Развод по-драконьи. Работа над ошибками Пашнина Ольга
Душ в тюрьме – испытание не для слабонервных. Не знаю, как часто он положен заключенным, но мне позволили помыться только когда я уже была готова на первый в жизни тюремный бунт.
Едва теплая вода стала самым приятным событием последних дней. И здесь, в душе, можно было вволю поплакать. О Джулиане, о несправедливости – когда подлый и задыхающийся от злобы Браун ликует и предвкушает богатство, а его брат или мертв или пропал. И даже если Высший хранит Златокрылого от смерти, шансы на то, что Джулиан в безопасности, ничтожны.
В камеру я вернулась красоткой: с опухшим носом, красными глазами, зато чистая до скрипа. В другой раз я бы сказала, что обстоятельства очень удачно сложились, но сейчас…
– Хрустальная! – один стражник не успел завести меня в камеру, а другой уже вывернул из-за поворота. – На выход.
– Почему? – удивилась я.
– Быстрее!
Пора бы привыкнуть, что на вопросы здесь отвечать не любили.
Каждый раз, когда за мной приходили – сердце предательски екало. Сколько раз за время в тюрьме мне снились кошмары, в которых находили тело Джулиана?
Однако на этот раз вместо того, чтобы свернуть к лестнице, ведущей в допросные, страж повел меня в противоположную сторону, к выходу.
– А…
Я осеклась, очутившись в холле, и вдруг поймала дежавю. Только в прошлый раз нас вытаскивал папа, и он успел до начала рабочего дня, а сейчас меня отпустили в самый пик – и после нескольких дней в крошечной камере, я потерялась в огромном, полном людей, помещении.
– Квин, – раздался голос Брауна. – Выглядишь уставшей. Думаю, тебе стоит взять пару дней отпуска.
– Опять ты, – вздохнула я. – Что, меня больше не обвиняют в убийстве бывшего? Опрометчиво, ведь могут начать обвинять в убийстве Следящего.
Он натужно улыбнулся, кивнул стражнику и взял меня под руку.
– Идем, я принес тебе одежду. Снаружи нас ждут газетчики. Но тебе запрещено давать комментарии. Это условие твоего освобождения. Никакие подробности не должны попасть в газеты, иначе Ветреный снова возьмет тебя под стражу.
– А ты проявляешь такую заботу, потому что…
– Разумеется, потому что я – брат твоего погибшего бывшего мужа и будущий супруг.
– Тоже мужа? – устало хмыкнула я.
Браун со вздохом закатил глаза.
– Квин, позволю напомнить, что я унаследовал не только состояние Златокрылых, но и остальные их активы. Понимаешь, о чем я?
– Полагаю, о матушке Джулиана. Тот еще актив.
– О твоем долге, Квин.
Я замерла, словно налетев на невидимую стену.
– И лучше бы тебе принять правила игры, ведь я могу потребовать долг и от твоей семьи. Да, вы в ссоре, но не думаю, что ты хочешь, чтобы я потребовал оплаты от твоего обедневшего папочки. Или от милашки-сестренки… Конечно, брат считал ее слишком маленькой для того, чтобы развлекаться, но я-то не он.
Он ободряюще похлопал меня по плечу и вручил небольшой бумажный пакет с одеждой.
– Вон там туалет, ты можешь переодеться. У тебя десять минут, Квин, а потом пойдем домой. Уверен, ты будешь рада туда вернуться.
Клянусь, я ожидала, что Браун в лучших традициях фантазий неудачников выдаст мне короткое платьице с пошловатым вырезом, но, к счастью, внутри оказалась моя рабочая форма. Должно быть, он не смог попасть ко мне (надо будет сказать спасибо хозяевам) и схватил первое, что попалось под руку. Странно, что не купил. Не знал размера? Или доступ к деньгам брата еще не выдали?
Стиснув зубы, я кое-как, едва поместившись в тесной кабинке, влезла в костюм. Хотя «влезла» – не то слово: после времени, проведенного за решеткой, и рубашка и пиджак на мне болтались. Я старалась одеваться как можно медленнее, выигрывая время и обдумывая дальнейшие шаги.
Попытаться сбежать? Только куда бежать без денег? Снова менять фамилию, только теперь уже в спешке, связываясь с полукриминальными личностями? В прошлый раз никому не было дела, кем стала девочка с разбитым сердцем, а сейчас, получив состояние Златокрылых, Браун будет меня искать.
Дать интервью? О, нет, я прекрасно знаю, как недолговечна любовь газетчиков. Сегодня интриги незаконнорожденного брата Джулиана и откровения его бывшей жены – тема номер один, а завтра король потеряет портки при всем народе, и о нас никто и не вспомнит. Прежде, чем рассказывать прессе всю историю, надо убедиться, что она и впрямь вся. К тому же Ветреный и впрямь может меня арестовать снова, а возвращаться в камеру я не хочу.
Найти Джулиана… или убедиться, что он действительно мертв.
Из немного, сказанного Брауном, было ясно: он вломился в дом Златокрылых и уже считает его своим. И собирается привести меня туда. Отсюда вопросы: куда делась мать Джулиана и что Браун собирается делать дальше?
Если они сбежали всей семьей, оставив меня разгребать все это дерьмо, я их найду и душу вытрясу! И, может, наконец-то разлюблю бывшего мужа. Кажется, я уже немного разлюбила.
Хотя так казалось, когда я не думала о его смерти. Стоило представить, что все сказанное Ветреным, реально, и накрывало глухой серой тоской, от которой меркли краски вокруг.
Выходя, я бросила быстрый взгляд на собственное отражение и усмехнулась: красотка, ну прямо мечта. Если бы Брауну не застила глаза зависть, он бы трижды сплюнул, что вот это нечто с взъерошенными волосами, кругами под глазами и бледным лицом досталось не ему.
Когда я вышла, он не дал ни шанса улизнуть, вырваться к газетчикам или привлечь внимание: крепко взял под руку и потащил к выходу. Конечно, нас сразу же обступили, мне в лицо ткнулся с десяток записывающих кристаллов.
– Квин, что происходит?
– Госпожа Златокрылая, это правда, что Джулиан мертв?
– За что вас арестовали?
– Вы знали, что у вашего мужа есть брат?
– Что связывает вас и Забытого? У вас роман?
– Квин, это вы убили мужа?
Тут я не выдержала и остановилась, открыв рот, чтобы послать придурка по матушке, но Браун вовремя затащил меня в экипаж – и матушка газетчика осталась без приступа икоты.
– Спокойнее, Квин, – безмятежно улыбнулся Браун, – они лишь делают свою работу.
– Лучше бы они занялись твоим некрологом, – огрызнулась я.
Мы замолчали. Экипаж неспешно двинулся по улицам, и я сделала вид, будто всецело поглощена созерцанием свободного мира.
Похоже, мы действительно направлялись в резиденцию Златокрылых.
Не пойму: Браун действительно такой дурак, или очень хорошо прикидывается? Жить в доме Джулиана, привезти туда его бывшую жену, наслаждаться свалившимся вниманием. Он не понимает, что стоит допустить хоть одну ошибку – и сам окажется под подозрением? А жена, так опрометчиво освобожденная, не задумываясь ударит в спину.
– Почему меня отпустили? – спросила я. – Ты все же решил соврать о моем алиби?
– О, нет, я лишь подумал, что твои коллеги будут умнее тебя. И сделал аналогичные предложения как Моргану, так и Делайле. Даже удивительно: Морган согласился стать козлом отпущения, чтобы освободили вас. Так что скоро появится новая версия: забитый озлобленный паренек, отомстивший своему обидчику спустя много лет.
– Зачем Моргану нас спасать?
– Он сказал, что Джулиан спас ему жизнь. И что спасти тебя – его способ отплатить Златокрылому.
Ну вот. Стало еще паршивее.
– И что дальше? – Я откинулась на спинку и закрыла глаза.
– Завтра мы сходим в «Драконьи Авиалинии», и ты уйдешь в отставку. Скажешь, что выходишь замуж и собираешься заняться домом, детьми. Я тоже буду вынужден оставить работу: будучи новым совладельцем компании, сложно совмещать.
– Джулиану же как-то удавалось, – не выдержала я, и у Брауна от злости чуть не раскрошились зубы.
Остаток пути мы провели молча.
А потом я вдруг оказалась в прошлом.
Особняк Златокрылых не изменился. Все то же сдержанное величие, площади, избыточные для немногочисленных обитателей, светлые тона и роскошный – свекровь пол жизни положила на него – сад. Я брела по дорожке вслед за Брауном, уныло рассматривая аккуратные ряды розовых кустов и размышляла о том, что оба раза, когда меня сюда приводили, были какими-то неудачными.
– Ты голодна?
– Нет.
– Я все же прикажу слугам принести тебе поесть. Для тебя приготовили твою прошлую комнату…
– Ага, – равнодушно буркнула я.
Внутри тоже все осталось как прежде: Оливия не любила перемены. Может, за это она и возненавидела меня: вместо того, чтобы стать тенью ее сына, я изменила весь расклад, заставив ее нервничать, бегать от газет, читать мерзкие сплетни по утрам. Есть из-за чего прийти в ярость благовоспитанной леди из высшего общества.
Браун заботливо (явно боялся, что я сбегу через какое-нибудь окно) проводил меня до знакомой двери в спальню, уже однажды ставшую мне тюрьмой.
– Твоя комната, Квин. Отдыхай, скоро тебе принесут обед, постарайся что-нибудь съесть. Не думаю, что тебя хорошо кормили.
Он как-то странно погладил меня по спине.
– А вечером я надеюсь, ты составишь мне компанию за ужином и ночью останешься…
– Размечтался, – хмыкнула я.
Глаза Брауна потемнели.
– У нас с тобой уговор…
– Эй, я несколько дней провела в тюремной камере!
– И что?
– Ты что, девственник? У меня отросли ногти (к тому же грязные – нелегко, знаешь ли, рыть подкоп!), волосы на всех местах, включая совесть. Мне надо на маникюр, педикюр, в салон красоты. В салон белья за новыми комплектами, в салон платья за нарядами, в косметический салон за всякими бальзамами, кремами, духами, помадами. А ты как думал? Баба – это дорого. Тебе что, никто не рассказывал?
Теперь настала моя очередь ободряюще хлопать его по плечу.
– Ну, спокойной ночи. Удачи тебе, здоровья там всякого.
С этими словами, пока Браун не успел опомниться, я проскользнула в комнату, закрыла дверь и повернула защелку. Хорошо, что он не догадался ее убрать. И надеюсь ему хватит ума не ломиться ко мне в ночи, потому что тогда Браун обнаружит, что Сопровождающих учат самообороне.
– Неплохое начало. Надеюсь, ты хорошо продумала план, потому что долго он вестись на это не будет.
Я подскочила и выругалась, увидев в слабом свете торшера Оливию. Мать Джулиана, невозмутимо положив ногу на ногу, сидела в глубоком кресле у окна. На меня вдруг накатила ностальгия: во времена замужества я любила читать, закинув ноги на подоконник. Днем просторную комнату заливал дневной свет, а ночью можно было любоваться на огни в саду Златокрылых.
– Что вы здесь делаете? – слегка грубее, чем собиралась, спросила я.
Оливия, вероятно, потеряла сына. Ее сложно сейчас винить в недостаточном гостеприимстве.
– Это мой дом. Пока что. А вот будет ли он твоим – зависит от плана. Так каков он?
– О чем вы? У меня нет плана, я вообще не понимаю, что происходит, и еще вчера собиралась провести в тюрьме остаток жизни.
– Тогда план нужно разработать. Ты же не собираешься лечь под это?
Оливия презрительно сморщила изящный нос.
Я выдохнула. Порой, в тюрьме, я думала, не замешана ли в это мать Джулиана. Вполне в ее характере счесть сына недостаточно сильным для управления состоянием и завести куколку-марионетку Брауна, чтобы взять все в свои руки. Чужих денег я не жалела, но Джулиан не заслужил предательства матери. Даже если ему уже все равно.
Леди Златокрылая расценила мое молчание по-своему.
– Я не строю иллюзий, относительно тебя, однако настоятельно рекомендую хорошенько подумать прежде, чем выбирать сторону. Можешь выбрать этого недоноска, которого по досадной случайности нагулял мой покойный муженек – и пойдешь ко дну вместе с ним. А можешь выбрать мою сторону, выжить нашего новоявленного Златокрылого из этого дома – и доказать, что люди способны меняться, и за пять лет, что вы с моим сыном в разводе, у тебя появились хоть какие-то мозги.
Я фыркнула. В шкафу нашлись полотенца и мягкий халат, а вот об одежде Браун не позаботился. Но на завтра хватит той, что на мне, а потом… потом я понятия не имею, что буду делать. Сейчас все мысли были лишь о горячей ванне и мягкой постели. Пусть даже в доме бывшего мужа.
– Я не в восторге от Брауна, но понятия не имею, как его отсюда выкурить. С этим гораздо лучше справятся юристы.
– Юристы, Джулиан – какая разница? Я говорю об этом доме. До того, как Забытого щелкнут по носу законники, я хочу, чтобы он бежал отсюда, поскуливая от ужаса. И…
Она поднялась немного театрально, словно репетировала заключительную сцену спектакля о бандитской романтике.
– Думаю, мы сможем забыть о разногласиях и объединиться ради этой цели.
– Джулиан… – вздохнула я. – Тот Джулиан, который считается мертвым?
Или у Оливии железные нервы, или…
– Джулиан не мертв.
Сердце предательски пропустило удар и тут же поверило.
– Тогда мне нет смысла бороться с Брауном. Я провела в тюрьме около недели, а ваш сын даже не прислал мне открытку.
Оливия поджала губы.
– Значит, у него есть причины так поступать. Если Джулиан сочтет нужным – он с тобой поделится.
– Вот когда поделится, тогда я сочту нужным ему помочь, – отрезала я и почти силой выпихнула бывшую свекровь из комнаты. На вежливость и манеры не осталось сил.
– Запри дверь, – нехотя посоветовала Оливия. – В шкатулке на стеллаже найдешь охранный амулет. Надень. На всякий случай.
– Спасибо… – слегка обескуражено ответила я, а потом повернула защелку и растерянно застыла посреди спальни.
Мать Джулиана защищает меня от Брауна? Сделала амулет с заклятием, посоветовала запереться… да что, демоны всех раздери, происходит и почему она так уверена, что Джулиан жив? Почему у меня ощущение, как будто в этой истории все знают больше меня?
Жаль, никто не оставил мне зелье от головной боли.
Я едва не уснула в горячей ванне, а потом, облачившись в пахнущий лавандовыми саше, которыми Оливия заставляла слуг обкладывать все шкафы, халат, забралась в постель, с наслаждением растянувшись по диагонали. Несравнимо с жесткой тюремной койкой! Божественно и волшебно.
Здесь все напоминало о прошлом. Интерьер, шелест листвы за окном, тусклые отблески фонарей из сада.
Запах.
Если закрыть глаза, можно представить, как всего через несколько комнат, в одной из спален спит Джулиан. Или не спит, а развлекается со случайной подружкой. И до чего я докатилась? Даже этот вариант не кажется таким уж паршивым.
Несмотря на дикую усталость, сон не шел. Я ворочалась в постели, вслушиваясь в тишину огромного дома. Похоже, Браун и впрямь не собирался штурмовать мою спальню. Поверил в чушь, которую я несла? Или был уверен в собственных силах? Если второе, то Оливия подарила мне ложную надежду.
– Где ты, Джулиан? – устало спросила я у темноты. – Что с тобой происходит? Вернись…
Потом уснула. К счастью, в эту ночь охранный амулет не понадобится.
Глава вторая. Дракон до добра не доводит
Только до нервного срыва
– Вставай! Мы идем в «Драконьи Авиалинии». Ты должна уволиться.
Таким стало мое утро. Браун не решился вламываться в комнату, поэтому орал, как голодный кот – под дверью. До тех пор, пока я не сползла с постели и не пробормотала что-то среднее между «да пошел ты» и «да иду я». Кое-как привела себя в порядок, хотя так и не проснулась, и стала срочно обдумывать план.
После добровольного увольнения из компании я, во-первых, лишусь шанса на карьеру, когда все закончится, а во-вторых, окажусь наедине с психом в огромном доме. Да, Оливия вчера удивила и обнадежила, но ей за пятьдесят – вдруг старческое слабоумие подкралось неожиданно рано?
Значит, увольняться нельзя.
Пламенеющий – мой шанс. «Драконьи Авиалинии» оказывают помощь сотрудникам, попавшим в трудные ситуации, нужно только правильно попросить. Я могу взять заем, чтобы вернуть дог Брауну и обезопасить родных, а затем попросить перевод на Плато или в Подземный, чтобы не пересекаться со Златокрылыми. Вряд ли Браун решится мне мстить.
– Желаешь завтрак? – спросил Браун, когда я спустилась.
Он по-хозяйски развалился в кресле в столовой, бросив на спинку пиджак. Даже одевался Браун иначе, явно пытаясь подражать Златокрылому. Но если Джулиан четко понимал (или ему подсказывала мать), в какие моменты какой костюм уместен, то Брауну не у кого было спрашивать совета. Так что он смотрелся, как глупый школьник, надевший отцовскую форму и щеголяющий перед одноклассницами.
Честное слово, рядом с ним я чувствую себя неприлично взрослой женщиной. Хотя мне всего двадцать три!
– Желаю никогда тебя не видеть. Но раз не все мечты сбываются, то и от блинчиков откажусь.
– Знаешь, Квин, ты меня удивляешь. Кажется, мой брат все-таки чему-то тебя научил.
Он как-то странно, слегка похабно, усмехнулся, и меня замутило.
– А с ним ты была не такой остроумной. Терялась? Нервничала? Боялась обидеть? Что ж, я не против невесты с острым язычком. Раз не хочешь завтракать, то идем. Как раз успеем все решить до планерок. А потом тебя будут ждать в салоне, магазине и так далее. Домой вернешься шикарной женщиной.
– Если магазин будет тот же, где тебе подшивали костюм, то шикарной точно не вернусь. Пошли.
– Так нельзя говорить, Квин. Красота языка очень важна. Нужно говорить «идем».
– Нужно – говори.
Я развернулась и направилась к выходу, не собираясь дальше пререкаться. По дому сновали немногочисленные слуги, которые, как показалось, с любопытством на меня косились. Оливия предпочла завтракать у себя: у дверей я столкнулась со служанкой, держащей в руках поднос.
За окном лило, как из ведра. У ворот нас ждал экипаж и, хоть перспектива ехать в тесной кабине с Брауном не воодушевляла, идти под проливным дождем хотелось еще меньше. Я привалилась к окну, чтобы сделать вид, что сплю и избежать светской беседы, но вскоре и впрямь начала дремать – сказалась бессонная ночь.
– Почему ты так его любишь? – спросил Браун. – Я не понимаю! Джулиан отвратно с тобой обошелся. Пренебрег вашим браком, унизил, оставил без средств. Из-за него тебя полоскали в газетах и до сих пор, кстати, полощут. Даже после развода он продолжил над тобой издеваться, отпускать неуместные шуточки. А ты все вздыхаешь… неужели в тебе нет ни капли самоуважения?
Экипаж остановился перед главным входом в «Драконьи Авиалинии». Дождь, увы, не закончился. Прежде, чем выйти, я спросила в ответ:
– А в тебе? Подбираешь объедки за братом. Носишь его вещи, – я кивнула на часы, которые явно были ему велики. – Пристаешь к его жене. Живешь в его доме. Ты еще не попросил у Оливии разрешение называть ее мамочкой?
Я перегнула палку: глаза Брауна вспыхнули яростью. Я чудом успела отшатнуться, и его пальцы схватили воздух.
– Еще раз, Квин, еще хоть раз я услышу от тебя что-то подобное…
– Да-да, ты вгонишь в долги всю мою семью, это я уже слышала. Мы опаздываем. Поторопись, иначе уже моя семья в лице ассистентки Пламенеющего вгонит в долги тебя.
– Малышка Принс здесь больше не стажируется. И я не договорил!
Но я уже шагала к воротам, ведомая желанием как можно скорее оказаться в тепле.
– Хрустальная! Забытый! Дождливая… где Дождливая?! Ах, вот вы. Думал, уже не дождусь. Быстро в кабинет, у вас срочный рейс.
– Господин Пламенеющий, Квин хотела… – сказал было Браун.
– Квин хотела зарплату, когда поступала на работу, значит, пусть идет и работает. Вас тоже касается. Немедленно в кабинет! Нам надо решить вопрос с заменой Свободного. Нашел время сесть в тюрьму!
Мы с подошедшей Делайлой удивленно переглянулись. Нет, я не строила иллюзий и не верила в громогласные пафосные «наш коллектив – большая семья», но все же думала, что Пламенеющий выразит больше сожаления по поводу заключения Моргана. И хоть что-то скажет о неделе, когда я была под стражей. А ведь если мне удастся сохранить работу, эти дни никто не оплатит. И в конце месяца я снова начну питаться надеждой на светлое будущее.
Пожав плечами, я первая направилась к переговорной, где Джулиан обычно проводил планерку. Пусть со всем разбирается Браун, я-то не собираюсь увольняться.
– Ты как? – спросила Делайла.
– Бывало и лучше. У кое-кого уехала крыша. И он очень хочет поделиться со мной, куда именно.
– Я говорила со знакомым законником. Моргана будет сложно вытащить. Мы натворили дел. Только глухой, слепой и тупой не знает о том, как мы ненавидели Джулиана, – с досадой произнесла Делайла.
«Трепаться надо меньше», – чуть было не ляпнула я, но сдержалась. Сейчас всем непросто.
– Его мать уверена, что он жив. Не знаю, на чем основана эта уверенность, но…
– Ну наконец-то!
Мы вошли в кабинет и застыли в дверях, а Браун истерично силился протиснуться между мной и Делайлой, чтобы удостовериться, что слух его не обманывает.
– Чего застыли, прогульщики? – хмыкнул Джулиан, не отрываясь от полетных карт. – Рабочий день десять минут, как начался. Сели, открыли папки, уткнули в них свои носы – и молимся, чтобы вас послали жить куда-то, где туалет хотя бы не на улице. Рыжая, ну пропусти ты крысеныша, что он там прыгает? Баабуля, подвинь телеса, голубая кровь лезет. Иди сюда-а-а, дорогой!
Джулиан за шею вытащил Брауна на середину комнаты.
– Ну что, брат! Не стесняйся слез в такой момент! Я всегда чувствовал, что ты жив! А мама: «не выдумывай, это соседские собаки опять у ворот насрали»… Она у меня скептик.
Кулак Джулиана несильно, но довольно чувствительно для тощего Брауна, врезался в его живот, отчего парень охнул и согнулся пополам.
– Кланяться совершенно необязательно.
Я дернулась было, но замерла. Не кидаться же Брауну на помощь, он заслужил пару хороших тумаков. Джулиан по-отечески похлопал его по плечу и практически за шкирку выпихнул из кабинета.
– Иди, работай, а то еще будут говорить, что я тебя плохо воспитываю.
С этими словами Златокрылый закрыл дверь, повернулся к нам и получил уже сам – от меня. Ладошку обожгло болью, но я только сильнее разозлилась и примерилась для второго удара.
– По-моему, первого было достаточно.
– Достаточно?! Я провела в тюрьме неделю! На допросах! Спала на жесткой койке! Ела какую-то гадость! Мне было холодно и страшно! И я считала тебя мертвым!
– Ладно. Возможно, я заслужил по морде два раза. Но я приказал своему законнику тебя вытащить!
Я осеклась: новая информация выбилась из более-менее сложившейся картины мира. Показалось, Джулиан смотрел слегка виновато и совершенно точно с сочувствием. Но обаятельные глаза бывшего мужа сейчас не могли меня растрогать.
– То есть это благодаря тебе я вышла из тюрьмы?
– А ты думала, тебя спасло это недоразумение, заправляющее сопли в штаны?
– Мне что, надо тебя поблагодарить?
– Сочтемся.
– Где ты был?
– Не могу сказать. – Джулиан произнес это неожиданно серьезно. – Прости, рыжая, у меня есть секрет.
– И его зовут Дара?
– Что? Причем здесь эта…
Он покосился на покрасневшую Делайлу и дипломатично закончил:
– Наиталантливейшая женщина?
– При том, что я хочу знать, почему Ветреный решил, что ты мертв! Почему нас неделю допрашивали? Почему Морган сказал, что та катастрофа была подстроена? Вас пытались убить? Кто? Почему? БОГИ!
Я сорвалась на крик, и Джулиан подскочил от неожиданности.
– Морган! Он все еще в тюрьме! Раз ты жив, у них нет оснований его держать, ты должен немедленно его вытащить!
– И в чем тогда веселье? – фыркнул Златокрылый.
Бах! Получил еще раз по лицу – уже от Делайлы.
– Что-то меня здесь не очень любят… а я думал, вы хоть немного расстроились.
– Морган взял всю вину на себя, чтобы нас отпустили! – сказала Делайла. – Браун шантажировал меня и Квин, угрожал, заставил ее к нему переехать! Это что, по-вашему, капитан, шутка?! Ваши семейные дрязги перешли все границы и начали влиять на жизнь других людей! И что, после этого вы его даже не уволите?!
– Ну за что же его увольнять, он же косячит вне работы.
Джулиан со вздохом вернулся в свое кресло во главе стола.
– Хорошо, садитесь.
Мы удивительно единодушно не двинулись с места.
– Мы что, будем разговаривать стоя?
– Иди в управление стражи и скажи, чтобы отпустили Моргана! – потребовала я.
– Да спит твой Морган дома. Рыжая, ты что, влюбилась? Учти, я очень ревнивый. Морган – мой!
– Идиот, – буркнула Делайла.
– А вот оскорбления капитана все еще караются штрафами и увольнениями. Сядьте!
На этот раз мы повиновались. Инстинкт, выработанный на учебе, сработал безошибочно: капитанские интонации мгновенно нас взбодрили.
– Значит, так. Сожалею, что из-за моего исчезновения вам пришлось провести время… гм… не так, как вы планировали. Как только я вернулся и узнал, что вас арестовали, сразу же потребовал выпустить. Забытый не имеет к этому никакого отношения, крысеныш всего лишь вовремя подсуетился.
– Почему тебя посчитали мертвым?
– Потому что мама. – Джулиан закатил глаза. – Когда я не явился ночевать, она подняла истерику. Стражники шли по моему следу, по дороге потерялись и, дабы не опозориться перед начальством, скормили Ветреному какую-то дурь. Так как Ветреный как раз расследовал инцидент на Плато и счел его покушением – вуаля! – паззл сошелся. Пока я летал по делам, мужик зарабатывал повышение. Ну а братец давал интервью.
– По каким делам? – с подозрением прищурилась я.
– Не могу сказать.
– Ты знал, что Браун твой брат?
– Я знал, что он идиот. В следующий раз перед тем, как изображать великого манипулятора, пусть хотя бы убедится, что на это есть основания.
– То есть, – медленно произнесла я, – ты просто улетел по делам, стражники накосячили и из страха перед начальством навыдумывали, что ты пропал, а Ветреный решил, что покушение номер два удалось и арестовал тех, на кого указал Браун – то есть нас?
– Ну да. А ты чего ждала? Запутанной цепочки интриг, тайной операции секретного подразделения агентов короля и неожиданной концовки? Эй, рыжая, очнись! Мир полон идиотов!
– А покушение?
Читать бесплатно другие книги:
