Девственница на три дня Лакки Дэй
Новый стон прорезает оглушительную тишину.
И еще одно жадное движение навстречу моей руке.
Провожу пальцами по складкам, собираю щедрую влагу и возвращаюсь к точке, которая заставляет ее вздрагивать, выгибаться, открывать пухлые губы, чтобы глотнуть больше воздуха и громче стонать.
Да, мать твою, подбадриваю ее пальцами – танцуй на них, детка, трись о них, покажи, как ты хочешь.
Ее голова мечется по подушке, бедра приподнимаются, тянутся за ладонью, ловят мои пальцы, заставляют нажимать сильнее и жестче. А детка со вкусом.
Неосознанно, но она подталкивает меня к тому, чтобы я вставил в нее свои пальцы, чтобы оттрахал ее.
Громкий выдох, приглушенный, еще сонный стон, когда реальность вплетается незаметно.
Грудь приподнимается выше, торчащие соски просятся в рот, и я отзываюсь на приглашение. Ложусь рядом. Не прекращая поглаживать ее влажные складочки, мучить клитор, потому что стоит остановиться лишь на секунду, как слышу разочарованный стон.
Горячая, влажная, открытая, ждущая – член просится вырваться на свободу, но я продолжаю ласкать эту черноволосую монашку-фурию, которая льнет к моим пальцам, стонет без них и кусает нетерпеливо губы, когда я перестаю уделять внимание клитору и просто размазываю ее влагу по складочкам.
– Ты охрененная, детка, – выдыхаю ей в ухо, скольжу губами по ее лицу, вдыхаю весенний запах ее волос и повторяю после ее очередного стона уже практически в мои губы. – Охрененная…
И вдруг что-то меняется.
Да, она по-прежнему извивается рядом со мной, стонет, тянется за моими пальцами, и в то же время что-то меняется. Она как будто начинает вести борьбу – не со мной, а с собой.
Не понимаю, что происходит – ей нравится, она буквально течет, ей не хватает всего пары движений до оргазма. Но вместо того, чтобы потянуться сильнее за моими пальцами, или попросить, чтобы это сделал я, она неожиданно произносит:
– Не надо…
Может, боится оргазма? Если впервые…
– Не бойся, детка, – уговариваю ее, покусывая шею и тут же зализывая. – Тебе понравится, правда.
Но она начинает метаться, и стон уже наполнен не столько желанием, сколько болью, а потом я слышу ее тихую просьбу. Только не ту, которую ждал.
– Нет, не надо… не надо, пожалуйста.
И у меня просто срывает башню от этой лжи. От того, что не хочет признаться сама себе, что ей нравится, что она хочет.
Просит остановиться, а сама продолжает тереться о мои пальцы, пытаясь, чтобы было сильнее, острее и ярче. Хрен знает, что ей мешает расслабиться полностью, но я хочу, чтобы она понимала, что происходит. Хочу, чтобы она увидела, приняла себя такую – ждущую, жаждущую прикосновений. Хочу, чтобы она осознала свое желание и перестала скрываться за маской из недоступности, льда и страха, которую, скорее всего, привыкла носить.
Убираю ладонь, освобождая ее. Но лишь для того, чтобы не отодвигать ее трусики, а нырнуть в них и тереть сильнее и жестче.
– Попробуй, – говорю уже громче, выбивая ее пальцами и голосом из полусна-полуяви. – Почувствуй свое удовольствие.
Она вздрагивает, поворачивает голову в мою сторону, пытается отодвинуться – видимо, окончательно просыпаясь. Секунда на осознание того, что все, что казалось лишь сном происходит в реальности.
– Тебе нравится, – констатирую факт, который она пока не способна принять, но я помогаю ей с помощью своих пальцев. – Просто расслабься.
И продолжаю растирать по клитору ее влагу, надавливать, играть с ее плотью.
– Ты вся течешь, – говорю очевидное, что она, возможно, тоже не осознала пока, любуюсь легким румянцем, что появляется на ее щеках и продолжаю неумолимо. – И это только пальцы. Когда будет член, ты будешь течь еще больше.
Склоняюсь над ней, дышу поочередно на ее торчащие соски, и хватит с нее передышки. Одновременно ужесточаю ласки внизу – так, как мне хочется, и так, что она снова не в силах сдержать свои стоны. И обхватываю губами торчащий сосок.
Лижу его, покусываю, втягиваю в свой рот, наслаждаюсь музыкой стонов и того, как она мне подмахивает. Как уже сама, без подсказки, насаживается на мои пальцы. И дышит, тяжело дышит, прерывисто, сладко. Так сладко, блядь, что у меня сдают нервы.
– Кончай, детка, – оставив в покое сосок, скольжу губами у ее приоткрытого рта. – Ну же, давай!
И она словно только и ждала моих слов – послушно приподнимает бедра, издает приглушенный стон, который ловлю своими губами, пропускаю его сквозь себя, чтобы разделить ее удовольствие. И, вздрогнув, расслабленно опускается на кровать.
Не беспокоясь о том, что пеньюар ее задран, что моя рука по-прежнему в ее мокрых трусиках.
Ее больше не смущает мое вторжение в ее сокровенную зону. Более того, она сжимает бедра и, мать твою, еще пару раз трется о мою руку.
– Тебе понравилось? – спрашиваю ее.
Пытается что-то сказать, но голос сиплый, не поддается, и она просто кивает.
– Отлично, детка, – щелкаю пряжкой ремня, – тогда сделай так, чтобы мне тоже понравилось.
С таким каменным стояком я ее разорву, поэтому вариантов немного. Сажусь на кровати, приспускаю штаны, достаю член, душу стон, когда она случайно прикасается к нему пальцами, пытаясь мне как-то помочь.
Закидываю ее на себя, как послушную куклу. Заставляю обхватить меня длинными ногами, заставляю прогнуться в спине, а потом беру ее ладони в свои и сжимаю ее грудь, показывая, чего я хочу.
Понятливая девочка.
Ни одного вопроса.
Краснеет, смущается, но схватывает все на лету. Видимо, в ее келье как минимум был интернет, и эта непослушная девочка смотрела запрещенное видео.
Проталкиваю в ложбинку свой член, даю секунду, чтобы привыкла, а потом говорю, как вести себя дальше:
– Насаживайся на мой член так, будто я трахаю твою киску.
Она прекрасна в своем смущении.
Великолепна в первой неловкой попытке подрочить мой член своей грудью.
И восхитительно приоткрывает рот, когда у нее начинает хорошо получаться.
– Давай, детка, – подбадриваю ее, – выжми меня досуха.
И она старается.
Послушная, хорошая, развратная ученица.
Дрочит так, что у меня темнеет в глазах. Не отшатывается, когда начинаю делать движения навстречу и пытаться прикоснуться членом к ее губам.
А еще она смещается так, чтобы обхватить одну мою ногу и тереться самой об нее.
Потому что этой жадной девочке мало.
Но она сама не понимает, на что напрашивается. Не понимает, что я просто порву ее – не смогу быть нежным, и не будет у нее еще одного удовольствия.
Поэтому так.
Пока, мать твою, так.
Наматываю на кулак ее волосы, как и хотел и долблюсь между двумя ее сиськами.
Дурея от того, как мне это нравится.
И как это нравится ей, хотя очевидно, что это впервые.
Держусь хрен знает как, но кажется, целую вечность, потому что блядь, хочу растянуть это охуительное удовольствие, но девчонка своего добивается. Заставляет кончить – мощно, высушивая мои яйца, и продолжая удерживать мой член пышной грудью, продолжая скользить по нему, даже когда чувствует на себе мою сперму.
– Умница, – хвалю ее, поглаживая ее грудь и убирая ее ладони.
Провожу пальцем по сперме, которая отпечаталась на ее коже, и прикасаюсь к ее губам.
– А это вкус моего удовольствия, – говорю, проталкивая свой палец в ее рот.
И можно кончить еще разок, когда вместо отторжения – вряд ли она уже пробовала на вкус чью-то сперму, она показывает свой язычок и облизывает. А потом начинает посасывать.
– Блядь… – выдыхаю я, откидываясь на подушки и позволяя ей насладиться лакомством полностью.
Она охуительная, но пронзает толика сожаления. Не потому, что я не трахнул ее во влажную киску. А потому, что не могу увидеть в этот момент ее глаза.
Глава 5. Мелисса
Я лежала, дрожа от непонятных и незнакомых ощущений, которые все еще пронизывали мое тело.
