Без выбора Кистяева Марина

Она, сильно хромая, шла по коридору, спускалась вниз попить воды, успела подняться по лестнице, но не успела дойти до спальни, когда с улицы послышался шум. Хлопнула дверь, и холодный голос, вызвавший непроизвольный табун мурашек по спине, отразился в её сознании.

Вита замерла, дыхание сперло в груди, ноги приросли к полу.

Она собиралась отсидеться. Если Рустам прав, и Багровскому привезли проституток, он про неё не вспомнит. Мужик голодный, жадный до секса. А она кто?.. Так, девочка, которую ему навязали. Вита успокаивала себя подобными размышлениями и не верила в них.

Вопрос же, прозвучавший явственно и взорвавший в её сознании миллиард невидимых частиц, активировал в Вите скрытые ресурсы, и перед глазами на мгновение потемнело.

Бежать!

Куда угодно… Снова. Пробуя раз за разом.

– У себя в комнате.

Это Рустам.

– На втором этаже?

– Да.

Он что, спрашивал про неё?..

Не может быть… Нет… Нет…

Виту словно в спину толкнули. Что она стоит? Кого ждет? Быстро к себе и запереться, забаррикадировать дверь! Никого не впускать, никому не открывать. И не важно, что дверь могут выбить одним ударом… не важно…

Больная нога значительно усложняла дело. Вита наступила на неё, и приглушенно вскрикнула от боли.

А между тем со стороны лестницы послышались быстрые шаги. Создавалось впечатление, что перепрыгивали через несколько ступеней.

Зачем…

Вита сделала ещё один шаг и ещё один.

– Куда-то торопимся, Губастая?

Ноги Виты перестали передвигаться. Их точно парализовало. Хорошо, что девушка шла рядом со стеной, была возможность опереться.

Руку со стены Вита сразу убрала. Она не доставит удовольствие мерзавцу видеть свой страх, своё унижение.

Хотя про унижение она преувеличила. Она и не так унизилась бы, лишь бы получить свободу.

Губастая…

Кто бы только знал, как она ненавидела это прозвище! Природа наделила её крупными губами, и многие знакомые делали акцент на них при первом знакомстве.

В детстве она часто слышала, как девочки хихикали. Неприятно обзывались. Подросли и замолчали. Вита видела, как те обводят контур губ за линией, чтобы и у них губы казались ярче, больше. Если мамы разрешали ботокс, значит, закачивали.

С молодыми людьми было сложнее. Лет с двенадцати они стали красочно рассказывать Виталине, что бы они хотели сделать с её губами. Что вогнать между них… От омерзения Вита сначала плакала, потом научилась подходить и отвешивать оплеухи. Если кто-то пытался ответить, кричала. Прибегала охрана. Потом… Рустам, или Дима, или Саид. Кто хотел её ударить, в последствие обходил стороной, Вита же делала вид, что не видит синяков на их лицах и гипса на руках или кистях.

Губастая.

Её словно током ударило. Внутри всё завибрировало и от злости, и от обиды разом. Вита не оборачивалась, встала, распрямила спину.

Обидное прозвище было произнесено хриплым надсадным голосом, растягивая гласные, вызвавшие помимо дрожи ещё и холодные мурашки.

Вита, ничего не говоря, заставила себя развернуться. Из-за больной ноги по дому она передвигалась босиком.

Лучше бы она не оборачивалась. Честное слово. Лучше бы ушла в выделенную ей комнату, спряталась под кровать, как в детстве, забаррикадировав дверь. Выиграла бы немного времени.

Перед ней стоял Роман Багровский. Зверь в человеческом обличье.

Багровских часто в её доме называли зверьем. Дикими тварями. Да много обидных недостойных прозвищ и ремарок шло в адрес враждебного клана. Вита не прислушивалась.

Зря.

В эти длящиеся бесконечно долго секунды она согласилась бы с каждой.

Перед ней стоял истинный хищник.

Багровский остановился на последней ступени, вцепившись в перила. Вите показалось, что костяшки на длинных пальцах чуть побелели сквозь подживающие болячки. Она уставилась на его руку, крепкую, сильную, жилистую, с выступающими венами. На кисти уже красовались дорогие часы-скелетоны.

Дальше поднять взгляд оказалось нереально сложно. Невидимая стена, стремительно выросшая между ними, мешала.

Темные штаны на длинных мускулистых ногах. Крупные бедра. Торс, обтянутый белой футболкой. Ни грамма лишнего на животе. Выше… еще выше… Грудная клетка тоже достойна уважения. Отдаленно Вита про себя отметила, что Багровский зря времени не терял, занимался спортом. Хищник всегда должен быть в форме.

Широкие плечи, немного худощавые, жилистые. Улучшит питание, и они раздадутся, Вита не сомневалась.

Взглянуть в лицо мужчине оказалось самым сложным. Квадратный подбородок, заросший щетиной, такой модный, но, наверное, не в данном случае. Губы бледноватые, четко очерченные. Блинный прямой нос с небольшой горбинкой, полученной, скорее всего, в результате перелома. Высокие скулы, на которых сейчас играли желваки. Широкий лоб с нависшей, выбившейся из прически челкой темных, почти черных волос. Кустистые брови, недовольно сведенные.

Глубоко посаженные глаза, обрамленные шикарными длинными ресницами, которым позавидовала бы любая девочка. Цвет же глаз – черный, угольный. И в них таилась опасность. Они, словно лезвие, блестели и не сулили ничего хорошего. Смотрели на Виту, даже не моргая. Пристально, изучая и сканируя.

Вита готова была поклясться, что физически чувствовала, как взгляд скользит по её лицу. Щекам, губам. Шее. Ниже. По голым плечам. Задерживается на высокой груди. Задерживает дольше, чем следует.

Переждать взгляд Багровского становилось невыносимо с каждой секундой, и Вита не выдержала.

– Я не губастая. А спешу я в комнату, чтобы забрать сумку и уехать отсюда.

Губы Багровского скривила усмешка, от которой Виту нешуточно повело.

Зачем злить зверя?

Голодного. Одичалого.

Молодой мужчина оттолкнулся от перил и направился в её сторону. Вита, сама не осознавая, сделала шаг назад и уперлась спиной в стену.

Зачем она его злила? Именно сейчас? Играла с огнем, со стихией.

Ей бы, глупой, переждать. Дотерпеть до ночи, когда начнется вакханалия, и Багровский наверняка напьется, расслабится со шлюхами, и, возможно, ей удастся…

– Уехать? Губастая, ты пять лет пыталась от меня слинять. Не надоело?

– А тебе не надоело со мной нянчиться?

Он надвигался, она сильнее вжималась.

Беги… не стой… беги…

Больная нога прострельнула новой болью.

Поймает.

Шагу не успеет ступить.

Почему он так на неё смотрит? Словно она ему должна. Непонятно, что. Или всё разом?

Может, и должна… Их семьи столько долгов наделали друг другу. Но ей сказали, что всё закончено. Всё списано.

Но этот взгляд… Он пугал. До чертиков. И какой бы смелой и отчасти отчаянной Вита себе ни казалась, сейчас она ничего, кроме удушающего страха не испытывала. Да и кто тут не испугается, когда на тебя надвигается разъяренный взрослый мужчина, ростом не менее метра восьмидесяти пяти и весящий под девяносто килограмм, а, может, и больше?

Она же худенькая, невысокая. Прихлопнет ее между ладонями и не заметит.

– Я ещё и не начинал нянчиться, – Багровский ухмыльнулся сильнее, обнажив ряд белоснежных зубов. В его словах отчетливо слышалась не то угроза, не то обещание. А, может, и всё вместе.

Вита интуитивно выставила руку вперед, выкрикивая:

– Не подходи!

– Ты мне запрещаешь?

– Не подходи…

Она его боялась. Кто бы и что бы ни говорил, ни убеждал, её жизнь последние пять лет полностью зависела от этого мужчины.

И потому Виталина сделала то, чего была делать не должна. Надо было сохранять спокойствие, не показывать, как страх захлестнул её. Мужчина на её месте, возможно, и выдержал бы моральный прессинг. Не она… Отец всегда жалел, что у него родилась дочь, и при каждом удобном случае брезгливо говорил об этом Вите. Не становилась она любимой дочкой, как бы того ни хотела.

Но это в прошлом, в настоящем она не справилась с давлением и попыталась убежать. Рванула с места, чтобы сразу же вскрикнуть от боли.

– Какого… – от приглушенного рычания Багровского, идущего из глубины его сущности едва не задребезжали стекла.

В следующую секунду Виту подхватили на руки.

Увидел её и все благие и не благие намерения закончились разом.

– Давай её привезем тебе? – спросил Рустам год назад.

Роман, сжимая губы и кулаки, мотнул головой.

– Нет.

Он видел, что Рустам готов ещё что-то сказать, но не осмеливался. Его человек всегда строго соблюдал субординацию и, если не спрашивали его мнение, не озвучивал его. Хорошее качество у того, кто рядом с тобой. С Рустамом они вместе росли, учились драться, отстаивать свои интересы. Как шутил Роман:

– Ты мне перешел по наследству.

Отец Рустама работал на Влада, он сам на него. Парни сдружились с ранних лет, но, опять же, каждый четко понимал, какое место займет.

Именно Рустам позаботился о том, чтобы его встречали профессиональные шлюхи, готовые выдержать его непростой темперамент. Роман настраивался на долгую ночь.

Это был, пожалуй, единичный случай, когда его доверенный вмешался.

– Не моё дело, но ты её сломаешь. Берег черте знает сколько лет…

Рустаму хватило одного взгляда Романа, чтобы замолчать.

Да, берег.

А сегодня крышу рвет.

Он знал про Виту всё. Чем дышит, как учится, какие фильмы смотрит по вечерам и какой чай заваривает по утрам, если закончилось кофе. А кофе у неё заканчивалось часто, потому что она, мать вашу, никогда не снимала деньги, закинутые от него ей на карту. Гордая губастенькая сучка с бесконечным вызовом в глазах.

Роман подхватил её на руки, а у самого мгновенно встал член. Вот так запросто и очень быстро. Возбуждаться он стал, когда ещё по лестнице поднимался. От одной мысли, что Вита в его доме, пусть и не ждет его, но у НЕГО, кровь начинала бурлить в жилах, адреналин зашкаливал в крови, и вся сдержанность моментально полетела к чертям собачьим.

Не зря Влад его сегодня матом обложил.

– Какого вчера надумал драться? Срок продлить захотел?

Роман отмахнулся. Они оба знали, что его выпустят минута в минуту.

– Мне надо было.

– Надо ему, – брат выругался и снова прижал его к себе, похлопал по спине. – Пар спустил, да?

– Поехали уже.

Да, он спускал пар. Ходил последние дни злой, как черт. Нетерпеливый. Мужики на зоне последние дни, наоборот, на добрячке, свобода маячит на горизонте, а его разрывало изнутри. Он нарывался на драку, прямо ждал, когда кто-то косо на него посмотрит или слово неверное скажет. Окружающие чувствовали, но попался один беспредельщик. Молодой, борзой.

– Багровский что ли? – нагло усмехнулся он. – И чё сидишь-то? С вашими связями? Или всё, сдулась семейка?

Роман предвкушающе оскалился. Мужики расступились в стороны, разошлись. Правильно, чтобы не задело.

Он бил точно, зная, куда именно наносить удары. Его обучали лучшие тренера, а на спарринг он выходил с экс и действующими чемпионами мира. Не мог устоять только перед кикбоксерами, но за пять лет поднатаскался и в этом виде спорта. Благо время было, и человек нужный оказался рядом. Влад подсуетился.

– Есть возможность перевести на твою зону одного человека. Как ты на это смотришь?

Положительно. Не терять же пять лет вхолостую.

Когда встал вопрос, о том, что их «накрывают» и по-крупному, надо было принять решение.

– Кто-то должен сесть.

Его семье предлагали выбор. Они знали, на что идут, и что в результате получат, поэтому риск был оправданный.

– Руслан Анатольевич, я сяду, – Роман не колебался.

Высокий темноволосый мужчина крупной комплекции в дорогом темно-синем костюме медленно кивнул. В его серых глазах застыло одобрение.

– Хорошо.

Зато Владу его затея не пришлась по душе.

– Ты куда, мелкий, лезешь? – зарычал, и от сдерживаемого гнева у брата дернулась верхняя губа.

Роман спокойно усмехнулся в ответ.

– Мелкий? Я выше тебя и крупнее.

– На пару сантиметров и на столько же килограмм. Не сядешь.

– Сяду.

Взгляды двух пар глаз скрестились. Влад был старше Романа на пять лет. Кто бы ни взглянул на них, сразу определяли, что они браться. Очень схожи, и если бы не разница в годах, смело можно было бы утверждать, что они двойняшки. Их даже нередко путали малознакомые люди. Те, кто заинтересован в семье Багровских, такого промаха не допускали.

– Я против, – после небольшой паузы вынес своё окончательно мнение Влад.

– Я знаю. Но нам правильно сказали: кто-то должен сесть.

Они открывали казино, зная, что рано или поздно их накроют. Таков был план. Багровские даже особо не конспирировались. Их задача какая была? Привлечь народ. Элиту. Они этого добились.

Поэтому все пять лет Рома усиленно тренировался. У его семьи с начальником колонии была договоренность – отдельный спортзал, где он занимался с тренером по кикбоксингу. И когда новенький борзой посмел задеть его перед самым выходом, старожилы лишь покачали головой.

– Не жилец, – кто-то сказал из толпы.

Роман убивать никого не планировал. И не стал. Бил четко, как его и учили. Трещали сломанные кости, летели выбитые зубы, где-то внутри разрывались органы.

Его оттащили менты.

– Багровский, совсем охренел?! – орал на него Васильевич, тот самый начальник зоны. – В карцер! До освобождения!

Роман смотрел на сбитые в кровь костяшки и думал лишь об одном – Рустам привезет Виталину в его дом… Он уже дал распоряжения ранее. Предчувствовал, что последние дни будут горячими.

В карцер не посадили, отправили в одиночку.

Его встречали все, кому он был рад и важен. Влад, Рустам, ещё пара парней. Роман просил не собирать толпы. Потом… Завтра или послезавтра он встретится и с главами семей, и с другими нужными людьми. Влад организует.

– Тебя хотят видеть.

– Знаю. Дайте передохнуть.

– А ты разве не наотдыхался?

– Не зубоскаль.

Роман осматривал машины.

А вдруг…

Поймал взгляд Рустама. Его поверенный покачал головой. Всё верно, он не просил ЕЁ привезти, и всё же…

– Она у меня?

– Да. Так же пригласили двух девочек…

– Поехали, – оборвал Роман, коротко кивнув старшему брату.

Тот сказал, что приедет ближе к вечеру. Вернее, они об этом сговорились заранее. Влад лишь поднял брови кверху, но комментировать его торопливость не стал.

Зато у Романа всё свербело внутри. Пять лет. Огромный срок для кого-то. Но он точно знал, ради чего шел, и что получит по итогу. Интуиция его не подвела. За эти годы клан Багровских получил желаемое, возвысился и, соответственно, приумножил капиталы. Во главе стоял Влад, его теснить Роман и не планировал. Ему тоже хватит.

Всю дорогу он подгонял Рустама. Тот, правда, и без лишних слов гнал по максимуму. Роман даже не смотрел, что за окном… Люди, суета, новые здания, его ничто не интересовало. Только новый дом, стройка которого началась ровно пять лет назад. К нему приезжали дизайнеры, архитекторы, прорабы. Он ругался, скандалил со всеми. Говорил, что ему не нравится, и всё заново. Ему приходили отчеты со съемками квадрокоптером, поэтому он самолично контролировал многие процессы. Ему необходимо было, чтобы дом стал идеальным.

До того, как его посадили, он жил в большой квартире в центре. Многолюдно, шумно, весело. То, что нужно молодому парню для развлечения и для вечеринок. Правда, вечеринок было мало, а если и были, то с ограниченным кругом людей. Не стоило впускать много народа туда, где ты живешь, ешь и спишь. Ни к чему.

Ему оказался нужен дом.

По многим причинам.

Роман переступил порог и сразу наверх. К ней. Он предполагал, что она, скорее всего, спрячется у себя в комнате. Даже дверь забаррикадирует мебелью. На хрен сорвет с петель дверь и мебель разнесет в щепки. Ничто не встанет на его пути к Губастой.

Он не ожидал её увидеть в холле на втором этаже.

Сразу дыхание сперло, точно получил ногой в грудину. Хорошая, маленькая, взъерошенная. Да-да, взгляд колючий, недобрый. Обернулась, и все эмоции, как на ладони.

А он, маньяк чертов, только этого и ждал.

Её. У себя. В доме.

В доме, что станет их общим.

Как преодолел расстояние до неё – не запомнил. Роман действовал инстинктивно, на каком-то хищном уровне, когда видишь цель, и препятствия не важны. Идешь, ломая и круша всё на своем пути.

Он не ждал теплых объятий и улыбок. И был готов, что Виталина попытается от него сбежать.

Сколько попыток предпринимала девочка? Десятка два, как минимум. Снова и снова пыталась удрать от него, скрыться. Хренушки. Никуда не отпустит. На цепь посадит, в комнате запрет, но от себя теперь – ни на шаг. Рустам вчера ещё сообщил, что она повредила ногу, когда выпрыгивала из внедорожника. Дуреха, только себе вредит. Роман хищно усмехнулся. Рустам предусматривал всё наперед, иначе бы Роман его по головке не погладил, заметив, что девочка хромает.

Нутро царапнуло железными когтями, когда на её личике отразилась боль. Одна секунда, и Роман подхватил её на руки. Всё происходило настолько быстро, стремительно, что она растерялась, и этого ему хватило.

– Нет! Пусти! – она пришла в себя, когда до двери в спальню оставалось меньше метра. – Сволочь! Пусти…

На его плечи посыпались удары, которые ему не доставляли никакого дискомфорта. А вот когда Виталина попыталась вцепиться ему в лицо, пришлось уворачиваться и зажимать её сильнее.

– А ну, не дергайся! – прорычал он агрессивнее, чем планировал.

Девочка лишь на мгновение замерла, а потом зашипела:

– Ублюдок, ты…

Договорить ей не удалось, её остановил звук. Роман ногой открыл дверь, и та с шумом ударилась о стену, распахнувшись до конца, деформировавшись и лишь чудом удержавшись на петлях. Придется заменить, но этими вопросами он займется чуть позже.

Вита ещё что-то кричала, ругалась и извивалась в его руках. Он держал её крепко.

Никуда ты от меня не денешься, милая.

Никуда.

Его взгляд тотчас остановился на широкой кровати. Даже здесь она он оказалась такого размера, что можно было спокойно спать двоим.

Им.

Именно к ней он и направился. Всего несколько шагов, и вот он не совсем аккуратно кидает Виту на мягкий матрас. Девушка, взвизгнув, быстро реагирует, переворачивается, поджимает ноги и пытается отползти.

– Куда…

Роман не узнавал собственный голос. В минуты, когда он злился, испытывал ярость, когда адреналин хлестал в крови, выводя мужчину на новый уровень, его голос становился низким, хриплым. Знакомые говорили, что он походил на рычание дикого хищника, тигра, обитающего у одного общего знакомого. Может быть.

Вита замерла, медленно уперлась локтями в матрас, не сводя пристального взгляда с Романа. Её небольшая аккуратная грудь, которую не трогал ни один парень, ритмично опускалась и поднималась. Соски напряглись и теперь просвечивали сквозь бюстгальтер. Видимо, кружевной, хлопок скрыл вершинки.

Во рту мгновенно пересохло. Роман живо представил, как будет вбирать в рот сладкие горошинки, посасывать их поочередно, мягко покусывать.

Вита смотрела на него не моргая.

Секунда, ещё одна.

В комнате установилась гнетущая тишина. Давящая, сводящая с ума.

Только их дыхание раздавалось в тиши. У обоих загнанное, как у животных.

– Насиловать будешь? – глухо бросила Вита, сжимая ноги и сводя колени. В её глазах застыла ничем не прикрытая ненависть, которую она собиралась обрушить на него.

Ну-ну.

– Буду.