения. На мгновение показалось, что он даже звучит во мне, в самой глубине моего существа, отражаясь от моих мыслей, как их продолжение.

Это было странно, непонятно… захватывающе. Настолько захватывающе и необычно, настолько остро и ярко – чувствовать протянувшуюся между нами связь, близость с мужчиной, которого я видела несколько раз, но это абсолютное, безграничное, такое естественное доверие, а может быть, что-то еще, сейчас заставили меня убрать последнюю преграду между нашими губами.

Чтобы меня поцеловать, ему пришлось наклониться еще ниже, а я встала на носочки и, едва ощутив это донельзя правильное, глубокое, невыносимо-желанное прикосновение, почувствовала, как в меня ударило силой. Силой, сравнимой разве что с порывом ураганного ветра, да и то вряд ли.

От ураганного ветра в груди не взрывается пламенный шар, охватывающий все твое тело и концентрирующийся наивысшей температурой горения на слиянии наших губ.

Его пальцы снова зарываются в мои волосы, и каким-то чудом под этим прикосновением резинка, которой они стянуты, рвется. Что-то рвется в эту минуту и внутри меня: должно быть, сковывающее тело напряжение, потому что в этой близости я растворяюсь и чувствую себя застывшей в воздухе. В невесомости.

Балеринам часто приходится прыгать, и в школе один из преподавателей говорил, что если удастся поймать краткий миг этого полета, это неуловимое чувство, ты уже никогда его не утратишь.

Так ли это?

Не знаю. Я чувствую только его, только его губы, раскрывающие мои откровенно и властно. Только его пальцы, путающиеся в моих волосах. Сильную ладонь на своей талии и бесконечный охвативший нас жар, который больше не воспринимается чужеродным. Наоборот, это нечто настолько естественное, настолько глубокое, это такая связь, что я не представляю, как было раньше. Без нее. Без него…

Это отрезвляет.

Я подаюсь назад, размыкая поцелуй, ловлю губами внезапно ставший невыносимо холодным воздух.