Это неправильно, так не должно быть, но… мне нравилось то, что я чувствовала.
Нравилась эта слабость, практически невесомость, которая последовала за яркими вспышками перед глазами. Нравилось ощущать размеренное дыхание мужчины у себя на щеке, нравилось скольжение его пальцев по моей шее, как будто он пытался нащупать мой пульс.
И да, мне нравилось лежать так на нем, обхватывая ногами и чувствуя своим сердцем – его.
Даже если бы я и хотела, не смогла бы пошевелиться. Пережитое удовольствие выпотрошило меня, разбило на мелкие части, и я пока никак не могла их собрать. Где-то там, среди этих разбитых осколков затерялся и стыд. И осознание того, что все произошло не так… совершенно не так, как я представляла…
Я долго подготавливала себя к этому, настраивала, я была уверена, что смогу это пережить и со временем сотру из памяти ту грязь, в которой погрязну, но…
Это не было грязным.
Порочным.
Бесстыдным.
Развратным – да.
А еще искушающим, соблазнительным, вкусным. И настолько удивительным, что я потерялась в том, что правильно и что нет.
Наверное, нужно было все же заставить себя подняться или хотя бы скатиться с мужчины, но сил не было, а в мыслях царил полный бардак. Попыталась пошевелиться, но вряд ли смогла бы сдвинуть себя, и уж тем более это стало невозможным, когда пальцы мужчины погрузились в мои волосы и стали массировать.
От странной, немного грубой ласки незнакомца я вздрогнула. Разве так ведут себя с вещами, пусть и дорогими вещами, но которыми успели воспользоваться? И которые сегодня вряд ли уже будут нужны. Хотя, возможно, у него на меня другие планы, и сейчас он перевернет меня на спину, и…
Невольно сжалась от этих мыслей – неизвестность пугала, да. А еще повязка и невозможность предугадать по лицу, по жестам мужчины его дальнейшие действия.
Но если все случится сейчас, я постараюсь снова расслабиться, и…
– Сейчас я уйду в свою комнату, – услышала спокойный и ровный голос мужчины, которого произошедшее явно не вывело из себя, как меня.
Да и с чего бы, действительно. Скорее всего, он разочарован моим неумением, разочарован тем, что я не смогла сделать то, к чему он привык, и ему пришлось со мной повозиться, пришлось даже меня уговаривать…
Вспыхнула, вспомнив его слова о том, что я охуенная и мне понравится. И напор его пальцев, когда попыталась ускользнуть от навязанной ласки, закрыться, спрятаться в сон.
А ведь он заплатил за меня. И я не просто должна раздвигать с готовностью ноги по первому требованию. Наверное, это я должна проявлять инициативу, как меня и учили, я должна показывать, как хочу его, я должна его соблазнять.
Несмело провела рукой по телу мужчины, очертила сильные плечи – он явно следит за собой; провела пальцами по ключицам, но стоило подняться к его подбородку, как он тут же убрал мою руку.
– Я чертовски устал и хочу спать, – на этот раз голос звучал еще суше, чем раньше, и я поняла, что невольно попыталась пересечь черту, к которой лучше не приближаться.
Он не хотел, чтобы я изучила его лицо, как будто я скульптор и могла после воссоздать его образ. Но мой временный владелец мог устанавливать свои правила.
И он же решил, что близость после бурного всплеска излишня – обхватив меня, уложил рядом с собой. На холодную простыню, в которую я тут же вцепилась пальцами, продолжая слушать дальнейшие планы, которые мне озвучивали.
– До утра эта комната и гостиная в полном твоем распоряжении. Когда я уйду, ты позвонишь в ресторан и закажешь себе ужин. Его доставят прямо в номер. И сними с себя эту дрянь. В ванной есть халаты, так ты по крайней мере сможешь открыть дверь официанту.
Ужин? Я не была уверена, что смогу сейчас проглотить хотя бы кусочек. Не до этого. Не сейчас.
– Спасибо, – поблагодарила его за заботу, – но я не…
– Разве я о чем-то тебя спрашивал? – перебил он жестко, и поднялся с кровати. – Я говорю о том, что ты сделаешь.
И я замолчала.
Столько в его голосе было власти, что спорить бессмысленно. Тем более в моем положении.
– Так вот, ты поешь, – продолжил с нажимом он. – Если хочешь, закажи себе немного вина. Один бокал, не больше. Иначе завтра будешь мучиться похмельем, а это не входит в мои планы.
Его планы. Не мои. Все правильно.
Так и должно быть.
Три дня… целых три дня я полностью в его власти.
– У тебя есть телефон? – неожиданно поинтересовался он.
– Нет, он остался у… – начала объяснять я, но он снова прервал меня.
– Значит, завтра будет. Утром остаешься в своей комнате. Дверь должна быть закрыта. Мне нужно будет отлучиться на несколько часов. Когда я постучу в дверь, наденешь повязку.
Больше возражать я не рискнула, и лишь кивнула в знак того, что поняла.
– Спокойной ночи и приятного аппетита, – пожелал холодно он. – Повязку снимешь через пять минут.
Тихие шаги, хлопок двери, раздавшийся, словно бы издалека…
Стоило ему уйти, как случившееся вдруг нахлынуло на меня жаркой стыдной волной. Хорошо, что не при нем, хорошо, что он не видел моих терзаний.
Я не могла понять, что только что произошло. Не могла понять, как мое тело могло так реагировать на мужчину, которого я даже ни разу не видела. И который просто купил меня.
Я была готова к тому, что мне будет больно, противно, но ради Беллы я все равно это выдержу, а он…
Он смёл все мои ожидания.
Я извивалась в его руках, просила о большем, насаживалась на его умелые пальцы. Стонала как натянутая струна, и почти требовала, чтобы он продолжал.
Не было отвращения и когда он терся членом о мою грудь, когда я сжимала его.
Я хотела, чтобы ему было хорошо. Я хотела, чтобы ему понравилось, действительно хотела, чтобы ему тоже было приятно. Как и мне. И мне нравилось слышать, каким рваным становится его дыхание, нравилось ощущать, как его член скользит по моей коже, и даже когда он кончил…
Противно не было.
Непривычно, немного пугающе – да, но не больше.
И списать на то, что меня чем-то опоили, невозможно. Я ничего не ела и не пила здесь. А значит, моя реакция была настоящей…
Удовольствие вытеснялось стыдом, но лишь притупилось, отголоски все еще всплывали яркими искрами в памяти. Сильное тело мужчины рядом со мной… пальцы на моем теле… и запах страсти, который впитался в меня…
Выждав несколько минут, как и было велено, я сняла повязку и прямой наводкой рванула в ванную комнату. Очень предусмотрительно, что в этом номере две спальни и две ванные.
Как и незнакомцу, который покинул меня, мне очень хотелось побыть одной. Чтобы никто не видел, не прикасался, чтобы никто не заметил, как остервенело я терла мочалкой свое тело, пытаясь избавиться от воспоминаний о жаркой встрече в постели.
Я стояла под душем долго. Давно смылась и сперма, и парфюм с острыми нотами, разжало тиски удовольствие, отпуская меня на волю, возвращая меня к себе.
Схлынула внезапная похоть, которая охватила меня в объятиях чужого мужчины, а вместо нее пришло сожаление. Или жалость к себе – возможно, так будет точнее.
Слезы…
Глупые, запоздалые и ненужные слезы текли по моим щекам, смешиваясь с водой.
Радоваться бы, что я не попала в лапы к какому-нибудь старику или извращенцу, который не просто взял бы меня грубо, но и захотел бы повторить, чтобы сделать больнее. Могли быть плети, игрушки, наручники, все что угодно. Меня предупреждали, что этот парень любит, чтобы было жестко. Но была ласка…
Вздохнуть бы свободней, расслабиться – отделалась так легко. Но слезы не понимали, что нужно смеяться и уместней улыбка, они продолжали скользить по щекам, скулам и подбородку, продолжали падать и разбиваться.
Не знаю, сколько времени я простояла под душем, но вышла из ванной разбитой. Халат, который накинула на себя, казался неимоверно тяжелым. Единственное, чего мне хотелось – упасть в кровать и уснуть.
Но могу ли осушаться? У меня ведь приказ.
Едва ступая дрожащими ногами, добралась до гостиной. В кипе проспектов нашла меню здешнего ресторана и номера телефонов. Задумалась ненадолго, на цыпочках подошла к входной двери, приоткрыла её и посмотрела на номер снаружи.
Восемьсот тринадцатый.
Быстро захлопнула дверь, подлетела к телефону. Мой голос почти не дрожал, пока я делала заказ. Зелёный салат и пасту. Самое недорогое, что было в меню.
Мне и это трудно было произнести вслух и заказать. Потому что напротив блюд были цены. Астрономические цены. Обычные макароны стоили столько, что вся моя семья могла бы кормиться на эти деньги неделю.
Заказывать вино я не стала. Не думаю, что от него мне стало бы лучше. К тому же, мне почему-то казалось, что это не понравится мужчине.
А моя ведь задача – во всем его ублажать…
Еду доставили быстро, на столике на колёсах, в блюдах, закрытых металлическими крышками – так, как я видела только в фильмах.
Официант приветливо улыбался. Не знаю, на что он рассчитывал, на чаевые? Даже если так, дать ему мне было нечего. Несколько секунд его ожидания в дверях и моего стыда, но мысленно отмахнулась.
Не до этого.
Не о том стоит переживать.
Едва официант ушел, я буквально набросилась на еду. Оказалось, что я чертовски голодна. В самом деле, я ведь поела только утром. Потом был инструктаж, потом – дорога в отель, а потом… потом снова стало не до этого.
Когда я закончила с ужином, то снова застыла в раздумьях: что делать с грязной посудой? Ну не мыть же её в раковине в ванной, в конце концов? Потом подумала и решила бросить всё как есть. По этому поводу никаких распоряжений точно не было.
После сытного ужина я вернулась в комнату, плотно закрыла дверь и легла в кровать.
Думала – уснуть не смогу.
Столько всего произошло за один день…
И подушка всё ещё хранила запах туалетной воды этого мужчины. Запах, который, кажется, я буду ненавидеть куда сильнее, чем думала.
Потому что он рождал во мне воспоминания. Горячие, порочные, отвратительно бесстыжие…
Приятные.
И всё-таки я заснула сразу – крепко и без сновидений.
Утром я проснулась рано.
На небольшом столике обнаружила поднос с апельсиновым соком и сэндвичами, и внутри что-то дрогнуло.
Но я тут же себя охладила.
Мой владелец позаботился о завтраке для своего имущества, только и всего.
Хилая я вряд ли ему понравлюсь.
К тому же наверняка он захочет сегодня сделать то, что мы не успели вчера… И наверняка его не устроит, если единственное, что я буду в состоянии делать – это лежать, изнывая от жажды и голода.
От моего белоснежного наряда ничего не осталось. Уродский кружевной пеньюар я выбросила в мусорку вместе с трусиками, у которых под натиском пальцев мужчины разошлись швы.
Я снова накинула халат – это почти прилично.
Застелила постель, умылась, позавтракала и приготовилась ждать.
В номере было тихо. Эта тишина угнетала, давила. Под руку попался пульт, явно от телевизора в полстены. По этому поводу никаких распоряжений не было, и я решила, что ничего ужасного не случится, если я посмотрю какой-нибудь фильм.
Взобралась на кровать с ногами, повязку положила рядом, чтобы успеть нацепить её в любой момент. Звук убавила настолько, насколько это возможно, чтобы не дай бог не пропустить стук в дверь.
Снова думать о том, что случилось вчера, не хотелось. Лучше уж посмотреть чужую историю, чем бесконечно крутить в голове свою собственную.
Тем более, что эта явно была со счастливым концом.
Я почти досмотрела фильм, до радужного финала, который, возможно, взбодрил бы мое настроение, оставалось недолго, когда хлопнула дверь, прозвучали шаги и раздался стук в мою комнату.
Я быстро выключила телевизор и нацепила повязку на глаза. И вовремя. Тихие шаги, запах парфюма, давящее ощущение чужого присутствия рядом со мной.
Пауза, во время которой меня рассматривали.
Просто рассматривали.
Интересно, жалеет ли он о покупке теперь, когда я в таком виде, сорвана упаковка? Или он молчит, мысленно выбирая позу, в которой сейчас отымеет меня?
– Доброе утро, – нарушил тишину низкий уверенный голос мужчины. – Ты позавтракала? Молодец.
Какой-то шорох рядом со мной, и новое распоряжение.
– В этом пакете одежда и телефон. В номере есть интернет. Так что, если тебе что-то нужно, ты можешь заказать это в номер. Это понятно?
– Да, – выговорила я, немного теряясь от внезапной заботы.
Разве его цель – не раздеть меня? А сейчас стоит просто развести в стороны полы халата, и…
Теперь я была уже почти рада, что благодаря повязке сижу в темноте. Не представляю, как могла бы взглянуть незнакомцу в глаза после того, что случилось вчера.
– Переоденься, – обронил сухо он. – Надень повязку и выйди в гостиную.
Едва он вышел и за ним захлопнулась дверь, я сняла повязку и взглянула на увесистый пакет.
Среди принесенных вещей я быстро нашла платье, которое мне понравилось. Надела его, глянула в зеркало – оно сидело отлично, как будто он мог знать мой точный размер.
Хотя после того, как исследовал мое тело пальцами – мог, напомнила я себе. И напомнила совершенно зря, потому что щеки вспыхнули, а это некстати…
Некстати, мы ведь через секунду увидимся.
Вернее, он увидит меня.
Надев на глаза повязку, я вышла в гостиную, осторожно ступая и придерживаясь за стенку.
И сразу же попала в объятья мужчины, вдохнула уже знакомый запах и затрепетала от странного и томительного предвкушения неизвестности и… ожидания, которому снова стало плевать на правила, стыд и устои.
– Тебе идет это платье, – скупая похвала мужчины заставила затаить дыхание, а его следующие слова вообще заставили забыть, как дышать. – Но мы его снимем…
Глава 6. Рэй
Впервые за последнее время я выспался и проснулся в настроении, когда не хочется послать всех на хрен.
Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Очень тянуло взглянуть на девчонку, которая вчера изнывала в моих руках, но решил ее поберечь. К тому же на сборы у меня было максимум полчаса, и за это время я не успею сделать с ней все, что хотел бы.
При одной мысли о том, чем мы займемся, когда я вернусь, член снова встал, так что пришлось воспользоваться душем похолоднее. Дрочить сейчас, когда есть та, у которой это неплохо получается, даже для первого раза, казалось кощунством.
Завидую тому мужику, которому она достанется уже опытной, когда поймет, как вышибают мозг ее хрупкость и чувственность. И стоны… мать твою, ее стоны…
И одновременно сочувствую тому, кто не станет ее первым мужчиной, потому что им буду я.
Получить то, что не достанется никому – это сорт особого удовольствия.
Поймать ее крик губами, когда я сделаю первый рывок, заставляя ее приспособиться к моему члену, принять меня полностью. Погрузиться туда, где еще никто не бывал и трахая ее, знать, что я первый. Другие пронесутся фоном, сотрутся, а первый раз она не забудет.
А если я хорошо постараюсь, невольно начнет сравнивать со мной и других.
Они будут лезть в ее трусики, а она будет представлять мои руки и член, и…
– Твою мать… – сорвалось с моих губ, стоило только представить рядом с этой страстной монашкой других.
Выбросил эти мысли.
На хрен.
Пока она только моя.
Нетронутая, невинная и текущая лишь от моих прикосновений.
Быстро перекусил и заказал завтрак в номер и для нее. Ей не помешает чуток подкрепиться. Не знаю, возможно, она любит кофе, но к моменту, когда проснется, он точно остынет, так что остановился на фрэше и наугад выбрал пару сэндвичей.
Когда я пришел на студию, чтобы прослушать окончательный вариант альбома после того, как с ним поработал аранжировщик, Габриэль уже был на месте.
– Рэй? – Он почему-то вздрогнул, заметив меня на пороге. – Вот уж не ожидал.
Да, прослушиванием я мог заняться и после выходных, но терпеть не люблю откладывать важное на потом.
– Что тебя удивляет? – спросил я своего арт-директора. Кто-кто, а уж он прекрасно знал об этой моей привычке.
– Да так… – замялся он, а потом его глаза похотливо сверкнули. – Неужели малышка оказалась настолько скучна? Или что-то пошло не так?
Никогда не замечал за ним стремления лезть в мою личную жизнь. Главное, чтобы для всех поклонниц я был свободен, это единственное, что его волновало. А кого, в какой позе и когда я там трахаю, его не заботило.
– С ней всё в порядке, – отмахнулся от странной и неуместной назойливости. – Просто хочу прослушать альбом.
Читать бесплатно другие книги:
