Сделка Кеннеди Эль
Я включаю правую мигалку, отъезжаю от «греческого» ряда и выезжаю на улицу, которая ведет к кампусу.
– Я ошибался насчет тебя, – как можно искреннее говорю я.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Я думал, что ты честная. Напористая. Что ты не из тех вертихвосток, что боятся признаться в своей любви к какому-нибудь парню.
Я сдерживаю усмешку, когда у нее отваливается челюсть. Меня не удивляет, что я задел ее за живое. Я неплохо разбираюсь в людях и без малейшего сомнения могу утверждать, что Ханна Уэллс из тех, кто не пасует перед вызовом.
– Замечательно. Ты выиграл. – Ее голос звучит так, будто она цедит сквозь стиснутые зубы. – Может, я и запала на него. Чуть-чуть, самую капельку.
Мои губы растягиваются в улыбке.
– Ведь это совсем не страшно, правда? – Я убираю ногу с педали газа, и мы останавливаемся перед знаком «Стоп». – Тогда почему ты сама его не пригласила?
А вот теперь я слышу в ее голосе тревогу.
– С какой стати?
– Ну ты же сказала, что запала на него?
– Да я же его совсем не знаю.
– А как ты можешь его узнать, если не хочешь приглашать на свидание?
Девчонка ерзает. Я понимаю, что ей очень неуютно, и смеюсь.
– Ага, боишься! – весело поддразниваю я ее.
– Ничего я не боюсь! – тут же выпаливает она. И замолкает. – Ну, может, немножко. Когда я вижу его, я нервничаю, понимаешь?
Мне требуется некоторое усилие, чтобы скрыть свое удивление. Я не ожидал такой откровенности. А еще я понимаю, насколько она ранима, и это огорчает меня. Я знаком с ней всего ничего, но уже успел привыкнуть к ее сарказму и самоуверенности. Поэтому нерешительное выражение на лице девушки кажется мне абсолютно ей несвойственным.
– Так ты собираешься ждать, когда он сам пригласит тебя?
Ханна хмурится.
– Дай-ка отгадаю – ты считаешь, что он не пригласит?
– Я знаю, что не пригласит. – Я пожимаю плечами. – Мужчинам нравится погоня, Уэллси. А ты для него слишком легкая добыча.
– Едва ли, – сухо говорит она. – Если учесть, что я не рассказывала ему о своем интересе.
– О, он и так знает.
Мои слова вызывают у нее крайнее удивление.
– Нет, не знает.
– Мужчина всегда знает, когда женщина его хочет. Поверь мне, тебе не надо говорить ему об этом вслух, он чувствует исходящие от тебя флюиды. – Я усмехаюсь. – Черт, мне достаточно пяти секунд, чтобы понять такое.
– Ты думаешь, если я стану встречаться с тобой, он, словно по мановению волшебной палочки, заинтересуется мной? – В голосе Ханны слышится скепсис, но былая враждебность исчезла, и это добрый знак.
– Это точно пойдет тебе на пользу. А знаешь, что сильнее всего интригует парней даже больше, чем погоня?
– Очень хочу услышать.
– Женщина, которая оказалась вне их досягаемости. Люди всегда желают именно то, чего не могут заполучить. – Я непроизвольно хмыкаю. – Вот тебе пример: ты и Кол.
– Гм, ну, если я не могу заполучить его, зачем тогда делать какие-то телодвижения и встречаться с тобой?
– Ты не можешь заполучить его в данный момент. Но это не значит, что Джастин всегда будет для тебя недосягаем.
Мы останавливаемся на следующем перекрестке у знака «Стоп», и я вижу, что мы почти добрались до кампуса. Черт. Мне нужно еще время, чтобы убедить ее, поэтому я еду как можно медленнее и надеюсь, что она этого не заметит. Моя скорость на десять миль меньше разрешенной.
– Поверь мне, Уэллси, если ты где-то появишься со мной, он это обязательно заметит. – Я замолкаю, делая вид, будто что-то обдумываю. – Вот что я тебе скажу: в следующую субботу устраивается вечеринка, и на ней будет наш Лапочка.
– Первое: не надо его так называть. Второе: откуда ты знаешь, где он будет? – с подозрением спрашивает Ханна.
– Оттуда, что это будет день рождения Бо Максвелла. Ну, квотербека. Там будет вся команда. – Я делаю паузу. – И мы тоже.
– Гм-м-м. И что будет, когда мы придем туда?
Вопрос она задает небрежным тоном, но я-то знаю, что мне все же удалось направить ее мысли в нужное русло.
– Будем тусоваться, выпьем пива. Я представлю тебя всем как свою девушку. Цыпочкам захочется прикончить тебя. А парни будут гадать, как это до сих пор они не засекли тебя своими локаторами. Кол тоже будет гадать, но мы сделаем вид, что этого не замечаем.
– А почему это он будет гадать?
– Потому что этот факт будет его бесить. Ты покажешься ему еще более недостижимой.
Она закусывает губу. Интересно, она понимает, как легко читаются ее эмоции? Тревога, гнев, замешательство. Все это отражается в ее глазах, и это восхищает меня. Я прилагаю все силы к тому, чтобы скрывать свои чувства, этот урок я выучил еще в детстве, а лицо Ханны открытая книга. Это действует как освежающий душ.
– Ты очень уверен в себе, – наконец говорит она. – Ты честно считаешь себя таким подарком, что одного появления с тобой достаточно, чтобы превратить меня в знаменитость?
– Да. – Я не самонадеян, я просто говорю правду. За два года учебы в этом колледже я заработал себе определенную репутацию.
А если честно? Иногда я даже наполовину не чувствую себя таким крутым, каким меня считают окружающие. Я уверен: если бы кто-нибудь потратил хоть немного времени, чтобы узнать меня, обязательно изменил бы свое мнение. Все это очень напоминает тот пруд, на котором я катался в детстве: издали лед казался блестящим и гладким, но стоило ступить на него, как становилось ясно, что он вдоль и поперек исчерчен коньками, а рытвины по краям такие глубокие, что по ним не проедешь. Вот и я такой, наверное. Весь покрыт рытвинами, которые никто не замечает.
М-да, что-то я сегодня расфилософствовался.
Сидящая рядом Ханна молчит, кусает губу и обдумывает мое предложение.
Я уже готов сказать ей, чтобы она все забыла. Мне кажется неправильным, что эта девчонка переживает из-за такого придурка, как Кол. Ее интеллекту и острому, как бритва, язычку можно найти лучшее применение.
Но тут я вспоминаю о своей комнате, о ребятах, которые рассчитывают на меня, и отмахиваюсь от сомнений.
– Подумай об этом, – продолжаю уговаривать я. – Пересдача в следующую пятницу, так что у нас есть полторы недели, чтобы позаниматься. Я напишу работу, а в субботу мы с тобой двинем на вечеринку к Максвеллу и покажем Лапочке, как ты сексуальна и желанна. Он не устоит, поверь мне.
– Первое: не называй его так. Второе: прекрати говорить, чтобы я поверила тебе. Я же даже не знаю тебя. – Несмотря на ее сердитый тон, я уже понимаю, что она сдалась. – Послушай, я не могу весь семестр заниматься с тобой. Честное слово, у меня нет времени.
– Только одну неделю, – обещаю я.
Ханна колеблется.
Я не осуждаю девушку за то, что она сомневается во мне. Ведь и правда, я уже придумываю, как уговорить ее не бросать меня, пока длится курс Толберт, но спешить не надо, сначала выиграем одну битву и начнем следующую.
– Ну что, договорились? – спрашиваю я.
Ханна молчит, но, когда я уже думаю, что надежды нет, она вздыхает и говорит:
– Ладно. Договорились.
Охренеть!
Какая-то часть меня искренне шокирована тем, что мне удалось взять Ханну измором. Я целую вечность изводил ее, и вот победа у меня в руках. Но почему-то у меня такое чувство, что я чего-то лишился. Надо бы в этом разобраться.
Как бы то ни было, я мысленно хвалю себя, заезжая на парковку позади общежитий.
– Ты в каком корпусе? – спрашиваю я.
– В Бристоль-Хаусе.
– Я тебя провожу. – Я отстегиваю ремень, но Ханна качает головой.
– Незачем. Мне не нужен телохранитель. – Она помахивает телефоном. – Ты забыл, что я в любой момент могу позвонить 911?
Мы замолкаем.
– Ладно. – Я протягиваю руку. – Я рад, что мы с тобой заключили сделку.
Она смотрит на мою ладонь так, будто я – переносчик лихорадки Эбола. Я закатываю глаза и опускаю руку.
– Завтра я работаю до восьми, – говорит Ханна. – Так что можем встретиться после. Ты же живешь не в общаге, да?
– Да, но я мог бы приходить к тебе.
Она бледнеет, как будто я предложил обрить ее голову налысо.
– И позволить всем думать, что мы друзья? Ни за что. Сбрось мне свой адрес. Я буду приезжать к тебе.
Я еще не встречал людей, которых бы так отталкивала моя популярность, и я не знаю, как это воспринимать.
Допускаю, что это может мне понравиться.
– Между прочим, ты стала бы самой популярной девчонкой на своем этаже, если бы я приходил к тебе.
– Сбрось мне свой адрес, – твердо говорит она.
– Слушаюсь, мэм. – Я улыбаюсь. – До встречи завтра вечером.
В ответ я получаю угрюмый взгляд. Ханна быстро открывает дверцу, без единого слова вылезает из машины, потом с явной неохотой стучит в пассажирское окно.
Сдерживая ухмылку, я нажимаю кнопку и опускаю стекло.
– Что-то забыла? – насмешливо спрашиваю я.
– Спасибо, что подвез, – сурово произносит девушка.
С этими словами она уходит. Ханна быстрым шагом идет к темным зданиям, и ее зеленое платье трепещет на ночном ветерке.
Глава 7
Обычно я горжусь тем, что у меня есть голова на плечах и что я умею принимать взвешенные решения. Но как быть с моим согласием заниматься с Гарретом? Глупее не бывает.
На следующий вечер по дороге к его дому я продолжаю ругать себя за это решение. Когда на вечеринке в Сигме он загнал меня в угол, я собиралась послать его куда подальше, но он помахал Джастином у меня перед носом, как морковкой, и я схлопнулась, как дешевая палатка.
Надо же, я уже злоупотребляю метафорами.
Наверное, мне пора признать мрачную истину: мой здравый смысл испаряется, когда дело касается Джастина Кола. Вчера вечером я ушла с тусовки, движимая одной целью: забыть о нем, а вместо этого я позволила Гаррету Грэхему пробудить во мне самую деструктивную для человечества эмоцию – надежду.
Надежду на то, что Джастин заметит меня. Надежду на то, что он тоже захочет меня. Надежду на то, что я наконец-то встречу человека, который вызовет у меня хоть какие-то чувства.
Просто удивительно, как сильно я одурманена этим парнем.
Я ставлю взятую взаймы машину позади джипа Гаррета, рядом с блестящим черным пикапом, но двигатель не выключаю. Я размышляю над тем, что сказала бы мне мой психотерапевт, если бы узнала о сделке с Гарретом. Думаю, она была бы против, но Кэрол всегда ратовала за расширение круга общения. Она постоянно настаивала на том, чтобы я держала свою жизнь под контролем и хваталась за любую возможность, позволявшую забыть о нападении на меня.
Итак, на настоящий момент сухой остаток следующий: после изнасилования я встречалась с двумя парнями. Я спала с обоими. И ни один из них не вызвал у меня такого же горячего и страстного желания, как Джастин Кол со своим томным взглядом.
Кэрол сказала бы мне, что любая возможность стоит того, чтобы ее изучить.
Гаррет живет в двухэтажном таунхаусе с белой лепниной по фасаду. Крылечко у дома небольшое, террасы нет, перед домом на удивление ухоженная лужайка. Преодолевая внутреннее сопротивление, я заставляю себя вылезти из машины и подойти к двери. В доме грохочет рок. В глубине души я надеюсь, что мой звонок потонет в этом грохоте, однако я слышу шаги. Дверь открывается, и я вижу перед собой высокого парня с взлохмаченными светлыми волосами и точеными чертами. Такое впечатление, будто он сошел с обложки GQ.
– О, привет, – говорит он, оглядывая меня с ног до головы. – А мой день рождения только на следующей неделе, но если ты мой подарок, то я не возражаю.
Черт, как же я не сообразила, что Гаррет наверняка соседствует с таким же несносным типом, как он сам.
Я крепко сжимаю лямку своей огромной сумки и подумываю о том, чтобы вернуться в машину, пока Гаррет не узнал о моем приходе. Однако мой план рушится, потому что в дверях появляется Гаррет. Он босиком, одет в потертые джинсы и поношенную серую футболку. Волосы у него влажные, как будто он только что из душа.
– Привет, Уэллси, – весело говорит парень. – Опаздываешь.
– Я сказала в восемь пятнадцать. Сейчас восемь пятнадцать. – Я перевожу ледяной взгляд на мистера GQ. – Если ты намекал на то, что я шлюха, то ты очень сильно меня оскорбил.
– Ты принял ее за шлюху? – Гаррет сердито смотрит на приятеля. – Это мой репетитор, брат. Прояви хоть каплю уважения.
– Я не принимал ее за шлюху, я подумал, она стриптизерша, – отвечает блондин. Как будто это меняет дело! – Она же в костюме, черт побери.
В его словах есть резон. Под верхней одеждой можно разглядеть мою униформу официантки.
– ЗЫ: хочу стриптизершу на день рождения – заявляет GQ. – Только что решил. Запал на такой подарок.
– Я сделаю пару звонков, – обещает Гаррет, но как только его приятель уходит прочь, он понижает голос: – Не будет ему никакой стриптизерши. Мы все скинулись, чтобы купить ему новый айпод. Свой он утопил в пруду с карпами позади Хартфорд-Хауса.
Я смеюсь, а Гаррет вдруг набрасывается на меня, как горный лев.
– Боже ты мой! Это был смех? Я не знал, что ты умеешь смеяться. Ну, еще раз, чтобы я успел заснять.
– Да я смеюсь постоянно. – Я делаю многозначительную паузу. – Правда, в основном над тобой.
Он прижимает руку к груди, делая вид, будто я сразила его наповал.
– А ты знаешь, что ты – это смерть для мужского эго?
Я закатываю глаза и закрываю входную дверь.
– Пошли в мою комнату, – говорит Гаррет.
Черт, он хочет заниматься в спальне? Наверное, другие девчонки об этом только мечтают, а вот у меня перспектива остаться с ним наедине вызывает тревогу.
– Джи, это тот самый репетитор? – слышу я мужской голос, когда мы проходим мимо комнаты, которая, как я предполагаю, является гостиной. – Эй, репетитор, давай сюда! Есть разговор!
Я испуганно смотрю на Гаррета, но он лишь усмехается и ведет меня к двери. Гостиная представляет собой самую настоящую холостяцкую берлогу. Обстановка включает два кожаных дивана, поставленных под углом друг к другу, сложную на вид мультимедийную систему и журнальный столик, заставленный пивными бутылками. С дивана поднимается темноволосый парень с живым взглядом голубых глаз, такой же красивый, как Гаррет и GQ, и по его манере двигаться я понимаю, что он прекрасно осознает свою привлекательность.
– В общем, так, – строгим голосом заявляет Голубоглазый. – Мой мальчик должен получить отлично на экзамене. Советую тебе не забывать об этом.
Я презрительно ухмыляюсь.
– А иначе что?
– А иначе я очень-очень расстроюсь. – Голубоглазый нарочито медленно оглядывает меня сверху вниз, потом снизу вверх, задерживаясь на моей груди. – Ты же не хочешь расстраивать меня, правда, красавица?
Гаррет издает смешок.
– Не трать зря время, старик. У нее иммунитет к флирту. Поверь мне, я уже пробовал. – Он поворачивается ко мне. – Это Логан. Логан, это Уэллси.
– Ханна, – поправляю я его.
Логан на мгновение задумывается, потом качает головой.
– Не-а, мне больше нравится Уэллси.
– С Дином ты виделась в прихожей, а это Такер, – добавляет Гаррет, указывая на рыжего парня на диване. Сюрприз! Этот парень такой же привлекательный, как остальные.
Наверное, думаю я, жильцы этого дома подбирались по признаку «чертовски сексуален».
Только Гаррета я об этом спрашивать не буду. Его эго и так распухло до небывалых размеров.
– Привет, Уэллси, – машет мне Такер.
Я вздыхаю. Замечательно. Я так понимаю, что я теперь Уэллси.
– Уэллси – звезда рождественского концерта, – сообщает приятелям Гаррет.
– Зимнего конкурса, – поправляю я.
– А я как сказал? – Гаррет отмахивается. – Ладно, давай браться за эту муть. Увидимся, ребята.
Я вслед за Гарретом поднимаюсь по узкой лестнице на второй этаж. Его комната в конце коридора. Судя по ее размерам и наличию отдельного санузла, это главная спальня дома.
– Ты не возражаешь, если я быстро переоденусь? – смущенно спрашиваю я. – У меня в сумке нормальная одежда.
Он усаживается на край гигантской кровати и откидывается, опираясь на локти.
– Давай начинай. А я буду наслаждаться шоу.
Я стискиваю челюсти.
– Я имела в виду, в ванной.
– Тогда неинтересно.
– А никто и не говорил, что будет интересно, – парирую я сквозь зубы.
В ванной чище, чем я ожидала, в воздухе все еще стоит слабый древесный аромат лосьона после бритья. Я натягиваю легинсы, набрасываю черный свитер, собираю волосы в хвост и засовываю униформу в сумку.
Когда я выхожу, Гаррет все еще сидит на кровати. Он поглощен своим телефоном и даже не поднимает глаз, когда я вываливаю на кровать рядом с ним внушительную кучу учебников.
– Как ты меня ни раздражаешь, но я тебя процитирую: ты готов браться за эту муть? – саркастически спрашиваю я.
Он рассеянно отвечает:
– Ага. Одну секунду. – Он длинными пальцами набивает сообщение и откладывает телефон в сторону. – Извини. Теперь я весь внимание.
Варианты моего размещения ограничены. У окна стоит письменный стол, но там только один стул, причем он завален одеждой. Та же ситуация с креслом в углу. Сидеть на голом полу мне не очень-то улыбается.
Остается кровать.
Я с неохотой забираюсь с ногами на матрас и сажусь по-турецки.
– Итак, думаю, нам первым делом надо пройтись по всем теориям. Нужно убедиться, что ты знаешь их суть. А потом мы начнем применять их к списку конфликтов и моральных дилемм.
– Звучит неплохо.
– Тогда давай начнем с Канта. Его этика довольно прямолинейна.
Я открываю буклет с лекциями, который раздала нам Толберт в начале года, и, листая страницы, нахожу материал по Иммануилу Канту. Гаррет заползает на кровать и полусидя устраивается в изголовье. Он тяжело вздыхает, когда я кладу ему на колени открытый разворот.
– Читай, – приказываю я.
– Вслух?
– Ага. А когда прочтешь, перескажи, что ты прочитал. Как думаешь, справишься?
Секундная пауза, затем его нижняя губа начинает как-то странно дрожать.
– Может, сейчас не самое время говорить тебе об этом, но… я не умею читать.
У меня отвисает челюсть. Матерь божья. Он наверняка шутит.
Гаррет сотрясается от хохота.
– Успокойся, я просто пошутил. – Он становится серьезным. – А ты, что, серьезно подумала, что я не умею читать? Ну, Уэллси, ты даешь.
Я одаряю его ласковой улыбкой.
– Меня бы это ни капельки не удивило.
Однако Гаррету все же удается удивить меня. Он не только прочитывает лекцию, гладко и четко выговаривая все сложные слова, но и почти дословно пересказывает основы категорического императива Канта.
– У тебя фотографическая память? – спрашиваю я.
– Нет. Просто я умею работать с фактами. – Он пожимает плечами. – Но у меня не получается применять теории к моральным ситуациям.
Я даю ему поблажку.
– На мой взгляд, все это полнейшая чушь. Откуда нам знать, что все эти философы – уже давно сошедшие в могилу – подумали бы о гипотетических вопросах Толберт? Нам известно только то, что они оценивали бы их отдельно, в каждом конкретном случае. Правильно и неправильно – это не черное и белое. Тут гораздо сложнее, чем…
У Гаррета звонит телефон.
– Черт, одну секунду. – Он смотрит на экран, хмурится и отправляет еще одну эсэмэску. – Извини, так что ты говорила?
Следующие двадцать минут мы тратим на самые основные вопросы этических взглядов Канта.
За это время Гаррет успевает отправить еще пять сообщений.
– Господи! – взрываюсь я. – Мне что, конфисковать у тебя эту штуку?
– Извини, – в тысячный раз говорит он. – Я поставлю его на беззвучный режим.
Это ничего не меняет, так как парень кладет телефон рядом, и экран у этой чертовой штуковины загорается всякий раз, когда приходит сообщение.
– Так что, по сути, логика – это стержень кантовской этики. – Я замолкаю, когда экран снова вспыхивает. – Бред какой-то! Кто тебе пишет?
– Никто.
Как же, никто, задница. Я хватаю телефон и нажимаю на иконку «Сообщения». Имени нет, только номер, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: отправитель – женщина. Если только желание «облизать Гаррета с ног до головы» не возникло у какого-то парня.
– Ты занимаешься сексом по переписке во время занятия? Что с тобой не так?
Он вздыхает.
– Я не занимаюсь сексом. Это она занимается.
– Гм. Давай осудим ее, да?
– Почитай мои ответы, – предлагает он. – Я ей твержу, что я занят. Не моя вина, что она не понимает намеки.
Я прокручиваю переписку и обнаруживаю, что Гаррет говорит правду. Все сообщения, что он отправил за последние полчаса, переполнены словами «занят», «занимаюсь» и «поговорим позже».
Вздохнув, я открываю клавиатуру и начинаю набивать текст. Гаррет протестует и пытается выхватить у меня телефон, но поздно. Я уже нажала кнопку «Отправить».
– Вот, – объявляю я. – Теперь она отстанет.
– Честное слово, Уэллси, если ты… – он замолкает, прочитав сообщение.
«Это репетитор Гаррета. Ты мешаешь нам. Мы скоро закончим. Не сомневаюсь, еще полчаса ты спокойно высидишь в застегнутых штанишках».
Гаррет встречается со мной взглядом и хохочет так громко, что я не выдерживаю и улыбаюсь.
– Это будет эффективнее, чем твои недоделанные «оставь меня в покое», согласен?
Он хмыкает.
– Спорить не о чем.
– Надеюсь, твоя подружка заткнется хоть на некоторое время.
– Она не моя подружка. Эту «хоккейную зайку» я подцепил в прошлом году.
– «Хоккейную зайку»? – в ужасе повторяю я. – Какая же ты свинья. Вот так ты называешь женщин?
– А если женщина заинтересована только в том, чтобы переспать с хоккеистом, а потом хвастаться перед всеми подругами, что она с ним переспала? Да, мы так их и называем, – едко парирует парень. – Между прочим, в этом сценарии именно я являюсь объектом.
– Пусть тебе от этого лучше спится. – Я тянусь за буклетом. – Давай перейдем к утилитаризму. Сосредоточимся на Бентаме.
Затем я провожу контрольный опрос по тем двум философам, что мы обсуждали сегодня, и радуюсь, когда получаю от Гаррета правильные ответы, причем даже на каверзные вопросы.
Замечательно. Может, Гаррет Грэхем не такой уж тупица, как я думала.
К концу часа я убеждаюсь, что он не просто вызубрил материал и выдал мне заученные ответы. Он все в полной мере постиг, причем настолько глубоко, будто и в самом деле проникся этическими идеями. Жаль, что на переэкзаменовке не дается право выбора, иначе, я уверена, он блестяще сдал бы экзамен.
– Завтра приступим к постмодернизму. – Я вздыхаю. – По моему скромному мнению, это, наверное, самое запутанное учение в истории человечества. У меня репетиция до шести, а потом я свободна.
Гаррет кивает.
– А у меня тренировка до семи. Как насчет восьми?
– Меня вполне устраивает. – Я складываю учебники в сумку и иду в туалет. Когда я выхожу, то вижу, что Гаррет копается в моем айподе.
Читать бесплатно другие книги:
