Аллергия на кота Базилио Донцова Дарья

Глава первая

Если у женщины в кармане диплом о высшем образовании, это не означает, что она обладает начальной сообразительностью.

– Фома – красавец, – щебетала моя подруга Лариса, вытаскивая из перевозки котенка.

– Он очарователен, – восхитилась Манюня, – на мой взгляд, все бенгальские коты хороши невероятно. Но твой бесподобен! Пятна на шерсти так четко очерчены. Просто чудо. А зачем ты купила огромную перевозку? В таких транспортируют догов, сенбернаров. Для котенка подойдет что-нибудь поменьше!

– Так он не один! – заявила моя подруга.

– Не один? – повторила я. – Вроде ты вчера попросила: «Пригрей Фому ненадолго».

Лариска прищурилась.

– Дашута, ты, как обычно, не расслышала. Уж извини, но тугоухость у тебя столько лет, сколько мы дружим.

Я вздохнула. Ну, и где моя сообразительность? Нет бы сразу понять: одним гостем не обойдется. Судьба свела нас с Ларой в пятисортном вузе, где я с трудом вколачивала в головы студентов французскую лексику и грамматику, а Воротникова работала на кафедре иностранных языков секретарем. Нас объединила любовь к животным. Лара постоянно подбирала бездомных котят-щенков, лечила их и пристраивала в хорошие руки. И в материальном плане мы тоже жили одинаково. Ни у меня, ни у Воротниковой денег не было. Получив зарплату, мы дружно неслись в сберкассу, оплачивали коммунальные расходы, потом делали закупки на две недели: крупа, чай, сахар, кофе, макароны. Затем приобретали на рынке мясные обрезки, чтобы сварить их с кашей и кормить наших четвероногих. Я в те времена проявляла чудеса гастрономической изобретательности, готовила из одной курицы обеды для себя и детей на пару недель. Как это у меня получалось? Делюсь секретом. Птичка делилась на части: две лапки, столько же крыльев с грудкой и в придачу еще спинка. Одна ножка варилась до готовности, мясо из кастрюли вынималось. В бульон я бросала морковку, лук, вермишель и готовила супчик. Затем с кости я снимала мясо, его было немного, но если провернуть на мясорубке, то получалась гора. Я делала картофельное пюре, жарила лук, смешивала все это с курятиной и готовила запеканку. Это один вариант обеда. Когда мы все съедали, я варила крыло, в бульон засыпала гречку, а из малого количества мяса и макарон готовила очень вкусный лапшевник. Из второй отварной лапки получались суп с перловкой и рагу с овощами. Зимой в ход шли капуста, свекла, морковь, лук. Летом: помидоры, кабачки, баклажаны, болгарские перцы.

Когда завершались «куриные» дни, я покупала грудинку, просила мясника разрубить ее на четыре части, и опять готовила обеды.

Лариска жила в том же ритме, и она всегда была готова прийти мне на помощь, делилась последним рублем. А когда я один раз загремела в больницу, Ларка перебралась в мои хоромы со всеми своими собаками и котами и пасла маленького Аркашу.

Потом наша жизнь наладилась. Лариска открыла магазин для животных, она сделала это одной из первых и преуспела. Сейчас у Воротниковой девять торговых точек. И у меня все в порядке с финансами. Мы с Ларой прошли испытания нищетой, потом богатством и ни разу не поругались. У каждой из нас много недостатков, но и я, и Лариска учитываем особенности характера друг друга. Воротникова невероятная болтунья, рот у нее никогда не закрывается. Монологи подруги звучат примерно так: «Ой, как давно мы не виделись! Как дела? У меня все супер. Вчера с Танюхой поехали в магазин. Ты помнишь Таньку? Это моя соседка, она теперь живет в квартире, которую продал Михаил, он уехал жить к своей второй жене Лене, она портниха, работает на заказ, шикарно шьет, у нее одевается Эмилия Карловна, мать Бори, владельца банка, который всегда мне кредит на бизнес дает! Денег у него лом, но его мать к Ленке ходит. И всех своих подруг к ней отвела, даже Варю, а та дочь депутата, в семье бабла, как навоза в конюшне. Ох, забыла рассказать, что Костик увлекся конным спортом! Вот вспомнила про лошадиное дерьмо, и меня торкнуло. Коня он купил, назвал его Элефантом! Хи-хи-хи! Конь – слон! На такое только Константин способен».

И так без остановки несколько часов. Мне не удается вставить ни слова, обычно я мычу:

– М-м-м, – или повторяю: – Угу, угу, угу.

Примерно через двадцать минут (оцените мою стойкость) у меня происходит взрыв мозга. В голове возникает мешанина, я не понимаю, кто такой Костя, зачем он купил слона и почему шьет для него шубу у портного – депутата Госдумы, который носит с собой на заседания карманную швейную машинку, ее ему подарила вторая жена пятого соседа Лариски. И в ту секунду, когда мой мозг окончательно встает на дыбы, включается режим: «Ничего не слышу, никого не вижу, никому ничего не скажу». Я сижу, улыбаюсь, киваю, но меня в комнате уже нет. Мыслями я в Париже, иду в магазин за покупками. Похоже, и вчера меня унесло туда во время беседы, когда Лара попросила:

– Пригрей котика…

Дальнейших слов подруги я уже не слышала.

– Мальчик, заинька, выходи, не бойся, – пела сейчас Лариса.

Из перевозки появился второй бенгальский котенок.

– Платон, – представила его хозяйка.

– Восторг, – подпрыгнула Манюня, – два красавца.

– Погоди, ты еще Лиззи-Миззи-Тиззи не видела, – интригующе улыбнулась Лара, – вот она! Моя зайка!

Я уставилась на перевозку, вот почему она такая огромная, внутри нее орда пассажиров.

– Ой! Минипиг, – зааплодировала Маруся, – какая хорошенькая свинка!

Во мне проснулась практическая жилка:

– С ней надо гулять?

– Лиззи-Миззи-Тиззи обожает бегать на свежем воздухе, – согласилась Лара, – сейчас август, тепло, пусть она порадуется. А вот осенью, в холод и дождь, ей не стоит высовываться наружу. Свои делишки она прекрасно справляет в своем туалете. Но на всякий случай я прихватила теплую одежду для поросятинки. Ну, и последний у нас Марк!

– Надеюсь, это не дикобраз, – пробормотала я и в ту же секунду увидела птенца ворона, у него под хвостом был памперс.

Наш ворон Гектор, который молча наблюдал за происходящим, издал звук, похожий на икание. А вороненок спланировал на спину собаки Афины. Та даже не заметила, что стала для кого-то диваном, и продолжала стоять спокойно. Гектор же поднялся к потолку и пролетел по гостиной, издавая вопли, которым мог бы позавидовать актер, исполнявший главную роль в древнегреческой трагедии.

– Жуть! Ужас! Катастрофа!

Птенец задрал голову, увидел родственника, решил с ним познакомиться и замахал крыльями. Гектор сообразил, что младенец жаждет общения, замолчал и упорхнул в глубь дома. Марк ринулся за ним.

– Окна не открывай, – попросила Лара.

– И что, нам теперь из-за вороны в памперсах придется задыхаться? – хмыкнул Гарик.

– Марк – птенец ворона, – уточнила Маруся. – Ворон и ворона два отдельных вида птиц, относящихся к семейству врановых. Их близкими родственниками являются грачи, сороки, галки и еще около ста двадцати видов пернатых. Ворон значительно умнее вороны, в разы ее крупнее, он интроверт. Предпочитает тишину и одиночество. Наш Гектор – исключение из правил, он болтает без умолку, раздает всем советы. Вороны хорошо понимают речь человека, могут общаться, у них бывает богатый словарный запас.

– Спасибо, – язвительно произнес Гарик[1], – я тоже умею пользоваться поисковиком.

Манюня сделала вид, что не слышит его. Гарик постоянно пытается спровоцировать Машу на агрессию, но у него это не получается.

– Режим дня, порядок кормления, все это есть в памятке, которую я составила, – затараторила Лара. – Знаю, что Дашута лучше воспринимает написанный текст, поэтому вот тебе склерозник.

Подруга положила на стол тетрадь.

– Изучи и действуй! Вернусь, заберу весь свой зверинец.

– Надолго уезжаешь? Куда собралась? – только сейчас догадалась спросить я.

– Андрюша предложил мне выйти за него замуж, – ответила Лариска. – Я решила проверить, каково это с ним постоянно находиться? Одно дело – два-три часа пару раз в неделю время вместе проводить, в кино сходить, в кафе, потом…

Лариска замолчала.

– Говори, говори, – засмеялась Маша, – я уе взрослая.

– В общем, вы меня поняли, – продолжила Воротникова. – Надо нам некоторое время пожить семьей, тогда все ясно станет. Развод – жуткая канитель! Я решила провести эксперимент на территории Андрея. А то есть шанс, что ему у меня в доме понравится, потом я его не выгоню. В случае скандала сама-то я живо манатки в сумку покидаю и дам деру!

– Свадьба, – вздохнула Марина, – это здорово! Белое платье, фата… Испеку вам торт.

– В Англии есть обычай, – с самым серьезным видом произнес Гарик, – фигурки жениха и невесты, что украшают торт, дарят теще. Она первым делом откусывает голову у жениха.

– Ой, ты это только что придумал, – рассмеялась наша домработница Нина.

Глава вторая

– Закажешь себе белое платье? – спросила Марина.

– Никогда, – отрезала Лариска, – хочу розовое.

– А мне нравится белоснежное, – вздохнула Мариша.

Я молча слушала их беседу. Ранее я уже рассказывала, как в нашем доме появилась жена Дегтярева: брак они зарегистрировали, но он фиктивный. Давным-давно, еще в те допотопные времена, когда мы с Александром Михайловичем и не слышали о существовании друг друга, Дегтярев, тогда еще не полковник, и Марина, молодая девушка, решили уладить свои квартирные вопросы[2]. Для этого они сходили в загс, получили печати в паспортах, разбежались и встретились снова только пару лет назад. Марина перебралась жить к нам в Ложкино, она поселилась на втором этаже дома для гостей. На первом у нас теперь офис детективного агентства с прекрасным названием «Тюх-Плаза»[3]. Мариша изумительно готовит, ведет кулинарный блог в Интернете, дает мастер-классы, много зарабатывает. Спустя несколько месяцев мы стали считать ее своей родственницей. Прошлой зимой вся женская часть нашей семьи поняла, что Марина очень хочет, чтобы фиктивный брак превратился в настоящий. Еще она мечтает о свадьбе, подвенечном платье, многоярусном торте, подарках, путешествии на острова. Но ее мечты так и остаются мечтами, потому что полковник не слышит вздохов Марины, не замечает, что с каждым днем у фиктивной жены макияж становится все ярче, одежда моднее, прическа оригинальнее. И вообще на этой неделе она варила грибную похлебку четыре раза, это самый любимый суп полковника. Нет бы Дегтяреву оторваться от шоколадного торта, в котором, по словам его фиктивной супруги, отсутствуют сахар и глютен, и вообще у него отрицательная калорийность, взглянуть на несчастную мордочку Мариши и воскликнуть:

– Солнышко! Так в чем вопрос? Поедем, купим тебе самое лучшее платье, фату, туфли, назначим день свадьбы и соберем гостей!

Но полковник просто лопает бисквит с «абсолютно» диетическим кремом, в составе которого только шоколад, яйца, сливочное масло и мука. Ясно же, что такая начинка способствует похудению. Избавиться от живота Дегтярев твердо решил, свое брюшко он видит в зеркале, и оно ему не нравится. А вот страданий Мариши полковник не замечает.

– Дорогой, вкусный тортик? – прощебетала Марина.

– Нормальный, – буркнул Дегтярев.

Наша кулинарка развернулась и убежала.

– Ну, это просто невыносимо! – рассердилась Маша. – Дядя Саша! Как ты можешь отвечать: «Нормальный»?

На лице полковника появилось удивление.

– А что надо сказать? Нормальный торт!

– М-м-м, – простонала Манюня, – есть много разных слов: «вкусный», «восхитительный», «необыкновенный», «пальчики оближешь»! Ты не видишь, что обидел Марину?

Глаза Дегтярева округлились.

– Я? Чем?

– Заявлением: «Нормальный», – объяснила Маша.

Толстяк засопел.

– Если у тебя плохое настроение, то я тут ни при чем. Еда нормальная, и я сказал, что она нормальная, в чем оскорбление? Слышите звонок? Куда подевался мой телефон?

– Он в прихожей на консоли, – назвала я адрес трубки.

– Нет бы принести поскорей то, что сама куда-то зашвырнула, – покраснел от гнева полковник и направился в холл.

Маруся посмотрела на меня.

– Он и правда не понимает, как обидно, когда тебя не хвалят?

Лариска вздохнула.

– Мужчины все такие. Все мои бывшие супруги, услышав из моих уст любую просьбу, с готовностью отвечали «сейчас». «Дорогой, завари чай». – «Сейчас». «Милый, вынеси помойное ведро». – «Сейчас». Сказал и забыл. В первом браке я, глупая, начинала топать ногами, сердиться: «Неужели трудно сразу сделать то, о чем просят?» Во втором я демонстративно вздыхала, а потом перестала просить мужиков о помощи, нынче я живу по принципу: если хочешь, чтобы что-то сделали хорошо, сделай сама!

И тут на мой мобильный прилетело сообщение от Семена:

«Ты где? Мы в офисе, приехала клиентка. Дегтярев уже пришел».

Я встала и быстро шмыгнула в коридор. Полковник получил известие от Собачкина и поспешил в гостевой дом. Я на что угодно готова спорить, что Сеня написал шефу: «Скажешь Даше или мне ей позвонить?» Определенно толстяк ответил: «Сейчас придем», а потом улепетнул из столовой, забыв про боевую подругу.

Я вышла из дома и побежала по дорожке к нашему офису. Сегодня прекрасная погода, светит солнце, на небе ни одного облачка. У нас появился клиент, значит, толстяк перестанет ходить с мрачным видом и сердиться на меня. Только не подумайте, что Александр Михайлович – вредный мужик и выплескивает свое плохое настроение на членов семьи. Вовсе нет. Дегтярев добрый, не жадный, очень любит Машу, Феликса и вообще всех, кто живет в Ложкине. Даже к Гарику полковник нормально относится. Почему же он постоянно делает мне замечания? Потому что считает, что лучше него никто не разбирается в авиации, автомобилестроении, литературе, физике, химии, географии, истории, астрономии… Александр Михайлович учит Марину, что куриный бульон надо варить, сначала обжарив курицу. Он объясняет Нине, что лучше всего чистить кастрюлю песком. Потом отнимает у крохотной Дусеньки соску, потому что девочка о нее язык сломает. Где он набрался этих знаний? Понятия не имею. Все в доме понимают: спорить с полковником, что для супа нужно сырое мясо, песок для чистки кухонной утвари перестали применять еще на заре двадцатого века, а в языке нет костей, поэтому сломать его невозможно, все это говорить ему не имеет смысла. Полковника не переубедить, а тот, кто посмеет отстаивать свою правоту, будет с позором загнан в угол и там морально растоптан. Даже Гарик, у которого начисто отсутствуют все тормоза, способный заявить кому угодно что угодно, даже он молча выслушивает мнение полковника о своем очередном бизнесе. Почему Дегтярев так себя ведет? Он всегда работал в полиции, прошел по всем ступенькам служебной лестницы, воспитал армию сотрудников и пользовался авторитетом у коллег. С утра до ночи без выходных, праздников, отгулов полковник пахал в своем отделе. У него свободной минуты не было. И вдруг пенсия! Первую неделю толстяк радовался, спал до полудня, гулял, научился играть в пинг-понг, со вкусом ел раз шесть в день, смотрел телевизор. Потом стал вмешиваться в домашние дела, принялся руководить Ниной, мной, Машей. Затем заскучал, стал брюзжать, сердиться, злиться… Я могу весь день проваляться в саду в шезлонге, читать детективы Смоляковой и буду считать, что день у меня великолепно прошел. А Дегтяреву необходимо всеми руководить. Кем ему командовать на пенсии? Только домочадцами. Чтобы члены семьи не сошли с ума и не обжаривали курицу перед тем, как ее сварить, я решила открыть детективное агентство. Теперь, если у нас есть клиент, в доме царят тишина и покой, полковник занят делом. Все счастливы. Но когда никто не приходит с просьбой: «Помогите», вот тогда нам нелегко приходится.

Глава третья

– Меня зовут Софья, – начала разговор пожилая женщина, – вообще-то правильно София, но я давно перестала объяснять всем, что в моем имени нет мягкого знака, там буква «и». Внуки зовут меня – Фофа, и члены семьи обращаются ко мне так же.

– Внуки? – не сдержал удивления Кузя. – Я думал, вам лет сорок!

Гостья улыбнулась.

– Очень приятно это слышать, но нет, мне много больше. Замуж я выскочила не в восемнадцать, не девочкой, а взрослым человеком, сразу сына родила, потом Катю. Андрюша привел в дом Свету, невестка нам стала дочерью, у них родились Павлик и Анечка. У нас очень счастливая семья. Мы вовсе не олигархи. Говорю это не для того, чтобы разжалобить господина Дегтярева, сыграть на его сострадании к нищим и помочь мне бесплатно. Я считаю, если человек здоров, но у него нет денег, то он скорее всего лентяй. Работа всегда есть, другое дело, что она тебе не нравится, ты хочешь сидеть в офисе, перебрасывать бумажки с места на место, пить чай с коллегами. Но такой возможности у тебя нет. Не пой, что не можешь устроиться, иди хоть полы мыть. Я рано осиротела. Отец, как обычно, напился, лег на диван, закурил и заснул. Сигарета из руки выпала, квартира сгорела. Ничего не осталось вообще. В детдом я не попала, потому что поступила в медучилище. В мое время дети шли в школу в семь лет, а мама упросила взять меня в шесть. Анна Ивановна устроилась на тяжелую, но хорошо оплачиваемую работу, ездить ей надо было далеко, из дома приходилось выходить в шесть утра. Садик принимал воспитанников с восьми, школа – тоже. Но! Школа находилась у нас во дворе, в пятнадцати шагах от подъезда. В прямом смысле слова, я посчитала шаги. А до садика десять минут на трамвае, чтобы до остановки добраться, надо было пройти переулками до проспекта и пересечь его. Шестилетку даже в идиллические советские времена отпускать одну в столь далекое путешествие было опасно. А пробежаться по двору малышка могла. На отца рассчитывать не приходилось. Он был профессиональный выпивоха, по неделям дома не ночевал, потом приходил и устраивал скандал. С таким отцом дети рано взрослеют. Я с первого класса сама вставала по будильнику и бежала на занятия. Училась хорошо, мне в школе нравилось, и обед там вкусным казался. Могла десятилетку окончить, но мама дала мне прекрасный совет:

– После восьмого класса поступай в медицинское училище, станешь медсестрой. Годик послужишь, пойдешь в институт, тебя туда примут, даже если все вступительные на тройки сдашь. В вузе тебя будут считать рабочей молодежью, ты работала по профилю будущей учебы, мечтала стать доктором. Таким в медвуз зеленый свет! Если же после десятилетки в медвуз сунешься, и не мечтай студенткой стать. Конкурс там громадный, в первую очередь берут детей врачей.

Софья протяжно вздохнула.

– Всю жизнь маму за умный совет благодарю. Я – окулист, у меня много постоянных пациентов, обширная частная практика, я работаю в платной клинике. К сожалению, мамуля погибла, когда мне пятнадцать стукнуло. Пьяный водитель сбил ее, когда она шла на зеленый свет по пешеходному переходу. Шофера не нашли. Потом отец погиб, устроил пожар в квартире. Я осталась одна, без жилья, без денег и одежды. Оцените ситуацию. Когда я уехала утром в училище, у меня была двухкомнатная «распашонка», суп в холодильнике, немного денег в жестяной коробочке в шкафу. Отец где-то гулял, его дома дней десять не было, он под утро заявился. Ну да я только радовалась, что алкоголика больше недели не видела. Все у меня было хорошо. Возвращаюсь с занятий… Соседи толпятся на улице, вместо окон нашей квартиры зияют черные дыры, по двору вода течет, в спецмашину мешок с трупом запихивают.

– Ужас, – воскликнула из прихожей Марина, – я бы ума лишилась.

– Меня соседка пригрела, – вздохнула Софья, – тетя Таня Сошкина, она в третьем подъезде жила. Ее все считали нелюдимой. На лавочке она никогда не сидела, с местными бабками не судачила. Вежливая, но поздоровается и быстро уходит. Ни мужа, ни детей у нее не было. Где она работала? Точно никто не знал, думали, что она бухгалтер. Тетя Таня ко мне в тот страшный день подошла и за руку взяла.

– Пошли!

Привела меня к себе домой, у нее три комнаты. Одна была заперта, она ее открыла и сказала:

– Будешь здесь жить.

Одела меня, обула, заботилась. Не сразу я узнала, что у нее много лет назад от какой-то генетической болезни умерла дочка. Поэтому тетя Таня больше не рожала, боялась, что опять нездоровый ребенок родится. Татьяна Ивановна обменяла свою прежнюю квартиру на такую же в нашем доме. Не могла жить на старом месте. Мне она второй мамой стала. Когда мы с Гришей свадьбу сыграли, то жили в квартире тети Тани, она ухитрилась и меня туда прописать, и моего супруга. До сих пор жилплощадь наша, сдаем ее. Гриша преподавал в школе, потом стал директором, затем открыл свой колледж. Учеников у него немного, прибыль не Бог весть какая, но я тоже зарабатываю, плюс деньги от сдачи жилья. Получается вполне приличная сумма. Мы не транжиры. В начале двухтысячных взяли кредит, купили участок в лесу, на тогда никому не нужном Новорижском шоссе, построили дом, по нашим меркам просто огромный – триста метров.

Софья вздохнула.

– Всеми делами заправлял муж, я ни разу на стройку не ездила, мало что знаю. Земля там тогда стоила намного меньше, чем сейчас. Особняк возводила и отделывала бригада из Украины. Работящие, непьющие мужчины и женщины. Мебель, люстры – все стоило по нынешним меркам дешево. Участок привлек мужа близостью к Москве. Еще ему понравилось, что не на самой дороге он находился, надо свернуть в деревню, проехать немного и въехать в лес. Неподалеку находятся два села, правда, сейчас рядом возник поселок, но там всегда тихо.

Софья Петровна смутилась.

– Мы с мужем не любители развлечений, поездок по заграницам. Нам нравилось вечерами посидеть с книгой. И не было у нас желания демонстрировать окружающим свое благополучие. Сейчас Новорижское шоссе стало модным, но в тот год, когда мы перебрались в дом, оно считалось заштатной дорогой. Тогда очень ценилось Рублево-Успенское направление. Мы не думали, что станем обладателями элитного жилья. Еще недавно я считала себя самой счастливой на свете. И вдруг! Умер Гриша. Муж был чуть старше меня, но теперь такой возраст – это не конец жизни. Лишнего веса у него не было, он не пил, не курил, занимался спортом, мы с ним много гуляли, летом на велосипедах ездили, зимой на лыжах катались. Мы воцерковленная семья, по воскресеньям в храм ходили. Дети не всегда присутствовали на службе, а мы с Гришей ни разу не пропустили, в понедельник, среду, пятницу у нас были постные дни. Ничего скоромного. И вообще чревоугодие – это не наш грех. Понимаете?

– Да, – ответила я, – вы вели здоровый образ жизни.

– Именно так, – кивнула Софья, – и в семье не было скандалов. Никто отношения на повышенных тонях не выяснял. Андрюша и Света любят друг друга, дети у них спокойные, воспитанные. Жених Катюши Йося – прекрасный человек. Мы с мужем все недоразумения решали вербально. Еще раз напомню: мы – православная семья, негоже нам лай устраивать.

Софья Петровна открыла сумочку, извлекла из ее недр небольшой альбом, перелистнула и показала нам одну страницу.

– Это мой Гришенька, правда красавец?

Я взглянула на снимок самого обычного мужчины, решила сделать приятное вдове и воскликнула:

– Да! Глаза добрые, улыбка такая радостная.

– Хорошее лицо, открытое, честное, – добавил Сеня, похоже, он тоже испытывал жалость к нашей клиентке.

Софья сделала глоток чая.

– Прекрасно заварен. Мы с Гришей раз в году проходили полное обследование в медцентре. В январе ни у меня, ни у мужа никаких проблем не выявили. Анализы крови, исследования на томографе, УЗИ – ничто не вызывало тревоги. Спустя пару месяцев муж лег спать в бане, а утром не проснулся. Я была в шоке, что случилось? Инсульт, инфаркт, тромб оторвался? Предпосылок ко всему этому не было, но вдруг? И что выяснилось? У супруга легкие выглядели, как у больного раком в самой запущенной стадии, словно Гриша дымил с детства! Но супруг не прикасался ни к сигаретам, ни к трубке, ни к кальяну, ни к сигарам. Табака в доме не было. Почему же его легкие пришли в такое состояние? Онкологии у мужа не обнаружили. Если у человека настолько больны легкие, то он не смог бы дышать в полной мере. Непременно начались бы кашель, одышка, кровохарканье, боль в груди, слабость, снижение веса. Но ничего такого не было. Рак легких может прятаться под видом плеврита, очагового пневмосклероза, бронхоэктазы, первопричиной этих заболеваний является рост злокачественной опухоли в легком. Но и этого у Гриши не нашли. В январе МРТ показало картину прекрасного здоровья. А ранней весной супруг умер. Да, я знаю об ураганном раке. Но! Опухоли-то не обнаружили. Нигде! Метастазы отсутствовали. Что случилось с мужем?

Николаева взяла чашку и сделала глоток.

– Подобную картину порой можно наблюдать, когда человек попал под воздействие отравляющих веществ или работал там, где их распыляют. В советские годы для уничтожения вредителей на полях, в том числе хлопковых, применяли ДДТ. Понятия не имели, что этот пестицид смертельно опасен для человека. Считали его прекрасным средством, недорогим, чрезвычайно действенным, дуст даже саранчу убивал, а она, похоже, неубиваема. Довольно долго его использовали. Потом в среднеазиатских республиках, в особенности в сельских районах, резко повысилась смертность школьников от легочных заболеваний. Начали изучать причины и поняли, что детей отправляли собирать хлопок, а тот опыляли ДДТ. Было велено выдавать ребятам марлевые маски и предупреждать их: «Если увидите вдали самолеты и за каждым будто хвост дыма тянется, немедленно бегите в палатку-укрытие». Но это предписание отнюдь не все председатели колхозов выполняли. Защитные средства приходилось покупать за счет сельского бюджета. Некоторые руководители считали такое распоряжение дорогой глупостью, не тратили деньги на обеспечение безопасности детей. И сами школьники не понимали серьезности положения, не использовали маски, не спешили в палатки. Летит «кукурузник», и ладно. Сыпанул что-то на голову? Ерунда, стряхну. Помчусь прятаться? Не успею норму хлопка сдать, мне двойку за летнюю практику влепят.

Глава четвертая

Софья поставила на блюдце пустую чашку.

– Легкие Гриши отдаленно напоминали отравление ДДТ, полностью симптомы не совпадали. Диагностика, как в медицине, так и в постмортальном исследовании непростое дело. Допустим, больной кашляет. О чем это свидетельствует? Возможно, это пневмония, бронхит, коклюш, рак легких, астма, грипп, ОРВИ, аллергия… И это я только начала перечислять. Чтобы точно понять, что с человеком, нужны тщательные исследования. Тщательные! А у нас как? У врача-терапевта на прием больного в поликлинике есть пятнадцать минут. Человеку надо раздеться, рассказать, что его привело в поликлинику. Доктор должен выслушать жалобы пациента, сделать запись в истории болезни, выписать рецепт. Сколько минут останется на то, чтобы врач определил, что с больным? Вот и получается беседа: «Меня кашель замучил». – «У вас ОРВИ, попейте таблеточки, которые я выпишу». И все. Некогда детально разбираться.

Софья поежилась.

– Гришу похоронили. И почти сразу грянула новая беда, на этот раз с Зинаидой, это наша домработница, служила у нас два года. Раньше я сама справлялась с уборкой, стиркой и прочим. А потом Гриша решил, что домработница – не такая уж огромная трата, а времени у меня много высвободится. Наняли женщину, она у нас проработала много лет, стала членом семьи. Пришла в дом, когда мы еще в городе жили. К сожалению, она умерла. Супруг нашел в соседней деревне, в Повалкове, Зину. Она непьющая, аккуратная, работящая, ни разу не пропустила службу, трижды в неделю приходила к семи утра и трудилась до девяти вечера.

Софья Петровна улыбнулась.

– Когда Зинаида к нам впервые вошла, Гриша заявил:

– Знакомьтесь, это наша новая помощница, моя родня.

Я поразилась:

– Милый, ты о чем?

Софья взяла бумажную салфетку и начала вертеть ее в руке.

– У мужа были странности с обонянием. Он любил очень резкие запахи. Утром просто обливался одеколоном. Гель для душа у него был с тяжелым восточным ароматом, постель просил опрыскивать духами. Поэтому у нас с ним были разные спальни. Я просто задохнуться могла рядом с Гришей ночью. Наша первая прислуга надевала медицинскую маску и лишь после этого начинала убирать половину хозяина. Кроме того, Грише еще нравились чудовищные запахи, например те, что издает горящая пластмасса, тухлое мясо. Ужас! И что выяснилось? Он честно рассказал Зине о своей особенности, предупредил: «Если вы чувствительны к резким запахам, то вы у нас не сможете работать». Она засмеялась:

– Вот уж не думала, что встречу второго такого человека, как я. В детстве я расчески пластмассовые в костер бросала. Мать из дома выбежит, кричит: «Что за вонь!» А я не могу надышаться, так нравится. Чем сильнее, противнее для нормального человека запах, тем он мне больше нравится.

И впрямь близнец Гриши, и очень хорошая прислуга. А тут вдруг в понедельник она не появилась. Сначала я подумала, что Зина проспала. С кем не бывает? Но Зина и в полдень не появилась, я набрала ее номер – не отвечает. Решила: наверное, она заболела, сама со мной соединится. Вторник – ни слуху ни духу. В среду вдруг ее номер определился на мобильном, я спросила:

– Зиночка, что с тобой?

В ответ мужской голос:

– Она умерла в прошлую субботу, уже похоронили. Жена зарплату не получила, отдайте ее мне, пожалуйста, я поиздержался с погребением и поминками.

Я так и села. Совершенно здоровая женщина, кровь с молоком, легко тяжести поднимала и вдруг скончалась?

Когда Николай за деньгами прибыл, я начала его расспрашивать: что да как. И услышала такую историю. Зина с мая месяца по октябрь спала не в избе, а в летней кухне. Она вставала в четыре утра, огород был на ней, теплицы. Коля шофер, ему можно и в восемь подняться. Жена его берегла, не хотела рано будить. Зимой она тоже могла в постели нежиться, а весной-летом – нет. Ранехонько вскочит, на земле все в порядок приведет и на работу. Или к нам спешит, или в областную мэрию, она там уборщицей три дня работала. Утром в субботу Николай вышел во двор, к нему собака бросилась, похоже, ее не кормили. Пес умный, он Колю буквально привел в кухню. Муж вошел в домик… А там Зина в кровати, уже остыла. После вскрытия сообщили: похоже на рак легких четвертой стадии.

Софья обвела нас взглядом.

– Я самый обычный врач, не профессор. Медики приучены мыслить логически, у меня выстроилась такая цепочка. Гриша на фоне полного здоровья умер от того, что легких у него почти не осталось. Зинаида, которая активно работала, никогда не кашляла, не болела, умерла по той же причине. Оба скончались внезапно, никаких симптомов грозного заболевания не прослеживалось. Николай в удивлении твердил:

– У жены отродясь даже насморка не было, она ничем не болела, аппетит был как у трех волков! Вот прав наш батюшка Аристарх, когда на проповеди говорит: «Никто не знает, когда к Господу отойдет. Бегает человек, суетится, деньги копит, дом строит. А потом раз – и призвали душу, и ничего не надо, ни золота, ни жилья».

Софья посмотрела на меня.

– Гриша специально искал прислугу из воцерковленной семьи. С местным священником побеседовал, тот посоветовал Кириных. Ни Зина, ни Коля спиртным не увлекались, только выпивали бокал вина на Пасху, Рождество. На сигареты оба даже не смотрели. И полное разрушение легких у Зины на фоне отсутствия каких-либо симптомов. Все, как у Гриши. Вот тут я встревожилась, в голове закопошились ужасные мысли. Что, если и моего мужа, и Зинаиду отравили? И…

Лицо Софьи порозовело.

– Я всегда говорю своим пациентам: «Кабинет врача – единственное место, где нужно говорить правду, только правду, ничего кроме правды. Медсестры на приеме нет, все, что сообщите мне в кабинете, умрет в его стенах». Потом ко мне на прием пришел юрист и возразил: «Советую еще не лгать своему адвокату и частному сыщику, если вы его наняли». Памятуя об этом совете, я выложу все, что меня сейчас мучает. Мы с Гришей давно вместе, познакомились уже взрослыми, окончили вузы, работали. Я ему никогда не изменяла. Во-первых, любила мужа, во-вторых… Ну, секс для меня не главное. Много лет Григорий не засыпал, пока мы… Ну, ясно, да? Я не отказывала ему никогда, но сама редко активность проявляла. Двое детей, работа, домашнее хозяйство, так напашешься за день, что не до секса, хочется просто уснуть. Потом Гриша потише стал, я обрадовалась. А в последние два года муж раз в шесть месяцев меня обнимал в постели. Мысли о том, что он лакомится в чужом саду, я и в голове не держала. Человек, который регулярно ходит в церковь, причащается, не может супруге изменять.

Грех это.

Софья опустила голову.

– И вдруг! У супруга и у Зинаиды одна болезнь. Я здорова, дети-внуки тоже. У Николая все в порядке. Мне пришло в голову… ну… э… э… э…

– Что молодая, крепкая Зинаида показалась Григорию вполне симпатичной, и они нашли место для встреч, – сказал вместо клиентки Дегтярев.

Софья кивнула.

– Да. Есть болезни, которые передаются только половым путем. У нас с Гришей до его смерти месяцев пять ничего не было. Как Зинаида жила с Николаем, я понятия не имею. Но ни малейших подозрений о неверности мужа в голове не держу. Понимаете, случилась когда-то такая история…

Софья сложила руки на груди.

– Гриша был в командировке, Андрюша в садике, Катя только родилась, на балконе спала. Звонок в дверь, на пороге баба стоит. Вот именно баба. И по внешнему виду, и по поведению. Этакая простонародная хамка. Вошла в дом и заорала: «Твой мужик мою дочку обрюхатил. Давай деньги на аборт. Иначе поеду к нему на работу в партком и расскажу правду. То-то славно получится! Очередь на квартиру потеряете».

Николаева провела рукой по столу.

– В советские годы так наказывали неверных мужей, вычеркивали из списков на получение бесплатных квартир.

– Очень глупо, – отреагировал Кузя, – не один же парень там жить собирался, а с семьей. Сбегал от законной половины налево, та узнала, проплакала несколько дней, помчалась жаловаться и… сама же осталась у разбитого корыта.

– Поэтому обманутые супруги редко прибегали к такой мере, – объяснил Дегтярев, – а те, кто решался настучать в партком, потом горько жалели о своем порыве, кричали изменщику: «Убирайся вон из тесной квартиры, живи у своей любовницы, я тебя выпишу». И начинался тяжелый развод.

– Верно, – согласилась Софья, – хотя я бы никогда не стала позориться, кричать на весь свет, что муж нашел другую. Но выяснить отношения с Григорием решила. Стаж в браке был небольшой, во мне, глупой, обида кипела. Супруг с работы вернулся, я ему вопрос в лоб: «Спишь с кем-то? Врать не надо. Любовница твоя беременна, мамаша ее сегодня скандалить приходила. Жизнь втроем не мое хобби. Если ты полюбил другую – уходи». Гриша аж ложку уронил, потом рассмеялся: «Да тебя обманули, мошенница имя мое назвала? Мы что, с тобой в очереди на квартиру стоим?»

Пришлось ответить на оба вопроса «нет».

Муж обнял меня.

– Дурочка. Такие тетки ходят по квартирам и скандалят. Кто-то их выгонит, а кто-то испугается и даст денег на аборт. Ты умница, не попалась на крючок.

Конечно, я поверила супругу и в дальнейшем никогда не сомневалась в его верности. Я понятия не имею, что это за недуг такой, от которого легкие бессимптомно погибают. Перерыла справочники, но не нашла ничего даже близко похожего. Но болезнь может быть экзотической, малоизвестной. Вопрос: где ее Гриша подцепил, как эта пакость передается? Повторяю: я уверена, что муж не ходил налево, но, приди ему в голову такая мысль, Зинаида не могла стать объектом его интереса. На мой взгляд, самая правильная версия – отравление. Яд определенно поступил через органы дыхания, ЖКТ у мужа был в полном порядке. Тогда возникают другие вопросы. Где Гриша нанюхался отравы? Это случайность? Или кто-то решил лишить его жизни? При чем тут Зинаида? Пожалуйста, разберитесь, что произошло. Сразу скажу: я никогда не обращусь в полицию, даже если выяснится, что мужа убили. И детям не признаюсь, что прибегла к услугам частных детективов. Почему? Если мужа решили лишить жизни, то, возможно, он связан с какой-то нехорошей историей. Никому о ней не рассказывал, даже мне. Я не желаю, чтобы сын, дочь и невестка услышали нечто плохое об отце. Но сама хочу знать правду! Оплачу ваши услуги, расходы полностью, готова сейчас внести задаток.

– Вы сказали, что Григорий Викторович умер в бане, он не ночевал в спальне? – поинтересовалась я.

– Гриша любил попариться, – объяснила Софья, – а потом в комнате отдыха телевизор смотрел, часто там засыпал. Ничего необычного в тот вечер не происходило, но… не встал муж утром.

Глава пятая

Когда клиентка уехала, Сеня отрапортовал:

– Машина у нее бюджетная, корейский автопром, новая.

– Все, что Софья сообщила о семье, вроде правда, – подхватил Кузя, глядя в экран ноутбука, – но есть шероховатости. Дочь, Екатерина Григорьевна Николаева, окончила институт проблем дошкольного воспитания. Не работала. Решила получить второе высшее. Стала детским психологом. Официально нигде не работала, не исключено, что нанималась без оформления, получала «черную» зарплату. Затем в третий раз направилась учиться. Спустя несколько лет она стала нумерологом и занялась прочей фигней.

– Кем? – удивилась я.

– Нумерологом, занялась разной фигней, – повторил Кузя, – предсказывает судьбу по звездам, числам, избавляет людей от кармы неудачника.

– Ух ты! – восхитился Сеня.

– Одним словом, мошенница, – подвел итог Дегтярев, – гадалка на кофейной гуще.

– Это ее следующее образование, – с самым серьезным видом заявил Кузя.

– Екатерина получила диплом гадалки на кофейной гуще? – заржал Собачкин. – И где этому учат?

– В академии астрологии, магии, оккультных наук и ведических знаний, – на одном дыхании выпалил симбиоз человека с компьютером.

– Обалдеть, – протянул Сеня, – скажи, что ты пошутил!

– Не-а, – возразил друг Собачкина, – я серьезен, как никогда. Между прочим, все вузы и академии, где Екатерина просиживала на лекциях, – платные. Не хило так там обучение стоит. Сомнительно, что студентка сама учебу оплачивала. Папа с мамой раскошеливались. Получив еще и сертификат астролога, ведьмы и гадалки, Екатерина открыла центр «Вам повезет». Клиентам там обещают вернуть астрологическое здоровье.

На этот раз удивилась я.

– Что это такое и чем отличается от обычного здоровья?

Кузя сдвинул брови.

– Слушай. «Если у вас все идет наперекосяк, преследуют неудачи, деньги не идут в руки, нет личного счастья, то это верный признак плохого астрологического здоровья. Наши специалисты помогут вам его вернуть. Всего сорок сеансов, и удача искупает вас в фонтане исполнения всех ваших мечтаний».

– Бойтесь своих желаний, они могут исполниться, – пробормотала я, – вроде Михаил Булгаков так писал.

– Находится центр в офисном здании в приличном месте, – продолжал доклад Кузя, – у них есть сайт, там народ толпится. Вопросы задает, ну, например: «Моя внучка Весы, ее жених Овен. Какая у них может быть семейная жизнь?» Ответ мага Никодимуса: «Весы-Овен не лучшее сочетание. Но ситуацию всегда можно поправить. Советую вам обратиться в наш центр за консультацией». Сейчас запись идет на конец сентября. Открыт магазин, там продают амулеты, свечи, обереги… Я скажу откровенно. Пока что вся информация о Екатерине свидетельствует об одном: девица не желает работать, ей элементарно лень приезжать в офис к девяти и уходить в шесть. Вот она и пополняла бесконечно багаж знаний. А когда прикидываться студенткой уже как-то не к лицу стало, решила гадать по звездам. Машина у нее – джип «Тойота». Дороже, чем у матери. Живет вместе с Софией, хотя имеет свою квартиру в Москве, которую ей купили родители.

– Зачем госпожа Николаева прибеднялась, утверждая, что она небогата? – удивилась я. – Семья имеет собственный дом, дочери купили апартаменты.

– Сыну тоже, – подсказал Кузя, – ему приобрели таунхаус неподалеку от общего семейного гнездышка. У Андрея и Светланы по машине, японские джипики. Гимназия, которая принадлежала Григорию Викторовичу, наверное, после его смерти достанется сыну.

– Дочери не стоит доверять бизнес, который всех кормит, – хмыкнул Сеня.

– Андрей – врач, – продолжал Кузя, – работает в частном медцентре, он там на хорошем счету, терапевт. Думаю, от владения школой он отказываться не станет, но всеми делами там будет заправлять Светлана. Она окончила филологический факультет, преподавала русский язык и литературу. Потом стала завучем у свекра. Несмотря на то, что еще не прошло полгода после кончины старшего Николаева, Света уже заняла главный кабинет гимназии, исполняет обязанности шефа. На сайте у них написано, что она врио.

– Со дня смерти Григория не прошло и полгода, – повторила я, – могут объявиться еще какие-то наследники.

– Исключать такого поворота событий нельзя, – согласился Кузя, – но вроде родственников у них никаких нет. Невестка не глупая, не похожа на Екатерину, на шее у семьи не сидит. Она рано потеряла мать, еще подростком осиротела. Об отце ничего нет. Но все, что я сообщил, плавает на поверхности. Вглубь я не нырял. На детальное изучение семьи Николаевых нужно время.

– Поройся, – распорядился Александр Михайлович, – вдруг что интересное вылезет. Где жила Зина?

– В деревне Повалково, – напомнил Собачкин.

– Знакомое название, – пробормотала я, – Повалково, Повалково. Где я могла видеть этот указатель?

– У торгового центра «Вишня», – ответил Кузя, – оттуда нужно повернуть направо.

– Съезди в село, – велел мне полковник, – сначала поболтай с местными, выясни, что они про Зинаиду думают, и только потом зайди к Николаю. В деревне от соседей ничего не скроешь! Все видят. Если Зина тайком встречалась с кем-то, пила, безобразничала, с радостью тебе об этом доложат. Представься журналисткой «Желтухи», мол, хочешь написать материал о том, как людей по ночам марсиане крадут.

– Хорошо, – кивнула я, – только переоденусь.

– Чем твои джинсы плохи? – сдвинул брови полковник. – Не стоит время терять.

– На улице стало жарко, лучше я полегче брюки найду, – объяснила я.

– Потом причешусь, раскрашусь во все цвета радуги, поем, попью чаю, поболтаю с домочадцами и через три дня двинусь в путь, – заворчал полковник.

– Управлюсь быстро, – возразила я.

Александр Михайлович демонстративно посмотрел на часы.

– Ну, ну, поглядим!

Глава шестая

Не успела я войти в дом, как с потолка на голову что-то капнуло.

«Боже, только не протечка на втором или третьем этажах. Пусть это будет просто дождик», – взмолилась я.

Ага, в коридоре начался ливень! Гроза у нас в доме бушует, молнии сверкают. Я задрала голову, увидела, что на люстре сидит Марк, пощупала свою макушку, посмотрела на пальцы и поняла: нет, на меня не водица чистая пролилась!

– Ой, он и вас пометил, – выкрикнула Нина, выбегая в коридор, – маленький еще! Гектор, Гектор!!!

– Что? – крикнул ворон.

– Марк накакал Даше на голову, – не замедлила наябедничать наша помощница по хозяйству, а заодно и няня крохотной Дунечки, – помоги, пожалуйста.

Под потолком промелькнула большая тень. Гектор сел на люстру, схватил младенца за крылья и улетел. Я поспешила за ним, увидела, что ворон на террасе сел на балюстраду, выплюнул Марка в сад, что-то вякнул скрипучим голосом и вернулся в столовую.

– Он еще птенец, – вздохнула я, – Лариска велела его в памперсы нарядить.

– У меня не получилось, – призналась Нина, – бумажные штанишки Марку не нравятся, он не желает их носить.

– Не хочет – заставим, – каркнул Гектор, и тут раздался отчаянный крик кота.

Нина бросилась к гостевому туалету и врезалась в Дегтярева, который весьма некстати решил войти в столовую.

– Зачем мчаться так, словно за тобой охотятся голодные волки? – мигом возмутился полковник. – Кто так орет?