Босиком по стеклам. Книга 2 Мейер Лана

Глава 1

– Боже… это не сон. Не сон, – отчаянный шепот заполняет пространство. Я осязаю неподдельный ужас, панику и бессилие. Они повсюду, в каждой молекуле кислорода и частице пыли. Шок. Страх и осознание.

Голая, растерянная и задыхающаяся – Пикси целиком и полностью в моей власти, но даже не догадывается, что из нас двоих я обнажен гораздо сильнее, несмотря на то, что одежда плотно скрывает тело. Виртуальная смерть и физическое перерождение. Интерфейс новой системы почти загружен.

Я не чувствую собственной кожи, содрав ее наживую. Жар и боль пожирают мои мышцы и сухожилия. Сейчас я как один из высушенных экспонатов анатомической выставки Bodies, на которую обязательно свожу свою впечатлительную принцессу.

Нас ждет так много интересного.

Игра только началась.

Маски сброшены. Мое безумие больше не тайна.

Я делаю глубокий вдох, испытывая чувство, близкое к облегчению.

– Это не сон, Пикси, – качнув головой, я мягко поглаживаю точеные скулы девушки влажными от ее слюны пальцами. Она вздрагивает, отпрянув. Лягает наручниками, подавленно всхлипывает. – Хотя тебе пока сложно сосредоточиться и заставить свой мозг функционировать в штатном режиме. Ты проспала почти двадцать часов, детка. Но, пожалуйста, сделай усилие. Ради меня.

– Пошел ты, Мердер, – снова выплевывает ангел, глядя на меня как сущая дьяволица.

– Я задал тебе вопрос, – мой голос звучит вкрадчиво, ноздри возбужденно втягивают аромат обнаженного женского тела. Нотки цитруса и мускусный запах страха. Женская память так коротка. Слова, признания, обещания – пустые, ничего незначащие звуки. – Ты готова?

– К чему, твою мать? – озлобленно спрашивает Энжи, сверкая блестящими от слез глазами. Заливистый смех, раздающийся из динамиков, звучит как издевка. На экране она светится счастьем и озорством. Маленькая глупышка Пикси, убегающая по зеленому лабиринту от самого Дьявола. «Догони меня», дразнит меня юная дочь шейха. «Не поймаешь… Я быстрее, Мердер». Мой наивный ангел с отрезанными крыльями.

Нет, детка. Я всегда буду на шаг впереди, но ты можешь надеяться. Это все, что тебе осталось.

Я выключаю звук, погружая нас в напряжённую тишину. Ее дыхание быстрое, прерывистое. Мое – размеренное и глубокое.

Контроль и доминирование… Добавим сюда манипуляцию и получим три основных мотива, побуждающих к преступлениям серийных убийц. Стану ли я однажды одним из этих чудовищ? Или уже стал? Как определить, где находится грань, переступив которую человек перестает быть «нормальным». Возможно, я пересек ее очень давно, когда, прячась в шкафу, слушал, как в предсмертной агонии кричит моя мать. Она боролась до последнего и звала на помощь, но никто не пришел. Один из клиентов убил ее за жалкие двести долларов, пропавшие из бумажника. Нелепая, глупая смерть. Нэнси была шлюхой и наркоманкой, но никогда не взяла бы чужие деньги. Она не воровка.

– Меня будут искать, Мердер, – сипло шепчет Энжи.

Прислонившись спиной к стене, она поджимает к груди ноги, положив на колени закованные в металлические браслеты запястья. Платиновые волосы, мерцающие в неоновых бликах, излучаемых экранами, шелковистой волной струятся по хрупким плечам. Уязвимая, трогательная в своей бессмысленной борьбе – Пикси вызывает во мне ядерный выброс противоречивых эмоций.

– Будут, – подтверждаю мимолетным кивком и сажусь рядом, касаясь ее плеча своим. Она застывает, но не отстраняется, подсознательно чувствуя, что тем самым только разозлит меня. – Но не найдут.

– Ты идиот, если действительно в это веришь, – хрипло отзывается Энжи.

– Тебе тоже придется поверить, ангел, – мягко говорю я, согнув одну ногу в колене. Запрокинув голову, упираюсь затылком в стену и рассеяно смотрю в зеркально отражающий наши действия экран. Белая кожа Энжи, светлый шелк скрывающих ее наготу длинных локонов, моя черная рубашка и взлохмаченный ежик темных волос, вместе мы создаем идеальный контраст. Неужели она не видит очевидного?

– И что теперь? Изнасилуешь меня? Сделаешь своей сексуальной рабыней и будешь держать взаперти в этой клетке? – озвучивает свои страхи, и сама до конца в них не верит.

– Тебе решать, каким будет наше будущее, Пикси, – спокойно отвечаю я.

– Разве отсутствие одежды и наручники не говорят сами за себя? Ты обещал мне крылья, – горечь последней фразы оставляет едкий осадок у меня во рту.

– Я спросил тебя – готова ли ты их принять?

– Какой-то бред… – уронив голову на запястья, устало стонет Энжи. – Тебе нужна помощь, ты очень болен, Коулман. Неужели сам не видишь?

– Я болен, – признаю, не моргнув глазом. – Ты можешь меня вылечить.

– Как? – измученно всхлипывает Пикси.

– Быть той, кем ты всегда хотела быть. Со мной. Для меня. Для себя. Для нас двоих. Мы можем стать свободными. Ты и я. Здесь и сейчас, – перечисляю я, невольно расплываясь в предвкушающей улыбке.

– Нет, Мердер, – сцепив зубы, цедит ангел, дрожа от ярости и шока. – Тебя поймают и казнят. Это случится рано или поздно… Боже, что ты натворил, Коул, – отчаянный стон с шипением вырывается из ее губ. – Зачем? Ты же не настолько глуп, чтобы не осознавать, что такие поступки не могут остаться безнаказанными. Твоя дружба с Амираном…

– В прошлом, – обрываю я бессмысленный лепет Энжи. – Оставь свои надежды на всесильного короля Анмара. Он не поможет.

Мне не хочется пугать ее сильнее, но я должен. Она обязана понять, что сопротивление приведет к еще большим страданиям. Я же предлагаю ей совершенно другой путь. Лучший и единственно верный.

– Я должен кое-что тебе рассказать, чтобы ты не тешила себя напрасными иллюзиями, – боковым зрением я вижу, как она поворачивает голову и настороженно смотрит на меня.

– Что? – в голосе звучит неподдельная тревога. – Что еще ты натворил?

– Твое сорвавшееся похищение на «Саботаж» несколько недель назад, – неторопливо начинаю я. Она со свистом втягивает воздух, догадавшись обо всем сама. Если бы Энжи рассталась с розовыми очками раньше, то поняла бы сразу, кто на самом деле организовал похищение.

– Это был ты, – произносит потухшим тоном, уставившись на свои скованные кисти.

– Глава Мирзы проведет жизнь в тюрьме за преступление, которое не совершал, но он виновен в другом, Пикси. Шейх аль-Кадир действительно замешан в связях с Шатрами Махруса, но не настолько смел, чтобы бросить вызов королю.

– Зачем? – едва слышно спрашивает ангел.

– Мотив очевиден. Я надеялся выиграть время и рассчитывал, что у королевского семейства хватит благородства и смелости, чтобы отменить помолвку с принцем Атара. Но Амиран, как обычно, предпочел припрятать грязное белье подальше от людских глаз.

– Это называется ответственность, Мердер. Ответственность перед своей семьей, страной и подданными, – повернув голову, я встречаю ее горящий раненый взгляд. Черты лица Анджелины заостряются, принимая хищное выражение. Она сжимает ладони в кулаки, и только пробудившийся здравый смысл и инстинкт самосохранения удерживают Энжи от прямого нападения. – Меня могли изнасиловать. Эти ублюдки не шутили, когда сдирали мою одежду и расстёгивали штаны, чтобы засунуть в меня свои грязные органы.

– Все должно было выглядеть достоверно, ангел, – обхватив пальцами ее подбородок, я уверенно смотрю в полыхающие яростью глаза. – Они ничего бы не сделали.

– Этих людей убили ради твоей прихоти, – в сердцах восклицает Энжи, бессильно звякнув железными браслетами. – Ты – чудовище, Мердер. Убийца.

– Они выкрали и продали десятки девушек, – крепко удерживая ее лицо за скулы, я не даю Анджелине отвернуться и отвести взгляд. Излучаемые Пикси гнев и ярость проходят сквозь меня, но не затрагивают ничего внутри. – Таких же, как ты, детка. Невинных, красивых, юных и мечтающих о счастливом будущем и большой любви. Однажды эти мечты могли воплотиться в реальность, но многих из них давно нет в живых, а те, кому повезло больше, безропотно ублажают похотливых шейхов, давно потеряв веру в спасение. Вот, кто настоящие чудовища, ангел. Мир ничего не потерял после гибели этих ублюдков.

– Решил поиграть в Бэтмена, Мердер, примерить роль мстителя в маске? Этим ты успокаиваешь свою совесть? – ожесточённо бросает ангел, с вызовом глядя мне в лицо.

– У меня нет совести, Энжи, – медленно произношу я, запечатывая ее губы большим пальцем. – И меня не интересуют чужие роли. Месть – последнее, о чем я думал, когда организовывал твое похищение.

– Которое из двух? – дернув головой, запальчиво спрашивает Анджелина.

– Оба, – отзываюсь с легкой улыбкой, запуская ладонь в густые локоны. Сдавив ее затылок, сталкиваю нас лбами и шепчу прямо в приоткрытые в возмущении губы. – Я – эгоист, детка, и беру то, что хочу, не спрашивая ни у кого разрешения. Не надо напоминать мне о безумии. Мы уже прояснили этот вопрос. Меня интересует другой. Ты хочешь, чтобы я снял наручники?

– Да, – поспешно кивает ангел, недоверчиво уставившись на меня.

– И чтобы вернул твою одежду, и позволил тебе выйти отсюда? – вкрадчиво продолжаю я.

– Да, Коулман… Прошу тебя, – с мольбой шепчет Пикси.

– И чтобы успокоил твоих обезумевших от тревоги родителей, к этой минуте поднявших на уши все спецслужбы мира в тщетной надежде найти так и не долетевшую до Роха дочь? – расслабив хватку, ласково глажу ее по волосам, настойчиво опрокидывая спиной на матрас и нависая сверху.

– И при этом остался жив и защитил тебя и королевскую семью от позора? – раздвинув коленом ее ноги, требовательно вклиниваюсь между ними, надавливая внушительным бугром на ничем неприкрытую промежность. Она судорожно сглатывает, дергается всем телом, инстинктивно сводя колени. В округлившихся небесно-голубых глазах читается откровенный страх с примесью абсолютно противоположного чувства. – Я не слышу ответа. Ты хочешь этого? – она неуверенно кивает, сомневаясь, что под моими словами подразумевается именно то, что я перечислил ранее, а не то, что прямо сейчас она чувствует своей невинной дырочкой. – Скажи вслух, детка, – хрипло требую я, запрокидывая скованные запястья Пикси и припечатывая их одной рукой к матрасу над ее головой. Теперь между нами только моя рубашка и брюки, от которых я собираюсь как можно скорее избавиться. Мне нужна ее кожа, прилипшая к моей. Ее дыхание, слившееся с моим, мне нужен ее умоляющий шепот, лживые обещания и ее будоражащий запах, пропитавший сбившиеся простыни под нами.

– Да, я хочу, чтобы ты отпустил меня и защитил мою семью от скандала, – отвечает ангел. Умная малышка и смелая. Другая бы на ее месте уже билась в истерике и призывала на помощь своего Бога.

– Очень хорошо, малышка, – чуть приподнявшись, я опускаю взгляд на ее торчащие соски. – Великолепно, – удовлетворённо выдыхаю, возвращаюсь к пылающему лицу.

– Здесь холодно, – спешит оправдаться смутившийся ангел.

– Мы выяснили, чего хочешь ты, Пикси, – погладив налившуюся грудь тыльной стороной ладони, я опускаю руку ниже. Звякнув пряжкой ремня, быстро расстегиваю брюки и достаю из боксеров окаменевший от возбуждения член. – И ты знаешь, чего хочу я, – несколько раз передернув ладонью по напряженной длине, сжимаю у основания и ударяю головкой по крошечному комочку чувствительной плоти. – Вопрос в том, как нам объединить наши желания. Или выражусь более понятно. Готова ли ты удовлетворить мои желания, ангел? Если да, то, может быть, я подумаю о том, что смогу сделать для тебя.

– Ты маньяк, – сбивчиво дыша, шипит Энжи. Мой член тем временем скользит вдоль влажных складочек, а ладонь перемещается на судорожно дёргающийся живот и плавно двигается к груди. – Все это… – она кивает в сторону экранов, – тому подтверждение.

– Ты права, детка, – сжав между пальцами острый сосочек, я делаю еще одно скользящее движение бедрами. Она хватает губами воздух, стискивая зубы и со свистом выдыхая. – Это мой алтарь, посвященный тебе. Только тебе. Разве не об этом мечтают все наивные девочки? Стать центром преклонения и вожделения для своего мужчины. Признай это как истину, ангел, – никто и никогда не захочет тебя сильнее, чем я, – скользнув языком по плотно сжатым губам, хрипло шепчу я. – Никто не даст тебе больше, чем я.

– Мне ничего не нужно, – трясет головой Энжи, но вязкие соки, покрывающие мою эрекцию, говорят об обратном. – Ты одержим, Мердер. Это безумие.

– Свобода и безумие, Пикси. Тебе это нужно, не пытайся отрицать, – ткнувшись носом в ее щеку, вынуждаю ангела взглянуть на монитор. – Смотри, ангел. Это ты и твои желания. Я ничего не придумал. Все здесь, перед твоими глазами, – растирая большим пальцем тугую вершинку, ритмичными скольжениями дразню ее снизу раскаленным членом, надавливая именно там, где Пикси обычно трогает себя, думая, что никто не видит, как она украдкой доставляет себе удовольствие. – Только представь, детка, сколько раз я дрочил, глядя, как ты делаешь то же самое в своей постели. Иногда мы кончали одновременно…

– Заткнись, Мердер, – дернув головой, она обжигает меня горячечным взглядом. – И прекрати тереться об меня, как долбаный извращенец, – пылая от ярости, бросает мне в лицо. – Если за мою свободу я должна расплатиться телом, то просто сделай это и отвали.

Скептически выгнув бровь, я внимаю ее гневу и недолго замедляюсь, вдавив раскаленную головку в набухший клитор. Ее зрачки становятся огромными и черными, как маслины, губы предательски подрагивают, камешки возбужденных сосков царапают мою рудную клетку. Толкнув бедра вперед, усиливаю нажим, и она вскрикивает, как от боли, инстинктивно прогнувшись.

– Давай же. Насилуй, трахай, – рычит сквозь подступившие рыдания. – Я же здесь за этим?

– Насилуй? – переспрашиваю я, нежно накрывая ладонью ее пылающую щеку. – Ты кончишь подо мной даже в свой первый раз. Твоя маленькая дырочка слишком долго ждала, а воображение с регулярной частотой рисовало, как это будет. Ты уже получала со мной оргазм, и тебе хочется ещё, ещё больше. До конца, по-настоящему. Сейчас ты будешь отрицать это, но в глубине души тебе это даже нравится – отсутствие выбора, мой контроль, твоя беспомощность.

– Нет, – беззвучно открываются ее губы.

– Твоя мокрая щёлка считает иначе, – в доказательство своих слов снова начинаю двигаться, распределяя обильную влагу по налившимся лепесткам. На этот раз быстрее, интенсивнее, в одном ритме. Дрожащее тело Энжи покрывается бисеринками пота, как и мое. От напряжения темнеет в глазах, губы пересыхают от рваного тяжелого дыхания.

– Хватит, Колман. Я не хочу… Мне не нужно, – слезы в ее отчаянном бормотании смешиваются с беспомощными стонами.

– Заткись, Пикси, – подсунув руку под ее затылок, слегка приподнимаю, заставляя смотреть, как готовый взорваться член быстро скользит вдоль блестящих от соков складок. – Видишь, как ты не хочешь? – хриплю я, шлепая концом по клитору. – Как тебе не нужно…

Она вскрикивает, кусая губы, бормочет что-то невыразительное, елозит задницей по матрасу и снова всхлипывает, на этот раз умоляюще, за что после будет себя отчаянно презирать. Пикси вряд ли знает, что оргазм или возбуждение очень часто являются самопроизвольной реакцией организма на огромное напряжение и страх, а я вот знаю и бессовестно использую. Еще один шлепок, и ангел с силой жмурит глаза, издавая горловой стон.

– Давай, маленькая шлюха. Кончай для меня, – стройное тело, содрогаясь, выгибается подо мной, полностью отдаваясь болезненному запретному наслаждению. – Да, детка, вот так. Громче, не держи в себе.

Пикси мычит, стискивая зубы и скрывая стоны, но они все равно вырываются приглушенными всхлипами. Из-под сомкнутых век стекают прозрачные слезы – самый мощный афродизиак, насквозь пробивающий подступившей волной удовольствия. – Тебе же хорошо. Не о чем плакать, – утешаю рыдающую Энжи, оплакивающую свой насильно вырванный оргазм. Опустив руку между нашими телами, я делаю несколько быстрых движений ладонью по набухшему члену и с хриплым удовлетворённым стоном изливаюсь на идеально гладкий лобок ангела.

– Кайф, детка, – стряхивая последние капли, расслабленно шепчу я, размазывая семя по ее животу и заворожённо наблюдая за собственными движениями.

Есть в этом процессе что-то животное, первобытное. Желание пометить, утащить в свою берлогу, затрахать до смерти, а потом накормить, приласкать и снова оттрахать. Окунув два пальца в белую вязкую жидкость, я подношу их к приоткрытым губам пытающейся отдышаться Анджелины. Проталкиваю фаланги в ее рот, до того, как она успевает понять, что происходит.

– Оближи, ангел, – требую, просунув пальцы глубже. – Расслабь губы и поработай язычком, – подняв на меня расфокусированный, подёрнутый туманом взгляд, Энжи инстинктивно повинуется. Мягко обхватывает пальцы влажным теплом, слизывая и проглатывая капли семени. – Потренируйся, прежде чем возьмешь в рот что-то более внушительное, – хрипло ухмыляюсь, трахая ее губы пальцами. – Тебе нравится, ангел? Я вижу, что да. Ты умница, Пикси.

Неожиданная покорность Энжи дает прямой импульс моему стремительно твердеющему члену. Опустив взгляд вниз, она тоже замечает мою растущую эрекцию и испуганно дергается назад.

– Не бойся, детка. Сегодня я тебя больше не трону, – оставив влажный след на ее щеке, я убираю руку. Рубашка, пропитавшаяся потом, неприятно липнет к телу, и я торопливо стаскиваю ее с себя и бросаю на испачканный спермой живот Анджелины. – Вытрись, – приказываю, не задумываясь о том, как нелегко ей будет это сделать закованными руками. Избавившись от брюк и белья, я вытягиваюсь рядом с недовольно пыхтящей и сопящей Пикси и прикрываю глаза, чувствуя, как меня накрывает накопившаяся усталость.

– Мердер, а наручники? – толкнув меня плечом, спрашивает Энжи.

– Я думаю, что ты еще пока не готова к тому, чтобы вкусить все прелести свободы, – лениво отвечаю я, тут же слыша свирепое шипение:

– Ты ублюдок. Ты обещал, что…

– Ангел, речь шла о моих желаниях, а мы всего лишь потерлись друг о друга. Это даже не репетиция перед действием.

– Но ты же мог… – она вдруг запинается и наверняка краснеет. – Я бы не сумела тебя остановить.

– Ты бы даже и не попыталась, но здесь не лучшее место для всего того, что я жажду с тобой сделать, – ухмыляюсь я, приоткрывая один глаз. Анджелина так яростно и возмущенно смотрит на меня, что мне приходится открыть и второй. – Ты дьявольски хороша, ангел.

– Наручники, Колман! – подняв вверх запястья, требует разгневанная Энжи.

– Я сниму их, если ты мне отсосешь, – заявляю я самым невозмутимым тоном, небрежным жестом поправляя все еще не опавшую эрекцию. – Как тебе такое встречное предложение?

– Да пошел ты! – задохнувшись от негодования, рычит ангел. – Подонок… извращенец, маньяк…

– Тогда спокойной ночи, Пикси, – обрываю поток комплиментов в свой адрес и поворачиваюсь к ней спиной. – Поболтаем утром. Я дико устал, пока организовывал твое путешествие сюда.

– Может, хотя бы скажешь, где мы? – начинает торговаться Пикси.

– Сюрприз, ангел, – уклончиво бормочу в ответ. – Узнаешь, когда я решу, что настало время.

Недовольно фыркнув, Анджелина ненадолго замолкает, продолжая при этом вертеться, как уж на сковородке.

– Ты можешь выключить экраны? – снова раздается ее тихий голос. Вздохнув, нажимаю кнопку на смарт-часах, и комната погружается в полную темноту.

– А если я захочу в туалет?

– Тебе стоило подумать об этом до того, как ты попросила убрать свет, – хмуро отзываюсь я. – Прямо и направо до упора. Толкнешь дверь и окажешься в ванной комнате.

– А мои руки?

– Придумаешь что-нибудь, – раздраженно рявкаю я и резко оборачиваюсь. В кромешной мгле лицо Энжи неразличимо, но мне не нужно ее видеть, чтобы представить, как она кусает губы и изо всех сил сдерживает слезы. Черт бы побрал эти женские рыдания. Положив руку на талию Пикси, рывком притягиваю ее к себе, позволяя уткнуться хлюпающим носом в мое плечо. – Спи, ангел.

– Я не могу.

– Тогда дай мне поспать пару часов.

– А что будет потом?

– Утро, ангел, – скользнув пальцами по ее позвоночнику, размещаю ладонь на упругой заднице. Может быть, это и не так плохо – делить постель и свои секреты с женщиной, от запаха которой сносит крышу и закипает кровь.

– Нет, я имею в виду, когда ты… сделаешь со мной все, что нафантазировал в своей голове, – поясняет она, пошевелившись в моих объятиях.

– А ты как думаешь? – улыбнувшись в ее макушку, спрашиваю я.

– В фильмах маньяки обычно убивают своих жертв после… после всего, – запнувшись, толкает она мне полную дичь. Разразившись гомерическим хохотом, я успокаиваюсь, только когда ее острые зубки прикусывают кожу на моем плече.

– Я не собираюсь убивать тебя, ангел, – утешаю кусачую хищницу. – Но не факт, что ты выживешь…, – срываюсь на смех. – После всего, что я сделаю с тобой.

– Скажи мне еще кое-что, – спустя пять минут долгожданной тишины, снова пристает ангел. – Мне важно это знать, Коулман.

– Спрашивай, – нехотя соглашаюсь я, заранее зная, что из моей сговорчивости не выйдет ничего путного.

– Я – первая, за кем ты следишь из темноты?

Моргнув, я смотрю в сгустившуюся над потолком мглу.

– Мердер?

– Нет, ангел, – коротко отвечаю я, и она каменеет в моих объятиях, покрываясь мелкими пупырышками. – Не задавай вопросы, ответы на которые в действительности не хочешь знать.

– Что с ней случилось? С той, что была до меня.

– Пикси, я предупредил, – недовольно рявкаю я.

– Скажи!

– Она умерла.

– Как?

– Мучительно.

Анджелина делает судорожный вдох. Минута молчания тянется целую вечность.

– Я ее не убивал, ангел, – произношу прежде, чем она осмелится спросить. – А теперь, будь добра, закрой свой сладкий рот хотя бы на пару часов.

Глава 2

– Мистер Бишоп, доброе утро. Ваш завтрак, – приветливо улыбнувшись, смазливая горничная заталкивает тележку в просторный холл номера люкс.

– Оставьте здесь, дальше я сам. Спасибо, Майя, – вежливо благодарю, бегло взглянув на бейдж.

– Хотите что-то еще? – остановившись в нескольких шагах от двери, интересуется горничная, ощупав любопытным взглядом мой забитый татуировками торс и плечи, и даже область ниже пояса, прикрытую намотанным вокруг бедер полотенцем.

В любом другом отеле подобного уровня ее поведение можно было бы назвать непрофессиональным и вопиющим, но в Лас-Вегас люди приезжают, чтобы отрываться на полную катушку. Вся структура развлечений города грехов заточена на то, чтобы клиент получил удовольствие, каким бы извращенным оно не было. Поэтому никто из администрации отеля не удивился, когда я озвучил свои «необычные» требования по внутреннему обустройству одной из комнат номера. Любой каприз за ваши деньги, господа.

– Отель Bellagio готов предоставить особенным постояльцам расширенный спектр услуг, – светясь готовностью приступить к «услугам» прямо здесь и сейчас, с чувственной многообещающей улыбкой произносит Майя.

– Спасибо, милая, – сунув пятьсот баксов в декольте блузки горничной, я указываю взглядом на дверь.

– Вы так добры, мистер Бишоп. Уверены, что больше ничего не нужно? – явно довольная чаевыми, девушка выпячивает объемную грудь и не спешит удаляться.

– Я вызову тебя, если понадобишься, а пока мне нужно немного подкрепиться.

– Приятного аппетита, мистер Бишоп, – многозначительно улыбнувшись, она наконец разворачивается к двери. Шлёпнув девушку по призывно покачивающейся заднице, значительно ускоряю процесс ее дефиле в коридор.

Заблокировав замок изнутри, я возвращаюсь в спальню, куда под утро перенёс спящую Анджелину, толкая перед собой тележку с завтраком.

Ангел, разумеется, уже не спит. Растрёпанная и злая, она сидит на кровати размера кинг-сайз, прикованная одним наручником к перекладине изголовья. Вторая ее рука абсолютно свободна и суетливо шарит по постели в поисках чего-нибудь тяжелого, но, конечно же, ничего не найдет.

– Мистер Бишоп? – зло кривя губы, пренебрежительно фыркает она.

– Да, мисс Хейли, – отвесив шутливый поклон, отвечаю я. – Мисс Анжела Хейли, – взяв с прикроватной тумбочки удостоверение личности, бросаю его Энжи. Она умудряется ловко его поймать и изумленно вертит в бледных пальцах, словно никак не решаясь признать, что все происходящее – реальность, а не затянувшийся сон. – Твои новые документы, детка. Анжела Хейли, американка, сирота, двадцать три года, родилась в Хьюстоне. Закончив местный колледж, какое-то время работала официанткой в придорожной забегаловке, там же познакомилась с Колином Бишопом, тридцати трехлетним брокером из Бруклина, заглянувшим в кафе по пути в аэропорт. Щедрый и обаятельный Колин Бишоп влюбился в Анжелу с первого взгляда. Сдал авиабилеты в Бруклин и вместе с официанткой улетел на выходные в Вегас. Вот такая романтичная история, Пикси.

– Официантка? Ты издеваешься? Тебе смешно? – негодующе вопит ангел, заметив, что меня разрывает от хохота. Присев на край кровати, сдергиваю с ангела одеяло и кладу ладонь на внутреннюю поверхность бедра. Она бьет свободной рукой по моей кисти, издавая кошачье недовольное шипение. Я непринуждённо смеюсь, дергая ангела за ноги и наваливаясь сверху.

– Не благодари, что оставил твое имя почти без изменений. Без него это будешь уже не ты, – оставив легкий поцелуй на ее губах, я резво соскакиваю с кровати и пододвигаю тележку ближе к ангелу. – Голодная? – оценив ее воинственный хмурый вид, беспечным тоном любопытствую я. Кто-то из нас двоих должен поддерживать баланс в отношениях. Пусть временно это буду я.

– Что это такое, Мердер?

– Зови меня Колин, – подмигнув, поправляю еще больше потемневшую мисс Хейли. – Это твой завтрак, – поясняю для самых глупых и невнимательных и, подняв крышку над одним из многочисленным блюд, жадно втягиваю аромат. – Ммм. Вкуснятина.

– Не валяй дурака, Мердер, – даже не взглянув на тарелку, огрызается ворчливый ангел. – Я говорю об этом месте. Точнее о том, где мы были ночью. Куда все исчезло?

– Нечего не исчезло, детка, – пожав плечами, непринужденно отвечаю я. – Мы переместились в другую спальню. Здесь тебе будет гораздо комфортнее, да и в экранах нет смысла, когда я могу любоваться тобой вживую.

– Так мы в отеле? – задумчиво оглядевшись по сторонам, ангел делает верные умозаключения.

– Бинго, ты угадала, – оторвав кусочек фокаччо, кладу сверху ломтик запеченного баклажана. – Хочешь попробовать?

– Мы точно не в Париже? – оттолкнув протянутую руку, Энжи смотрит на виднеющуюся в панорамном окне Эйфелеву башню.

– Нет, детка. Это точно Вегас, – качнув головой, я откусываю от лепешки. Ангел устремляет на меня изумленный взгляд.

– Значит, все по-настоящему? – натянуто спрашивает Пикси.

– Ага, – мычу я с полным ртом, она снова смотрит в окно, а потом на меня.

– Ты свихнулся? Тебе точно конец, Мердер. Ты похитил члена королевской семьи и незаконно вывез в другую страну. Это даже не тюрьма, а смертная казнь, – запустив пальцы в белокурые волосы, отчаянно стонет Пикси. – Ты точно сумасшедший.

– Мне приятно, что тебе не безразлична моя судьба, – прожевав, с широкой улыбкой отзываюсь я.

– Черт, да причем здесь ты? – взвившись, кричит ангел. – Ты всех нас погубил. Меня, родителей…

– Успокойся. Пока не произошло никакой трагедии. Я проверил сводки анмарских новостей. Тишина. Тебя ищут по закрытым каналам.

– Амиран надеется, что ты одумаешься, – с укором бросает Пикси.

– Напрасно надеется, – передёрнув плечами, приступаю к аппетитно выглядящему овощному Канаццо по-сицилийски. – Зря не ешь. Очень вкусно.

– Как тебе удалось?

Нехотя положив вилку в тарелку, я поднимаю на ангела вопросительный взгляд.

– Долго объяснять, Пикси. Если коротко, то я использовал наработки одной давно покинувшей этот мир женщины-хакера с самым высоким в мире ай-кью и создал уникальную вирусную программу, способную взломать систему любой сложности. Я назвал ее «Ястреб».

– Ястреб? – переспрашивает Пикси, морща очаровательный носик. – Кажется, я что-то слышала…

– Однажды хакер с ником Ястреб чуть не уничтожила целое королевство. Мне удалось ее остановить и взамен на небольшую услугу она поделилась со мной своими разработками, которые я усовершенствовал и превратил в оружие, способное покончить с этим миром одним нажатием клавиши.

– Это блеф, никто на такое не способен, – уверенно заявляет Энжи.

– Ты здесь, Пикси, в сотне тысяч километров от Анмара, а за дверями нашего номера не толпятся агенты спецслужб, и в сети нет ни одной сводки об исчезновении частного самолёта, летевшего рейсом Асад-Роха, – я выразительно развожу руками. – Нужны еще факты?

– Ты взломал бортовой компьютер лайнера? – никак не угомонится юный Шерлок в юбке. – Но бизнес-джет не мог долететь до Вегаса без дозаправки, без допусков и разрешений…

– Детка, все гораздо проще, чем ты навоображала. Если бы ты не проспала пересадку в Амстердаме, то задавала бы чуть меньше вопросов. Почему бы тебе не расслабиться? Ты в городе грехов, ангел. Нас ждут великие дела, – я игриво подмигиваю Энжи, но она не разделяет моего энтузиазма и веселого настроения.

– Мои родные сходят с ума от волнения, я в другой стране, прикована к постели, нахожусь в одном номере с абсолютным психом, много лет наблюдающим за мной через скрытые камеры и получающим сексуальное удовольствие от своих нездоровых фантазий. Я понятия не имею, что у этого безумца в голове, но знаю наверняка, что он очень опасен, потому что его мозг работает, как мощнейший компьютер. А еще потому что у него нет ни совести, ни принципов, только личные желания и амбиции, ради которых он готов рискнуть всем, даже собственной гениальной головой. Но самое пугающее заключается в другом. Этот поехавший маньяк зациклен на сексе со мной, но до сих пор так и не приступил непосредственно к цели моего присутствия здесь, а это значит, что на самом деле его возбуждаю не я, а игра, которую он затеял. Мне остается только догадываться, насколько далеко он способен зайти в своих шизофренических идеях, и что станет со мной, когда ему надоест развлекаться. Нужны еще факты, чтобы до тебя наконец дошло, почему я не могу расслабиться? – тяжело дыша от гнева, выпаливает моя пленница.

– Какой-то совсем дерьмовый психологический портрет получился, ангел, – холодно замечаю, окинув ее медленным взглядом.

– Я еще старалась выбирать выражения. Не хотелось бы увидеть, как у тебя окончательно снесет крышу.

– Мудрое решение, – говорю металлическим тоном, скидывая на пол полотенце. Отпрянув назад, она впечатывается лопатками в обитое черной кожей изголовье и жмурится от страха. Насмешливо фыркнув, я поворачиваюсь к ангелу спиной и иду к встроенному шкафу. Открыв, достаю оттуда трусы, джинсы и футболку. Пока одеваюсь, она напряжённо молчит и сверлит меня взглядом. Похоже, мы оба сегодня останемся без завтрака. И во всем виновата капризная привередливая принцесса. Злая, голодная, в любой момент готовая разразиться новой порцией слез. Мне плевать. В эту минуту я не хочу ее ни видеть, ни слышать.

Настроение резко скакнуло в минус. Слова Пикси, хоть в них не было ничего неожиданного, меня разозлили, всколыхнув внутри не самые светлые чувства. Аппетит пропал напрочь, как и желание сохранять гребаный баланс. Мне срочно нужно потрахаться, или я взорвусь к чертям, или хуже – разнесу тут все, напугав Пикси до потери сознания.

– Ты куда-то уходишь? – встревоженно доносится с постели. Застегнув ширинку, я оборачиваюсь к Пикси. Бледная, осунувшаяся, испуганная. Я испытываю что-то близкое к злорадству. Пусть помучается, раз никак не хочет понять, что в новой реальности – я единственный, кто решает ее судьбу.

– Хочу ознакомиться с полным списком услуг, предоставляем отелем своим особым клиентам, – буднично сообщаю я, заметив, как на ее щеках выступают красные пятна. Вставив ремень в джинсы, я подхожу к кровати и забираю с тумбочки внутренний телефон. – Это тебе ни к чему. Кричать не советую. Стены здесь звуконепроницаемые. Уборку в номере я на сегодня отменил, так что не надейся, что кто-то придет и чудесным способом тебя освободит, и вернет домой.

– Обязательно быть таким придурком? – побелевшими губами выговаривает ангел.

– Я хочу кое-что объяснить, ангел, – немного расставив ноги, скрещиваю руки на груди и, склонив голову, смотрю в мятежные глаза Энжи, больше всего на свете мечтающей в эту минуту меня убить. – В моем распоряжении не только кадры с твоими веселыми приключениями на «Саботаж» и в моей машине. Амиран закрыл мне доступ в базу Арс, но взломать защиту любой сложности не займет у меня много времени. Поверь, если я почувствую угрозу, то начну бить в ответ. По любому, кто осмелится встать на моем пути. Любому, ангел. Я могу устроить мужу твоей любимой сестры кучу проблем, которые он не разгребёт до конца свой жизни. Подумай об этом, прежде чем выкинуть какую-нибудь глупость.

– Какой же ты мудак. Как я могла так ошибаться в тебе?

– Я дам тебе шанс узнать меня лучше, – бесстрастно парирую я и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, стремительно направляюсь к выходу.

– Не смей оставлять меня тут одну! – отчаянно кричит мне вслед Пикси.

– Постараюсь недолго. Поешь, – не оборачиваясь, показываю жестом на остывающий завтрак.

– Одной рукой? – скептически уточняет Пикси, дернув наручником.

– Мне похер, как ты будешь это делать, – грубо бросаю я. – А захочешь отлить, возьмешь одну из пустых тарелок.

– Сукин…

Ее слова прерываются хлопком закрывшейся двери. Выдохнув с облегчением, я вешаю на ручку табличку «не беспокоить» и расслабленной походкой иду в сторону лифтов.

Насвистывая прилипчивую мелодию, я думаю о том, что Пикси в мое отсутствие остынет и разберет бардак в своей голове, а мне срочно нужно выпустит пар. Небольшая пауза нам обоим пойдет на пользу, и вечер обязательно сложится гораздо приятнее, чем утро.

Уму непостижимо. Мы в Лас-Вегасе… При любых других обстоятельствах я была бы жутко рада этому путешествию. Признаюсь честно, в своих мечтах я всегда грезила о подобном безумстве – вольная поездка в Штаты, дорожное путешествие на кабриолете, Харлее или в доме на колесах. Америка всегда ассоциировалась у меня с демократией, свободой и равенством полов. С тем, чего мне так не хватает в строгих рамках Анмара. Мне казалось, эта страна способна удовлетворить все мои нереализованные потребности, закрыть дыры в моей противоречивой душе, но поездки сюда с родителями заканчивались обыденной рутиной и совместным времяпрепровождением на официальных мероприятиях.

Конечно, я хотела поступить сюда учиться, как Алисия и Ками, и даже успешно сдала все необходимые экзамены. Отец в конечном итоге категорически запретил мне уезжать в Штаты и настоял на том, чтобы я поступила в американский филиал крупного университета.

«Образование здесь такого же превосходного качества, зачем тебе уезжать далеко от нас, милая?», – это была одна из сотен фраз Джареда Саадата, которая в очередной раз лишила меня выбора.

Такого не было даже с сестрами. Должно быть, моя великолепная игра в «хорошую девочку» и «типичную мусульманку» в стенах родного дома позволила им наградить меня клеймом самой не проблемной, послушной дочери. И пока я воспринимала подобный артистизм как свое преимущество и возможность отрываться на «Саботаже», они принимали за слабость и невозможность взять на себя ответственность за свою жизнь.

Именно поэтому, даже после истории с Алисией, они и мне подсунули политический брак.

Нужно было пресечь все на корню. Настоять на своем университете, на своем выборе, смело заявлять о своих желаниях и отстаивать свои границы. Но заигравшись в хорошую девочку, я даже спорить не стала. К тому же мой влюбленный мозг не хотел расставаться с Коулманом и терять его из виду.

И вот, оказавшись в штатах без семьи и родителей… я понимаю, что отдала бы очень многое за то, чтобы сейчас увидеть их лица.

Представляю, с какой бешенной скоростью теряет нервные клетки мама, находясь в полном неведении о моем местоположении.

Коулман зашел слишком далеко в своей одержимости. Это правда уже за гранью, и я не шутила, когда пророчила ему смертную казнь. Иногда… мне кажется, что он даже сам не понимает, к каким разрушительным последствиям может привести его авантюра.

Порой этот злобный гений напоминает мне ребенка, запертого во взрослом теле. Он заигрался… как и я.

Увы, это не «сим-сити», Мердер. Нельзя хакнуть всю защитную систему Анмара и Соединенных Штатов просто набрав замысловатый пароль в строке кода. Даже в самых идеальных матрицах и программах, созданных тобой, бывают лаги. Амиран аль-Мактум и Джаред Саадат обязательно найдут меня, отыщут лазейку в твоей защите. И после они предъявят тебе такой счет, какой тебе никогда не покрыть.

У меня скулы сводит от злости, стоит лишь вспомнить самоуверенный взгляд и небрежно брошенные слова Мердера. Но ничего. Злость – это прекрасно, учитывая то, что она ощущается куда лучше, чем растерянность, подавленность и уязвимость, что терзала меня в экранной комнате.

Совершая глубокий вдох и выдох, фокусируюсь на своем теле. Наручники сдавливают запястье, пальцы немеют, недополучая дозу крови. Недовольно поджав губы, приступаю к еде – хотела бы я изобразить королевскую гордость и устроить голодовку, но это максимально глупо. Силы понадобятся мне для побега или сопротивления. Не обращая внимания на вид изысканных блюд на подносе, я просто закидываю еду в желудок – одной рукой, как придется. Для меня это лишь калории, белки, жиры и углеводы сейчас. Наверное, со стороны все это выглядит как акт компульсивного переедания в три часа ночи, но мне плевать.

Надкусывая свежий и хрустящий круассан, вновь бросаю взгляд в окно. Моему взору доступна лишь маленькая щель, сквозь которую призывно выглядывает фейковая Эйфелева Башня. По тени, падающей на объект, я могу предположить, что сейчас около четырех часов вечера.

– Мать его, он привез меня в Вегас. Незаконно протащил через границу. Поверить не могу. Он настоящий псих… Как ты докатилась до такого, дурочка? – интересуюсь у самой себя, бросая взгляд на зеркальный потолок. Выгляжу я не как принцесса, а как шлюха не первой свежести. С горькой обидой всхлипываю, пытаясь продумать тактику своего будущего поведения.

Никогда не была в Вегасе.

Это место явно не для наследниц арабских стран. Хотя, я всегда хотела попасть в этот город. Хоть разок оторваться здесь на полную катушку. Как говорится: будь осторожнее со своими желаниями…

Внезапный стук в дверь заставляет меня подавиться внушительным кусочком французской булки. Закашлявшись, я напрягаюсь всем телом, мысленно перебирая варианты того, кто может оказаться за дверью.

Это точно не Коулман. Стучать высокомерный ублюдок бы не стал, а вышиб вместо этого хлипкую дверь с ноги.

– Ох, простите… Добрый день, мисс, – горничная, застывшая на пороге нашего номера, явно не ожидала увидеть внутри такую картину. Хотя, она, должно быть, частенько становится свидетельницей таких цирковых и эротических представлений, что ее уже ничем не удивить.

Девушка, привязанная к постели наручниками? Обычное дело, ни разу не повод для сигнала SOS или звонка в полицию.

– Таблички «не беспокоить» на двери не было. У вас прибраться? Не помешаю?

– Да, конечно, – теряюсь, еще до конца не осознав, что привлекательная латиноамериканка может стать моим прямым билетом домой.

– С вами все в порядке? – разложив специальные тряпки и химические средства для уборки помещений, девушка бросает на меня обеспокоенный взор карих глаз. Разглядывает меня чересчур интенсивно, явно оценивает. По моему телу бежит табун мурашек, и я не знаю, с чем это связано… Возможно, с тем, что я замечаю одну «особенность» девушки. Одна из ее стройных и длинных ног состоит не из плоти и крови, а является металлическим протезом. Весьма высокотехнологичным.

Жутко представить, через что прошла эта красивая и молодая женщина. Удивительно, насколько уверенной она себя чувствует и транслирует это в окружающее ее пространство. В ней нет скромности и услужливости, свойственной горничным.

– В этой жизни можно потерять все, но самое страшное – потерять себя, – замечая мой пристальный взор, прикованный к ее щиколотке, комментирует его она.