Игра теней Катериничев Петр
– Извините, мистер Левин. По-моему, моя последняя шутка оказалась не слишком удачной.
– Я не ортодокс, адмирал. Но и для меня Израиль – это Израиль.
– Еще раз извините. Я вовсе не хотел задеть ваши национальные, религиозные или патриотические чувства. Расцените все как шутку – просто чтобы снять напряжение. Мне кажется, это необходимо нам обоим.
– Я не обижен. – Левин поднес стакан ко рту, выпил сразу, тремя большими глотками – как делал когда-то в Одессе, мальчишкой, накупавшись в море, набегавшись по пыльным, жарким улицам. Хотя какой там стакан – они пили просто из-под колонки или из-под крана, подставив пересохшие губы и разгоряченные лица под струю…
Не обижен… Ладно, это потом. Все потом. Тем более Макбейн – профессионал, и никакая шутка не срывается с его губ просто так. Особенно неудачная. Потом.
Сейчас – дело.
– Адмирал, у меня есть все основания предполагать, что в России у вас есть интересы. Отличные от интересов национальной безопасности Соединенных Штатов в целом и каждого гражданина вашей страны в отдельности. У меня имеются основания предполагать, что подобные интересы есть у вас и в самих Соединенных Штатах.
Интересы лично мистера Макбейна.
– Да, они у меня есть, – сухо подтвердил адмирал. Лицо его оставалось бесстрастным и совершенно неподвижным, безразлично-спокойный взгляд – холодным и внимательным, губы были сжаты в тонкую складку; голову он держал так прямо, словно упирался затылком в высокий жесткий воротник.
– И мне кажется…
– Если вам что-то кажется или мерещится, мистер. Левин, обратитесь к своему психоаналитику. Это в его компетенции. Не в моей. У вас что-то еще?
Левин бросил быстрый взгляд на адмирала – и понял! Он понял все: и то, почему этот Макбейн оказался в столь высоких чинах в довольно молодом, особенно по американским меркам, возрасте. И то, как нужно с ним разговаривать. Чертова жара! Или – возраст? Левин прикрыл веки. Контр-адмирал Джордж Макбейн представился ему в виде невероятного гибрида – ледокола-авианосца беспощадного, бесстрашного и неотвратимого. Корабль возвышался громадой, сияя жерлами орудий, пугая смертной пустотой открывшихся ракетных шахт…
Игра в ассоциации. Она всегда выручала Левина, когда логика оказывалась бессильной. Как там сформулировал адмирал? «Давайте по существу».
– Мистер Макбейн, я имею к вам предложение. Полагаю, оно вас заинтересует.
– Лев даже не заметил, что сконструировал фразу чисто по-еврейски.
– Слушаю, мистер Левин.
Израильтянин достал блокнот, перо и написал всего несколько слов. И еще – цифру. Поднял вырванный листок так, чтобы адмирал смог прочесть, чиркнул кремнем, подставил бумагу под пламя. Секунду спустя в пепельнице остался лишь скрученный черный комочек. Левин перетер пепел толстыми короткими пальцами, вытер платком руку.
Вот и все. Предложение сделано. Теперь либо оно будет принято, либо они оба умрут. То, что адмирал умрет раньше, скорее всего этим же вечером, то, что он на двадцать лет моложе, – все это слабое утешение… И все же стало легче, вернее, в этом обнаружилось даже нечто приятное – разделить груз страха, который он, Левин, носил на своих далеко не атлетических плечах последние несколько недель, с этим бравым моряком… Которому есть что терять – карьеру, деньги… Ну да, еще и платиновую блондинку-секретаршу… Кукла-то она кукла, но ноги… В этом Лева знал толк…, Да, адмиралу есть что терять вместе с жизнью.
Контр-адмирал Джордж Макбейн сидел в кресле расслабленно, прикрыв глаза, в углу рта дымилась неизменная «Гавана».
– Вы полагаете, Лев, эту акцию совершении необходимой? – произнес он, едва разлепив губы.
– Да, – сухо кивнул Левин.
– Это ваше мнение?
– Не только.
– Вы поставили меня перед сложным выбором, генерал Левин.
– У нас нет выбора, адмирал.
– Вы уверены?
– Да.
Если Левина и раздражало слегка, что они перебрасываются пустыми, ничего не значащими словами, будто игроки – мячиком через сетку, виду он не подал. Судя по всему, решение адмирал уже принял, и решение, нужное ему, Левину. И сейчас занят просто просчетом условий… Он прекрасно понимает, что в данной ситуации любые его условия будут приняты, и не хочет продешевить. Впрочем, Леве Левину никто не помешает поторговаться… Хе-хе, торговаться с одесским евреем – занятие для американского джентльмена не вполне привычное… Лева предвкушал удовольствие…
– Я согласен. Обсудим основные детали. Адмирал деловито достал лист бумаги, карандаш. Хм… Американской деловитости стоит удивляться всегда. Вот только…
Что-то смущало Леву Левина, но он никак не мог уловить, что конкретно…
– Вы хотите обсудить место, время…
– Нет, генерал. Всю подготовительную работу по акции я проведу сам. И не намерен делиться никакими деталями ни с вами, ни с кем бы то ни было.
– Вы понимаете, что ответственность…
– Ответственность я тоже беру на себя.
– Результат должен быть однозначно положительным.
Адмирал выразительно посмотрел на Левина.
– Извините, мистер Макбейн. Я не ставлю под coмнение ни вашу компетентность, ни ваш профессионализм. Но было бы хорошо продумать несколько вариантов Акции… Продумать вместе.
– Нет. Проработку всех вариантов я также оставлю за собой.
– Ну что ж… Тогда будем считать соглашение состоявшимся.
– Пока нет.
– Нет?
– Я хочу знать основные детали. – Адмирал смотрел на Левина чуть насмешливо…
Деньги… То, что движет этим миром… Лева чертыхнулся тихо по поводу собственной непонятливости… Ведь эти американцы примитивны, как инфузории, – ну что ж… Сумма, предложенная за будущую Акцию, несопоставимо громадна, но заинтересованные люди готовы ее выплатить. Сполна. Вперед. Им нужен результат, и как можно скорее. Гарантия результата – голова контрадмирала ВМС США Джорджа Макбейна. Для кого-то такая гарантия показалась бы мнимой, но не для Левы. Ибо сохранение жизни адмирала являлось лучшей гарантией сохранения его собственной жизни.
Ко всему люди, которые платят, прекрасно понимали, что покупают не просто определенное, пусть даже сверхсложное и сверхважное для их бизнеса, действие, они покупают то, что определит расстановку сил в этом мире на будущее столетие, а возможно, и тысячелетие… Не говоря уже о том, что, приобретая адмирала Макбейна, они приобретут в собственность еще и сверхсекретный Отдел, им возглавляемый…
– Если вы о деньгах, то они будут переведены немедленно. На ваши личные счета. Еще половина названной суммы будет перечислена на оперативные расходы.
Столько же будет передано в ваше распоряжение для финансовой маскировки движения по счетам. Вас устраивает?
– Да – сухо кивнул Макбейн.
Левин достал микрокомпьютер, включил в систему, набрал несколько цифр.
Открыл папку и передал адмиралу заранее заготовленный листок бумаги с малопонятными обозначениями – латинские буквы и цифры. Адмирал подержал листок перед глазами не более двадцати секунд, поднес к краю язычок пламени и опустил сжавшийся черный комочек в пепельницу. Растер в пыль:
– Спасибо, я запомнил.
– Хотите проверить?
– Я думаю у вас нет резона меня обманывать. Как и времени.
– Да, это так.
– Стаканчик виски?
– Благодарю, адмирал. Я рад, что мы нашли общий язык.
Макбейн молча разлил виски по бокалам, добавил содовую, лед. Левин наблюдал за ним, чуть склонив голову набок.
Все-таки не каждый день видишь человека, в течение одной минуты ставшего мультимиллионером!
– Скажите, Лев, а как вы сами относитесь к российскому Президенту?
Адмирал смотрел чуть прищурившись, его глаза-льдинки показались вдруг израильтянину перекрестьями оптического прицела, в центре каждого из которых находится он сам.
– Я? – растерялся Левин.
– Да. Вы. Лично.
Карие глазки Левина забегали по комнате. Адмирал взгляда не отвел.
– А вы, адмирал?
– Я думаю, их вообще два.
Адмирал пыхнул сигарой и скрылся за невесомым голубым облачком, словно эсминец за дымовой завесой.
Левин вышел из отдельно стоящего небольшого коттеджа, прошел через автоматически открывшиеся бронированные ворота и оказался собственно на территории базы. Офицер морской пехоты почтительно проводил гостя до поста охраны, кивнул, поднеся руку к козырьку.
Израильтянин сел в поджидавший его бронированный лимузин. Прохлада кондиционированного салона подействовала бодряще.
– Минеральной, генерал? – предупредительно спросил охранник. В руке его уже находилась бутылочка умеренно охлажденной воды из целебного источника, без газа и без льда.
– Нет. Сделай «напиток».
«Напиток» не был личным изобретением Левина: смесь коньяка и очень крепкого кофе издавна употреблялась знающими людьми для борьбы с усталостью или депрессией. Наркотик получался почти, безвредным и достаточно «долгоиграющим».
Левину предстоял утомительный перелет в Швейцарию, потом – в Израиль. Часы, которые предстояло провести в самолете, он решил использовать для работы.
Отдохнет дома, потом.
– Пожалуйста, генерал., – Спасибо, Ицхак.
Автомобиль мчался с огромной скоростью.
Истребитель-перехватчик «ф-16» зашел со стороны солнца. Он шел на бреющем полете, прямо над шоссе, совершенно пустынным. Только одна машина двигалась навстречу несущемуся истребителю – бронированный лимузин израильтянина. Прямо над автомобилем самолет круто взмыл вверх и дал форсаж. Раздался оглушительный хлопок, похожий на выстрел; машину резко занесло, она мчалась по шоссе волчком, разваливаясь на куски, пока не замерла, перевернувшись несколько раз.
Толстяк Левин, пошатываясь, выбрался из обломков машины. Лицо его было залито кровью, кровь текла и из ушей. Генерал прошел на ощупь несколько шажков и рухнул навзничь, лицом вниз.
Выбравшиеся из-под обломков шофер и охранники перевернули босса на спину.
Бывший ас израильской разведки, шеф особого сверхсекретного подразделения «Л С» безразлично смотрел в белое от зноя небо остекленевшими зрачками. Один из охранников вспомнил: поговаривали, что у толстяка Левина не все в порядке с сердцем…
Охранники очумело переглядывались. У всех в руках было оружие, но выхватили его они скорее инстинктивно. Единственным их противником в этой пустыне было безжалостное палящее солнце. В это время года в здешних местах жара смертельна…
Глава 4
Адмирал Макбейн положил телефонную трубку. Ему только что доложили о «несчастном случае» с автомобилем генерала Левина. Следом был еще один звонок, из Вашингтона. Макбейн немедленно вызвал секретаршу.
– Хэлен… Вы уже отправили отчет о встрече с генералом?
– Пока нет, адмирал…
– Вы всегда были догадливы… Добавьте туда вот это. – Адмирал передал девушке несколько строчек, написанных на листке бумаги от руки.
– Слушаюсь, сэр.
– Второе. Вот этот рапорт направьте шефу ФБР. Естественно, с моими самыми дружескими пожеланиями…
В пространном, на трех страничках, рапорте содержались очень важные сведения: как, через кого из русских мафиози на Брайтоне проходит транзит наркотиков на территорию Штатов из России, Украины, стран Средней Азии. Эти данные Макбейну передал Левин, а получить их он мог только от лидеров криминального мира России. Эти ребята, как всегда и везде, боролись за власть, убирая конкурентов. Самое надежное – устранять конкурентов, используя государственные органы борьбы с преступностью…
Имея такие сведения, ФБР осталось только собрать необходимую оперативную информацию и провести громкую операцию, еще раз доказав свой профессионализм и компетентность. В первую очередь это касалось шефа Бюро.
– Подготовить копию для Пентагона?
– Нет.
– Слушаюсь, сэр. – Едва заметная улыбка тронула губы девушки.
Хэлен Джонсон адмирал считал самым удачным своим выбором. Она была не только красива, как кинозвезда, раскованна в постели и остроумна в общении, она оказалась еще и незаурядно умной и догадливой…
И еще обладала главным для женщины качеством, в их профессии – просто незаменимым: Хэлен умела скрыть свой ум за прекрасной внешностью. Все подчиненные нисколько не сомневались, что она спала с адмиралом, но ни один из них даже подумать не мог, что Хэлен Джонсон являлась при этом самым доверенным лицом шефа Особого отдела разведки ВМФ США и ее информированность в делах международной политики превосходила информированность многих американских сенаторов, даже возглавляющих комиссии и комитеты. И все потому, что для коллег Макбейна она была «долли-герл», исполнительной девочкой-куколкой, с прекрасной внешностью, пустыми глазами и почти полным отсутствием мозгов. Это подтверждалось и ее личным делом: Хэлен Джонсон выросла в каком-то захолустье на Востоке, после гибели родителей в автокатастрофе с десяти лет воспитывалась в еще большем захолустье в Неваде, у тетки, которой была нужна как этажерка в чулане. Когда Хэлен исполнилось четырнадцать, тетка «приказала долго жить», и Хэлен, по ее словам, «сорвалась по стране». Стала сначала «шоферской девочкой», потом – «уличной девочкой». Этот период ее жизни остался в полной тени для адмирала, несмотря на то, что рассказы девушки проверялись лучшими спецами ФБР и полиций штатов, хотя неофициально и по его просьбе… Впрочем, то, что ее имя не фигурировало ни в одном компьютере и ни в одном протоколе, только делало ей честь: видимо, она и тогда была умницей…
В девятнадцать лет она объявилась в Нью-Джерси и работала служащей в одном из баров. Здесь ее и встретил Макбейн. С неделю к ней присматривался, потом девушка прошла негласную проверку, и только через месяц ей было сделано предложение работать у адмирала. Впрочем, к этому времени они уже две недели встречались, и что бы там ни повлияло на решение Макбейна – обаяние девушки, ее полная неподверженность тем или иным штампам, бытовавшим в Америке, или наивно-восторженная радость, получаемая девушкой от секса, – но она стала секретарем особого сектора, а вскоре – и Отдела, который возглавил Макбейн.
Через два года девушка оказалась еще и очень богата: скончавшаяся в Мексике двоюродная теми оставила ей ни много ни мало три с половиной долларов США в американских ценных государственных бумагах!
Став «самой богатой невестой ВМФ», как шутил Макбейн, девушка никак не переменила к нему своего отношения, что еще больше привязало к ней адмирала. Не изменила она и отношения к своей работе; да и никто, кроме адмирала, так и не узнал о свалившемся на нее состоянии. Девушка продолжала жить, как жила. Время от времени Макбейн проводил тихие проверки своей секретарши; они ничего не прибавляли к тому, что он уже знал о Хэлен: девушка ни с кем, кроме него, не встречалась, свободное время посвящала игре в теннис и чтению серьезных русских романов, которые он сам же ей и рекомендовал… Еще – поэзия Китая раннего средневековья, японские танка и аналитические отчеты о ситуациях в различных регионах мира, которые руководство настоятельно рекомендовало для проработки всем старшим офицерам, начиная с заместителей начальников секторов, и на которые секретарше совсем не обязательно было тратить свое свободное время… Тем более, что сослуживцы Макбейна успешно отлынивали от «высоких рекомендаций» и старались не перегружать себя ничем, что выходило бы за рамки их прямых служебных обязанностей.
То, что она не стремилась получить специальное образование и сделать карьеру, адмирала уже не настораживало: девушка была богата. То, что она не работала и не стремилась работать на кого-то еще – будь то ЦРУ, НАСА или разведка любой страны, – было просто фактом: девушка не имела никаких контактов, кроме тех, что были ей нужны для работы, это проверялось совершенно автоматически специальным сектором, где работали люди, лично преданные Макбейну… Все «перекрестные» проверки, которые время от времени устраивали друг другу различные спецслужбы США, адмирал считал чистейшей воды фарсом: в замкнутых корпоративных системах, какими являлись сами разведслужбы и их отделы, «чужак» со всей своей «атрибутикой» был так же «незаметен», как Майкл Джексон на сцене Карнеги-Холл…
Тем не менее что-то тревожило Джорджа Макбейна в поведении девушки. И он понял что: Хэлен Джонсон вела себя совсем не по-американски… – не стремилась к карьере, не мечтала стать добропорядочной домохозяйкой, наконец, совершенно не пользовалась своим богатством…
Почему?
Этот вопрос не давал покоя Макбейну, и однажды он задал его девушке прямо.
Это было в Аргентине, в одной из бесчисленных командировок; после трех дней почти непрерывной работы им удалось тихо улизнуть от опекунов и партнеров – делал это Макбейн достаточно регулярно и с удовольствием, как он говорил, «чтобы навыки не терять» – и уединиться в очень недорогом бунгало на берегу океана…
…Хэлен встала с постели, надела футболку и шорты, прихватила полупустую бутылку бренди и молча вышла. Макбейн выкурил сигару, оделся и направился следом. Девушка сидела метрах в ста от хижины на песке, смотрела на набегающие волны и время от времени прикладывалась к бутылке, отпивая маленькими осторожными глотками. Макбейн подошел и сел чуть сзади.
– Джорджи, ты хотел бы пробежаться, по волнам?
– Серфинг?
– Мой милый адмирал, в том-то все и дело, что по волнам хочется бегать без всякого серфинга…
– Да… Я что-то слышал об этом… Есть такая книга…
– Джорджи, ты летаешь во сне9 – Нет.
– А в детстве?
– Не помню.
– А я – помню. Летать во сне очень здорово и немного жутко. Знаешь, я думаю, раньше люди умели летать, а теперь просто забыли как это делается. И могли бегать по волнам, и дружили со снежными барсами, и катались на лавинах в горах, и спали на львиной гриве.
– Хэл, ты выпила…
– Почему мы забыли все это?.. – Девушка обернулась, глаза ее были темны как ночь, и Макбейн даже не увидел, а угадал в них немедленное детское требование единственно верного ответа.
– Не стоит пить столько бренди, Хэл. Ты устала…
– Ты не знаешь, адмирал. Ты просто не знаешь. Все вы совершаете глупые, никому не нужные поступки, из которых складывается ваша жизнь, и вы уходите в никуда, откуда и пришли, даже не поняв, зачем вы приходили…
– Хэл…
Девушка поднесла бутылку ко рту и пила, пока спиртное не закончилось. Потом свернулась калачиком на песке, прошептала едва слышно:
– Адмирал… Отнеси меня домой… Если сможешь… Утром, когда Макбейн проснулся, девушки уже не было рядом.
Он успел побриться, приготовить кофе, когда Хэлен, свежая и сияющая, вбежала в комнату.
– Ты ленив, адмирал. Ты не представляешь, как здорово плавать на рассвете!
– Девушка подошла к столику, двумя глотками выпила кофе.
– Ты в порядке?
– В полном. Нам пора?
– Есть еще немного времени. – Адмирал чуть помедлил. – Хэлен, ты помнишь, что ты вчера говорила?
– Нет. А зачем?
– По-моему, ты очень устала. Тебе нужно отдохнуть.
– Что тебя не устраивает?
– Вчера… Вчера ты выпила очень много… И говорила странные вещи…
– И – что? У меня был выходной.
– Может быть, тебе стоит обратиться к психоаналитику?
– Зачем? Адмирал, если тебя не устраивает моя работа, я завтра же подам рапорт…
– Хэл… Меня не устраивает твоя жизнь!..
– Да?
– Я не понимаю, почему и зачем ты живешь! Чего ты хочешь?
Девушка быстро взглянула на адмирала, и ему показалось, что он разглядел в ее глазах… жалость. Потом глаза ее сузились, стали темными и непроницаемыми.
– Что именно тебя не устраивает?
– Почему ты не меняешь свою жизнь? Почему ты не пользуешься деньгами?
Почему ты ничего не хочешь?
– Ах… Ты об этом… Макбейн, у меня три с половиной миллиона долларов…
– Да…
– Я хочу, чтобы их было триста… Это понятно?
– Да. Но ведь ты ничего не предпринимаешь…
– Мистер Макбейн, я учусь.
– Чему?
– Как мужчины делают политику.
– Да?
– Больше, чем может принести эта игра, не принесут все нефтяные скважины мира.
– Хэл… твоих денег может не хватить, чтобы сделать даже одну ставку.
– Но мужчины – ставят…
– Они ставят жизнь.
Хэлен улыбнулась спокойно и немного надменно, и адмиралу вдруг показалось, что он совершенно не знает эту девушку, что он видит ее впервые…
– А вот к этому я готова. Вполне.
…Именно тогда адмирал Макбейн впервые подумал, что все его «игры» малы рядом с той, какую хочет сыграть эта маленькая леди. Но и это вдруг оказалось для него не важным. А важным было то, что Джордж Макбейн, удачливый сорокасемилетний мужчина, адмирал ВМС США, понял, что готов пожертвовать всем, чтобы стройная светловолосая американка Хэлен Джонсон находилась с ним рядом.
Всегда.
…Девушка стояла с блокнотом в руке:
– Что еще, сэр?
– Подготовьте приказ о назначении специального расследования о причинах несчастного случая с генералом Левиным… – Макбейн немного помедлил.
– Расследование будут проводить представители ВМС?
– Нет. Смешанная комиссия. Ее возглавит кто-нибудь из аппарата вице-президента…
Девушка снова улыбнулась, едва заметно.
– Адмирал… Может быть, вы сразу передадите мне список членов комиссии? – В глазах ее плясали искорки.
– Хорошо, Хэл. Только… Датируйте этот документ завтрашним числом… – Адмирал вынул из сейфа листок с фамилиями и передал девушке.
– Да, сэр. За подписью вице-президента США? Адмирал чуть помедлил, пыхнул сигарой. Если бы у всех его подчиненных мозги работали хоть на треть так же, как у этой «долли-герл»…
– Да.
Адмирал остался один. Он сидел неподвижно, глядя в одну точку. Акция, предложенная Макбейну Левиным, скверно пахла. Весьма. Но не это беспокоило адмирала. Ему было не вполне ясно, зачем устранили Левина. С профессионалом суперкласса расстались легко и без сантиментов. Макбейна не покидало ощущение, что и ему, Макбейну, предстоит сыграть определенную роль в чьей-то игре, после чего расстанутся и с ним. А покойникам, как известно, деньги уже не нужны.
И еще: насколько же должен быть высок уровень игры, если таких профессионалов, как Левин, играют втемную…
Сам адмирал становиться «куклой» или подсадкой не хотел ни при каких условиях. Но…
К сожалению, в этой жизни всегда существует «но»: обстоятельства складываются так, что условия уже не выбирают…
Четыре года назад у адмирала действительно появились интересы не просто иные, но прямо противоположные интересам национальной безопасности Соединенных Штатов.
Некие люди из еврейской диаспоры Нью-Йорка попросили его оказать содействие в приобретении акций небольшой фирмы, производящей электронное оборудование для НАСА. Особого криминала в этом не было: сотрудничество США и Израиля в области обороны было давним и тесным, и, выйди история наружу, единственное, что грозило адмиралу, – это отставка.
К будущему возможному крушению карьеры адмирал отнесся философски: возглавить Пентагон ему не улыбалось ни при каких обстоятельствах, а полтора миллиона долларов, не облагаемых никакими налогами, которые он получал после успешного завершения сделки, были вполне весомой компенсацией морального ущерба.
Да и совесть его не беспокоила. Пакет акций, который желали приобрести, был невелик: никакого решающего значения для фирмы не имел; и ко всему Макбейн хорошо понимал людей, желающих вложить деньги в производство высокотехнологичного оборудования для аэрокосмоса: доход по акциям не подвергался сомнению, был стабилен и гарантирован экономической мощью таких «китов», как «Дженерал дайнемикс» и «Дженерал электрик».
Сделка состоялась. Адмирал проигрывал варианты вложения образовавшейся свободной суммы… Но…
…Это была командировка в Акапулько: Ему позвонили из холла гостиницы в номер и попросили о встрече в баре. Собственно, в Акапулько адмирал прибыл как бизнесмен: мотивировкой визита был контакт с информаторами из министерства иностранных дел одной латиноамериканской страны; в действительности Макбейн искал возможности достаточно надежного вложения имеющихся у него денег – без документальной мотивации источника их обретения. Учетная ставка Цюрихского банка его совсем не устраивала…
Адмирал согласился на контакт с незнакомцем. И понял, что он на крючке.
Незнакомец, представившийся бразильским бизнесменом, к делу перешел сразу.
Негромко и внятно он объяснил адмиралу, что сделка, которой он помог состояться в Штатах, привела к приобретению контрольного пакета акции фирмы… русскими.
«Бразилец» охотно продемонстрировал и копии документов: русские осторожно, через целую систему фирм-«поплавков», скупали акции «Невада Инк.»; пакет, купленный при посредничестве Макбейна и, как выяснилось, вовсе не израильтян, а криминалов из еврейской диаспоры, позволил получить контроль над фирмой.
Макбейн сидел с «бразильцем» в машине, внимательно читая копии документов.
«Бразилец» вынимал листки из «дипломата» по одному, прочитанные адмиралом аккуратно укладывал обратно. Адмирал предосторожность оценил: бумага, обработанная специальным химическим составом, превращалась в пепел через некоторое время после прочтения. Да и пакет еще непрочитанных копий мог быть уничтожен мгновенно – о том, что это атташе специальной конструкции, у Мак-бейна сомнений не возникало.
Закончив чтение, адмирал молча достал сигару, не торопясь раскурил, прикрыв глаза. «Бразилец» молчания не прерывал, давая американцу возможность привыкнуть к новому положению вещей. Ведь теперь любая огласка сделки с «Невада Инк.» грозила не отставкой – участие адмирала будет трактоваться американской Фемидой как «государственная измена», что карается пожизненным заключением. В планы Макбейна это никак не входило…
С другой стороны… С другой стороны, сдать Макбейна для русских означало потерять этот самый контроль над «Невада Инк.», которого они добивались столько лет… Тогда зачем явился «бразилец» с бумагами?.. Только для того, чтобы оказать адмиралу услугу информацией, которую передавать ему нет никакого смысла?..
Или все смешалось в этом мире, и государственные интересы ничего не значат рядом с интересами личными и корпоративными?.. И «бразилец» работает вовсе не на Россию, а на кого-то из русских персонально?..
Макбейн открыл глаза. Лицо его оставалось спокойным и невозмутимым, словно маска.
– Я готов выслушать ваши предложения, мистер…
– Санчес.
– Мистер Санчес.
– Я рад, что вы поняли все правильно, адмирал. Макбейн пыхнул сигарой.
– Мы знаем, что вы ищете пути вложения имеющихся у вас денежных капиталов…
– Законного вложения, мистер Санчес.
– Естественно. И хотим сделать вам предложение.
– От чьего имени?
– Разве это важно?
– Мистер Санчес… Я хочу сразу заявить: я не предавал интересов своей страны и не собираюсь делать этого в дальнейшем…
– Мистер Макбейн… Мы уважаем вашу позицию и, если угодно, разделяем ее.
– Да?..
– Вы даже не представляете, мистер Макбейн, насколько могут сблизиться интересы России и Соединенных Штатов… э-э-э… на данном историческом отрезке…
– Я не историк.
– Извините. Итак, о деньгах…
То, что предложил Санчес, показалось Макбейну совершенно поразительным!..
Его попросили прикрыть от возможных конкурентов сделку по покупке фирмой «Сикорски» акций вертолетного завода Миля – по крайней мере на том этапе, пока директорат «Сикорски» будет изучать вопрос…
Читать бесплатно другие книги:
