Под грифом «Секретно». Книга 2. Невеста по случаю Каблукова Екатерина
– Вам показалось.
– Простите, мэссэр.
Он кивнул и снова взглянул на барку, гадая, не ошибся ли.
Лиза все еще смотрела на него. Он не мог не узнать эти глаза, ее едва заметную улыбку. Она всегда так улыбалась, когда не была уверена в правильности действий. Рой знал, что в этот момент на ее щеках появляются ямочки. У Кариссы никогда их не было. Как и упрямства, и силы духа…
Заметив, что он за ней пристально наблюдает, Лиза неловко махнула ему рукой и, не дожидаясь ответа, быстро отвернулась.
Рой покачал головой. Карисса бы так никогда не поступила. Значит, он не ошибся, это действительно была Лиза. Она здесь, в Лагомбардии, несмотря на то что он категорически запретил кому-либо беспокоить ее.
От мысли, что его распоряжения попросту проигнорировали, Рой скрипнул зубами. Заметил, что пальцы побелели, и пожалел, что сжал их на перилах, а не на шее Лоренцио Гаудани. Первое желание немедленно броситься следом, догнать и повернуть барку, чтобы убить уже бывшего друга, удалось подавить с трудом.
Д'орез Великой республики наверняка действовал не в одиночку, во всяком случае, если женщина, сидящая в барке, – Лиза (о, в этом он уже был уверен!), то Карисса должна была где-то скрываться. Значит, ей кто-то должен был покровительствовать. Кто-то, кто жил поблизости, кто-то из семьи, кто знал обо всем. И о Лизе. Глаза графа хищно прищурились.
– Мама… – процедил он.
Делла Фарнезе невольно попятился, с испугом глядя на перекошенное от ярости лицо своего собеседника. Он никогда не видел графа Алайстера таким.
– Знаете, Умберто, – голос Делроя срывался, переходя в змеиное шипение, – я, пожалуй, слишком долго пренебрегал своими обязанностями сына. Ваша помощь глашатая не понадобится, я лично обо всем извещу графиню!
Едва сдерживаясь, сказалась все-таки многолетняя выучка, граф прошел в одну из комнат дворца: открывать портал прямо на галерее не хотелось. Пока он шел, слепая ярость слегка утихла, и Рой начал мыслить здраво.
То, что его провели как мальчишку, не подлежало сомнению. Но вряд ли Гаудани смог бы провернуть такое лишь с вдовствующей графиней, как ни была хитра его мать, ей нужен был еще кто-то. Тот, кто владеет магией, кому можно безоговорочно доверять, и кто кровно заинтересован…
– Козимо… – выдохнул граф, чувствуя, что ярость вновь разгорается. Конечно, кто же еще мог противопоставить себя могуществу Алайстеров! Принц более других был заинтересован в безопасности сестры.
Именно ее брак служил гарантом того, что герцогство Риччионе получит доход от добычи черного хрусталя в новой шахте, случайно обнаруженной людьми Джованио и по условиям брачного договора переходящей к Лагомбардии. Залежи магического черного хрусталя являлись истинной причиной, по которой пастыри Лаччио так рвались перессорить своих соседей.
Пользуясь сумятицей, они хотели отлучить от церкви оба государства, после чего, под предлогом защиты населения, захватить приграничные земли. В том числе и небольшой остров на реке, где находились залежи черного хрусталя, так необходимого для магии. Запасы потрясали, и Делрою с Козимо стоило большого труда сдерживать разработки месторождения, чтобы не истощить шахту.
Получив письмо от Антонио, Делрой сопоставил сведения, добытые бывшим учителем, с тем, что рассказал Джованио. Картина получилась очень неприглядной, и граф в который раз убедился, что поступил правильно, отправив хрустальную бомбу, предназначавшуюся Лизе, в спальню Истинного Пастыря.
Гибель духовного лидера внесла смятение и позволила Алайстеру вести свою игру. Из-за грядущих выборов он не успел обсудить нюансы со своим кузеном, но до сегодняшнего дня был уверен, что Козимо не подведет.
Мысли о настоящих врагах заставили Роя взять себя в руки. В конце концов, ему не впервой разбираться с горе-заговорщиками, а потом… а потом он вернет Лизу в ее мир. Но сначала все-таки следовало убедиться, что догадки правильны, и граф Алайстер отнюдь не сошел с ума.
Рой взмахнул рукой, открывая портал в дом матери. Гнев все еще полыхал внутри, и, ошибившись в расчетах, граф очутился на кухне. Пришлось холодно кивнуть обомлевшим слугам и поспешить к лестнице.
Перепрыгивая через ступеньку, Делрой вбежал на второй этаж, надменно бросил в пустоту: «Докладывать не надо» – и, распахивая двери, прошел сквозь анфиладу комнат в личные покои матери. Он оказался прав.
– Добрый день! – язвительно усмехнулся граф Алайстер.
Карисса, негромко вскрикнула, служанка, склонявшаяся над ней, выпрямилась и с укором посмотрела на хозяина:
– Могли бы и предупредить, мэссэр!
– Для чего, Далия? Чтобы ты успела увести мою кузину? – Он холодно посмотрел на женщину, все еще полулежащую на кушетке. И как все могли путать ее с Лизой? В них не было ничего схожего!
– Не ожидал тебя здесь встретить, – продолжил он. Кузина потупилась:
– Ты думал, я во дворце?
– Я полчаса тому назад видел тебя в барке Гаудани. – Рой не сводил с кузины взгляда.
– Это… это, наверное, фантом, – смущенно пролепетала принцесса, – Лоренцио обещал, что создаст…
Краем глаза граф заметил, что Далия выскользнула. Наверняка побежала за подмогой.
– Нет, кузина, ты была вполне живой и здоровой, я просто поражен, – Рой даже не пытался скрыть, что издевается. Карисса прикрыла глаза:
– Ты же видишь, что я не могу встать…
– Это не повод нарушать мои распоряжения! – Он еле сдерживался. – Тем более рисковать жизнью других!
– Создатель, какие громкие речи! Стены так и трясутся. Здравствуй, милый! – Вдовствующая графиня Алайстер величественно вошла в комнату, ее серые глаза буквально искрились от смеха, а на щеках обозначились ямочки, это говорило, что женщина весьма довольна происходящим.
– Мама, – скрежетнув зубами, Рой, следуя многолетней привычке, склонился над протянутой рукой.
– Дорогой, ты ужасно выглядишь! – графиня провела ладонью по его щеке. – Как дела в Совете? Что нового вытворил мэссэр Каэтани? В прошлый раз он, кажется, хотел по примеру древних привести с собой в зал заседаний осла?
– Коня, дорогая, ослов там и так достаточно… – поправил ее сын.
– Точно, коня! – всплеснула она руками. – Я и забыла. Говорят, он в нем души не чает?
– Мама, не заговаривай мне зубы! – процедил граф Алайстер. – Я понимаю Гаудани или Козимо, один слишком простодушен, второй все пытается продолжить наши детские игры, но как ты могла пойти на такое? Я ясно дал понять, что не желаю видеть Лизу в Лагомбардии!
– А ты ее и не видел, – беззаботно пожала плечами графиня.
– Видел. В барке рядом с Гаудани.
– Неужели узнал? – в голосе матери звучал неподдельный интерес.
– Разумеется! – раздраженно ответил Рой. – И прошу, не стоит упражняться в риторике!
– Хорошо. Но интересно, чем она тебя так рассердила? Такая милая девушка…
– Именно поэтому хватит впутывать ее в наши политические игры!
– О, так ты просто беспокоишься о ней? – глубокомысленно заметила графиня, подходя к окну и выглядывая в небольшой сад. – Это на тебя не похоже.
– Значит, ты плохо меня знаешь, – отрезал Делрой.
Разговор нравился ему все меньше и меньше.
– Полагаю, что знаю тебя даже лучше, чем ты сам, – с довольной улыбкой женщина повернулась к сыну. – Признайся, что ты даже рад возвращению Лизы в Лагомбардию.
– Ошибаешься! И да, я незамедлительно отправлюсь в Лаччио, чтобы отвезти девушку домой и заодно придушить Гаудани!
– Рой, ты не посмеешь убить Лоренцио! – При этих словах Карисса даже набралась сил, чтобы приподняться над подушками. Он обернулся к кузине, мрачно улыбаясь:
– Ты так думаешь? Назови мне хоть одну причину, по которой я не смогу вызвать его на дуэль и проткнуть, как цыпленка?
Карисса побледнела еще больше, но граф этого не заметил, вспомнив вдруг руины, слова Боно, недовольного порчей рубашки, и Лизу, фехтующую с ним так, словно от этого зависела ее жизнь… И ведь действительно зависела. А он так и не заслужил ее доверия.
Злость прошла. Рой устало посмотрел на кузину:
– Карри, неужели ты так спокойно относишься к тому, что другой человек может погибнуть вместо тебя?
Принцесса бросила беспомощный взгляд на тетю, которая с интересом наблюдала за собственным сыном с каким-то загадочным выражением лица.
– Милый, давай продолжим наш разговор в другой комнате? – наконец сказала графиня. – Поскольку Карисса не принимала участие в этом, то не думаю, что ей интересно все, что мы хотим сказать друг другу.
– О, ей-то как раз интересно! – фыркнул Рой, бросая взгляд на незамедлительно потупившуюся кузину. – Как интересно и то, как теперь проводит ночи ее муж! В отличие от меня, он не слишком различает их двоих!
– Вчера ночью Лоренцио был здесь, – возразила вдовствующая графиня, бросая на растерянную племянницу ободряющий взгляд. – Полагаю, теперь Гаудани, зная о двойнике, более внимателен. К тому же Козимо будет рядом.
– Думаешь, он хоть пальцем пошевелит, чтобы остановить Лоренцио? – Рой наигранно рассмеялся. – Мама, зная моего кузена, он скорее потрет свои холеные руки и будет всю жизнь шантажировать д'ореза Лагомбардии!
– Ты так заботишься об интересах страны, Делрой! – восхитилась графиня. – Я воспитала замечательного гражданина! Пойдем, закончим разговор в моем студиолло, – она улыбнулась племяннице. – Дорогая, мы оставим тебя ненадолго! Я пришлю Далию!
Игнорируя отчаянные взгляды Кариссы, они вышли. Пройдя несколько комнат, мать и сын расположились в небольшом помещении, стены которого были богато украшены зеленым и голубым ихраном. Лучи полуденного солнца, отражаясь на позолоте мебели, слепили глаза.
Графиня присела на небольшой диванчик, Делрой остался стоять, только подошел к окну, откинул тяжелую портьеру, делая вид, что всматривается в суматошное движение лодок по каналу. Женщина молчала, давая сыну успокоиться, лишь украдкой поглядывала на него.
В последнее время она действительно беспокоилась за сына. Рой осунулся и выглядел так, словно какая-то болезнь снедала его. Один из ее давних поклонников, мэссэр Фарнезе, говорил, что в Совете избегают спорить с графом Алайстером, опасаясь вспышек его ярости. В последний раз таким она видела его лишь после смерти своего мужа, отца Делроя.
Графиня догадывалась, в чем дело, но ей необходимо было подтверждение. Ярость сына приводила ее в восторг. Привыкший брать все, что пожелает, Делрой наконец-то получил отказ. Оставалось лишь заставить его самого осознать, что он совершил ошибку, отпустив девушку.
– Я тебя слушаю, – Рой первым нарушил молчание, голос был слишком равнодушным, как и у его отца, когда тот был раздираем эмоциями.
– Что я должна тебе сказать? – графиня едва сдерживала улыбку.
– Почему Лиза оказалась тут.
Он даже не повернулся к ней. Значит, боится, что она прочитает его эмоции. Хороший знак.
– Милый, ты сам прекрасно понимаешь, что выхода не было. Ты категорически отказывался ехать в Лаччио, пастыри настаивали, а Карисса не могла даже встать, не говоря уже о том, чтобы весь день трястись в карете по ухабистой дороге. В этом случае она просто могла потерять ребенка.
– И поэтому вы решили, что Лиза опять может рискнуть своей жизнью?
– Здесь нет никакого риска: Лоренцио с ней, а завтра к ним должен присоединиться и Козимо.
– Прекрасная компания! Главное, как удобно для того, чтобы ударить в это сборище идиотов магической молнией! И обезглавить сразу два государства!
– Ну, положим, ни для кого не секрет, что Лагомбардией управляешь ты, – графиня слегка откинулась на спинку диванчика. Рой взмахнул рукой, словно отметая возражения:
– Мы говорим сейчас не об этом!
– А о чем, Делрой? О государственных интересах? Тогда ты прекрасно понимаешь, что присутствие Кариссы в Лаччио необходимо!
– Кариссы, мама, не Лизы!!! – он уже кричал, практически не сдерживаясь, что бывало крайне редко. – Ради Карри и Лоренцио, и даже Козимо рискнут собой, но ни один из них не будет рисковать ради Лизы! Понимаешь, ни один!!! Лаччио – это осиное гнездо! Первое, что пастыри попытаются сделать, если что-то пойдет не так, – отравить ее!
Тяжело дыша, он в отчаянии смотрел на мать.
– Девушку невозможно отравить, она носит твое кольцо, – веско возразила графиня и весело кивнула, наслаждаясь удивлением сына. – Да, милый, я его узнала.
– Хорошо, не отравят… – Рой намеренно проигнорировал фразу о кольце, – но есть сотни других способов лишить человека жизни! Не говоря уже о том, что можно сделать с женщиной…
Он осекся и вновь отвернулся к окну. Барки все еще суетились. Одну из них неумелый хозяин поставил поперек канала, тем самым перегородив движение, и теперь, осыпаемый руганью с остальных лодок, пытался развернуть обратно. Устав от этой бестолковой суеты, граф взмахнул рукой. Повинуясь магии, барка закружилась и, стремительно сорвавшись с места, поплыла по каналу.
– Почему ты отправил ее обратно, Делрой? – вдруг спросила мать. Он вздрогнул и повернулся к ней:
– Прости? Ты сейчас про барку?
– Нет. Я про эту девочку, так похожую на Карри, Лизу! Зачем ты отпустил ее? Я видела, какими глазами вы смотрели друг на друга в Междумирье!
Она с болью в сердце заметила, что сын как-то сник. Он помолчал, прошелся по комнате, затем сел напротив и обреченно посмотрел на седовласую женщину, внимательно слушающую его, как когда-то в детстве.
– Как я мог, мама? Как я мог просить ее остаться, после того, как обманом заставил пройти в наш мир?
– Неужели?
– Я… я напоил ее и пронес через портал, – признание далось с трудом. – Она несколько раз рисковала жизнью, и потом… ночью, когда к ней пришел Лоренцио, а я стоял в этом проклятом тоннеле и молчал, потому что нам надо было поймать Джованио…
Он тяжело вздохнул и закрыл лицо руками.
– Ты была права, мама, тогда, в Междумирье, – голос звучал очень глухо. – Мне надо было все рассказать Лизе… объяснить, что я с самого начала знал, где Карри, что не допущу свадьбы… Хотя… не думаю, что это помогло бы…
Графиня с нежностью смотрела на сына.
– Если между вами стоит только это, то у тебя есть возможность все исправить.
– Как? – он покачал головой. – Она ненавидит меня…
– Глупости! Милый, тебя все время от времени ненавидят, но тебе это ничуть не мешает! – Графиня подошла к сыну и положила руку ему на плечо. – Делрой, тебе необходимо поговорить с ней. Объясниться.
Он устало посмотрел на нее:
– Лиза не станет меня слушать… ох, мама, я все испортил…
Глава 5
С утра мне было опять плохо. Я не знала, что было этому виной: вчерашняя пыльная и утомительная дорога, затянувшийся допоздна ужин, на котором я большей частью дремала на совершенно неудобном стуле, пропуская мимо ушей витиеватые речи, или же то, что Лоренцио несколько переусердствовал с фьеном и поэтому остался ночевать в спальне, галантно расположившись прямо на полу и старательно дыша перегаром. Из-за него пришлось ночью открывать окна, впуская в комнату холодный горный воздух.
Проснувшись, я с трудом смогла встать. Токсикоз не прекращался, и завтракать я не стала. Кофе опять был со странным запахом, я не рискнула его даже пробовать, ограничившись просто водой, которую пила маленькими глотками. Гаудани недовольно поглядывал на меня, но молчал. Сам он тоже не слишком налегал на завтрак, зато пил много воды: сказывался вчерашний вечер.
– И часто вы так? – меланхолично поинтересовалась я.
– Пью? – д'орез поморщился. – Не поверите, но редко. Просто обычно это почему-то совпадает с вашим присутствием.
Я хмыкнула: вот и еще один повод не появляться в этом мире, не то Лоренцио сопьется.
– Надеюсь, я не сильно побеспокоил вас? – вежливо продолжал он. Я покачала головой:
– Нисколько. – Я поставила кубок на стол и задумчиво посмотрела на д'ореза, затем решилась. – Скажите, я могу попросить вас об одолжении?
– По-моему, это мы все у вас в долгу, – заметил Лоренцио, допивая воду. – Просите что хотите!
Я улыбнулась:
– Дорога очень тряская, возможно, будет лучше, если я поеду верхом.
Он нахмурился:
– Пастырям это не понравится.
– Понятно, – я вздохнула, морально готовясь к очередному дню в пыльном деревянном ящике, но мой собеседник продолжил:
– Впрочем, кого волнует, что нравится пастырям? Скажем, что карета сломалась. Я распоряжусь, чтобы вам оседлали лошадь.
– Спасибо! – В этот момент я готова была расцеловать своего спутника. Наверное, это отразилось на моем лице, потому что он смутился и неловко поднялся:
– Я пойду отдам приказ!
– Конечно! – Мысль о том, что мне не придется глотать дорожную пыль, придала мне сил. Я все-таки встала и позвала служанку, чтобы надеть платье, после чего спустилась во двор.
Слуги бегали туда-сюда, крича и переругиваясь, словно это могло ускорить сборы. Два седовласых командора стояли в стороне, с величественным снисхождением взирая на суету, словно она их не касалась.
Лоренцио подошел к ним, обменялся несколькими традиционными фразами и вернулся ко мне, подвел к правителям, и мы церемонно попрощались.
По знаку д'ореза подвели наших коней. Под неодобрительными взглядами пастырей Гаудани помог мне сесть в седло, вскочил на коня сам, и мы двинулись вниз, по направлению к городским воротам.
Моя лошадка была невысокой, очень упитанной и больше похожей на ослика. Я ожидала от нее упрямства, но кобыла, как выяснилось, обладала достаточно покладистым характером и очень мягким ходом, и я позволила себе расслабиться. Замок стоял на одинокой горе, вокруг которой пестрели холмы, а за ними начиналось бирюзовое море. Горы, вчера вечером показавшиеся близко, на самом деле виднелись где-то вдали сиреневатыми конусами. Дорога петляла со скалы, чтобы потом плавными изгибами заструиться вдоль побережья.
Деревушки, ютившиеся на холмах, отсюда казались очень маленькими, словно игрушечными. Заметив, что я с интересом рассматриваю окрестности, Лоренцио подъехал ко мне:
– Смотрите, вот там, за холмами, проходит наша граница и начинается область Лаччио. Видите клирах? Это пограничный пункт. Алайстер предупредил, что после него нам придется быть начеку: пастыри могут воспользоваться ситуацией и организовать нападение, списав все на разбойников.
– Именно поэтому он не поехал сам?
– Кто? Делрой? – уточнил Гаудани и покачал головой. – Нет, он сослался на неотложные дела, но, сказать по правде, я думаю, что он просто боялся, что не сможет сдержаться и накалит и без того непростую обстановку.
Я вспомнила хрустальный шар, провалившийся в сияние портала, хищную улыбку Роя и пришпорила лошадь, желая прекратить эти разговоры. Гаудани мне нравился, и я не хотела портить удовольствие от общения с ним воспоминаниями о прошлом.
К обеду мы достигли стен клираха, обменялись приветствиями, но останавливаться в нем не стали, проехали мимо, предпочитая разбить лагерь в роще, около очередных руин. Нам с Лоренцио натянули тент, под которым мы и расположились, прячась от полуденной жары. Слуги расставили походную мебель и принесли еду, на которую я набросилась: во второй половине дня у меня просыпался зверский аппетит.
Расправившись с обедом, я встала и прошлась по лагерю, желая размять ноги. Сопровождающие нас воины разбились на небольшие группки. Кто-то играл в кости, кто-то просто рассказывал байки под хохот остальных. Часовые исправно несли вахту.
Пастыри, как обычно, расположились чуть особняком. Я заметила, что после того, как мы проехали клирах, Иеронимо, который так не понравился мне, стал еще более надменным. Он даже попытался возмутиться, что я еду верхом, и произнес короткую проникновенную речь о предназначении женщины. В ответ Гаудани улыбнулся и сказал, что он не столь большого ума и должен хорошо обдумать сказанное почтенным пастырем. Старик недовольно нахмурился, но продолжать не стал.
Сейчас Иеронимо сидел за столом, ломившимся от еды, и со снисходительным видом наблюдал за прислуживающим ему юношей в голубых одеждах, символизировавших ученичество.
Тот ненароком задел кубок. Фьен плеснул на скатерть. Пастырь вскочил, стараясь не заляпать свою белоснежную сутану. Юноша покаянно склонил голову, принимая оплеухи, сопровождавшиеся строгой отповедью.
– И эти люди принимают сан и правят мирянами… какой позор, – раздался голос у меня за спиной. Я обернулась. Еще один пожилой пастырь стоял за моей спиной, с какой-то обреченностью смотря на своих товарищей. Заметив мой интерес, он поклонился:
– Мадонна, позвольте представиться, пастырь Джерардо.
– Очень приятно. Думаю, мое имя вы знаете…
– Не уверен, – он виновато улыбнулся, – у меня плохая память на имена.
– Карисса, – я с трудом произнесла это имя, ставшее для меня символом отчаяния.
– Да, теперь я вспомнил, – он посмотрел на меня темными, почти черными глазами. – Вижу, вас заинтересовало поведение моих братьев.
– Нет, – я покачала головой. – Я просто проходила мимо.
Черт, получилось как в анекдотах про советских разведчиков.
– И что же вас озадачило? Почему вы остановились?
– Я вспомнила о грехе гордыни, – созналась я, почему-то старик внушал доверие.
– Хоть кто-то о нем помнит, – грустно улыбнулся он, – а вот мои братья забыли… с этого и начинается падение…
– Падение?
– Нашей власти. Раньше, когда пастыри действительно вели народ сквозь тьму и оберегали веру, разве хоть один правитель поехал бы попытаться повлиять на выборы Истинного Пастыря?! Но мы погрязли в гордыне, ослабли, и теперь те, кто правит миром, могут руководить и нами!
– Простите, я всего лишь женщина… – пробормотала я, от всей души желая прекратить этот разговор. Старик хмыкнул:
– Вы – очень умная женщина и прекрасно понимаете, с какой целью ваш супруг, наш д'орез, едет в Лаччио. Удивительно лишь то, что граф Алайстер не пожелал присоединиться к нам. Впрочем, у него наверняка есть какие-то причины так сделать, – он очень пристально посмотрел на меня.
– Возможно, – кивнула я, – извините, мне пора идти к… мужу.
– Хорошая жена всегда стремится к супругу, – кивнул он, отходя в сторону. Надеясь, что пастырь не заметил мою заминку, я спешно подошла к Гаудани, который выслушивал доклад от одного из часовых.
– Лоренцио, – окликнула я его, – что-то случилось?
– Ровным счетом ничего, кроме того, что приближается отряд принца Риччионе. Мы договорились с ним встретиться здесь.
Я украдкой закатила глаза. Козимо! Ну конечно, с чего я решила, что на этот раз дело обойдется без белобрысого правителя герцогства Риччионе.
С холма, на котором мы расположились, было прекрасно видно, как по дороге, поднимая пыль, едет отряд в бело-красных одеждах.
Подъехав, принц спешился, кинул поводья коня тут же подскочившему слуге и направился к нам, предоставив своим людям самим решать, как и где разбивать лагерь.
Холодные голубые глаза скользнули по мне, губы скривились в довольной улыбке:
– Дорогая сестра?
– Дорогой брат, – в тон ему ответила я.
– Рад видеть вас вновь, – он обнял меня и поцеловал в щеку, рука скользнула по спине, я сразу отстранилась, он усмехнулся.
– Мое последнее предложение все еще в силе, – тихо сказал принц.
– Мой ответ тоже.
– Жаль. – Он повернулся к д'орезу. – Дорогой родственник! Безумно рад вас видеть!
– Козимо, – Гаудани широко улыбнулся. – Это взаимно!
– Вижу, все прошло хорошо, – принц многозначительно покосился на меня.
– Да, по крайней мере, никто ничего не заподозрил.
– Ни слова больше! Хотя бы до того момента, пока я не поем! – принц поднял руку, затянутую в алую перчатку. – Сказать по правде, я голоден: чтобы нагнать вас, мы скакали с рассвета.
– Присоединишься к нам? – дружелюбно предложил Гаудани. Козимо кивнул и повернулся, отдавая слуге распоряжение доставить припасы под наш тент, после чего обратился ко мне:
– Смею надеяться, дорогая сестра, вы составите нам компанию, я так давно вас не видел!
– Разумеется, – я сухо улыбнулась и, едва касаясь протянутой мне руки, вновь прошла к тенту, где уже суетились слуги.
На белоснежной ткани расставили блюда с птицей, хлеб, сыр и кувшины с фьеном. Не дожидаясь нас, Козимо подошел к столу и подцепил кусок мяса, с наслаждением впился в него зубами и лишь после этого сел на стул. Смотря, как он поглощает еду, я вдруг поняла, что все еще голодна, поэтому присоединилась к принцу, игнорируя удивленные взгляды Гаудани.
Пообедав, Козимо вальяжно откинулся на спинку стула, небрежно держа в руке чеканный кубок из голубого металла. Все четыре грани украшал герб Риччионе – распустившаяся лилия.
– Итак, вижу, вы тоже ехали в компании пастырей, – заметил принц, скосив глаза в сторону мужчин в белых одеждах.
– Да, Алайстер настаивал на их сопровождении. Он полагал, что присутствие пастырей гарантирует нам безопасность по дороге в Лаччио. – Гаудани выждал, пока паж наполнит фьеном и его кубок и знаком велел мальчику отойти.
– Он сказам мне то же самое, навязывая старика Юлиана, – Козимо бросил недовольный взгляд в сторону невысокого полного мужчины, судя по всему, одного из пастырей, – и порекомендовал произвести достаточно приятное впечатление, чтобы склонить его на нашу сторону.
– Юлиан колеблется? – насторожился д'орез.
– Не думаю, он слишком зависит от меня, хотя не исключаю, что в Лаччио при виде своих собратьев по вере он может воспрянуть духом. – Козимо бросил еще один взгляд на пастырей и вдруг выпрямился, глаза вспыхнули, и тут же их блеск был скрыт белесыми ресницами. – Не могу поверить… Пастырь Джерардо? Он решил поехать?
– Увы, – Гаудани развел руками, – присоединился сегодня утром, сказал, его позвал пастырь Антонио. Ты же понимаешь, что я не мог отказать ему.
Козимо мрачно кивнул.
– Почему его присутствие так нежелательно для вас? – поинтересовалась я. Принц скользнул по мне холодным взглядом:
– Я бы не был так категоричен, моя дорогая сестра. Но неподкупный упрямый старикан, который ради своих принципов легко может пошатнуть договоренности, заставляет насторожиться. К тому же, если вдруг Конклав предложит его на пост Истинного Пастыря, количество кандидатов окажется больше, чем мы ожидали, и выборы зайдут в тупик.
Наверное, мое непонимание слишком отразилось на лице, Гаудани пояснил:
– Я уже упоминал, что при выборе Истинного Пастыря каждое государство имеет право присутствовать на церемонии и наложить вето на одну из кандидатур до голосования. Право используется лишь один раз.
– А что будет, если все государства воспользуются этим правом, и ни одна кандидатура не пройдет? – поинтересовалась я, вспомнив пресловутую графу «против всех».
– Вот поэтому, следуя негласной традиции, количество кандидатов должно на одного человека превышать количество стран. Но если кандидатур останется две, – принц покачал головой.
– А может быть такое, что два государства наложат свое вето на одну фигуру?
– Очень редко. Государства всегда объединяются в союзы! – добавил Козимо, подливая себе фьен. – Истинный Пастырь – слишком важная фигура, чтобы можно было действовать в одиночку.
Я пожала плечами и промолчала, поскольку после обильной еды меня начала одолевать сонливость. Глаза закрывались сами собой, голоса начали сливаться, затем наступила тишина.
Я проснулась от шума. Оказалось, я лежу на небольшой походной кровати, которую по приказу Гаудани поставили под тентом. Солнце уже клонилось к горам, слуги и солдаты сворачивали наш лагерь.
– Рад, что вы проснулись сами, – раздался над головой голос Гаудани. – Я уже опасался, что придется на руках нести вас в карету!
– Да, это было бы не очень правильно, – пробормотала я, присаживаясь и подавляя зевок. – Сколько я спала?
– Более двух часов, – холодно проинформировал принц. – Мы решили не беспокоить вас.
– Интересно, чем обязана такому вниманию с вашей стороны? – я с благодарностью взяла кубок с водой, протянутый мне Гаудани, заслужив насмешливое фырканье Козимо:
– Какая забота! Просто идеальная семья! Лоренцио, я даже беспокоюсь за одну известную нам всем особу.
– Не волнуйся, – беззлобно парировал д'орез. – Я не обладаю столь живым умом, как ты, поэтому не могу изменять своим чувствам!
– Скажи проще: ты подкаблучник, мой дорогой друг!
– В отличие от вас, Лоренцио привык думать и о других! – Меня слегка задело пренебрежение Козимо.
– Это упрек? – Пристальный взгляд холодных голубых глаз обратился ко мне. Затем Козимо пожал плечами. – Возможно, вы и правы, но думать о других весьма скучно!
– О, извините, если заставила вас скучать, – елейным голосом произнесла я. Поведение принца вынудило окончательно проснуться.
– Я не скучал! Я просто не думал о вас, – поправил он меня. – Пусть это останется прерогативой нашего дорогого Лоренцио!
Он с насмешкой взглянул на деверя. Гаудани и бровью не повел. Похоже, насмешки родственника не задевали д'ореза Великой республики. Вместо того чтобы дискутировать с принцем, Лоренцио обратился ко мне:
– Вы хотите поехать верхом?
Я слегка задумалась, бросила взгляд на пыльную дорогу, представила, как будет трясти карету, затем кивнула:
– Пожалуй.
– Я распоряжусь. – Гаудани отошел.
Козимо проводил его задумчивым взглядом:
Читать бесплатно другие книги:
