Кинк. Право на удовольствие Орлова Тальяна
Мужчина улыбнулся, обнажив зубы. У него оказались слишком выпирающие клыки, они придавали улыбке диссонанса, портили черты, отвлекали от слегка зауженных зеленых глаз.
– Ага, попробовал бы кто-нибудь у него что-то украсть, – ответил на мое заявление. – Я бы посмотрел.
Не поняла, что означало это явно ироничное утверждение, но мужчина уже не обращал на меня внимания. Встал вполоборота, уперся локтем в стойку и приложил непонятно откуда взявшийся телефон к уху.
– Володя, – говорил все так же спокойно. Он, наверное, флегматик, для которого крик – ненормальное состояние, даже когда половина звуков заглушается музыкой. – Внизу твоя знакомая, – он подался ко мне и спросил: – Как зовут?
– Лиля, – промямлила я.
– А я Артем. Приятно познакомиться. – Снова клыкастая улыбка. – Представилась Лилей. И, судя по блузке, врать не умеет. – Короткая пауза. – Ты у меня спрашиваешь? Она мне на тот же вопрос дважды не ответила. Стесняется, наверное.
Легко угадывая реплики его собеседника, и я начала краснеть. Но ведь и правда, стесняюсь. Зачем же это так открыто при мне же обсуждать? Артем продолжал:
– Сам спустишься, или мне ее силой туда тащить? Да не матерись ты! Перезвони, когда научишься сбавлять тон.
Телефон исчез из его руки так же незаметно, как в ней появился. Я сказала, вероятно, самую глупую фразу в своей жизни:
– Не надо меня никуда силой тащить!
– И не собирался. – Артем опять уселся на стул. – Насильно бы я еще в вип-зону не таскал. Сейчас сам прилетит ваш мачо, я слишком хорошо его знаю.
Он явно неправильно понял суть нашего с Владимиром знакомства, от чего совсем не по себе стало. Я вспомнила о тихом голосе разума:
– Ой, мне пора, поздно уже!
Ответил бесконечно устало:
– Мне тоже пора. Но задержитесь секунд на пятнадцать.
– Зачем?
– Почему все люди такие нетерпеливые? Как будто нетерпение хоть одну проблему решило. Девять, десять, одиннадцать…
– Что? – я не поняла счета.
И примерно через четыре секунды высокий стул с другой стороны заняли.
– Ты все-таки пришла! Не ожидал, честно, – раздался уже знакомый голос.
Володя широко улыбался, а одет был совсем иначе, чем в аэропорту. Темно-серая футболка с широким воротом шла ему невероятно. Надо же, а я посчитала его слишком презентабельным при первой встрече. Вот у такой внешности нет ни единого диссонанса, даже щетина к месту, что противоречит всем установках на элегантность. Он не просто презентабелен, он сложен как греческий бог. И футболка эта явно предназначена только для того, чтобы все достоинства подчеркнуть. Улыбнулась в ответ невольно – и больше для того, чтобы скрыть свою заторможенность. Но Володя уже обращался к знакомому:
– Артем, ты просто маньяк. Постесняться девушке не дал. Или купидон?
– Пойду я работать. Маньячить и купидонить, раз я здесь главный, – отреагировал блондин и, не прощаясь, покинул нашу тесную компанию.
– Тяжела жизнь короля разврата, – пояснил Володя ему вслед, но специально для меня. – Ты его вежливостью не обманывайся. В тихом омуте водятся такие черти, что свихнуться можно.
Я пропустила момент, когда мой уход еще не выглядел бы нелепым бегством. А очнулась, когда Володя уже тащил меня за руку к столику – но и в этом осознании я обрадовалась, что общий зал мы не покидаем и ни в какую вип-зону пока не намыливаемся. Он плюхнулся рядом на короткий кожаный диванчик, а не сел напротив, в чем был смысл: в таком шуме разговаривать можно, только находясь рядом. Марго уже через пару секунд шмякнула по столику подносом с маленькими наполненными рюмками.
– Некрепкие шоты, – пояснил Володя, словно я спрашивала. – Не бойся, Лиль, никто никого насильно поить не собирается.
– Я и не боюсь, – ответила, хотя пить не хотелось – ни слабого, ни крепкого, а уж тем более – незнакомого. Может, с моим встроенным воспитанием действительно что-то не так, раз я эту мысль не озвучила?
– Рад, что ты все-таки пришла! – Володя передал мне одну из рюмок, сам подхватил другую, стукнул по моей, не дожидаясь реакции, и залпом влил в себя. Затем скосил взгляд на блузку и добавил: – И, видимо, здесь ты оказаться сегодня не планировала.
Обсуждать свою одежду я посчитала бестактностью, потому сосредоточилась на первой части фразы, заставляя себя обращаться на ты к малознакомому человеку – выкать после его фамильярности было бы совсем неуместно:
– Почему рад? Сомневаюсь, что ты горел желанием меня снова увидеть.
– Не за себя рад, Лиль, – он обескураживающе улыбнулся. – За тебя. У меня на людей чутье – и ты стопудово хороший человек.
– Спасибо за комплимент. – Я выдавила улыбку, а рюмку так и держала в руке.
– Это не комплимент, – ответил он неожиданно серьезно. – Нет беды в том, чтобы быть хорошим человеком, но беда – если человек слишком хороший.
– В смысле?
– В смысле, нельзя быть удобным для всех. Хотя упомянутые все именно этого от тебя и хотят.
Он выпил уже вторую, махнул Марго, чтобы еще что-то принесла, я не обратила внимания. Это он зачем сказал? Это я-то для всех удобная? Формулировка оказалась настолько острой, что я бездумно отпила немного и поставила рюмку на столешницу. Развернулась к нему всем телом, чтобы смотреть в глаза, и произнесла неуверенно:
– Ты совсем меня не знаешь, чтобы делать такие выводы.
– Буду только рад ошибаться. – Он снова непринужденно улыбался. – Всё, закрыли скользкую тему. Так почему ты пришла? Или не так – почему ты пришла именно сегодня?
Этот холеный красавчик мне никто, второй раз в жизни видимся и вряд ли станем по-приятельски перезваниваться, поздравляя друг друга с днями рождений. Он мне никто, и именно по этой причине мне незачем врать:
– С мужем поссорилась. На работе накричали, – показалось, что вслух озвученные причины какие-то мелкие, потому перешла на более пространное объяснение: – Черная полоса в жизни началась. Я выпила немного, и вот на хмелю попалась твоя карточка. Решила, что хуже не будет, если немного встряхнусь.
– Тогда почему сразу наверх не прошла? Тебе бы подсказали, где я. Ну, раз уж встряхнуться захотелось – я бы встряхнул.
Показалось, что он вложил двусмысленный подтекст, даже щеки жаром обдало.
– Да я не в этом смысле, Володя! Просто посетить клуб, посмотреть изнутри! Для меня и это экстрим. А тебя я вообще здесь встретить не намеревалась! Да и какова вероятность встретить единственного знакомого в ночном клубе?
– Понял, – он ответил, легко принимая все мои объяснения. – Но, во-первых, это не ночной клуб.
– Как это? – Я перевела удивленный взгляд на танцующую в другом конце огромного помещения толпу.
Володя проследил за моим взглядом и пояснил:
– Только в некотором смысле клуб. Первый этаж дает почти половину выручки и здорово прикрывает глаза заинтересовавшимся инстанциям. А, во-вторых, вероятность встретить меня здесь очень высока. Я, можно сказать, внештатный сотрудник.
– Больше всех пьешь? – догадалась я.
Он с усмешкой потянулся за третьим шотом.
– Почти. А чаще отвечаю за то, чтобы эту полулегальную лавочку не прикрыли. К счастью, мы живем в свободной стране – ничего не прикроют, если есть достаточные связи. У нас с Артемом взаимовыгодное многолетнее сотрудничество.
Я ничего не поняла, но немного испугалась. Слово «полулегальный» явственно намекало на то, что мне здесь не место, как и любому приличному человеку. Но поддалась любопытству и решила задать еще вопрос:
– Объясни, если это не секрет.
– Не секрет от тебя, – Володя откинулся на спинку и положил руку вдоль подлокотника. Я поежилась – хоть он меня и не касался, но со стороны это могло напоминать интимные полуобъятия. Продолжил, лениво осматривая зал: – Но такие вещи легче показать, чем объяснить. Пойдем наверх?
– Нет уж. Лучше словами, – я испугалась еще сильнее.
Он надо мной посмеивался и этого не скрывал:
– Выше располагаются тематические отделы – каждому по вкусу. Дорого, сердито, пошло и разнообразно. Я и сам не знал, сколько у нас извращенцев водится, когда Артем еще загорелся этой идеей – дать каждому то, что он ищет. Но сейчас вынужден признать, что он был прав: клиентов не просто хватает, они готовы за это платить больше, чем за поездки с семьями на отдых.
– Извращенцы? – Моих познаний не хватало, чтобы сразу охватить картину целиком, но выпученные глаза о реакции свидетельствовали. – Какие еще извращенцы? Зачем?!
– Фрейда не читала? Вот и я не читал, в отличие от Артема. Подавляемые желания не исчезают, они обязательно найдут выход – и далеко не всегда приемлемый для остальных. Но если найти этим желаниям применение, которое никому не вредит, то выигрывают все. А особенно владелец такого заведения. Ого, какие у тебя глаза огромные. Я впечатлен. Закроем и эту тему, Лиль. Что там с твоим мужем? Сильно поссорились?
Я вмиг забыла о чужих извращениях, вспомнив о своих. Вздохнула и потянулась за рюмкой.
– Да нет, не сильно. Легкое недопонимание.
– Веди его сюда! – решительно предложил Володя. – Я серьезно. Ты не представляешь, сколько браков сохранилось, благодаря элементарному признанию себя.
– Что ты, – я даже улыбнулась смущенно. – Олег у меня никакой не извращенец, нет у него каких-то особенных желаний. Как и у меня.
– Ага. Если бы мне на каждой такой фразе платили по рублю, то я бы стал… херакс, а я ведь и так стал! В общем, мое дело предложить, а думайте сами. Сколько лет женаты-то? Ты выглядишь совсем девочкой.
Еще раз тяжело вздохнув и сделав небольшой глоток, я ответила:
– Официально не женаты. Два года живем вместе.
И не добавила, что уже «не живем». Олег в порыве ярости меня выгнал, а я и ушла. И хоть назад зовет, а тяжесть с души не снимается. И даже приготовилась к привычному осуждению – такому же, какое было в глазах мамы, когда я ей сообщила, что мы с Олежей съезжаемся. Но, видимо, не на того нарвалась:
– Два года – слишком малый срок, чтобы узнать человека, Лиль. Люди иногда за всю жизнь себя-то узнать не успевают, а тут другая личность. Смотри сама, конечно. Но если ты с ним счастлива, тогда ищи возможности, а не оправдания. Ты с ним счастлива?
Вопрос прозвучал слишком прямо. Простой на самом деле вопрос, элементарный. Вот только мне его никто раньше не задавал, не задавала и я. Спрашивала себя иначе – люблю ли я Олега? Да, бесспорно. Но разве я с ним счастлива? Разве прожила хоть один день в сплошной радости после того, как мы сняли одну на двоих квартирку? Нет, я выполняла свои обязанности и привыкала к проявлениям его характера. Получала удовольствие от того, что рядом со мной родной человек, а сама я не бедняжка-одиночка. Но разве именно это называется «счастьем»?
– Не знаю, – ответила честно. – Не знаю, Володя. Но сейчас как раз выдался тайм-аут, чтобы это понять.
Почувствовала его взгляд на профиль, потому скосила глаза. Немного смущало, как мужчина меня разглядывал – остро, пристально, хотя невесомая улыбка с губ не исчезала.
– Лиль, а ты в курсе, что красавица? – задал он совсем немыслимый вопрос. Я усмехнулась – нет, я себя уродиной не считаю, все на месте, но до ярких красоток с обложек журналов мне далеко. Володя моей реплики не дождался: – Самая настоящая красавица. Другая прическа, одежда, немного косметики, снять эту тотальную зажатость – и можно на кастинг в кино валить.
– Шутишь, – отреагировала я не вопросом, но внутри все-таки стало приятно. Не так уж часто мне подобные вещи говорят, а женское нутро к ним чутко.
Он не стал оспаривать или переубеждать, лишь отмахнулся.
– Скучно. Лиль, давай на выбор – будем целоваться или пойдем наверх?
Вот! Не зря я посчитала его руку за моей спиной двусмысленностью!
– Что?! – крикнула громко. – Не буду я целоваться!
– Я бы тоже так выбрал. – Володя осклабился. – Молодец, хоть какой-то негатив попер, а то совсем была рыба снулая. И правильно, никогда не целуйся с кем попало. Трахаться можно, если умеете пользоваться презервативами, но не целуйся.
– Чего? – я рассмеялась от несуразицы.
– Того! – с ироничным вызовом ответил Володя. Наверняка просто пытался меня вывести из себя, потому и заливал эту чушь. – Поцелуям почему-то придают меньше значения, чем ритмичным фрикциям для удовлетворения базовой потребности. И это, на мой вкус, в корне неправильно. Не раскидывайся поцелуями с кем попало. Идем?
– Куда?
– Ты же выбрала. Посмотрим, что там происходит этажом выше, дальше тебя в такой одежде все равно не пустят, хотя охрана и поляжет полным составом от хохота. Неужели не любопытно?
Вообще-то, немного есть.
– Если только посмотреть…
– Вполглазика. – Володя подмигнул, встал и протянул мне руку, чтобы помочь тоже подняться. – Олегу потом своему расскажешь об увиденном, чтобы он тебя из спальни до конца выходных не отпускал.
Олегу, да даже Кире, я ничего подобного рассказывать не стану! И зачем мне самой туда идти? Любопытство кошку сгубило…
– Ой, Володя, я, наверное, не…
– Ой, Лиль, я, наверное, да, – перебил он и мягко подтолкнул к лестнице.
Глава 4
Охранник даже не моргнул, когда мы проходили мимо, – соляной столп.
Коридор второго этажа был широк и изящен, как гостиничный холл. В полукруглой арке справа я разглядела столики под приглушенным уютным светом и очень удивилась типичной ресторанной атмосфере. Озвучила назревший вопрос:
– Обычный ресторан или кафе? Зачем столько таинственности?
– Не обычный. – Володя остановился рядом со мной. – Скорее, клуб знакомств и легких приключений. Не все люди хотят афишировать свои постельные похождения, так почему бы им не предоставить для этого самое комфортное место?
Он ничего не объяснил, но я сама поняла и смутилась осознанию, когда разглядела. За столиками сидели люди парами, коих не так уж много, но все без исключения – мужчины. Геи? Мне до сих пор не доводилось встречаться с представителями нетрадиционной ориентации, но ничего вопиющего я не усмотрела. И это сразу успокоило, я даже усмехнулась:
– Не знала, что только в «Кинке» гомосексуалы могут спокойно пообщаться и познакомиться. Была уверена, что подобных клубов в городе предостаточно. А распевал так, что я себе какие-то ужасы вообразила!
– Ужасы? – Он глянул на меня с иронией. – Если я чем-то и хотел тебя заинтересовать, то точно не ужасами. Да, мест предостаточно, но только здесь у всех есть гарантия, что не ворвется фанатик-папарацци с новой идеей для светских сплетен. Кто-то из этих мужчин занимает солидные посты, у многих есть семьи…
– Семьи? – удивилась я.
– Разумеется. Я ведь уже говорил, что иногда целой жизни не хватает для узнавания себя. И слишком часто бывает такое, что себя узнаешь намного позже, чем примешь какие-то решения. Это не клуб для геев, ты неверно поняла. «Кинк» помогает людям определиться, узнать, попробовать. А кто-то из них бисексуал – таким изредка требуются короткие страстные увлечения для отрыва от реальности, не больше.
– Звучит даже мило, – выдавила я, поскольку действительно не увидела никакого кошмара в том, что людям просто предоставили спокойное место для тайных свиданий.
Но Владимира явно смешила моя реакция:
– Особенно мило, что там дальше, – он указал на дверь в конце ресторанного зала, – номера. Для тех, кто не хочет откладывать страстные увлечения на потом. Здесь они выпивают, приглядываются, а затем почти со стопроцентной вероятностью летят трахаться.
– Что?! – я воскликнула неуместно громко. – Так это публичный дом?
– Ну, здесь есть публика и это определенно дом. Потому можешь и так называть. – Он тихо посмеивался. – Ты из какого века к нам явилась, мадемуазель? Еще бы борделем назвала. Ладно, идем дальше – нехорошо пялиться, здесь женщинам не место. В лесбийском зале к тебе отнесутся более благосклонно.
Я поспешила за ним дальше, но успела сообщить:
– Я не хочу в лесбийский зал!
Он обернулся с улыбкой:
– Не буду врать, что меня это не радует. Идем, Лиль, теперь усложняем задачу восприятия.
На закрытых дверях были таблички, но с мелкими надписями, и я стеснялась подойти и прочитать. Но все залы за этими дверьми были огромными, судя по расположению входов. Перед очередным Владимир остановился и лукаво глянул на меня.
– Готова?
– К чему?
Он перехватил меня за запястье, потянул на себя и открыл дверь, предоставляя мне право пройти первой.
Здесь было довольно много посетителей: некоторые стояли, а кто-то разместился на диванчиках, отделенных невысокими перегородками. Я смотрела по сторонам, поскольку долго не могла собраться с духом глянуть вперед и убедиться, что мне не показалось. Володя положил мне руки на плечи и приблизился – то ли для того, чтобы было проще болтать, то ли чтобы удержать меня на месте и не позволить сорваться в бега.
Впереди, за стеклянными стенами-экранами располагались три комнаты, левая свободна. В центральной стоял мужчина – немного полноватый, расплывшийся и обнаженный. Он, закрыв глаза от удовольствия, водил ладонью по стоявшему члену. Упоенно дрочил напоказ, испытывая возбуждение не только от онанизма, но и от того, что все вокруг его видят. Эксгибиционист? Я не могла на него смотреть, едва преодолевая отвращение, скосила глаза вправо и вздрогнула: там, точно так же напоказ, пара занималась сексом. Мужчина накрыл любовницу собой и яростно входил в нее, а она металась по простыни и громко стонала, обвивая партнера ногами. Я отметила, что оба в мягких масках на лицах, скрывающих черты. Странно, если учесть, что тела они показывать не стесняются…
– Интерактивное порно, – пояснил Володя почти в самое ухо. – Никакой видеоролик так не заводит, согласись.
– Я не смотрю порно! – ответила нервно и попыталась развернуться, но он удержал за плечи. – Какая пошлость! Здесь нанимают порно-актеров?
– Зачем нанимать? – Володя будто удивился. – Это же лучше визита к сексологу. Любой секс можно реанимировать, если добавить ему остроты – например, такой. Ты реально думаешь, что она изображает эти стоны?
– Понятия не имею, – буркнула я и снова попыталась вывернуться.
– Лиль, да перестань. – Володя все так же расслабленно улыбался. – Запреты живут только в головах.
А у меня нервы дребезжали от перенапряжения, потому я зашипела, даже не боясь привлечь к себе внимание возбужденных зрителей:
– Я ухожу! И не смей за мной идти!
– Лиль… – он поморщился и вышел следом в коридор.
Но я повторила громко:
– Не смей за мной идти!
Он снова позвал, но я не сбавила хода. А что? Хотела встряски? Встряхнулась как следует, не поспоришь. Увидела перед лестницей значок туалета и бездумно свернула туда – мучительно захотелось умыться и с мылом оттереть руки, словно сама испачкалась увиденным. Внутри, к счастью, никого не было, а коричневый мрамор и зеркала создавали ощущение элитности, заставляли отвлечься мысленно от того, что могло происходить прямо за стенкой.
Холодная вода привела в чувство, а потом, глядя на свое отражение в зеркале, я даже рассмеялась над болезненным блеском глаз. Что на меня нашло? Какая-то ненормальная истеричность. Ну занимаются люди сексом на глазах у других, ну смотрит на это кто-то – мое какое дело? Ведь меня даже заранее об извращенцах предупредили, никакого обмана. Они же никого не заставляют этим заниматься, а клиенты, как я понимаю, за это даже готовы платить сами. Единственный вывод: нормальным людям здесь не место. Мне – не место. Олегу моему – не место. А порно меня не интересует ни на мониторе компьютера, ни тем более в интерактиве. И то, что у некоторых нет самоуважения, – точно не моя проблема. Стонали-то они вполне правдоподобно. Какая жуть…
Успокоилась. Ничего страшного не произошло, теперь спокойно уйду, а карту оставлю прямо тут, на мраморной полке – кто-нибудь обнаружит и передаст Владимиру. А сам он будет вспоминать обо мне только со смехом: как за пять минут довести приличного человека до нервного срыва. Выходить из туалета не хотелось, здесь будто было убежище, но окончательно взяв себя в руки, я решила, что пора. Как раз на выходе столкнулась с девушкой – той самой рыжеволосой барменшей. Она легко улыбнулась, сразу меня узнав:
– Все в порядке, милая? – вероятно, она ко всем так обращается.
– Да, конечно, – мне не хотелось ни с кем обсуждать свое состояние.
– Просто это туалет для персонала. – Девушка открыла кран и наклонилась к отражению проверить макияж.
– Да? Простите, не знала, – я растерялась, и оттого подвел голос. Вполне вероятно, что на табличке это указано, но я просто влетела сюда, не задумываясь.
Но она не расслышала из-за шума воды или невнятной тихости ответа и продолжила другим тоном:
– А, поняла! Тебя на место Ленчика принимают? Ее Тём Саныч давно на третий этаж хочет перевести, но нужен бармен за стойку. А я еще удивилась – чего это с тобой и Панков, и шеф обжимаются. Теперь ясно! Я Рита, но здесь все зовут Марго. Можешь обращаться по любому поводу, новичкам всегда сложно.
– Лиля, – представилась и выдавила улыбку. – И я просто заблудилась!
– Все мы вначале просто заблудились. – Она подмигнула. – Шефа только что на первом видела, если его ищешь.
Она направилась в кабинку, а я поспешила скрыться, посчитав разговор законченным.
И, к несчастью, сразу в холле первого этажа столкнулась с Артемом. Прошмыгнуть мимо не удалось, он остановил меня тем, что сам на ходу круто развернулся и деловито обратился:
– А, вот вы где. Володя звонил минут пять назад – сказал, что если увижу вас, то передать от него извинения. Увидел и говорю. Понятия не имею, за что именно он извиняется, но от себя добавлю: Володя – незрелый, холеричный, эгоистичный тип. Именно в этом смысле очаровательный с точки зрения дам, но извиняться ему следует намного чаще, чем он привык делать. Но это показатель, Лиля, вы ему всерьез нравитесь, раз он сподобился.
– Да я не сержусь, – смущенно уставилась в пол и продолжила мелкими шажками передвигаться к выходу.
– Ага, вижу, – он улыбался своей клыкастой и очень запоминающейся улыбкой. – Знали бы вы, сколько он мне нервов вытрепал, почувствовали бы собрата по несчастью. А я его принимаю таким, каков есть, хотя иногда стоило бы и в ответ что-то вытворить. О, кстати, об этом. Неплохая идея.
И он шагнул ко мне. Я не успела среагировать, так как ничего подобного не ожидала – склонился и прижался губами к моим. Нежно, но настойчиво провел языком по нижней, скользнул чуть внутрь. От шока я даже не сразу отшатнулась. Зато потом завопила с хрустальным эхом от зеркал:
– Что вы делаете?!
– Во-первых, перехожу на ты. А во-вторых, мщу, – ответил Артем с той же улыбкой. – Пусть гад узнает и хоть немного пострадает. Лиля, обязательно расскажи ему об этом, Володя очень ревнив. Кстати, смени духи – тебе нужен более терпкий запах.
Последняя капля упала на меня непозволительно тяжело, но не придавила к полу, а подняла в воздух. Да это не заведение, а вообще черт знает что! С чего бы Володе ревновать? С чего бы мне бежать к Володе с докладами? Не раскидываться поцелуями с кем попало, как же! Особенно когда кто попало даже не думал спрашивать разрешения! К выходу я уже неслась, совершенно не заботясь о том, как выгляжу со стороны, как косятся охранники и как посмеиваются посетители. Плевать на них всех! Плевать на это адово место!
Если кому-то придет в голову воссоздать всю хронологию событий, то ответственно заявляю – первым меня поцеловал Артем. Пиздец, как выразился бы Владимир. Пора обогатить свой словарный запас и такими словами, без них никак не сформулируешь.
Глава 5
Кира открыла не сразу, заспанная и в пижаме. Лишь в этот момент я вспомнила о времени. Где моя тактичность? Мало того, что стесняю людей, так еще и позволяю себе являться посреди ночи! Она скривилась – это был первый признак ее недовольства, но я не успела извиниться, поскольку подруга озвучила другую причину:
– Ты пила? Совсем с катушек слетела, мать?
– Прости, Кира, я завтра же с утра определюсь с переездом!
– Да я не о том, – она устало потерла глаза. – Заходи уже. И давай побыстрее в душ и спать, сейчас я Кирюху обратно на пол отправлю. Но пока идешь – слушай. Не грех выпить в приятной компании. Но насколько я знаю, единственная твоя приятная компания в полном составе дрыхнет уже несколько часов. А вот пить, чтобы проблемы решать, – задница. Никогда от тебя такого не ожидала.
Я смущенно улыбалась и спорить не спешила. Не зря она моя подруга – в определенные моменты вполне способна изобразить из себя строгую маму. А людям, особенно взрослым, особенно тем, кто от родителей давно отпочковался, иногда очень нужно почувствовать, что рядом есть строгая мама. Она недовольна, но за ее недовольством скрывается только забота. Потому я сначала шагнула к ванной, а потом развернулась и обняла ее.
Кира похлопала по спине, будто утешая:
– Совсем, мать, расклеилась. Ну ничего, ничего, наладится…
Засыпая под кряхтение Кирилла, я понимала, что больше не вправе их стеснять. И не потому, что гонят, как раз наоборот. Если уж я стану мешать кому-то жить, то точно не людям, которые этого не заслужили. Уж лучше Олегу нервы трепать… или… или… И обязательно все наладится!
Утром картина уже не выглядела такой радужной. Похмелье меня не мучило – не столь много я выпила. Но угрызения совести давили, их не унял даже завтрак, который я успела приготовить для гостеприимных хозяев. И потом, когда влюбленные собрались сходить в кино, только обрадовалась, что меня с собой не зовут – пришлось бы согласиться, а после мучиться угрызениями совести еще сильнее. Зато в их отсутствие и с ясной головой я собирала воедино последние факты.
«Кинк» – жуткое место, а Владимир – жуткий тип, с этим все предельно понятно, вопрос закрыт. Но некоторые оброненные им фразы все же нуждаются в осмыслении: а кто знает, может, жуткие типы иногда дают дельные советы? Он назвал меня слишком удобной для всех, и с этим приходится согласиться. Олег не звонил уже больше суток. А зачем ему напрягаться? Он свою позицию обозначил, теперь предоставляет мне возможность «перестать пороть горячку». И ведь именно так я бы раньше и поступила, как всегда поступала после скандалов, когда Олег был неправ: он обозначал, что готов свернуть конфликт, иногда смазанно извинялся, и я тут же шла навстречу. В этот раз так не будет! Ему придется побегать и доказать, что наши отношения ему тоже нужны. Да, все верно. Хоть и нутро переворачивается от несвойственных мне действий…
Значит, я пока не возвращаюсь, но и оставаться здесь не могу. К родителям не поеду – после их нотаций от моей и без того слабой выдержки ничего не останется. На аренду квартиры деньги найду, пока можно занять у Киры, а потом покрыть с зарплаты. А почему, кстати, меня премии лишили? Разве это справедливо? Нет, это было просто удобно – сэкономить на том, кто и слова поперек не вякнет. Следовательно, понедельник я начну с того, чтобы вякать. Уволят? Так я ответственный, аккуратный и образованный бухгалтер! Поди на улице не останусь… Последняя мысль доказательств не имела, а я еще ни разу в жизни не принимала решений без основательной страховки, но мандраж азарта одолевал и прибавлял энергии. Всего лишь маленький шажок с протоптанной колеи, но страшно и волнительно, как если бы я летела вниз, когда дух забивает горло и останавливает сердце.
Возможно, кто-то свыше заметил, что я близка к грани и подкинул мне удачу. Я даже по объявлениям звонила с дрожащими руками – это ли не показатель, что я совсем не способна на решительные действия? Но на пятом вызове клокочущее волнение заметно утихло, а на шестом мне невероятно повезло. Комната в старой коммуналке сдавалась за мизерную сумму, а хозяйка предъявляла больше требований к жильцу, чем к оплате. И – все мои знакомые клятвенно подтвердят – я лучше всех в городе, если не во всем мире, соответствовала образу скромной, воспитанной и неконфликтной постоялицы. Хозяйка это даже в телефонном разговоре уловила, заметно смягчилась и пригласила вечером: мне комнату показать, а ей на меня посмотреть. И если сговоримся, то даже одалживать у Киры не придется. Хоть в каком-то вопросе моя смиренная кротость оказалась козырной картой, самой смешно.
В итоге за выходные я невероятным образом решила проблемы, которые до сих пор казались нерешаемыми.
– Въезжай! – заявила Василиса Игнатьевна, пятидесятилетняя женщина угрожающей наружности, через пять минут после знакомства. – Плата за месяц вперед. Места общего пользования убираем по очереди, график в коридоре, грязную посуду на кухне не оставлять, холодильником можно пользоваться общим. И никакого бардака и шума! – сразу после этой фразы она подкурила бычок из пепельницы и выпустила в сторону распахнутой форточки струю дыма.
Судя по всему, это был единственный недостаток жилья. Дом был древним, и обшарпанные стены нуждались в ремонте, но Василиса Игнатьевна была ярым поборником чистоты – в этом общежитии виделась рука грозного диктатора, что меня полностью устраивало. За удручающим коридором, заставленным старыми шкафами, комната произвела довольно приятное впечатление: довольно большая и вполне годная для комфортного жилья. Василиса Игнатьевна, когда-то успевшая выкупить и приватизировать все хоромы, теперь занимала две объединенные комнаты, а остальные три сдавала. Справа от меня селилась старая бабушка, почти не покидающая оккупированные покои, а слева – студент. Я видела его сутулую фигурку мельком, когда парень прошмыгнул мимо с никому не относящимся «здрасьте». Похоже, Василиса Игнатьевна очень тщательно следила за чистоплотностью и порядочностью контингента, и это меня несказанно радовало. А в общей кухне и ванной я вообще никакой беды не видела, особенно когда соседи вежливы и спокойны.
Грандиозный прорыв прибавил мне еще сил. Я даже почти спокойно в воскресенье отправилась к Олегу, чтобы собрать оставшиеся вещи. И вначале от его улыбки чуть не расплылась от счастья. Лишь присмотревшись, разглядела в этой самой улыбке то, чего никогда раньше не замечала: победное самодовольство. Олег даже не усомнился, что побитая собака прискакала обратно, виляя хвостом.
– Я за вещами. – Похвалила себя за сухость в голосе и прошла внутрь.
Мне хватило гонора даже не разуться! Эх, жаль, что Владимиру я об этом эпизоде рассказать не смогу… Ну ничего, Кира похвалит. Олег молча наблюдал за моими действиями, сложив на груди руки. Но моя победа была и в том, что он не выдержал – первым нарушил тишину:
– Заяц, а ты не перебарщиваешь? Куда намылилась?
– Отдохнуть от тебя намылилась, – отозвалась я, спешно скидывая в пакеты вещи. – Ты ведь сам предложил расстаться и все обдумать.
– И что, не хватило времени? – он прибавил в тон язвительности.
На глаза навернулись невольные слезы – хорошо, что Олег не мог видеть моего лица. Вообще-то, я обдумала и была готова к нему вернуться, если бы услышала хоть пару теплых слов. Но почему я раньше не слышала в его тоне высокомерного холодка? Ведь он был, всегда был! Даже в каждом теплом слове, как сейчас:
– Заяц, ну ты чего? – Он шагнул ближе, но я дернулась от него и переместилась к комоду – старые футболки сейчас тоже не помешают. – Я, наверное, погорячился в прошлый раз, но ты должна понять – проблемы на работе, столько всего навалилось, а ты как будто специально провоцировала…
Наверное? И ведь он всегда так «извинялся» – признание своей вины за несравненно более грандиозной моей. И этот зудящий холодок – его желание помириться очевидно, но не уничтожает в его тоне тех самых почти незаметных нот, которые меняют всю суть. Возможно, Олег и сам был удивлен моей реакцией – точнее, полным отсутствием реакции, потому и говорил все более эмоционально:
– Лилька, ну ты чего? Из-за мелкой ссоры вот так все разобьешь? Мы ведь с тобой муж и жена!
Последним я взяла ноутбук – между прочим, мой, хотя и пользовался им больше Олег. Но это подарок – от него же! Еще с тех самых времен, когда холодка в его тоне не было. Олег было возразил, но почему-то осекся, заметив мой взгляд. И я, уверенно таща пакеты к выходу, зачем-то ответила последнее, что вообще хотела ему сказать:
– Замужних женщин в аэропорту встречает муж.
– Что?!
А я и сама не понимала «что». Нелепая фраза, глупая и эгоистичная, но на фоне переизбытка эмоций все равно ничего более умного в голову не пришло. Олег в спину кричал уже нервно:
– А, понял! Уже хахаля себе отыскала? Так бы сразу и сказала, а не изображала оскорбленную невинность! Быстро ты! Не думал, что ко всем твоим недостаткам ты еще и шлюха!
И громко захлопнул дверь. Он это не подумав ляпнул – никто, включая Олега, не может посчитать меня шлюхой, это вообще невозможно! В подъезде остановилась и отдышалась. Хотелось одновременно расплакаться и рассмеяться: о разрушенной жизни, об утраченной любви и о собственной неадекватной смелости. Выбрала последнее – и хотя бы усмехнулась. Олег любит меня, а я люблю его, но нам обязательно прямо сейчас надо разбежаться, чтобы потом сойтись уже на других правилах. Я или дура, или молодец – время покажет.
И на выходе из подъезда меня окликнули. Я с кучей пакетов, неповоротливо повернулась и вздрогнула. От знакомой машины ко мне шагал не кто иной, как Владимир Панков…
– Нашел! – обрадовал он будто меня и, подойдя, заговорил вкрадчивее: – Лиль, неужели ты в клубе так взъелась, что лишила меня возможности напоследок поговорить?
– Я не… как? Что ты здесь делаешь?
– Мы ведь тебя подвозили. По прописке пробил, спасибо за бирку с фамилией на чемодане, но допер, что скорее поймаю тебя здесь, чем там. Уже решил, что просчитался.
Что такое «по прописке пробил»? И его я посчитала безобидным? Чем он вообще занимается в «Кинке» в свободное от распития шотов время?
– А… – я совсем растерялась, – а зачем ты меня искал?
– Потому что мы неправильно начали. – Володя широко улыбался. – Начать неправильно – херня, а вот кончить неправильно – уже беда. И вот я здесь.
– Здесь, чтобы кончить? – я просто повторила краткое содержание.
Но его моя формулировка рассмешила. Поняв, что моего задора надолго не хватит – я последний на Олега израсходовала – собрала его остатки и выпалила:
– Артем передал мне твои извинения! Но больше не хочу продолжать знакомство! Прошу принять во внимание и мои приоритеты!
– Ты выражаться по средневековым дамским романам обучалась? – он ехидничал. Но, скосив глаза на мою ношу, сбавил тон: – Давай хотя бы подвезу. В качестве извинения.
– Ты уже разок извинился за пролитый кофе – и не могу сказать, что мне понравилось, – буркнула я.
– Если что-то не удалось в идеальном виде, значит, это надо повторять, пока не получится, – заявил этот непрошибаемый гусь и пиликнул брелоком от сигнализации. – Идем, идем, Лиль, эксплуатируй мою вину по максимуму – не так-то часто я ее испытываю.
Похоже, на этот раз он был без водителя. Подумала о том, что на такси неплохо сэкономить, и, самое парадоксальное, я снова не ощутила признаков страха – Владимир, несмотря на спорность полезности нашего знакомства, не включал во мне естественной защиты. Он слишком прямолинеен и открыт, чтобы за его словами читался скрытый смысл. А еще – и это было самым невероятным – мне польстили его хлопоты в мою честь. Кто я такая, какой выгляжу в его глазах, что ему не жаль использовать связи и тратить воскресные вечера на мои поиски? На фоне Олега, которому даже звонить мне надоело, этот поступок выглядел каким-то наглым и романтичным героизмом. Возможно, последнее и сыграло решающую роль, поскольку я передала ему пакеты и пошла следом, а уже в салоне сказала:
– Спасибо за помощь. Но это ни к чему меня не обязывает!
– А к чему это тебя должно обязывать? – он удивился, хотя и выглядел весело-расслабленным. – Лиль, в тебе столько барьеров, что я вообще поражаюсь, как ты дотянула до своих лет.
– Каких еще барьеров? – Я пялилась в лобовое стекло, чтобы не разглядывать его профиль.
– Ну, например, тебе невдомек, что мужчина вполне может просто захотеть тебе помочь – с чемоданом, с пакетами, с транспортировкой. Без какой-либо задней мысли.
– А ты без задней мысли? – уточнила я по инерции.
– Нет, я как раз с задней, – ошарашил Володя и вновь рассмеялся, глянув на меня. – Но для нас обоих будет лучше, чтобы ты как можно дольше об этом не догадалась! Сменим тему. Судя по вещам и твоему настроению, муженьку кранты? Нужна помощь в закапывании трупа? Только свистни!
– Подожди-подожди! – я вскинула руку. – Не сменим тему! Какой еще задней мысли?
– Спать с тобой хочу, – он ответил как ни в чем не бывало. – Но, успев узнать твой характер, понял, что к этой мысли тебя надо подводить медленно и осторожно, ни в коем случае не заявлять об этом в лоб.
Он отшучивался и издевался, но я немыслимым образом успевала вычленять главное:
– Со мной?!
– А я перед кем-то другим сейчас извозчика изображаю?
Читать бесплатно другие книги:
